Текст книги "Мой самый лучший друг (СИ)"

Автор книги: Алена Згоник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Часть 5. Мир изменится вместе с тобой.

Я провел в больнице все выходные, иногда, ненадолго, забегая домой за вещами для себя и для мамы. Мы дежурили у кровати Чарли по очереди, ведь всем, время от времени, нужно поспать. Братец приходил в себя совсем на короткое время, чтобы немного поесть, а затем снова окунуться в прерывистый сон. Его состояние немного улучшилось к понедельнику и нам разрешили забрать его домой.

Посадив маму и брата в такси, я сел на первый встречный автобус, маршрут которого хоть немного совпадал с моим и поехал в школу. Глаза закрывались от бессонной ночи, а все тело ломило от того,что я провел ее сидя в кресле, но я старался держаться. Меньше всего мне сейчас хотелось пропускать школу. Учеба может отвлечь, да и Курт тоже постарается.

Когда я вышел из автобуса, мне пришлось еще минут пятнадцать идти пешком до нужного мне места. Мне не терпелось скорее сесть за парту и окунуться в дремоту, разбавляемую лишь монотонным голосом учителя.

Но в школе меня ожидало кое-что чертовски неприятное..

– Привет, Рассел, – зайдя на школьный двор, я слабо поздоровался со своим приятелем из бывшей команды.

Парень, с россыпью маленьких родинок на лице, быстро отвел взгляд и прошел мимо меня. Я не придал этому значения, пока не встретил еще пару ребят из команды. Их реакция меня тоже не обрадовала. Если взгляд Рассела не выражал, толком, ничего, то эти парни смотрели на меня презрительно, что еще больше вводило меня в недоумение, и, чтобы разобраться с этим, я решил поговорить с человеком, который знает ответ на любой вопрос, касающийся того, что происходит в Джефферсоне.

– Эй, Том, – Уйтмур сидел на лавочке под размашистым деревом, как всегда, в гордом одиночестве, и пинал кроссовками камешки. Когда я приблизился к нему, Томми поднял на меня глаза и начал теребить низ своей рубашки.

– О, Такер, привет, – тон парня был немного странным, – Слушай.. я, тебя, конечно, не осуждаю, но это как-то непонятно. Да еще и вечеринка та.. Ну ты.. держись, что ли.

– Том! – я наклонился к парню, с силой сжимая его плечо и заставляя смотреть мне прямо в глаза, – Хватит мямлить и объясни мне, что случилось! На меня половина школы волком смотрит!

– А.. так ты еще не знаешь?! – голос Уайтмура снова стал возбужденным, как и обычно, когда ему не терпелось выложить все, что ему известно, – Логана выписали из больницы и он вернулся в школу, и он тут..

– Логан?! – забывшись, я еще сильнее сжал плечо Томми, от чего тот взвизгнул, – Прости. Ладно, Логан вернулся, что дальше?

– А дальше самое интересное. Но, Такер, не для тебя. Он такого про тебя наговорил..

– И что же это? – я перестал контролировать свой голос, понимая, что перехожу на рык.

– В общем, – Томми зажмурился и на одном дыхании выпалил следующую фразу, – Он сказал, что ты из отряда голубых, долбаный педик, который втихаря дрочит на Хэтсвика и что твой шкаф полон его фотографий.

– Чего? – я напрягся, чувствуя, как затряслись от злости руки, – И кто верит в эту чепуху?!

– Вообще-то, Такер, в это поверили все..

Шумно выдохнув, я прикрыл глаза.

– Где он..?

– Утренняя тренировка только закончилась, он должен быть еще там, ребята из команды позвали его поприсутствовать на..

Я не дослушал Тома, да и это уже не имело значения. Ноги сами понесли меня к стадиону. Я буквально слышал, как мое сердце вырывается из груди. Меня затопила ярость, смешанная.. со страхом. Да. Мне было чертовски страшно. Что, если во все это поверит Курт..?

Еще из далека я увидел темную макушку Блейза и ускорил шаг. Парень стоял у трибун, опираясь на костыли, окруженный всей командой. Все вместе они над чем-то смеялись, подбадривающе хлопая Логана по плечу.

Когда я приблизился к ним, все затихли и, как один, уставились на меня.

– Оу, Такер.. рад тебя видеть. Как ты? Как Курт? – произнес он, проговаривая четко каждое слово. Я дернулся, чтобы прописать ему пару ударов, но парни, которых я раньше считал своими друзьями, подхватили меня под руки.

– Какого черта?! – мой голос срывался на хрип, – Ты, что, теперь думаешь, что можешь говорить про меня все, что угодно?! Это же мерзкие грязные сплетни! Я убью тебя, Логан!

– О, да, ты уже пригрозил мне этим. А на следующий день меня нашли окровавленным и лежащим в грязи, задыхающимся от собственной крови. Я не помню, кто это был. И про твои угрозы мне тоже сообщили парни. Что я должен думать? Ладно, сейчас не об этом. Пусть у меня и отшибло память за последние пол года, но я помню одно, и это самое главное. А теперь, об этом знают и все остальные.

– Урод! – я попытался вырваться, но меня держали крепко, – Нет у тебя никакой амнезии!

– И кому же поверят, Такер? – с лица Логана не сходила победная улыбка, – Мне, парню, который чуть не остался калекой на всю жизнь, или тебе.. грязному педику..?

– Я не гей!

– Да что ты.. ты же плакал у меня на плече тогда, помнишь? О том, что так сильно хочешь, чтобы Курт узнал о твоей любви, но сам не можешь ему сказать. Я всего лишь оказал тебе услугу.

Я чувствовал, как гневно раздуваются мои ноздри, как я задыхаюсь от бессилия.

– У тебя нет никаких доказательств!

– Они мне и не нужны. Все верят мне на слово. Теперь, когда все об этом знают, твой Курт наверняка оближет тебя с ног до головы и вставит так, что ты умрешь от счастья. Но знаешь.. меня это мало волнует. Потому что мы в школе, Такер. Тут нет понятия толерантность. И для таких, как ты, есть специальные меры.

Я ощутил сильный удар поддых, от чего обмяк и не упал лишь потому, что меня держали. Из горла вырвался стон. Второй удар пришелся на скулу и он отдался зудящим жжением.

– Прости, но это наверняка подготовит тебя ко взрослой жизни. Ведь она тебя побьет еще не раз..

***

Парни из команды избивали меня не меньше получаса, а затем просто оставили там, лежа на влажной траве. Повезло, что меня нашел тренер и доставил туда, куда нужно. В медкабинете меня привели в божеский вид. Стерли кровь и грязь с лица, обработали раны и позволили немного отдохнуть. Но, когда я вышел оттуда, мне стало в десять раз хуже, и этого не из-за того, что все тело ломило от боли.

Стоя посреди школьного двора, я наблюдал за тем, как переворачивается мой мир. Со всех сторон я слышал гадкие смешки и язвительные высказывания в мою сторону.

– Эй, Спиноза, как тебе по-собачьи?

– Такер, а тебе уже сделали специальный пропуск в женскую раздевалку?

– Только попробуй подкрасться ко мне сзади, Спиноза! Вырву тебе позвоночник.

– Фу, парень.. из футболистов в педрилы.. Как так можно?!

Все внутри меня разрывалось на части. Я чувствовал себя мусором. Мне казалось, что эта голубая вонь теперь разносится по всей округе, и каждый встречный, чувствуя ее, шарахается от меня, боясь заразиться. Меня будто измазали дерьмом, таким ничтожным я себя чувствовал.

Странно, как быстро все может поменяться в старшей школе. Сегодня ты на вершине, встречаешься с одной из самых популярных девушек, считаешься одним из лучших игроков в команде по футболу, у тебя куча друзей и каждый хочет заслужить твое уважение. Но.. завтра ты уже ничто. Теперь каждый спешит вытереть об тебя ноги. Ты – дерьмо. Нет, ты хуже. Намного хуже.

Вот только этот позор не может пройти мимо просто так. Он меняет людей вокруг. Но и вместе со всем миром.. меняешься ты. Безвозвратно.

Второй раз за день я понесся к стадиону, зная, что через несколько минут там никого не будет. Ученики Джефферсона уже спешили вернуться в здание, так как урок должен был вот-вот начаться. Я прорывался сквозь всех этих людей, кожей ощущая всю их ненависть ко мне. Но понимая, что они совсем другие.

Это я мусор?

Нет.

Не я.

В толпе мелькнули светлые волосы Курта.

– Такер?

Нет. Еще раз выслушать о том, какой я мерзкий? Получить еще один презрительный взгляд? Объяснить, почему скрывал свои чувства столько времени, а потом получить плевок в лицо?

Нет. Ни в коем случае.

Проигнорировав друга, я выбрался из урагана учеников, спешащих на уроки, и спокойно добрался до стадиона. Футбольное поле было залито лучами полуденного солнца. Это место, в моменты полнейшего одиночества, является самым красивым местом на земле. Место, которое я все душой ненавижу.

На ограждении всюду висели подбадривающие плакаты:

«Вперед, Джефферсонские Львы»

«Команда Вест-Джефферсон Хай – лучшая команда в мире»

«Футбол – наше все»

С гневным криком я начал срывать эти идиотские плакаты, нарисованные чирлидершами и другими учениками, которые обожали нашу команду. Пестрые краски мелькали перед моим лицом, а затем бумага рвалась на клочки и разбрасывалась во все стороны.

Я сорвал их все. До последнего.

Совсем не задумываясь о том, что это нарушает правила.

Плевать.

***

– Такер, ты поздно, – мама сидела одна в своем кресле бездумно кликая по кнопкам пульта.

– Скажи спасибо, что вообще пришел, – я открыл холодильник, достал из него бутылку воды и жадно сделал несколько глотков.

– Почему ты так разговариваешь со мной? – мама выключила телевизор и подошла ко мне.

– А как я должен, мамочка? Ах да, прости, у нас ведь идеальная семья. Здесь никто не должен повышать голоса и грубить.

– Мне не нравится твой тон. Подожди.. ты что, пил? И что с твоим лицом? С кем ты подрался?! – глаза мамы расширились.

Я усмехнулся.

– Давай, накажи своего сына. Можешь даже начать бить посуду. А хочешь я начну? – с этими словами я взял со стола чистую тарелку и с силой швырнул ее на пол, от чего та разлетелась на осколки.

– Такер, – глаза мамы заблестели, – Что на тебя нашло?

– Что? – я взял еще одну тарелку и провернул с ней то же, что и с предыдущей, – Я всегда был таким. Ты и твой добренький Бредди пичкали меня таблетками, чтобы я не был тем, кто я есть! Знаешь, что я с ними сделал? Я смыл их в унитаз вместе с дерьмом! Ясно?! О, да, кстати, я сделал себе татуировку. Хочешь взглянуть?

– Что ты сделал..? – ахнула мама, не веря своим ушам.

Я снял футболку, швырнул ее в сторону, а затем развернулся к матери спиной.

– Сдирай эту чертову повязку! – рявкнул я.

Мать осторожно прикоснулась к моей спине пальцами и осторожно сняла бинты. Я отчетливо услышал всхлип.

«Fuck it!» гласила надпись на моей спине, что, естественно не привело женщину в восторг.

Когда я повернулся обратно, она смерила меня разочарованным взглядом, а ее глаза были полны слез. Она отошла от меня, села обратно в кресло и закрыла лицо руками.

– Иди к себе, Такер. Я не хочу тебя видеть.

– С радостью, мамочка. Спиноза младший уже отбывает, – я двинулся к лестнице, – И да, кстати, – на полпути я остановился, – Правда, моя фамилия режет слух? Это выглядит, будто мы и не родственники вовсе. Да, я бы тоже не захотел, чтобы такое отродье носило мою фамилию.

– Убирайся!!!

Поднявшись на второй этаж я двинулся к своей комнате, но не дошел, потому-что мой взгляд зацепился за приоткрытую дверь спальни Чарли. Стараясь не шуметь, я осторожно вошел в его комнату и приблизился к кровати. Братец спал, чуть нахмурив брови, крепко обняв Мистера Спарки. Он тихонько посапывал, время от времени бормоча какие-то невнятные слова.

Я провел пальцами по его волосам.

– Я еще не готов попрощаться с тобой, мелкий, – сказал я себе под нос, а затем, поцеловав брата в щеку, присел у его кровати, облокотившись на нее спиной, и беззвучно заплакал.

Часть 6. Что значит «хуже некуда»? Испробуй на себе.

Рано или поздно наступает такой момент, когда ты перестаешь жить иллюзией. Твоя семья вовсе не идеальна, а терпеть это наигранное счастье становится и вовсе невыносимым. Твои друзья, все, как один, оказываются мелочными суками, которых заботит только твой статус, ну а уж если ты немного не такой, как они, из лучших друзей они в момент превращаются в злейших врагов. Это и наталкивает тебя на мысли, что у тебя никогда и не было друзей. Ты один. Абсолютно один. И ты должен в одиночку справляться с тем, что на тебя навалилось. И после всего этого ты не понимаешь, есть ли в твоей жизни хоть что-нибудь настоящее?

Настоящими мне в данный момент кажутся только осознание собственного "Я" и чувства, которые раздирают грудную клетку изнутри. Но вот только проблема в том, что кроме этого у меня нет ничего. У меня отняли все, что только могло иметь значение. И от этого хоть в петлю.

Шесть тридцать утра. Я стою у окна, спрятавшись за шторой и наблюдаю за соседскими окнами. В это время Курт обычно просыпается и отправляется на утреннюю пробежку. Когда-то мы вместе начинали заниматься этим, но мы оба расставили приоритеты. Для меня лишний час сна казался более важным. Курт же был влюблен в себя и свое тело, поэтому о сне не могло быть и речи.

С того момента, как Логан вернулся в школу, я не перемолвился с Хэтсвиком и словом. Я избегал его. Надеялся, что тот момент, когда нам придется поговорить не наступит никогда. Но Курт очень хотел этого. Он приходил ко мне домой несколько раз, но я отказывался его принимать, а в школе я просто сбегал. Будь то уроки или перемены, я научился удирать от него.

Это ужасно глупо. Вряд ли, я когда-либо делал в жизни что-то более глупое. Но мною просто овладел страх. Страх узнать о том, что мы больше не друзья. Так было проще. Смотреть за ним на расстоянии, чем знать, что он презирает меня.

В мою дверь постучали. Я не хотел открывать. Если быть более честным, то я не хотел отрывать глаз от Курта, который придирчиво разглядывал себя в зеркало, попутно одевая спортивный костюм. Но тот, кто стоял за дверью, не спешил уходить, настойчиво отбивая ритмы по деревянной глади.

– Черт.

Открыв дверь, я увидел нахмуренные брови своего отчима.

– Когда ты вернулся?

– Сегодня, – мужчина откашлялся, – Я войду?

Я отошел, пропуская Бреда в свою комнату. Он оглядел разбросанные повсюду вещи и сел на мою кровать. Я встал напротив него.

– Мама рассказала мне обо всем.

Я промычал, давая ему понять, что эта информация мне ясна. Но, кажется, Бред ожидал другой реакции.

– Обо всем, Такер. О твоем поведении. О татуировке. О том, что ты больше не принимаешь таблетки, выписанные врачом. Психоаналитики никогда не назначают препараты просто так, ты знал об этом, сын?

– Сын.. – я усмехнулся и начал рыться в шкафу, выбирая в чем сегодня пойти в школу. То, что не жалко испачкать и испортить, потому что мне предстоял еще один тяжелый день, – Не понимаю о чем вы, мистер МакМиллан.

Я чувствовал, что Бред разглядывает мою спину. Кожей ощущал его недовольный взгляд.

– Когда мы решили прекратить сеансы, мы думали, что все налаживается.

– Да плевать мне, что вы думали! – я резко развернулся и уставился отчиму прямо в глаза, – Это моя жизнь! Вы посадили меня на прозак и довольствовались тем, что я веду себя как овощ! А ты не задумывался, что, может, дело не во мне? Вся эта семья это одна большая проблема! У одного сына не все в порядке с головой, у другого с сердцем! Скажи спасибо, что в моих проблемах мать винит не тебя, а моего отца! Она думает, что это все его идиотская наследственность, но знаешь что? Я так не думаю!

– Тебе всего семнадцать, Такер! Ты не можешь трезво оценивать ситуацию! Ты уже ломаешься на глазах! Сегодня спонтанная татуировка, а завтра что? Наркотики?

– Чем тебе не угодили безобидные чернила?

– Мы с мамой пытаемся поставить тебя на ноги! Она с самого детства все делала для тебя! Перевезла тебя в Аптаун, устроила в хорошую школу, и все только для того, чтобы ты жил хорошей жизнью! И этим ты ей отплачиваешь?!

– А меня кто-нибудь спросил, чего я хочу? Может быть мне не место в Аптауне? Я ненавижу Карлтон и всех жителей этого гребаного элитного района!

– Вижу, ты не настроен на серьезный разговор, – произнес Бред, вставая с кровати.

Я буквально чуть не задохнулся от злости.

– По твоему, я говорю не серьезно?!

– Мы вылечим тебя, сынок. Не беспокойся, – с этими словами отчим скрылся за дверью.

– Я тебе не сын! – закричал я и, схватив со стола вазу с цветами, которую сюда поставила мама, швырнул ее об дверь.

Неужели так сложно прислушаться ко мне хотя бы раз? О, нет, Такер, все проблемы заключаются в тебе и только в тебе! Как же ты не можешь этого понять! А все эти люди лишь пытаются сделать твою жизнь лучше!

Пошли они!

Пошли они все!

Я кинулся к ящику стола и открыл его, вглядываясь в содержимое. На дне лежала пара сережек – серебристые кольца, и игла. Я приготовил это на особый случай. И вот, он настал.

Делать дыры в ушах – не самое приятное занятие, тем более без какой либо обработки, но мне было плевать. Я понял, что боль меня успокаивает. А родителей злят любые еще большие изменения в моей внешности. Так почему бы не убить сразу двух зайцев? Да, прохожие могут принять меня за уголовника, ну и что? Я тот, кто я есть. И я буду выглядеть как хочу. Я родился в гетто. Я не мог пойти по другому пути. Да и что эти сережки.. ерунда. Я вовсе и не собираюсь на этом останавливаться. Мне будет больно. Я буду выглядеть все хуже и хуже. Соседи будут распускать мелкие слухи, обвинять в грязных делах, коситься и пытаться вдолбить моим родителям, что все это зашло слишком далеко.

Но знаете, что?

Пусть.

Я не собираюсь мучиться один.

***

В школе ситуация оставалась прежней. Изменилось разве что мое отношение к ней. Кто бы мог подумать, что переломным моментом в жизни маленького неуравновешенного гея, повернутого на своем лучшем друге, будет огласка его ориентации? Раньше меня это волновало меньше всего. И, спустя всего несколько дней, меня это снова не волнует.

– Эй, Спиноза, не поворачивайся ко мне спиной! Противно думать, сколько членов вогнали в твою задницу!

Я усмехнулся. Ничего умнее, конечно, этот чудак из класса помладше придумать не мог.

– Еще слово, и я трахну тебя так, что ты месяц не сможешь встать с кровати, а потом прибежишь за добавкой, ублюдок! – бросил я ему и пошел дальше, не обращая внимание на взгляды, направленные на меня. Может, это из-за волос, торчащих во все стороны? А может, из-за моей одежды, которая делает меня похожим на парня, отсидевшего пару-тройку лет в колонии для несовершеннолетних? Все это, в купе с синяками на моем лице и новым обретенным статусом извращенца.

– Оу, кое у кого выросли зубки, – я поднял глаза и встретился взглядом с Логаном, преграждающим мне дорогу.

– Может и выросли, – прошипел я, – Но точно не сегодня, а намного раньше. И ты, придурок, это прекрасно знаешь!

В глазах Блейза мелькнула тревога и не напрасно. Сейчас парень был один, без сопровождения всей команды футболистов. Его некому было защитить. Я оглядел почти опустевший коридор. Многие ученики уже разошлись по классам, а оставшиеся спешили сделать тоже самое.

Я рванул Логана за руках его рубашки, заставляя следовать за мной. Тот не издавал ни звука, что в который раз меня удивило. Втолкнув его в лифт, я зашел следом и нажал на кнопку «СТОП». Створки закрылись, но кабинка не сдвинулась с места.

– У тебя новый стиль, да, Такер? Как это называется? Голубая агрессия? Или пидорская эксцентричность?

Я быстро приблизился к нему и приставил локоть к его шее, прижимая парня к стене.

– Ты стал слишком смелым, да? А не рассказать ли мне всей школе, с кем ты, герой этой недели, потерял свою анальную девственность, а? – шипел я ему в лицо.

– В который раз повторяю, Спиноза. Тебе. Никто. Не. Поверит, – он выделил каждое слово, пытаясь наполнить их большим смыслом.

– Но мы оба знаем правду.

Свободной рукой я стиснул его пах, чувствуя, как ширинка его джинсов царапает кожу моей ладони. Зубы Логана клацнули и он судорожно выдохнул.

– Что, неприятно? – я улыбнулся, – А теперь, слушай сюда, Блейз. Ты никогда не был и не будешь сильнее меня, – руководствуясь инстинктами я чуть прикусил кожу на его шее, и приблизился к уху, чтобы он слышал все мои слова как можно лучше, – Тем более, когда ты в таком состоянии, – моя рука сжалась сильнее и Логан дрогнул, – Это из-за меня ты не можешь передвигаться без костылей. Из-за меня у тебя так жутко болела задница. И каждый раз, когда мы теперь с тобой окажемся наедине, ты будешь чувствовать снова и снова то, что чувствуешь сейчас, – Я одернул ворот его рубашки и впился зубами в плечо, оставляя на нем следы, – Плевать, что вся школа считает меня мерзким мальчиком для битья. Зато я не притворяюсь кем-либо другим. Ну а ты, со своей псевдо-амнезией, будешь моим козлом отпущения. Об этом никто не узнает, нет. Ты не рискнешь рассказать, – я провел рукой еще пару раз и почувствовал, как растет напряжение под моей ладонью, – И твой дружок думает так же. Нет, конечно эта эрекция именно от того, что я нагло тебе надрачиваю, а не потому, что это делаю именно я. Думай именно так, Блейз. Так проще.

Я отпрянул от него, от чего Логан покачнулся и чуть не свалился, успев вовремя упереться руками в стену. Его щеки немного покраснели, а на лбу выступили капельки пота.

– Мне плевать, что там зародилось в твоей нездоровой голове, Такер, – покачал он головой, – Но эту игру затеял не я. Это был ты. В той подворотне. И снова, когда пробрался ночью ко мне в палату. Я выдержу все, играй, мне не трудно составить тебе компанию. Вот только, все козыри у меня, и ты это прекрасно знаешь. Тебе, в любом случае, будет намного хуже, чем мне. Даже если я буду сидеть сложа руки, чего я делать не собираюсь. Просто я знаю, куда давить, чтобы сделать больно.

– Да? И куда же?

– В сердце, Такер, – Логан буквально выплюнул эту фразу, будто сказал что-то мерзкое, – И я знаю, что там внутри.

Я кивнул и улыбнулся. А затем с размаху ударил Логана по лицу.

– То, что я чувствую к Курту, это не твое дело, кусок дерьма!

Нажав на кнопку, я вышел из лифта, не удосужившись даже обернуться. Я не знал, но ногах ли еще Логан, или уже потерял равновесие. Не знал, смотрит ли он мне вслед.

Так же точно, как я осознавал свою любовь к Курту, я осознавал ненависть к Блейзу.

Ненависть – это тоже чувство.

А когда дело касается моих чувств, игры заканчиваются

***

– Все проходите, садитесь на свои места, – голос Миссис Гаррольд, немолодой учительницы, возраст которой явно отражался на ее лице, звучал, как и всегда серьезно, – Надеюсь, вы хорошо подготовились, потому что от этого теста будет зависеть ваша годовая оценка.

Я прошел мимо нее, не удостоив даже взглядом, не то, что приветствием, но мое внимание она все-таки смогла привлечь.

– Мистер Спиноза, это школа, а не наркопритон. К тому же, школа частная, а не какая-нибудь государственная. Поэтому, будьте добры, приходите сюда в подобающем виде. И если это еще раз повторится, мне придется поговорить с вашими родителями.

Очень хотелось показать ей средний палец, или, хотя бы язык, но я сдержался. На сегодня с меня хватит неприятностей.

Я оглядел класс, в поиске свободных мест, так как мое место было уже занято кем-то другим. Оказалось, что единственное свободное осталось на третьей парте у окна, прямо перед Хэтсвиком. Проходя на место, я старался не смотреть на друга, но я чувствовал, что он с меня глаз не сводит.

Когда я приземлился, мне на парту прилетел скомканный листок. Сначала я хотел даже смять его и выкинуть, не прочитав, но любопытство взяло верх.

«Что происходит, Такер? Мы можем об этом поговорить?» – гласила надпись на листе.

– Не сейчас, – шепнул я Курту через плечо, – Ты же не хочешь завалить.

Миссис Горрольд уже раздавала нам листы с тестами, одновременно с этим побуждая нас быть настолько дисциплинированными, насколько это вообще возможно. Когда с этим было покончено, она села за свой стол и включила таймер. Все ученики принялись за работу. Видимо, им всем просто нереально была важна годовая оценка по математике. О чем это я? Естественно, она важна. Важна для всех, кто хочет поступить в колледж. Но только не для меня.

Когда я посмотрел на задания, мои брови нахмурились. Буквы плясали перед глазами. На учебу я сегодня был явно не настроен, ведь домой я вернулся только под утро, естественно, не в самом трезвом состоянии. Поэтому, на хорошую годовую оценку мне явно не стоило надеяться.

Пока ребята что-то усердно строчили в своих листах, я бездумно уставился на миссис Горрольд, подперев подбородок рукой. Ее волосы сегодня казались немного засаленными, видимо, с утра очень торопилась в школу. В моих глазах она кажется старой девой, которая напрочь забыла о личной жизни и вся погрузилась в работу. Не знаю, есть ли у нее муж или дети, да я и не хотел этого знать. Проще надумать себе что-нибудь жалкое о любом человеке, чтобы потом не воспринимать его серьезность. Я проделывал подобное со всеми учителями уже некоторое время. Меня раздражал их приказной тон, их желание быть выше, лучше, более уважаемыми. Ну а к миссис Гаррольд у меня вообще было особое отношение. Мне не нравился ни ее подход к жизни, ни к обучению. Она раздражала своей нравоучительностью и мне уже давно хотелось ей чем-нибудь насолить, только я не знал чем.. до этого момента.

– Такер, в чем дело? У меня что-то на лице? – подала она голос, заметив мой пристальный взгляд.

– О, нет-нет, – я широко улыбнулся, – Вы прекрасно выглядите.

– Тогда, почему ты смотришь на меня, а не в свою контрольную?

– Именно поэтому.

Ее глаза сверкнули из-за стекол очков, а морщинистые губы, накрашенные помадой уродливого цвета, сжались в тонкую полоску.

– Я, конечно, все понимаю, но не мог бы ты вернуться к тесту?

– Нет. Ничего не могу поделать.

– В каком смысле..?

– Хочу вас.

Она в момент вскочила на ноги, а глаза всех присутствующих уставились на меня. Гаррольд открывала и закрывала рот, не зная, что и сказать. Казалось, ее возмущение вот-вот польется из ушей.

– М-мистер Спиноза! Вы забываетесь! – ее лицо покраснело, а ученики тихо посмеивались в кулаки из-за сложившейся ситуации.

– Да нет, что вы. Я знаю, что это немного неприлично, но если бы у вас член в ширинку врезался, то вы бы и не так заговорили.

Пара ребят не выдержали и откровенно заржали. Повезло им, что внимание математички было приковано только ко мне.

– Я твой учитель! – голос Гаррольд сорвался на визг, на что я только улыбнулся, – Ты не можешь разговаривать со мной в подобном тоне! Пошел вон из класса! В четыре часа в кабинете директора! Я сама оповещу твоих родителей!!

Я, не прерывая зрительного контакта с учительницей смял листы с тестами и бросил себе под ноги, а затем, взяв свой рюкзак, быстро вышел из класса.

В последнее время, подобные поступки доставляют мне радость. Мне доставляло радость, когда кому-то было хуже, чем мне. Кто бы мог подумать, что внутри меня живет такая эгоистичная личность?

– Такер, стой! – когда я услышал до боли знакомый голос, внутри все сжалось. И самое ужасное, что теперь удрать у меня точно не выйдет.

Я медленно развернулся и уставился на друга, который приближался ко мне. Его лицо было очень обеспокоенным. Подойдя ко мне совсем близко, он положил руку мне на плечо, но я, резким движением, скинул ее, выжидающе глядя парню в глаза.

– Что ты делаешь? – Курт поморщился, будто от боли.

– А что я делаю?

– Что ты делаешь с собой, придурок?! Я беспокоюсь за тебя! Почему ты игнорируешь меня?!

– Не кричи, Курт. Кто-нибудь может услышать и подумает, что ты поддерживаешь меня в моей извращенной любви, – бросив это, я хотел было уйти, но Курт дернул меня за руку и развернул обратно к себе.

– Ты что, думаешь я идиот?! Мы же друзья, Такер! Как ты мог подумать, что я поверю в эти грязные слухи!

– А что, если это не слухи?! Что, если это правда, а?! Ты наверняка уже передумал тысячу версий происходящего, в то время, как гулял с Кейс, в то время, как ты трахался с ней, разве нет?! – Курт мотал головой, не веря своим ушам, – Противно осознавать то, что это правда, да? Ты ведь так старался не верить в это..

– Ты врешь..

– Может и вру, – улыбнулся я, – Но тебе все равно лучше ко мне не приближаться. Не хочу запятнать твою репутацию, Хэтсвик!

В следующий момент я заметил одну странную вещь, чего я, собственно, никак не ожидал. Глаза Курта стали влажными. Совсем немного. Самую малость, но я заметил это. И почувствовал себя редкостным дерьмом. Не смотря на то, что я схожу по нему с ума, мы были, есть и будем лучшими друзьями. И все можно исправить. Можно объясниться. Можно не рвать отношения, которые нужны мне, как воздух. Но есть одно но.. и это я.

– Такер, ты не можешь просто так взять и кинуть меня, – Курт вцепился мне в запястье.

– Пусти меня.

– Мы столько пережили вместе! Мы разберемся с этими дурацкими слухами! Нас ведь двое, верно?! Нас всегда будет двое, ты не один в этой войне!

Мое сердце билось очень быстро, и все внутри толкало меня к нему, но я не мог просто сказать, что все хорошо. Потому что ничего, блин, хорошего тут нет! Я не собираюсь снова закрываться в себе! Курт никогда не поймет, что именно я чувствую на самом деле. Даже сейчас, узнав обо всем, он усиленно меня оправдывает. Я больше не смогу вернуться к тому, с чего мы начали.

– Курт.. – я разжал его пальцы, сомкнувшиеся на моей руке, – Может, я буду и не один. Но точно не с тобой. Прости. Тебе лучше вернуться в класс.

Я ушел. Покинул тот коридор, в котором все закончилось, и покинул это дурацкое здание, где все началось.

Глаза щипало, ребра сдавливали грудную клетку, из горла рвался долгий, болезненный крик, выражающий все эмоции, которые скопились у меня внутри. Я не знал, чувствовал ли я себя когда-нибудь хуже, чем сейчас, но я абсолютно точно осознавал всю утопичность ситуации.

Мне было больно.

Больно настолько, что казалось меня просто всего изрезали перочинным ножом, и я истекаю кровью.

Но это другие раны.

Тут пластырь уж точно не поможет.