Текст книги "Крылатый человек (Сборник)"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– Я буду у вас завтра утром. Хочу приготовить рекомендации для импозантного мистера Кента, исполняющего обязанности директора.

Мак – Кен кинул на него быстрый взгляд и нехотя спросил:

– Вы полагаете, что он ими не заинтересуется, не так ли?

Значит, остальные тоже заметили неприязнь к нему Кента.

– Что, по – вашему, является основой популярности Кента как лидера? – уточнил Эллиот.

После некоторых размышлений Мак – Кен ответил:

– Он человечен. У него есть приязни и неприязни. Он способен волноваться от происходящего. Он вспыльчив… Когда он делает ошибки, то пытается сделать вид, что так и надо. Он жаждет быть директором. После воз – вращения корабля на Землю директора экспедиции ждет мировая известность. Во всех нас есть что-то от Кента. Он… э… он человек.

– Насколько я заметил, вы ничего не сказали о его способности к работе.

– Это не является жизненно важным вопросом. Он может получить совет у специалиста по любой проблеме, – Мак – Кен облизал губы. – Трудно выразить в словах притягательность Кента, но думаю, ученые постоянно опасаются ущемления своих потенциальных возможностей и поэтому хотят, чтобы впереди них находился человек эмоциональный, но в то же время такой, чья квалификация не вызывала бы сомнений.

Гросвенф качнул головой.

– Я не согласен с вами относительно того, что работа директора якобы не важна. Все зависит от личности и от ее умения использовать благоприятные возможности.

Мак – Кен внимательно выслушал Гросвенфа и через некоторое время произнес:

– Человеку, рассуждающему строго логично, подобно вам, возможно, очень трудно понять влияние на людей подобных Кенту. И в политике такие люди имеют мало шансов.

Гросвенф мрачно заявил:

– Побеждает не их преданность научным методам. Дело в их прямоте. Средних знаний человек часто понимает, что тактика, используемая против него, лучше, чем лицо, которое ее использует, но не может решиться на контрудар, не ощущая себя при этом опороченным.

Мак – Кен нахмурился.

– Громко сказано! А у вас не бывает таких приступов малодушия?

Гросвенф молчал.

Мак – Кен настаивал:

– Предположим, вы решите, что Кента следует оттеснить. Что вы станете делать?

– В настоящий момент мои намерения вполне миролюбивы, – осторожно заметил Гросвенф и с удивлением увидел удовлетворенное выражение на лице Мак – Кена. Он с жаром пожал руку Гросвенфа.

– Рад слышать о том, что ваши намерения легальны, – искренне произнес Мак – Кен. – С тех пор, как я побывал на вашей лекции, я понял то, что никто другой еще не осознал: потенциально – вы самый опасный человек на этом корабле. Совокупность ваших знаний, подкрепленная решительностью и знанием цели, может быть куда более большей бедой, чем любое нападение.

Придя в себя после мгновенного удивления, Гросвенф покачал головой.

– Невероятное предположение. – сказал он – Одного человека слишком легко убить.

– Я заметил, – произнес Мак – Кен – что вы не отрицаете того, что владеете знаниями.

Гросвенф протянул руку в знак прощания.

– Благодарю за ваше высокое мнение обо мне. Хотя оно значительно преувеличено, но психологически стимулирует.

Глава 18

Тридцать первая по счету звезда, на которой они по бывали, была размером с Солнце, и почти такого же типа. На трех ее планетах была жизнь, подобная всем другим обитаемым мирам, которые они видели. Это были покрытые насыщенными испарениями, джунглями и первобытным морем миры.

«Космическая Гончая» пролетела сквозь газообразную оболочку из воздуха и водяных паров и заскользила над поверхностью планеты – огромный чужеродный металлический шар, заброшенный в фантастические края.

В геологической лаборатории Гросвенф наблюдал за приборами, отмечавшими природу почвы внизу. Это была сложная работа, требовавшая пристального внимания, поскольку оперирование цифрами нуждалось в активном участии высокоразвитого интеллекта. Постоянный поток сверхзвуковых и коротковолновых сигналов должен был быть направлен в строго определенную ячейку соответствующего вычислительного устройства в точно определенный отрезок времени для сравнительного анализа. К стандартной, знакомой Мак – Кену технике, Гросвенф добавил некоторые усовершенствования, согласно принципам некзиализма, и в таблицах и в диаграммах оказалась отраженной удивительно точная картина внешней поверхности планеты.

Гросвенф сидел там уже в течение часа, глубоко погрузившись в процесс работы. Факты давали расхождение в деталях, но молекулярная структура, устройство и распределение различных элементов указывали на некое геологическое постоянство: ил, песчаник, глина, гранит, органические следы – возможные месторождения угля, силикаты в форме покрывающего скалы песка, вода…

Несколько стрелок на шкалах перед ним резко повернулись и застыли. Их реакция косвенно указывала на присутствие металлической руды в больших количествах, со следами углерода, молибдена…

Сталь! Гросвенф схватился за рычаги, которые ускоряли выдачи серии результатов. Зазвенел звонок и сразу же подбежал Мак– Кен. Корабль остановился. В нескольких футах от Гросвенфа Мак – Кен начал разговор с исполняющим обязанности директора Кентом.

– Да, директор, сталь, а не просто железо, – он не назвал имени Гросвенфа и продолжил. – Мы установили нашу аппаратуру максимум на сто футов. Это может быть город, похороненный или скрытый в джунглях.

– Узнаем точно через несколько дней, – сухо проронил Кент.

Корабль был осторожно посажен на планету и через временное отверстие в защитном экране было опущено необходимое оборудование. Гигантские экскаваторы, краны, подвижные контейнеры были установлены с дополнительными устройствами. Все было так тщательно отрепетировано, что через полчаса после того, как корабль начал разгружаться, он уже вновь взмыл в пространство.

Все работы по раскопкам проводились с дистанционным управлением. Специально обученные люди раскопали землю на двести пятьдесят фугов в глубину и на восемьдесят в ширину. Был обнаружен не столько город, сколько невероятные обломки того, что раньше называлось городом.

Здания выглядели так, как будто были раздавлены слишком огромной тяжестью, чтобы они могли ее вынести. Уровень улиц доходил в глубину на полные двести пятьдесят футов, и там обнаруживались груды костей. Был отдан приказ прекратить раскопки, и несколько спасательных шлюпок устремились сквозь мглистую атмосферу. Гросвенф находился вместе с Мак – Кеном и другими специалистами и теперь стоял над тем, что осталось от одного из скелетов.

– Нехорошие повреждения, – нахмурился Скит.

– Но, думаю, я смогу его собрать. – Его умелые пальцы укладывали кости в определенном порядке.

– Четыре ноги, – сообщил он. Поднеся к одной конечности флюороскоп, он буркнул: – Похоже на то, что он мертв уже лет двадцать пять.

Гросвенф отошел в сторону. Разложенные повсюду останки могли хранить секреты фундаментальной физической характеристики исчезнувшей расы. Но вряд ли эти скелеты содержат в себе ключ к идентификации без – жалостных существ, послуживших причиной исчезновения расы. Они явно принадлежали несчастным жертвам, а не уверенным в себе мрачным разрушителям.

Он направился туда, где Мак – Кен изучал почву, выкопанную из самой улицы. Геолог повернулся к нему и сказал:

– Я думаю, мы удостоверимся, сделав стратиграфический анализ на несколько сот футов вниз.

После его слов в действие вступила буровая команда. В течении нескольких часов, пока машины прокладывали себе путь среди камней и глины, Гросвенф был очень занят. Перед его глазами мелькали твердые комья земли или обломки камня. Иногда он брал их и исследовал. К тому времени, когда спасательные шлюпки направились к кораблю, Мак – Кен решил дать полный отчет Кенту. Когда он докладывал, Гросвенф стоял у экрана коммуникатора.

– Директор, меня просили проверить, могли ли джунгли на этой планете быть созданы искусственным путем. Вполне возможно, что это так. Слои, идущие ниже болота, кажутся принадлежащими более старой и менее примитивной планете. Трудно представить, что напластование джунглей могло быть снято с какой-то отдаленной планеты и перенесено сюда, но очевидность указывает на то, что это вполне возможно.

– А как насчет самого города? – поинтересовался Кент. – Как он был разрушен?

– Мы проделали несколько вычислений и теперь можем утверждать, что причиной катастрофы должны были явиться огромные массы камней, почвы и воды.

– Вы нашли доказательства, свидетельствующие и времени катастрофы?

– Мы располагаем небольшими геоморфологическими данными. В нескольких осмотренных нами местах новая поверхность образовала впадины на старой, указывая на то, что добавочный слой смял более мягкие участки. Идентифицируя тип сдвига почвы, которая должна была прогнуться при подобных обстоятельствах, мы получили несколько цифр и намереваемся запустить их в компьютер. Компетентный математик, – он имел в виду Гросвенфа, – подсчитал приблизительно, что оценивая прямое давление веса вышележащих пород в какой-то промежуток времени – их можно отнести к периоду не более ста лет назад. Поскольку геология имеет дело с событиями тысяче и миллионолетней давности, все, что смогут делать машины – это проверить вычисления людей. А это не даст нам более точных результатов.

Наступила пауза, после которой Кент холодно сказал:

– Благодарю вас. Я чувствую, что вы и ваш штат проделали огромную работу. Еще один вопрос: не обнаружили ли вы в ваших вычислениях чего-нибудь такого, что могло бы послужить ключом к определению природы интеллекта, который мог произвести подобные катастрофические разрушения?

– Говоря от своего имени, без предварительного обсуждения с помощниками, могу сказать – нет!

«Хорошо, – подумал Гросвенф, – что Мак – Кен так осторожен в своих ответах. Для геолога обследование этой планеты только начало поиска врага».

Для него самого оно являлось конечным звеном в той цепи событий, открытий и выводов, которые начались, когда он впервые услышал странное бормотание в пространстве. Он знал, кем являются самые чудовищные из существ, которых только можно себе вообразить. Он догадывался об их ужасных целях и заботливо проанализировал, что нужно сделать дальше.

Перед ним больше не стоял вопрос – в чем опасность? Он достиг той стадии, где нуждался прежде всего в бескомпромиссном решении. К несчастью, люди, областью знаний которых являлись лишь одна или две науки, не могли, или даже не желали понять потенциальности смертельнейшей из опасностей, когда-либо встававших перед всей Вселенной за все время ее существования. Само решение могло стать центром жесткого спора.

Согласно рассуждениям Гросвенфа, проблема эта имела как политический, так и научный аспекты. Ясно осознавая природу предстоящей борьбы, он пришел к выводу о том, что его тактика должна быть тщательно продумана и претворена в жизнь с предельной решительностью.

Пока еще рано было решать, насколько далеко он вынужден будет зайти. Но ему казалось, что он не имеет права на остановку ни перед чем. Он обязан выполнить свой долг.

Глава 19

Полностью приготовившись к действиям, Гросвенф написал Кенту письмо:

«Исполняющему обязанности директора. Административный отдел. Исследовательский корабль „Космическая Гончая“.

Дорогой мистер Кент! Я должен сделать важное сообщение всем главам отделов. Сообщение касается обитателей этой галактики, о природе которых я добыл сведения большой важности.

Не будете ли вы так любезны созвать совещание с тем, чтобы я мог изложить свои выводы?

Искренне ваш Эллиот Гросвенф».

Он подумал о том, заметит ли Кент, что он предлагает решение по неподтвержденным доказательствам. В ожидании ответа он спокойно перенес остаток личных вещей из своей каюты в некзиальный отдел. Это было последним звеном его плана защиты, который включал в себя возможность осады.

Ответ пришел на следующее утро.

«Дорогой мистер Гросвенф! Я связался с мистером Кентом вчера днем по поводу вашего меморандума. Он предложил вам сделать закрытый доклад по форме А– 16–4 и выразил удивление по поводу того, что вы не сделали этого предложения лично. Мы получаем другие доказательства и версии по этому вопросу. Ваша же версия будет изучена наряду с другими.

Будьте любезны как можно скорее прислать тщательно заполненный образец формы А—16–4.

Искренне ваш, Джон Фонрем за мистера Кента».

Гросвенф мрачно прочел ответ. Он не сомневался в том, что Кент сделал секретарю несколько резких замечаний по поводу единственного на борту корабля некзиалиста. Но даже в этом случае Кент должен был сдерживать свой язык. Беспорядок, резервуар ненависти, сидящий в этом человеке, все еще подвергались некоторой сдержанности. Если Корита прав, то кризис приближается. Это был «зимний» период настоящей человеческой цивилизации, и вся культура могла разбиться вдребезги под действием вспышек эгоизма отдельных личностей.

Хотя он и не намеревался предлагать фактическую информацию, Гросвенф решил заполнить присланную ему секретную форму. И все же он лишь составил перечень фактов. Он не стал ни рассматривать их, ни предлагать решение. В графе «Рекомендации» он написал:

«Заключение должно сразу стать ясным любому обладающему необходимой квалификацией человеку».

Вопиющим фактом было то, что каждое из перечисленных доказательств, представленных им, было известно тому или другому из обширных отделов, имеющихся на борту «Космической Гончей». Все эти данные должны были лежать на столе Кента уже несколько недель.

Гросвенф сам отнес форму. Он не ожидал немедленного ответа, но все же остался в своем отделе. Даже еду ему присылали туда. Прошло два двадцатичасовых периода, прежде чем он получил ответ от Кента.

«Дорогой мистер Гросвенф! Просмотрев форму А– 16–4, которую вы предоставили на рассмотрение совета, я отметил, что вы не указали своих рекомендаций… Поскольку мы получили другие рекомендации по этому вопросу и намерены соединить лучшие черты каждой, создав обширный план, мы были бы признательны вам за передачу детальных рекомендаций.

Будете ли вы так добры уделить этому вопросу решительное внимание?

Грегори Кент.

Исполняющий обязанности директора».

Гросвенф понял личную подпись Кента, как прямой намек, означающий, что основные действия скоро начнутся.

Он сам напичкал себя наркотиками, которые вызвали симптомы, трудно отличимые от гриппа. В ожидании реакции со стороны своего организма, он написал Кенту еще одно послание, на этот раз о том, что он слишком болен, чтобы подготовить рекомендации, в которых давно возникла необходимость, поскольку они должны были включать в себя значительное количество весомых причин, покоящихся на знании фактов многих наук. И все же было бы разумным немедленно начать предварительную пропаганду среди членов экспедиции о необходимости провести в пространстве пять добавочных лет. Опустив письмо в почтовый желоб, Гросвенф позвонил в офис доктора Эгарта. Все произошло даже быстрее, чем рассчитывал Эллиот. Через десять минут вошел доктор Эгарт и поставил на пол свой чемоданчик. Когда он выпрямился, в коридоре зазвучали шаги. Несколькими секундами позже появился Кент с двумя крепкими работниками химического отдела.

Доктор Эгарт весело улыбнулся, узнав шефа химического отдела.

– Хэлло, Грег, – произнес он своим глубоким голосом, и перенес свое внимание на Гросвенфа. – Итак, похоже на то, что у вас есть здесь насекомые, друг мой. Забавно! Какое бы внимание вы ни оказывали защите корабля при этих приземлениях, некоторые вирусы и бактерии все же проникают внутрь. Я забираю вас в изолятор.

– Я предпочел бы остаться здесь.

Доктор Эгарт нахмурился и пожал плечами.

– В вашем случае это возможно, – он собрал свои инструменты. – Я пришлю присматривать за вами своего служащего. С неизвестными микробами нельзя рисковать.

Кент хмыкнул. Гросвенф, поглядывающий на него с нарочитым смущением, при этих словах поднял на него вопросительный взгляд.

– А в чем, собственно дело, доктор? – раздраженно проговорил Кент.

– Сейчас я не могу этого точно сказать. Посмотрим, что дадут лабораторные исследования, – он нахмурился. – Я взял пробы почти с каждой части его тела. Пока все симптомы указывают на лихорадку и жидкость в легких. Боюсь, что сегодня я не могу позволить вам беседу с ним, Грег. Опасаюсь, что это может быть серьезным.

Кент резко заявил:

– Придется рискнуть. Мистер Гросвенф владеет Ценной информацией и… – он заговорил строго подчеркнуто, – …я уверен, он еще достаточно силен, чтобы сообщить ее нам.

Доктор Эгарт взглянул на Гросвенфа и осведомился:

– Как вы себя чувствуете?

– Я еще могу говорить, – слабым голосом прошептал Гросвенф.

Его лицо пылало, глаза болели. Но одной из двух причин, по которой он вверг себя в такое состояние, была надежда на приход в таком случае Кёнта, и она оправдалась.

Другая причина заключалась в том, что он не хотел лично присутствовать на совещании ученых, которое мог созвать Кент. Здесь, в своем отделе, и только здесь, он мог защитить себя от враждебных действий, которые могли бы предпринять против него.

Доктор взглянул на часы.

– Говорю вам, – сказал он Кенту и косвенно Гросвенфу, – что сейчас пришлю санитара. Разговор должен закончиться ко времени его прихода, договорились?

– Прекрасно! – с фальшивой сердечностью ответил Кент.

Гросвенф молча кивнул.

Уже от двери доктор Эгарт еще раз напомнил:

– Мистер Рондер будет примерно через двадцать минут.

Когда он ушел, Кент медленно опустился в кресло и взглянул на Гросвенфа. Он сделал длительную паузу, по – том произнес намеренно холодным тоном, выражающим отношение к собеседнику:

– Я не понимаю, чего вы добиваетесь. Почему вы не представляете нам информацию, которой владеете?

– Мистер Кент, вы действительно удивлены?

Снова воцарилось молчание. Гросвенфу казалось, что Кент очень сердит и лишь с большим трудом сдерживает себя. Наконец, он прервал молчание и проговорил низким, напряженным голосом:

– Я – директор экспедиции. Я требую, чтобы вы немедленно выдали свои рекомендации.

Гросвенф медленно покачал головой. Внезапно он ощутил жар и тяжесть.

– Я не знаю, что… собственно на это ответить. Ваши действия, мистер Кент, легко рассчитать. Видите ли, я ожидал от вас, что вы обойдетесь с моими письмами именно так, как вы это сделали. Я ожидал от вас, что вы придете сюда с… – он обвел глазами двух помощников Кента, – …парой герольдов. При создавшихся обстоятельствах я думаю, что имею право настаивать на совещании глав отделов с тем, чтобы лично сообщить им свои рекомендации…

Будь у него время, он бы выставил руку и защитил себя. Слишком поздно он увидел, что Кент разъярен более, чем он это подозревал.

– Ловко, а! – в ярости бросил химик.

Его рука поднялась. Раскрытой ладонью он ударил Гросвенфа по лицу и снова заговорил сквозь сжатые зубы:

– Так вы больны, да? Люди со странными болезнями иногда оказываются не в своем уме и за ними требуется строгий надзор, потому что в состоянии помешательства они способны напасть на любимых друзей.

Гросвенф уставился на него затуманенным взглядом. Он поднес руку к лицу. Из-за лихорадки и слабости он слабо соображал. С некоторым трудом он сунул в рот таблетку противоядия. При этом он делал вид, будто держится за щеку в том месте, по которому его ударил Кент. Проглотив таблетку, он произнес дрожащим голосом:

– Пусть так, моя психика не в порядке, так что?

Если Кент и был удивлен его реакцией, то не выразил это словами. Он коротко спросил:

– Чего вы собственно добиваетесь?

Несколько мгновений Гросвенф боролся с тошнотой. Когда это чувство прошло, он ответил:

– Я хочу, чтобы вы начали работу, направленную на то, что по вашему мнению членам экспедиции необходимо принять сознательное решение о продолжении экспедиции еще на пять лет из-за того, что было обнаружено относительно враждебного интеллекта. Вот пока и все. Когда вы сделаете это, я расскажу вам все, что вы пожелаете узнать.

Он почувствовал улучшение – противоядие начало действовать. Лихорадка прошла. И он имел в виду именно то, что говорил. Его план был нерушимым. На любой стадии Кент, или позже вся группа, могли принять его предложение, и это было бы концом его стратегической стадии.

Теперь же Кент дважды разжал губы, как будто намереваясь заговорить, и каждый раз снова закрывал рог. Наконец, он произнес с глубоким изумлением:

– Это все, что вы хотите пока предложить?

Палец Гросвенфа лежал под одеялом на кнопке, вделанной в боковую часть его кровати, готовый нажать на нее.

– Клянусь, вы получите то, что хотите!

Кент резко возразил;

– Об этом не может быть и речи. Я не могу позволить себе подобного безумия. Люди не вынесут и одного добавочного года.

– Ваше присутствие здесь указывает на то, что вы не считаете мое решение безумным.

Кент сжал и напряг кулаки, потом разжал их.

– Это невозможно! Как я мог бы объяснить такое главам отделов и их помощникам?

Наблюдая за этим маленьким человеком Гросвенф понял, что кризис близок.

– Вам не придется им это объяснить. Все, что вам придется сделать, это обещать дать информацию.

Один из его герольдов, наблюдавший за лицом Кента, заговорил:

– Послушайте, шеф, этот человек, кажется, не понимает, что разговаривает с директором. Как насчет того, чтобы мы ему это объяснили?

Кент, собиравшийся сказать что-то еще, осекся. Он отступил, облизывая губы и злобно кивнул.

– Вы правы, Брендер. Я не понимаю, зачем вообще я ввязался в этот спор. Подождите минутку, я закрою дверь, а потом…

Гросвенф угрожающе предостерег Кента:

– На вашем месте я бы не стал ее запирать. Я подниму по тревоге весь корабль.

Кент, уже дотянувшийся до двери, остановился и оглянулся. На его физиономии застыла жестокая ухмылка.

– Так, так, так… – злобно ощерил он длинные зубы.

– Мы доберемся до вас и при открытых дверях. Начинайте разговор, мой друг…

Двое служащих шагнули вперед.

– Брендер, вы слышали когда-нибудь о ренферальном электростатическом заряде? – спросил Эллиот. Видя их колебание, он продолжил; – Тогда дотроньтесь до меня, и сразу увидите. Ваши руки покроются волдырями, а лицо…

Оба помощника выпрямились и отшатнулись. Блондин Брендер тревожно взглянул на Кента, который сердито сказал:

– Количество находящегося в человеческом теле электричества не убьет и мухи!

Гросвенф покачал головой.

– Вы, мистер Кент, кажется, немного не в себе. Электричество не в моем теле, но оно будет в вашем, если вы дотронетесь до меня.

Кент вытащил вибратор и подчеркнуто стал его настраивать.

– Назад! – скомандовал он помощникам. – Я хочу дать ему порцию в одну десятую секунды. От этого он не лишится сознания, но все молекулы его тела придут в движение.

Гросвенф спокойно предупредил, улыбаясь:

– Я его не получу, Кент, в этом вы ошибаетесь.

Тот либо не слышал его, либо был слишком зол, чтобы обращать внимание на его предупреждение. В глаза Гросвенфу ударил блеск вспышки. Послышалось шипение, треск и крик боли Кента. Вспышка исчезла, и Гросвенф увидел, что Кент пытается отбросить оружие, но оно никак не хотело отставать от его руки, но, в конце концов, упало на пол с металлическим лязгом. В очевидном шоке, Кент молча стоял, вцепившись в поврежденную руку.

Тоном сердитой жалости Гросвенф осведомился:

– Почему вы не послушались? Эти странные экраны содержат высокий энергетический потенциал, а поскольку вибратор ионизировал воздух, вы получили электрический удар, который одновременно уничтожил энергию вашего заряда, кроме как в зоне дула. Надеюсь, вы не слишком обожглись?

Кент уже взял себя в руки. Он был бледен и напряжен, но спокоен.

– Это дорого вам обойдется, – зловеще прошипел он. – Когда все узнают о том, что один человек пытался силой заставить их… – Он оборвал себя и нетерпеливо махнул помощникам. – Идемте, мы и так потеряли здесь много времени.

Через десять минут после их ухода пришел Рондер. Гросвенфу пришлось несколько раз терпеливо объяснить, что он уже не болен. Еще более долгим было объяснение с доктором Эгартом, которого вызвал санитар. Гросвенфа не беспокоило возможное разоблачение. Для того, чтобы обнаружить принятый им наркотик, нужно было твердое подозрение плюс тщательное обследование. В конце концов, они оставили его в покое, приказав оставаться в своем отделе не меньше суток. Гросвенф уверил их в том, что будет следовать изложенным инструкциям, и он действительно намеревался сидеть на месте. Во время предстоящих тяжелых дней некзиальный отдел должен был стать его крепостью. Он не знал в точности, что могло быть против него использовано, но был готов ко всему настолько, насколько это было в его силах и возможностях.

Примерно через час после ухода доктора в металлическом почтовом желобе послышалось звяканье. Это было извещение от Кента о созыве совещания согласно просьбе Эллиота Гросвенфа. Оно вытекало из первого письма Кента, игнорируя все последующие события. Печатная форма заканчивалась следующими словами:

«Ввиду последующих действий мистера Гросвенфа исполняющий обязанности директора считает, что имеет право на детальный разбор дела».

Под замечанием Гросвенфа Кент от руки написал:

«Дорогой мистер Гросвенф. Ввиду вашей болезни я проинструктировал штат мистера Гурлея о том, чтобы он связал ваш коммуникатор с контрольным пунктом, так что вы можете решать вопросы и присутствовать, не сходя с кровати. В других отношениях встреча сохранит все привилегии секретности».

В назначенный час Эллиот настроился на контрольный пункт. Когда появилось изображение, он обнаружил, что все помещение видно ему как на ладони, и что передающий экран – это большой коммуникатор, находящийся над массивным контрольным щитом. В настоящий момент его лицо представляло собой десяти – футовое изображение, глядящее на присутствующих.

– Да, – пробормотал Гросвенф, – впервые мое изображение делает присутствие на совете столь заметным.

Беглый осмотр помещения показал, что большая часть глав отделов уже заняла свои места. Как раз под экраном Кент разговаривал о чем-то с капитаном Личем. Вероятно, это был конец разговора, потому что он посмотрел на Гросвенфа, криво улыбнулся и повернулся к небольшой аудитории. Гросвенф заметил повязку на левой руке Кента.

– Джентльмены, – начал совещание Кент. – Без предварительного вступления я хочу сразу передать слово мистеру Гросвенфу. – Он снова взглянул на экран коммуникатора и на его физиономии появилась все та же свирепая улыбка. – Мистер Гросвенф, ваше слово.

– Джентльмены, около недели назад я получил достаточно сведений для того, чтобы утверждать, что наш корабль подвергся воздействию со стороны чужого интеллекта, принадлежащего этой галактике. Это может звучать чересчур громко, но это всего лишь горький факт, который я могу предложить вам в своей интерпретации на основе доступных мне средств. Я не могу доказать никому из присутствующих, что такие существа действительно есть. Некоторые из вас согласятся с разумностью моих доводов, другие, не имеющие знаний в специальных областях, решат, что мое заключение голословно. Я изучил проблему и изнурил мозг раздумьями о том, как убедить вас, что мое решение является единственно безопасным. Одним из видимо полезных шагов является сообщение об экспериментах, которые я проделал.

Он не упомянул о том факте, что уже проделал несколько уловок с тем, чтобы его вообще выслушали. Несмотря на все случившееся, он не хотел быть враждебным к Кенту более, чем это было необходимо.

– Теперь я хочу связаться с мистером Гурлеем, – продолжил он. – Я уверен, что вы не будете слишком удивлены, когда я скажу вам, что речь идет об автоматическом устройстве С —9. Я бы хотел знать, сообщили ли вы о нем своим коллегам?

Начальник отдела связи взглянул на Кента, который небрежно кивнул.

– Невозможно сказать точно, когда С —9 вступит в действие. Тем, кто о нем не слышал, сообщаю, что С —9 является малым экраном, который автоматически вводится в действие, когда пыль в окружающем пространстве достигает плотности, опасной для движения корабля. Очевидно, плотность пыли в любом данном объеме выше, конечно, при высокой скорости, чем при низкой. Тот факт, что количество активной пыли космоса вокруг достаточно, чтобы ввести в действие С —9, был замечен впервые членами моего отдела незадолго до того, как эти ящеры возникли в контрольном пункте. – Гурлей откинулся на спинку кресла и буркнул; – У меня все!

– Мистер Ван Гроссен, – спросил Гросвенф, – что обнаружил ваш отдел относительно пыли этой галактики?

Тучный Ван Гроссен выпрямился на стуле и, не вставая, произнес;

– Ничего такого, что мы могли бы рассматривать как удивительное или необычное. Она несколько плотнее, чем в нашей собственной галактике. Мы собрали небольшое количество пыли на ионизированных пластинках и сняли осадок. Вещество оказалось довольно простым: в нем присутствовали несколько простых элементов и следы многих соединений, которые могли попасть в пыль в момент конденсации, а также небольшое количество свободного газа, главным образом водорода. Теперь вся трудность состоит в том, что то, что мы получили, возможно, имеет очень небольшое сходство с пылью в том виде, в каком она пребывает обычно в пространство, но проблема получения ее в истинной форме, по всей вероятности, никогда не будет разрешена удовлетворительно. Сам процесс требует огромных изменений. Мы можем лишь догадываться о том, как она функционирует в пространстве. – Физик беспомощно развел руками. – Это все, что я могу пока сообщить.

Гросвенф не стал упускать инициативу и продолжил:

– Я мог бы и дальше спрашивать глав различных отделов о том, что им удалось узнать. Но я уверен в том, что могу суммировать изложенные и неизложенные открытия, не будучи к кому-либо несправедливым. И отдел мистера Скита, и отдел мистера Кента занимаются почти той же проблемой, что и мистер Ван Гроссен. Я уверен, что мистер Скит различными способами насытил атмосферу клетки пылью. Животные, которых он запускал в клетку, не выказывали никаких болезненных признаков, так что он, в конце концов, провел испытание на себе. Мистер Скит, можете ли вы к этому что – нибудь добавить?

Скит качнул головой.

– Если это форма жизни, то мне вы этого доказать не сможете. Я допускаю, что в самый тесный контакт с этим веществом все мы вошли в тот момент, когда вошли в спасательную шлюпку, открыли все двери, потом закрыли их, снова впустив воздух в шлюпку. В химическом составе воздуха возникли небольшие изменения, но ничего особенного.

– Достаточно для фактических данных. Я тоже, среди прочих вещей, проделал эксперимент, вывел спасательную шлюпку и впустил в нее пыль из пространства через открытые двери. Вот чем я интересовался… Если это жизненная форма, то чем она питается? Поэтому, впустив воздух в шлюпку, я проделал его анализ. Затем я убил пару маленьких животных и вновь сделал анализ атмосферы. Я послал образцы, и первый, и второй – мистеру Кенту, мистеру Скиту и мистеру Ван Гроссену. Имелось несколько минутных химических изменений. Дело могло заключаться в аналитической ошибке. Но мне бы хотелось попросить мистера Ван Гроссена рассказать вам, что он обнаружил.