Текст книги "Крылатый человек (Сборник)"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Альфред Ван Вогт
Крылатый человек

Путешествие «Космической гончей»

Часть 1

Глава 1

Все дальше и дальше шел керл. Черная безлунная ночь, почти беззвездная, неохотно уступала место мрачному красноватому свету зари, заполняющему небо слева от него. Свет был скучным, тусклым и не нес в себе тепла. Он потихоньку обнажал ландшафт, похожий на ночной кошмар. Его окружали черные зубчатые скалы и безлесая черная равнина. Над жуткой линией горизонта поднималось светло-красное солнце. Щупальца света неуверенно прокладывали себе дорогу среди теней, и по-прежнему никаких идов, хотя вот уже почти сто дней, как он занимается их поисками.

Внезапно он остановился, насторожившись. По огромным передним лапам пробежала дрожь, острые, как лезвие бритвы, когти изогнулись дугой. Растущие из плеч толстые щупальца волнообразно заколыхались. Он повел туда-сюда головой, очень похожей на кошачью, в то время как состоящие из маленьких тоненьких волосков усики, образовывавшие по бокам его головы нечто вроде ушей, отчаянно вибрировали, изучая каждый звук и шорох в эфире. Ответа не было. Его сложная нервная система не приняла ничего, что напоминало бы ответный сигнал. Никакого намека на присутствие ид – существ, его единственного источника питания на этой пустынной равнине. Керл безнадежно припал к земле. Его огромный, похожий на кота силуэт вырисовывался на фоне красноватой линии неба, как выгравированная на черном камне фигура тигра. Керла тревожила потеря контакта. Он обладал чувствительными органами, которые, когда все было в порядке, обнаруживали ид – существ на мили в окружности. По – видимому, порядок был нарушен. Его неудавшаяся попытка сохранить контакт указывала на физическое расстройство, на смертельную болезнь, о которой ему приходилось слышать. Семь раз за последние сто лет находил он керлов, таких слабых, что они уже не могли двигаться. Тогда он с легкостью убивал их и забирал то малое количество идов, что еще поддерживало их жизнь.

При воспоминании об этой беде керл вздрогнул. Потом он громко зарычал, и звуки его голоса завибрировали в воздухе, отдавшись эхом в горах – инстинктивное выражение его воли к жизни. Неожиданно он замер. Высоко над линией горизонта он заметил крошечную светящуюся точку. Она быстро приближалась и так же быстро вырастала во все увеличивающийся металлический шар. Потом шар превратился в круглый корабль. Огромный, сверкающий, как отполированное серебро, он заметно замедлял свой ход, просвистев над самой головой керла. Затем корабль отлетел вправо за черную линию холмов, секунду повисел неподвижно и скрылся из виду.

Керл вышел из оцепенения. С тигриной быстротой он понесся вниз по склону. Его круглые черные глаза горели лихорадочным желанием. Усики – антенны, забыв о своей уменьшающейся активности, так сильно вибрировали, посылая сигнал поиска идов, что тело ответило им острым приступом голодной боли.

Далекое солнце, теперь розоватое, висело высоко в пурпурно – черном небе, когда он припал к скале и уставился из-за нее на простиравшиеся внизу перед ним развалины города. Серебряный корабль, несмотря на его размеры, показался совсем маленьким посреди этого пустынного, лежащего в руинах города. И все же в нем было столько живого, угадывалась такая сила затаившегося движения, что он казался властвующим среди этой пустыни. Он как в колыбели покоился во впадине, возникшей под действием его веса, противостоя мертвым линиям города.

Керл не мигая смотрел на двуногих существ, Появившихся из корабля. Небольшими группками они стояли у подножия лестницы, тянувшейся из ослепительно – яркого отверстия, находящегося в сотне футов над землей. Его глотка сжалась. Его сознание помутнело от дикого желания броситься и смять эти, казавшиеся такими игрушечными, существа. Эти тела испускали свойственную для идов вибрацию. Клетки памяти затормозили этот импульс, когда он еще только успел подобраться к мускулам. Это было давнее воспоминание о прошлом его расы, о машинах, умеющих уничтожать, об энергии, превосходящей всю мощь его собственного тела. Он успел заметить, что тела существ окутаны прозрачным блестящим материалом, сверкающим под лучами солнца.

Память перегрела каналы его схем. Только теперь керл подумал о том, что это, должно быть, экспедиция с другой звезды. Ученые будут исследовать, а не разрушать. Если он не нападет, ученые не станут его убивать. Ученые тоже глупы на свой лад!

Осмелев от голода, он вышел на свободное пространство. Он увидел, что существа сразу его заметили и стали смотреть в его сторону. Трое, находившиеся к нему ближе других, медленно повернули к более удаленным группам. Самый маленький из них вытащил из футляра на боку металлический прут и держал его в руке.

Керла все это встревожило, но он продолжал трусить вперед. Поворачивать было слишком поздно.

Эллиот Гросвенф остался там, где стоял, возле трапа. Он уже привык держаться на заднем плане. Единственный некзиалист на борту «Космической Гончей», месяцами не замечаемый специалистами, которые не слишком понимали, что такое некзиалист, и не очень стремились понять. Гросвенф планировал исправить такое положение дел, но пока подобной возможности не представлялось.

Передатчик, вмонтированный в шлем его скафандра, ожил. Кто-то мягко рассмеялся и произнес:

– Что касается меня, то я не пойду на риск близкой встречи с таким великаном.

Гросвенф узнал голос Грегори Кента, главы химического отдела. Слабый физически, Кент был сильной личностью. На борту корабля у него имелось много друзей и людей, поддерживающих его, и он уже выставил свою кандидатуру на пост директора экспедиции в предстоящих выборах. Выборов ожидали с нетерпением, ведь они вносили определенное возбуждение в монотонную жизнь корабля. Из всех, кто следил за приближающимся чудовищем, лишь Кент вытащил оружие. Теперь он стоял, держа его в руке.

Послышался другой голос, более низкий и спокойный, принадлежащий, как распознал Гросвенф, Хэлу Мортону, директору экспедиции.

– Это одна из причин, по которой вы участвуете в экспедиции, Кент – вы слишком мало оставляете места случайностям.

Замечание было дружеским. Оно оставляло без внимания тот факт, что Кент уже реально претендовал на роль директора, который занимал сейчас Мортон. Конечно, его можно было рассматривать и как некую дипломатическую уловку, если считать, что таким образом наивные слушатели оповещались о том, что Мортон не питает злых чувств к сопернику. Гросвенф не сомневался в том, что директор способен на подобный ход. Он считал Мортона умным, честным и весьма проницательным человеком, который мог без труда управлять любой ситуацией.

Гросвенф заметил, что Мортон продвигается вперед, стараясь оказаться чуть впереди остальных. Его сильное тело казалось особенно крупным в прозрачном металлическом костюме.

Слуха Эллиота Гросвенфа достигли комментарии остальных:

– Не хотелось бы мне встречаться с этой малышкой в темноте один на один.

– Не будь дураком! Это явно высокоразвитое существо, возможно, из господствующей расы.

– Его физическое развитие, – произнес голос, при – надлежавший психологу Сидлу, – указывает на свойственную животным адаптацию к окружающей среде. С другой стороны, направляясь к нам, зверь действует не как животное, а как разумное существо, знающее о нашем умственном развитии. Вы заметили, что оно сковано в движениях? Это указывает на то, что оно понимает: мы вооружены, и поэтому осторожничает. Я бы хотел как следует разглядеть концы щупалец, расположенных на его плечах. Если они суживаются в рукоподобные отростки или чашечки, то я, пожалуй, стану утверждать, что мы имеем дело с потомком жителей этого города. – Он смолк, но потом закончил: – Нам бы очень помогло, если бы мы могли установить с ним контакт, хотя пока я склонен предположить, что оно выродилось в первобытное состояние.

Керл остановился, когда оказался в десяти футах от ближайшего существа. Потребность в идах угрожала овладеть им целиком. Его сознание готово было погрузиться в хаос, и ему стоило огромных усилий удержать себя от этого. Он чувствовал себя так, как будто его тело погружено в раскаленную жидкость. Перед глазами воз – никла пелена.

Большинство людей подошло к нему. Керл видел, что они изучают его дружелюбно и с любопытством. Когда они говорили, их губы двигались под прозрачными шлемами. Форма их общения – он был уверен, что чувства его не обманывают – была ему недоступна, поскольку происходила на частоте, принимать которую он не мог. Силясь казаться дружелюбным, он передал по усикам свое имя, указывая на себя в то же время щупальцем.

Голос, которого Гросвенф не узнал, протянул:

– Когда он шевелит этими волосами, Мортон, в моем приемнике возникает нечто вроде помех. Вы не думаете…

Спрашивающий назвал Мортона по фамилии, и это отличало его от остальных. Это был Гурлей – начальник отдела связи.

Гросвенф, записывающий разговор, был доволен. Эпизод со зверем мог помочь ему в записи голосов всех остальных, имеющих вес на корабле. Он с самого начала пытался это сделать, но без особого успеха.

– Ага, – произнес психолог Сидл, – щупальца оканчиваются чашечками – присосками. Это указывает на достаточно сложную нервную систему. При соответствующей тренировке он мог бы управлять любой машиной.

– Думаю, нам следует подняться на корабль и позавтракать, – предложил директор Мортон. – Потом будет много работы. Мне бы хотелось получить сведения о развитии этой расы и, особенно, о причинах ее исчезновения. На Земле, в ранний период, одна культура за другой достигали вершины и разрушались. И на их обломках возникали новые. Что же случилось здесь? Каждому отделу будет поручена особа область для исследования.

– А как с котенком? – спросил кто-то. – Мне кажется, что он жаждет подняться к нам.

Мортон хмыкнул и серьезно сказал:

– Было бы неплохо попытаться взять его с нами, но не действуя силой. Кент, что вы на это думаете мне предложить?

Маленький химик в раздумье покачал головой.

– Здешний воздух содержит больше хлора, чем кислорода, хотя и того и другого не так много. Наш кислород явился бы для его легких настоящим динамитом.

Для Гросвенфа было ясно, что кошкообразное существо не понимает этой опасности. Он наблюдал за тем, как чудовище последовало за первой группой людей вверх по лестнице к большой двери.

Все оглянулись на Мортона, но тот махнул рукой и заявил:

– Снимите второй замок и дайте ему вдохнуть кислорода. Это его излечит от излишнего любопытства.

Минутой позже в приемнике послышался удивленный возглас директора:

– Будь я проклят! Он даже не заметил разницы! Это означает, что у него нет легких или что его легкие поглощают вовсе не хлор. Держу пари, что он сможет к нам войти! Для биологов это будет кладом, и достаточно безопасным, если мы проявим осторожность.

Скит был высоким, худым, костлявым человеком с длинным печальным лицом. Его голос, необычно контрастирующий с наружностью, зазвучал в приемнике Гросвенфа:

– За все исследования, за все полеты, в которых мне приходилось бывать, я видел только две высшие формы жизни. Представители одной зависят от хлора, представители другой нуждаются в кислороде – два элемента, поддерживающие горение. Я слышал весьма смутные отчеты о жизненных формах, живущих на фторе, но сам подобного примера не видел. Я почти готов отдать свою репутацию за утверждение о том, что ни один сложный организм не сможет приспособиться к использованию обоих газов одновременно. Мортон, если только это возможно, мы не должны позволить этому существу нас покинуть.

Мортон довольно рассмеялся и рассудительно заметил:

– Кажется, он озабочен лишь тем, как бы остаться.

Он уже поднялся по лестнице. Теперь он проходил сквозь замкнутое пространство вместе с керлом с двумя другими людьми. Гросвенф заторопился вперед, но он был одним из дюжины людей, вышедших на открытое пространство. Огромная дверь захлопнулась, и воздух со свистом хлынул в помещение. Гросвенф наблюдал за чудовищем с растущим чувством тревоги: у него возникли какие-то мысли. Ему хотелось сообщить их Мортону. Согласно правилам, действующим внутри корабля, всем главам отделения должна быть доступна удобная и быстрая связь с директором. Ему бы тоже следовало обладать такой возможностью. Ведь положение это касается и главы некзиального отдела – хотя он и был единственным его членом – то есть относилось и к нему. Вмонтированный в его скафандр превосходный передатчик был устроен таким образом, что он мог разговаривать с Мортоном подобно главам других отделов. Однако на самом деле он обладал лишь мощным приемником. Это давало ему привилегию в слушании разговоров «руководителей», когда они занимались работой вне корабля. Если же он хотел с кем-нибудь поговорить или бы оказался в опасности, ему необходимо было щелкнуть переключателем, открывавшим выход в центральный ка – нал связи.

Гросвенф не подвергал сомнению ценность такой системы. Он был лишь одним из тысячи людей, находящихся на корабле, и было очевидным, что все они могли болтать с Мортоном, когда им вздумается.

Наконец, отворилась внутренняя дверь. Гросвенф двинулся вперед вместе с остальными. Через несколько минут все уже стояли у основания лифтовой системы, ведущей к жилым отсекам корабля. Между Мортоном и Скидом произошла короткая беседа, после которой директор решил:

– Если он поедет, пошлем его наверх одного.

Керл не выказал никаких возражений, но когда услышал, что дверца за ним захлопнулась, и лифт пошел наверх, он с рычанием развернулся. Его разум мгновенно пришел в хаос, и он ударил по двери. Под его весом металл прогнулся, отчаянная боль наполнила его безумием. Теперь он стал пойманным в ловушку зверем. Керл загрохотал когтями о сталь. Прочно пригнанные панели поддались под действием его толстых щупалец. Машина резко загудела, протестуя, но несмотря на то, что выступающие части лифта скрипели по стенкам шахты, неумолимая сила продолжала тащить лифт наверх. В конце концов, лифт достиг места назначения и замер. Керл сорвал остатки двери и вывалился в коридор. Там к нему присоединились люди с оружием наготове.

– Мы дураки! – заявил Мортон. – Нам следовало бы показать ему, как работает лифт. Он же решил, что мы его мы его обманули или что-то в этом роде.

Он решительно подошел к чудовищу. Гросвенф увидел, что когда Мортон несколько раз открыл и закрыл дверцу ближайшего лифта, дикий огонь исчез из угольно-черных глаз чудовища. Когда урок закончился, керл направился в примыкающую к коридору огромную комнату. Там он разлегся на покрытом ковром полу и утихомирил электрическое напряжение нервов и мускулов. Керл был страшно зол на себя за выказанный им страх. Ему казалось, что спокойное и мирное поведение было бы ему выгоднее, и дало бы ему преимущества. Его злобное поведение в лифте вероятно встревожило и обескуражило их не на шутку.

А это могло явиться огромной опасностью для задуманного им дела: керл задумал захват корабля. На планете, с которой явились эти существа, наверняка было неограниченное количество идов.

Глава 2

Немигающими глазами керл наблюдал за тем, как двое людей оттаскивали обломки валунов от металлической двери большого старого здания. Человеческие существа забрали его и снова надели скафандры и теперь, куда бы он ни посмотрел, видел их по отдельности или группами. Керл решил, что они все еще изучают мертвый город. Его собственные интересы полностью сосредоточились на еде. Каждая клетка его огромного тела требовала идов. Это страшное желание отдавалось во всех его мышцах, а сознание затуманилось одним – броситься за людьми, которые углубились в город. Один из них вообще ушел без спутников.

Во время ленча человеческие существа предлагали ему различную пищу, но вся она была для него бесполезна. Очевидно, им не приходило в голову, что он питается исключительно живыми существами. Иды, в основ – ном, были не субстанцией, а формой субстанции, и получить их можно было лишь из ткани, в которой еще теплится огонек жизни.

Текли минуты, часы, а керл по-прежнему сдерживал себя. Он лежал, наблюдая и зная, что людям известно о том, что он наблюдает за ними. Они спустили с корабля машину и установили ее перед валуном, преградившим путь к главному входу в здание. То напряженное состояние, в котором он находился, давало ему возможность отмечать все их движения. Хотя голод и был для него нескончаемой пыткой, он четко отмечал все их действия с машиной и видел простоту управления ею.

Он знал, что должно было произойти, когда пламя раскалит твердую глыбу, но намеренно вскочил и зарычал, как будто в ужасе.

Гросвенф наблюдал за ним с борта маленького патрульного корабля. Он добровольно взвалил на себя роль наблюдателя за керлом. Больше ему нечем было заняться. Никто, казалось, не ощущал необходимости присутствия на борту «Космической Гончей» некзиалиста. Пока он так наблюдал, путь к двери расчистили. К ней направились директор Мортон с еще одним человеком. Они вошли внутрь здания и исчезли. Их голоса сразу же зазвучали в приемнике Гросвенфа. Первым заговорил спутник директора:

– Все разбито… Вероятно, тут шла война. Но очертания этой машины можно проследить. Она выполнена из синтетических материалов. Хотел бы я знать, как она конструировалась и управлялась!

– Мне не совсем ясна ваша мысль, – заметил Мортон.

– Все очень просто. До сих пор я не видел ничего, кроме инструментов. Почти каждая машина, является ли она инструментом или оружием, оснащена трансформатором для получения энергии, ее преобразования и использования. А где силовая установка? Надеюсь, что библиотеки дадут нам ключ к ответу. Что могло такое случиться, что в корне сгубило цивилизацию?

В приемнике раздался голос психолога:

– Говорит Сидл… Я слышал ваш вопрос, мистер Пеннос. Есть, по крайней мере, две причины, по которым эта территория могла стать необитаемой. Первая – отсутствие пищи. Другая – война.

Гросвенф обрадовался тому, что Сидл назвал спутника Мортона по фамилии – теперь к его коллекции добавился еще один голос. Пеннос был главой инженерного отсека корабля.

– Однако, дорогой психолог, – проговорил Пеннос, – их наука должна была помочь им разрешить проблему питания хотя бы для части населения. А если нет, то почему бы им не развивать область космических полетов с тем, чтобы отправиться в поисках пищи куда-то еще?

– Спросите у Гюнли Лестера, – послышался голос директора Мортона. – Я слышал, что у него зародилась какая-то теория, прежде чем мы успели приземлиться.

Астроном отозвался после первого же вызова.

– Нужно еще как следует проверить все расчеты. Но один из них, думаю, вы со мной согласитесь, говорит сам за себя. Этот отдаленный мир состоит всего лишь из одной планеты, вращающейся вокруг Солнца. И больше ничего: ни луны, ни даже планетоида. А ближайшая солнечная система находится на расстоянии девятисот световых лет. Так что перед господствующей расой этой планеты стояла ужасающе сложная задача: им было необходимо одним ударом разрешить проблему как межпланетных, так и межзвездных перелетов. Вспомним для сравнения, каким медленным было наше развитие в этой области. Вначале мы достигли Луны, потом начали полеты к планетам. Каждый успех вел к следующему, и после долгих лет был совершен длительный перелет к ближайшей звезде. И наконец человеку удалось изобрести антиускоритель, который позволил совершить межгалактический перелет. Так что я сомневаюсь, чтобы какой-то расе удалось совершить межзвездный перелет, не накопив предварительно опыта.

За этим высказыванием астронома последовали другие замечания, но Гросвенф их уже не слушал. Он смотрел туда, где только что видел огромного кота, но тот куда-то исчез. Он тихо выругался, злясь на себя за невнимательность. Пришлось метаться на своем суденышке в беспорядочном поиске. Но вокруг было слишком много зданий. Куда бы он ни посмотрел, всюду его взгляд натыкался на препятствия. Он приземлился и стал расспрашивать нескольких в поте лица работающих техников. Большинство ответили, что видели кота примерно двадцать минут назад. Обескураженный Гросвенф влез в свою спасательную шлюпку и полетел над городом.

Незадолго до этого керл осторожно двинулся вперед, ища укрытия везде, где только возможно. Он приближался к одной группе – напряженный сгусток энергии, нервный и больной от голода. Подкатила маленькая машина, остановилась перед ним и зажужжала, делая его фотоснимки – великолепная камера. Гигантская дробильная машина нависла над каменистым холмом, готовая действовать. Сознание керла было заполнено очертаниями не слишком внимательно наблюдаемых им предметов, и изогнутое дугой тело устремилось за человеком, который ушел в город один.

Керл внезапно потерял над собой контроль. Его пасть наполнилась зеленой слюной. Он метнулся за каменистую насыпь и помчался со всех ног. Керл несся огромными плавными скачками. Было забыто все, кроме одного – единственного желания, как будто некая магическая, стирающая память щетка прошлась по его мозгам. Он пролетал по пустынным улицам, срезая путь с помощью проломов в тронутых временем стенах. Затем он перешел на неторопливый бег – его усики – уши ловили вибрацию идов.

Наконец он остановился и стал пристально смотреть вперед из-за скалистых обломков. Двуногое существо стояло возле того, что было раньше окном, направляя в темноту луч фонарика. Фонарик щелкнул и погас. Сильный, приземистый человек мягко шагнул назад и тревожно посмотрел туда-сюда. Керлу не понравилась его тревога. Она означала готовность к опасности, а значит и осложнения.

Керл подождал до тех пор, пока человеческое существо не исчезло за углом и быстро вышел на открытое пространство. Как призрак, он скользнул по боковой улице мимо длинного квартала разрушенных зданий. На огромной скорости он свернул направо, пролетел через открытое пространство, потом лег на живот и вполз в сумрачное отверстие между домом и огромной грудой развалин. Улица впереди была каналом между двумя грядами разбросанных камней. Она заканчивалась узким углом, выход из которого находился как раз под керлом.

В последний момент он стал, вероятно, недостаточно осторожным. Когда человеческое существо вступило на отрезок пути под ним, керл испугался, потому что от того места, где он притаился, полетел вниз крошечный камень. Человек дернулся и взглянул наверх. Его лицо тотчас же изменилось, он схватился за оружие. Керл метнулся вперед и нанес сокрушительный удар по светящемуся прозрачному колпаку. Послышался хруст разрываемого металла, и хлынула кровь. Человек сложился пополам, будто его согнули. Мгновение его кости и мускулы каким-то чудом удерживали тело, потом оно рухнуло. Лязгнул металл космического костюма.

Конвульсивным движением керл ринулся на свою жертву. Он уже создал поле, которое должно было помешать идам смешаться в потоке крови. Он молниеносно раздробил металл и лежавшее внутри него тело. Хрустнули размалываемые кости. Он погрузил рот в теплое тело, и крошечные чашечки – присоски начали вытягивать идов из клеток. В экстазе он занимался этим минуты три, потом по его глазам пробежала тень. Насторожившись, он посмотрел наверх и заметил маленькую машину, летевшую в его сторону против заходящего солнца. На мгновение керл оцепенел, потом быстро скользнул в тень от груды обломков.

Когда опять посмотрел наверх, крошечное суденышко лениво уплывало влево. Но оно летело кругами, и керл понимал, что скоро оно вернется к нему. Доведенный почти до исступления тем, что его прервали в момент пиршества, керл все же бросил свою добычу и помчался обратно к кораблю. Он летел, как подстегиваемое опасностью животное, и замедлил ход лишь тогда, когда обнаружил первую группу людей, занятых работами. Он осторожно приблизился к нам. Все они были заняты, и он мог проскользнуть мимо незамеченным.

Гросвенф все больше отчаивался в поисках чудовища. Город был слишком велик. Руин и укромных местечек было значительно больше, чем показалось ему вначале. В конце концов он направился к кораблю и с облегчением вздохнул, обнаружив животное удобно растянувшееся на валуне под солнцем. Гросвенф осторожно посадил машину на удобное возвышение позади чудовища. Он был еще там, когда двадцать минут спустя группа людей, изучающих город, наткнулась на раскромсанное тело Денервея из химического отдела и передала об этом вызывающее дрожь сообщение.

Гросвенф сразу же взял курс к месту происшествия. Он почти сразу же узнал, что Мортон не прибудет смотреть на тело. В приемнике послышалось его угрюмое распоряжение:

– Перенесите останки на корабль.

Друзья Денервея были уже там и в тревожной тишине взирали на труп товарища.

Гросвенф посмотрел вниз на ужасающие клочья человеческого мяса и запачканные кровью куски металла и ощутил, как сжалось его горло. Он слышал замечание Кента:

– Черт побери, и нужно же ему было пойти одному!

Голос главы химического отдела звучал хрипло.

Гросвенф вспомнил о том, что Кент и его старший заместитель Денервей были добрыми друзьями. По всей вероятности, кто-то еще их химического отдела сказал что – то по личной связи отдела, потому что Кент ответил;

– Да, будем делать вскрытие.

Эти слова напомнили Гросвенфу о том, что если он не настроится на их волну, то пропустит большую часть происходящего. Он торопливо тронул за плечо ближайшего к нему человека и спросил:

– Не возражаете, если я через вас послушаю химиков?

– Давайте.

Гросвенф слегка прижал пальцы к его руке и услышал, как дрожащий голос говорил:

– Хуже всего, что убийство выглядит совершенно бессмысленным. Тело раздавили прямо в желе, но похоже, все части на месте.

В разговор вмешался биолог Скит. Его длинное лицо выглядело мрачнее обычного.

– Убийца напал на Денервея, чтобы его съесть, но потом обнаружил, что по составу тело для него несъедобно. Совсем как наш огромный кот. Что бы перед ним ни поставили, ничего не ест… – тут он осекся и медленно продолжил: – А как насчет этого зверя? Он достаточно велик, чтобы проделать подобное своими конечностями.

– Вероятно, эта мысль пришла в голову многим из нас, – промолвил Мортон, слушавший весь разговор. – В конце концов, это единственное живое существо, которое мы тут видели. Но, естественно, мы не можем расправиться с ним по одному подозрению.

– Кроме того, заметил один из мужчин, – он не исчезал из поля моего зрения.

Прежде чем Гросвенф успел заговорить, по главной линии послышался голос психолога Сидла:

– Мортон, я беседовал со многими людьми, и впечатление у меня осталось следующее: их первое чувство таково, что зверь ни разу не исчезал из поля зрения, но поразмыслив немного, все они соглашались с тем, что на несколько минут, может быть, и исчезал. У меня тоже сложилось впечатление, что он все время был поблизости. Но серьезно поразмыслив, я припоминаю кое-какие бреши. Были моменты, и возможно, достаточно длительные, когда он совершенно исчезал из виду.

Гросвенф вздохнул, и промолчал теперь уже намеренно. Его точка зрения была высказана другим.

Молчание нарушил Кент, который яростно заявил:

– Я считаю, что нечего разводить пустые разговоры. Нужно прикончить чудовище по первому подозрению, пока оно не наделало еще больших бед.

– Корита, вы далеко? – осведомился Мортон.

– Возле тела, директор.

– Корита, вы расхаживали по городу вместе с Кранесси и Ван Хорном. Как вы считаете, может быть этот кот потомком тех, кто населял эту планету?

Высокий японец медленно и задумчиво проговорил:

– Директор Мортон, тут есть какая – то тайна. Посмотрите на эту удивительную линию небосвода. Обратите внимание на контуры архитектурных сооружений. Эти люди были близки к землянам. Здания не просто украшены, они украшены в определенном стиле. Есть эквиваленты греческой колонне, имеется большой собор в готическом стиле, для создания которого нужно было обладать верой. Если рассматривать этот одинокий мир как планету – мать, то она должна была быть для своих обитателей любимым местом, несущим им тепло и духовные силы. Эффект увеличивает строение улиц. Машины этого народа доказывают, что он был математиком, но прежде всего он был художником. Поэтому-то он и не создал геометрически причудливых городов из мира ультрасофических метрополисов. В оформлении домов кроется непринужденность гения, глубокое, радостное восприятие мира, усиленное непоколебимой верой в божественное. Это не почтенно – седовласая цивилизация, а культура юная и энергичная, уверенная в себе и сильная знанием своей конечной цели. А потом все внезапно котилось, как будто на определенной стадии эта культура пережила великую битву и рухнула, как бывшая Мохаммедианская цивилизация, или миновав столетия процветания, она вступила в период борьбы и распрей. Как бы там ни было, у нас нет сведений ни об одной культуре во Вселенной, сделавшей такой резкий скачок. Преобразования всегда происходят медленно. И первый этап на их пути – подвержение безжалостному сомнению всего, что когда-то было свято. Должны были существовать внутренние противоречия. Бесспорные прежде убеждения подвергаются жесткой критике со стороны ученых и аналитиков. Скептики становятся господствующими существами расы. Но эта культура, я бы сказал, прекратила свое существование внезапно, в цветущем возрасте. Социологической бомбой для подобной катастрофы должен был быть конец всей морали, взрыв жесточайшей преступности, разрушение всех идеалов. Должно было возникнуть полнейшее бессердечие. Если этот… кот – потомок подобной расы, тогда он может быть лукавой натурой, ночным врагом, хладнокровным убийцей, который ради одного зернышка может перерезать горло собственному брату.

– Довольно! – отрывисто прозвучал голос Кента.

– Директор, я намерен совершить возмездие.

Его резко прервал Скит:

– Я категорически возражаю! Послушайте, Мортон, мы не должны убивать кота, даже если он и виновен. Это настоящая биологическая сокровищница!

Кент и Скит сердито уставились друг на друга.

– Дорогой мой Кент, – внушительно и веско проговорил Скит, – я достаточно оцениваю тот факт, что вы в своем химическом отделе будете счастливы сделать химический анализ его крови и плоти. Но я должен, к сожалению, уведомить вас о том, что вы чересчур спешите. Нам, в биологическом отделе, он необходим живым, а не мертвым. И у меня есть такое предчувствие, что физики тоже захотят заняться им живым. Так что боюсь, что вы будете последним в списке. И примиритесь, пожалуйста, с этой мелочью. Вы сможете заняться им через год, но никак не раньше.

– Я смотрю на это дело не с научной точки зрения, – угрюмо возразил Кент.

– А следовало бы… Ведь Денервей мертв, и для него ничего нельзя сделать.