Текст книги "История Дальнего Востока. Восточная и Юго-Восточная Азия"

Автор книги: Альфред Крофтс

Соавторы: Перси Бьюкенен
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

ГРАЖДАНСКАЯ И ВОЕННАЯ БЮРОКРАТИЯ

Доступ ко всем должностям на гражданской службе обеспечивался, по крайней мере теоретически, через государственные экзамены, впервые введенные при династии Хань и продолжавшиеся затем с небольшими перерывами. При маньчжурской бюрократии существовали три типа экзаменов. Предварительный экзамен проводился каждые два года в каждой области. Те, кто сдал их – около 1 % участников, – допускались к провинциальным экзаменам, испытанию, обычно проводимому с интервалом в три года. Несколько успешных кандидатов от каждой провинции экзаменовались затем в Пекине. [128]128
  Три уровня сравнимы со степенями бакалавра гуманитарных наук, магистра гуманитарных наук и доктора философии в Америке. Если содержание экзаменов, как кажется, не представляет интереса, оно качественно не отличается значительно от большинства экзаменов британской гражданской службы, введенных с 1855 г. На этих экзаменах в Великобритании акцент делается на литературе, истории и европейской классике.


[Закрыть]Соперники должны были написать стихотворения и очерки по предписанным темам – в значительной степени оценка определялась стилем, знанием истории и количеством и точностью цитат из классической литературы.

Только те, кто выдержал экзамены в Пекине, получали должности в государственном аппарате, и, так как никогда не хватало вакантных мест для всех кандидатов, назначения определялись жребием (или, как обычно утверждалось, влиянием на двор).

Престиж армии несколько повысился при маньчжурах. Они первыми среди правителей Китая учредили военную академию и проводили экзамены – параллельно с экзаменами на гражданской службе – для кандидатов на офицерские должности. Они включали некоторые литературные тесты, но в основном проводились соревнования по подъему тяжестей, владению мечом, стрельбе из луков пешими или на конях. По-видимому, в экзамены не включались тактика и военная технология. Продвижение слишком часто зависело от семейных связей. Первоначально восемь знамен управлялись различными князьями, но страх перед ниспровержением побудил императоров взять на себя командование тремя знаменами.

Девять воинских званий точно соответствуют должностям в гражданской бюрократии, и на них указывали сходные шарики на шапках. Гражданский чиновник, конечно, пользовался большим уважением, и почти уникальная особенность маньчжурского правления заключалась в переводе гражданских чиновников, не имевших военного прошлого, на высшие командные должности в армии.

ЭДИКТЫ И ДОКЛАДЫ

Законодательство осуществлялось императорскими эдиктами, обычно после консультации с Большим советом. [129]129
  Особенно важные эдикты, такие как называющие преемника императора, вероятно, писались ярко-красными чернилами.


[Закрыть]Указы о поощрениях и наказаниях принимались на уровне императорского двора, хотя смертные приговоры, вынесенные провинциальными властями, просматривались в Пекине. Большой совет принимал постоянный поток докладов от цензоров, губернаторов и высшего чиновничества: низшие чиновники не могли непосредственно обращаться к трону, хотя заявления часто передавались их начальниками. Эти документы, написанные чистейшим классическим литературным стилем, касались всех проблем и оказывали заметное влияние на двор. Взятые в целом, они представляли собой максимально возможный способ свободного выражения мнения, к которому Цины относились с терпимостью. Непопулярный чиновник мог быть казнен, если в пятидесяти или большем числе донесений выдвигалось требование о его казни. Смелые цензоры не испытывали колебаний, даже рискуя подвергнуться суровому наказанию, когда они обвиняли императора в неправильном поведении. Мудрые цензоры прислушивались к голосу масс. Иногда им приказывали «слушать то, что поют люди», потому что общественное мнение о правительстве часто выражалось в непристойных частушках.

ИННОВАЦИИ ЦИНОВ

Маньчжуры, составляя менее 5 % населения, зарезервировали за собой половину мест в Большом секретариате и Большом совете. Император и его жены по необходимости должны были принадлежать к господствующей расе: «Никаких китайских наложниц; никаких маньчжурских евнухов». Пекин, расположенный близко от их родины, мог оставаться имперской столицей. Все китайцы были изгнаны из внутренних стен, которые стали маньчжурским городом, местом двора и «восьмизнаменных». Меньшие по размеру маньчжурские отряды были размещены в основных провинциальных городах, и смешанные браки между маньчжурами и китайцами запрещались.

Маньчжурские завоеватели требовали от всех китайских мужчин в знак покорности выбривать часть головы и носить косу, хотя корейцы никогда не отказывались от чуба на голове, как это было при Минах. Ноги маньчжурских женщин не бинтовались, в отличие от китаянок, имевших «лотосовые ножки».

Маньчжурам как избранной военной касте запрещалось заниматься торговлей. Многие из них служили в знаменах. Представители императорского клана отличались тем, что носили желтые или красные кушаки. Однако младшие ветви правящей династии были хорошо дисциплинированны. Влияние евнухов упало, и в течение двух веков император обладал властью и пользовался уважением. В династии Цин насчитывалось шесть императоров, причем каждый выбирал тщательно своего преемника. Маньчжурский язык использовался лишь на церемониях – подобно латинскому в тогдашней Англии. Однако один раз за десять лет императоры путешествовали по имперской дороге к могилам их предков в Мукдене.

Их крупнейшей ошибкой было «привязывание себя к своему прошлому». Цины опасались любых перемен, чтобы те не привели к отстранению их от власти. Когда их варварская энергия иссякла, их жизнь стала однообразной, рутинной. В своем последнем предписании Нурхаци повелел поддерживать мастерство стрельбы из лука – и «восьмизнаменные» неукоснительно следовали ему и носили с собой луки и колчаны в век пулеметов «максим».

КАНСИ – «ОБЪЕДИНИТЕЛЬ»

Шуньси, которому в 1644 г. было лишь шесть лет, оставался под опекой своих дядьев. Ему очень нравилась китайская культура, но он был недостаточно энергичен в завершении покорения страны. Привязанный к своей жене, он возродил варварский обычай, принеся в жертву тридцать жизней после ее смерти. Он сам умер вскоре после достижения возраста мужчины.

Канси унаследовал трон ребенком и правил шестьдесят лет (1662–1722). Это была одна из величайших эпох в истории Китая.

В 1673 г. он консолидировал империю, навязав борьбу трем почти независимым командирам на юге – одним из них был У Саньгуй, который привел маньчжурскую династию на трон. Последовала десятилетняя война, после которой власть Пекина утвердилась во всем Китае и в северных степях. Усмирив страну, император совершил официальные поездки по стране, в результате которых он приобрел энциклопедические знания о «каждой реке и горе» в двадцати одной провинции. [130]130
  Маньчжуры организовали восемнадцать провинций в Китае, не считая трех восточных провинций Маньчжурии.


[Закрыть]Во внутренней политике Канси поощрял образование и уделял внимание жалобам своих цензоров.

Канси открыл страну для внешних связей, так что, следуя примеру британской Ост-Индской компании в 1684 г., шесть европейских государств открыли торговые склады в Кантоне. На севере он проявил твердость в отношении русских, сначала разрушив их приграничные крепости, а затем заключив Нерчинский договор (1689) в присутствии китайских войск численностью 25 тысяч человек. Этот первый китайский договор с европейской державой зафиксировал границу севернее бассейна реки Амур, которая оставалась неизменной почти два века. Это развязало императору руки для проведения серии кампаний против северных монголов, которые были превращены в вассалов. Позже он одержал победы над халхасцами в Центральной Азии и установил протекторат над Тибетом. Таким образом, Канси смог защитить Китай в пределах дуги из зависимых народов, обширных пустынь и непроходимых гор – от Корейского пролива до Гималаев.

В автобиографии Канси подчеркивается его ревностное служение своему делу и объясняется престиж Китайского государства в начале XVIII в.:

«Я работал тщательно, терпеливо и честно [пятьдесят лет], как будто один день… Когда мне приходится что-либо решать, я всегда очень внимательно изучаю проблему… вне зависимости от того, является ли она важной или нет. Если сегодня я что-либо не доделаю, я доделаю это завтра…

Я никогда не казнил никого из моих подданных без законной причины. Казна использовалась лишь во время войны и голода. Расходы на содержание каждого из моих дворцов составляют менее 1 % ежегодных расходов на плотины». [131]131
  Цит. по: Holcombe Arthur N.The Chinese Revolution. Cambridge: Harvard University Press, 1931. P. 81–82.


[Закрыть]

Просвещенного Канси сменил на троне его младший сын Иньчжэнь, который первоначально растрачивал свою энергию на укрепление своих позиций по отношению к старшим братьям. При его правлении, правда продолжавшемся всего лишь четырнадцать лет, не было злоупотреблений.

ЗЕНИТ МАНЬЧЖУРСКОЙ ВЛАСТИ

Достижения Цяньлуна, четвертого императора династии Цин, были сравнимы с успехами Канси, а возможно, и большими. Он являлся смелым, способным правителем, был воспитан как сын малоизвестной наложницы. [132]132
  Согласно некоторым сообщениям, Цяньлун был сыном служанки, которого честолюбивая мать «обменяла» на одного из сыновей императора.


[Закрыть]Он правил шесть десятилетий (1736–1796). [133]133
  Он отрекся от престола, чтобы не демонстрировать неуважение к своему деду Канси тем, что он превысил бы срок его правления.


[Закрыть]Его военные достижения были отмечены как «десять побед»: пять над восставшими мусульманами, племенами мяо и формозцами; остальные над народами за пределами Китая. Он блестяще осуществил завоевание Непала в Северной Индии, за Гималаями. Однако войны против Аннама и Бирмы были безуспешными и дорогостоящими – о победах говорили лишь подобострастные придворные поэты. При Цяньлуне могущество Китая достигло зенита, но также появились признаки заката. Расходы на обеспечение войск, коммуникации которых иногда растягивались на расстояние в две тысячи миль, истощили казну. Богатые территории были опустошены в гражданских войнах. Предположительно 300 тысяч знаменных воинов погибли от ран, неблагоприятных атмосферных условий или тропической лихорадки.

С годами император становился изоляционистом. Он ограничил торговую деятельность иностранцев дельтой Кантона и в 1793 г. оказал холодный, хотя и пышный, прием британскому торговому послу лорду Макартни. В последние два десятилетия он находился под влиянием алчного фаворита Хэшэня.

СЛАБОВОЛЬНЫЕ ПРАВИТЕЛИ

Правление Цзяцина (1796–1820) и Даогуана (1820–1850) привело к плачевным результатам. Два честных и добросовестных, хотя и слабых, императора старались поддержать величие династии. Сокращение Цзяцином расходов на императорский двор отдалило от него маньчжурскую придворную гвардию. Даогуан терпеливо переносил летнюю жару в Запретном городе, чтобы не тратить деньги на пребывание в его горном убежище в Цзехоле. Однако войны Цзянлуна против мусульман на дальнем западе должны были возобновляться снова и снова, и ненасытность чиновников вызывала восстания почти во всех провинциях огромной, но распадавшейся империи.

Когда лорд Амхерст прибыл из-за «четырех морей» в 1816 г., чтобы объявить о победе при Ватерлоо и открыть Китай для торговли с Западом, он был выслан из Пекина без аудиенции. Однако давлению «белых» держав было невозможно бесконечно сопротивляться. Их требования подкреплялись соединениями военных кораблей, такими мощными, которых никогда на Востоке не видели. До того как Даогуан умер в 1850 г., эти государства захватили китайскую землю в Гонконге и вынудили Китай предоставить торговые привилегии в его южных портах. Император запретил ставить почетные мемориальные доски перед своей могилой.

РАЗЛОЖЕНИЕ В ГРАЖДАНСКОМ ПРАВИТЕЛЬСТВЕ

Охваченные страхом перед угрозой сепаратистских движений, последние императоры Цин запрещали высокопоставленным чиновникам служить в их родных провинциях и производили ротацию каждые три года. При этом подведении итогов сам император осуществлял продвижения по службе, чтобы привязать к себе успешных чиновников.

Тем не менее к началу XIX века цензоры сообщали о вымогательстве и коррупции, начинавшихся с дворца и все более усиливавшихся по мере удаления от Пекина. Это вызывало почти постоянные восстания в Туркестане и на Формозе, куда ссылались самые бесчестные чиновники. Размер государственных жалований оставался неизменным с древности, несмотря на постоянную инфляцию цен. Инь-чжэнь составил список дополнительных субсидий, но даже с учетом их сборщик таможенных пошлин в Кантоне получал двадцать пять долларов для всего своего штата из двухсот человек. Все же в XIX в. он был в состоянии оплачивать все расходы, помимо перевода более двадцати пяти долларов в Пекин и накопления собственного капитала.

Толпы мелких служащих, преимущественно бедных родственников, вымогали деньги у сторон судебного дела в ямынах – резиденциях мировых судей; народные пословицы выражали цинизм, с которым люди относились к этим «волкам и тиграм». [134]134
  В таких как «Можно быть арестованным случайно, но невозможно так же освободиться», «Большой петух не ест мало риса» – предупреждение о том, что взятку надо давать соответственно рангу чиновника.


[Закрыть]Канси откровенно советовал своим подданным избегать судов и искать справедливость в своих семьях и деревенских советах. В качестве морального руководства он оставил священный эдикт, призывающий все пять сословий общества быть честными, преданными и экономными. Этот эдикт, находившийся в каждом судейском ямыне, вынимался из коробки в желтом шелке и читался первого и пятнадцатого числа каждого месяца.

Наказания были несколько мягче, чем в Европе XVIII в., изречение Цяньлуна «контролировать варваров [европейцев] без соблюдения законности является правильным и лучшим способом управления ими» посеяло горькое недопонимание между Востоком и Западом.

ОСЛАБЛЕНИЕ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ

Восемь маньчжурских знамен, получавших жалованье от императора, превратились в государство в государстве, они были размещены по всей империи. Существовали также китайские «зеленознаменные» войска номинальной численностью полмиллиона человек. Китайская армия была лучше организована, чем японские самураи, хотя она была плохо подготовлена и часто командовали придворные фавориты. [135]135
  Например, Хэшэнь был переведен с литературной службы на должность верховного командующего экспедиционной армией в Монголии; непотизм был основной причиной неэффективности армейского командования в Бирме и на Формозе.


[Закрыть]

Луки, мечи и копья оставались стандартным оружием, хотя в маньчжурских учебниках содержались технология производства черного пороха и особенности применения фитильных ружей и артиллерии. Военные корабли до 1850 г., по-видимому, представляли собой джонки с единственным палубным орудием. К торговой войне, как всегда, относились с презрением. Дворяне никогда не носили оружия в частной жизни.

Цяньлун предлагал своим генералам альтернативы победы или смерти и щедро вознаграждал победителей. Он соорудил около Пекина копии тибетских и монгольских крепостей, где его войска производили маневры перед отправкой в Центральную Азию. Возможно, что в 1750 г. имперские армии могли бы устоять против европейцев. Спустя один век они были подготовлены немногим лучше обычной толпы.

ФИНАНСИРОВАНИЕ ИМПЕРИИ

По мнению отцов-иезуитов, в XVIII в. Китай был богаче Франции; он был самообеспеченным в области продовольствия, одежды, жилья и занятости (для ста миллионов рабочих). Было мало причин сомневаться в благосклонности Неба.

Сумма налоговых сборов составляла около ста миллионов серебряных лянов, одна треть которых отправлялась в Пекин. Источником половины государственных доходов был налог на землю, четверти доходов – монополия на соль. До 1860 г. не было постоянных внутренних пошлин, хотя у городских ворот и на ярмарках часто собирались специальные пошлины. Императорский двор вместе со всем пекинским правительственным аппаратом обходился стране в 20 миллионов лянов. [136]136
  Лян был серебряной денежной единицей определенного веса, стоимость которой была разной в зависимости от региона страны.


[Закрыть]Такая же сумма предназначалась для «знаменных» армий, и половина ее – для обороны побережья и борьбы с пиратством. Десятая часть тратилась в Маньчжурии и зависимых странах. Большая часть небольших бюджетных расходов на общественные работы уходила на контролирование состояния Желтой реки.

Налоги в маньчжурском Китае были невысокими; с одного акра пахотной земли взимался налог около шестидесяти центов. Обычно расходы на государственный аппарат на душу доходили до 3 % жалованья «знаменного» рядового, гораздо меньше расходов в Японии Токугава. Однако положение ухудшилось в более поздний период XVIII в., и инфляция привела к падению стоимости ляна с двух долларов до семидесяти пяти центов. Внутренние войны значительно сократили государственные доходы, в то время как военные кампании в Центральной Азии были очень дорогостоящими. [137]137
  Считается, что транспортировка фунта военных материалов через пустыни стоила две унции серебра.


[Закрыть]

Наиболее частыми природными бедствиями были наводнения Желтой реки – семнадцать из них лишь за четверть века. Ущерб увеличивался из-за плохого управления и контроля. Считалось, что инженеры намеренно поддерживали дамбы в опасном состоянии, поскольку всякий раз наводнение давало им прекрасную возможность для поборов.

Такая практика привела к катастрофе 1855 г., в результате которой был разрушен Великий канал, миллионы акров плодородной земли оказались погребенными, и на долгое время изменилось русло Желтой реки.

КОРМИТЬ БОЛЬШЕ РТОВ

Хотя коррупция вдвое увеличивала расходы на государственный аппарат, одна она не могла привести к обнищанию великой нации. Демографы объясняют падение жизненного уровня к 1850 г. ростом численности населения. Данные официальной переписи, взятые из налогового списка, ненадежны, но они показывают, что численность населения, составлявшая к началу правления Канси около 100 миллионов человек, к концу XVIII в. возросла до 275 миллионов и еще через пятьдесят лет – 400 миллионов. В то время как число людей увеличилось в четыре раза, посевная площадь – едва вдвое.

Обеспечение продовольствием заметно возросло с появлением растений Нового Света – кукурузы, картофеля, – способных давать высокие урожаи на недостаточно плодородных почвах и с коротким сельскохозяйственным сезоном. [138]138
  Из азиатских стран только в Китае численность населения в середине XIX в. приближалась к численности населения в середине XX в.; численность населения в Японии и Индии составляла половину и Явы – четверть нынешней численности. В каждой из двух стран – Бирме и Сиаме – проживали менее 5 миллионов человек, в Корее – не более 12.


[Закрыть]Благодаря этому происходил постоянный рост населения, несмотря на войны, природные бедствия и высокий уровень детской смертности – лишь половина императорской семьи достигала взрослого возраста. [139]139
  Оспа была наиболее широко распространенной болезнью. Сообщают, что Канси был избран императором, потому что он, будучи ребенком, остался в живых после болезни и мог рассчитывать на долгую жизнь.


[Закрыть]

КОНФУЦИЙ ИЛИ СОПЕРНИЧЕСТВО

Предприимчивость сковывалась конфуцианским недоверием к «новым вещам», которые могли бы изменить правильные, хорошие пути предков, и организацией сильных гильдий купцов и ремесленников с целью подавления конкуренции и контролирования производительности. За семь поколений в Китае техника улучшилась незначительно. Образованное дворянство, чьи избыточные доходы могли бы пойти на развитие промышленности, предпочитали накапливать серебро или реинвестировать его в землю.

Правительство финансировало добычу соли и других видов горных работ, обжиг фарфора, который был предметом гордости Китайского государства.

РАСПРОСТРАНЕНИЕ НЕДОВОЛЬСТВА

Наиболее серьезной проблемой Цинской империи было враждебное отношение регионов к центральной власти. Юго-восточные провинции населяла сорок одна разновидность коренных народов мяо или лоло, которых эксплуатировали поселенцы, жаждавшие приобрести земельные участки, и бесчестные чиновники. Эти народы много раз ступали на тропу войны, и их восстания никогда не были подавлены полностью, несмотря на массовые убийства и депортацию. В анклавах мусульман в западных провинциях также проявлялось недовольство.

На половину Китая к югу от Янцзы, населенную наиболее предприимчивыми и одаренными людьми, приходилась лишь четвертая часть степеней, присужденных после экзаменов, и назначений на чиновничьи должности. В государстве возник класс честолюбивых, разочарованных интеллектуалов, которые видели выход из создавшегося положения прежде всего в свержении маньчжурской власти. Простой народ жаловался на то, что он должен был платить налоги для строительства храмов в Пекине и посылать самый лучший рис в качестве дани «иностранной» бюрократии.

Оппозиция Цинам проявлялась через тайные общества, которые власти запретили, но не смогли подавить. Эти общества были националистическими, сохраняя память о правлении коренной китайской династии Минов. Они притягивали к себе патриотов, так же как мистиков и всякого рода недовольных, обещали бедным различные блага. Общество Белого лотоса древнего происхождения ранее помогло сместить монгольскую династию. Оно активизировало свою деятельность во всем государстве в эпоху Цин. Превосходно организованные триады развились в период правления Канси, назвали в качестве символов Небо, Землю и Человека. В их обрядах посвящения отражена борьба Китая против маньчжурских властителей. Менее сильными были Белые облака, Общество небесного разума. [140]140
  Члены этого общества ( Тяньли) едва не убили императора Цзяцина в 1813 г.


[Закрыть]

ДЕЛОВЫЕ ОТНОШЕНИЯ МАНЬЧЖУРОВ С ЗАПАДОМ

Русские проникли в долину Амура в том же году, в котором маньчжуры вступили в Пекин. Они были остановлены Нерчинским договором, подписанным при юном Петре Великом. Когда Петр стал царем, он подписал договор, и в течение полутора веков двусторонние отношения были хорошими.

Маньчжуры, сами иностранцы в Китае, вначале не были настроены недружественно против иностранных визитеров. Купеческой гильдии Гунхан была предоставлена монополия на морскую торговлю через Кантон, и ее назначили ответственной за контроль над поведением местных европейцев. Китайские власти требовали, чтобы иностранцы в Пекине носили китайское платье и никогда не возвращались на родину. Все просители в присутствии императора должны были совершить коутоу, или девять почтительных поклонов – челобитий. Члены голландских торговых миссий совершали коутоу, но Макартни и Амхерст отказались делать это. Даже в годы неограниченной торговли китайское правительство поручало вести внешние сношения второстепенной канцелярии – Ведомству по делам варваров. В 1757 г., встревоженный европейским военным проникновением в Индонезию, Юго-Восточную Азию и Индию, Цяньлун закрыл для западных судов все порты, кроме Кантона и Макао.