Текст книги "(Не) идеальный джентльмен"

Автор книги: Алики Пирамида

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

5.

– Элеонора Старжинская, – представилась я Андрею, и протянула ему руку.

Я от души надеялась, что он мою руку поцелует. Я надеялась понравиться ему, – ведь теперь меня было видно! – и я, в отличии от нервной Елены, комплексами по поводу своей внешности не страдала. Я улыбалась ему самой ободряющей улыбкой, я чувствовала как Елена рядом со мной, беспокоиться и злиться, и, вполне возможно, нашей с ней хрупкой дружбе пришел бы мгновенный конец… но я Андрею не понравилась.

Он едва коснулся моих пальцев, его поклон напоминал какой-то дерганный кивок, и посмотрел он не на меня.

– Вы не предупреждали о том, что привезете с собой помощницу, – строго сказал он Елене.

– Да я, не предупреждала, но…

– Но а я вот взяла и приехала! – радостно провозгласила я.

Наверное, на моем поведении сказывалось ощущение присутствия в сказочном сне, обычно я, все-таки, не такая развязанная. Но какой-то плюс в таком хамстве был – Андрей так поразился, что сразу забыл все свои попреки.

– Нас ждут к десяти, – только и смог сказать он.

Елена поспешно прошла в автомобиль, я юркнула за ней, Андрей тоже сел, водитель завел мотор, и мы поехали.

Поездка была не долгой. К воротам поместья лесопромышленника Захарова мы подъехали уже спустя полчаса, впрочем, от ворот до самого дома мы добирались почти еще столько же. Захаров сам встречал нас – это был представительного вида старик, седой, прямой, под руку его держала жена, очень на него похожая, позади стояла племянница. Гости этого поместья, в количестве трех человек ( два полярника и один проектировщик дирижаблей) были где-то в недрах своих комнат.

– Господа… – произнес Захаров.

И дальше пошли раскланивания и расшаркивания, Захаров церемонно приветствовал, племянница вторила ему и мило улыбалась, Андрей почтительно кивал. Я уж думала, что этому церемониалу конца так и не будет – но неожиданно прибыло спасение в лице местного полицейского чина.

– Очень рад! – воскликнул полицейский, протискиваясь вперед Захарова. – Рад, что вы, наконец, приехали, господин…

– Горин, Андрей Германович.

– Завадовская Елена Александровна, – представилась Елена.

– Старжинская Элеонора Сергеевна.

– Рад, очень рад, мы здесь совершенно зашли в тупик, – он отер пот с лица. Это был карикатурной внешности человек, тонкий, длинный и с пышными усами, нарядная полицейская форма делал его еще смешней.

– Я бы хотел взглянуть на материалы дела, – сказал Андрей, перед этим еще раз раскланявшийся с Захаровым.

– Да нет тут никаких материалов! – полицейский развернулся и резво зашагивал вперед, а вся наша компания, не успевавшая за его ногами-циркулями, семенила следом. – Так, пара фотографий, и все. Кто из вас криминалист? – Спросил он, когда мы оказались в большом и просторном кабинете.

– Я криминалист, – сказала Елена.

– А где ваша помощница? – Вдруг воскликнул Андрей. – она же шла с нами.

Забывшись, я пошла вместе со всеми, и, естественно, исчезла, как только мы вошли в дом.

– Она должна была пойти опрашивать охрану, – выразительно глядя на невидимую меня произнесла Елена. – Она очень хорошо ведет допросы.

– Надеюсь, госпожа Старжинская добьется большего успеха в этом деле, чем я, – небрежно отмахнулся полицейский. – А здесь работа для криминалиста. Следы взлома, – кивнул он на большое окно. – Изучайте, – улыбнулся он Елене. – А это вам. – И он сунул в руки Андрея тоненькую папку.

– И все? – Андрей удивленно вскинул свои красивые брови.

– Все.

– Все показания? Но ведь в поместье почти тридцать человек!

– Все показания этих тридцати сводятся к трем словам: я ничего не видел.

– Это четыре слова. – Холодно произнес Андрей.

– Не суть. – Полицейский еще раз вытер свой лоб. – Что ж, если я ничем больше не могу вам помочь…

– Не снимайте охрану. Никого не выпускайте, – сказал Андрей, в голосе которого отчетливо прозвучало «хоть на это-то вы способны», и от полицейского это не укрылось.

– О, с этим я справляюсь прекрасно, – пропел он. – Меня даже Марья Валерьевна похвалила, сказала, что я очень компетентен.

– Марья Валерьевна Захарова? – Уточнил Андрей. – Племянница хозяина дома?

– Да. – С чувством произнес полицейский, и мне показалось, что он к этой Марье неравнодушен.

Елена, тем временем, уже открыла свой саквояж и вовсю орудовала лупой и щипчиками, Андрей, раскланявшись с полицейским, сел за стол и углубился в чтение.

А я пошла сквозь стену. На самом деле мне надо было идти к охранникам, но это было так далеко… Так что вначале я решила побродить по дому.

Из кабинета я попала в библиотеку – просторное, очень светлое помещение, с рядами книг от пола до потолка. В библиотеке никого не было. Пройдя сквозь стеллажи, я ощутила запах пыли, и особый, характерный дух лежалых книжных страниц. А по ту сторону этих стеллажей была, представьте себе, тайная комната! Единственная дверь ее открывалась в библиотечный книжный шкаф. Темная клетушка эта была полна полочек и шкафчиков, отличное место для того, кто хочет спрятать с полсотни драгоценных камней, но их там не было. Ну, или я их не заметила, все таки было темно, а на ощупь я искать не могла, просто потому, что этой ощупью я сейчас не обладала. Поэтому, повозившись, я покинула и это место.

И оказалась прямо посреди беседы Марьи Валерьевны, племянницы хозяина дома, и светловолосого полярника Блохина.

Марья сидела сцепив свои пухлые ручки, Блохин возвышался над ней, грудь его ходила ходуном, он явно был очень взволнован.

– Вы знаете мои чувства. Вы все знаете, не надо делать вид, как будто это для вас такая новость. Я так люблю вас. – Последние слова он произнес с мучением, даже с страданием в голосе.

Это было прямо как в кино.

6.

Красота, как говориться, в глазах смотрящего. « Когда я впервые увидел европейских женщин, они поразили меня своим уродством, особенно отвратительными мне показались их глаза и волосы самых разных цветов и оттенков» – Это реальные воспоминания одного китайца, жившего на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков. Марья Валерьевна была примерно такой же красавицей. Не в том смысле, что у нее что-то не то было с цветом волос или глаз, просто мне понять восхищение ею сразу двух мужчин, было, скажем так, сложновато. Да, лицо у нее было правильным, глаза выразительными, а кожа белой и чистой – хотя без пудры не обошлось, – но на мой придирчивый взгляд она была откровенно толстой. У нее была мощная шея, а руки напоминали две подушечки, и не думайте, что корсет утягивал ее тело в рюмочку, вовсе нет, некоторую женственность он ее фигуре придавал – но не более. В моем мире она ходила бы в бесформенных туниках и ботинках на устойчивом каблуке, но время было другим, к бодипозитивным девицам гораздо более щадящим. И поэтому Марья семенила, переступая мелкими шажками под слоями шелковых юбок, на голове у нее была высокая прическа, под подбородком декольте, а на лице полная уверенность в своей неотразимости.

– Марья Валерьевна… – страдающе проговорил полярник Блохин.

– Виталий Владимирович, – с нажимом произнесла Марья, – мы все сейчас в такой сложной ситуации, дядя места себе не находит, а единственное, что вас интересует, это выйду я за вас замуж или нет.

– Вам просто нравится меня мучить.

И тут я была с блондинистым Виталием Владимирович полностью согласна. Кража бриллиантов это, конечно, очень волнительно, но не настолько же, чтобы девушка не могла понять любит она этого мужчину или нет. Ощущения такого рода, по-моему, вообще ничем забить невозможно. Но Марья хлопала пшеничными ресницами, покусывала алые губки и делал вид, что только от большой доброты терпит настойчивость своего кавалера, который, кстати говоря, был вполне себе приятным мужчиной – сложения он был атлетического, одет дорого, и борода его ему шла.

– Марья, – в двери показалась седая голова хозяина дома. – Марья тебя инспектор ждет. Виталий Владимирович, пойдем, разговор есть.

Марья поднялась, ожгла Виталия взглядом, таким типичным «не-подходи-ко-мне-иди-сюда», и вышла. Я, естественно, последовала за ней, инспектор – это же был Андрей, отчего бы не взглянуть на него лишний раз.

Андрей ждал Марью не один, тут же, в кабинете, была и Елена, сидевшая в чрезвычайно напряженной позе, и для нее я, конечно, была видимой – но особо реагировать на меня она не стала, у нее явно были дела важней.

– Марья Валерьевна, – Андрей сдержанно улыбнулся племяннице хозяина дома. – Насколько я знаю, именно вы обнаружили пропажу бриллиантов.

– Да, – ответила она, немножко смущаясь, немножко нервничая, и одновременно заглядывая Андрею в глаза.

– И вы… Э-э-э… – он стал перебирать бумаги.

– Расскажите, что конкретно произошло, – жестко произнесла Елена.

– Утром я поднялась в свой кабинет, я помогаю дяде в систематизации его коллекций, у него их несколько…

– Что именно произошло? – повторила Елена.

– Я услышала, как хлопнула створка окна, – торопливо сказала Марья. – Это меня очень удивило, в этой части дома спален нет, и все окна обязательно запираются. Я пошла проверить, в первую очередь, я хотела проверить кабинет дяди, потому что там хранится самое ценное. Но ключей у меня нет, поэтому я спустилась в комнату дяди, мы вчера вернулись с охоты очень поздно, под утро, поэтому дядя еще спал, но тетя отдала мне ключи от кабинета. Я поднялась, открыла кабинет, и увидела, что окно приотворено. Сначала, я подумала, что его просто забыли закрыть, но витрина была открыта тоже, так что… Я много раз говорила, что неразумно хранить бриллианты просто под стеклом, – произнесла Марья, понижая голос. – Надо было дяде держать их в сейфе.

– Хорошо, – деловито произнесла Елена. – Спасибо вам, можете идти.

Марья поколебавшись, поднялась и послав Андрею неуверенную улыбку, вышла.

– Так что, Елена Александровна? – спросил Андрей, – Вы услышали то, что хотели?

– Да, – Елена приосанилась. – Я услышала все, что мне нужно. Я знаю, кто совершил это ограбление.

– Правда? – Произнес Андрей недоверчиво.

Елена очень хотела произвести на Андрея впечатление – это бросалось в глаза. Во внешность свою она не верила, и поэтому хотела поразить его профессионализмом, на это было рассчитано все – и синий костюм не по погоде, и лицо, старательно изображавшее «морду кирпичом», и это вот внезапное заявление.

– Да. Я знаю. Это Марья Захарова.

Она хотела поразить – и поразила. Андрей сверкнул взором, поднялся и зашагал к двери. Правда, он тут же вернулся (наверное, успел сосчитать до десяти) – но отнюдь не для того, чтобы пасть на колени, и восхититься умом Елены.

– Мне рекомендовали вас как очень перспективного специалиста… – начал он, и голос его был полон сдержанной угрозы. – И я не могу сомневаться в рекомендациях данных мне…

– У меня есть доказательства! – взвизгнула Елена, но Андрей ее не слушал.

– …Рекомендациях данных мне ректором университета, но я никак не могу понять…

– Я утверждаю не голословно, выслушайте!

– Я не могу понять ваше поведение.

– Просто выслушайте меня, – произнесла несчастная Елена, чуть не плача.

– Я выслушаю вас позже. И, надеюсь, это будет информация, касающаяся вашей непосредственной работы. Не забывайте, что вы прибыли сюда в качестве криминалиста. Определять, кто украл бриллианты – это моя задача.

Он снова двинулся к двери, и на этот раз действительно из нее вышел.

– Что я не так сказала? – Елена подняла ко мне заплаканное лицо.

Я принялась ее утешать, произнося какие-то общие фразы, что не все еще потеряно и тд. Но как оказалось, сочувствие требовалось не только ей, но и мне, потому что через полчаса Андрей вернулся, и ледяным тоном осведомился у Елены:

– А где ваша помощница, госпожа Старжинская, специалист по допросам? Я хотел узнать, каких успехов она добилась.

А ведь госпожа Старжинская, специалист по допросам – это была я!

7.

– Выяснили что-нибудь, Элеонора Сергеевна?

Солнце заливало лужайку ярким светом, Андрей стоял передо мной, совершенно сногсшибательный в своем строгом костюме, и хмурил бровь.

– Андрей Германович, такая прекрасная погода, а вы все о делах, – сказала я.

Бывают такие мужчины: вы подходите к ним с каким-то рабочим вопросом, составить, например, ведомости на подотчетных лиц, – а он не готов обсуждать с вами дела, он пускает слюни, кокетничает и смотрит масляными глазами. Поначалу это лестно, но когда с такой реакцией сталкиваешься изо дня в день, начинает бесить. И тут, – на тебе! – оказывается, и я способна вести себя так же. Он мне о работе, я ему про то, какое он солнышко. Но, даже проведя эту аналогию, поделать что-то с собой я не могла. Андрей был такой классный! Видеть невероятно красивого мужчину, не надменного при этом, не «я-звезда-налетайте-девки», а такого серьезного, спокойного, мужественного, и не опьянеть от этого зрелища было мне, лично, не по силам. Кроме того я никогда не понимала смущающихся девушек – ведь с мужчинами так просто!

Но Андрей свободы моего общения не оценил. Он моргнул. Один раз, другой. Он отвел взгляд, он был весь в сдержанном гневе – он был потрясающий.

– Простите, – произнес он, сверкая глазами. – Вы сюда приехали работать?

– Да, конечно работать, – сказала я, но не потому, что в данный момент собиралась ретиво искать бриллианты, просто красавец мой был недоволен, и мне надо было его успокоить.

– Тогда, может, займетесь своими непосредственными обязанностями?

– Да, – улыбнулась я ему. – Куда надо идти?

И мы пошли к охранникам.

– Стойте! – сказала я на подходе к длинному строению, видимо бывшему чем-то вроде казармы для этих двадцати охраняющих человек. – Стойте, внутрь я не пойду.

– От чего не пойдете? – спросил Андрей, а на лице его было написано «так я и знал».

– Не пойду, мне там будет неудобно.

Я там исчезну, и будут долгие разбирательства почему и как – а мне оно надо?

– Вы, пожалуйста, позовите их всех сюда, – предложила я Андрею.

– Всех? – удивился он. – Всех сразу?

– Да.

Нет, я конечно, прекрасно представляла себе, как проходят допросы, детективы и разного рода полицейские боевики мы все смотрим. Напряженный тет-а-тет неподкупного (или наоборот, подленького, все зависит от того, за кого должен болеть зритель) полицейского и хмурого подозреваемого, а за зеркалом, которое с другой стороны прозрачное стекло, стоят какие-то аналитики, высокие начальники или еще какая-то такая шушера. Все в серо-синих тонах.

Но у меня не было никакого желания опрашивать таким образом двадцать человек, тем более, что Елена преступника уже и так назвала – а я, в отличии от Андрея, ей, почему-то верила. Так зачем напрягаться?

– Ведите их сюда, – отдала я указание Андрею. – Пожалуйста. – Добавила я, улыбнувшись.

Андрей нахмурился, но стерпел и пошел. Через минуту он вернулся в сопровождении целой толпы молодцеватых парней, и я сразу почувствовала себя как дома, я вновь почувствовала себя собой, потому что парни улыбались мне, кто просто дружелюбно, кто с оттенком « вау, да тут красавица», но в любом случае, я всем им я явно понравилась.

– Ребята! – я захлопала в ладоши. – Ребята, у меня к вам разговор.

Ребята перестали болтать и пересмеиваться и расслабленно воззрились на меня.

– Тут такое дело, вы все, наверное, в курсе, что вашего хозяина ограбили?

– Ну… Конечно. Да. – Ответил парень, стоявший ко мне ближе всех, и другие поддержали его кивками.

– Проблема в том, что никто посторонний на территорию поместья не проникал, поэтому в краже подозревают вас.

И дружелюбия как не бывало. Парни напряглись, Андрей застыл, переводя пристальный взгляд с одного лица на другое, тот охранник, что отвечал мне, бывший, видимо, лидером этой оравы, нервно оглянулся на своих товарищей.

– И зачем вы нам это говорите? – спросил он.

– Я просто хочу спросить видели ли вы что-то подозрительное.

Это действительно было все, что я хотела спросить.

– Но мы уже отвечали, – подал голос кто-то из задних рядов. – Мы все уже сказали.

– Или вы хотите, чтобы мы выдумали вам преступника? – Спросил еще кто-то.

– Конечно, нет! – запротестовала я. – Но если кто-то из вас, что-то вспомнит, что-то нехорошее, дайте нам знать, ладно?

– Ладно, – ответил главный из них. – Грабителя мы покрывать не будем, правда? – Повернулся он к остальным охранникам, и те ответили согласным гулом.

– Вот и отлично.

Андрей молчал, глядел он при этом серьезно и задумчиво, из чего я сделала вывод, что, пусть я и не продвинула расследование вперед, но хотя бы, не опозорилась.

– Можете идти, – махнула я парням, и те, переговариваясь, вернулись в свою казарму.

Андрей все еще был в своих размышлениях, и я шагнула к нему – мне просто хотелось быть ближе. Но как-то отреагировать на такое нарушение личных границ Андрей не успел, потому рядом кто-то громко фыркнул.

– Ищейки…

Я резко обернулась – позади, у кустов, на песчаной дорожке, стоял худощавый молодой человек, светлые глаза его враждебно блестели.

– Простите? – Андрей, верный своему стремлению защищать и оберегать, шагнул вперед, заслоняя меня от странного молодчика.

– Да я так… Я не вас имел в виду, – нагло ответил ему светлоглазый, и, дернув плечом, зачесал по направлению к дому .

В походке его, вкрадчивой и напряженной одновременно чувствовалась какая-то угроза. Честно, я бы такого к себе на порог не пустила бы, но Игнатий Захаров, стоявший на крыльце, не только дружески улыбнулся этому человеку, но еще и взял его под руку.

– Кто это вообще? – Спросила я Андрея, когда они оба скрылись в доме. – Что он здесь делает?

– Это один из гостей господина Захарова, – раздумчиво произнес Андрей, – один из будущих участников полярной экспедиции, которую финансирует Игнатий Олегович.

– Это тоже полярник? Как Блохин? – спросила я Андрея.

– А вы уже познакомились с Блохиным? – спросил он, внимательно на меня глядя.

– Да. – Ляпнула я, и только потом спохватилась, как легко будет раскрыть мой обман.

– Нет, он не полярник. Его зовут Вадим Маврин, он проектировщик дирижаблей.

Меньше всего этот тип, со своим лицом прожженного уличного бандита, был похож на человека способного построить дирижабль. Но, с другой стороны, чего только не бывает, да и вообще тип этот явно добавлял интриги.

– Я знаю, что вас ждет Елена Александровна, – сказала я Андрею и сделала шаг назад. Мужчины мужчинами, но кто и как стащил бриллианты, мне тоже интересно.

– Вы со мной не идете? – спросил Андрей.

Он сказал «со мной», он почти позвал меня с собой, и как бы я хотела сказать ему – «конечно, я с вами», но треклятая моя эта невидимость…

– Нет, – вздохнула я. – Нет, я еще похожу тут, порасследую. Идите, Андрей Германович, один.

Два раза просить его не надо было, он тут же поклонился мне, и зашагал прочь . Убедившись, что он отошел достаточно далеко, я отправилась следом, чтобы из первых рук узнать, какие доказательства есть у Елены против неотразимой Марьи Валерьевны.

8.

В моем не долгом и, по итогу не слишком счастливом замужестве была, все-таки, пара-тройка приятных моментов. Один из них был связан с выбором дома – мы только поженились, и как-то вдруг решили, что квартира это не то, нужен свой дом. И вот, одним прекрасным вечером, мы шерстили сайты в поисках подходящей недвижимости. Сначала мы смотрели у себя и по средствам, потом вдруг решили посмотреть в ближайшем миллионнике, потом в областном центре, а там добрались и до Москвы. Полет нашей фантазии был безграничен, и заканчивали мы просмотр уже дворцами, возможно, мы пошли бы и дальше – на баннерах уже мелькали предложения подыскать себе элитную недвижимость в Европе, – но было четыре утра, завтра на работу и тд. Дом в итоге мы так и не купили, впрочем, в этих моих отношениях многое осталось так и не осуществленным. Зато теперь я знаю, как выглядят архитектурные фантазии людей с неограниченным доступом к деньгам.

Так вот, – ради чего и затевалось это долгое вступление, – дом лесопромышленника Захарова от всего виденного мною в тот вечер сильно отличался. Это был просто дом, двухэтажный, прямоугольный, без всяких башенок, эркеров, мезонинов, или что еще там бывает. (Вполне возможно, конечно, что дом этот был сделан и отделан со вкусом, но у меня никакого вкуса в этом вопросе нет, так что подтвердить/опровергнуть этот факт не могу). Планировка его тоже была не самой запутанной – особенно для человека умеющего ходить сквозь стены. Так что неудивительно, что до Елены я добралась быстрее Андрея, степенно вышагивавшего по лестницам и коридорам.

И Елена была не одна. С большим удивлением я увидела ее в компании того самого наглого Маврина, которого только что ввел в дом Захаров. То есть, не совсем в компании, слово «компания» вроде как предполагает какое-то согласие, а его между ними не было. Они остервенело ругались.

– Вы забываетесь! – визжала Елена, топая ножкой. – Вы здесь всего лишь гость! Если в вас есть хотя бы капля достоинства, вы обязаны помогать хозяину дома в поисках пропавшего имущества!

– Я не обязан, – надменно бросал Маврин, развалившийся в грубой и вызывающей позе.

Я бы даже сказала чересчур грубой, тут он, пожалуй, даже перестарался – ноги его были расставлены так широко, что уже напоминали шпагат, а спина была согнута чуть ли не в кольцо.

– Тогда вы мерзавец! – воскликнула Елена, лицо которой исказила самая дикая злоба.

– Да пошла ты, – отчеканил Маврин.

И в этот прекрасный момент в кабинет вошел Андрей. Вошел – и застыл.

– Что вы сейчас сказали? – Спросил он Маврина с угрожающим нажимом на каждом слове .

– То вы не слышали, – произнес Маврин, буравя Елену взглядом. – Она меня оскорбляла. Она позвала меня, чтобы обругать. И я ее послал.

– Немедленно извинитесь!

– Извините, – произнес Маврин, в голосе которого, впрочем, слышалась скорее насмешка, чем раскаяние.

– Ступайте вон!

Маврин опустил взгляд, и, как будто, задумался. Он сидел так довольно долго, слишком долго, сидел до тех пор, пока не стало, наконец, понятно, что с его стороны это просто очередная издевка.

– Что ж, я пойду, – равнодушно произнес он, как раз в тот момент, когда Андрей открыл рот для очередного возмущенного окрика.

Маврин поднялся, криво улыбнулся – поочередно Елене и Андрею, – и вышел.

Я думала, Елена примется страстно благодарить Андрея, я бы поблагодарила, я, в такой ситуации, наверное, вообще бросилась бы к нему на шею, а если получилось, то и рыдала бы, а он бы меня утешал – прекрасное, романтическое начало великой любви.

Но голова Елены была устроена иначе. Она поджала губы. Она сказала:

– Спасибо, – и в сухом голосе ее не было никакой радости. – Знаете, я бы справилась и сама.

– Не сомневаюсь, – вежливо ответил Андрей. – Однако, опрашивать свидетелей не ваша работа.

Елена вспыхнула, на лице ее промелькнула горькая обида – но она быстро справилась с собой.

– По моей непосредственной работе мне как раз есть что вам сообщить.

– Слушаю вас, – сказал Андрей, садясь.

Елена, как бы в поисках поддержки взглянула на меня, и тоже села – Маврина она шпыняла в вертикальном положении, нависая над ним грозной жердью.

– Я изучила следы взлома на окне, – начала она, стараясь говорить сдержанно и сухо. – Сработано, конечно, хорошо. Преступники старались. Все в мелких царапинах, не слишком заметных, но они есть, причем, не только на внешней поверхности замка, но и внутри. Очень тщательная имитация взлома.

– Почему вы считаете, что это имитация? Почему вы думаете, что взлома не было? – спросил Андрей, и очень так заинтересованно спросил.

– Вот, смотрите, фотографии с места преступления, которые делала местная полиция, – продолжила Елена, заметно обрадованная такой реакцией Андрея. – Очень хорошие фотографии, информативные. Видите, здесь под окном следы на мокрой песчаной дорожке? Это следы преступника, они ведут от газона к дому. Не пройти по песку преступник не мог, дорожка окружает дом кольцом.

– Да, я видел это фото, со следов даже делали слепок, – сказал Андрей.

– А теперь, – в голосе Елены слышалось явное торжество, – Смотрите вот на это фото. Из кабинета. Окно приотворено, подоконник блестит, он мокрый, и это неудивительно, ведь ночью был сильный дождь.

– Да… Я понимаю, – кивнул головой Андрей. – Если взлом был во время или до дождя, то следы на песчаной дорожке смыло бы, а если взлом был, когда дождь уже кончился, то откуда вода на подоконнике? Да, это хорошее наблюдение, – и Андрей улыбнулся Елене. – Возможно, что этими следами кто-то специально пытался навести подозрение на охранников.

– Просто Марья Захарова и ее сообщник…

Улыбка на лице Андрея не то чтобы померкла, но оттенок ее поменялся.

– Какие-то выводы делать рано, – мягко сказал он Елене. – Но вы хорошо поработали.

– Вы меня не дослушали.

– Вы обнаружили какие то факты? – Андрей особенно выделил голосом слово «факты. – Свидетельствующие против Марьи Валерьевны?

– Нет, но…

– В преступлении должен быть мотив, – наставительно произнес Андрей. – Марья Захарова единственная наследница своего дяди Игнатия Захарова. Зачем ей грабить саму себя?

Елена не нашлась что ответить, и Андрей еще раз ей улыбнувшись, выразил надежду увидеть ее за ужином и ушел.

И вот тут Елена принялась плакать. Горькие слезы обиды текли у нее по лицу, и она утирала их рукавом.

– Он совсем меня не ценит! – всхлипывала она. – Он меня не слышит! Не понимает! Не видит! Я ему, наверное, совсем не нравлюсь!

И она подняла ко мне лицо, как бы в надежде, что я буду это опровергать.

Я вообще склонна влюбляться. Да, есть у меня такой недостаток. Мой бывший муж залез ко мне в окно с цветами (четвертый этаж) и я была покорена. Через месяц мы поженились. Брак наш вышел… короче тут можно ставить известную шутку про брак, который оказался браком. Но даже это не отбило у меня способность влюбляться, после развода я была влюблена, наверное, еще раза четыре – только теперь уже платонически и безответно. Не потому, конечно, что у меня не было шансов произвести впечатление на данных мужчин, просто обжегшись однажды, я решила тщательнее выбирать себе возлюбленных, и начинать покорять только тогда, когда я уверена в покоряемом на все сто.

И вот – тадам! – мне встретился Андрей, красивый и тд. но еще и спокойный, здравомыслящий, полная противоположность моему крайне неуравновешенному бывшему! Вот уж кого я была готова покорять и покорять, но Елена… Елену мне тоже было жалко, и тут я тоже ничего с собой поделать не могла.

– Он же тебе два раза улыбнулся, и ему твои выводу о мокром подоконнике очень понравились, – проговорила я, безуспешно пытаясь ободряюще похлопать Елену по плечу своей неосязаемой рукой.

– Я так давно… – начала было Елена, но слова о том, как давно она его любит ей не дались. – Он заканчивал университет в тот год, когда я в него поступила, – произнесла она упавшим голосом. – Все тогда только о нем и говорили. Какой он умный, талантливый, какое большое у него будущее. Он ни разу на меня не взглянул.

– Он просто очень увлечен работой.

– Я так старалась попасть к нему! – произнесла Елена, как будто и не услышав моего последнего замечания, – я сама попросила рекомендаций, и сама их ему отправила, видела бы ты, какой взгляд был у ректора когда он эти рекомендации писал! Он, наверное, все понял, он понял, что Андрей мне нужен а не работа вовсе… это было такое унижение! И для чего это все, он на меня даже не смотрит.

– Просто попробуй поговорить с Андреем о чем-то другом, не о расследовании. – Сказала я, внутренне кляня все на свете. – И переодень платье, это синее ну просто ужасно.

Но Елена продолжала плакать.

– Ну, давай мне расскажи, почему ты думаешь, что это Марья ограбила своего дядю, мне это очень интересно!

И это подействовало, Елена шмыгнула носом, достала платочек, высморкалась и сказала:

– Хорошо. Слушай.