Текст книги "Фарцовщик: все деньги мира. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Алим Тыналин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– А еще чем занимаетесь, молодой человек? – спросил Олешников.

Так, надо закрепить позитивный тренд.

– Изучаю политическую экономию Маркса и Энгельса, философию, очерки Ленина, желаю построить экономику на основе коммунистических принципов, – если уж рубить, так сплеча. Я построил самое умное лицо, которое мог. – А еще занимаюсь плаванием и боксом.

Олешников одобрительно кивал.

– Очень, очень отрадно слышать. Спорт и философия. Лучшие занятия для молодого ума и тела. Слушайте, вы должны с нами поужинать. Ну-ка, Верончик, сооруди нам перекусить. Я отпустил Нонну Петровну, так что придется тебе разогревать. Она там все приготовила. А я пока хочу поговорить с твоим новым знакомым. Вы состоите в комсомоле? В какой ячейке? По какому району?

О нет. Только не это.

Интересно, он знает, что Виктор Орлов и Одиссей – это одно и то же? Маловероятно. Но рисковать нельзя.

– Но уже поздно, – я пытался свалить под шумок. Вероника уже побежала на кухню. – Мне надо идти. Заниматься. Готовится к экзаменам.

Какой там. Олешников почему-то заинтересовался мной. Решил поговорить по душам. Вырасти из меня все.

– Нет уж, сначала мы поужинаем, – решительно заявил он. Взял у меня учебник и тетрадь из рук. Положил на стол. Указал на дверь. – Давайте, мойте руки. Проходите за стол. Сейчас будем ужинать.

Я отправился в ванную. Пока умывался, думал, как быть дальше. Посмотрел на растрепанную физиономию в зеркало. Ухмыльнулся.

Ладно. Посижу с ними. Перекушу. С другой стороны, это полезно. Поговорю, прощупаю настроения.

Узнаю его позицию насчет фарцовщиков. Может, смогу переубедить. Если уйду сейчас, он может надавить на Веронику. И узнает лишние детали. Ненужные.

Когда я вошел в кухню, Олешников уже сидел во главе стола. Поглядел на меня, на мои джинсы и футболку. Неодобрительно нахмурился.

– Всем ты хорош, Витя, вот только одеваешься неправильно. Не по-советски. Что это за погоня за модой? За буржуазной модой? Джинсы, футболка. Лучше бы ты одевался, как нормальный советский студент. Костюм, брюки, рубашка.

Вот ворчун. Я уселся сбоку. По правую руку от него. Напротив сидела Вероника. Она старалась не улыбаться.

Налила мне супа с фрикадельками. Я попробовал.

М-м, вкусно. Я так понимаю, у них тут есть домработница. Уже приготовила все. И ушла.

А насчет джинс нельзя оставлять без ответа. Это нападка. Желание еще раз проверить меня на прочность.

– Я считаю, что одежда должна соответствовать обстановке. В свободное время можно без официоза. А на учебе или работе – конечно.

Олешников недовольно посмотрел на меня. Отхлебнул суп из ложки.

– Советский студент должен всегда выглядеть соответственно. Вы же представитель молодежи. Я понимаю, всегда ходить в костюме неуместно. Неудобно, в конце концов. Но почему именно джинсы? Вот эта свободная футболка? С нелепыми надписями и рисунками. Почему нельзя надеть приличные штаны и рубашку? Легкого покроя.

Вероника попыталась угомонить разбушевавшегося отца.

– Пап, но модные вещи тоже надо носить. Я девушка. И люблю хорошие вещи. Я хотела купить их за границей. Но не могу купить их сейчас. В ближайшее время. А ты разогнал фарцовщиков.

Олешников бросил ложку. И стукнул кулаком по столу.

– Не смей упоминать этих жалких спекулянтов! Они позорят нашу славную молодежь. Нашу талантливую и многообещающую молодежь. Вот, перед нами сидит один из лучших ее представителей. Лучше бы ты проводила время с ним, чем с этими любителями модных тряпок! Ну скажи, Вероника, как? Как переубедить тебя?

Я поглядел на девушку. Симпатичное личико скуксилось. Казалось, Вероника сейчас расплачется. Наверное, это привычный ход с ее стороны. Чтобы разжалобить грозного папашу.

Но сейчас рядом я. Поэтому я отвлекся от замечательного супа.

– А можно я скажу? Вы не пробовали перевоспитать их? Нашу молодежь?

Отвлечь действительно удалось. Олешников переключился на меня.

– Перевоспитать? Наших великовозрастных идиотов? Разве это возможно?

Я кивнул. Так, теперь нельзя давать задний ход. Олешников забыл про все мои мифические заслуги. Слово «фарцовщики» для него, как красная тряпка для быка. Он хотел крови.

– А почему бы и нет? Разве мы, как истинные коммунисты, не должны терять надежды? Ведь в самом безнадежном глупце иногда можно пробудить искру разума. Надо только найти подход.

Олешников хотел разораться. Едва сдержался. Я видел, что он даже покраснел от ярости. Его останавливал только мой вкрадчивый голос. И поэтому я продолжил:

– И если вы сможете их переубедить, разве это не будет подтверждением? Ваших лучших качеств, как настоящего ленинца? Беззаветно следующего заветам Ильича? Как истинного коммуниста, который смог исправить сотни заблудших молодых людей. Вернуть их на верный путь. И тем самым, вы докажете всем критиканам и сомневающимся глупцам, что являетесь самым лучшим руководителем. В нашей стране. Не хуже первого секретаря.

Олешников чуть не поперхнулся. Пристально уставился на меня. Осторожно переспросил:

– Самым лучшим руководителем? Это ты к чему?

Я пожал плечами.

– Да так, просто к слову пришлось. Ничего серьезного. Просто, вы могли бы посмотреть на ситуацию с фарцовщиками, как на трамплин. Чтобы успешно запрыгнуть на этом деле еще выше. Показать все свои лучшие качества.

Олешников растерянно замолчал. Ну конечно. Я бил наверняка.

Первый секретарь горкома Москвы – это кандидат на высшие места Олимпа. Даже, может быть, самое высшее. Как покажет себя в Москве, так и в стране потом пойдет.

Брежнев, сейчас, еще вполне крепок и держится за власть будь здоров. Но вот лет через семь вопрос о преемнике встанет в полную силу.

Умные люди должны готовиться к этому прямо сейчас. А Олешников явно один из фаворитов. Сейчас он сразу ухватился за мое предложение. На этом деле можно действительно заработать очки. Политические дивиденды.

– Возможно, в этом есть рациональное зерно, – пробормотал он задумчиво. Перестал злиться. Забыл об остывшем супе. Забарабанил пальцами по столу. – Возможно, мы еще не до конца использовали все доступные средства. А что, если…

Он посмотрел на меня.

– А что, если мы привлечем вас к этому процессу? Как весьма надежного и перспективного молодого человека. Потому что именно вам, молодежи, будет легче достучаться до фарцовщиков. Большинство из которых, как известно, как раз являются вашими ровесниками.

Я пожал плечами.

– Честно говоря, даже не думал об этом. Но можно попробовать. Задача грандиозная и увлекательная. И весьма полезная. Правда, не знаю, найдется ли у меня лишнее время. Но я могу привлечь знакомых.

Олешников хлопнул себя по лбу. Торжествующе указал на меня пальцем.

– Точно! Как я мог забыть! Надо привлечь сюда комсомол! Это же тоже ваши ровесники. Надо проводить заседания и совещания. Привлекать туда молодежь. И этих фарцовщиков.

Ну да. Худшей идеи нельзя придумать. Фарцовка и комсомол – антонимы. Если допустить комсомол, то они благополучно развалят мою идею. Но я пока не стал возражать.

– Надо привлечь все имеющиеся силы, – кивнул я. – Всех бросить на борьбу. Вот только я слышал, что фарцовщики сейчас пропали. Куда-то все подевались. Их трудно найти.

Олешников удивленно посмотрел на меня.

– Ах да, наверное, их разогнали по моему приказу. Я тогда немного рассердился на их жульничество. Они всучили Верончику подделку. И взяли за это огромные деньги. Виноват их предводитель. Этот, как его… Древнегреческий герой, Одиссей, – он задумчиво почесал макушку. – Да, пожалуй, я погорячился. Их надо выманить обратно из укрытий. Пусть спокойно ходят по улицам. А вы, Виктор, как раз можете начать с ними работу. Воспитательную работу.

Я только кивал. Не буду же я возражать против такого замечательного предложения.

Мы продолжили ужин. Когда перешли к десерту, решили, что я в течение трех дней предоставлю Олешникову план мероприятий. По перевоспитанию фарцовщиков.

После ужина Олешников расслабился. Очень быстро.

– Жду через три дня, – он опять ткнул в меня пальцем. – Во второй половине, в три тридцать. Там как раз будет совещание. Придут вожаки городских комсомольских ячеек. И мы все детально обсудим. А сейчас извините, молодые люди, но я должен идти. Чтобы отдохнуть. Вам тоже пора, молодой человек. Рад был пообщаться. Верончик, проводи гостя. Долго не задерживайся.

Я с радостью попрощался. Вероника вышла вместе со мной. Уже в коридоре опять полезла целоваться.

– Ты просто чудо, – изумленно прошептала она. После того, как оторвалась от меня. – Я в первый раз вижу отца таким. Как ты смог его переубедить?

Я улыбнулся. Скоро увидим, удалось ли мне достичь успеха.

Но начало положено. Олешников вроде настроен серьезно. Идея перевоспитания фарцовщиков ему явно понравилась.

– Все для тебя, – я тоже поцеловал девушку. – Не могу допустить, чтобы ты ходила без оригинальных джинс.

Вероника вспыхнула от радости.

– Когда я тебя увижу? – снова прошептала она. – Ты еще не успел уйти, а я соскучилась.

Я снова поцеловал девушку.

– Скоро, милая, скоро. Не успеешь и глазом моргнуть.

Быстро натянул куртку и ремень с патронташем. Выскочил за дверь. Пока Вероника стояла печальная.

Скатился по лестнице вниз. Наконец-то, я сумел отсюда выбраться. И, кажется, с пользой провел это время. Теперь я уже знал, что делать.

Время уже позднее. Я поймал попутку.

Отправился на нашу конспиративную хату. Высадился за пару кварталов. Позвонил из уличного автомата.

– Скажите, это пожарные? – спросил я в трубку. – Мне кажется, тут пожар неподалеку.

В трубке отозвались не сразу. Помолчали. Это у нас такая система придумана. Чтобы сигнализировать о возможной засаде.

– Нет, вы ошиблись, – ответил Капуста. После недолгого молчания. – Это не пожарная. Это квартира. И никакого пожара у нас нет.

Ну хорошо. Значит, опасности нет. Если бы шухер имелся, абонент должен ответить, что это не пожарная, но недавно сгорела соседняя квартира.

Я отправился домой. Внутри работали Капуста и Деловар. Бочка спал счастливый. Потому что недавно поужинал до отвала.

Хорошо. Все в порядке. Ребята распродали уже две трети товара. Из-за того, что возле «Березки» пусто, все перешли на квартирный формат. И торговля шла бойко.

Надо бы пересчитать товар. Несмотря на то, что я зверски устал, заставил себя сделать это. Капуста помог. С ним я быстро провел учет. Снял кассу.

– Ну, что будем делать? – спросил он. Когда мы упаковали последние джинсы обратно. – Решил с Косматым? Решил с Олешниковым?

Я устало покачал головой.

– Все, что я решил, это поспать. Без этого никак. Мозги ни черта не соображают.

Так я и сделал. Завалился в кровать. Заснул без задних ног.

Утром проснулся рано. В шесть утра. Принял контрастный душ. Заварил кофе. Сел на кухне. Думать.

Капуста, Деловар и Бочка все также спали. В другой комнате. Усталые и вымотанные.

Через два часа Капуста проснулся первым. Он вышел на кухню и увидел меня.

– О, шеф, как дела? Ты чего вскочил так рано?

Я посмотрел на него и улыбнулся.

– Почему вскочил? Да потому что я нашел решение всех наших проблем. Где там мой грим и косметика? Тащи сюда. Одиссей идет сражаться с циклопом.

Глава 21

Глаз Циклопа

Через два часа я вышел из дома.

Сзади пыхтел недовольный Бочка. Он не любил вставать рано. И еще идти куда-то на голодный желудок. Сожрать полкастрюли грибного супа с говяжьей тушенкой для Бочки – это просто легкий перекус.

Тушенка, кстати, попалась сырная и замечательная. На железной банке красная бумажная упаковка. Вес нетто 338 грамм, производства концерна «Главмясо», высший сорт.

Капуста и Деловар остались на хате. Им предстояло работать с товарами из «России». А еще сегодня Штырь должен подвезти товар из «Интуриста».

Я шел, опять наряженный в старика. На лице толстый слой грима. В прошлый раз Анохин чуть не узнал меня. Поэтому я более тщательно подошел к созданию образа.

Позвонил подружке Ракеты. Той, что из театра. Помогает гримерше.

Проконсультировался. Два часа корпел перед зеркалом. Устал, как собака. Но вроде получилось неплохо.

Грим получился сложный и многослойный. Лицо протер спиртом. Потом взял бумажные салфетки.

У нас есть четыре пачки. «Семья и комфорт». Произведены в Будденовске. Сто штук в упаковке. Однослойные.

По цвету, само собой, белые. Однотонные. Другие не подойдут.

Нарвал салфетки на небольшие неровные кусочки. Намочил теплой водой. Аккуратно нанес на лицо.

Покрыл только неподвижные части лица. Лоб, скулы, подбородок, нос. Только на кожу. Не задевая брови, веки, губы.

Нос, кстати, получился совсем как настоящий. Толстый и рыхлый. Нанес три слоя. Этого достаточно.

Пока салфетки не высохли, брызгнул на них лак для волос «Прелесть». в белом длинном флаконе с зеленой крышкой. Лак нужен для фиксации.

Салфетки сморщились. То, что надо. Грим получился еще убедительнее. Правда, лак пах не очень приятно. И был чертовски липкий.

Когда верхний слой у меня на лице подсох, я нанес тональный крем «Балет». Старался сравнять салфетки с кожей. Тон наносим поверх накладки.

Потом дорисовал штрихи коричневым карандашом для бровей производства «Maybelline». Этого добра у меня навалом от иностранных поставщиков.

Провел еле заметные стрелки от внешних уголков глаз и от носогубных складок. Нарисовал сеточку морщин вокруг губ.

Брови и ресницы обработал белым цветом из туши «Лореаль», потом коричневым цветом – вокруг глаз, скул, подбородка и губ. Старался скрыть все швы и трещины.

В конце припудрил темной пудрой. Ну, и последний штрих – нанес на волосы тальк, чтобы сделать седину. Поверх грима нацепил фальшивую бороду и усы.

Посмотрел на себя в зеркало. Получилось неплохо. На меня глядел глубокий, изборожденный морщинами дед. Не хватает лаптей и тулупа. Даже мать родная не узнает.

– Ну, теперь ты настоящий старик, – одобрительно кивнул Капуста.

Правда, теперь трудно разговаривать. Лицо неподвижное из-за толстого слоя грима. Но ничего. Ради победы придется потерпеть.

Одежда имелась убедительная. Та же самая.

Допотопный серый пиджак и брюки, клетчатая рубаха и кепка в мелкую клетку. Значок «Ветеран труда» из алюминия, на подвеске. Приколот к нагрудному кармашку.

Мы спустились к метро. Поехали опять к Анохину. Время уже десять утра.

Народу не так много. Заспанные студенты, работники учреждений в неизменных костюмах, несколько сердитых теток с авоськами в руках. Внутри авосек стеклянные бутылки с кефиром, буханки хлеба и консервы.

– Уф, я что-то проголодался, – заметил Бочка, поглядывая на авоськи. – Дедушка, долго нам еще ехать?

Я покачал головой.

– Нет, внучек. Уже недолго. Скоро будем. Если хорошие ребята-комсомольцы нам помогут, и все получится, как я планирую, я тебя отведу в лучший ресторан и накормлю до отвала. Ты же позвонил каратистам?

Бочка глубокомысленно ковырял пальцем в носу. Задумчиво кивнул.

– Да, я договорился. Ребята ждут. Готовы к труду и обороне. Если надо, подтянут еще корешей из секции. Ты только скажи. Дедуля.

Я прикинул разные варианты грядущих событий.

– Я тебе скажу. Очень скоро.

Мы вышли на нужной станции. До райкома Советского района идти еще пару кварталов.

Я согнулся, скрючился, застучал по асфальту тросточкой. Жаловался на жизнь. Бочка шел рядом. Так мы добрались до комсомола.

Я думал, что Анохин опять где-то пропадает на совещаниях или лекциях. Но, к удивлению, столкнулся с ним, как только вошел в здание.

Наш комсомольский вожак как раз хотел выскочить наружу.

Надел темно-зеленую рубашку с широким воротом, металлическими пуговицами и двумя большими нагрудными карманами. Штаны без ремня, тоже зеленые. Почти, как армейские. Под рубашкой черная водолазка с высоким верхом до подбородка. В руках черная шапочка-пилотка. На правом нагрудном кармане неизменный комсомольский значок.

За ним еще трое комсомольцев. Тоже в полуармейских одеждах. Один нацепил очки на черной роговой оправе.

Куда это он собрался, черт подери? Надеюсь, не уезжает на строительство БАМа?

– Вот вы-то мне и нужны, товарищ Анохин, – я не стал радостно улыбаться. У меня ведь все лицо застыло, как в маске. Голос сделал глухой и сиплый. – Узнаете меня? Я к вам уже приходил. Пенсионер Анатолий Михайлович, помните?

Анохин сначала нахмурился. А потом улыбнулся.

– Ах да, точно. Узнаю. Как поживаете? Вы за новостями? Пока что не нашли вашего Одиссея. Пропал с концами. Как в воду канул. Так что, извините. А мы как раз на обход собирались. За этими спекулянтами. Ловить их.

Ага, вот оно что. Тогда ясно. Зачем же Анохину уезжать с насиженного места? Далеко-далеко, за тысячи километров. Лучше работать здесь. Рядом с домом.

– Так я же как раз с новостями, – я схватил Анохина за локоть. Чтобы не убежал. Тем более, что комсомольский обход как раз соответствовал моим планам. – Я слышал, что эти спекулянты опять собираются встретиться. И продавать товары. Много товаров.

Глаза Анохина хищно сузились. Он оглянулся на соратников. Наклонился ко мне.

– Отлично, дедушка. А где должны встретиться? Когда? Это вам известно?

Ну, а как же. Что же я, просто так сюда перся с кило салфеток на роже? Я важно кивнул.

– Конечно, известно. Хотят в уединенном месте. У нас там гаражный кооператив есть. Глухие места. Там есть подземные гаражи. Неподалеку от моего дома. Вот там и будут. Сегодня. Через два часа.

Анохин слегка улыбнулся. Ага, еще бы. Такая ценная информация подкатила. На его месте я бы прыгал от радости.

– Ну-ка, дедуля, покажи, где это находится? – комсомолец достал из кармана сложенную карту района. – Вот здесь примерно твой дом, как я помню.

Ух ты. Мне бы тоже такая карта не помешала. Я вгляделся в карту.

Схема-план Тверского района. Испещрена стрелочками и линиями. Подготовлена картографическим отделом «Мосгоргеотрест». Отпечатано в издательстве «Московский рабочий». В количестве сто тысяч экземпляров. На фабрике номер пять ГУГК. Стоимость пятнадцать копеек.

Я вгляделся в карту. Где там гаражи, которые я приглядел? В которых мы держали нашу «Победу».

– Эх, очки забыл. Еле вижу, – пожаловался я. – А, вот здесь. Вот они, гаражи. Это точно. Не ошибешься. Только ты это, побольше друзей взял бы. Или с вами милиция будет?

Анохин быстро скрутил карту и спрятал за пазухой. Кивнул.

– Совершенно верно. И милиция, и другие дружинники, – он достал красную повязку, повязал на предплечье. – Всех привлечем. Ну, спасибо, Анатолий Михайлович. Большое вам спасибо.

И побежал дальше. Довольный, как слон. Его соратники поспешили следом. Быстро выскочили из здания.

Я посмотрел на Бочку.

– Ну, теперь можно в ресторан? – прогудел тот.

Я покачал головой. Заметил, что старичок вахтер краем уха слушает наш разговор.

– Рано еще. Поехали дальше. Нам еще в собес зайти надо. Забыл?

Мы тоже вышли наружу. Анохин уже исчез из поля зрения. Куда девался, непонятно.

Я посмотрел на часы. Времени мало. Надо тоже торопиться. Капкан расставлен только наполовину.

Я увидел неподалеку телефонную будку. Подошел, позвонил на хату. Капуста поднял трубку.

– Мне нужна машина, – сказал я. – Пусть едет по заданному направлению.

Капуста, судя по всему, витал в облаках. То есть, пардон, углубился в расчеты по товарам.

– Понял, – ответил он кратко. – Сейчас отправлю.

Хорошо. Штырь должен сейчас выехать в «Интурист». Первая наша приманка. Чтобы привести Косматого в капкан.

Мы побежали в метро. Нырнули в вагон. Люди удивленно косились на меня и понял, что двигаюсь слишком резво для столетнего пенсионера. Поэтому тут же сбавил обороты.

Вскоре мы вышли возле Горького. Пересекли улицу. Добрались до «Интуриста».

Погода пасмурная. Поддувал прохладный ветерок. Я присел на скамейку. Указал Бочке на гостиницу.

– Давай, дружище. Действуй. Приведи его, куда надо. В драку не лезь. Отдай, все, что просит.

Бочка кивнул. Вразвалочку двинулся к «Интуристу».

Я подождал, пока отойдет подальше. Встал и пошел следом. Посмотрю сейчас, как все пройдет.

Не доходя до черного входа, я остановился. Огляделся.

Где, интересно, прячутся люди Косматого? Пока никого на горизонте.

Я стоял рядом с забором, окружающим гостиницу. Вокруг росли елочки.

На Горького у обочины стояли несколько автомобилей. В одном сидели двое человек. Я не успел посмотреть, кто там.

Потому что в это мгновение подъехал Штырь на нашей «Победе». А Бочка уже скрылся за забором. И стоял там, внутри, возле черного входа.

Штырь свернул с Горького, проехал по небольшой дороге к воротам и остановился возле черного входа. На меня не обратил внимания.

Ну, стоит какой-то дед, подпирает забор. Какая разница?

Затем Штырь припарковался в небольшом кармашке неподалеку от входа. Вышел из машины и отправился в гостиницу. Я ждал.

Не налетят ли на него сейчас парни Косматого? Но, по идее, они должны дождаться, пока Штырь выйдет с товаром.

Нет, все в порядке. Наш логист беспрепятственно вошел в гостиницу.

Я остался стоять на месте. Потом прошелся туда-сюда. Чтобы не мозолить глаза людям Косматого.

Подошел к машине у обочины. Синий «Москвич». Внутри двое парней.

У одного знакомая рожа. Я узнал одного. Их тех, что чуть было не поймали меня возле «Березки». Вечерком.

Ага, значит это они. На меня парни не обратили внимания. Впились взглядами в черный вход.

Потом водила завел двигатель. Сдал назад, тоже заехал в проулок, ведущий к черному входу. Встал рядом с нашей «Победой».

Парни остались внутри. Ждали, пока выйдет Штырь. Ну, хорошо. У меня есть для вас сюрприз.

Минут через десять подошли еще трое парней. Двое здоровенных и один поменьше.

Приятели Бочки. Я узнал Кирилла и Ваню. Третий незнакомый. Высокий и тощий.

Они встали подальше, за елкой. Старались не высовываться. Правильно, действуют, как я и сказал. Не должны попадаться на глаза людям Косматого.

Я продолжал стоять поодаль. Прогуливался взад и вперед. Ждал, когда Штырь соизволит выйти.

Наконец, он показался. В руках тащил коробки с товарами.

Чуть позади перекачивался Бочка. Тоже с коробками и пакетами. Синяк под глазом у моего телохранителя уже расплылся и полиловел.

Парни Косматого выскочили из машины. Перегородили дорогу. Оглянулись, все ли чисто.

Подошли к моим ребятам. Я находился метрах в десяти. Слышал, что говорят. Потому что разговор велся на повышенных тонах. Разговор в духе девяностых годов.

– Эй, гниды. Вы чего сюда приперлись? Сказано же, что все ваши точки перешли к нам. Быстро давайте сюда товар. И пошли нахер отсюда.

Бочка опустил коробки на тротуар. Штырь остался стоять на месте. Молчали, ждали, когда подключатся союзники.

Ребята Косматого продолжали переть вперед.

– Эй, вы чего? Оглохли, что ли? Товар сюда тащи, – один попробовал схватить Штыря за руку.

Тут подоспели приятели Бочки. Каждый схватил противников под локотки. Взяли так, что те не могли и дернуться.

Сейчас их можно было отметелить так сильно, что они бы сильно призадумались. Стоит ли вообще воевать с нами?

Но Косматый упертый тип. Так просто не отступит.

Поэтому Штырь подошел к ближашему. Посмотрел в глаза.

– Не рыпайтесь больше. А то хуже будет. И Косматому скажите. Встречаемся через час у Гнездниковских гаражей. Где подземные. Там будет Одиссей. Если хотите все уладить, подходите. Там и определимся.

Уложил товары в машину. Захлопнул багажник. Потом каратисты отпустили наших противников. Все уселись в «Победу». Машина выехала со стоянки и умчалась по Горького.

Я проводил ее взглядом.

– Пошли расскажем Косматому, – заорал один из парней. – Он их всех пришьет!

Ну вот, и хорошо. Ребята сами сунули буйные головушки в капкан. Теперь бы еще и сам его величество Косматый клюнул. Тогда вообще было бы прекрасно.

Наши противники тоже нырнули в «Москвич». Бедная машина взвизгнула покрышками. Надо же так газануть, однако!

Тоже сорвалась с парковки. Выехала на Горького. И уехала в другую сторону. Я тоже проводил «Москвич» глазами.

– Езжайте, касатики, езжайте, – прошептал я. Хотел довольно улыбнуться, но не стал, чтобы не сглазить. Потому что все шло по плану. – Скоро встретимся.

Сам я тут же торопливо направился в сторону автобусной остановки. На ходу постукивал тросточкой.

Подъехал нужный автобус. Я нырнул внутрь. Студентка внутри тут же уступила место.

– Садитесь, дедушка.

Я кивнул.

– Спасибо, солнышко, дай бог тебе здоровья.

Уселся на кресло, начал думать. Стоит ли мне снимать грим? Или обойтись без него? Придет ли Анохин или опоздает?

Так задумался, что чуть не проехал нужную остановку. Выскочил в последний момент.

Прыгнул в закрывающиеся двери прямо с сиденья. При этом прошмыгнул мимо давешней школьницы. Она ойкнула от неожиданности.

– Ничего себе, дед дает, – прокомментировала мне вслед тетка, сидевшая рядом. – Видать, к бабке торопится. Под теплый бок.

Я заковылял к гаражам. Открыл гараж Пашкиного дядьки. Распахнул ворота. Включил свет.

Наша «Победа» уже внутри. Хорошо. Значит, ребята уже приехали. И ждут меня в оговоренном месте.

На потолке одиноко вспыхнула лампочка. Я начал сдирать с себя грим. Быстро сложил фальшивые усы и бороду. Выбросил в пакет с мусором салфетки с лаком и кремом.

В пластиковой канистре на пять литров в углу как раз имелась вода. Я умыл лицо. С наслаждением. Снова почувствовал себя молодым и горячим. Полным жизни.

Схватил тряпку. Вытер лицо. Посмотрел в зеркало. Ну, другое дело. Передо мной снова Витя Орлов.

Так, теперь одежда. Я достал рабочий костюм с полки у стены. Комбинезон, запачканный маслом. Быстро переоделся. Рубашку оставил свою, «стариковскую».

Осмотрел себя. Вроде все в порядке. То, что надо. Глянул на часы. До назначенной встречи осталось пятнадцать минут. Совсем мало. Совсем.

Я выскочил из гаража. Запер ворота. Помчался дальше.

Там, в лабиринте гаражей, где они заканчивались, есть укромное местечко. Дальше небольшой пустырь.

Тут гаражи уходили под землю. Сверху заброшенная детская площадка. До ближайшего дома сотня метров. Мы должны были встретиться в подземных гаражах.

Я и сам, когда узнал про это место, удивился. Глухомань в центре города. Тут можно резать и убивать, никто не услышит.

Заходить внутрь не стал. Наша очередь выступать последняя. Вместо этого, я огляделся. Побежал на пустырь.

Там сверху есть вентиляционные выходы наружу. От подземных гаражей. Оттуда плохо видно, что происходит внизу. Потому что эти выступы обтянуты проволокой, чтобы туда случайно не залезли дети. И не свалились внутрь, в гаражи.

Но зато там хорошо слышно. Все, о чем говорят внизу.

Возле этих выходов должны ждать ребята. Но никого нет.

Как так? Где мои парни? Не случилось ли чего?

Из кустов неподалеку послышался тихий свист. Я огляделся. Там высовывалась довольная рожа Пашки. Он махнул, подзывая к себе. Я подбежал к кустам.

– Вы чего здесь спрятались?

Пашка воровато огляделся.

– Да тут ходил кто-то. Кажется, от Косматого. Искал гаражи. Пришлось спрятаться. Чтобы не спугнуть его раньше времени.

Ну ладно. Я тоже шмыгнул за кусты. И с удивлением обнаружил тут всех моих ребят.

Помимо Пашки, Штыря, Бочки и трех каратистов, здесь собрались все наши. Капуста, весь в синяках Ракета, Алекс, Пионер, Деловар. Даже Ната и Бук пришли. В кустах лежала куча народу. Я схватился за голову.

– Вы чего все приперлись? А кто с клиентами остался? Кто за квартирой следит?

Ребята промолчали. Только Капуста ответил:

– Клиенты подождут. Тут личное.

Я хотел снова наехать на них. Но внизу, в подземных гаражах, послышались крики:

– Эй, который тут Одиссей?

Глава 22

Совещание

Ну вот, пошла жара и движуха. Все наши тут же замолчали.

Я подскочил к вентиляционному отверстию. Заглянул внутрь. Осторожно-преосторожно.

Сначала ничего не мог разобрать. Я находился на открытой местности. Тут светит солнце. А внизу, в гаражах, темень. Хоть глаза выколи.

Но в полумраке видны фигуры. Вот здесь, как раз под нами. И самое главное, слышно голоса. О чем там болтают.

– Чего? – спросил Анохин. Самого вожака комсомольцев я не видел. Но слышал его голос. – Вы кто такие? Фарцовщики?

Они стояли под нами. Человек пять. Те самые комсомольцы. Я узнал революционные кожаные куртки.

К фигурам приблизились другие. Расхлябанной ленивой походкой.

– Какие нахер фарцовщики? Вы кто такие? Я еще раз спрашиваю, где Одиссей? Где эта гнида? – так, это, судя по всему, наш друг Косматый. – Куда он товар из «Интуриста» дел? Быстро тащите сюда. Повторять не буду.

Анохин не привык, чтобы с ним так разговаривали.

– Ага, – догадался он. – Вы тоже фарцовщики. Отлично. Ну-ка, пойдем с нами. В участке поговорим.

А вот это ошибка. Для Косматого милицейский участок самое нежеланное место на земле.

– Ах ты, падла мелкая, – он не стал ждать. Бросился с кулаками на активистов. – Я сейчас тебе покажу участок.

Внизу произошла свалка. Очень даже нешуточная. Люди хрипели, стонали, охали и вскрикивали. Били друг друга, очень даже сильно.

Все наши собрались вокруг выхода вентиляции. Жадно смотрели на драку. В гаражах даже поднялась пыль. Очень уж нешуточная произошла свалка.

Так, это то, что нужно. Правда, не совсем так, как я планировал.

Я думал, что Анохин придет с милицией. Быстренько арестует Косматого. Но он почему-то пришел сам. Хотя обычно дружина ходила с участковым.

Но наш герой решил отличаться. Забрать все лавры себе.

Схватка внизу быстро закончилась. Не в пользу сил добра. Комсомольцы, конечно, дрались отчаянно. Их больше и они чувствовали моральную правоту.

А хулиганы использовали запрещенные приемы. Били в пах, в глаза. В кулаках держали свинчатки. Железные пластины или болты, зажатые в кулаках.

Конечно, очень быстро комсомольцы сдулись. Трое повалились на бетонный пол. В том числе, Анохин. А двое убежали.

К тому времени мои глаза уже привыкли к темноте. Я видел, что внизу творится. Более-менее, отчетливо.

Хулиганы подошли к поверженным соперникам. Так, это у нас Косматый? Свирепый такой парень.

Он схватил Анохина за волосы. Поднял. И влепил пару затрещин. Активист застонал. Ему и впрямь неплохо досталось. Я видел, как опухло лицо после ударов.

– Ну что, падла, получил? – спросил Косматый. – Где товар, я спрашиваю? Молчишь, гнида?

И давай опять лупить Анохина. После еще двух ударов в лицо бедолага упал на пол. Тогда Косматый начал пинать его ногами. Анохин прикрывал лицо руками.

Эге, так не пойдет. Я оглянулся. Бочка сидел рядом со мной.

– Ну-ка, все быстро, – скомандовал я. – Вниз. Поймайте их всех. Обезвредьте. Сильно не лупите. Нападайте быстро. Чтобы не поняли, что произошло. По двое-трое на одного. Бочка, ты за главного. Принеси мне голову Косматого.

Бочка кивнул. Позвал всех за собой. Затрещал через кусты в сторону входа в гаражи. Остальные потянулись за ним. Даже Ната и Бук. Наши внештатники.

Снизу слышались крики и стоны.

– Эй, хватит! – крикнул кто-то из комсомольцев. – Уже достаточно. Зачем бить лежачего?

Я снова поглядел вниз. Смельчака тут же кто-то угостил ударом в живот. Кто-то из подручных Косматого. Борец за справедливость охнул и согнулся.