Текст книги "Муха, ко мне! Пособие по воспитанию дракона (СИ)"

Автор книги: Алёна Андреева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

18

– Серега, тараканов будешь? – спрашиваю уже у варана, который совершенно непонятным образом умудрился выбраться из сумки и теперь шел исследовать новую территорию. На мой вопрос новый питомец не ответил, лишь флегматично взглянул зрячим глазом в нашу сторону и поперся в зал.

– Нина, – стуча зубами, спросил Костылецкий, – где ты его взяла?

Тяжко вздохнула. Посмотрела на бывшего. Оценила степень его осведомленности. Расстроилась, что не от великой любви этот поганец здесь. Потом мысленно все послала к черту, ибо нефиг сожалеть о прошлом. И честно ответила:

– Подкинули.

Костылецкий промокнул пот со лба, слез со стула и сел на него же.

– Чаю? – спрашиваю заботливо.

– Да, пожалуй.

Наливаю остывший, ибо все равно он его не пьет. Сую в холодную воду пакетик, мешаю сахар, ставлю на стол.

– А ты? – впервые заботливо спрашивает он.

Машу рукой.

– Не хочу. Может, разденешься?

Костылецкий косится на зал, гладит себя по дорогому кашемировому пальто. Отрицательно машет головой.

– Давай хоть тапочки тебе принесу.

Иду в прихожую. Тихо. Ванная приоткрыта но там тоже тишина. Впервые пользуясь ментальной связью с Мухой отправляю ему приказ, чтобы сидел тихо и не высовывался. В доме враги!

Хватаю тапки, иду на кухню.

Костылецкий вытягивает ноженьки, дабы я должна ему быстренько ботиночки снять и тапки надеть.

Демонстративно кладу их рядом и иду раскладывать остатки продуктов. Костылецкий, краснея и пыхтя самостоятельно переобувается.

– Знаешь, Сергей Серафимович, – обращаюсь к нему, – я тут подумала. Может быть и не стоит нам с тобой сходиться?

– Нина, – вскакивает он, хватает ботинки, относит в прихожую, по пути заглядывает в зал, отмечает положение ящера и возвращается на кухню. – Я все осознал. Я вел себя неосмотрительно грубо. И не помогал тебе деньгами, не оплачивал счета. Дарил слишком скромные подарки. Но это все в прошлом. Я хочу все исправить! Хочешь, будем жить у тебя, даже с этим ящером. Все что угодно, родная. Я так тебя люблю! Глубину своих чувств я понял только в разлуке!

Бормочу под нос и вздыхаю. И я глубину чувств осознала тоже только в разлуке. Вот не отцепится ведь гад. И про любовь так сладко заливает.

И ведь не выгонишь его теперь ничем. За Мухой пришел. Потому что Костылецкий такой педант до кончиков ушей. Ни бардака, ни животных в доме не переносит. Да. Что говорить, он с собой спиртовые салфетки таскает и ресторанах ложки ими протирает.

Мысли в голове моей атакуют тараканов. Желание спустить Костылецкого со ступеней такое же непреодолимо сильное, как и защитить Муху. Не сразу понимаю, что это дракоша вмешивается в мое сознание, но и потом разделив свои и его эмоции, терплю и даже радуюсь, что думаем мы практически одинаково.

Костылецкий вспоминает про руки. Хлопает себя по карманам пальто.

– Черт, салфетки в машине оставил. Нина, я хочу помыть руки.

– На кухне фильтр сломался. А в туалете… там затопило канализацию у соседей сверху. Прости, убрать не успела. Там немного пахнет.

Костылецкого от сложности выбора аж перекосило. Он кивает головой и выдает односложно:

– Здесь.

Уступаю ему место возле раковины. Он брезгливо моет руки, предварительно потрогав струю пальчиком, не укусит ли какой проскочивший микроб. Я кусаю губу, чтобы не заржать и продолжаю мысленно просить Муху не отсвечивать, ибо подозрительный шум в прихожей может насторожить не только меня.

Во спасение Серый (решила варана называть в честь его благородного серебристого цвета, а не в честь бывшего, животное ни при чем ведь) , которому надоело сидеть одному, приперся из зала и встал возле самого входа на кухню.

– Сереженька, лапонька, ты кушать захотел?

Серый высовывает длинный змееобразный язык и вертит головой в поисках насекомых. Я хватаю из под чашки Костылецкого блюдце, достаю коробку с сухими сверчками, щедро отсыпаю закуску для варана, и ставлю у стеночки, почти перед его мордой.

Варан одобрительно нюхает воздух, тщательно облизывается и приступает к еде. Костылецкий за моей спиной булькает, сдерживая рвотный позыв и шепчет:

– Какая прелесть, Нина! Он прекрасен.

Согласно киваю.

– Из нас получится прекрасная семья! Завтра же собираю вещи и переезжаю к тебе! Ты одна не справишься. Сегодня найму сантехников и клининговую службу. Тебе помогут прибраться.

– Спасибо. Уже заказала. Приедут с минуты на минуту.

Костылецкий облегченно вздыхает.

– Да? Ну и прекрасно. Не буду вам мешать, поеду, у меня еще столько дел!

Обнимает меня сзади и целует куда-то в шею. Шепчет страстно:

– Рыжик мой, я так по тебе соскучился!

Тру дергающийся глаз и разрывающийся от боли висок.

– Я провожу тебя.

Костылецкий облегченно вздыхает. Наверное тому, что я не сопротивляюсь.

Улыбаюсь, веду его за руку через жующего сухих сверчков Серого. И снова посылаю Мухе мысленные приказы, чтобы вел себя тихо.

Костылецкий тоже лыбится. Смотрит на меня пристально и влюбленно, как маньяк на жертву. Глаз друг с друга не сводим. Он не глядя скидывает тапки, сует ноги в ботинки. Тут же глаза его округляются.

– Ой, Нина! Что это?

– Где?

– Что это было в моем ботинке?

Чувствую легкий запашок. Костылецкий с дрожащими от обиды губами тоже ведет носом.

Искренне вздыхаю:

– Ну, это, наверное, Серый опорожнился. Ревнует.

Улыбка, больше похожая на оскал, перекосила лицо бывшего. Молча, с не меняющейся застывшей физиономией, он развернулся на сто восемьдесят и вышел за дверь.

Я досчитала до двадцати, закрыла дверь на замок, а потом сползла по стеночке, загибаясь от смеха.

19

Из-за двери ванной выглянул Муха. Его радостный оскал не оставил сомнений, кто натворил сие безобразие с ботинками Костылецкого.

Сквозь смех и слезы я укоризненно заметила:

– Муха! Ну так же нельзя!

– Нина моя! – важно заявил он, вышел в прихожую и заложив подросшие лапки за спину, потопал на кухню.

Я удивленно похлопала глазами, с ужасом понимая, что он подрос еще сантиметров на десять в холке. Загривок покрылся жесткими и крупными шипами, крылья окрепли и вытянулись, и теперь каждое в размахе было точно более полуметра. Блин, он же теперь даже в сумку не поместится.

– Муха! – вскочив на ноги, побежала за ним. – Осторожнее!

Но только завернула за угол, как увидела прелестную картину. Муха гладил Серого по макушке и, глядя ему в глаза, явно что-то втолковывал.

– Он тебя понимает? – удивленно спросила, все еще переживая за этих двух, не сцепятся ли…

– Нет, – короткий ответ, и деловушный Муха идет на кухню. Взлетает на стул. Сдвигает чашку, с которой пил Костылецкий.

– Нина, еда! – важно заявляет он, и я тихо офигеваю. Он мне сейчас что, моего бывшего копирует?

– Без проблем! Я тут вам с Серым сухих завтраков набрала – сверчков, жучков… Ты из блюдечка или так, прямо с коробки поешь? – подбоченившись небрежно спросила я.

Муха фыркнул, выпустив несколько колечек дыма через нос и отвернулся гордым изваянием.

– Не хочешь сухой завтрак? Могу сварить кашу с комочками.

Никакой реакции.

– Ну ладно, мы тогда с Серым пойдем смотреть телек. А ты, наверное, снова спать?

– Нина, еда!

Муха топает ногой и злобно смотрит на меня. Я демонстративно игнорю.

– Право! – выдает он умное слово, пока я молчу и испепеляю его взглядом.

– Право?

– Да!

– Офигел?

– Нет!

Складываю руки на груди и встаю в позу.

– Знаешь что, дорогой? Тебя ждет уборка в гостиной. Даю час, иначе полетишь с балкона в свободный полет, обещаю! Имею на это полное ПРАВО! И если еще хоть раз ты рявкнешь на меня, останешься без обеда и ужина. Ясно?

Муха дернул ноздрями, повыше задрал мордаху, спрыгнул со стула и поплелся в гостиную.

– Нина злая, – донеслось шипящее до меня.

Идите лесом, дорогой мой питомец. Я тоже когда-то была подростком!

20

Пока я возилась на кухне а Серый доедал свой сухпаек, в зале стояла тишина. Я, конечно, не надеялась, что Муха сразу кинется за уборку, но вот хотя бы попытки должны были быть. Он ведь еще вчера был такой милый и хороший мальчик. Откуда в нем эта надменность?

Ставлю на плиту кастрюлю с водой. Сегодня на обед пельмени, ибо сейчас варить что-то особенное совсем невмоготу. У меня до сих пор поджилки трясутся после встречи с Костылецким, а вся фантазия работает на то, чтобы придумать годный план по спасению двух жопок. Нет, даже трех. Моей, Серого и Мухи.

Отправляюсь в зал. Муза нахально сидит в кресле, нога на ногу, пускает колечки дыма в воздух, изображая курящего бандюгу из кинофильма. В сотый раз жалею, что не включила ему мультики.

– Вот если будешь курить, отвалятся крылья. И станешь Серегой. В смысле как Костылецкий.

Муха вываливает язык и делает многозначительное “бэ-э”.

Считаю до десяти. Вспоминаю методы воспитания моей бабули.

Она мою дурь вытравливала классической музыкой. Так и говорила, что только сие чудо способно изгнать бесов пубертата.

Потому достаю проигрыватель и винил, тщательно упакованный в плотную коробку. Распаковываю все под любопытными взглядами ящеров на журнальном столике. Аккуратно достаю первую, свою самую любимую пластику и опускаю иглу. Из колонок доносятся первые аккорды вальса Шопена, Муха вздрагивает, а Серый моментально замирает недвижимым изваянием.

Стою еще пару минут, наблюдая за ними. А потом спокойно ухожу на кухню. Все же бабушка была права, классика – сильная вещь!

Не капли не заботясь о разгромленной гостинной (да, момент абсолютного пофигизма уже наступил), варю пельмени. Перевариваю в голове всю ту кашу, которая накопилась за эти два дня. Два дня, с ума сойти можно! Столько всего произошло, будто год пролетел.

Самым едким и насущным вопросом сейчас стоит Костылецкий. Честное слово, мне с ним не сладить. Он настырный, жадный и дотошный в своих поползновениях. Почему я раньше этого не замечала и считала его уверенным и целеустремленным? Где были мои глаза, скажите? А ведь я еще ревела, когда расстались. Как сказала бы моя бабуля, сопли по щекам размазывала зазря. Была бы бабушка рядом, она бы конечно не допустила даже нашего первого свидания. Но так уж случилось, что я от нее получала только письма и фотографии. В ответ можно было ничего не писать, они с бойфрендом часто путешествовали, и ответное письмо могло попасть к адресату лишь спустя несколько месяцев. Сейчас бы мне совсем не помешал ее совет.

В тот момент, когда я уже собралась вытаскивать пельмешки, раздался грохот из гостинной. Я, как ошпаренная устремилась туда, уже заранее распрощавшись со своей нервной системой.

Мухи и Серого на месте не оказалось…

21

Ну как не оказалось. Теперь у меня в квартире вместо двух ящеров появилась парочка каких-то именитых артистов. Серый был обмотан сорванной шторой, на голове все тот же пресловутый декабрист вместо парика. Правда немного помятый. А муха во всем черном. Видимо, пошло в ход покрывало с дивана.

Посреди комнаты нагромождение в виде сцены. Посреди кучи перевернутый огромный цветочный керамический горшок, в котором еще совсем недавно сидел карликовый лимон. Рядом восседает Муха, держа в руках две ложки. В какой момент он их спер из кухни, ума не приложу, но именно ими он отбивает барабанную дробь по дну пустого горшка, при этом размахивает головой в такт и пытается переделать классический вальс в ремикс с элементами рока.

Рок в данном случае прорывается из его хриплого горла жутким вяканьем. Серый подыгрывает и раскачивается из стороны в сторону на передних лапах.

И я, глядя на все это, понимаю, что детям категорически нельзя включать взрослые фильмы. Двадцати секундного эпизода из вчерашнего боевика было достаточно, чтобы Муха обрел себе нового кумира. И слава богу, что у меня на балконе не стоит мотоцикл.

В общем еще немного и на этот концерт начнут покупать билеты соседи. А мне еще лишних свидетелей не хватало. Здесь бы от Костылецкого отделаться.

– Отставить экзекуцию! – ору что есть мочи.

Теперь мне точно без клининговой службы не обойтись. Но скажите, пожалуйста , куда спрятать на время двух ящеров. Прости, великих артистов. Ибо они уж слишком вошли в образ. Может у кого-то арендовать гараж?

На мой ор, кстати, среагировали только уличные воробьи под окном. Искоса посмотрел в мою сторону Серый. Муха продолжал колбаситься, мотать головой и испоганивать классическую музыку.

– Бабушки на тебя нет! – шиплю, высматривая мухобойку.

А она перегрызена и слегка подпалена, лежит в той же кучке, где и бывший карликовый лимон. Ну ладно. Мирно я тоже воевать умею.

Хлопаю в ладоши. Кричу:

– Браво-о-о! Браво!

Муха замирает и косится. Вниманием завладела, а дальше атакую.

– Уважаемые артисты! Прошу понять и простить. Обеда и ужина сегодня не будет. Но вы держитесь! Ваш подвиг неоценим!

Челюсть у Мухи отпала. Он повел носом, потом рыкнул. Потом выдавил нормальное:

– Врешь?

Я немножечко прифигела, пардон за мой французский. Хлопаю глазками, и подбоченившись, спрашиваю:

– Берега не попутал?

– Неси еду! – нагло бросает он, и я чувствую, как у меня начинается зуд. Хочется треснуть промеж глаз, ей богу.

– Эй, дорогой, ты точно ничего не перепутал?

Мое обращение лишь на секунду включает разум в этом монстренке. А потом снова отключение драконьим ЖЭКом на неизвестный период.

– Я перепутал? – вполне членораздельно шипит он. – Наворотила дел, а я виноват. Еду неси!

Мои глаза уже почти на затылке. Признаться честно, я сама ждала этого момента, когда он заговорит. Просто не подумала, что вякать мы все начинаем именно в переходном возрасте.

– Чего я наворотила? – оседаю в ближайшее кресло в кучку земли.Собственно уже пофиг.

– Не буду!

– Чего не буду?

– Ррр-разговаривать.

Смотрю скептически. Надеясь на ментальную связь, вспоминаю, что у меня кроме мухобойки выбивалка для ковров есть. Как раз для особей с толстой шкурой.

– С чего это вдруг?

– Меня здесь не кормят!

– А где-то кормят?

Муха нахмурился и фыркнув, пустив очередную порцию дыма. Я помахала рукой, разгоняя воздух и пошла открывать форточку. Несмотря на рост, пришлось подтянуться, оборачиваюсь, чувствую взгляд на своей пятой точке. Злюсь, неконтролируемо так. Ибо понимаю, что не от голода он на меня опять так смотрит.

– Дома, – мрачно отвечает Муха.

– А дом у нас где? – тут же цепляюсь.

– Теперь здесь, – совсем раскисает он, еще секунда – и он в полной депрессии.

– А-а, вон оно что. Только я тебя сюда не приглашала, милок. И не просила громить мою квартиру. Но и при этом всем, понимая, что, возможно, не всё в вашей ящерской тушке поддается самоконтролю, попросила прибрать за собой. И…

– Так ты сама виновата! – гаркнул хорошеньким таким басом Муха, но вот на последнем слоге сорвался на альт. Истерично так получилось. И добавил совсем уж пискляво: – Активировала заклятие возрождения.

– Чего я активировала? – нахмурилась и шагнула вперёд.

– О, звезды, за что мне это! Ты чё, глухая совсем? Заклятие возрождения!

– Я тебе похамлю сейчас, – снова осела теперь уже на стул, жалея что выхлобучку для ковров не приготовила заранее. – Сопляк! Ты объясняться совсем нормально не умеешь? Словечек понабрался черти где…

– Кто из нас еще сопляк, – огрызнулось пучеглазое недоразумение, то ли покашливая, то ли уже давясь от смеха. Искры из пасти полетели в разные стороны.

– Квартиру мне не сожги, пожарник! – рявкнула я, видя, как из его ноздрястого широкого носа активненько повалили клубочки дыма. Потом глубоко вздохнула и на мгновение прикрыла глаза.

Терпение, Нина, только терпение!

22

Казалось, что время идет на минуты. Я видела трансформацию психики Мухи от малыша до подростка, но мне отчего-то думалось, что и взрослое сознание присутствует где-то рядом, практически параллельно . Оно иногда прорывалось, но потом опять по какой-то причине блокировалось. А мне бы именно до него достучаться.

Сейчас же передо мной снова сидел напыщенный малолетний наглец. Врезать так ему хотелось, аж жуть, но знала, что все равно не поможет. Да и потом, моя бабуля никогда не позволяла себе опускаться до драк. По мягкому месту пару раз прилетало ладошкой за вычурный макияж и слишком короткую юбку в тридцатиградусный мороз. Но все это было не так строго, почти что в шутку. Боялась я, на самом деле ее взгляда, а еще больше боялась увидеть разочарование в ее глазах.

Вот и я теперь перед той же дилеммой. Рядом подросток, а достучаться мне нужно до взрослой особи, которая в принципе есть в каждом ребенке. В Мухе уж тем более. Вздыхаю, подпираю подбородок рукой и грущу.

– Жаль. Ничего я в этом не понимаю. И вообще мне кажется, что это все просто дурной сон. Вот проснусь, а рядом Костылецкий, просит прощения. Дома порядок. Нет никаких динозавров и прочих ящеров. Грипп какой-то в этот раз видимо ядреный. Сплошные галлюцинации и дурацкие сны. .

– Сны? – моментально среагировал на мои слова рассвирепевший Муха и выпустил несколько искорок вместо дыма. Но я только лениво помахала рукой и сладко зевнула.

– Да сны, конечно. Всего этого нет. И тебя нет, и Серого. А Костылецкий есть. Он приедет завтра и спасёт меня от этого кошмара. Кстати, если захочешь поесть, пельмени я сварила. Но не вытащила. Теперь они типа супчик. Хотя, все равно, правда? Ты всего лишь сон.

Я лениво потянулась и направилась в свою комнату. Муха резво преградил мне путь, уперев руки в бока.

– Он же врет! Ты ему вообще не нужна! Не понимаешь?

Я аж глаза выпучила от удивления. Какая проницательность!

– Не ревнуй, Муха. Ты вообще слишком мал. Твое мнение ничего не значит. Тебя все равно нет.

Иду напролом. Муха в истерике.

– Нина! Он плохой! Он хочет меня забрать!

Вот это я понимаю, начало конструктивного диалога.

– Тебя? Да зачем ты ему? Костылецкий зверюшек не любит. Он любит меня. Ты же слышал! Ему я нужна, а не бестолковый ящерец.

– Не любит, – упрямо стоит на своем Муха, напирая на меня.

– Любит, любит. Вот придет, выкинет весь хлам, животинок разбесившихся. А потом стану ему женой.

– Женой? – шипит от гнева мелкое недоразумение. Ну как мелкое? В холке уже почти мне по пояс. – Не отдам!

– Кого не отдашь?

– Нина моя! – прям того и гляди превратится в быка драконище огнедышащее. Но главное не это, главное, что мозг наконец-то включился. Мне-то только это и нужно, поэтому ерничаю дальше :

– С чего это вдруг твоя? Обойдёшься.

– Так в предсказании было сказано!

– В предсказании? Не, не слышала даже.

– Из мира призовет зло, спасет добро. Заклинание возрождения активирует только светлое сердце, способное полюбить.

– Ой, последнее прям про меня.

– Да, Нина! – почти мурлычет Муха и хлопает глазками мартовского кота.

– Вот Костылецкого и полюблю. Ничего мужик, нормальный. Третий сорт не брак. Сейчас вообще разбрасываться не приходится. Проморгаешь, и он уже занят.

– Нина, а я?

– Что я? Кто ты? Ты же сон, Муха !

Кажется, совсем обидела. Муха опустил голову.

– Я не сон. Я есть, Нина. Но только с тобой.

Вот тут мои глазки решили переместиться на лоб от таких признаний. А дальше еще интереснее. Муха вздохнул. Плюхнулся на пол.

– Ты мой свет. Я или с тобой, или исчезну.

Я присела на корточки рядом.

– Вот с этого момента поподробнее, пожалуйста.

Муха мотнул головой.

– Нельзя.

Я фыркнула и потрепала его по голове. И так многое успел рассказать. Молодец, Муха. Все же можно выстроить диалог, если постараться. Но все карты раскрывать слишком рано. Они не хотят, ну и я не буду.

– Ладно, тут оставайся пока. Я подумаю. Может, посплю. Быстрее выздоровлю.

Встала, обошла с безразличным видом и закрылась в спальне. Молодец, конечно, Муха, постарался. Возможно, даже лишнее выболтал, но пусть ещё подумает над своим поведением.

23

Плюхнулась на кровать. Взяла телефон и стала смотреть всевозможные пути к отступлению.

Отступать нужно срочно, но как?

Призвало его сюда зло. Это самое зло мне буквально в затылок дышит. Явится Костылецкий – полбеды. А если амбальчики или какой-нибудь там ОМОН? Запросто! Придут и здрасьте не скажут.

А мы тут с Мухой пельмешками балуемся...

Итак, какие варианты? Перелет на самолете отметается автоматически. Муха привлечет внимание больше, чем нужно. Размер, вес, дым из ушей опять же. Мало ли что он удумает в багажном отсеке? Нас потом еще в терроризме обвинят. Остается один вариант, пересечь границу на машине. А Серого куда? Я так надеялась, что у меня еще много времени. Но этот прохвост, который из яйца, растет не по дням, а по часам, и я даже не представляю, каких размеров он будет утром.

А еще что он говорил? О том, что он без меня ни туда, ни сюда. Не помню точную формулировку, но это ж ежу понятно. Он действительно без меня никуда. Я ему сейчас и мама, и папа, и бабушка с пирожками. Кстати, в гостиной какая-то движуха, но очень аккуратная, тихая такая, осторожная. Подожду. Не буду выходить, а то убью нафиг зверушек. Я конечно терпеливая, но и у моих нервов есть предел натяжения.

Господи, почему мне все это, а? Мечтала жить спокойно, не о чем не тужить, желательно в большом домике и у морюшка. А тут на тебе, яйцо-попаданец, несовершеннолетний дракон и хромой варан. Ах, да, еще какие-то бандюки, которые спят и видят, как забрать Муху к себе. Но тем не менее не торопятся. Может, надеются, что я его воспитаю до порядочного дракона? И они потом придут на все готовенькое. Нет, ну не наглецы, а?

Итак, машина. Моя вполне себе резвая. Если разложить заднее сиденье, то Муха и Серый уместятся. Корм на несколько дней есть. Это я про Серого. Муза всеядный,что только в плюс. Поводки с намордниками есть, паспорт тоже. Но паспорт один, значит где-то на границе варана придётся отпустить. Жалко зверюшку, но куда деваться?

В самом деле я уже к нему привыкла и в корейский ресторан точно не сдам.

С Мухой сложнее. Как с ним договориться, чтобы не умничал? В идеале вообще бы прикинулся хромоногим вараном? Ой, что-то подсказывает мне, что будет непросто договориться.

Далее, мои вещи и документы. Загранка есть. Визу сейчас уже не оформить, значит страну выбираем без визы. Как добраться до бабушки, тот еще вопрос, она пока остается в пределах недосягаемости. Тем более, что мы с ней за последний месяц даже не общались. Писем не было, пару смс с фото не в счет. Мои сообщения остаются без ответа. Порой, конечно, на меня накатывало эдакое собственническое, что мол она меня тут одну одинешеньку бросила. Но с другой стороны, я была безмерно счастлива за бабулю. Не каждая так сможет отжигать в свои почти 80.

Вещи. Вещи придётся брать по минимуму. Квартиру оставить под присмотром соседки, старой бабушкиной подруги. Она и сама порой предлагала помощь, но мне не требовалось. Зато теперь такой форс-мажор, хоть на стену лезь.

Что еще? Костылецкий. Нужно свинтить по быстрому, до него. Значит выезжаем рано утром. Этот крендель раньше десяти не проснется. А если с вещами, то заявится не раньше полудня, а то и после обеда. Плюс раннего выезда – меньше свидетелей. За двором, конечно, следят. Но ранним утром и дозорным уснуть не грех. Кстати, надо спросить Муху, он там магическим, случайно, ничем не обладает? Так, на всякий случай знать, а то мало ли. Может умеет усыплять?

Чей-то восторг я ощутила через пару секунд. Настолько явно, словно сама радовалась. Хотела встать, но не успела. Через минуту уже спала, хотя нет… самым бессовестным образом была усыплена. Надо что-то с этой ментальной связью делать….