Текст книги "Высшее наслаждение"

Автор книги: Алена Белозерская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 7

– Похоже, в городе нет других событий, кроме убийства Алекса и Амины Абакян, – Марк в раздражении отбросил газету в сторону. – Смакуют…

– Пока новость хорошо продается, о ней будут печатать, – ответил Майкл, взяв газету в руки, и пробежал глазами по строчкам. – По крайней мере эту статью хотя бы не стыдно читать. Такое чувство, будто тот, кто ее писал, очень хорошо знал Амину, либо имеет прекрасную фантазию и склонность к литераторству, – он сделал глоток виски и прочел вслух: – «Наследница огромного состояния, имеющая все, о чем мечтают многие, она была несчастна в личной жизни. Встретив Алекса Фреймана, одного из владельцев «VIP-life concierge», миссис Зильберман, наконец, обрела любовь. Она хотела развода…» Ты посмотри, сколько личной информации… Похоже, Бекка, твоим мечтам о парламенте не суждено сбыться. Здесь, кстати, и о тебе написано. О твоем бывшем муже и нынешнем.

– У меня был, вернее, есть только один муж – Марк, – сказала Ребекка, сидевшая в кресле перед камином и задумчиво наблюдавшая за языками пламени. – С отцом Моники мы не были женаты. Он сделал мне ребенка и сбежал.

– То есть все те истории о великолепном мужчине, которого ты обожала, были ложью?

– Я не сказала ни слова неправды. Я его очень любила. Правда, в жены он меня не взял. А что касается парламента… – Ребекка устало дотронулась рукой до лба, – думаешь, Майкл, это важно для меня? Никогда туда не стремилась, а сейчас тем более.

Тоня, удобно устроившаяся на небольшом диванчике в дальнем углу библиотеки, натянула плед до подбородка и прикрыла глаза, тем не менее она внимательно слушала разговор Фрейманов. Среди присутствующих не было Моники, которая предпочла остаться в своей «детской» комнате, отказавшись спуститься вниз, и плакала, желая в одиночестве пережить смерть Алекса. Ее примеру последовала Полина, правда она иным способом боролась с болью в душе. Два дня отсутствовала, заставив всех с ног сбиться, пытаясь отыскать ее в этом огромном городе, в отеле не появлялась, на звонки не отвечала, и все начали бояться, что с ней случилась беда, не меньшая, чем с Алексом. Майкл практически не спал, постоянно ведя «переговоры» то с полицейскими, то с «таксами», но Полина словно растворилась в воздухе. Когда единственное, что приходило в голову, была мысль о похищении, Майклу позвонил некий Марио. Представившись, он сообщил, что Полина жива и находится у него, затем назвал адрес и выразил свои соболезнования. Старик волновался за мадам Матуа, которая ничего не ела в эти дни, лишь пила. Она не плакала и ничего не говорила, молча вливала в себя виски, потом плелась в ванную, опорожняла желудок и снова садилась за стол. Марио был напуган ее состоянием, о чем без тени стеснения заявил Майклу. Тот немедленно отправился за сестрой, отвез ее в отель, до этого попытался щедро отблагодарить итальянца.

– Полина не раз помогала мне в трудную минуту, – сказал тот, отказавшись от чека, который протянул ему Майкл. – Позаботьтесь о ней.

Сначала Майкл хотел отвезти Полину к своему отцу, но та упрямо заявила, что никого не желает видеть.

– В отель, – с трудом проговорила она и затихла на заднем сиденье машины.

Это было единственное, что он услышал от Полины, кроме икоты, которую она безуспешно пыталась сдерживать. Ее не интересовало расследование убийства брата, когда состоятся похороны, как чувствует себя семья. Она вообще ни о чем не спрашивала, да и сама не рассказывала, как провела последние два дня. Молча, неровным шагом прошла к своему номеру и захлопнула дверь перед лицом Майкла, дав понять, что не нуждается в его присутствии.

Следующие дни она не выходила из своего убежища, Тоню к себе также не пускала, даже говорить с ней отказывалась. Только официанты и портье, приносящие очередную порцию алкоголя, имели право проходить в номер, но быстро выбегали в коридор, испуганные внешним видом женщины, не жалеющей чаевых за «горючее для израненной души». Много раз Тоня пыталась «протиснуться» внутрь с кем-нибудь из служащих, но Полина требовала оставить ее в одиночестве. При этом она не произносила ни слова, просто указывала рукой на дверь. Состояние ее было ужасным. Она не меняла одежду, не умывалась и, разумеется, не причесывалась. Спала наверняка урывками, к еде и вовсе не прикасалась. Чудовищно бледная, сильно похудевшая, неряшливая – Полина вызывала жалость и отвращение одновременно. Хотелось схватить ее за всклокоченные волосы, втолкнуть в ванную и поливать холодной водой. Однако никто не решался совершить подобное, даже Майкл страшился встретиться с ней, и было непонятно, чего больше он боится: увидеть, во что превратилась его красавица-сестра или, не сдержавшись, избить за то, как она издевается над собой.

Тоне было тяжело оставаться в номере одной, она уже отчаялась «достучаться» до Полины, поэтому все время проводила с Майклом, помогая ему заниматься похоронами брата, а после, в конце дня, они оба отправлялись к Марку и Ребекке. Атмосфера в доме была гнетущей, но по крайней мере здесь ощущалась жизнь. И пусть она была горькой на вкус, зато в ней не чувствовалось безумства, которым пропитался воздух в номере Полины. Моника, не переставая, рыдала, Бекка и Марк ссорились по мелочам, раздражались в ответ на любое слово и действие, потом обнимались и снова ругались. Едва ли не каждую минуту раздавались телефонные звонки друзей, приятелей и просто знакомых, которые выражали сочувствие с постигшей семью утратой и предлагали помощь. Дважды приезжал Гарми, комиссар полиции и близкий друг Марка. Они выпивали в библиотеке, Гарми скупо рассказывал о том, как идет расследование, и по лицу его было видно, что детективы не продвинулись ни на шаг вперед. Конечно, они «отрабатывали» всех, у кого был мотив, в первую очередь Зильбермана, мужа Амины. Но у Берта имелось алиби на ночь убийства, и доказать причастность к смерти жены было фактически невозможно, хотя многие считали, что именно он избавился от неверной супруги и ее любовника. Сейчас он станет единоличным владельцем огромных банковских счетов, принадлежащих Амине, получит полную опеку над сыном, при этом будет вести тот образ жизни, к которому привык. О Саркисе Абакяне не было никакой информации. Говорили, после опознания тела дочери он закрылся в своем поместье, находящемся в графстве Суррей. Некоторые смелые до безрассудности журналисты пытались проникнуть на хорошо охраняемую территорию, в надежде сделать удачные снимки. «Лазутчиков» безжалостно «выбрасывали» на дорогу, в следующий раз обещая похоронить прямо на обочине. Обо всем этом Фрейманам рассказал Гарми, а после добавил, что сделает все, чтобы отыскать убийцу. Марк кивал, печально улыбался, но сомневался в возможностях Гарми. И не потому что тот был глуп, напротив, комиссар отличался живым умом и являлся лучшим в своей профессии. Просто такие убийства были слишком хорошо спланированы, отработаны до мелочей и великолепно исполнены, как бы высокопарно и жестоко это ни звучало. Раскрыть подобное преступление было практически невозможно, и Гарми прекрасно понимал, насколько сложным является расследование, однако продолжал утверждать, что непременно найдет убийцу.

– Лжец, – сказала Ребекка, когда Гарми уехал.

– А что он должен сказать? – удивился Майкл. – «Простите, ничего не могу сделать»?

– Достаточно было просто молчать, – ответил сыну Марк и бросил озабоченный взгляд в сторону Тони, лежащей на маленьком диванчике и блуждающей пустым взглядом по потолку. – Детка, может, ты хочешь чего-нибудь?

– Чай, кофе или ты голодна? – Ребекка вскочила с кресла и засуетилась. – Сейчас приготовлю бутерброды. Говорите, кому что принести.

Все отказались от еды, но при этом каждый убеждал остальных в необходимости подкрепиться. И вдруг все затихли, услышав звонок.

– Наверное, опять привезли траурную корзину, – недовольно проговорил Марк. – Зачем присылать цветы нам? Не проще ли сразу отправить их в часовню?

– Старая зануда, иди открой дверь, – бросила мужу в спину Ребекка и отправилась в кухню.

Майкл подошел к Тоне и присел рядом.

– Как ты?

– Лучше, чем Полина, – ответила девушка, заметив, как в гневе потемнели глаза Майкла. – Не злись на нее. Ни один из нас не сможет понять, что она сейчас чувствует.

– Я тоже потерял брата.

– Но ты не плачешь сейчас. А она – наверняка.

– Думаешь, мне не хочется? – тихо спросил Майкл, судорожно проведя руками по плечам девушки. – Я тоже рыдал бы, но боюсь, что для отца и Ребекки это зрелище будет невыносимым. Достаточно того, что наши девочки дают волю своим эмоциям. Завтра похороны, и я даже не представляю, сможет ли Полина присутствовать на них, учитывая ее состояние. Если она появится на церемонии пьяной… какой позор!

Тоня не успела ответить на последнее замечание, так как в кабинет вошел Марк в сопровождении высокого мужчины, в котором она сразу узнала бывшего мужа Полины – Люка Матуа. Светлые волосы, уложенные красивой волной, будто он только что вышел из салона, взгляд спокойный, губы плотно сжаты. Люка нельзя было назвать красавцем, однако столь властного и запоминающегося мужчины Тоня еще не видела. Статный, породистый, лощеный – так можно было охарактеризовать его, не ошибившись ни на йоту. Холодная привлекательность Люка манила, от его ледяных глаз, длинного, слегка неровного носа и тонких губ, выражающих то ли презрение, то ли излишнюю сосредоточенность, невозможно было отвести взгляда. Дорогой костюм, сидящий по фигуре, светлая рубашка, манжеты которой кокетливо выглядывали из рукавов пиджака, едва обозначив свое присутствие, туфли ручной работы – Люк выглядел слишком стильно для человека, который приехал выразить соболезнования друзьям. Впрочем, Тоня понимала, что элегантный образ является для него привычным и сегодняшний день не был тому исключением. Известный французский бизнесмен, которого с недавних пор снова внесли в список самых желанных холостяков Европы, не мог выглядеть иначе. К тому же имя Матуа часто фигурировало в светской и бизнес-хронике, поэтому он тщательно следил за своей внешностью, не позволяя себе появляться на публике в неподобающем виде.

– Марк, прости, что не прилетел раньше, – сказал он. – Чем могу помочь? Говори, не стесняйся, я все сделаю.

– Все в порядке, Люк, – Марк крепко сжал протянутую руку. – Не беспокойся. Что предложить тебе выпить?

– Коньяк. Где Полина?

Беседа шла на французском, поэтому Тоня поняла лишь последнюю произнесенную Люком фразу. Тон его голоса при этом стал таким мягким, что все немедленно поняли, насколько нежные чувства он испытывает к бывшей жене. Люк огляделся, надеясь увидеть ее в комнате, и только в этот момент заметил Тоню и Майкла. Он быстро подошел к ним. Молодая женщина вежливо привстала с дивана.

– Мадам, простите меня за невнимательность, – по-английски обратился он, галантно поцеловав теплое запястье, и представился: – Люк Матуа.

– Антонина Арланова.

– Вы подруга Полины?

– Всей семьи, – уточнил Майкл. – Рад тебя видеть, – добавил он, при этом бесстрастно похлопал Люка по плечу, что несколько смутило Тоню, ибо она не ожидала проявления столь явной сухости со стороны доброго и отзывчивого, как ей казалось, Майкла.

К счастью, Люк не стал акцентировать внимание на подобной холодности, более того, во взгляде его засветилось понимание, что не только удивило Тоню, но и восхитило.

– Твой коньяк, – Марк протянул бокал с жидкостью, которая была такого же цвета, как и глаза Люка. – Полина не с нами, – ответил он на вопрос, прозвучавший ранее.

– Пьет? – спросил Люк, чем вызвал недовольную усмешку на губах Майкла, поскольку ему очень не понравился этот вопрос. – Где она остановилась? В «Дорчестер»?

Майкл кивнул.

– Уже неделю не может остановиться, – сказал он и, горько вздохнув, присел на диван, обняв Тоню за плечи. – Не знаем, что делать. На контакт не идет, вообще никого к себе не подпускает.

– А чего ты ожидал? – Люк также удобно устроился в кресле и, положив ногу на ногу, уставился на свой ботинок. – Так, как Алекса, она никого не любила. Странно говорить об этом, но порой мне казалось, что он был единственным, кто полностью понимал Полину и поэтому безраздельно владел ее сердцем. Поэтому я не удивлен ее поведением. Нет, – задумчиво поправился он, – я очень удивлен, что она до сих пор жива или не сошла с ума от горя. Майкл, пойми, она лишилась себя.

– О-о! – раздался глухой стон Ребекки, остановившейся на пороге с подносом в руках и слышавшей все, что сказал Люк. – Господи, как же нам быть?

– Ждать, когда ей снова захочется дышать, – просто ответил Люк, подошел к Бекке и забрал из ее рук поднос, поставил его на столик у стены, а после притянул женщину к себе.

– Дам ей еще пару дней, – со злостью процедил Майкл, – а после отвезу в клинику.

– Не стоит этого делать, – сказал Люк. – Иначе потеряешь ее. Впрочем, поступай, как считаешь нужным, она твоя сестра. Но знаешь, если бы мы все еще были женаты, я бы тебя к ней и на километр не подпустил.

– Майкл! – повысил голос Марк, заметив, что сын побледнел от гнева и резко поднялся.

– Прошу прощения за резкость, – вежливо извинился Люк, но взгляд его говорил о том, что он нисколько не жалеет о сказанном. – Теперь, Марк, расскажи мне все. Я не владею ситуацией, знаю только то, что пишут в газетах.

Марк присел в кресло у камина, нервно потер бедра, но голос его был спокойным, когда он начал говорить:

– Предположительно дверь открыли ключом, потому что замок не был взломан. Ни отпечатков, ни других следов преступника в квартире не обнаружено. Убийца четко выполнил задание, сделал по два выстрела в каждого. В смысле, в сына и его женщину, которая в ту ночь была с ним. После, что выглядит особенно странным, пронзил сердца обоих стрелой из арбалета. Приблизительное время смерти около трех ночи, обнаружили их ранним утром. Дом находится под наблюдением, но камеры ничего не запечатлели.

– По «удачному стечению обстоятельств» не работали?

– Работали. Но судя по записям, последний человек, который вошел через главный вход, был хозяин квартиры со второго этажа. Случилось это в одиннадцать тридцать. Запасным выходом в тот вечер не пользовались.

– Ты связывался с Абакяном?

– Должен был? – с иронией поинтересовался Марк. – Мой сын спал с его замужней дочерью, которая, заметь, оставила своего маленького сына на попечение няньки и провела ту роковую ночь в квартире любовника. Я вообще не знал, что у Алекса роман с этой особой. Никто не знал!

– Возможно, целью был не Алекс, а дочь Абакяна. Поэтому ты должен поговорить с ним.

– Что даст эта встреча? – спросил Майкл, которому не нравилось, что Люк давит на отца. – Даже если ты прав, Алекса уже не вернуть. Как и Амину. У Абакяна не должно быть к нам претензий, так как мы не можем отвечать за то, что делали его дочь и мой брат. Они были взрослыми людьми и… черт! – возмутился он. – Почему ты считаешь, что целью могла быть Амина? В этом случае от нее избавились бы не в квартире Алекса. И уж тем более не убили бы его… – он щелкнул пальцами, подыскивая нужное слово: – За компанию!

– А Зильберман?

– Лучший в мире муж, который даже не подозревал, что носит рога, – усмехнулся Майкл. – Сейчас заливается слезами, настолько удручен смертью жены.

– Ты знаешь, что он неплохой стрелок? – Люк задумчиво допил коньяк и отставил бокал в сторону.

– Как и я, – сказал Майкл. – Мы тренируемся в одном клубе.

– Ты тоже в списке подозреваемых?

– И, похоже, что первый. Так как алиби мое никто не может подтвердить.

– Прости за любопытство… где же ты был?

– Спал!

– А у тебя был мотив избавиться от брата? – спросил Люк и сам ответил: – На первый взгляд – нет. Но если копнуть глубже… Со смертью Алекса ты становишься единственным хозяином «VIP-life concierge». Вся собственность брата делится между тобой и Полиной. Остальных не беру в расчет, так как думаю, что у Алекса было составлено завещание в вашу пользу. Я прав?

– Да, – нехотя ответил Майкл и расстроился, заметив, что Тоня, не вступавшая в беседу, напряженно прислушивается к словам Люка. – Считаешь, то, что он говорит…

– Разумеется, это неправда, – Тоня не дала закончить фразу. – Но полицейские выпьют из тебя не один литр крови, проверяя эту версию. Что ж, мне пора, – она подошла к Ребекке и поцеловала в щеку, затем тепло обняла Марка. – Поеду к Полине, может, наконец, она откроет мне дверь.

– Я отвезу тебя, – сказал Майкл, взяв ее за руку.

– Люк, была рада познакомиться с вами. Жаль, что это случилось при таких трагических обстоятельствах.

– И я сожалею об этом, – ответил Люк, также поднявшись. – Я тоже ухожу. Увидимся завтра. Как, кстати, будет проходить церемония?

– Алекса кремируют, а после мы захороним урну в семейном склепе Хейзов, – сказал Марк. – С этим были проблемы, потому что мать Алекса не хотела кремации. Даже пожелала забрать тело в Москву.

– Не ей решать, где будет покоиться наш мальчик, – внезапно разозлилась Ребекка и посмотрела на часы. – Через два часа нужно ехать за ней в аэропорт. И сделай милость, не привози эту склочницу в мой дом. Не хочу ее ни видеть, ни слышать! А, впрочем… мне уже все равно!

– Завтра приеду к вам в десять, – пообещал Люк.

– Давай раньше, – попросил Марк, что сказало об особом статусе, которым наделяли Матуа в этой семье, считая его добрым другом, несмотря на то, что он уже давно приходился Полине бывшим мужем. – Позавтракаем, а после поедем в часовню на отпевание.

– Согласен, – Люк обнял Ребекку, пожал руку Марку, вежливо кивнул Майклу. – Мадемуазель Тони, надеюсь мы еще встретимся.

– Непременно, – опрометчиво пообещала девушка и смутилась, понимая, насколько двусмысленно прозвучал ее ответ.

– До завтра, – еще раз попрощался Люк, даже не пытаясь скрыть искры веселья в глазах при виде загоревшегося от ревности взгляда Майкла, и вышел из комнаты.

Уже много лет они со старшим братом Полины находились в состоянии «тихой вражды». Собственно, они никогда не ссорились, однако их отношения были проникнуты взаимной неприязнью, поэтому мужчины старались не упустить случая колко «подцепить» друг друга. Порой их пикировки можно было назвать злобными, и все же они никогда не переходили границу, за которой начинается «открытая война». Сейчас, видя интерес Майкла к симпатичной блондинке, подруге Полины, Люк намеренно проявил внимание к девушке, зная, что это выведет стойкого Фреймана из себя.

Он вышел из дома, быстрым шагом прошел по узкой дорожке, выложенной булыжником, с низкими, аккуратно подстриженными кустиками по бокам, и, закрыв за собой калитку, спокойно ожидал, когда подъедет машина. Длинный черный «Мерседес» бесшумно остановился рядом. Охранник, молниеносно выскочивший из автомобиля, открыл перед ним заднюю дверцу. Прежде чем исчезнуть в салоне, Люк глубоко вдохнул свежий воздух и повернулся в сторону дома, который только что покинул. Сквозь невысокие деревца он внимательно всмотрелся в окна библиотеки, где горевало семейство Фрейманов. Увидев, что за ним наблюдает Тоня, слегка наклонил голову.

Он улыбнулся, заметив, что девушка, уличенная в подглядывании, быстро отошла в глубь комнаты.

– С кем это ты раскланивался? – спросил его мужчина, когда он устроился на сиденье и разрешил водителю трогаться.

– Тони провожала меня взглядом.

– Обожаю ее, – мечтательно протянул мужчина.

– Знаю, ты считаешь Тони обязанной, – усмехнулся Люк, хлопнув брата по бедру. – Но боюсь, что она обведет тебя вокруг пальца, если ты потребуешь вернуть долг.

– Не зная девчонки, ты тем не менее слишком высокого мнения о ней, – хохотнул Конрад, самодовольно поправив волосы.

– Мне хватило короткого знакомства, чтобы понять, какая она.

– Тогда ты должен был увидеть, что она слишком чувствительна. На этом очень легко можно играть. К тому же любовь к Полине делает ее слабой, как, впрочем, и тебя.

Люк усмехнулся. Не часто Конни осмеливался говорить с ним в столь вольной манере, однозначно признавая авторитет старшего брата. Сейчас Люк решил не заострять на этом внимание, простив Конраду наглый упрек в слабости, потому что настроение у него было чертовски веселым, да и ссориться не хотелось.

– Молодцы, – похвалил он Конрада. – Чистая работа. Детали можешь не уточнять, одно интересно. Вернее, я хочу знать ответ на два вопроса. Как получилось, что камеры, будучи в рабочем состоянии, не запечатлели нашего стрелка? И второй, почему именно стрелы?

Конрад потянулся к бару, взял бутылку со спиртным и два стакана. Быстро разлил виски и один стакан протянул брату.

– Мы уничтожили запись. Заменили ее другой, сделанной за день до убийства. Эти идиоты-полицейские так и не поняли, что получили пустышку. А что касается «стрел»… – Конни забавно подвигал бровями, чем рассмешил брата. – Стрела – это символ проникновения в сердце любви и смерти, как божественной, так и человеческой. К тому же стрельбой из арбалета занимаются Абакяны-Зильберманы, твой любимчик Майкл Фрейман и еще половина Лондона. Подозрение может пасть на любого. Удачно, правда?

– Весьма, – усмехнулся Люк, отвернувшись к окну. – Но все же ты неосторожно подставил под удар человека, который должен быть вне подозрений.

– Какая разница? – беззаботно отозвался Конрад. – Ты же его в любом случае «сольешь». Это ведь дело времени.

– Да, – полушепотом произнес Люк, сделав глоток виски и тут же, грозно улыбнувшись, добавил: – За Алекса, первого из последующих! Вторым будешь ты, Майкл.