Текст книги "Эра беспокойных женщин или $10 000 000 за знакомство"

Автор книги: Алина Ильина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Глава первая. Я и мое фото

Для начала – коротко о себе. Мне сорок. У меня расплывшаяся фигура, маленький рост, короткие руки и ноги, жесткие черные «еврейские» волосы, и глаза-щелки, которые смотрят на мир, стараясь определить свое место в нем сквозь массивные очки, то и дело спадающие с мясистого носа. Кроме всех вышеперечисленных достоинств я имею маленькую трехкомнатную квартирку, скучную работу в библиотеке и несколько необычное имя – Маргарита Сергеевна Дунь. Впрочем, две мои разведенные, вечно молодящиеся подруги, Ида и Юлия, озабоченные собственной фигурой, поиском финансов и выгодной партии, всегда зовут меня ласково – Ритуля, что мне весьма импонирует и заставляет воспринимать окружающую действительность не так мрачно.

Мужа у меня нет, и никогда не было, да и вообще, как бы это сказать… Я не хочу, чтобы об этом узнали мои знакомые, а тем более мои приятельницы, перед которыми я всегда разыгрывала роль дамы с некоторым сексуальным опытом, но на самом деле я… девственница. Конечно, вы можете спросить, как мне удалось сохранить невинность в наше бурное время, когда сексуальная революция, сокрушая былые устои, с победоносным видом прошествовала по всей стране? Отвечу, что, очевидно, она, словно разнузданная кобылица, проскочила мимо меня, потому что я хожу всегда неторопливо и не люблю смотреть по сторонам. Подруги уверяют меня, что именно поэтому я не замечаю множества весьма приятных особей мужеского пола, которыми просто кишит наш городок. Но в этом я с приятельницами не согласна. Замечаю, и довольно часто, просто они производят на меня отнюдь не приятное впечатление. Хотя вполне возможно, что бомжи в подъезде или алкаш, живущий прямо подо мной, не относятся к тем экземплярам, на которые положено обращать внимание. Поэтому я одна. Чтобы хоть как-то заполнить брешь в личной жизни, я читаю любовные романы, начиная с Маргарет Митчелл, и заканчивая нашими современницами. Благо, что при моей работе у меня для этого есть и время и возможность. Я рыдаю над незатейливыми похождениями любвеобильных героев, а точнее над собственной не сложившейся жизнью, в которой ничего подобного не было, и не может быть. Свое пристрастие к такого рода чтиву, я довольно успешно скрываю от подруг, так как они считают себя интеллектуалками, и пришли бы в ужас, застав меня за очередным романом Даниэллы Стилл.

Впрочем, моя история не началась бы, если бы в мою жизнь не вмешались Ида и Юля. Поэтому считаю своим долгом представить их во всей красе. Тем более что женщины они весьма интересные и не лишенные определенного шарма. Высокая плоская Ида, полностью Аделаида Николаевна Неверова, которой недавно стукнуло сорок пять, всегда напоминала мне перемороженную камбалу не только своей фигурой, но также манерой постоянно косить глаза в одну сторону. Она носила каре и очки, заведовала кафедрой права в местном университете, и была человеком крайне занятым и очень серьезным. Скорее всего, по этим самым причинам ее и оставил муж. Юлия, или точнее Юлия Марковна Аверсон уже дважды удачно выбравшаяся из брачных силков, представляла собой нечто среднее между Мерлин Монро и Наоми Кэмбел. Точнее определить особенности ее внешности я затрудняюсь, по той простой причине, что она изменяла ее практически каждую неделю. Возможно, что ее браки распались по этой самой причине. Как утверждает ее соседка, последний из супругов точно ушел из дома, потому, что постоянно заставал в своей квартире незнакомую, как он утверждал, женщину. Работала Юлия Марковна в самой обычной школе, самой обычной учительницей географии. Ида и Юля страшно меня любили, и чрезвычайно переживали из-за моей неустроенной личной жизни.

– Ритуля, обычно обращалась ко мне Аделаида, допивая третью чашку чая (она всегда пила зеленый чай, который, по ее мнению, способствовал пищеварению), – тебе нужно серьезно подумать над твоим имиджем. Иначе ты никогда не выйдешь замуж.

– Но я и не хочу замуж, – пыталась возражать я.

– Каждая уважающая себя женщина просто обязана сходить замуж, хотя бы для собственного самоутверждения. Никогда не помешает легкий адюльтер. Скажи, когда ты предавалась любовным утехам в последний раз?

– …

– Вот, ты даже сама этого не помнишь. Говорю: тебе надо меняться. Мужчины любят независимых, уверенных в себе женщин, имеющих собственный стиль. Глядя на тебя можно подумать, что ты готова броситься на шею первому встречному, и провисеть на ней до конца его дней.

При этом Аделаида умалчивала о том, почему ее оставил муж вместе с ее независимостью. Более того, она утверждала, что сама бросила супруга, по причине его недостаточного интеллекта.

Пространные разговоры о моем недостойном поведении были в стиле Аделаиды (черт дернул ее мать дать дочурке такое имечко) и могли продолжаться очень долго. Пока подруга читала очередную лекцию, я предавалась мечтам. Подобно героиням прочитанных мною книг, я видела себя то на роскошной вилле, то в ослепительно белой яхте, качающейся на волнах Адриатического моря. Еще я представляла, как сделаю пластическую операцию, и превращусь в стройную брюнетку с осиной талией, роскошной грудью и очаровательной улыбкой. Но больше всего мне хотелось попробовать устриц и лангустов, или, на худой конец, посмотреть, как они выглядят.

Стиль Юлии был менее назойлив. Она просто-напросто таскала мне сумками косметику и всевозможные прикиды, щебеча, как они модны и как замечательно я буду в них смотреться. Почти все, что она приносила, я раздала знакомым, оставив себе лишь несколько платьев, которыми любовалась на праздники, не решаясь их надеть.

Так продолжалось много лет, и возможно, мне пришлось бы до самой смерти наслаждаться советами моих мучительниц, если бы в освободившуюся от науки во время летнего отпуска голову Аделаиды не пришла потрясающая идея. Так или иначе, душным августовским днем, когда листья у цветов на подоконнике скрючивались от жары, словно столетние старухи, мои приятельницы ввалились ко мне в квартиру, и сразу же заполнили ее множеством пакетов и сумок.

– Ритуля, строго сказала Ида, – кажется мы у цели. – Мы решили прибегнуть к помощи Всемирной паутины, и поместить твою фотографию на одном из соответствующих сайтов. Не спорь, – сказала она, увидев, что я собираюсь открыть рот. – Иначе ты никогда не устроишь свою личную жизнь.

Тут Аделаида стала извлекать из сумок и пакетов театральный реквизит. Кстати сказать, театральным его посчитала только я, а мои доброжелательницы совершенно серьезно стали облачить меня во все, что принесли. Сначала мне на голову воодрузили огромный белокурый парик, который то и дело съезжал на брови, затем напялили алую блузу с декольте, из которого вываливалась грудь. Кроме того, на меня были одеты укороченная до неприличия юбка и туфли на платформе.

– Ритуля, ты необыкновенно выглядишь, – почти в один голос пропели моиприятельницы.

Я стояла посреди комнаты, переминаясь с ноги на ногу, и старалась не смотреть в зеркало, чтобы не упасть в обморок, узрев в нем тот ужас, в который была одета.

– Ид, а может мне лучше в купальнике? А?

Ида на мгновение задумалась, но затем решительно изрекла.

– Идея сама по себе не плоха, но фигура у тебя подкачала. Так что стой так. Да, чего-то все-таки не хватает. Юля, как ты думаешь?

Юля согласно закивала головой, отколола от платья огромную черную брошь, усыпанную красными стекляшками, и прикрепила ее на блузу, как раз в том месте, где должно находиться сердце.

– Вот теперь порядок, – констатировала Аделаида.

Она несколько раз щелкнула фотоаппаратом, после чего мне было позволено облачиться в мой любимый выцветший халат в лилово-розовый цветочек. Немного потрещав, приятельницы покинули мое жилище, а я засела за исторические заметки под названием: «Влияние женщин на общеисторические процессы». За такую объемную работу я принялась по совету той же Аделаиды, которая утверждала, что написание подобных трудов положительно влияет на развитие мышления и улучшение материального достатка. Я вняла ее уговорам и взялась за титанический труд. На притяжении моих заметок я доказывала, что именно женщины двигали вперед цивилизацию, а мужчины только шли у них на поводу. Но книга у меня продвигалась неважно, потому что приходилось целыми днями торчать в библиотеке, а вечером хотелось полежать на диване и почитать любимые романы. Но я не привыкла бросать начатое дело на полпути.

Несколько самых удачных глав я решила представить на ваш суд, тем более, что они так или иначе касаются изложенных событий. Итак, «Общие сведения об амазонках и изобретении колеса».

Племена амазонок, считающиеся лишь порождением фантазии древних греков и скифов, вероятнее всего существовали на самом деле, чему есть подтверждение во множестве исторических источников. И если отбросить в сторону все словесные наслоения и домыслы древних историков, ставящих под сомнение женскую эмансипацию в самый разгар патриархата, то перед нами предстанет вполне реальная картина. Женщины, устав от произвола мужей и государства, управляемого теми же самыми мужьями, уходили из семей, создавая свои собственные поселения, куда мужчины допускались лишь для продолжения рода. Причем рождение девочек приветствовалось, тогда как рождение мальчиков считалось позором. Мужчина, у которого появлялось более трех сыновей, изгонялся из племени, поскольку ни одна из амазонок не решилась бы разделить с ним ложе. Отсюда и сохранившееся по сей день поверье, что для создания женского потомства требуется больше искусства.

Мужчины в поселениях выполняли самую простую работу, в связи с тем, что амазонки не допускали их даже до приготовления пищи, считая малопригодными для такого ответственного дела. Вскоре обязанности сильного пола стали сводится только к выполнению супружеского долга.

Со временем, мужчины, массово оставляющие свои жизни на полях многочисленных сражений, а силы в борьбе за поглощение вина в непомерных количествах, стали цениться на вес золота. И чтобы найти мужей, амазонки, сбросив одежды, носились на своих лошадях по окрестностям городов, привлекая внимание особей противоположного пола. Увидев зазевавшихся потннциальных женихов, они пускали своих коней галопом и пытались захватить добычу. Мужчины разбегались в разные стороны. И нет ничего удивительного в том, что амазонкам доставались самые захудалые и ленивые экземпляры. Дамы взваливали их на крупы лошадей и увозили в свои дома.

В те времена, когда невинные любовные прелюдии часто переходили в сумасшедшие оргии, где похотливые амазонки не позволяли отдохнуть своей добыче, плененные мужчины прятались от своих мучительниц в зарослях олив произрастающих на берегах теплых морей. Но озабоченные продолжением рода воительницы, не могли смириться с леностью своих мужей, а поскольку на поимку новых у них не было времени, они продолжали требовать исполнения супружеского долга от старых.

Одна из амазонок, прозванная Немиресией, проскакав несколько сотен стадий после кровопролитного сражения, сделала возле своего дома сальто и, влетев, таким образом, в окно, оказалась на своем муже, мирно дремавшем на супружеском ложе. Издав боевой клич, который всегда издавали при удачно завершившейся охоте на носорога, она приставила боевой нож к горлу незадачливого супруга. Мужчина (имя его история не сохранила) испуганно закричал, приняв возлюбленную жену за богиню гнева, и попытался уползти в темный угол. Супруга, пригрозив оставить мужчину без языка, стянула с него тунику и принудила к выполнению тех самых обязанностей, которых он старался избегать. Через девять месяцев у нее родился сын Неофал, такой же угрюмый, как отец, но еще более ленивый. Целыми днями он лежал под сенью олив, щурясь, глядел сквозь их листву на солнце, ничего не хотел делать по дому, а уж тем более жениться и использовать свой главный орган по назначению. то есть для производства потомства. Не раз мать пыталась научить его уму-разуму, стегая плетью, но результат ее усилий был нулевым. Выдержав в очередной раз несколько десятков ударов, он снова отправлялся возлежать под оливы. Так продолжалось довольно долго, пока в одно из восхождений Авроры, Немиресия не заметила под оливами странное сооружение, к которому были прикреплены два кругляка. Сооружение медленно двигалось вперед, благодаря коню, к которому и было крепко-накрепко привязано.

– Дрянной мальчишка! – в ярости закричала разгневанная амазонка. – Вместо того чтобы построить дом и жениться, ты решил опозорить меня перед подругами! Ты захотел, чтобы они смеялись надо мной, и поэтому сотворил подобное чудовище!

Только Немиресия собралась задать сыну очередную хорошую трепку, как тот вскочил на колесницу (это бала она), и помчался прочь от матери. Той долго пришлось скакать за ним, пока, решив не терять больше время попусту, она махнула на сына рукой. Вскоре примеру Неофала последовали другие мужчины. Им так успешно удавалось скрываться от своих жен и настолько редко исполнять супружеский долг, что вскоре племя амазонок прекратило свое существование.

Глава вторая. Приятные неожиданности и неожиданные приятности

Прошло больше года, и я давно забыла об интернете и фотографиях, все так же продолжая коротать время за романами и историческими заметками. Дождливое утро сентябрьского понедельника застало меня лежащей на диване в позе увядшего лотоса. Настроение у меня было самое скверное, поскольку зарплата ожидалась не ранее, чем через неделю, а денег оставалось на три дня.

Из раздумий как мне жить оставшиеся четыре, меня вывел телефонный звонок.

Я с трудом перевела свое тело в вертикальное положение, взяла телефонную трубку и загробным голосом произнесла:

– Але. Я слушаю.

– Госпожа Дунь? – прочирикал незнакомый женский голос с легким акцентом.

– Да, я.

– Просим вас срочно прибыть в адвокатскую контору «Восточный экспресс». Записывайте адрес.

Голос продиктовал мне адрес, а когда я спросила, по какому вопросу им понадобилась, он снова мило прочирикал:

– О, госпожа Дунь, вы счастливая женщина, очень счастливая. Многие люди могут очень позавидовать вам. Вы стали богатой наследницей.

Голос сменился короткими гудками. Счастливой женщине никак не хотелось выползать в такую мерзкую погоду из своей норы, но наследство было как нельзя кстати: тысяч эдак тридцать или сорок, которые я надеялась получить от двоюродной тетки. Правда старая карга была на редкость живучей, и на своем восьмом десятке бегала резво, как рысак, и я никак не рассчитывала на ее скорую кончину. Но видно где-то там наверху услышали мои мольбы: тетка получила место в раю, а я —долгожданное наследство. Поэтому, напялив выцветшую кожаную куртку и сапоги на десятисантиметровой шпильке, я отправилась в эту треклятую контору, которая, как оказалось, находилась у черта на куличках. Если конкретнее —на противоположном конце города, на седьмом этаже серого девятиэтажного здания, в котором, как это обычно у нас бывало, не работал лифт.

По дороге я насквозь промокла, и, когда ввалилась в офис, вид у меня был злой и голодный. Скорее я напоминала медведицу после зимней спячки, а не богатую наследницу. В конторе, которая состояла их двух небольшие комнат, находилось четыре человека. Люди в последней комнате, (их лиц я не разглядела, а видела только некоторый торчащие части тела), мне оказались не нужны. В первой же, порог которой я переступила, за новехонькими столами сидели два человека восточной внешности: солидный господин с блестящей лысиной в строгом черном костюме и маленькая хрупкая черноволосая женщина с каре, в облегающем синем платье по колено.

– О, это вы и есть госпожа Дунь? – лучезарно улыбнулась мне женщина, обладательница того самого чирикающего голоса.

– Ага, я и есть,– тяжело дыша, после преодоления препятствия в семь этажей

прохрипела я, и тут же упала на стоявший у входа стул с рябой обивкой.

Но, то ли от тяжести моего тела, то ли от того, что изжил свой век, стул затрещал, ножки его подкосились, и, увлекая меня за собой, рухнул на пол.

– О, госпожа Дунь, – еще более лучезарно улыбнулась девушка, помогая мне подняться, мы очень извиняемся за все неудобства, просим вас садиться в кресло и внимательно нас слушать.

Тут, совсем не желая того, я прошлась по поводу матери плотников, которые изготовили стул, а заодно и господ, поставивших его в офисе.

Девушка, продолжая растягивать рот в улыбке, и, очевидно, не до конца владея тонкостями русского языка, отреагировала на мою реплику весьма своеобразно.

– О, вы ошибаетесь, госпожа Дунь. – Наследство, о котором мы говорим, не от матери, то есть не от вашей матери. Вот господин Акагава вам все объяснит. Лысый маленький человек, сидящий в глубине офиса, кивнул и залопотал что-то, верно по-японски или по-китайски, так что девушка едва успевала переводить.

Из ее сбивчивой речи я уловила такую информацию. Некий японец весьма преклонного возраста увидел мою фотографию во Всемирной паутине и разрыдался. Я, видите ли, напомнила ему покойную мать, далеко не блещущую красотой и поэтому не испытавшую всех прелестей брака. Так как красоту, по его мнению, вполне могут компенсировать деньги, а потомства господин не нажил, он и решил завещать мне все свое состояние – десять миллионов долларов. Он надеялся, что с такой суммой я вполне могу подыскать для себя хорошую партию, поскольку от претендентов на руку и сердце в таком случае не будет отбоя. При этом лысый поклонился и сказал, что первым согласен стать кандидатом в супруги, и что благодаря такому наследству, он сделает меня самой счастливой женщиной на земном шаре. Я ответила, что подумаю, и подписала бумаги, смысл которых мне перевела чирикающая девушка. Бумаг было не очень много, и я подмахивала их, не глядя, в полной уверенности, что влипла в какую-то авантюру. Лысый продолжал улыбаться и смотреть на меня глазами нашкодившего пуделя.

– Не будет ли у госпожи Дунь пожеланий или распоряжений? – снова растягивая губы в улыбку-полумесяц, спросила переводчица.

Из-за того, что мне очень хотелось есть, я, моргнув пару раз, нагло произнесла.

– А как же, будут. Не одолжите ли вы мне сто долларов. Отдам в день получения наследства.

– Конечно, конечно, госпожа Дунь, – девушка достала из кошелька зеленую бумагу и протянула мне.

Я ухватила ее, как хватает слегу, утопающий в болоте, проглотила слюну, медленно поднялась с кресла, и, тяжело переваливаясь с боку на бок, словно утка, спешащая отложить яйцо, стала следовать к выходу.

– Госпожа Дунь, – окликнул меня чирикающий голос.

Внутри у меня так и похолодело. Неужели потребует несчастные сто долларов обратно? Черта с два я ей их отдам. Мало того, что передо мной разыграли целый дурацкий спектакль, выставив меня клоунессой, так и деньги, которые я честно заработала, хотят отобрать. Не выйдет. Ни минуты не сомневаясь, что участвую в каком-то идиотском розыгрыше, я прибавила прыти и услышала за спиной.

– Госпожа Дунь, вы забыли сумочку.

Девушка протягивала мне мою подранную сумку. Ухватив ее, я кивнула на прощанье присутствующим, и, захлопнув входную дверь, во всю прыть понеслась по лестнице. Больше всего я боялась, что меня догонят и отберут сто долларов – практически половину моей месячной зарплаты. Но никто меня не останавливал, и я, обменяв заграничную валюту на родные рубли, направилась в ближайший супермаркет.

От обилия продуктов у меня сразу стала кружиться голова и сосать под ложечкой. «Ну, наконец-то я наемся досыта», – пронеслось у меня в голове. И в мою тележку полетели самые невообразимые продукты, о которых раньше я могла только мечтать: икра красная, креветки, карбонад, а также десяток дорогущих котлет, которые я только раз пробовала на дне рождения у Юли. Отдав за деликатесы третью часть полученной суммы, я почти бегом побежала домой, и, вывалив на стол всю снедь, не раздеваясь, стала запихивать в рот кусок за куском. Заглотив приличную долю моих покупок, я наконец-то сняла с себя сапоги и куртку. На меня сразу снизошло философское настроение, и я стала рассуждать. Что ни копейки из так называемого наследства мне не достанется, я нисколько не сомневалась. Если оно и в самом деле существовало, то не мудрено, что такие деньжищи сразу кто-то прибрал к рукам. Хотелось бы знать, что я на самом деле подписала. Хорошо, если не смертный приговор или дарственную на квартиру. Ну, ничего. Главное, что пока я жива, сыта и у меня есть крыша над головой. Успокоив себя таким образом, я улеглась на диван, и предалась своему любимому занятию – чтению любовных романов.

Несколько дней меня никто не беспокоил, и я уже стала жить в полной уверенности, что все мои злоключения остались позади. Но я рано радовалась. Как оказалось, Фортуна решила круто изменить мою жизнь, направив ее в совершенно иное русло. В конце недели, в самое неподходящее время, а именно тогда, когда я уже разделась и собиралась принять ванну, от этого важного занятия меня оторвал телефонный звонок. С трудом сдерживая раздражение, я кое-как обмоталась полотенцем и подошла к телефону.

– Госпожа Дунь? – при звуках знакомого голоса сердце мое ёкнуло и ушло куда-то в пятки. – Вы можете получить деньги уже сегодня.

– Ка-какие деньги? – заикнулась я.

– Десять миллионов долларов – ваше наследство. Счет на ваше имя открыт. О, если вас не затруднит, прошу вернуть сто долларов. Я зарабатываю не слишком много денег. Всего доброго, госпожа Дунь.

Раздавшиеся в трубке гудки заставили меня вернуться к реальности, от которой во мне все похолодело. Если бы волосы на моей голове были не такими короткими, то они поднялись бы точно так, как змеи на голове медузы Горгоны. Мысли проносились в моем мозгу, путаясь, и обгоняя друг друга. Сумма в десять миллионов долларов казалась мне такой огромной, что об обладании ей страшно было даже подумать. Мне стали мерещиться ужасы в виде грабителей с окровавленными финками, похитителей, которые жгут мою кожу раскаленным утюгом и требуют деньги, деньги, деньги. В общем, через некоторое время я обнаружила себя совершено голой в бельевом шкафу среди старых блузок и платьев. В дверь моей квартиры, что было мочи, колотили, испуская при этом страшные вопли вперемежку с нецензурной бранью. Нацепив на себя первое попавшееся платье, я поторопилась ее открыть. Передо мной стоял сильно подвыпивший сосед, с выпученными глазами и перекошенным лицом.

– А что ты, Ритка, мать твою, мне всю квартиру затопила! Кто за ремонт платить будет, я спрашиваю? – заорал он на меня, и мне показалось, что его глаза вот-вот вылезут из орбит.

Я схватилась за голову. Полностью уйдя в переживания, я совершенно забыла, что не отключила воду в ванной.

– Ну что зенки на меня вылупила? Гони тыщу, а то по судам затаскаю.

–Тысячу долларов?

Тут глаза соседа пришли в нормальное состояние. Он ошалело посмотрел на меня и покрутил пальцем у виска.

– Каких долларов, дурра! Телевизора что ль обсмотрелась? Где ты их у нас видела, доллары? Рубли гони, давай.

Я протянула ему одну из оставшихся от ста долларов тысячу рублей.

– Вот. Больше у меня нет.

–А мне больше и не надо, – сосед понюхал купюру, помял ее в руках, – Не фальшивые? А то говорят, у нас теперь фальшивых полно. Ну ладно, теперь в расчете.

Он ушел, насвистывая, а я опять оказалась наедине с моими терзаниями. Ночью меня мучили кошмары. Мне снилось, что я бегу по улице вместе с другими людьми, спасаясь от настигающей нас лавы. Приглядевшись, я замечаю, что это вовсе не лава, а поток золотых монет. Они сыплются с высокой горы, и текут – текут рекой, стараясь обогнуть толпу справа и слева. Некоторые люди останавливаются, пытаются схватить хотя бы горсть монет и бежать дальше. Но золотая лавина настигает их, и безжалостно хоронит под тоннами металла. Попутчиков становится все меньше и меньше. И, наконец, я остаюсь одна, чувствую, что вот-вот меня постигнет общая участь и просыпаюсь. Страх постепенно отпускает меня, и я начинаю понимать, что у меня есть деньги. Много денег. Очень много. Хотя я не могу поверить, что это правда.

Я пока не знала, что мне делать с такой огромной суммой, и первое, что мне пришло в голову на следующий день – позвонить Иде и Юле и сообщить им приятную новость. Как-никак они были причастны к такому повороту событий. Поэтому я решила сделать им сюрприз – пригласить на ужин в самый дорогой из трех имеющихся в городе ресторанов. Первой я набрала номер Иды.

– Наконец-то ты завела приличного любовника, – порадовалась за меня Ида.

–Лучше.

– Ты получила большую премию?

– Не угадала. С каких это пор в нашей шарашкиной конторе можно было получить премию, да еще большую?

– Отдала концы твоя тетка, и ты стала наследницей?

– Почти в точку.

Мы договорились встретиться в милый субботний вечер, за очень милым столиком ресторана «Мама миа».

Через несколько часов в своем лучшем платье, блестящем и фиолетовом, я восседала за столиком, покрытом ослепительно-алой скатертью. Мимо меня бегали официанта в таких же ослепительных рубашках, разнося дразнящие обоняние кушанья. Когда вся компания бала в сборе, я сделала широкий жест. А именно, как ни в чем не бывало, кинула подругам:

–Ну, девочки, что будем кушать? Я угощаю.

От угощения на халяву никто, естественно, отказываться не собирался, и девочки, которые в отличие от меня иногда посещали рестораны с очередными мужьями или любовниками и знали толк в блюдах, решили устроить праздник живота. К сожалению, ни лангустов, ни устриц в нашем ресторанчике не оказалось. Поэтому мы ограничились салатами из морепродуктов, отбивными и невообразимыми десертами из мороженого и еще черт знает чего, чего я раньше не пробовала.

– Ну, колись, – сгорая от нетерпения, затараторила Юля. – Насколько ты разбогатела?

– На десять миллионов долларов, – не моргнув глазом, ответила я.

Креветка, которую в это время попыталась проглотить Ида, застряла у нее в горле, и мне пришлось хорошенько ударить подругу по спине.

– Ты уверена? – прохрипела она, с трудом отправив лакомство в желудок.

– Хм, я разве давала тебе когда-нибудь повод сомневаться в моих словах?

– Я сомневаюсь не в твоих словах, а в сумме. Ты уверена, что получила такие деньги?

– С недавнего времени – нисколько.

За нашим столиком повисла продолжительная пауза, после которой Ида посмотрела на меня как на сумасшедшую и размеренно произнесла:

– Ритуля, ты давно не была в отпуске и тебе просто необходимо отдохнуть. Съезди в Египет. В крайнем случае, – в Турцию. Это недорого. Если что, материально мы всегда поможем.

Я, не торопясь дожевала отбивную, вытерла салфеткой рот, немного приосанилась и сказала речь, к которой готовилась несколько часов.

–Девочки, дорогие девочки! Я должна поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали. Если бы не ваша идея о размещении моей фотографии в Интернете, я бы никогда не стала наследницей такого состояния. Я бы не удостоилась любви одного очень богатого человека, который скончался, так и не дожив до нашей встречи. Но зато он завещал мне все свои деньги. Теперь я вправе распоряжаться ими как захочу. Спасибо вам, девочки!

В подтверждение своих слов я показала все бумаги.

Вторая пауза была более продолжительной. Ее снова прервала Ида. Голосом воскресшего мертвеца она сказала:

– Мы рады за тебя, Ритуля.

– Очень рады, – словно заводная кукла, закивала головой Юля.

– Если ни секрет, – продолжила Ида. – Как ты собираешься распорядиться деньгами?

– Я еще не думала об этом, – ответила я и спохватилась. Ведь, действительно, я еще не грезила о той замечательной жизни, которая меня ждет. Во-первых, я брошу работу. Во-вторых…Что будет во-вторых я не успела додумать, потому что мои мысли снова прервала Ида.

– Мне кажется, что тебе следует вложить их в недвижимость. Недвижимость всегда останется в цене, а ты – в выигрыше.

– Недвижимость может подождать, – прервала ее Юля. – Сначала мы сделаем из Ритули красавицу. С такими деньгами даже ты можешь преобразиться. Всего несколько пластических операций – и любой мужчина будет твоим.

– С такими деньгами и так любой мужчина будет ее, – мрачно изрекла Ида.

– Ах, в самом деле! Но в любом случае тебе надо привести себя в порядок.

– Делайте что хотите, а под нож я не лягу, – сказала я, испугавшись операции, и решив оставить все свои мечты на эту тему. – Не собираюсь мучиться за собственные деньги.

– Как с тобой трудно! Неужели тебе, как женщине, не хочется быть красивой? – вздохнула Юлия.

– Имея десять миллионов долларов, красивой быть совсем не обязательно, – еще мрачнее изрекла Ида. – Достаточно поместить объявление: «Ищу мужа. Материально обеспечена», как от этой моли не будет отбоя.

– От какой моли? – не поняла я.

– От обычной. Которая летит на все готовое, и имеет два глаза, две ноги, две руки, ну и еще кое-что, что нам так необходимо.

–Аделаида!– возмущенно прервала подругу Юля. – Ты забываешь, в какое время мы живем! Всего через год такой супружец отправит Риту та тот свет, а сам преспокойненько женится на красавице-любовнице, и будет жить-поживать на денежки покойной жены.

Ида призадумалась, а у меня от такой перспективки по коже пробежал легкий мороз.

– Что ты предлагаешь? – немного подумав, спросила Ида?

– Для начала сделать из Ритули ну что-то похожее на даму. А затем не объявлять во всеуслышание об истинной сумме. Думаю, что будет достаточно… ну скажем. трехсот тысяч. И, если уж Рита надумает вступить в брак, надо обязательно заключить брачный контракт.

Я тут же согласилась с Юлей, потому что она была не только красивой, но и очень практичной женщиной.