Текст книги "История одной любви. В объятиях льда(СИ)"

Автор книги: Алёна Жар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Я не знаю, – ответил я, кладя пакеты на кухонный стол. – Не с кем оставить…

– Есть с кем, – сказала Кристина.

Я изумлённо повернулся в её сторону, задавая немой вопрос.

– Пожалуйста, – тихо попросила она. – Я хочу туда поехать, – Кристина сложила ладони в молитве, держа их у рта.

– Хорошо, мы будем, – согласился я. Хоть мне это всё не нравилось, но если есть способ добраться до Кати, то этот путь проходит прямиком через Олега. – Во сколько встречаемся?

– Сейчас двенадцать… – задумался Олег. – Давайте в три. Успеете?

Кристина подошла ко мне и бурно закивала головой.

– Да, в три будет нормально.

– Отлично, – весело проговорил Олег. – Ресторан «Триса». До скорого!

Я сбросил трубку и выразительно посмотрел на супругу. Она обняла меня, вставая на носочки.

– Спасибо, Илья, – сказала она тихо. – Мне, правда, это нужно.

Я шумно выдохнул, и тоже обнял её, как младшую сестру.

– Не натвори дел, пожалуйста, – попросил я Кристину.

Она отступила от меня и положила свою руку мне на плечо. После всех бед, что я натворил, мне так не хотелось, чтобы кто-то из моих близких людей снова попадал в неприятности. Кристина поджала губы, делая виновато лицо.

– Тебе стоит поскорей найти Лану, иначе она съест всё сладкое, и, боюсь, будет сахарный диабет.

– Ох, чёрт!

Я побежал к выходной двери и распахнул её. Вышел на улицу и услышал, как хрустит бумага от конфет. Обернувшись, я увидел свою дочку, которая стояла у стены, и спокойно поглощала конфеты. Фантики были разбросаны вокруг её ног. Я подошёл к ней и сел на корточки.

– Ты долго в этот раз искал меня, папочка, – сказала она, засовывая в свой рот ещё одну сладость.

Я убрал её чёрные волосы за уши, чтобы они не перекрывали мне вид на её лицо, которое было копией своего отца.

– Я помогал маме разобрать пакеты и…

– А я почти всё скушала, – оповестила она меня, показывая своей рукой на разбросанные фантики.

– Да, я заметил, – ухмыльнулся, смотря в её карие глаза. – Попа не слипнется?

– Да куда уж ей, – отмахнулась она рукой. – У меня скорее рот слипнется.

Лана вздохнула, выбрасывая очередной фантик на деревянный пол.

– Вы с мамочкой опять собрались на какой-то благот… благотворит…

– Благотворительный, – подсказал я.

– Да. Вы опять туда поедете? – спросила девочка, поднимая свою голову.

– Нам нужно туда съездить, – вытирая большим пальцем шоколад около её рта, ответил я.

Лана убрала мою руку и самостоятельно оттёрла шоколад.

– Я останусь с бабушкой и дедушкой? – её маленькие брови поползли вверх.

– Ага.

– Слава Богу! – процедила она. – Никакого режима и только мультики. Не жизнь, а сказка!

Я посмеялся и встал с корточек, поцеловав Лану в лоб. Вся в отца.

***

Вы знаете, что такое неловкость? Девушки скажут: «Это когда ты споткнулась перед красивым парнем!», мужчины: «Когда увидел девушку своей мечты, а в руках у тебя баночка с мочой». Но нет, дорогие друзья, неловкая ситуация бывает лишь тогда, когда ты, сидя в окружении своих друзей, не можешь найти тем для разговора. И это чувство преследует меня уже грёбаных тридцать минут.

– Я такое платье себе присмотрела! – восхищённо произнесла Соня. Я не буду описывать их отношения с Максом, а просто выражусь одним словом – свадьба. Всё, меня на большее не хватит. Пока девочки болтали о подготовке к торжеству, мы пили коньяк и разговаривали не о чём.

– Ну ты попал Максим, – тихо посмеялся над ним Олег.

– Это %Запрещено цензурой% какой-то, – вздохнул Максим. – Нет бы просто расписаться, но, конечно, шиш мне с маслом.

– Хорошо, что я ещё не женился, – распластался на стуле Никита.

– Я то думал, ты самый первый и уйдёшь из компании, – сказал я, отпивая жгучую жидкость из стакана.

– На меня эта участь не пала, уж извините, – пожал он плечами.

Я повернул свою голову в сторону Олега, не желая, чтобы моя свадьба его задевала. Но, когда я повернулся, то увидел на его лице лёгкую улыбку. Он хлопнул меня по плечу:

– Не парься, Илья. Всё давно забыли, – я не забыл, Олег, до сих пор не забыл. И от этого только хуже.

Разговоры продолжались, время текло так медленно, что я потихоньку стал напиваться. И мне уже лучше от алкоголя. Кристина кидала в мою сторону яростные взгляды, но я не обращал внимания. Мне так лучше. Вечно молодой, вечно пьяный.

Из обрывков диалога между моими лучшими друзьями я узнал, что Олег открыл свою сеть ресторанов, плюс ему ещё идёт прибыль с нашей компании. Молодец парень, зажил на все сто, а вот я… А что я, собственно говоря? Профукал деньги, разбил сердце любимой, занялся сексом с девушкой своего лучшего друга. Ничтожество. Полный ноль. Я до сих пор удивляюсь, как Катя выдержала. Она сильнее меня. Да и все девушки сильнее всех парней на этом свете.

– С вами так хорошо, – произнесла Кристина. – Жаль только Кати не хватает.

– Так вон она, – указывает рукой Аня, – сидит с кем-то за дальним столом.

Я обернулся и увидел Катю… и какого-то мужчину. Они о чём-то бурно разговаривали, Катя то и дело размахивала руками, и от этой картины мне стало тошно. Почему ты не такая как все? – я задаю себе этот вопрос уже пять лет, и в мою пьяную голову уже наконец-таки пришёл ответ. Потому что ты любишь её. Точка.

– Чёрт возьми, – прошипел Олег. – Я сейчас, – бросив скомканную салфетку на стол, Олег направился к парочке, в конце зала.

Подойдя к Кате и какому-то мужчине, Олег положил свои руки на плечи Кати и наклонился к её уху. Он поздоровался с этим мужчиной и сел справа от Кати. Положа свою руку на её талию, у меня невольно зачесались кулаки. Но моя пьяная голова почему-то понимала, что случилось что-то неожиданное и неприятное не только для Олега, но и для Кати тоже.

– Что это за парень? – спросил я, не отворачиваясь от компании в дальнем углу.

– Понятия не имею, – ответил Максим.

Дальше произошло то, чего я меньше всего ожидал. Незнакомый мне парень встал с виноватым лицом и, выйдя из-за стола, направился к выходу. Я наблюдал за тем, как Катя, опустив голову на сложенные руки, качает головой, а Олег тем временем что-то шепчет ей на ухо. Через несколько минут они поднялись и направились к нашему столику.

– Всем привет, – поздоровалась она с нами.

Ей ответили тёплым приветствием, но я промолчал. Если я открою рот, мой язык выпадет, или я произнесу какую-нибудь чушь.

– Присаживайся, Кать, поболтаем немного, – дружелюбно сказала Кристина. Ей тоже её не хватало. В глазах моей супруги читалась надежда, но что-то мне подсказывало, что Катя не собиралась с нами оставаться.

– Очень извиняюсь перед вами, но я не могу. Дела ждут, их срочно нужно решать. В следующий раз, – твою мать, бинго!

– Ты… – начала Аня. – Ты придёшь на моё день рождение?

– Да, конечно, – ответила Катя с улыбкой. Я очень хочу, чтобы она убрала её. Эту чёртову ненастоящую улыбку. Меня тошнит от этого.

Я всё ещё смотрю в проход, где последний раз видел Катю. Надо с ней поговорить, пока она не ушла. Я собираюсь подниматься, но тут:

– Олег, хватит загружать Катю работой. Дай ей уже отдохнуть, в конце-то концов, – укоризненно произнесла Соня.

– Я её не загружаю, – покачал он головой. – Туда, куда она сейчас поехала, это её личные проблемы.

– А… что за проблемы, можно поинтересоваться? – спросила Кристина.

Олег глубоко вздохнул, видимо, не желая, раскрывать тайну Кати.

– Её брат при смерти, больше я не могу ничего сказать, – ответил тот, осушая стакан с пятизвездочным коньяком.

Стоп, что он сейчас сказал?

Глава 4. С чего начинается любовь?

Как считаете, вы бы рассказали о своей жизни малознакомому человеку? Просто так, никакой причины для этого искать не нужно. Представьте, что вы познакомились с этим человеком в кафе или в клубе, и он просит окунуться в вашу жизнь невзначай. И рассказать надо во всех мельчайших деталях, чтобы потом не было никаких лишних вопросов. Я, допустим, рассказываю всё настолько ярко и честно, что после человек берёт ведро и выблевывает эту информацию.

А теперь представьте, что этот человек – интервьюер, который напишет о вашей жизни в каком-нибудь захудалом журнальчике. Он расходится малым тиражом, и его покупают какие-нибудь старушки, не видавшие страсти, кроме как полового органа своего муженька. И то раз в месяц. Эта статья о вас расходится по вот таким вот бабкам, которые, выделив самые мерзкие и недопустимые для них моменты, рассказывают все своим подружкам-соседкам. И так эта цепочка идет дальше, блевотины все больше, а суть, суть-то истории пропадает! Никто из людей, прочитавшие или услышавшие ту или иную историю, не могут вынести для себя вывод. Они лишь цепляются к словам, к вашему прошлому, не замечая своего бревна в глазу.

Про популярные и дорогие журналы и говорить не хочется. Они все разукрасят так, что для других людей вы будете клоуном с красным носом, у которого вечно текут слюни изо рта, и он не может контролировать свои действия. Поэтому вас буду считать маленьким, тупым и гнойным ребенком во взрослом теле. И при этом всем они еще умудряться страницу разукрасить в розовый цвет.

Малоизвестные журналы в начале своей умопомрачительной карьерной лестницы пишут правду, стараясь, так сказать, выделиться на общем фоне. Это не то чтобы глупо, скорее это бесполезно. Люди любят интриги, страсти и дешевые коктейли, от которых быстро пьянеешь. Подавать им правду? Тьфу, уберите это. Скукота, да и только.

Именно поэтому я ненавижу давать интервью за своего начальника. Чёрт бы его побрал!

– Так, а что на счет зарубежного бизнеса? – спрашивает Соня. Она ушла из института, как только согласилась выйти замуж за Максима. И она сразу же подалась в журналисты. Я знала, что идея стать экономистом ее не привлекала, а сделать это заставили родители моей бывшей подруги. После предложения Максима, родители поняли, что денег жениха хватит на всю жизнь, поэтому отпустили свою дочь в свободное плавание. – Вам уже поступали заказы от клиентов, живущих за границей? Ведь в России ваши рестораны очень популярны. Не хотите открыть парочку кафешек где-нибудь, скажем, в Лондоне?

– Хм, – я призадумалась, – скорее всего, это невозможно. Олег Юрьевич доверяет немногим, поэтому я думаю, что ему будет слегка проблематично доверить кому-то даже пару кафешек. Тем более за границей.

– Но тебе он доверяет, – возразила она голосом надоедливой журналистки. – В чём же секрет?

– Что касается моего начальника, да и вообще всех людей в целом, доверие нужно заполучить. А в наше время это почти невозможно. Бизнес – это сложная сфера, в которой кругом обман и лицемерие. В ресторанном же бизнесе нужно доверять не только деловым партерам, но и своим подчиненным. Настоящих поваров сложно найти.

С легкостью уйдя от ее прямого вопроса, я ждала следующих атак. Соня зачеркивала ручкой, видимо, свои пометки, и все время что-то бормотала себе под нос.

– Эм, хорошо. Мы немного заденем личную жизнь, – увидев мое выражение лица, Соня быстро хотела меня заставить не отказываться от ее следующих нападок. – Это не касается тебя напрямую, скорее это будет философский вопрос.

Вдохнув через ноздри свежий воздух, я все-таки решила согласиться:

– Задавай.

– Одна наша читательница на каком-то сайте нашла этот вопрос и тут же отправила нам его в редакцию. Вот в чем он заключается: если дружба начинается с улыбки, то с чего начинается любовь? – Соня подняла на меня свои зеленые глаза.

Любовь. Так и хотелось ответить, что ее не существует, но я бы соврала, ответив так. Последние несколько лет любовь и дружба ассоциируются у меня с совершенно другими словами. Дружба – предательство. Любовь – боль. Проще говорить, что ты не испытывал эти чувства, чем рассказывать об их последствиях.

Вас не смущает, что в наше время подростки получают больше отрицательных эмоций, чем нужно? Предательство можно испытать во всем, а любовь… Ее дают тебе в жизни лишь раз. Встречая людей, которые тебе нравятся, ты наверняка думаешь, что: «Все, это однозначно любовь». Нет. Это не так.

Проблема человечества в том, что мы не осознаем, когда приходит любовь. Возможно, через некоторое время, по неизвестным нам причинам, вы расстанетесь, думая: «Ай, ладно. Я еще найду ту единственную/единственного». И только через много лет, сидя в каком-нибудь обшарпанном кресле, вы поймете, что упустили того человека.

И необязательно, чтобы любовь была взаимная. Это не играет основной роли, так как многие люди эгоисты. Говорят, любовь чаще отдают, ничего не получая взамен. И, конечно же, ранимые персоны соглашаются с этим, при этом в голове у них: «Посмотрите! Посмотрите на меня. Я такой/такая несчастная. Мне нужна любовь, нужна поддержка». Ох, нет, нужны далеко не любовь и поддержка. Скорее внимание, которое люди так обожают. И – я просто уверена – многие сейчас скажут, что им этого не нужно. Не врите. Хотя бы самому себе в своих мыслях. Это постыдно и унизительно. Какой бы ты ни был/была, прежде всего, нужно оставаться честным.

Знайте, как легко определить притворяется ли человек? Дайте ему безалкогольное пиво (или любой другой коктейль, главное, чтобы были две версии этих напитков: алкогольная и безалкогольная), и внимательно наблюдайте за состоянием испытуемого, при этом, не сообщая ему, сколько градусов в напитке. Следите за словами и жестами, координацией и адекватностью поступков – все это поможет вам определить, насколько честен с вами человек. Если вы заметите, что что-то определенно не похоже на трезвое состояние вашего друга, смело выносите выводы для себя.

Но все-таки, с чего начинается любовь? Я думаю:

– С прощения, – отвечаю Соне, переметнув свой взгляд к окну.

– С прощения? – удивленно спрашивает она. – Почему? – боковым зрением замечаю, как она уже приготовилась записывать мой ответ со стопроцентной точностью.

Выдохнув, я начинаю объяснять ей свою гипотезу, к которой сама пришла не так давно. Она совсем короткая.

– Если не простишь человека, то кто простит тебя? – поворачиваю голову к девушке, поднимая светлые брови.

Она бросает свою ручку между страницами, закрывая маленький ежедневник.

– Мне совсем не хочется дополнять, – отвечает она, задумчиво перебирая локон своих рыжих волос между пальцами.

Интервью закончено. Наконец-то.

Я встаю со стула, направляясь к выходу из некой студии. Уже наполовину открыла дверь, но прежде чем выйти, говорю:

– Здесь не нужно задумываться. Все перед вашими глазами, просто многие не хотят замечать элементарнейшей истины.

***

Как же я ненавижу работать.

Думаю я, стуча пальцами по клавиатуре. Закрываю глаза и вдыхаю воздух через ноздри. Составление меню, малая часть бухгалтерии, спонсоры, немного партнёров – и все это, конечно, выпало на мою долю.

Как же я ненавижу работать.

– Екатерина Андреевна, – в кабинет зашла Светлана, новая секретарша.

Она положила листок бумаги на мой стол, и я, не глядя, подписала ее в графе «Подпись: Муромская Е.А.»

Тру пальцами глаза, стараясь снять напряжение. Запоминание имен постоянно меняющихся секретарш – тоже входит в обязанности моей должности. Олег перетрахал почти всех наших сотрудниц, и поэтому я приказала каждой девушке носить бейджики.

– Случилось что-то еще?

– Звонил Олег Юрьевич, – на ее щеках появился чуть заметный румянец, и я догадалась: Олег успел уже и с ней переспать. Значит скоро мне придется ее уволить, – просил передать вам зайти на 21 этаж, забрать оставшуюся часть документов.

Черт. Я точно скоро взорвусь.

Как же я ненавижу работать.

– Конечно, скоро этим займусь.

Света помялась у порога, смотря на носки своих каблуков. Ей от меня что-то нужно. Если быть точным, то кто-то. Я прикрыла глаза ладонью. Когда же это уже закончится? Влюбленные дурочки, они ведь не понимают намерений моего начальника.

– Да спрашивай уже, – устало сказала я.

Ее щеки покраснели еще больше. Мать его так, ну нельзя же быть настолько глупыми!

– А… Олег... То есть Олег Юрьевич, он приедет сегодня? – спросила она с надеждой в глазах. Где-то я уже видела. Тут два варианта: либо у 27 таких же секретарш, либо в зеркале.

– Пошевели мозгами, Свет. Если он попросил меня сходить на 21 этаж, то, как по твоему, Олег приедет или нет? – проворчала я.

– Я просто… – хватит мямлить! Так и хотелось прокричать ей это в лицо!

Встав из-за стола, я подошла к ней и положила свою руку на ее плечо. Я повторяю это уже в 28 раз, и, прости господи, меня в конец достали похождения Олега.

– Светочка пойми, он тебе не нужен. Да пусть богатый, да красивый, но это все не сходится с тем, что ты себе напридумывала. Лучше занимайся своей работой, и не лезь в эту дрянь. Договорились?

В ее глазах стояли слезы, и через секунду она выбежала из кабинета. Теперь мне стоит искать 29 секретаршу, и уж на этот раз я точно выберу замужнюю. Я разворачиваюсь к большим окнам во всю стену. Небо серое, уверена, что сегодня точно будет дождь. Света погрустит сегодня под капли дождя, которые будут тарабанить по ее окну. Дерьмо, это даже не грустно и не романтично, – это отвратительно.

Глупые интрижки, я их ненавижу! Олег накосячит, а исправлять мне. Тяжелыми шагами направляюсь к столу, за которым, кстати, тоже должен сейчас восседать Олег.

Как же я ненавижу работать.

***

Я постукиваю большими пальцами по рулю, немного качая в такт головой. В салоне играет песня AWOLNATION – Sail. Погружаюсь в текст с головой, но не забываю следить за дорогой. Дождь барабанит по лобовому стеклу, но музыка перекрывает бьющиеся капли. Я не хочу думать ни о чем. Просто на время забыться – иногда именно этого не хватает человечеству.

Проезжаю мимо здания «Медиа ИНМО», и невольно заглядываю в окна 7 и 8 этажов. Свет горит в двух кабинетах, где, скорее всего, еще трудятся работяги, желающие получить премию.

Или трудится Катя.

Ох, черт, нет. Нельзя о ней думать – это запретно. Нельзя, нельзя, нельзя… Говорят, самовнушение – это сильная штука, но сейчас оно почему-то не работает.

Смотри на дорогу и продолжай ехать дальше.

Я пытаюсь сосредоточиться на дороге, которая все тянется и тянется. Мне нужно домой. Там меня будет ждать Лана, которая запрыгнет мне на шею, и обнимет своими маленькими ручками. Я буду в окружении любви и тепла.

Но тебе нужны эти чувства не только от Ланы.

Да, я знаю, но также я знаю, что от Кати мне их точно теперь не получить. И это меня убивает.

Перестраиваю машину ближе к обочине и замечаю девушку, которая, обняв себя руками, идет под дождем, да еще и в ветер. Это не дело. Я останавливаю машину и открываю боковое окно.

– Тебя подвезти? – спрашиваю я, перекрикивая ливень и проезжающие машины.

Светлые волосы закрывают ее профиль, и из-за этого я не могу рассмотреть ее лицо. Девушка поворачивает свою голову, и в ней я узнаю Катю.

Вспомнишь, как говорится, оно и нагрянет.

Я медленно сглатываю, и пытаюсь решить, что же делать раньше. В моей маленькой панике есть вариант быстро свалить, но, черт возьми, она слишком мне нужна.

– Я промочу тебе сиденье, – бурчит она.

– Ничего страшного, – отвечаю я. Так, пора брать все в свои руки. Это мой шанс. – Садись давай, нечего девушке ходить одной. Тем более в такую погоду. Помнишь, что случилось в тот раз…? – %Запрещено цензурой%, поздравляю тебя, ты только что провалил свой шанс. Придурок.

Катя холодным взглядом обжигает меня, но я никак не реагирую. Она должна быть рядом со мной. Тогда, сейчас, всю жизнь.

– Хорошо, – глухо говорит она, открывая дверь.

Я незаметно делаю вздох, пока она усаживается. Когда Катя закрыла дверь, я выруливаю на дорогу. Может, спросить ее о чем-нибудь? Как удивительно, сейчас тебе не о чем поговорить с тем человеком, с которым когда-то ты мог говорить на любые темы свободно, не стесняясь. И это разрывает меня на куски, бросает в бездну, но только одно ее присутствие дает мне сил. Я не хочу, чтобы заканчивалась дорога.

Мы с Катей в студенческие годы могли кататься всю ночь напролет, не волнуясь о времени. Я восхищался ее индивидуальностью, полученной болью, но она привлекала меня, как никто другой. Чувствовалась эта горчинка в наших отношениях, за которую я и полюбил Катю. Но… Люблю ли я ее до сих пор? Она потерялась, а единственное, что осталось от нее прошедшей это глаза. Потерянные, пустые и одинокие.

– Почему пешком? – решил спросить я ее, когда мы остановились на светофоре.

Катя отвернула свою голову к окну, видимо, не желая рассказывать мне что-то. Она поджала губы и обняла себя руками. Защитная реакция. Угу, мы уже это когда-то проходили.

– Бензин закончился, – пробормотала Катя в воротник своего легкого пальто.

Нежелание признавать какое-либо поражение. Было дело.

– Странно, что ты не позвонила в такси. Или Олегу, – как бы мне не хотелось связывать ее с Олегом, но ворчливый ревнивец просыпается в Катином присутствии. И это меня раздражает.

Она молчала, скорее всего, думая о чем-то своем. Время от времени я поглядывал на нее боковым зрением, стараясь уловить реакцию, смотря на ее исхудалые руки и лицо. Щеки уже чуть впали, показывая высокие скулы, которые раньше и так были видны. Катя стала выглядеть по-королевски. Сногсшибательная одежда, дорогие украшения, да даже изменения во всем ее теле – я не узнавал ее. Но она меня не пугала. Никогда. Даже сейчас, созерцая ее новый облик, я видел то, чего никто не смог бы заметить: перенапряжение в ее организме, чувство одиночества и какая-то озабоченность.

Я всегда удивлялся, почему люди не замечают истинное лицо какого-нибудь человека. Все почему-то думают, что тайна глубоко зарыта в душе, но на самом-то деле все на поверхности. Посмотрите на поведение. Посмотрите в глаза. Вы все узнаете.

Говорят, что глаза – это зеркало души. Так загляните в него! Не нужно копаться в чьем-то дерьме.

– Через четыре перекрестка находится ресторан. Остановишься около него, пожалуйста.

– Я не хочу, чтобы ты уходила, – вырвалось у меня изо рта.

С минуту Катя помолчала, обдумывая свои дальнейшие слова, как думаю.

– Того же самого я хотела от тебя, – в какой-то момент говорит она.

Прикусываю губу, стараясь понять всю бездарность нашей ситуации.

Не исправить.

Ничего нельзя изменить. Это безысходность. Так тошно и противно. И грустно. И не счастливо.

– Я хотел чего-то большего для нас, чего-то лучшего, – мы снова стоим на светофоре. Поставив свой локоть на подлокотник, я прикусил кулак.

– Не было никаких «нас», – бесчувственно заявляет Катя.

Мне нужно убрать свои эмоции. Я в этом нуждаюсь. Сколько раз было такое, что я скрывал то, что чувствовал к Кате на самом деле? Почему? Скорее всего, тогда я боялся и сомневался. И сейчас это происходит с ней.

Я поворачиваю свою голову к Кате:

– Ты прекрасно знаешь, что было. Бессмысленно это отрицать, – спокойно отвечаю ей.

– Я не отрицаю лишь то, что люб… Что чувствовала к тебе, – исправляется она.

Честно сказать, мне было важно услышать даже это обрывочное «любила». Но проблема была в том, что она не услышала от меня того же. Хотя должен был сказать. Я знал, что Катя – единственная, кто из нас двоих заслужил это. Я любил ее. И люблю. Мне абсолютно плевать, что теперь я для нее никто, но говорить честно – вот что делает мужчину мужчиной.

Сейчас я хотел услышать от не только то, что она любила меня. Я хотел знать вот что:

– Ты, – я объехал машину, заезжая на парковку у ресторана, – ты когда-нибудь простишь меня?

– Олег знает, что это его ребенок? – в ответ спросила она.

Я, одним словом, шокирован. Мне хотелось спросить, откуда она может быть осведомлена этой информацией. Мы с Кристиной не выводили Лану в свет, да и сама девочка ко всем приемам относилась негативно. Даже Никита и Максим не были посвящены в это. Так откуда тогда?

Хотя, чего тут гадать? Катя – девушка с огромным умом.

– Нет, – ответил я спокойно.

Катя взялась за ручку двери, намереваясь открыть дверь, но прежде чем сделать это, она повернулась ко мне лицом и сказала:

– Я простила тебя.

Она вышла, оставляя сидеть меня в полном одиночестве и разваливаться на части.

***

– Я надеюсь, что ты один считаешь меня мудаком, – сказал я, присаживаясь на лавочку у памятника.

Улыбчивое лицо Кости смотрело на меня как-то по-детски, и я почему-то начал чувствовать себя легче. Наверняка, мой умерший друг дал бы мне сейчас здоровую оплеуху.

«Не, ну ты реально мудак. Молодец, что признаешь это» – я думаю, что он бы сказал мне так.

– Только Лана приносит мне радость.

«Почему? Не думал, что какая-то маленькая девочка сможет заряжать тебя энергией».

– Родители для своих детей стараются быть лучшими. Наверно именно поэтому я считаю, что Лана единственная, кто еще верит в совершающие мной поступки.

«А Катя?»

– Она ненавидит меня.

«Ты этого не знаешь. Помнишь, как надо делать? Подошел в лоб и спросил. Мы же всегда так делали».

– После твоей смерти все изменилось.

«Настоящие чувства не меняются» – говорит его портрет.

– Она… Холодная, словно лед, – я сжимаю переносицу от бессилия.

«Ну так растопи».

– Как все просто, – смеюсь, закрывая лицо руками.

«А вот вы взрослые всё любите усложнять. Только я не понимаю зачем».

– Я тоже.

Вся могила Кости поросла травой. Мне нужно обязательно прийти сюда в сухой день и навести порядок. Его родители после смерти улетели в Париж. Как они сказали: «Мы хотим избавиться от всего дурного, и начать жизнь с чистого листа».

Вы идиоты, – думал я.

Поднявшись с лавочки, я дал себе обещание прибраться. Лавирую между другими оградами, иногда заглядывая в лица умерших. На моем пути попадается, по-видимому, семейная пара. Памятник был сделан в форме сердца. Они выглядели молодо, и я, бурча о том, что все умирают так рано, прошел дальше.

Я где-то их уже видел. Их лица казались мне знакомыми, и я решил вернуться назад, посмотреть на их имена. Я вернулся назад к ограде, и почему-то мне казалось, что эти два человека внимательно за мной наблюдают. Их глаза светятся счастьем. Даже у мертвых они выглядят ярче, чем у меня. Опустив глаза чуть вниз, я прочитал их инициалы: «Муромские Андрей Владиславович и Оксана Александровна».

Мне показалось, что в какой-то момент я начал выть.

Глава 5. Не вернуть

Здесь очень громко и весело. И я не знаю, что из этого хуже. Огромные тарелки закусок, море различных напитков, народ, громко хохочущий и веселящийся, яркие и с тем же темные цвета повсюду – я до сих пор не могу к этому привыкнуть. Хотя когда-то я был постоянным жильцом в таких тусовках.

Мне 28 лет, а я все еще шляюсь на вечеринках. Убийственно смешно, по крайней мере, для меня. Была б моя воля – сейчас сидел бы дома с Ланой, попивая при этом ее любимый какао. Но я здесь только ради одной цели – Катя. Аня пригласила ее на свой День рождения.

Что я скажу, что я сделаю, когда она придет – не знаю. Это, наверное, единственный случай, когда мне приходится думать над тем, чтобы хоть как-то обратить девичье внимание на себя. Раньше я никогда не думал об этом потому, что у меня был четкий план: парочка комплиментов, два-три коктейля, небрежное касание моей руки об ее тело, и все – секс на ночь мне точно обеспечен. А сейчас что? Возраст, – скажите вы. Нет, это моральное уничтожение.

В Америке я не пытался завести новые отношения. Во-первых, я не хотел. А во-вторых, у вас было такое чувство, когда «это не то» или «она делала/говорила/мыслила/ела/одевалась по-другому»? Оно преследует меня на протяжении долгого времени.

Впрочем, откуда мне знать придет она или нет? В любом случае у нас опять не получится нормального разговора.

Прошлый я, который до сих пор сидел где-то в укромном местечке моего разума, говорил: «Как эта сука может так с тобой обходиться? Ты тоже страдал и сейчас страдаешь. Она эгоистка». Катя далеко не эгоистка, просто привыкла переживать моральные травмы одна.

Другой я, более мягкий, справедливый и терпеливый (появился после рождения Ланы) шептал: «Тебе лучше оставить ее в покое. Для тебя и для нее так будет лучше».

Оба приказывали мне, чтобы я отрекся от Кати, но, просто огромное «но», я не хочу. Мне нужно узнать, что с ней случилось помимо нашей ситуации. Откуда я знаю? Ответ довольно-таки прост – я вижу. Вы наверняка подумаете, что я – чокнутый, но можно привести очень легкий пример: приходя домой, вы застаете маму, сидящую на кухне. И что-то невольно вам подсказывает, что что-то случилось, ибо ее взгляд какой-то не такой, чуть изменившийся. И поведение немного поменялось. А откуда вы знаете? Ну, я же вижу! – ответите вы. Вот и у меня так же. Я вижу. Я чувствую это, как никто другой.

Мне нужно это выяснить. И я это сделаю.

– Прошло всего сорок минут, а эти малолетки уже накидались, – прокомментировал Максим.

И еще одно, к чему я не могу привыкнуть – все в шортах и майках. Я чаще всего находился в «высшем обществе» в строгих костюмах, что просто ужасно неудобно.

Какая-то девчонка заверещала, когда ее бойфренд на ночь закинул ту на плечо. Парень понес ее на второй этаж. Теперь можно смело сказать, чем они, от силы 10 минут, будут заниматься. Да-а, а в наше время такого не было… Что ты сейчас сказал?

Гребанный старикашка.

Но ведь в действительности, 5 лет назад я наслаждался тем, как соблазнял девушек. Для них это было жутко, но мне нравилось смотреть, как они, мучаясь от сладкой пытки, стонали мое имя и просили действовать быстрее. Я был для них Богом, но одна девушка, в один миг, заставила меня почувствовать себя полным ничтожеством.

А вот как раз и она. В легком желтом сарафане что-то держит в руках, мечется туда-сюда, выискивая нашу компанию среди других людей. Ее волосы заплетены в легкую косу, на ногах светлые балетки. Но это не ее образ. Катя всегда одевалась во что-то простое, что не мешало бы ей двигаться свободно.

– Катя! – сквозь громкую музыку кричит Аня. Попытки оказались тщетными до того момента, пока Олег не подошел к ней.

Он взял ее за локоть, поворачивая к себе лицом. На секунду в ее глазах застыло недоумение, но потом, когда она увидела, кто был перед ней, ласково улыбнулась. «Привет» – прочитал я на ее губах. Олег взял Катю за руку и повел к нам.

Пришло время волноваться, но я хорошенько хлебнул какого-то напитка, чтобы скрыть это. Я почувствовал на своем плече прикосновение и обернулся.

– Все нормально? – спросила Соня.

Я хочу напиться. Снова.

– Да, все отлично, – легко ответил ей.

– Просто ты так смотришь… Я подумала, что что-то случилось.

Мне нужна машина времени, чтобы исправить то дерьмо, которое я натворил.

– Может, прогуляемся? – предложил я Соне. Она не отстанет от меня, пока не скажет то, что хочет.

– Давай.

Соня повела меня через толпу, где я заметил Катю. Они шли с Олегом рука об руку. Мы приближались друг к другу с каждым шагом. Мурашки хотели покрыть мое тело, но я не позволил им сделать это. Я задерживаю дыхание, когда мы проходим через них. Соня кидает какую-то реплику, но из-за своих мыслей, которые полностью окутали мою голову, я не слышу ее. В ответ Катя улыбается в своей этой новой манере, и мы проходим дальше. Я быстро выдохнул.