Текст книги "ЭЗОТЕРИЧЕСКИЙ БУДДИЗМ"

Автор книги: Альфред Синнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

ЭЗОТЕРИЧЕСКИЙ БУДДИЗМ

Предисловие к 1-му изданию

Учения, изложенные в этой книге, объясняют те вопросы буддийского мировоззрения, которые до сих пор представляли большую трудность для специалистов и предлагают вам ключ к объяснению почти всего религиозного символизма древности. Можно даже утверждать, что хорошо понятая эзотерическая[1]1
  Эзотерическая в переводе с греческого – тайная, скрытая


[Закрыть] доктрина завладеет вниманием мыслящих людей, пытающихся по-настоящему разобраться в этом учении. Ее утверждения не преподносятся нам как измышления пророка или основателя религии. Она не ищет свидетельств в писаниях. Ее понимание природы достигнуто благодаря исканиям большого числа исследователей, обладавшими для выполнения этой задачи выдающимися умственными способностями и восприятием по сравнению с нормальными, обыкновенными людьми.

С течением веков накопленная масса знаний о происхождении мира, человека и судеб человечества, о происхождении и сущности других миров и иных видов существования стали рассматриваться их обладателями как абсолютная истина духовных событий и как точная картина наблюдаемых в этих широких кругах жизненной деятельности, которые находятся вне нашего земного существования.

Европейская философия давно установила ненадежность мышления и признала рассуждения о религии и метафизике выходящими за границы физического опыта, так что осторожные мыслители не считают больше абсолютную духовную истину предметом, достойным исследования. Азиатские способы мышления отличны от европейских. Оккультная доктрина, которую автор излагает достаточно широко, рассматривается там не только последователями, но и огромным кругом людей как источник достоверного знания, который питает все религии и философии. Автор не утверждает, что эта книга докажет истинность эзотерической доктрины. Это доказательство не входит в задачу логики; оно заключается в развитии способностей каждого ученика для непосредственного наблюдения над природой по указанным методам.

Эзотерическая доктрина расширит изложение до глубокого и реального изучения особенной религии, называемой Буддизмом. Но этот эзотерический Буддизм, хотя он и неотделим от экзотерического[2]2
  Экзотерический – явный, открытый.


[Закрыть], не должен рассматриваться как imperio in imperio, т. е. внутренний центр культуры среди Буддийского мира. По мере проникновения в святое святых своей веры, Буддизм открывает, что это святилище является общим для всех религий. Космогония (учение о сотворении мира) и природоведение – основы Буддизма и эзотерической доктрины – являются также основой и эзотерического Браманизма. Таким образом, всеми религиями, с буддистской точки зрения озаренными, эзотерическая доктрина признана за абсолютную истину в отношении природы, человека, происхождения вселенной и тех целей, к которым ведут пути человечества. С другой стороны, экзотерический Буддизм сохранил наиболее тесную связь с эзотерической доктриной в сравнении с другими религиями. Таким образом, буддийский эзотеризм будет европейскими читателями неминуемо связываться в мыслях с самим Буддизмом. Буддизму эзотерическая доктрина обязана более глубоким смыслом, которого она кажется обычно лишенной, и это будет лучшим поводом, чтобы изучать эзотерическую доктрину в аспекте Буддизма.

Хотя сущность эзотерической доктрины и берет свое начало в самой глубокой древности, сила влияния Готамы Будды была столь велика, что окрасила всю ее сущность. Таким образом, будет употреблен термин «эзотерический буддизм», ибо всякое другое название для европейского ученика было бы неподходящим.

Нужно прочесть все написанное, чтобы понять, почему последователи эзотерической доктрины считают разоблачение главных черт их доктрины уступкой громадной важности. Одно из объяснений этого взгляда заключается в том, что древние обладали пониманием скрытых истин природы и считали их глубоко священными, поэтому круг познавших это был ограничен. Ныне большое количество посвященных с изумлением и сожалением говорят о том, что это перестало быть секретным и доступно каждому.

Увидеть критикуемую (иногда некомпетентно) доктрину, до сих пор считавшуюся слишком священной, будет для посвященных ужасной профанацией великих тайн. Но с европейской точки зрения весьма безрассудно надеяться, что эта книга смогла бы избежать такого бесцеремонного обсуждения. Ведь всякие новые идеи наталкиваются на консерватизм и банальность обывательского мышления. Все это естественно для европейца, но возбудит у старших и более верных хранителей доктрины искреннее огорчение и отвращение. Полные печали, будут они напоминать о незапамятном и мудром правиле, запрещавшем «метать бисер перед свиньями».

Этот запрет снят в пользу тех, кто с оккультной точки зрения еще далек от посвящения.

Часть сведений, содержащихся в этой книге, была отрывками напечатана в «Теософисте» – ежемесячнике, издававшемся в Мадрасе главами Теософического общества. Так как почти все эти статьи вышли из-под пера автора, то он не колеблясь ввел в эту книгу то, что счел нужным. Доктрина или система, излагаемая в широких чертах, была так строго охраняема до сих пор, что никакое самое тщательное литературное изыскание по всей Индии не смогло бы найти малейшего ее зачатка. Она, наконец, открыта миру свободной милостью ее обладателей; ничто не могло бы вырвать у них хотя бы один слог. Лишь объяснения, даваемые здесь, могут дать возможность критиковать или даже понять их точку зрения на нынешнее откровение или прошлое молчание.

Понимание природы, которое мы излагаем, совершенно ново для европейских мыслителей, и отношение посвященных эзотерической науки, исходящее из долгого соприкосновения с этим пониманием, может быть обсуждено лишь на основании особенных данных самой доктрины.

Теософическое общество, предоставившее автору материалы для настоящего труда, обязано своим основанием некоторым лицам, находящимся среди обладателей эзотерической науки. Доктрина, наконец, открытая в пользу всех, созревших, чтобы ее воспринять, должна была быть открыта миру Теософическим обществом, и лишь обстоятельства выбрали именно автора этой книги, но он не считает себя единственным пропагандистом теософской Истины. В отношении философского знания, это изложение есть результат общения Стражей эзотерической Истины с внешним миром, происшедшим через посредство автора. У него нет точных знаний о действиях и намерениях эзотерических Учителей, которые хотели воспользоваться им. Несколько других писателей в различных формах и по широко задуманному плану как будто стараются изложить миру другие аспекты Истин, которые автору поручено огласить. Может быть, нынешнее активное созерцание, касающееся задач, выходящих за пределы физических наук, также каким-то образом вызвано этой деятельностью Великих Обладателей эзотерических Истин, как и эта книга. С другой стороны, мы констатируем, что талантливые, культурные и выдающиеся люди в «Психических Изысканиях» развивают совсем новое усердие; и это мое внутреннее убеждение, основанное на некотором знании приемов, коими мировые умственные стремления безмолвно подвергаются влиянию тех, кто как раз облачен этими функциями, что эта деятельность есть явный плод усилий, параллельных тем, которым служит автор. Остается отказаться от претензии в этой книге на законченность литературного изложения. Более глубокое знакомство с широким космогоническим комплексом, разворачивающимся в книге, без сомнения, внушит более точную и хорошую фразеологию.

Два года тому назад ни автор, ни другой живущий европеец не знал даже азбучных истин, изложенных здесь, если не в систематической форме, то с попыткой систематизации, науки о духовных причинах и их следствиях, сверхфизическом сознании и космической эволюции. Хотя многие идеи, покрытые флером мистической символики, уже были преподаны, ни одним Учителем никогда не была сделана попытка объявить эту доктрину в порядке чистой отвлеченности. По мере познания в этом направлении автору необходимо было находить нужные слова, чтобы излагать мысли, ему преподававшиеся. В начале книги появилась необходимость дать название различным элементам или атрибутам, из которых состоит цельный человек. Ввиду возможных ошибок при других значениях пришлось отбросить слово «элемент» и заменить его словом «принцип»[3]3
  Далее в книге переведено на русский как «сущность».


[Закрыть].  Вполне возможно, что со временем западная номенклатура эзотерической доктрины широко усовершенствует то, что уже сделано. Восточная терминология гораздо более точна, но метафизический санскрит ставит переводчика в большое затруднение. Винить за это надо не сам санскрит, а язык, на котором пытаются передать санскритские понятия. Вскоре мы увидим, что благодаря некоторым заимствованиям из греческого, который нам более близок, английский окажется более подходящим для новой доктрины или, вернее, древней доктрины, недавно раскрытой, что считалось невозможным на Востоке.

Предисловие к данному изданию

Со времени издания этой книги в начале 1883 г автор получил много добавочных сведений о затронутых здесь предметах. Эти сведения устанавливают недостаточность понимания эзотерической доктрины на этапе написания этой книги, но никак не устанавливают какой-либо существенной ошибки. Бывший учитель автора высказал свое мнение об этой книге, что она, т. е. книга, представляет точное и истинное изложение системы мира, как его понимают посвященные; изложение, подлежащее развитию в будущем, если возбужденный им интерес будет достаточно острым и общим, чтобы вызвать эту необходимость, но не подлежит ни изменению, ни исправлению.

Доказательство того, что существует общая гармония между этим учением и философскими доктринами, принятыми другими большими индийскими школами, – это признание этой гармонии содержится в критической статье на эту книгу, напечатанной в индийском журнале «Теософист» за июнь 1888 г. за подписью «Индийский Брамин». В ней содержится упрек в том, что, излагая эзотерическую доктрину, автор без надобности удалялся от санскритской номенклатуры; эта критика относилась к единственному пункту, где даны мало принятые названия идеям, уже внедрившимся в священные писания Индии, и что это делает слишком много чести религии, известной под названием Буддизма, представляя ее как наиболее связанную с эзотерической доктриной.

«Народная мудрость большинства нынешних индусов», пишет мой критик Брамин, «более или менее окрашена эзотерической доктриной, проповедываемой книгой Синнета и неудачно названной эзотерическим Буддизмом, тогда как нет деревни или хутора во всей Индии, где народ не был бы более или менее в курсе чудесной доктрины философии Веданты...» «Следствия кармы в будущем воплощении, вкушение хороших или плохих плодов в состоянии субъективного или умственного существования монады перед ее воплощением в этом или ином мире, пребывание неудовлетворенных душ или человеческих остовов на земле (Кама-лока), периоды пралайи и манвантары... суть понятия не только понятные, но даже близкие большому числу индусов, под другими наименованиями, чем те, которыми пользовался автор «эзотерического Буддизма»... »

С точки зрения западных читателей совершенно безразлично, которая из религий – индийская или буддизм – более приближена к истинной духовной науке; и она, конечно, не должна иметь имени, которое соединяло бы ее с одним внешним верованием больше, чем с другим. Все, чего мы можем желать в Европе, это прийти к точному пониманию главных принципов этой науки; и когда мы замечаем, что принципы, определенные в этой книге, выдвигаются компетентными представителями нескольких больших восточных религий, как олицетворяющие фундаментальные истины их разных систем, это еще больше располагает нас посвятить наше внимание настоящему изложению доктрины.

Духовные истины, если это истины, должны быть подтверждены или опровергнуты научно, как, например, любая химическая реакция. Религиозное чувство, каков бы ни был его оттенок, не должно оскорбляться при внедрении в универсальную науку новых открытий о происхождении человека и сущности его высшей деятельности. Настоящая религия найдет когда-нибудь возможность усвоить большое количество новых знаний, т. к. она, в конце концов, всегда примеряется с последовательными завоеваниями науки в физической области. Эти идеи, сопоставленные с религиозными верованиями, могут в первый момент показаться обманчивыми; так, геология начала с затруднения библейской хронологии. В конце концов пришли к выводу, что смысл библейского сказания не заключался в дословном толковании сотворения мира Ветхим Заветом, и религиозные понятия, таким образом облегченные, стали лишь чище. Когда позитивная наука примется за изучение законов, касающихся духовного развития человека, будет то же самое; некоторые ошибочные понятия о природе, долгое время отождествляемые с религией, должны будут исчезнуть; однако фундаментальные идеи истинной религии выйдут из этого испытания очищенными и укрепленными. Вражда, раздирающая религиозный мир, успокоится как раз при этом прогрессе, т. к. она не имеет иной почвы, как бессилие соперничающих сект воспринять фундаментальные истины. Если бы настал момент, когда идеи, служащие основой религии, могли бы быть определены с той же уверенностью, что и некоторые основные законы физики, всякое расхождение мнений в их отношении казалось бы цивилизованным людям смешным и религиозный антагонизм потерял бы свою остроту. Внешние проявления религиозной мысли были бы различны соответственно климату и расе, так же как одежда или образ жизни, но эти различия не возбуждали бы интеллектуального антагонизма.

Думаю, что глубокие факты такого рода содержатся в изложении духовной науки, которую мы получили от наших духовных друзей. Религиозные умы не должны отворачиваться из-за боязни, что они примкнут к какой-нибудь восточной религии во вред более распространенному западному верованию. Если бы медицина сделала новое открытие, касающееся человеческого тела, если бы она открыла какое-нибудь новое, доселе неизвестное положение о развитии кожи, мускулов или костей, никогда бы не сочли это открытие вмешательством в религиозную область. Эта область была бы больше затронута открытием источника деятельности более глубокого, чем нервы, мотора более тонкого, который управлял бы нервами, как они управляют мускулами. Во всяком случае, даже если бы такое открытие и было в состояния вызвать примирение религии и науки, ни один человек, из тех, которые не исключают своих высших способностей из области своих религиозных чувств, не отстранит естественного, позитивного и надлежащим образом засвидетельствованного факта, как враждебного религии. Этот неоспоримый факт будет соответствовать другим. То же можно сказать о множестве уроков, представленных в этом труде, о духовной эволюции человека. Приступая к этому изучению, лучше не спрашивайте нас, совпадает ли оно с нашими прежде сложившимися идеями, а спросите, действительно ли оно открывает нам серию естественных фактов, имеющих отношение к росту и развитию высших свойств человека. При утверждении было бы разумно начать рассматривать факты с точки зрения науки, затем послушно предоставить себя разумным и законным влияниям, которые смогут действовать на наши мнения.

Разделяясь на множество второстепенных направлений, по мере развития объяснений, это изложение имеет своей основной чертой быть антропологической теорией, которая дополняет и одухотворяет обычные понятия физической эволюции. Теория, описывающая развитие человека из поколения в поколение через постепенное улучшение и последовательные формы животных, кажется очень бедной и бесплодной в качестве объяснения мирового созидания; хорошо составленная, она, тем не менее, позволяет нам понять этот сходящийся путь, который человеческая душа проходит параллельно, но выше, в области духовной. Эта точка зрения примиряет метод эволюции с жаждой бессмертия каждой индивидуальной жизни, глубоко коренящейся в каждом сознательном существе. Рассматриваемые отдельными сериями, формы, совершенствующиеся на этой земле, не имеют индивидуальности; каждая, живя, в свою очередь, совершает отдельное дело; следующее и аналогичное дело не дает ему никакой компенсации за вынесенные страдания, никакой справедливости, никакого вознаграждения за приложенные усилия. Предположив, что при каждом рождении новой человеческой формы создается независимая душа, можно, в лучшем случае, предполагать, что она получит свое возмездие в некотором последующем духовном состоянии; но это воззрение находится в разногласии с фундаментальной идеей эволюции, которая объясняет или думает, что объясняет, происхождение каждой души деятельностью высокоразвитой материи в каждом случае.

ГЛАВА I
ТАЙНЫЕ УЧИТЕЛЯ

Наставления, содержащиеся в этой книге, не являются плодами изучения: автор предлагает вниманию читателей науку, которой он больше обязан благожелательности, чем труду. Этим не уменьшается ее ценность. Приобретенная без усилий, она покажется бесконечно выше всех результатов, которые могли бы дать обычные способы исследования.

Все те, кто занимался индусской литературой, и особенно те, которые в Индии вели беседы о философии с образованными людьми, заметили, что на Востоке существует глубокое убеждение, что некоторые люди, ныне живущие, знают много больше о самых высоких философских вопросах, что эти люди обладают также наукой истинного знания духовных вещей, трактования которых не найти ни в одной книге. Идея тайны в приложении к науке действует отталкивающе на европейцев. Поэтому первый импульс европейского мыслителя есть отрицание существования того, что они так сильно осуждают. Однако обстоятельства моего пребывания в Индии вполне убедили меня, что это убеждение абсолютно обосновано; и, наконец, я достиг чести важных откровений по поводу этой тайной науки, над которой восточные философы погружались в молчаливое созерцание; до наших дней эти учения передавались лишь сочувствующим ученикам, готовым самим войти в круг тайны. Их учителя были достаточно счастливыми предоставить всем остальным любопытным сомневаться в значительности их учения.

Вначале автор испытывал те же антипатии, как и любой европеец, к этому старому научному методу Востока. Но в итоге он пришел к убеждению в очень большой и реальной ценности древней восточной науки. Когда говорят, что виноград слишком зелен, если он находится вне досягаемости, – это оправдано обстоятельствами. Было бы безрассудно поддерживать это мнение, если друг высокого роста протянул вам гроздь, которая пришлась вам по вкусу. По причинам, которые в будущем станут известными, громадная сумма еще до сих пор не изданных поучений, содержащихся в этой книге, были сообщены не только без обычных ограничений, но и с определенной целью – чтобы с помощью этой книги сообщить о них всему миру.

Без света восточной науки, до сих пор неизвестной тем, кто изучает ее литературу по-английски или санскритски, даже самым известным ученым невозможно проникнуть в сокровенный смысл и истинную доктрину какой бы то ни было восточной религии. Это утверждение не умаляет ни большого таланта, ни тех знаний писателей, изучавших внешнюю форму восточных религий вообще и Буддизма в частности.

Буддизм по отношению к другим религиям со времени своего основания вел как бы двойное существование. Сокровенный смысл его истинной доктрины был скрыт для непосвященных учеников, его же внешние учения дали народу лишь свод моральных правил и символическую и завуалированную литературу, позволявшую лишь чуть просвечивать существование более глубокого знания.

В действительности эта наука существовала задолго до пришествия в мир Готамы Будды. В течение веков браманическая философия преподавала доктрину, схожую с той, которую сегодня мы называем Эзотерическим Буддизмом. Ее научная форма частично стерлась; но ее сущность уже была во владении нескольких избранных, прежде чем Будда предпринял пересмотр и оживление тайной науки круга посвященных, а также морали внешнего мира. Обстоятельства, при которых это творчество совершилось, были абсолютно неизвестны и остались бы непонятными без предварительного пояснения самой тайной науки.

Со времени эпохи Будды до наших дней эта тайная наука ревностно сохранялась как ценное наследие, принадлежащее исключительно членам тайно организованных обществ, по правилам посвященным. Эти лица по отношению к буддизму суть Архаты, о которых буддийская литература говорит как о посвященных, проходящих по «четвертой тропе святости». М-р Рис Дэвидс говорит, приводя множество оригинальных текстов и санскритских авторитетов:

«Можно было бы заполнить страницы выражениями опасения, уважения, хвалы, расточаемыми буддийскими писаниями, когда они говорят об умственном состоянии, плоде четвертой тропы, о положении (звании) Архата, человека, достигшего, согласно буддийскому верованию, совершенства». Ниже приведены цитаты:

«Для того, кто закончил странствие и оставил позади себя страдание, который во всех отношениях сам себя освободил, который преодолел все препятствия, нет ни радости, ни печали... для них нет больше воплощения... они погружены в блаженство Нирваны... их прежняя карма изжита, они не связывают себя новой; их сердца не стремятся к будущей жизни; источник его вожделений иссяк; они мудрецы, потухли, как тухнет лампа».

Эти выдержки, как и множество других, дают, однако, европейскому читателю весьма ошибочное представление о реальной сущности Архата; о жизни, которую он ведет на этой земле, и о том, что его ожидает потом. Но мы можем пока оставить эти объяснения и на примере других экзотерических цитат показать, как понимается Архат вообще.

М-р Рис Дэвиде, говоря о Джнане и Самадхи (по поводу верования, что путем интенсивного самосозерцания можно достичь обладания сверхъестественными способностями и могуществом), говорит:

«Насколько я знаю, нельзя найти упоминание о личности, приобретшей эти способности, которая не принадлежала к ордену или не была аскетом-браманом. Будды обладают ими всегда; но мы не знаем достоверно, могут ли Архаты, как таковые, производить эти специальные чудеса, или могут только среди нищих (бхикху), или их производят одни асекха».

Мало ясности можно найти по этому поводу в источниках информации, которые были исследованы до сих пор. Но в данный момент автор старается лишь доказать, что буддийская литература полна намеков на величие и могущество Архатов.

В книге Артура Лилли «Будда и ранний Буддизм» говорится: «Шестью сверхъестественными способностями должен обладать аскет, прежде чем он мог получить звание Архата. О них часто упоминается в Сутрах, как о шести сверхъестественных способностях, обычно без других обозначений.... Человек обладает телом, состоящим из четырех элементов... В этом преходящем теле заключен его дух; аскету тесно и он направляет свою мысль в сторону создания Маны. Он представляет себе мысленно другое тело, состоящее из этого материального тела, тело с формой, членами, органами. Это тело так относится к материальному телу, как шпага к ножнам или как змея к корзине, в которой она заключена. Таким образом, очищенный и совершенный аскет начинает пользоваться своим и сверхъестественными способностями. Он может проходить сквозь материальные препятствия, стены, укрепления и т.д. ...Он может показываться одновременно в нескольких местах. Он может покинуть этот мир и достигнуть неба самого Брамы. Он приобретает способность слышать звуки невидимого мира, так же ясно, как и внешнего мира, и даже более ясно. Он может еще могуществом «Маны» читать самые скрытые помыслы других и определять их характер... » и т. д.

М-р Лилли не совсем понял сущность истины, которая появляется из-за этой популярной версии фактов; но нет нужды цитировать больше, чтобы показать, что могущество и духовное восприятие вещей Лрхатами уважается в высшей степени буддийским миром, хотя сами Лрхаты очень мало расположены доставить миру подробные данные о «шести сверхъестественных способностях».

Вот некоторые выдержки из книги д-ра Ольденберга «Будда, его жизнь, его учение и его община»: «Общеизвестная буддийская философия неоднократно приписывает живому, еще находящемуся на земле святому, обладание Нирваной».

«Ученик, который изжил радости и желания, богатый мудростью, он, начиная с этого мира, достигает освобождения от смерти, отдыха, Нирваны, вечной жизни».

«Тот, кто избежал обманчивых непротоптанных, трудных путей Сансары, тот, кто перешел на другую сторону и достиг берега, измученный в самом себе, без ошибки, без сомнения, тот, кто освобожден от всего мирского, достиг Нирваны, того я назову настоящим Браманом».

Святой, желает ли он от настоящего момента положить конец этому существованию, он это может, но большинство терпеливо ожидает срока, назначенного природой; это к ним относятся слова, вложенные в уста главного ученика Будды: «Я не вздыхаю о смерти; я не стремлюсь к жизни, я жду, чтобы пришел мой час, как слуга, ожидающий своего вознаграждения».

Как всякая буддийская истина или мысль, Архат обладает двумя видами – тот, в каком он предстает перед миром вообще, и тот, в котором он живет, двигается и существует сам. По народному верованию, это – святой, ожидающий духовной награды, которая может быть понята народом, и который в ожидании творит чудеса в пользу сверхъестественных братств. В действительности, это верный и испытанный страж самой глубокой и тайной философии, этой фундаментальной религии, которую Будда оживил и восстановил; это ученый, специализировавшийся на науке природы, стоящий в первом ряду всякой человеческой науки как с точки зрения духовных тайн, так и материального происхождения мира.

Архат – буддийское название. В Индии более употребительно наименование Махатма. В Индии качества посвященного не обязательно соединяются с исповеданием Буддизма. Индия насыщена рассказами о Махатмах. Самые древние Махатмы обычно называются «Риши», но эти два названия могут употребляться одно вместо другого, и мне пришлось слышать применение названия Риши к людям, живущим в наши дни. Все способности Архатов, описанные в буддийских книгах, приписываются Махатмам и описываются с не меньшей почтительностью в индусской литературе.

В действительности нет разницы между Архатом и Махатмой. На этой ступени умственно-духовного развития знание эзотерической доктрины стирает все различия сект. Каково бы ни было название, даваемое этим озаренным, иногда в Индии называемым Братьями, они – последователи оккультной науки, стражи духовного знания, которые передали им их предшественники. Тем не менее, напрасно изучали бы мы как древнюю, так и новейшую литературу, чтобы найти систематическое объяснение их доктрины или науки. Добрая часть очень смутно вырисовывается в некоторых оккультных книгах; читателю они не могут быть полезны без некоторых предварительно приобретенных, вследствие личного общения, знаний. Как следствие прямого обучения, полученного по милости одного из них, автор попытался изложить доктрину «Махатм».

Везде в мире есть оккультисты и даже братства разных ступеней развития, которые имеют много точек соприкосновения с главным братством, находящимся в Тибете. Но все исследования по этому вопросу убеждают, что Тибетское братство стоит на наибольшей высоте и что оно считается таковым всеми остальными, – во всяком случае, всеми теми, которые заслуживают названия «озаренные», в оккультном смысле слова. По правде говоря, в Индии существует много отдельных мистиков, самостоятельно обучавшихся и не состоящих в оккультных конгрегациях. Многие из них хвастаются тем, что достигли самостоятельно степени озарения более высокого, чем тибетские Братья или кто бы то ни был на свете. Но, во всяком случае, как мне известно, эти утверждения для всякого объективного наблюдателя, сколь бы мало он ни был образован для суждения об оккультном озарении, лишены всякого основания.

Автор знаком с одним по-европейски образованным индусом, занимающим высокий пост в правительстве, весьма достойным человеком и пользующемся уважением всех европейцев, с которыми он сталкивался по долгу службы. Этот индус ставит по познаниям в духовном мире тибетских Братьев на второе место. Первое, по его мнению, занимает его, уже умерший, Учитель, бывший воплощением Божества. Этот учитель до того развил скрытые чувства моего друга, что он считает единственно достойным интереса те духовные области, которые ему открываются картинами, в состоянии транса, в который он может погружаться по желанию. Будучи убежден, что с самого начала его учило само Божество, и что обучение продолжается в субъективном состоянии, он, конечно, не допускает мысли, что его впечатления могут быть деформированы или его психологическое развитие плохо направлено. С другой стороны, в Индии находятся высоко образованные фанатики, строящие понятие о природе, мире и Боге на совершенно метафизической основе; придя к этому результату единственно силой своей возвышенной мысли, они берут за основание существующую философскую систему и расширяют ее рамки до предела, на который способно лишь воображение восточных метафизиков. Они собирают учеников, которым внушают слепую веру; основывают собственную школу, процветающую некоторое время, не выходя из собственных границ; однако этот вид спорной философии, скорее, есть занятие для ума, чем наука. Такие «учителя», сравниваемые с адептами самого высшего Братства, подобны утлым лодочкам рядом с трансатлантическими лайнерами; на них можно отправиться только в короткое путешествие, но не объехать весь мир.

Индия полна йогов и факиров, где одни только постигли азы, а удивительные способности и могущество других достаточны, чтобы уничтожить недоверие самых убежденных представителей западного скептицизма. Поверхностные наблюдатели склонны путать этих людей с великими посвященными, о которых они очень мало знают.

Степень возвышения человека, которого внешний мир называет «Махатма», – «Брат», достигается лишь ценой долгого и утомительного ученичества и испытаний, поистине ужасающих. Можно увидеть людей, после 20– или 30-летнего безупречного и беспрерывного служения цели, которую они себе поставили, учениками первых ступеней, лишь смутно видящих много выше своих голов, высоты посвящения. Каков бы ни был возраст мужчины или ребенка, посвящающего себя оккультному пути, не надо забывать, что он отдается безгранично и на всю жизнь. Цель, которую он преследует, есть развитие в нем самом способностей и особенностей, столь глубоко скрытых у обыкновенных людей, что они даже не подозревают об их существовании и отрицают возможность их развития. Эти способности и качества ученик должен развивать сам, почти без помощи со стороны своего учителя, который будет лишь направлять его.