Текст книги "Алиша. Тайна Школы"

Автор книги: Алина Багазова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

А в ветвях деревьев встречались чудные птицы с человеческими лицами. Не помню, как там в мифологии, Сирин, кажется? И вдруг одна из них запела. Я поневоле остановилась, присела на месте, прямо на траву, слушая и наслаждаясь чудесным пением. Душа наполнялась странной неизбывной радостью, тоска и печаль покидали сердце, хотелось жить, вдохновенно творить и любить всё вокруг! Пространство словно заиграло разноцветными волнами, переливалось радугой. Я широко улыбалась, и всё внутри ликовало, волна счастья захлестнула с головой. Просто так счастья, безусловного, я живу, любима и люблю – что ещё нужно?

– Ты слышишь, как она поёт? – вдруг раздался сбоку голосок.

– Да… – ответила машинально и лишь затем обернулась.

Молодая, невысокая, розовощёкая женщина с хитро смеющимися серыми глазами стояла рядом, прижавшись плечом к стволу дерева. Чёрные, как смоль, волосы свиваются тугим жгутом, перехваченные золотистой лентой, перекинуты на одну сторону.

Длинная, нежно розовая туника в греческом стиле струится до земли так, что не видно даже ступней. Незнакомка по-настоящему красива, и красота её…несколько неземная, скорее её можно назвать богиней. Не являясь худышкой и имея довольно роскошные формы, она, однако, создаёт своим обликом ощущение невесомости, лёгкости, кажется, даже трава не прогибается под её ногами.

Прежде чем я поняла, кто это, она представилась:

– Я ливийская сивилла, имя моё Герофила, дочь Зевса и Ламии.

– Э… Алиша, – растерянно улыбнулась я, представляясь столь неподобающе коротким именем. Подумала было сообщить имена родителей, но споткнулась о тот факт, что я их не знаю.

– Мать твою звали Татьяна, а отца – Олег! – вдруг проговорила сивилла, словно мысли мои прочитав, и тут же вернулась к началу разговора, – это птица Сирин, она поёт радость и убирает печаль. Но тебе повезло, что на её месте не оказалось птицы Алконоста…

Говоря это, сивилла подошла и присела рядышком со мной на траву. От неё пахнуло ароматом мускуса и ванили, закружилась голова, но в ней вдруг стало ясно-ясно. Я сразу поняла всё о незнакомке. Сивиллы – в греческой мифологии пророчицы, в священном экстазе предрекавшие будущее, как правило, свои предсказания дающие в стихотворной форме. Именно они в своё время предсказали гибель Трои и извержение Везувия, а также великое будущее Риму пророчила одна из сивилл, покровительствовавшая герою Энею, основателю его. Овидий писал, что в одну из сивилл, кумскую, даже влюбился бог Апполон…

– Услышь ты песню Алконоста, не избежать тебе грустной участи забвения, хотя песнь его так же сладка и прекрасна! И похожи они необычайно. Но Алконост, по счастью, обитает на другой территории, – махнула она в сторону Тёмного Леса, – однако важно, что ты услышала песнь птицы Сирин. Ведь её способны услышать лишь по-настоящему счастливые люди.

«Да уж» – усмехнулась я – «нашла своё счастье, и не смогла удержать рядом…»

– Может быть, ты хочешь ещё что-то узнать о своих родителях?

Казалось, сивилла заглянула в самую душу. Она мягко взяла мою руку, и я вдруг ощутила себя маленькой девочкой, совсем ребёнком, а рядом мать и её тепло окутывает, вселяет ощущение безопасности, защищённости и уверенности в том, что всё всегда будет хорошо!

И я покачала головой:

– Нет, не хочу.

– Знаю, что ты сама могла бы, – кивнула Герофила, – если бы пожелала.

Мы помолчали. Я поняла, что сивилла здесь – как бы аналог вельвы в Тёмном Лесу, только, в отличие от второй, не привязана к одному месту, а гуляет по всей территории, хоть и вдалеке от домиков учеников.

– Ты ведь здесь очень давно? – полуутвердительно проговорила я, – с самого восстановления Школы?

– Я была здесь гораздо раньше, пережила множество перерождений этой реальности…

С тех самых пор, как люди стали забывать богов и тех, кто имел дар прорицать и открывать их волю.

В голосе сивиллы сквозила грусть.

– Нас было двенадцать… Я упрекала людей в идолослужении. Мои подруги по божественному призванию имели каждая своё предназначение. К сожалению, сейчас мало кто знает и, тем более, помнит о нас. Даже книги наши сохранились в количестве трёх из имевшихся девяти. Это всё кумская сивилла, – Герофила с тёплым укором полуулыбнулась, – сожгла остальные в порыве упрямства, когда царь Тарквиний Приск отказался купить их у неё. Она всегда из нас была наиболее импульсивной. Однако хитрой – взяла с Приска цену за оставшиеся три, как за девять! И потом ещё, гораздо позднее, египетская Тараксандра, что ещё Агриппой прозывалась…

ГЛАВА 14

Я слушала, не решаясь перебивать. С таким жаром и наслаждением рассказывают ветераны о военных годах, о своих былых друзьях, о делах давно минувших дней всем, кто готов слушать. И в их интонации обычно звучит неизмеримая признательность за эту готовность. Погрузившись в прошлое, сивилла стала томной, опустила глаза, скользя взглядом по траве и цветам, на щеках играл румянец, она словно вспоминала ещё что-то, что не решалась или смущалась рассказать мне.

Наконец, Герофила подняла голову и благодарно улыбнулась.

– А какое дело тебя сюда привело?

– Если честно – никакое, я просто гуляла и думала, даже не подозревая о твоём существовании. Проблема, конечно, у меня есть, но…

– Хочешь получить пророчество? – оживилась сивилла, – ты не думай, я не потеряла былого дара! Хотя в последнее время мало кто балует своим обществом.

– Уже и не уверена, что смогу правильно растолковать, – поджала я плечами, – Лина мне столько напророчествовала, что голова кругом, а всё так размыто, двояко…

– Вельва? – поморщилась Герофила, – она может туману напустить! Тёмная, чего с неё взять…

Ого, даже среди аборигенов этой реальности существует разделение на Тёмных/Светлых!

– Нет, в самом деле, я не хочу. Для меня сейчас всё предельно ясно, остальное может только запутать.

– Как хочешь, – почему-то одобрительно улыбнулась она, – если ты жила в моё время среди людей, ты несомненно была одной из нас, умеешь видеть.

– Если бы я могла видеть так же ясно, как та же вельва…

– Ты можешь! – Герофила сжала мою руку, – ты можешь видеть абсолютно всё. Просто порой боишься…

– Не в страхе дело. Иногда люди закрывают то, чего не хотели бы показать и…

– Ерунда! – воскликнула она, – никто не может закрыть ничего от нас, видящих! Я ведь почти уверена, что ты – переродившаяся одна из двенадцати. Просто я не знала всех настолько хорошо, чтоб сказать с полной уверенностью. Но ощущение такое есть.

– Не задумывалась, кем была раньше, если честно. Меня больше волнует настоящее.

А в нём есть моменты, когда я действительно чего-то не могу понять…

– Ну, теперь я точно уверена, что ты была сивиллой! – вздохнула Герофила, – сомневаешься, не можешь понять, а всё равно никогда не обратишься за помощью. Мы такие, гордые, всегда до всего доискивались сами! Даже друг у друга не спрашивали.

– Значит, я могу сама? Всё-таки МОГУ?

– Конечно, – беспечное пожатие плеч, – если решишься и пойдёшь напрямик, ты была одной из сильнейших.

Я задумалась. Напрямик… Ну конечно. Осталось только решиться!

– Скажи, Герофила, а почему ты не переродилась в человека вновь? Почему осталась тут?

– Я здесь нужна, – глядя прямо мне в глаза, проговорила она, – Альбунея, и ты нужна здесь тоже.

Меня как хлыстом огрело. Альбунея!

– Ты не хочешь вспоминать, – с горечью произнесла сивилла, всматриваясь в мои глаза, зрачки прорицательницы потемнели, – сама захотела не помнить. А жаль.

Надеюсь, всё переменится. Иди туда, куда идёшь, и мы увидимся ещё не раз.

– Ты сама напускаешь тумана, – усмехнулась я пересохшими губами.

– Да, вельву я зря очернила. Вижу, ты и от неё ничего не хотела узнать, боялась, оттого… А когда человек боится, его дух закрыт, мы не можем сказать ему напрямую. Ведь не воспринятое пророчество всё равно случится, а по пути к нему человек наломает дров из своего же страха и попыток свернуть в сторону.

– Вы же не предсказываете лишь плохое?

– Иногда и хорошее может быть слишком необъятным для человеческого ума, слишком шокирующим. Поэтому я тебе сейчас не говорю прямо, что знаю. Но это случится. И случится совсем скоро. А когда случится, ты поймёшь, Альбунея, и придёшь ко мне.

И тогда мы поговорим уже, как хорошие подруги и единомышленницы.

– Единомышленницы?

– Для меня Школа – мой дом, реальность, которой я служу, которой живу и благодаря которой существую. Я больше не хочу возвратиться в пусть и кратковременное, но забвение. Школа должна процветать и она будет процветать, ибо эта единственная реальность, дающая энергию вашему миру, миру людей. Пока она жива – в вашем мире не будет глобальных войн и самоуничтожения. Наши реальности взаимно хранят друг друга, учат друг друга, дополняют друг друга.

Школа даёт людям возможность открывать знание в себе, выпускать силу наружу и осознавать, что это естественно и нормально. Учеников становится всё больше и больше, и каждый выпуск пополняет ряды новых людей на планете, понимаешь?

Настанет время, когда прекратит своё существование грань между нашими мирами… Но до этого ещё далеко и к этому нужно прийти, и кому-то – привести человечество. А оно пока упорно сопротивляется. Более того, в Школе тоже постоянно происходят сбои и неразбериха. Этому пришло время положить конец… А теперь тебе пора идти, Альбунея. До скорой встречи!

Сивилла отвернулась, бросив мою руку, словно сердясь за что-то, поднялась и зашагала прочь.

Столь резко оборванная тирада привела меня в замешательство. Чем более говорила Герофила, тем более я ощущала нечто непонятное, смутное настолько, что не могла увидеть чётко, глобальное внутри себя, которое очень хотело распрямиться, вырасти, заполнить всё сознание, но пока таилось, распластавшись где-то на дне.

Из груди вырвался сдавленный стон, я поняла, как плохо, как мало ещё знаю саму себя. Захотелось продолжения её слов, казалось, что ещё немного – и постигну ту суть, что не могу никак ухватить… но она уходила. Решительно, непоколебимо. Я поняла, что сивилла специально подвела меня к этой грани, не пробудила до конца неведомое «нечто», потому что это моя задача, только моя.

А ещё я поняла, что очень скоро этот процесс произойдёт. Необратимо двигаюсь к нему, сама не понимая до конца – хочу ли таких перемен. Но размышлять над этим уже поздно, ибо всё это уже ПРОИЗОШЛО, просто я, задержавшись в пути, пока не дошла до искомой точки.

Открыв глаза, долго лежала совершенно расслабленная, почти не дыша, в кромешной темноте и полной тишине, ощущая биение собственного сердца, как будто со стороны. Потом протянула руку и зажгла ночник. Часы показывали половину шестого, рассвет уже скоро, однако во всей квартире сейчас не сплю только я. Села в кровати, подтянула колени к подбородку, уставилась на стену, где красовалась фотография монастыря Миларепы, подаренная Сергеем, и прошептала:

– Милые мои помощники, если я и впрямь была когда-то сивиллой, то почему я захотела взять с собой свои способности и в эту жизни? Неужели ещё тогда не тяготил меня дар? Ведь так непросто быть не такой, как все люди и скрывать это…

И тут же получила ответ:

«Благодаря дару ты и нашла Его, именно для этого перенесла способность прорицать в жизнь эту, чтоб воссоединиться с любимым. Чтоб спасти его сейчас…»

Да, именно для этого. Но что-то есть ещё…

«Есть. И очень скоро ты поймёшь сама».

Закрыла глаза, откинувшись на подушку.

Субботнее утро встретило негромким постукиванием в дверь.

– Алишик… Ты спишь?

– Нет, Пашунь, уже нет, заходи! – ответила сонно и подтянула к груди одеяло.

Павел протиснулся в дверь.

– Разбудил? Вообще-то уже девять и Макс беснуется, хочет репетировать…

– Без репетиций, – покачала головой, – Виолетта уже встала?

– Ни звука не доносилось, похоже, ребята решили тихонько понежиться в кроватке.

Павел впервые допустил в голосе мягкие, сентиментальные нотки, я-то привыкла к его всегдашнему строгому, суховатому тону. Посмотрела заинтересовано.

Поймав мой взгляд, Паша смутился и отвернулся. И я с лёту прочла его мысль о том, что как-то это не совсем правильно: я полуголая под одеялом, приятный полумрак от задёрнутых штор и…его замешательство из-за охватившего моего старого друга неожиданного, непредвиденного желания.

Легко улыбнулась. Конечно, так нельзя. Он всегда тепло ко мне относился, корректно держал дружескую дистанцию, но ведь он – мужчина и, хоть раньше в его мысли я не лазила, по-особому оценивает нашу дружбу.

– Я… пожалуй пойду… – пробурчал Паша, демонстративно заинтересованно разглядываю изображение монастыря, – Алиса с Витом уже на стол накрывают и подарки раскладывают…

– Ага, я сейчас, – кивнула, – помогу.

Паша, коротко глянув на меня, быстро вышел, я же вздохнула и принялась одеваться.

На кухне мы с шутками и прибаутками украсили праздничный стол огромным тортом, о котором накануне позаботился Славик, заварили чай. Подарки сложили рядышком, на тумбочке, туда же водрузила и ноутбук. Почётная миссия будить именинницу досталась, по каким-то общим соображениям, мне.

Подходя к двери, уже знала, что ребята не спят, а вовсю работают за компьютером.

Точнее, за ноутбуком корпела Лета, Серёжка рассматривал ворох бумаг, сидя рядышком, прямо на полу.

– С днём рождения, Летик! – я без стука заглянула в комнату.

– Ой, спасибо… – она смутилась, – ты вспомнила…

– Не просто вспомнила и не только я, а и приготовили тебе сюрприз. Пойдёмте на кухню, ребята!

Серёжка непонимающе глянул – так глубоко погрузился в документы, а потом вернулся в реальность улыбнулся заговорщически.

– На кухню? А что там? – вдруг испугалась Виолетта.

– Куча сладостей и подарков, – «раскололась» я.

Вилка покраснела.

– Я не ожидала, просто нереально как-то…

– А что ты пишешь? – я подошла поближе.

Девушка вдруг закрыла ладошками экран.

– Ой, нет, не смотри! Хотя… – Серёжка рассмеялся, она опустила руки, – от тебя ведь не утаишь… Алиш, я вот хотела с тобой посоветоваться…

– Я знаю, – кивнула, не скрывая улыбки, – об этом мы чуть позже поговорим, ага?

Пойдёмте же, виновники сегодняшнего празднества, чай стынет и ребята заждались!

– И я виновник? – прищурился Сергей, поднимаясь.

– Конечно, вы же две половинки одного чудного союза!

– А! Подождите! – Виолетта заметалась по комнате, – я же, как чучело одета, да и накраситься…

– Оденешься и накрасишься, когда поедем в ресторан, – остановила подругу за руку, – а сейчас все в домашнем и неприхотливом, хотя, понятно, ты же хочешь быть королевой сегодня везде…

– Нет! Я не хочу выделяться, и так сейчас сгорю от смущения… – Вилка просто пылала щеками, – ни разу ещё у меня не было такого дня рождения.

– Пошли, – улыбнулась я, приобнимая за талию, Серёжка с другой стороны.

– С днём рождения! – грянуло многоголосье, едва мы ступили в кухню.

Лета совсем стушевалась, тихо проговорила:

– Спасибо, ребята…

Уселись пить чай, ребята наперебой рвались потаскать Виолетту за уши – всё-таки 20 лет исполнилось человеку! Гора подарков на тумбочке приятно радовала глаз, и я чувствовала, как не терпится Лете добраться до них.

Со всех сторон неслись пожелания, одно причудливее другого, банальных вещей, типа «здоровья, счастья, денег» никто не желал, точнее, желали именно их, но в изощрённых оборотах, вроде: «Пусть так случится, что когда ты умрёшь, тебя похоронят под столетним дубом…который посадили сегодня!» и так далее…

Импровизированные тосты подкреплялись чоканьем кружками с чаем, все веселились от души, Вилка искренне наслаждалась сюрпризом. Но она не подозревала, что главный сюрприз назначен даже не на после обеда, когда намечался концерт в ресторане, а на вечер. Серёжка с помощью Макса, знающего Москву получше иного коренного москвича, приготовил уютный столик на крыше одного небоскрёба, закрытый от ветров и непогоды, но позволяющий обозреть панораму города и звёздное небо (при безоблачной погоде). Романтический вечер – и весь мир у ног!

Ребята все были в курсе этого сюрприза и загадочно помалкивали, но внутри себя каждый втихую завидовал по-хорошему предстоящему празднику сердец этой прекрасной пары. Одна только я немного грустила. Это прекрасный день, но… но вечерним планам Серёжи не суждено сбыться. Такой вот день, начавшийся счастливо.

И есть в нём кое-что, способное оборвать это счастье навсегда. И сегодня либо это случится, либо нет. Всё зависит сейчас от нас и самой Вилки. От меня – в меньшей мере, поскольку, имея дар предвидения, я несу огромную ответственность за происходящее и не имею права вмешиваться в поток событий. Разве что предупредить. И я уже сделала это, днями раньше. Больше нельзя, теперь всё будет, как будет…

Счастливая именинница, расположившись прямо на ковре в своей комнате, распаковывала подарки в окружении Славика, Алисы, Виталика и Серёжи. Макс с Пашей уехали в ресторан, заранее проверить аппаратуру к концерту и проконтролировать приготовление к празднику Леты. Я сидела тут же с ногами в кресле и наблюдала.

Бурные восторги оглашали комнату, радостные восклицания Вилки по мере открытия очередного сюрприза, радовали и остальных. Алиса с Виталием подарили абонемент в их тренажёрный зал на год («Глупая условность, Вил, ты всегда можешь приходить бесплатно!») и сообщение о том, что два других подарка – новенькие велосипеды для неё и Сергея – ждут их в Питере («Мы тут летом собрались с Витом махнуть в велопутешествие, вы ведь с нами, а?»). Славик, ото всей честной компании друзей, преподнёс новенький мобильник с кучей самых невероятных функций и мягкую игрушку – мышонка («А это от меня лично!»). Павел с Максом подарили прикольное надувное кресло («Чтоб бросала привычку сидеть с ноутом на полу!»), а Серёжка, покраснев, приподнёс плюшевого медвежонка, цветы и бархатную красную маленькую коробочку.

Не надо быть экстрасенсом, чтоб догадаться, что в неё находилось, но когда Вилка, изумлённо-счастливая продемонстрировала чудесное колечко, охнула даже я.

Навскидку, его стоимость затмила остальные подарки вместе взятые, но Сергей поймал мой взгляд и поднёс палец ко рту. Вилка поцеловала его довольно целомудренно, но стало понятно, что основная благодарность будет выражена позже и без лишних глаз. Ну и, конечно же, мой подарок…

Обнаружив ноутбук, Лета нежно провела по его поверхности рукой, оглянулась и благодарно улыбнулась мне.

– Спасибо, Алиш… ты даже не представляешь… я… он мне так нужен…я не верила, что ты тогда не шутила.

– С чудесами не шутят, – рассмеялась я, – ты теперь понимаешь, что это мой ответ на твой вопрос?

– Да, я колебалась – писать или нет. Наверное, действительно нужно написать эту книгу.

– И не одну! – я проницательно взглянула ей в глаза.

– Мне бы посоветоваться с тобой…

– Так, ребятки, давайте-ка за мной, поможете на кухне замести следы пирушки, а то скоро отправляться, домового надо задобрить чистотой! – невероятно проницательная Алиса принялась выгонять всех из комнаты.

– Летик, ты сама всё правильно чувствуешь, – кивнула я, едва комната опустела, и дверь закрылась, – не зря тебе пришла эта идея, написать про Школу. У тебя отлично получится.

– Да но… Пишу и ощущаю пробелы, нехватку материала, прежде всего я в растерянности из-за истории Школы, не уверена, что обладаю верной информацией.

Да и вообще – не успела хорошо узнать территорию Тёмного Леса, настолько, чтоб свободно описывать в романе, а Светлого – не знаю вовсе. А так как доступ мне туда отныне закрыт, то…

– Не торопи события. Пиши сейчас, что знаешь, что помнишь. А я обещаю, что скоро для тебя откроется доступ в любой уголок Школы, на любой территории. Ходи, где заблагорассудится, смотри, записывай, фиксируй.

– Правда? – она аж подпрыгнула, – но как?! Вряд ли кто-то из Учителей мне поспособствует в этом! Такое ощущение, что Школа – закрытое пространство, сверхсекретное… Подумай сама, Вольку похитили оттого, что лез не в своё дело, а ты говоришь…

– Лета, я знаю, что говорю. Через пару недель мои слова станут явью, так что поспеши пока записать всё, что помнишь на данный момент, новые впечатления потом накроют лавиной.

– Но… На правах кого я там буду присутствовать? – она растерялась.

– Да это уже неважно, – я пожала плечами, – научу тебя переноситься в Лес без кольца.

– Это возможно?!!

– Ну, я же переношусь.

– Ты – это ты, – глубокомысленно изрекла Виолетта, – а я – это я.

– Не веришь в свои силы? Неужто никогда не творила в реальности того, чему научилась там? – лукаво прищурилась.

По тому, как покраснела девушка, я поняла: творила и ещё как.

– Вот-вот, а переноситься в Школу не труднее, чем открыть тут портал, скорее даже проще.

– Значит, я действительно смогу это…

Вилка погрузилась в сладкие раздумья. Не желая мешать ей, тихонечко встала и выскользнула из комнаты. За дверью меня перехватил Сергей.

– Спасибо, Алик, ты так вдохновила Лету!

– Это её Путь, – я пожала плечами.