Текст книги "Последняя битва дакотов"
Автор книги: Альфред Шклярский
Соавторы: Кристина Шклярская
Жанр:
Про индейцев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
– Вот твое золото, которого ты так желаешь. Ты хочешь иметь золото, а санти дакота необходимо оружие. Посмотрим, что кому больше пригодится.
Говоря это, он дал знак своим людям, чтобы они забрали предложенный колонистами выкуп.
– Слушай, краснокожий, скажи, где ты нашел золото, и мы сделаем тебя богатым человеком, – воскликнул торговец, не отводя жадного взгляда от мешочка, висящего на поясе индейца.
– Тебе этого не понять, белый человек, мне дали его духи, – ответил Желтый Камень и, повернувшись к Кертису, прибавил:
– Жаль, что ты ушел из синих мундиров, мало там порядочных людей. А теперь отправляйся в дорогу! Обозу, который ты ведешь, с нашей стороны ничего не грозит.
XIII. БРАТЬЯ ШАЙЕНЫ
Желтый Камень сидел у костра и мастерил лук из клена. Сбоку присели оба его сына, Ва ку'та и младший, Ва во ки'йя. Новое оружие предназначалось для младшего, он этой весной должен был впервые в жизни участвовать в охоте на бизонов. Мальчишки не отрывали взгляда от рук отца, создание лука, который никогда бы не подвел своего владельца, было немалым искусством и отнимало много времени. Желтый Камень гордился своими сыновьями и каждую свободную минуту посвящал их воспитанию. Жизнь на Великих равнинах требовала немалого уменья и знаний о природных явлениях. Была она и весьма небезопасна. Вахпекутам приходилось жить в постоянном напряжении, чтобы противостоять врагам и добывать пропитание.
Стоял немного хмурый, облачный ноябрьский вечер. На дворе завывал северный ветер, суля приход близзарда, снежной бури. Однако в типи у очага было тихо и уютно. Время от времени Желтый Камень отрывался от работы и поглядывал на своих жен. Он любил прислушиваться к их несерьезным препирательствам. Щедрая Рука и Большой Разговор шили теплые рубашки для мальчиков и при случае расхваливали шила, иголки и нитки, полученные Желтым Камнем в виде отступного от колонистов. Самая младшая из Жен, Скалистый Цветок, мастерила новые мокасины и восхищалась стеклянными бусинками, которыми она их украшала.
Желтый Камень, ловя ухом болтовню жен, нахмурился, когда услышал, как они расхваливают вещи, полученные от белых людей. С легкой грустью вспоминал он о художественно выполненных мокасинах, украшенных колючками дикобраза, которые когда-то мастерили индейцы. Что ж, те времена уже принадлежали прошлому. Теперь вахпекуты использовали кресало для разжигания огня, готовили пищу в металлических котелках. Кое-кто уже предпочитал мягкие одеяла бизоньим шкурам, которые все труднее было добыть, а женщины гонялись за платьями, сшитыми из ярких тканей, поставляемых белыми торговцами. Жены Желтого Камня охотно носили платья, полученные из добычи, захваченной во время боев в Миннесоте. Более того, в глубине души и сам Желтый Камень признавал, что Скалистому Цветку они очень даже к лицу.
Так он мысленно осуждал жен, но затем незаметно усмехнулся. А сам он разве не расплатился золотом за короткие ружья белых людей? Он бросил взгляд на стойку с оружием. Посреди пик, колчанов с луками и палиц стояло ружье, висели на поясах два кольта. Желтый Камень, как и большинство индейцев, предпочитал неуклюжему, заряжаемому через дуло ружью лук. Выстрел из ружья с его грохотом и дымом немедленно выдавал местоположение стрелка, а повторное его заряжение было таким долгим и хлопотным делом. В то же самое время опытный лучник мог выстрелить двенадцать и даже больше стрел, не обнаруживая своего укрытия. Револьвер – это другое дело. Обладание шестью пулями, которые можно было выстрелить одну за другой, давало большое преимущество, особенно в ближнем бою. К тому же, в отличие от лука, револьверы прекрасно стреляли даже при большой влажности. По всем этим соображениям Желтый Камень был рад приобретению кольтов. Один из них он взял себе, второй подарил Ва ку'та, а остальные разделил между Длинным Копьем, Ловцом Енотов и Орлиными Когтями, которые вместе с ним участвовали во встрече с обозом.
Размышления Желтого Камня были прерваны приходом Та-Тунка-Скаха, Ловца Енотов и Медвежьей Лапы. Они появились, чтобы поболтать. Зимними вечерами, когда дел становилось меньше, все любили посидеть у очага, рассказывая легенды, вспоминая давние времена.
А вахпекутам было что вспомнить. Наконец-то они освободились от назойливого, обременительного присутствия белых завоевателей, которые всеми правдами и неправдами силились навязать им свой образ жизни. Убежавшим из Миннесоты вахпекутам уже не требовалось унижаться перед белыми людьми, подчиняться синим мундирам. Подступающая зима должна была также избавить их от страха перед нападением пауни либо кангитога. Зимой не устраивали военных походов. Замерзшая трава, да еще покрытая снегом, не служила достаточным кормом для мустангов, и они не могли преодолевать тяготы дальних походов. Зимой кочевники отдыхали от трудностей охоты и войны. Мужчины приводили в порядок оружие, ухаживали за лошадьми, болтали, а, когда погода позволяла, устраивали небольшую охоту. Женщины же шили, мастерили новые мокасины, воспитывали детей, носили воду, собирали топливо, готовили еду. Зимой хватало времени на семейную жизнь и любовные ухаживания.
Увидев гостей, Желтый Камень немедленно бросил мастерить лук. Ловец Енотов, Медвежья Лапа и Та-Тунка-Сках сели рядом с ним у очага. Тут же пристроились юный Ва ку'та и Ва во ки'йя, женщины же, не прекращая шитья, с любопытством прислушивались к разговору.
– Желтый Камень мастерит новый лук, – заметил Ловец Енотов. – Это что – приготовление к новому военному походу? До лагерей кангитога не так далеко!
– Это оружие я делаю для Ва во ки'йя, – пояснил Желтый Камень. – Весной мой младший сын отправится на свою первую охоту на бизонов.
– Да, пора уж ему, – подтвердил Медвежья Лапа. – Нам нужны молодые воины, особенно сейчас, когда мы вышли в прерию.
– Верно говорит брат мой Медвежья Лапа, – отозвался Та-Тунка-Сках. – Чем больше у нас будет воинов, тем лучше. Мы еще не закопали с белыми военного топора.
– В настоящее время нам с их стороны ничто не угрожает, – произнес Ловец Енотов. – Досталось им от нас в Миннесоте, не скоро они нас забудут. Жаль только, что Желтый Камень не хотел расправиться с тем обозом белых, что мы недавно повстречали. Товары, которые они везли, возместили бы нам утрату ежегодных выплат.
– Обоз дал нам отступного, а раз мы его приняли, как мы могли устраивать нападение? У индейца слово только одно, – оправдывался Желтый Камень.
– Верно, они откупились, – согласился Ловец Енотов. – Меня смех разбирал, когда я видел, как вооруженная толпа белых людей боится четверых воинов вахпекутов.
– И ничего нет в том удивительного, что они вас боялись, – возразил Та-Тунка-Сках. – На целом свете нет лучше, храбрее народа, чем дакоты! Все белые обязаны нам служить.
– Правда, правда! И отец мой, и дед тоже всегда это говорили, -поддержал его Желтый Камень. -Белые – дураки, работают, как будто они женщины.
– Им приходится работать, чтобы платить нам, ведь мы лучше их, – прибавил Та-Тунка-Сках.
– Какие они непрактичные, эти белые дураки! – засмеялся Медвежья Лапа. – Залезли в нашу прекрасную страну, где живут антилопы, серны, олени, лоси и медведи. И вот вместо того, чтобы охотиться и есть хорошее мясо, которое из мужчины делает воина, они выращивают и едят своих вонючих свиней, которые жрут помои.
– Индеец не стал бы есть такую пищу! – прибавил Та-Тунка-Сках. – Наши мудрые шаманы очень заботились о том, чтобы дакоты питались здоровым мясом ' бизонов. Один старец рассказывал мне, что как-то раз, когда у индейцев был голод, шаман велел охотникам, чтобы они начали делать стрелы для луков. Они мастерили стрелы целых четыре дня. А тем временем шаман разрезал большую шкуру бизона на множество кусочков и разбросал их по широкой прерии. Из кусочков бизоньей шкуры за четыре дня выросло большое стадо бизонов. Охотники добыли столько бизонов, сколько им было нужно и отогнали призрак голода.
– Нам бы сейчас пригодился такой колдун! – воскликнула Щедрая Рука, самая старшая из жен Желтого Камня.
– Мой дед, великий шаман Красная Собака, тоже бы, наверно, смог заколдовать бизонов. Он всегда угадывал, в какой стороне пасется их стадо, – произнес Желтый Камень, называя деда его именем, поскольку вспоминать покойных людей и героев племени под их собственными именами не возбранялось.
– Правда, правда. Красная Собака был могучим шаманом, – подтвердил Ловец Енотов. – И его сын, Хитрый Змей, тоже был могучим шаманом и мудрым вождем санти дакотов. Он презирал белых людей и выгнал их из селения вахпекутов.
– Я помню, как белые в первый раз появились в нашем селении, – отозвался Медвежья Лапа. – Они привели с собой пятнистых бизонов и черных людей. Черные белые были еще глупее просто белых, потому что от страху работали на них, как женщины.
В беседах время шло быстро, потом гости разошлись по своим типи, а Желтый Камень, проверив ночные дозоры, вместе с семьей улегся спать. Все заснули под вой ветра на дворе.
Ночью надвинулся близзард, прерия покрылась снегом, наступили морозы. Начало зимы было хорошим. Спустя пару дней, в начале декабря, Желтый Камень решил устроить небольшую охоту. Жены сетовали, что им не хватает свежего мяса, однако не голод склонил Желтого Камня отправиться на охоту. Ему хотелось при случае оглядеться в окрестностях и убедиться, что им не угрожает никакая опасность. Он, правда, каждодневно посылал людей на разведку, но и сам время от времени выезжал, чтобы осмотреться. Морозным утром вместе с Ва ку'та он двинулся на юго-запад.
В полдень озябший и утомленный бесплодными поисками Ва ку'та придержал мустанга.
– С рассвета мы носимся по прерии, а так и не напали хоть на какой-то след дичи, – пожаловался он.
Желтый Камень тоже остановился и с улыбкой ответил:
– Сын мой, надо быть терпеливым. И время не подходящее для охоты, и слишком много обозов белых людей прошло за последнее время на запад. Спугнутые звери убрались в места поспокойнее. И, хотя мы не преуспели в поисках дичи, зато убедились, что рядом с нашим лагерем нет никаких следов людского присутствия. А мне это и нужно было.
Они снова направились на юго-запад. Желтый Камень уже намеревался повернуть к лагерю, когда ему показалось, что он видит черные точки, передвигающиеся по выбеленной снегом возвышенности.
– Хо! Посмотри-ка повнимательнее на юг! – обратился он к сыну.
Ва ку'та немедля придержал мустанга.
– Люди! Кто это? Индейцы? Может, пауни? – голос его был неуверен.
Желтый Камень вгляделся еще пристальнее и не сразу отозвался:
– Да, это индейцы, но только не пауни. Группа пеших и несколько лошадей, на них едут женщины с детьми. Лошади тянут волокуши, и на тех лежат люди. Они идут с юго-запада, это, скорее всего, шайены. Пауни шли бы с юго-востока.
– А что они здесь делают зимой с женщинами и детьми? – прошептал Ва ку'та.
– Они, должно быть, совсем измучены, двигаются с трудом… -промолвил Желтый Камень. -Нам они не опасны, подъедем поближе!
Они хлестнули коней и вскоре уже могли хорошо разглядеть приближающихся индейцев. Сразу было видно, что те дошли до крайности. У большинства виднелись раны, перевязанные какими-то лоскутами. Сидящие на лошадях женщины прижимались к себе полуобнаженных маленьких детей, идущих своими ногами шатало. Завидя подъезжающих Желтого Камня и Ва ку'та, вперед, заслоняя женщин и детей, выдвинулось несколько мужчин.
Желтый Камень и Ва ку'та не стали хвататься за оружие, они сразу же поняли, что этих людей постигло какое-то страшное несчастье. Желтый Камень соскочил с мустанга, протянул руку в приветственном жесте.
– Кто вы, братья мои? – спросил он на языке жестов.
К Желтому Камню подошел мужчина и ответил ему на ломаном английском, помогая себе жестами.
– Мы – шайены из лагеря вождя Черный Котел.
Услышав этот ответ. Желтый Камень вздрогнул. Вождь группы южных шайенов, Черный Котел, был братом матери Скалистого Цветка, жены Желтого Камня. Именно в лагере Черного Котла хотела Скалистый Цветок искать прибежища, когда они покидали Миннесоту. Желтый Камень с большим интересом задал следующий вопрос:
– А что мои братья делают здесь? Куда вы идете? Вы ведь замерзнете до смерти в таком состоянии! Где ваша одежда, типи, лошади? Где ваш лагерь?
Крупные слезы заблестели в запавших глазах шайена, он опустил припорошенную снегом голову на грудь и с трудом, прерывающимся голосом произнес:
– Уже нет с нами вождя Черного Котла… Нет лагеря, нет моих братьев… Все погибли…
Желтый Камень буквально онемел, но быстро взял себя в руки, стал спрашивать дальше:
– Что ты такое говоришь, Великий Дух лишил тебя разума?
Шайен ответил ему дрожащим голосом:
– Полковник Чивингтон из Денвера… напал на наш лагерь у Сэнд Крик. Вырезал всех… мужчин, женщин, детей и стариков; всех. Немногим удалось спастись…
Желтый Камень, как будто не способный понять того, что говорит шайен, оцепенелым взором смотрел на горстку полунагих, посиневших от холода, израненных людей. Слезы помимо воли потекли из его глаз. Порывистым жестом сорвал он прикрывавшую его плечи бизонью шкуру и набросил ее на стоящую ближе всего женщину с ребенком на руках. Взволнованный до глубины души юный Ва ку'та отдал укрывающую его шкуру другой женщине.
Желтый Камень глубоко вздохнул, как будто вырвавшись из предательского омута, повернулся к сыну и крикнул ему:
– Садись на коня и скачи что есть духу в лагерь! Пусть берут лошадей, волокуши, теплую одежду и как можно быстрей едут нам навстречу! И пусть поспешат! Эти люди умирают.
Ва ку'та, не пряча слез, на бегу вскочил на мустанга и, как безумный, понесся на север к лагерю.
Снова пошел снег. Желтый Камень посадил на своего мустанга прижимающую к груди младенца женщину, от другой принял окоченевшего ребенка и сказал:
– Пойдемте, а то снег нас засыплет, мы замерзнем. Лагерь дакотов здесь недалеко. И скоро подоспеет помощь. Надо вам собрать последние силы.
Люди двинулись. В отупении брели они по снежной, заледенелой прерии. Время от времени кто-то из шайенов падал на землю, но другие снова ставили его на ноги и, окоченевшие от холода, они шли вперед. Полуодетые, голодные, замерзшие дети даже не имели сил плакать. Безумному путешествию, казалось, не будет конца. Ледяной ветер оплакивал трагическую судьбу красных людей с Великих равнин.
Наконец, в снежной заверти показались очертания лошадей и людей. На помощь братьям шайенам кинулись не только мужчины, но и женщины вахпекуты, а во главе их шайенка Скалистый Цветок, жена Желтого Камня. При виде ужасного состояния беглецов-шайенов раздались рыдания и причитания, перемежавшиеся проклятиями жестоким белым людям. Несмотря на сильный снегопад, людей одели, усадили на лошадей. Тех, кто уже не мог держаться на коне, уложили на волокуши, укрыли одеялами и шкурами бизонов.
Вскоре жалкая кавалькада добралась до лагеря вахпекутов. Лагерь жужжал подобно улью. Шайенов быстро разместили по типи. Все вахпекуты стремились помочь несчастным братьям, пострадавшим от общего врага – белого человека. Но прежде всего нужно было поддержать гаснущие искорки жизни в этих истощенных, пораненных, замерзших телах. Их натирали снегом, чтобы кровь быстрее бежала в жилах, перевязывали раны и обморожения. Шаман Ва хи'хи сбивался с ног, умело удалял пули, заново складывал сломанные руки, давал отвары трав, перевязывал обморожения, а одновременно бил в барабан, танцевал, чтобы отогнать злых духов и призвать добрых, окуривал шайенов дымом священных растений, произносил сильные заклятия… Благодаря его неустанным трудам и молитвам от ран и истощения умерли только одна женщина и два ребенка.
Вахпекуты проявили громадную заботу о несчастных беглецах, поделились с ними всем, что имели сами. Кормили их, снабдили теплой одеждой.
Когда призрак смерти был отогнан, в типи совещаний у Та-Тунка-Скаха собрались старейшины вахпекутов, чтобы услышать от шайенов, каким образом случились эти ужасные события. История шайенов была так схожа с печальной судьбой многих индейских племен, которых гнали с их земель алчные белые люди…
XIV. ИСТОРИЯ ПОВТОРЯЕТСЯ
Бизоны и другие животные паслись в основном на землях шайенов и арапахо. Туда часто приходили дакоты с севера, а с юга команчи и кайова. Это не вызывало конфликтов, поскольку шайены закопали военный топор с этими племенами.
Какое-то время белые переселенцы огибали страну шайенов, так как Орегонская дорога задевала лишь северное ее окончание, а дорога на Санта-Фе – южное. Но такое положение не могло длиться вечно.
В 1858 году в Скалистых горах было найдено золото. Прослышав об этом, через край шайенов и арапахо потянулись тысячи белых искателей золота, они передвигались вдоль реки Смоки Хилл с востока на запад и обратно. Обозы охваченных золотой лихорадкой людей истребляли и спугивали животных, сводили деревья по берегам рек.
Поначалу индейцы довольно дружественно относились к белым людям, однако вскоре начались конфликты. Рудокопы пробирались в лагеря индейцев и приставали к индианкам, пока их мужья отсутствовали.
Не считаясь с правами индейцев, белые основательно осели в предгорьях Скалистых гор, в западной части края шайенов. Правительство Соединенных Штатов заставило шайенов и арапахо принять это обстоятельство как свершившийся факт. По договору, заключенному в форте Уайз 18 февраля 1861 года, шайены и арапахо отдали правительству все свои земли за исключением клочка, расположенного между реками Арканзас и Биг Сэнди, этот клочок и назывался резервацией Сэнд Крик.
Резервация представляла собой бесплодную, песчаную территорию. Шайены и арапахо, не желая умирать с голода, по-прежнему кочевали по тем же местам, что и раньше, никак не беспокоя при этом белых людей. Иногда только, при случае, молодые, горячие воины совершали нападения.
Стада бизонов исчезли из мест, часто навещаемых белыми людьми, и потому в 1863 году среди шайенов и арапахо воцарился голод. По суровой необходимости они стали нападать на обозы белых, забирая продовольствие и не трогая людей.
В апреле 1864 года произошел случай, положивший начало войне. Фермер Рипли пожаловался в Кэмп Сэнборн, что индейцы увели у него с ранчо на Бижу Крик табун коней. Отправившийся вместе с сорока солдатами разобраться в этом деле лейтенант Данн наткнулся на группу индейцев, ведущих лошадей. Индейцы согласились отдать лошадей, заявив при этом, что те скитались по прерии. Но высокомерный лейтенант не стал вдаваться в дискуссии. Когда солдаты приступили к разоружению индейцев, началась схватка, в результате которой погибло четверо солдат, двое было ранено.
Губернатор Колорадо Джон Иване воспользовался ситуацией. Для противодействия индейцам в Кэмп Сэнборн был направлен майор Джэкоб Даунинг. Получив известие, что шайены напали на ранчо на Южной Платт, Даунинг немедленно отправился в погоню. Тем не менее, отряд покрыл пятьдесят миль, не видя ни индейцев, ни якобы подвергшихся нападению ранчо белых. Несмотря на это, Даунинг с сорока солдатами пустился в погоню во второй раз. На этот раз он наткнулся на лагерь шайенов в Сидар Каньон. Солдаты сразу же открыли стрельбу, убили двадцать шесть и ранили тридцать индейцев. Затем они сожгли все типи и отобрали у индейцев сотню лошадей, поделив их между собой.
В свою очередь полковник Чивингтон, командующий всеми добровольческими отрядами Колорадо, послал против индейцев лейтенанта Эйра с пятьюдесятью солдатами и двумя гаубицами. На пути Эйра попался брошенный индейцами лагерь, они убежали, завидев войско. Эйр уничтожил большое количество сушеного бизоньего мяса, порох, олово, одежду, всякое лагерное снаряжение, поджег все типи. Вскоре ему попался еще один лагерь, его во время предупрежденные обитатели тоже успели сбежать, с ним он поступил так же, как с предыдущим.
Во второй раз Эйр выступил в Денвер с приказом убивать шайенов везде, где он их встретит. В мае поблизости от форта Ларнед он вышел на лагерь шайенского вождя Лин Бира. На этот раз вождь вместе с сыном вышли с приветствием навстречу. Однако солдаты, не обращая внимания на все дружественные жесты индейцев, тут же застрелили и вождя, и его сына. Увидев такое, шайены бросились в бой. Четверо солдат погибло, трое было ранено. Главный вождь шайенов, Черный Котел, сторонник мирного сосуществования, удержал разъяренных воинов и дал лейтенанту Эйру отступить с поля боя.
После этого крайне безосновательного нападения Эйра члены шайенского воинского общества «Солдаты-Псы» напали на некоторые ранчо на Волнат Крик.
В это же самое время торговец Уильям Бент, друг шайенов и сам женатый на шайенке, пробовал охладить боевой энтузиазм полковника Чивингтона. Он заверял его, что шайены не хотят войны, желают сохранить мир.
Губернатор Ивэнс опасался, что нарастание конфликта может вызвать войну, в которой будет не обойтись одними добровольческими отрядами. Война между северными и южными штатами все еще тянулась, профессиональные солдаты требовались там. Поэтому губернатор отдал распоряжение, чтобы племена с равнин собирались в определенных местностях6868
У южных шайенов и арапахо сборный пункт располагался около форта Лайон, у команчей и кайова – у форта Ларнед, северные шайены и арапахо собирались рядом с Кэмп Коллинс, а все дакоты – в окрестностях форта Ларами.
[Закрыть] и таким образом можно было бы отличить мирных индейцев от воинственных. Однако к его воззванию прислушалось лишь несколько небольших групп, большинство опасалось какого-нибудь нового обмана.
Индейцы, убежденные, что белые стремятся к войне, собрались на большой совет на реке Соломан. На совет прибыли южные и северные шайены, арапахо и дакоты с реки Платт. Одни только северные шайены уклонились от вступления на военную тропу.
В начале августа 1864 года начались групповые нападения индейцев на станции для дилижансов6969
Станции для дилижансов, основывавшиеся различными транспортными компаниями на дорогах Великих равнин, являлись местами перемены конных упряжек дилижансов, а также служили местом отдыха и кормежки пассажиров. Самое большое транспортное общество было основано в 1853 году в Сан-Франциско банкирами Генри Уэллсом и Уильямом Ф. Фарго. Транспортное общество «Уэллс-Фарго» поддерживало сообщение на протяженных дорогах Великих равнин. Дилижансы перевозили золото, деньги, почту, а также до шести пассажиров в одном экипаже. В 1858 году, ободренный успехом «Уэллс-Фарго», Джон Баттерфилд основал компанию «Баттерфилд Оверлэнд Мейл», которая обеспечивала сообщение между Миссури, Алабамой, Калифорнией и Техасом. Компания располагала сотней дилижансов, 2000 лошадей, 500 мулами, в ней работало 750 человек. В 1862 году Бен Холлидей основал товарищество «Оверлэнд Стейдж Компани», действующее на коротких расстояниях между Канзасом и Калифорнией. Оно располагало 150 станциями для дилижансов. В марте 1862 года обанкротились две компании «Сентрал Оверлэнд Калифорния» и «Пайк Пик Экспресс Компани», они были поглощены Беном Холлидеем под названием «Оверлэнд Стейдж Лайн». За четыре года Бен Холлидей стал «королем прерии». Его компания обслуживала Айдахо, Монтану, Вашингтон и Орегон. В ноябре 1866 года он продал свою фирму другому магнату – «Уэллс-Фарго». В 1860 году Уильям Рассел, Александр Мэджорс и Уильям Брэдфорд решили создать «Пони Экспресс» специально для перевозки почты. Эту мысль реализовал Франсуа-Ксавье Обри. Письма перевозили специальные курьеры, вооруженные двумя кольтами, ножами и карабинами «винчестер».
[Закрыть], расположенные по дороге Смоки Хилл и Орегонской дороге. Военные действия проводили не только шайены и арапахо. Часть дакотов орудовала на реке Платт, кайова же и команчи нападали на Техас.
Тем временем Уильям Бент не оставлял попыток добиться установления мира. По его инициативе майор Вайнкуп сопроводил в Денвер депутацию военных вождей для ведения мирных переговоров. Группу вождей возглавлял верховный вождь шайенов – Черный Котел.
Предложения о заключении мира, с которыми выступил Черный Котел, были встречены крайне холодно, раздавались угрозы в его адрес7070
Губернатор территории Колорадо Ивэнс опасался предстать перед правительством в неприглядном свете, поскольку, добиваясь подкреплений, он преувеличил опасность возникновения войны с индейцами. Военные поползновения Ивэнса и Чивингтона были поддержаны письмом от начальника департамента Канзаса, генерал-майора Кертиса, который находился в форте Ливенуорт. Письмо пришло сразу же после отъезда вождей шайенов. Кертис писал, что он не хочет мира, пока индейцы не настрадаются как следует.
[Закрыть]. Тем не менее, вожди отправились в обратный путь в убеждении, что они успешно справились с заданием.
По возвращению в форт Лайон Вайнкуп разрешил шайенам раскинуть лагерь недалеко от форта. Однако губернатор, разгневанный на Вайнкупа, что тот так не вовремя привел депутацию вождей, вскоре отозвал его и на место коменданта форта назначил майора Энтони, а тот, не желая действовать против воли губернатора, велел шайенам выметаться из окрестностей. Шайены, не чувствуя, как над ними сгущаются тучи, отправились в резервацию на Сэнд Крик и расположились там на зиму…
Шайенские беглецы с вымазанными пеплом в знак траура лицами долго в молчании смотрели на дакотов. Первым нарушил молчание Та-Тунка-Сках:
– Теперь пусть наши братья шайены расскажут, что случилось в лагере вождя Черный Котел. Может быть, наше сочувствие облегчит вашу боль.
Тогда поднялся старейший из шайенов, Быстрый Мустанг, и сказал так:
– Случилось это в нашей резервации в лагере на Сэнд Крик. Вожди только что вернулись из Денвера, где заверили губернатора, что мы хотим жить в мире. Мы были уверены, что теперь нам со стороны белых ничего не грозит. Однако мы ошибались, мы недооценили жестокости белых, силы их ненависти к индейцам.
Наш лагерь был расположен на берегу реки, его прикрывали горы. Как-то в холодный день одна женщина вышла из типи по воду и с ужасом увидела на ближних холмах солдат. Она начала кричать, чтобы предупредить всех об опасности.
На ее крик из своего типи выглянул вождь Черный Котел. Увидев, что происходит, он поднял на шесте американский флаг, одновременно обращаясь к солдатам с заверениями, что шайены заключили с белыми мир. В ответ прогремел пушечный залп. Многие типи были сметены с лица земли. Белые солдаты начали ружейную стрельбу. Среди испуганных шайенов началась паника, воины побежали за оружием, пробовали переправить мустангов с другого берега. Женщины с детьми бежали к реке, пробовали укрыться в складках холмов. От огнестрельного оружия падали мужчины, женщины, дети и старики… Повсюду раздавались отчаянные мольбы о помощи, стоны умирающих.
Вождь Белая Антилопа не пожелал искать спасения в бегстве, он полагал, что вместе с другими вождями несет ответственность за то, что происходит. Встав со скрещенными на груди руками у шеста с флагом, он запел свою песнь смерти: «Ничто не вечно, кроме земли и гор…» И упал, сраженный пулей. Вождь Черный Котел тоже хотел, как Белая Антилопа, показать белым свое презрение, однако молодые воины силой увели его с поля боя.
Кое-кому из воинов удалось добраться до лошадей, другие, прячась в ямах и за крутым берегом реки, пытались, стреляя из луков, остановить белых, сделать возможным бегство женщин и детей. Презирая смерть, боролись они за жизнь своих близких.
А тем временем белые солдаты вторглись в лагерь. Они убивали, скальпировали, калечили всех, кто им попадался. Я сам видел, как солдат ударами длинного ножа ломал обе руки женщине с простреленной ногой. Я видел беременную женщину, лежащую с распоротым животом, а рядом лежало тельце еще не родившегося ребенка. Упала сраженная пулей жена Черного Котла, бегущие мимо белые солдаты еще много раз выстрелили в нее в упор. Убитому Белой Антилопе вырезали срам… Кучки женщин и детей укрывались в ямах, молили о жалости, но белые солдаты не знали жалости. Убивали всех и измывались над телами мертвых…7171
Командующий экспедицией Чивингтон дал своим солдатам совершенно определенные указания: «Убивайте и снимайте скальпы с каждого, большого и малого, из гнид вырастают вши». По свидетельствам очевидцев, перед самым боем он говорил следующее: «Ну, ребята, я не буду вам подсказывать, кого вам убивать, только помните о наших убитых женщинах и детях». Перед началом атаки капитан Сайлес С. Соул обратился к Чивингтону с протестом против нападения на лагерь шайенов. Отказался он также отдать своим солдатам приказ стрелять, однако это не помешало им участвовать в сражении.
[Закрыть]
Резня длилась до полудня, и жестокостям не было конца. Белые солдаты гнались не одну милю за теми немногими, кому удалось добраться до лошадей и спастись в прерии. Много, много невинных людей погибло на Сэнд Крик… И что нам теперь осталось?
– Вам осталась месть! – твердо произнес Желтый Камень.
Сейчас же шаман Ва хи'хи начал бить по своему чародейскому барабану, высоко поднял голову, отклонил ее назад, прикрыл глаза. Лицо его побледнело, застыло в каменной неподвижности. Вдруг барабан умолк, шаман упал спиной на землю, тело его окоченело, лишь судорожно дрожали руки и ноги. После долгого молчания он заговорил каким-то не своим голосом:
– Слушайте, слушайте все! Моими устами говорит с вами Великий Дух! Большое зло причинено индейцам! Пусть дакоты отметят за невинно пролитую кровь братьев шайенов и арапахо! Тени наших покойных отцов в стране Великого Духа требуют удовлетворения…
Ва хи'хи умолк, понемногу затихая, наконец открыл глаза, тяжело приподнялся:
– Дакоты… Вы слышали слова Великого Духа… – прошептал он дрожащими губами и снова умолк. Грудь его тяжело вздымалась.
– Война! – горячо воскликнул Длинное Копье.
– Смерть белым! – поддержал его Орлиные Когти.
– Мы требуем мести! – кричал Красный Кедр.
Воины выхватывали ножи и палицы, взывая: «Смерть белым!»
Желтый Камень бросал огненные взоры на воинов. Трагический рассказ Быстрого Мустанга о кровавой бойне, учиненной над шайенами и арапахо на Сэнд Крик, возбудил в нем страшный гнев и желание немедленного отмщения. Взволнованный до глубины души, он встал и обратился к собравшимся:
– На рассвете мы отправляемся в военный поход против белых. Тот, кто хочет идти со мной, пусть приходит с восходом солнца к типи совета.
Возмущение гнусными деяниями белых было так велико, что даже старики объявили, что они примут участие в военном походе. Никто даже словом не упоминал о том, что зима – не самая подходящая пора для того, чтобы начинать войну. Все жаждали мести.
Вернувшись в свой типи, Желтый Камень застал жен, причитающих и выкрикивающих проклятья белым людям. Скалистый Цветок, узнавшая от уцелевших женщин о смерти матери, сестры и отца, сидела полуобнаженная, с измазанным пеплом лицом и распущенными волосами. В знак великой скорби она расцарапала себе острым прутиком плечи и ноги.
Глядя на рыдавших в отчаянии женщин, Желтый Камень в немой ярости сжал кулаки.
– На рассвете выступаем против белых. Их ждет заслуженное возмездие, – коротко произнес он дрожащим от гнева голосом.
Услышав это, Ва ку'та тут же достал кожаные мешочки с красками, уселся у очага и стал раскрашивать лицо боевой раскраской.
Щедрая Рука подбежала к нему с криком:
– Да, сын мой, да! Иди и ты! Я хочу увидеть тебя, обагренного кровью этих бешеных белых волков! Не щади никого, убивай всех, как это делают белые!
– Я тоже пойду с тобой, отец! – воскликнул и Ва ко ки'йя.
Гордость распирала Желтого Камня. Вот какие были у него сыновья! Гневные искорки погасли в его глазах.
– Ты еще слишком мал, сын мой, – ответил он. – Зато ты, пока нас не будет, будешь заботиться о женщинах.
На военный совет пришли все мужчины вахпекуты, а также несколько жаждущих мести воинов-шайенов, несмотря на то, что после резни на Сэнд Крик и отчаянного бегства по скованной холодом прерии они находились в плачевном состоянии. У Быстрого Мустанга была забинтована голова, поскольку пуля разорвала ему кожу на левой щеке, у других тоже хватало всяких ран.
Желтому Камню пришлось немало потрудиться, пока он смог объяснить всем, что в зимнюю пору в войне могут принять участие лишь самые молодые и подготовленные воины. К тому же нельзя было оставить без всякой охраны от неожиданного нападения главный лагерь с женщинами, детьми, стариками и больными беглецами-шайенами. После долгих споров было решено, что в поход отправятся двадцать воинов вахпекутов, а также четверка мальчиков в помощь. Среди избранных находились самые отважные и опытные: Длинное Копье, Орлиные Когти, Красный Кедр, Малая Звезда, Длинное Перо и Парящая Птица. Ва ку'та также оказался среди избранников судьбы.
В конце концов в типи совета остались только участники похода, им надо было обсудить план действий. Первым взял слово Орлиные Когти, который в последнее время немало рыскал по окрестностям, частенько забираясь довольно далеко:
– Зимой на дороге не бывает больших обозов переселенцев, – говорил он. – Ездят только почтовые дилижансы да иногда небольшие торговые обозы, они состоят всего из нескольких фургонов и доставляют продовольствие станциям для дилижансов и в форты. В тридцати милях отсюда на северо-восток находится большая станция для дилижансов, там есть торговые склады. На этой станции для смены лошадей останавливаются все дилижансы, едущие вдоль реки Платт. Так что там есть и лошади, что необходимы нашим братьям-шайенам.
– А мой брат. Орлиные Когти, проверил, сколько людей находится на этой станции? – спросил Желтый Камень.
Орлиные Когти ответил:
– На этой станции у белого торговца есть магазин, он покупает шкуры у индейцев. Я был там раз, менял бизонью шкуру на порох и табак. При случае я как следует осмотрелся. Там живет семья этого торговца, трое мужчин и две женщины. Кроме них, на станции есть еще с десяток, может двенадцать белых. Некоторые, похоже, служили раньше в синих мундирах, явно умеют обращаться с оружием. Еще я видел там черного белого, он ухаживал за лошадьми.