Текст книги "Подглядывающая"
Автор книги: Алена Занковец
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Глава 5. День 12
Всю дорогу домой после выставки мне казалось, будто спину прожигают десятки взглядов.
Я сделала круг по кварталу. Потом еще один.
Покрутилась у подъезда.
Дверь квартиры заперла на все замки.
Проверила.
Перепроверила.
Затем наполнила ванну горячей водой и отмокала в ней, пока мне не стало дурно.
Заварила чай. Открыла молочную шоколадку и написала пост: «День 13. Совпадениям доверять нельзя». Когда отправила его, часы на компьютере показали 00.00.
Самое время идти спать. Но как уснуть, если при каждом воспоминании о выставке и Стропилове меня скручивает внутренний холод?
Так что я читаю сообщение Сергея.
Серый: Как вы провели время без меня?
Мне нравится, как пишет Сергей: будто мы давно знакомы. Будто я могла соскучиться по нему. На мгновение пальцы замирают над клавиатурой: а если и в самом деле знакомы?.. Но нет. Снова напоминаю себе: аккаунт в сети – такая же крепость, как и мой дом.
Never111: Поверьте, я бы куда с большим удовольствием провела время с вами.
Серый: Я вам верю. Сам с трудом могу устоять перед собственным обаянием))
Never111:))
Я и в самом деле улыбаюсь. После всего, что сегодня произошло…
Серый: Я весь день мечтал пригласить вас в кафе на чашечку чая. И вот – вы здесь. И теперь ничто не может меня остановить. Пойдемте?
Недоверчиво смотрю на экран. Питер. Между нами больше тысячи километров. Что Сергей задумал?
Он же не всерьез, верно? Мне просто нужно ему подыграть.
Never111: Я очень устала, правда. Давайте перенесем это… на завтра?
Серый: Я предусмотрел ваш ответ. Так что выбрал такое место, где вам будет комфортно. Это даже не кафе. Это антикафе. Там можно почитать книги, поиграть в настольные игры или просто пообщаться. Здесь платят за время, а не за еду.
Never111: Интересно, а можно заплатить, чтобы провести время с конкретным человеком?
Признание слишком длинное, чтобы его можно было списать на порыв. Я жалею, что написала это.
Серый: Вам совершенно точно не надо платить, чтобы провести время со мной) Давайте, соглашайтесь. Вы же знаете, я не подведу!
«Спасибо…» – мысленно благодарю я и кладу лоб на руки, скрещенные на столе. Полное ощущение того, что действительно нужно поднимать себя и куда-то идти. Но мне тоже чертовски сложно справиться с его обаянием.
Шторм во мне наконец стихает. На легкой ряби души серебрится лунная полоска. Это заслуга Сергея. Его буквы – мое лекарство. Я выпиваю его – и становится лучше. Завариваю чай в кружке и отправляюсь к компьютеру за очередной дозой.
Never111: Тогда заходите за мной и сами натягивайте на меня шапку. У меня нет сил даже на это.
Серый: Дверь открыта?
Never111: А как вы думаете?
Серый: Я думаю, что не так уж сильно вы и устали, если вместо короткого «да» отвечаете вопросом на вопрос))
Never111:))) Поймали) Дверь открыта. Я жду вас.
Поворачиваюсь к двери и смотрю на нее. Смотрю и смотрю. Если бы сейчас раздался звонок, у меня бы, наверное, остановилось сердце. Но, к счастью, совпадения перестали меня преследовать.
Возвращаюсь к Сергею. Он пишет:
Серый: Какая у вас шапка?
Never111: Берите вот эту, с верхней полки. Белая, пушистая.
Серый: Вам идет))
Серый: В нашем антикафе несколько комнат. Какую выбираете?
Одна за другой приходят фотографии. Пестрый зал, комната возле лестницы, зона с красными диванами, тихий уголок на втором этаже и маленькая библиотека.
Never111: Библиотека!
Серый: Отличный выбор, Эмма.
Серый: Мы на месте. Разрешите помочь вам раздеться?
Серый: Снять куртку.
От этого уточнения моя улыбка, наверное, растянулась до ушей.
Never111: Спасибо… Можно садиться?
Серый: Располагайтесь, как вам удобно. На кресле подушки, можете подложить их под спину.
Я машинально ерзаю на стуле, пытаясь устроиться поудобнее.
Never111: Я бы выпила чашечку чая. Тот, что заварила дома, уже остыл.
Серый: Здесь можно пить чай или кофе сколько влезет и бесплатно, но я принес чай с собой, в термосе. Отвинчиваю крышку… Вдохните, чем пахнет?
Улыбаюсь. Я могу придумать любой чай, какой захочу. Налить его в кружку одной лишь силой мысли.
Never111: Апельсин и корица.
Серый: Да, там есть апельсиновые корки. Кружки я тоже прихватил. На одной темно-синее небо и звезды, а на второй… Микки Маус. Простите, другой не было)
Never111: Давайте звезды)
Серый: Держите, только не обожгитесь!
Возвращаюсь на кухню и завариваю чай снова. Добавляю в кружку апельсиновые корочки и палочку корицы.
Серый: Итак, почему библиотека? Любите читать?
Never111: И читать, и работать, и размышлять, и слушать музыку – все это приятнее делать в окружении книг. У меня дома есть комната для чтения. Увидев ее, я сняла квартиру не раздумывая. По правде говоря, это всего лишь зона, отделенная от спальни книжным стеллажом. Но я все равно называю ее комнатой для чтения. В этой комнате нет настоящего окна, только его изображение на обоях. В окне светит луна.
Серый: Можно заглянуть?
Секундное замешательство. Я никогда никого туда не приглашала.
Never111: Конечно, проходите. А ничего, что мы еще сидим в антикафе?
Серый: Самое сложное – оказаться одновременно в двух местах. В трех – уже куда проще. Я пройду?
Never111: Камин у меня тоже ненастоящий.
Серый: А выглядит так, словно вы только что разожгли его для меня.
Never111:)) А вот это мое кресло.
Серый: Опишите его.
Never111: Такое… как в кабинетах у известных писателей. Оно большое, удобное, глубокое, я легко помещаюсь в нем с ногами.
Беру ноут, чашку с чаем и отправляюсь в комнату для чтения. Забираюсь в кресло с ногами и дергаю за шнурок торшера. На меня проливается оранжевый свет. Теперь видны и луна в нарисованном окне, и огонь в камине.
Never111: Я включила торшер, чтобы вы получше все рассмотрели.
Серый: Благодарю.
Он молчит. Я отвлекаюсь от компьютера и вижу, как Сергей, заложив руки за спину, не спеша ходит по комнате. Как разглядывает луну в окне. А потом поворачивается ко мне.
Серый: Так кто тот человек, за свидание с которым вы готовы заплатить?
Кровь едва ощутимо приливает к щекам.
Я никогда ни с кем об этом не говорила.
Сергей словно знает все мои слабые места.
С другой стороны – я состою из них.
Never111: Это…
Серый: Слишком личное?
Never111: Да, это личное.
Серый: Вы любите его?
Меня будто ледяной водой окатывает.
Я не задавала этот вопрос даже самой себе.
Never111: Любовь?
Чувствую, как громко и больно пульсирует кровь в висках.
Never111: Любовь – это дефект.
Серый: Я не согласен с вами.
Never111: Тогда объясните, почему из сотен людей, которые вертятся вокруг тебя, вдруг переклинивает на одном-единственном, который, казалось бы, ничем не отличается от других? Но именно его запах остается в памяти, и только увидишь этого человека хоть краешком глаза, как пальцы начинают дрожать так же, как тогда, когда ты расстегивала ему рубашку?.. Это дефект. Сбой в программе. Ну а вы называете это любовью.
Резко убираю руки от клавиатуры, словно обожглась о клавиши. Пялюсь в экран, жду – почти вижу – наверняка уже написанное, но еще не отправленное мне «ооооооооо!» или что-то в этом роде. И не сразу осознаю, что на экране нет блуждающих точек: мой собеседник молчит.
Never111: Сотрите мое сообщение, пожалуйста. Не хочу, чтобы оно осталось в нашей переписке.
Never111: Сегодня был слишком странный, слишком напряженный день. Наверное, у меня просто сдают нервы. Но вы здесь ни при чем. Вы – это причина, по которой посуда на моей кухне все еще цела.
Never111: Мне стыдно.
Он молчит – и от этого горько.
А потом вдруг:
Серый: Какая у вас погода?
Я улыбаюсь.
Разговор о погоде сейчас так некстати. И так нужен!
Never111: Раз в моем нарисованном окне светит луна, значит, ясно. А раз ясно, значит, холодно.
Never111: Но нам пора возвращаться. Я уже захожу в квартиру, снимаю куртку и хорошенько ее встряхиваю.
Серый: Не в мою же сторону!
Never11: Простите))
Never11: Благодаря вам я сегодня впервые побывала в Питере. Спасибо. И спокойной ночи.
Серый: Подождите! Из-за моих вопросов наше ночное общение получилось скомканным. Поэтому я приглашаю вас на завтрак. В гостинице «Кемпински» есть кафе с замечательной атмосферой. Вы любите омлет? Там делают бесподобный омлет, у меня такой нежный и воздушный никогда не получается. Придете?
Never111: Я не могу отказать мужчине, который разбирается в омлетах)
Серый: Тогда завтра, в одиннадцать? Я заеду за вами.
Never111: Я буду готова)
Серый: Спокойной ночи, Эмма.
Never111: До завтра, Сергей.
Я закрываю ноут и кладу на него ладони. Ощущаю исходящее от крышки тепло. Символично… Улыбаюсь. И вздрагиваю, когда в полной тишине на столе вдруг подпрыгивает на вибровызове телефон.
Пижон.
Я беру мобильник и легонечко постукиваю его ребром о стол.
А если не отвечу?
Смотрю на часы. Я же могу спать в это время?
Телефон перестает трепыхаться. И через пару секунд начинает снова. Но я тоже упертая.
После третьего звонка приходит сообщение: «Надо поговорить».
Отключаю мобильник и ложусь спать.
Состояние еще взъерошенное, но с каждой секундой мне становится спокойнее. Глаза закрываются.
Я все же нахожу в себе силы вылезти из-под одеяла и поставить будильник, чтобы не проспать завтрак в Питере.
Включаю телефон – а оттуда на меня обрушиваются сообщения. От потока вибросигналов мобильник трепещет в ладони, как рыба, выброшенная на берег. Едва перевожу дух после этой лавины, как телефон вибрирует снова. Вызов. Я отвечаю.
– Жду тебя под аркой! – телефон разговаривает со мной сквозь зубы. – Я не уйду, пока не дождусь тебя. А я уже торчу здесь два часа! Все!
Мне не жалко Эя. Мне надоели его «вопросы жизни или смерти». Пусть стоит там хоть до обморожения!
Даже если станет хотя бы чуточку его жаль, мне достаточно вспомнить пару моментов посещения фотовыставки – и я найду в себе резерв стойкости.
Ставлю будильник. Выключаю свет. Натягиваю одеяло до подбородка.
Отбрасываю одеяло. Включаю свет и встаю с кровати.
Эй стоит в темноте, под аркой, я едва угадываю его силуэт. С каждым шагом все крепче сжимаю кулаки и стискиваю зубы. На мобильном заранее открыта записная книжка: жестами не передашь все то, что я сейчас чувствую.
Подхожу ближе. Эй выходит навстречу – под свет фонаря. Уши и нос – розовые. Похоже, он и в самом деле долго меня дожидается.
Со всей силы толкаю его ладонями в грудь. От неожиданности Эй отступает, взмахивает руками.
– Ты чего?!
– От-т-ткрытия! Н-н-не… было!
Попутно вынимаю из кармана мобильный с подготовленным текстом, едва не тыкаю экраном Эю в лицо. Он отбирает телефон. Отворачивается, читает.
«Там не было людей! Официальное открытие – завтра! А еще там не было окон! Не было зеркал – в привычном понимании!».
Эй оборачивается. Вижу его непонимающий взгляд.
– З-забей! Ч-читай!
«Ты не подготовился! Ты меня подставил! Я не хочу тебя видеть, не хочу разговаривать с тобой! И совершенно точно не собираюсь больше иметь с тобой никаких дел! А теперь я ухожу!»
Протягиваю руку.
Верни телефон!
Но Эй тыкает в него пальцами, а затем прячет мобильник в карман.
Мой телефон! В свой карман!
От бессилия и злобы хочется завыть. Но ничего не остается, кроме как взять паузу и сделать глубокий вдох. Небольшая передышка – и я смотрю Эю в глаза.
– Успокоилась? Теперь слушай меня, – он поправляет кашне, которое вряд ли его греет. – Да, я облажался. Мне очень жаль. Я был уверен в правильности своей информации. И я благодарен, что ты не свалила из галереи, хотя имела на это полное право. Ты мне очень помогла.
Он кладет ладонь в перчатке мне на плечо. Вроде как утешает. Я стерплю и это. Раньше выговорится – раньше уйдет.
Но он молчит. Отлично. Значит, разобрались. Только теперь, когда злость улеглась, я вспоминаю вопрос, на который очень хочу получить ответ.
– Б-брюнетка… из б-бара. Н-на фото?
Не уверена, что поняла бы смысл вопроса, если бы услышала себя со стороны. Но Эй схватывает на лету.
– Ты видела в галерее фото брюнетки?
Киваю.
– Хочешь знать, кто она такая?
Киваю.
– Мы можем помочь друг другу! В общем-то, поэтому я и здесь.
– В-вот… как…
– Что ты сказала? Водка?
Он еще и издевается!
– Н-нет! – я злюсь.
– Еще одно маленькое дело!
Качаю головой.
– Давай же, Эм! Теперь я не облажаюсь!
Качаю головой еще усерднее.
– На этот раз будет женщина. Станешь ее тенью на часик.
От качания закружилась голова. Думаю, мой ответ пижон уже понял.
Указываю на него пальцем.
– Почему не я? – спрашивает Эй. – Ну какая из меня тень, Эм?! Я слишком яркий, слишком заметный. И я не умею, как ты. Не умею…
– М-м-мим-микрировать? – выжимаю из себя шутку. Пока дохожу до последнего слога, шутка перестает казаться смешной.
– Ага, – с кислым видом отвечает пижон. – Эм и Эй. Мы как…
«…Красавица и Чудовище»
– …Бонни и Клайд. Мы команда! – заканчивает он.
– П-прощай, Эй.
Протягиваю руку. Он медлит, но все же вкладывает в мою ладонь телефон, потом накрывает своей ладонью.
На долю секунды что-то проскальзывает между нами – что-то, похожее на грусть и сожаление. Эю, надо полагать, жаль расставаться с напарницей по криминальным делам. А мне… Нет, мне не жаль. Показалось.
– Ты знаешь, где меня найти. Или можешь позвонить. Я забил свой номер в твоей телефонной книжке. Шустрый. Подойдет? У тебя же нет проблем с чтением, только с речью?
Он улыбается. Теперь и я могу позволить себе улыбнуться в ответ.
Он показывает жестом: «Звони!»
Поднимаю ладонь: «Пока!»
Разворачиваюсь.
Делаю несколько шагов. Оглядываюсь.
Последний вопрос.
– З-зачем с-следить?..
– За фотографом? – Эй несколько секунд рассматривает носки своих начищенных ботинок. Размышляет. – Ладно. Скажу. Я подослал тебя к нему ради благого дела.
Фыркаю. Ну конечно!
– Он сфотографировал мою сестру, когда она принимала ванну. Ванна была в его квартире – но это не меняет сути дела. Стропилов – псих. Он выставит ее фото на всеобщее обозрение, устроит шоу. И полицией его не напугать: по закону до обнародования фото он ничего преступного не совершил. А потом лишний шум – это только пиар. Так что, пока ты контролировала фотографа, я обыскивал его дом.
– Н-н-нашел?
– Нашел. Флешка лежала в сейфе. Мне его даже вскрывать не пришлось: все пароли он хранит в мобильнике, а с этим сестра помогла.
Я тоже храню пароли в телефоне…
И только тут до меня доходит. Так внезапно, что на мгновение темнеет перед глазами.
– М-мои фото…
– Что? – Эй кривится, будто мимо мусорки прошел. – Твои фото у Стропилова? Ты что, ему позировала?
Едва заметно киваю.
– Ну и что? Слишком уродливые снимки? Не хочешь обнародовать? – усмехается он.
У меня на глаза наворачиваются слезы.
– Н-нет. Х-хорошие…
– Тогда почему… – он сам себя обрывает.
Резко сцепляет ладони за головой и отворачивается.
– Ну ты и дура! Не верю своим ушам!
У меня ком в горле от слез, вот-вот прорвет.
– Ты что, голая позировала?! Стропилову?! – Ощущение такое, будто он сейчас начнет трясти меня за плечи.
Всхлипываю.
– П-почти. В-вопрос… жизни или…
– Ну хорошо! Ты тянула время, я сам попросил. А удалить потом фото ты могла его заставить?!
– Я п-поп-пр… п-п… – в таком состоянии ощущение, будто у меня полный рот гороха. Это невыносимо!
– Попросила удалить. Но не проверила?
Качаю головой. Зажмуриваюсь – слезы текут по скулам.
– Дуреха!
Эй рывком притягивает меня к себе – я буквально впечатываюсь в него. Нос утыкается в ледяное кашне, едва ощутимо пахнущее парфюмом и сигаретами.
– Глупая, глупая девочка… – в его голосе слышится искреннее сожаление. – Мне и в голову не могло прийти… – Он легонько покачивает меня, будто убаюкивает. – Я решу этот вопрос, слышишь?
Не верю своим ушам.
Потом верю. Решит, но за какую цену?
– Я помогу тебе, а ты поможешь мне.
Качаю головой – трусь носом о кашне.
– Поможешь, Эм.
Мычу в ответ.
– Конечно, поможешь. Мы же команда. Мы Бонни и Клайд!
Я больше не сопротивляюсь.
Потому что у меня нет сил.
Потому что он решит мою проблему.
И потому что, это безумно приятно, когда кто-то обнимает тебя за плечи.
Глава 6. День 5
Серый: Все забывал спросить… Что означает цифра перед каждым вашим постом?
Never111: Простите, не могу сказать. Это слишком личное.
Серый: Похоже на обратный отсчет… Старт 2 января, с цифры 365. Что будет, когда вы дойдете до ноля? Что случится 2 января?
Never111: См. ответ выше.
Отвлекаюсь от диалога, чтобы включить чайник на кухне.
Еще один вечер вместе с моим питерским незнакомцем. Как бы не пропустить ту грань, когда начинается привыкание.
Между делом заглядываю на страницу Сергея. Что за пост он оставил сегодня?
Только фото.
Never11: Мост?
Серый: Да. Как вы знаете, я люблю мосты. Нет, вру. Это моя страсть. Моя зависимость. В общем, вы поняли. Так вот, я хочу показать вам любимые мосты моего города. Сейчас на улице немного скользко. Так что одевайтесь потеплее и берите меня под руку.
Never11: Мы с вами слишком мало знакомы, чтобы я брала вас под руку)
Серый: Если вы поскользнетесь и сломаете ногу, мне придется нести вас на руках. Для этого мы знакомы достаточно?
Never11: Хорошо, под руку. Насколько у вас холодно? Шапку надевать?
Серый: Надевайте… Вы молнией куртки край шарфа пристегнули.
Я хохочу: именно так я и сделала сегодня утром.
Never11: Точно)) Благодарю) Я готова.
Серый: Тогда начнем.
Я получаю фото. Белая ночь. Река, скованная льдом. Через нее переброшен припорошенный снегом мост. Он изящен и прост одновременно. Скромный. Только поблескивают на опорах золоченые шары.
Еще несколько фото: мост с разных ракурсов, в разное время года.
Серый: Это Почтамтский мост, он соединяет берега реки Мойки. На него очень приятно смотреть, но не очень приятно по нему ходить: он раскачивается. Это единственный цепной мост в Питере.
Never11: Красивый…
Серый: Да! Он прекрасен.
Серый: Мост был построен почти 200 лет назад, и с тех пор в нем мало что изменилось. Только представьте: на том месте, откуда мы сейчас смотрим, останавливались прачки с тяжелыми корзинами белья – полюбоваться тем, как дети кормят уток. А мост покачивался, прямо как сейчас. Боитесь?
Never11: С чего вы взяли?
Серый: Вы вцепились в мой локоть)))
Серый: Выше по течению находится Фонарный мост, ниже – Поцелуев мост. Но у нас другие планы. Зажмурьтесь и досчитайте до трех – мы переносимся к другому мосту.
Я открываю глаза и вижу новое фото: грузный каменный мост, низко нависающий над водой.
Серый: Это Казанский мост – один из самых древних каменных мостов Питера. Он был построен в 1766 году под руководством военных инженеров, один из которых – отец полководца Кутузова. Это самый низкий мост в городе, при этом третий по ширине, больше полусотни метров. А теперь повернитесь. Нет, в другую сторону.
Never11: И что я вижу?
Серый: Казанский собор.
Сергей сбрасывает фото, но я и так отлично помню его по картинкам.
Never11: Очень… Красиво…
Некоторое время мы молчим, будто и в самом деле любуемся собором. Над нами крупными хлопьями летит снег. Я наяву сжимаю ладонь – ту, которой держу под локоть воображаемого Сергея.
Серый: Настоящий новогодний снег… Кстати, какие у вас планы на Новый год?
Never111: У меня прекрасные планы, полные сюрпризов и неожиданностей. То есть никаких)
Серый: С кем будете встречать?
Never111: С удивительным человеком. Красивым, остроумным, скромным, который к тому же полностью меня понимает. То есть сама с собой)
Серый: Новый год в одиночестве? Вы серьезно?
Never111: Абсолютно. Вы просто недооцениваете всю привлекательность моей компании.
Серый: Почему же? Я бы предпочел ее любой другой. А что бы вам хотелось найти под елкой?
«Моего любимого человека без одежды, перевязанного бантиком», – думаю я, но пишу:
Never111: Пряничный домик меня бы вполне устроил. Неосуществленная мечта детства.
Never111: А что хотелось бы найти под елкой тебе?
Сначала пишу и только потом осознаю, как естественно прозвучало это случайное обращение на «ты». И перед глазами появляется картинка, которую я не сразу отгоняю: как Сергей обнимает меня за плечи.
Не дожидаясь ответа, перевожу разговор на другую тему – подальше от острых углов.
Never111: Я тоже хочу вас кое-куда пригласить.
Сергей отвечает не сразу – и я улыбаюсь.
Я почти все время улыбаюсь, когда общаюсь с ним.
Серый: Согласен. Куда мы идем?
Сейчас напишу – и снова будет пауза. В предвкушении покусываю губу.
Never111: В стриптиз-клуб.
Продолжительность паузы превосходит мои ожидания. Ликую!
В нашем общении установились определенные правила. Удивлять – задача Сергея. А я благосклонно принимаю его фантазии и подыгрываю им. Но сегодня удивляю я.
Серый: Согласен.
Never111: Вы уже говорили это. В предыдущем сообщении))) Это закрытый клуб. Я доставлю вас туда с завязанными глазами.
Серый: На всякий случай хочу предупредить: я сторонник… традиций, так сказать.
Never111:)))) Я тоже.
Серый: Очень приятно это слышать – раз уж вы решили завязать мне глаза) В честь чего такое неожиданное и приятное приглашение?
Never111:))) Мне нужно побывать в этом клубе по делам, а без вас мне будет не по себе. Честно говоря, я впервые буду в таком месте.
Серый: Эмма.
Never111: Да?
Серый: Вам точно есть 18? А то мне сейчас тоже станет не по себе)
Never111: Мне 26)) Завтра я расскажу, как вы вели себя в стрип-клубе)
Серый: С удовольствием вас послушаю))
Never111: До завтра, Сережа.
Закрываю ноут. И, тяжело вздохнув, направляюсь к гардеробному шкафу.
Я подхожу к арке без пяти восемь. Пританцовываю от холода, пока меня никто не видит. На черный асфальт планируют редкие снежинки. В кафе через дорогу орет Лепс, ему от души подпевает нестройный хор мужских голосов.
Через несколько минут из-за угла выруливает Эй на черной «Тойоте», такой же сияющей и приглаженной, как он сам. Но эффектное появление напрочь стирается мучительно долгой попыткой развернуться на крохотном пятачке. Мой нос сначала краснеет, а потом, наверное, синеет от холода.
Наконец машина останавливается возле меня. Дергаю ручку задней двери – закрыто.
Стекло опускается.
– Ты что на себя напялила? – раздается голос Эя.
Опускаю взгляд – из-под куртки виднеется подол юбки.
Развожу руками – в чем дело?
Эй выходит из машины, останавливается возле меня.
– Ты хоть понимаешь, куда мы направляемся, зайка? Если женщины там раздеваются, это не значит, что одежда не важна. Расстегни куртку… Боже мой, Эм! Ну что за взгляд! Я же не лифчик прошу тебя снять. Дай глянуть, что на тебе надето!
Не спуская с него глаз, медленно расстегиваю молнию.
– Та же одежда, что и в баре? – уточняет Эй сочувственным тоном.
– Т-тень! – напоминаю я.
– Тень – подразумевает незаметность. А ты в этом бабушкином наряде станешь гвоздем программы. Я серьезно! Каждый, кто на тебя посмотрит, решит, что ты скоро начнешь раздеваться, что это костюм. А где-то рядом очки и указка.
Вранье! На мне красивая женственная одежда. Хотя, конечно, не совсем для стриптиз-клуба. Но я же и не развлекаться иду.
– Я… ж-ж-женщина, – смотрю на него умоляюще, чтобы не пришлось воспроизводить мысль целиком.
– Я в курсе, – Эй окидывает меня взглядом. – Но ты же не это хотела сказать… Тогда что? – он подходит еще ближе, вглядывается в мои глаза, словно там субтитры. И, похоже, что-то он прочитывает. – Имеешь в виду, что привлечешь внимание уже тем, что женщина? Считаешь, женщины в стриптиз-клуб не ходят? Я тебя удивлю, но женщины – не все, конечно, – тоже умеют развлекаться.
Еще до того, как он произносит последнее слово, я слышу треск ткани и не сразу осознаю, что это моя юбка.
Хватаю руками повисший подол. Шок настолько сильный, что я даже про себя не могу ничего произнести – каждый вдох будто прожигает легкие.
– Так значительно лучше, – Эй дергает по шву остаток ткани.
То, что на мне осталось, сложно назвать юбкой. Полоска ткани едва прикрывает мне ягодицы.
Не обращая внимания на мою реакцию, Эй расстегивает две пуговицы блузки.
– Вот теперь дресс-код ты пройдешь. Правда, с таким лицом можешь застрять на фейс-контроле.
– Н-не… прощу! – меня колотит от гнева.
– Ну чего ты мне не простишь? Порванной юбки? Я тебе другую куплю.
– Н-не… юбку.
Дело не в юбке! Не прощу такого отношения! Хамства и унижения – не прощу! Я не вещь! Не кукла! У меня только дефект речи!
– Ну, все! Тихо, – уже без ироничного блеска в глазах успокаивает меня Эй. Похоже, он очень хорошо читает между строк. Точнее, между огрызков фраз. – Возможно, я перегнул с подачей.
– В-в-воз?!.
Он не дает мне договорить:
– Но та одежда не годилась для стрип-клуба. А от твоего внешнего вида зависит и моя судьба. Так что дыши глубже и садись в машину.
Эй тянет за ручку передней двери – она легко поддается.
Всю дорогу мы едем в полной тишине, только едва слышно урчит мотор и время от времени шуршат «дворники», сметая со стекла редкие снежинки. Я смотрю перед собой, но почти ничего не вижу из-за пелены слез в глазах.
Как же я его ненавижу!
Были бы мы персонажами игры, я бы его убила. Много раз. Различными способами.
К тому времени, как мы подъезжаем к клубу, слезы высыхают, мысли об убийстве гаснут, остается только стойкое желание побыстрее покончить со всем этим и вернуться к прежней жизни.
Оставляем машину на подземном паркинге и выходим из него – прямо к сверкающему огнями клубу эротического шоу «DNO». Перед ним толпа человек в двадцать. Эй берет меня за руку, и мы пробиваемся ко входу.
Миниатюрная блондинка в форме военно-морского флота упорно объясняет подвыпившему парню, что впустит его только тогда, когда тот протрезвеет. Чуть поодаль стоят два охранника-амбала. Эй машет блондинке рукой, она кивает охраннику – и тот открывает нам дверь.
Мы попадаем в помещение, и я невольно останавливаюсь.
Из холода – в тепло. Из тишины – в водопад музыки. Из полумрака улицы – в блеск ночного клуба. Я не двигаюсь, пока тело, глаза и уши привыкают к новому миру. А когда это происходит, я начинаю чувствовать и ладонь Эя, которая сжимает мою руку. Пытаюсь избавиться от него, но он лишь усиливает хватку и тащит меня к гардеробу, напоминающему грот. От каждого шага замирает сердце: пол прозрачный, прямо подо мной среди сверкающих камней и монеток плавают золотые рыбки. До жути страшно, что стекло сейчас треснет и я провалюсь к ним.
В гардеробе нас обслуживает девушка – скорее раздетая, чем одетая. Ракушки, прикрывающие нужные места, лишь притягивают внимание. Девушка нажимает на кнопку – и вешалки по тросу втягиваются в пасть гигантской рыбы. Разворачиваюсь в раздумьях о том, откуда моя куртка появится в конце вечера, и едва не натыкаюсь на загорелый, накачанный торс Морского царя. Поигрывая мышцами, тот предлагает мне один из свитков, наколотых на трезубец. Я машинально отказываюсь.
– Это крейзи-меню, зайка, бери! – уговаривает меня Эй.
Вместо ответа я обхожу Царя и направляюсь к залу. У входа стоит администратор – нормальная девушка в нормальной одежде: белая блузка и светло-серая классическая юбка. Волосы убраны под шапочку Деда Мороза. Я задерживаю на ней взгляд – пусть глаза отдохнут.
Администратор провожает нас к стеклянному столику. Стулья похожи на обломки судна. Затонувший корабль лежит, накренясь, в центре зала. На трех палубах у шестов порхают девушки-рыбки в блестящей одежде.
Улыбчивая русалка с зелеными волосами приносит Эю виски, а мне – голубого цвета коктейль в бокале, украшенном ракушками. Когда официантка откидывает за плечо длинные зеленые волосы, я замечаю, что она – топлес.
– Как тебе? – спрашивает Эй, обводя взглядом клуб.
– Оч-ч-чень… н-на… н-натур-ра…
– Натуралистично, – Эй улыбается, кивает в такт музыке. – Ну, давай, за новые ощущения! – он пододвигает мне бокал.
Я качаю головой.
– Давай, зайка! Посмотри, здесь все пьют. Мы должны затеряться в толпе.
Ни за что!
– Этот коктейль – подарок новичку от клуба, – настаивает Эй, но я уже не слушаю его: рассматриваю посетителей.
Сегодня мой объект – лысая женщина. Так сказал Эй. Лысая женщина – это очень удобно, ее сложно потерять в толпе. Но пока все гости с прическами.
Эй жестом подзывает русалку и тыкает пальцем в крейзи-меню.
– Зайка, точно ничего не хочешь? Ну хотя бы взгляни!
Качаю головой.
Лысая женщина… А если на ней парик?
– П-парик? – перекрикивая музыку, я склоняюсь к Эю.
– Расслабься, зайка!
Музыка становится тихой, фоновой, «рыбки» спускаются с шестов и отправляются в плавание по клубу. Одна присаживается на колени к Эю. Я отворачиваюсь.
От него никакого толка. Я делаю всю работу!
Скольжу взглядом по посетительницам, пытаясь понять, может ли на одной из них быть парик. Это непросто определить даже в дневное время, а сейчас, когда резкий свет сменяется темнотой раз в четверть секунды, задача становится чертовски сложной.
Отвлекаюсь на звон стекла возле сцены. Грузный мужчина поднимается из-за стола, прикладывает салфетки к пятну на белой рубашке, которое стремительно увеличивается. Рядом суетится пышногрудая русалка. Столик освещен прожектором, так что я могу рассмотреть каждую деталь: и складку на лбу недовольного клиента, и камешки в сережках русалки, и вишенку из коктейля, которая лежит посередине лужи, будто и ее украшает. «Бокал цел – что странно», – проносится в голове и тотчас же затухает.
Умело лавируя на шпильках между столиками, к месту происшествия подбегает администратор – та самая девушка, на которой отдыхал мой взгляд. Она подзывает уборщика, и молодой парень начинает орудовать шваброй. Девушка наблюдает, скрестив руки на груди. Что-то ей не нравится. Она делает уборщику замечание, но он и ухом не ведет. Тогда она хватается за швабру, пытаясь привлечь его внимание. Парень дергает за черенок – девушка внезапно ее отпускает – и уборщик, не удержав равновесия, падает.
Слышу смешки. Администратор от души улыбается.
Парень медленно поднимается. Стягивает с себя выпачканную майку – и я слышу женские вздохи. Тело у него как у Тарзана – даже у меня сердце замирает. Несколько секунд он прожигает администратора взглядом, затем подходит к ней – весь зал, кажется, замирает – и рывком разрывает на ней блузку! Девушка испуганно прикрывает обнаженную грудь. Во внезапной тишине слышно, как позвякивает на стеклянном полу оторванная пуговица.
А затем, уже нисколько не стесняясь, администратор срывает с головы шапочку Деда Мороза и начинается красиво и очень профессионально раздеваться под музыку. Тотчас же к эротическому танцу присоединяется «уборщик». И только тогда до меня доходит. Меня разыграли! Всех новичков в этом клубе разыграли!
Я поворачиваюсь к Эю.
– Как ты сказала? Натуралистично? – смеется он. И я улыбаюсь. – На прошлой неделе раздевалась гардеробщица, так даже бывалые поверили.
А ведь я обратила внимание и на то, что бутафорский бокал не разбился, и на то, что парень упал слишком уж демонстративно, и что скромняга-администратор должна была бы носить лифчик под блузкой. Я все видела, но отмела эти мысли, потому что они не вписывались в нарисованную воображением картину.
