Текст книги "Как соблазнить некроманта (СИ)"
Автор книги: Алена Гордеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Теперь здесь была другая женщина, которая за пару дней перевернула с ног на голову все его уже устоявшиеся ощущения, заставила чувствовать, желать, радоваться – потому что в данную конкретную секунду Ник был по-настоящему рад быть в этой ставшей уютной зале, греться у камина и наслаждаться ужином.
Некромант вспомнил, когда он в последний раз находился здесь с Виржини, зло усмехнулся, сел за стол, мимоходом отметив, что сервировка безупречна, и налил себе вина. Больше он на это обещание тепла и уюта не купится, все женщины в его случае лживые стервы, Эванжелине здесь что-то нужно, так что, может, и не нужно переживать за ее жизнь?
Дверь тихонько скрипнула и вошла Эванжелина.
Эванжелина
Дурацкие салфетки! А я ведь почти успела!
В мои планы общение с Дейлом совершенно не входило. После приготовления ужина, во время которого Белла лишь скептически за мной наблюдала, не соизволив пошевелить и пальцем, пока я разбиралась с печкой, мыла на всякий случай посуду сперва до ее использования, а потом и после-хвала всем Богам, что здесь есть трубы, отопление, и воду на кухне даже можно сразу сделать теплой. Сперва от пристального взгляда «неприслуги» я нервничала, и как следствие, периодически что-то роняла либо натыкалась на стоящую в кухне мебель. Пересчитав телом, наверное, все углы у столов и дважды порезав руку, я, наконец, разозлилась настолько, что решила считать Беллу предметом интерьера, не слишком нужным, чтобы обращать на него хоть какое-то внимание, но недостаточно надоевшим, чтобы отнести на городскую свалку-старой кочергой, к примеру. После этого дело пошло на лад, и я осилила даже овощи на гарнир. Белла честно исполняла свои функции кухонной обстановки, то есть хранила молчание на протяжении всего процесса готовки, и лишь когда я отправила мясо в печь, выдала что-то вроде:
– А ты не так уж бесполезна.
Очень хотелось продемонстрировать ей свое знание неприличных жестов (знаю, для леди несвойственно, но мы ведь уже разобрались, что леди я нетипичная), однако я слишком устала для этого, поэтому молча ушла в свою комнату, где со стоном рухнула на кровать. Я чувствовала себя сильно вымотанной после перемещения между лавок, значительной очереди в кондитерской – пирожные, что я обещала некроманту, были довольно популярны, и, конечно, после последующей готовки. Полежав несколько минут, я с наслаждением сполоснулась в прохладной воде, в очередной раз подумав, как здорово иметь свою купальню в покоях. Порадовавшись, что хотя бы амулет, позволяющий мне проснуться через определенный промежуток времени, заряжен, я решила отдохнуть буквально полчаса, благо что мясо моего постоянного присутствия не требовало. Однако я переценила свои силы, и едва голова коснулась подушки, я провалилась в сон.
…Я стояла у лестницы на втором этаже в доме Ника и смотрела на портрет красивой светловолосой голубоглазой женщины. Художник явно был талантливым мастером, так что казалось, будто леди сейчас сойдет с картины и приветливо кивнет. Вот только взгляд и улыбка у нее были жутковатые– должно быть, так смотрит на приговоренного палач, получающий от своей работы истинное удовольствие и предвкушающий долгую изобретательную казнь. Отвернувшись от странного портрета, я сделала шаг по направлению к лестнице и едва не упала, поскользнувшись на алой луже. Пришлось схватиться за перила, которые оказались липкими от крови. Я глубоко вдохнула, чтобы закричать от страха, и осознала, что весь дом наполнен омерзительным запахом свежей крови. Его концентрация в воздухе была такова, что мне почудилось, будто я дышу сквозь окровавленную тряпку. – Эванжелина! – позвал меня снизу спокойный мужской голос. – Иди сюда, дорогая! Все уже закончилось, все хорошо!
Отчего-то я знала, что ему можно верить.
Я спускалась, крепко держась за окровавленные перила, так что к последней ступеньке мои руки тоже были перепачканы кровью. Дорожка из россыпи алых капель вела по коридору прямиком в обеденную залу с распахнутыми настежь дверями.
Я вошла и мои ноги буквально примерзли к полу от ужаса: на столе, лишенном скатерти, с вырезанной на светлой древесине и оттого особенно заметной пентаграммой, символы которой были заполнены кровью, лежала девушка. На прикованных к столу руках от запястья до локтя были вырезаны непонятные знаки. Несчастная едва дышала, должно быть обессилив от потери крови и боли.
– Эванжелина, подойди же ко мне, – позвал тот же голос.
Я повернула голову и увидела Ника. Некромант улыбался так радостно, как будто происходило что-то невероятно хорошее, и здесь был праздник, а не умирала девушка. Хотя может, я просто недостаточно знаю Дейла, и для него это как раз-таки праздник? Я пригляделась и поняла, что белоснежная рубашка Ника забрызгана кровью, а в руке он держит ритуальный нож.
– Что Вы делаете? – прошептала я.
– То, что должен, – пожал плечами некромант, приближаясь ко мне. – Мы ведь оба этого хотим, не правда ли?
Я в ужасе отшатнулась, в этот момент девушка на столе протяжно застонала. Я посмотрела в ее сторону, и тут она повернулась ко мне лицом. Я увидела себя и все-таки закричала.
Проснулась я совершенно разбитая, с соленым привкусом во рту и поняла, что во сне прикусила щеку. Отчего-то противно ныла порезанная во время готовки рука, а ведь порезы, хоть поначалу и кровоточили, были совсем несерьезными, скорее даже глубокими царапинами. Чтобы отвлечься от невероятно реалистичного кошмара, я даже растопила камин (хорошо, дрова уже были, оставалось лишь их разжечь), красиво сервировала стол, удивившись, что у некроманта довольно много красивых и дорогих вещей, которыми, судя по их состоянию и слою пыли, никто не пользуется. Чтобы избавиться от мерзкого кровавого запаха, преследующего меня и после пробуждения, я даже срезала с уже и так слегка надломанного куста розы, отнесла один букет в обеденную залу, второй в свою комнату. Бросив последний взгляд на стол, я подумала, что салфеток может быть недостаточно, и решила принести еще. Кто же знал, что за пять минут моего отсутствия нелегкая принесет сюда некроманта!
Виржини
Виржини Дейл рано поняла две вещи: красота проходит, а ее наличие вовсе не гарантирует счастливой семейной жизни. Благодаря природной наблюдательности, она быстро усвоила, что образ недалекой легкомысленной красотки значительно облегчает жизнь – окружающие расслабляются и меньше следят за словами, порой делясь довольно интересной, хоть и совершенно не предназначенной для ее ушей информацией. Так, она знала об изменах старинного папенькиного друга (мама возмущалась, что тот не может держать себя в руках после свадьбы, будучи уверена, что Виржини поглощена новой книгой), о том, что известный в светских кругах маркиз регулярно бьет жену («я такая неуклюжая, дорогая! Снова споткнулась на лестнице…»), что не менее известный барон благополучно промотал все приданое жены («мы снова заложили мое колье… О, не берите в голову, милая, просто банк был закрыт, а срочно нужны были наличные»), и еще множество интересных, но увы, в большинстве своем печальных, деталей. С предательством близких она тоже была знакома не понаслышке – когда двоюродный брат матери вошел в долю с отцом в каком-то «невероятно выгодном» предприятии, а потом исчез с крупной суммой денег как его, так и других компаньонов, еще и долги оставил, сеья Виржини едва не разорилась. Неудачной была и ее первая любовь, подробностями которой она так ни с кем и не поделилась – шутка ли, едва не отдала невинность женатому офицеру. Брак с Ником счастья в ее жизнь тоже не принес: первое время ей было даже жаль некроманта, так искренне поверившему в любовь девушки. Но он оказался все же проницательнее, чем она рассчитывала, и, похоже, впоследствии возненавидел ее за свои разочарования.
Виржини себя виноватой не чувствовала – ни тогда, когда лгала о своих чувствах, ни когда пыталась возродить угасшую в крови их рода силу. Она всего лишь хотела перестать притворяться и начать значить что-то сама по себе, отдельно от имени, внешности, денег. Не вышло. Но упорства Виржини тоже было не занимать, и она вознамерилась стать-таки счастливой, свободной и богатой (по сути, у нее было лишь небольшое содержание, приданым мог распоряжаться только Ник – отец полагал, что дочь спустит состояние на глупости, так что попытки помочь Хэрольду стоили ей значительной части драгоценностей, о чем тот не знал). Хэрольда она отпускать не собиралась-избавившись от проклятия, он сможет признать недействительным свой отказ, да и заверивший его законник за определенную сумму может потерять документ, а если уж окажется слишком принципиальным-исчезнуть вместе с бумагами. Восстановленный в правах барон – прекрасная партия для благородной вдовы. Она сможет вернуться в общество и вновь жить так, как привыкла, а возможно и еще лучше-вряд ли Рольд будет отказывать в чем-либо женщине, которая спасла ему жизнь. В любом случае, Виржини позаботится об этом в самом начале – настоит на общих банковских счетах и возможности распоряжаться ими на свое усмотрение без согласия супруга.
Осталось совсем немного подождать – Эванжелина как-то сама активировала процесс даже раньше дня, намеченного Виржини, так что очень скоро они окажутся заперты с Ником в доме, и тому все же придется выбирать, кому из них умереть.
Глава 6. О разного рода проклятьях
Эванжелина
– Добрый вечер. – Ник отсалютовал мне бокалом вина, даже не подумав подняться. Конечно, зачем, ведь правила поведения здесь нужно соблюдать только мне!
– Добрый вечер, – я все же подошла к столу, чтобы поставить салфетницу– Приятного аппетита. Как поживает мой амулет, кстати?
– Почти готов, думаю, закончить после того, как поем. Кстати, ужин потрясающе вкусный. Где Вы его взяли?
– Приготовила.
– Серьезно? – некромант поднял бровь. – Вы умеете готовить?
– У меня много талантов, – неприязненно буркнула я.
– Звучит интригующе. Продемонстрируете какие-нибудь еще?
– В другой раз.
– Эванжелина, – в голосе Ника послышались непривычные уху просительные нотки. – Составите мне компанию за ужином?
– Благодарю, но я не голодна, – я отчаянно хотела уйти из комнаты, где все напоминало о кошмарном сне.
– Моя компания недостаточна хороша для Вас? – зло усмехнулся Ник.
– Я так не сказала, – устало вздохнула я – Я просто не хочу есть.
Ник встал, обошел стол и приглашающе отодвинул стул с моей стороны.
– Просто присядьте, Эванжелина, – голос некроманта стал бархатным, обволакивающим. -
Выпейте вина, если не голодны. Вы, должно быть, устали за день. Я принесу Вам бокал.
А по чьей милости, интересно, я устала?
– Пить на голодный желудок не самая лучшая мысль, Вы сами это прекрасно понимаете. – О, Вы вспомнили о благоразумии, Эванжелина? Поздновато, не находите?
– Что Вы имеете в виду?
– Вы находитесь в доме в отсутствие моей жены. Слухи о Вас продолжатся в любом случае, так стоит ли думать о том, что хорошо, а что плохо?
Продолжатся… Этот… некромант сказал «продолжатся»? И на что он вообще намекает? – Что Вы себе позволяете?!
– А разве я сказал что-то неприятное или не соответствующее действительности?
Я отбросила несчастную салфетку, которую комкала в руках последние несколько минут.
– Я не намерена выслушивать Ваши оскорбления. Хорошего ужина, господин Дейл!
– С Вами он был бы приятнее. Боитесь присоединиться?
Я все еще была зла, так что не удержалась от шпильки:
– Не беспокойтесь, не отравлено.
– Я и не беспокоюсь, – привычным холодным тоном ответил Ник. – Отравить некроманта не так просто, как обычного человека.
Я решила, что пожелание приятного аппетита в нашем случае вполне сойдет и за пожелание доброй ночи, поэтому молча вышла из столовой.
Спала я плохо, то проваливаясь в какое-то подобие забытья, то снова просыпаясь. Поэтому и встала довольно рано – когда я отодвинула шторы, рассвет за окном только начинался. Я оделась, набросила поверх платья теплую шаль – по утрам всегда довольно свежо – и вышла в сад. На листьях кое-гда блестели на солнце капельки росы, воздух был наполнен едва уловимым запахом роз и свежескошенной травы. Я блаженно потянулась и подумала, что если получу чашку недавно вошедшего в моду кофейного напитка, то начало дня будет вполне терпимым и даже приятным.
Минуточку, а откуда здесь свежескошенная трава? Садово-огородные работы в саду, причем по ночам, хобби Ника, и таинственный Оним не имеет к ней никакого отношения? Тогда понятно, почему все так кривенько и странненько… Воображение живо нарисовало некроманта в резиновых сапогах и с косой, пробирающегося ночью через кусты к лужайке у забора, чтобы заняться любимым делом. Я не удержалась и хихикнула. Ладно, раз уж времени достаточно, стоит провести его с пользой. Ну и чуточку удовольствия не помешает.
Чайная госпожи Асвилл «Ванильное облако» открывалась ранним утром, чтобы чашечкой ароматного чая и свежей выпечкой жители могли насладиться уже перед началом рабочего дня, зато раз в неделю один день был полностью выходным. В воздухе витали ароматы ванили, корицы, свежевыпеченного хлеба. На застеленных пергаментом противнях уже были выложены популярные утром посыпанные солью поджаристые кренделя с запеченным внутри маслом, маленькие сладкие пирожки с вишней, малиновым вареньем, яблоками (их обычно сразу ели на завтрак), пироги побольше с яйцом и луком, творогом, капустой (эти покупали на дневной перекус). Ближе к обеду будут готовы еще сытные рыбные рассегаи, покрытые хрустящей корочкой и посыпанные зеленью курники, «челноки» с запеченным внутри сыром и яичным желтком, круглые шанежки с картофелем. Сейчас же в печи подрумянивались сладкие завитушки с маком, а в стороне остывали плюшки, покрытые шоколадной, карамельной глазурью и попросту посыпанные сахаром или корицей.
Стоимость всего представленного изобилия была чуть выше по сравнению с городской кондитерской и двумя другими чайными попроще, но те и открывались гораздо позднее, и ассортиментом госпожи Асвилл похвастаться не могли, так что посетители в «Ванильном облаке» были всегда.
Я, старающаяся экономить на маленьких жизненных радостях (ну и беречь фигуру, если честно), бывала в этой чайной редко, но сейчас душа требовала чего-то приятного. Ей активно поддакивал желудок, урчанием периодически напоминавший, что последний раз я ела вчера утром.
Я приветливо поздоровалась с Астрой – младшей дочерью владелицы чайной, стоящей по утрам за прилавком, заказала земляничный чай, плюшку с шоколадом и пирожок с яблоками, присела за маленький столик у окна, накрытый белоснежной скатертью с наложенным грязеотталкивающим заклятием. Помещение было оформлено в светло– коричневой и кремовой гамме, отчего казалось еще больше и просторнее, даже когда заняты были все места.
Астра принесла мой заказ и поинтересовалась, как я поживаю. Посетителей, кроме меня, пока не было, так что я кивнула девушке, с которой мы были приятельницами, на соседний стул – все же было приятно поговорить с кем-то, кроме Беллы, Ника и упрямых владельцев рестораций-общение со всеми вышеперечисленными личностями и разговором– то нормальным не назовешь.
Впрочем, как оказалось, у Астры был свой интерес.
– Слышала, ты подалась в любовницы к некроманту и теперь живешь у него.
Я подавилась свежей булочкой.
– Господин Салем рассказал вчера, – хихикнула наблюдавшая за моей реакцией девушка. – В красках. Мол, то ли ты, Эва, совсем стыд потеряла, при живой-то жене в открытую с мужиком распутствуешь, то ли Дейл, гад этакий, положил глаз на тебя, сиротинушку беззащитную, и своим некромантским колдовством приворожил. Так что жалеть тебя или осуждать сплетники до конца еще не определились.
– Отлично, – пробурчала я, дожевывая уже не казавшуюся такой вкусной выпечку. Салем был хозяином первой ресторации, в которой я просила приготовить мясо для Ника, и мне даже не приходило в голову, что такой солидный человек сразу же побежит по знакомым распускать слухи. – Вариант, что я просто у некроманта работаю, не рассматривается?
– Нет, – развеяла Астра мою последнюю надежду сохранить хотя бы жалкие остатки своей репутации, а затем с оптимизмом в голосе добавила:
– Зато есть вариант, что свою жену он уже убил, чтобы не мешала.
– И как это мне помогает? – не поняла я.
– Получается, ты живешь с ним после смерти жены, а значит, хоть и распутница, но не совсем бесстыжая.
Да, это в корне меняет дело.
– Я так понимаю, вариант с «беззащитной сиротинушкой» тоже не самый лучший для меня?
Подруга согласно кивнула:
– Если Дейл к тебе применил какие-то чары, значит, ты себя уже не контролируешь, находишься у него подчинении «и только высшим силам известно, что это богомерзкое порождение тьмы, сеющее смуту и порок в чистых сердцах дев, способно заставить ее сотворить!», – мастерски передала интонации Астра.
– Вот как передам «порождению тьмы», что господин Салем о нем думает, так живо Салемова ресторация и закроется, – со вздохом сказала я, отставляя наполненную ароматным чаем чашку.
– Прошу прощения, что прерываю, и добрейшего утра столь прелестным созданиям, – прозвучал приятный мужской голос, и Астра обернулась на его источник, – но я хотел бы позавтракать. Я впервые в этом заведении, посоветуете что-нибудь?
– Да, конечно, – залившись румянцем, ответила Астра, направляясь к прилавку. – У нас лучшая выпечка в городе. Желаете сладкие булочки или что-то посытнее?
Мужчина что-то ей ответил, уже вполголоса, а я дальше не прислушивалась, погрузившись в мрачные размышления о том, что, во-первых, чертов некромант оказался прав, а во-вторых, у Виржини неплохо бы попросить еще прибавку за моральный ущерб – я прекрасно понимала, что он будет, но не таких же масштабов! От меня так скоро на улице шарахаться начнут, считая или одержимой, или гулящей, даже и не поймешь, что в данном случае хуже.
Выражение лица у меня при этих мыслях, подозреваю, было соответствующее, весьма далекое от желания завести новые знакомства. Тем больше было мое удивление, когда владелец приятного голоса подошел к моему столу и спросил:
– Вы позволите составить Вам компанию?
Я подняла голову и утонула в ярко-синих глазах незнакомца. Он смущенно и одновременно как-то задорно улыбнулся, мое сердце рухнуло куда-то вниз, а я обреченно подумала, что любовь с первого взгляда все-таки существует, и на этот раз я действительно по-крупному влипла.
Ник
– Управление тьмой – величайших дар из всех возможных, – сказал мастер Нигру.
– Пока что чаще тьма управляет мной, нежели я ею, – невесело усмехнулся Ник.
В помещении горело множество свечей, неприятных, алых, горящих кровавого цвета пламенем и отбрасывающих на все зловещие багряные отблески, коптящих стены и потолок. В доме Нигру, стоящим на отшибе, за старым заброшенным храмом, Ник тогда был в первый и последний раз.
По достижении Ником четырнадцатилетнего возраста родители выделили ему ежемесячное денежное содержание и настоятельно рекомендовали переехать из поместья хотя бы в ближайший (а лучше, максимально дальний) город – подрастающий некромант причинял беспокойство как жителям замка Дейлинге, так и их соседям. Никаких по– настоящему жутких событий за все время обучения Ника ни разу не случалось, но это отчего-то пугало окружающих еще больше – они свято верили, что эти самые события все же происходили, просто Ник хорошо умел заметать следы («и прятать трупы», добавляли самые впечатлительные).
Юный некромант пытался объяснить, что смерть хоть и составляет основу темного искусства, но для овладения знаниями убивать кого-либо вовсе необязательно, однако остался неуслышанным. Решающую роль сыграла и беременность леди Эмилии – рисковать жизнью нерожденного ребенка никто не хотел. Ник тогда подумал, что с братом или сестрой он познакомится очень нескоро, если познакомится вообще: в случае рождения сына, его можно сделать полноправным наследником рода Дейлинге, самого же Ника попросту вычеркнуть и из родовой книги, и из жизни. Дедушка Джеральд, всегда защищавший мальчика, к тому времени уже умер, и право принимать подобные решения оставалось за мужем леди Эмилии, который всегда был, мягко говоря, не в восторге от наличия бастарда.
Еще более «хорошей» новостью было решение Дейлинге отказаться от услуг мастера Нигру – если Нику надо, пусть оплачивает свое обучение сам. Как можно отпускать во взрослую жизнь некроманта-недоучку не понимали ни Ник, ни Нигру, но Тобиас Дейлинге был решительно настроен максимально усложнить Нику жизнь. В итоге два года наставник и ученик жили в съемном доме в небольшом городке близко к границе с Маревой пустошью – дивным местом, где добывали дорогой рудиевый металл, а нежить была представлена в широком ассортименте и отчего-то воспринимала добычу ценного ископаемого на своей территории как личное оскорбление, что и пыталась регулярно донести до рабочих отрядов. Некромант здесь был обыденной необходимостью, а не роскошью, их с Нигру уважали не меньше, чем местного лекаря, да и платили неплохо. Здесь Ник впервые почувствовал, что его дар действительно нужен и способен приносить людям пользу, здесь впервые влюбился в дочь пекаря темноволосую звонкоголосую Мари, пахнущую дождем и свежим хлебом, с ней же и стал мужчиной – на границе с местом обитания нежити нравы были гораздо проще, ведь близость смерти заставляет еще отчаяннее ценить жизнь.
Здесь же впервые убил, и, стоя потом над мертвым телом Мари, впервые услышал от Нигру об истинной цене, запрашиваемой Тьмой за даруемую ею силу, и о проклятии Темных.
– Не ожидал, что это произойдет так рано, – сказал тогда Нигру, обнаружив Ника, растерянно стоящего на коленях над телом Мари с ритуальным ножом в сердце и не желающего верить, что это сделал он сам. – Твоя сила растет, мальчик.
Ник неверяще уставился на Темного мастера. Ни жалости к девушке, ни удивления случившимся, ни злости или возмущения, что Ник утратил контроль, в лице Нигру не было. Были лишь усталость и какая-то обреченность.
– Ты все сделал правильно, – продолжил учитель – С одного удара, она не мучалась, это хорошо. Дальше будет сложнее.
– Дальше??
– Ты когда-нибудь слышал, чтобы у некромантов были счастливые семьи? – ответил Нигру вопросом на вопрос, подходя ближе.
Ник отрицательно помотал головой.
– Я вообще мало что слышал о некромантах, – хрипло сказал он, надеясь, что все это окажется ночным кошмаром. Мари только что говорила с ним, целовала его губы, она не может лежать вот так с безжизненно распахнутыми глазами и неестественно бледным лицом. Он вообще не понял, в какой момент исчезли его разум и личность, а внутри осталась лишь чужая холодная сила. Не помнил, как достал из ножен идеально наточенный клинок, как замахнулся и ударил. «Убей!» – нежно шептала Тьма. – «Ты обещал служить мне, так подари мне то, что я хочу!».
Он пришел в себя буквально за мгновения до самого удара, осознать и остановить который уже не успел. В его памяти отпечатался взгляд Мари, в эту же секунду осознавшей, что сейчас умрет, ее удивленно и вопросительно расширившиеся зрачки, приоткрывшийся рот, будто она хотела спросить «Почему?» и не успела.
– Этого ты точно не услышишь, – Нигру присел на корточки рядом с Ником. – Мы не распространяемся о маленьких нюансах обретения нашей силы. Суть такова: когда приходит время окончательно определить, сможешь ли ты быть достойным Темным мастером и какова будет твоя сила, Тьма проверяет, сможешь ли ты при необходимости слиться с ней воедино и стать одним целым с силой. Это способность бывает важна при некоторых заклинаниях и ритуалах. Лучший способ – заставить тебя убить того, кто особенно дорог – невесту, жену, ребенка.
Ника передернуло.
– В твоей судьбе будет еще много уродливого, – сказал Нигру. – Прими это. Чем дороже был тот, кого ты убил во имя Тьмы, тем больше силы она позволит тебе взять. Периодически это будет повторяться.
Выходит, страшащиеся Ника люди были правы – он монстр и убийца.
– Слухи в самом деле возникают не на пустом месте, – сказал Нигру, угадав, о чем думает Ник – Подумай о другом: одна жизнь раз в пятнадцать-двадцать лет, а то и тридцать лет, взамен на те способности, которые открывает некромантия. Скольких неупокоенным ты сможешь помочь? Сколько жизней спасти, как сейчас, при походах за рудиевым металлом? Прожить несколько веков, практически вообще не старея. Поверь, оно того стоит. Люди умирают каждый день, по более обыденным, иногда откровенно дурацким причинам, отдавая вечности свои жизни безо всякой высшей цели.
– А если я больше никого не полюблю? – спросил Ник. – Мне не нужно будет убивать? Или нужно, но все равно кого?
– Ты почувствуешь, кто должен станет следующей жертвой, Тьма всегда будет указывать тебе, – ответил Нигру– Большинству из них ты будешь даже нравится, и они легко доверятся тебе. И поверь, ты полюбишь. А если очень повезет – или не повезет, это как посмотреть, встретишь ту, которой предназначено быть твоей единственной любовью до конца твоих дней. Если сможешь убить ее – других смертей больше не потребуется.
Нигру помолчал и добавил:
– Это наше проклятье – расплачиваться за силу и способности жизнями любимых.
– А если я смогу противостоять Тьме и не стану вообще никого убивать? – спросил Ник.
– Потеряешь дар, – сурово ответил Нигру. – Вместе с рассудком, это в лучшем случае. В худшем – вместе жизнью – он сожжет тебя изнутри. А если вдруг тебе захочется избавить мир от монстра, каким ты сейчас себя воображаешь, сразу предупреждаю – некромант не может лишить себя жизни. Но если тебе не хватает ярких впечатлений или ты соскучился по боли, можешь попробовать – возвращаться с того света адски паршиво, я проверял.
Хэрольд
Хэрольд часто вспоминал день, когда обзавелся проклятием. Вызов на дуэль одного из студентов Академии Магических искусств само по себе было смелым поступком, хоть тот и не был опытным дуэлянтом, однако, во-первых, не заступиться за честь своей сестры означало признать, что все грязные слухи, распускаемые про Кейти – чистая правда, чего семья Рольда допустить никак не могла, а во-вторых, Баркайт не должен был использовать то заклинание, которым ударил – тогда Хэрольд не пошел бы к Темному целителю и не столкнулся там с магом, расщедрившимся на «Ледяную смерть».
А началось все с девичьей веры в любовь, неумения Марка Скейора пить и пары идиотских совпадений.
Вся ирония ситуации заключалась в том, что доля правды в слухах была – Кейти в самом деле позволила Марку больше, чем должна позволять девушка из приличной семьи, но она и впрямь была влюблена, причем взаимно, они со Скейором всерьез собирались пожениться, и даже уже выбрали день, в который Марк должен был прийти в дом Гримов с родовым перстнем и официальным предложением брака – день получения грамоты об окончании основного учебного курса (он длился три года, после него маг мог либо работать, оставаясь средненьким специалистом, либо учился еще три года), которая показывала бы способность Скейора позаботиться о будущей невесте. Конечно, Марк, принадлежавший к довольно обеспеченной семье, планировал продолжить обучение, а не работать, но влюбленные сочли, что это довольно символично – Марк представит себя как взрослый мужчина, которому можно смело вверить судьбу Кейти. В день сдачи последнего экзамена Марк вместе с другими студентами отправился отмечать в ресторацию, где в большой компании рассказал о дальнейших планами на жизнь, включая женитьбу. Кто-то из присутствующих усомнился, что Кейти, которая пользовалась большим успехом у мужчин, согласится выйти за Марка – она вполне могла выбрать жениха и повыгоднее, на что Марк, будучи уже в изрядном подпитии, в запале поделился некоторыми деталями их совместного времяпрепровождения. Это случайно услышал один из ранее отвергнутых Кейти женихов, подлился со своей сестрой, а та позаботилась о дальнейшем распространении сплетен, уже слегка преувеличенных. В итоге, в глазах окружающих Кейти негласно выглядела падшей женщиной, которая позволяла себе вольности со многими, а Марк собирался жениться на ней якобы из-за ее беременности. Ввиду того, что тем, кто в открытую озвучил что-то из вышеперечисленного при Рольде (и то случайно, Рольд заходил в этом момент в комнату и при начале разговора не присутствовал), оказался, тихий толстый зубрила Баркайт, который попросту повторял это за кем-то, вызывать на поединок пришлось именно его. Он с удовольствием бы отказался от дуэли – да что там, когда Рольд вызвал его, тот чуть в штаны не наложил, но долг чести есть долг чести. Магию использовать можно было лишь на очень слабом уровне, который мог дать как свой небольшой дар, так и амулет. Убивать Баркайта Хэрольд не собирался – достаточно было слегка задеть, их дуэль было до первой крови, однако не имевший опыта ни в таких драках, ни в интригах, Баркайт со страху ударил заклятием, которое и знал лишь в теории. Но сработало оно отлично, Хэрольд тогда подумал, что уже не выберется. Его соперника, конечно же, наказали за чрезмерное применение силы и едва не исключили, но была и другая сторона: неуклюжий, небогатый и не особо популярный Барк победил представителя Гримов, а нюансы – да кто на них обращает внимание?
Отец Хэрольда был в ярости, он тогда и отказался приглашать обычного целителя, сообщив, что, если его сын не способен выдержать драку с каким-то почти безродным студентом, в наследники он не годится. Пришлось Рольду, которому очень хотелось жить, идти к Темному целителю самому, едва передвигая ноги и постоянно глотая бодрящий отвар. Последствия заклинания Барка мастер убрал, но когда Рольд, расплатившись, собирался уходить, в помещение вошел какой-то замотанный плащом человек. То, что тот сам практически при смерти и за ним ложится дорожка из кровавых капель Рольд увидел уже после, а тогда случайно налетел на незнакомца, толкнув его плечом и, похоже, попав по ране. Тот взвыл и сказал Хэрольду на весьма нецензурном языке массу интересного о нем и его родственниках. Поскольку все, что касалось сестры, у Рольда в этот день вызывало особенно острую реакцию, он вспыхнул и ответил не хуже. Через несколько минут перебранки Рольд ударил незнакомца уже осознанно, а взамен прилетело проклятье.
Темный целитель, звавшийся так за преимущественно подпольные зелья и лечение без вопросов, где пациент получил свои повреждения, а вовсе не за истинно Темный дар, жутко испугался и порталом выкинул Рольда в городскую ресторацию. Домой его привезли уже оттуда.
Отец Хэрольда, чьи первые эмоции по окончанию дуэли уже схлынули, после чего он осознал, что по сути едва не убил сына отказом позвать врача, и начавший было ощущать свою вину, после понимания случившегося практически впал в ступор. Рольду вообще нечего было делать у того целителя, это раз, что означало очередной скандал при огласке этих сведений, тот совершенно точно будет отрицать, что у него бывают настолько опасные пациенты, а откуда Рольда перекинул портал, уже не отследить – это два, и сам маг, судя по уровню, был очень силен, и либо относился к самым влиятельным людям, либо был преступником (что вероятнее всего), и тогда неминуемо появились бы вопросы к Гримам – что это они не поделили с такми интересными личностями, может, у них есть общие дела?
