Текст книги "Легендарные миллиардеры"

Автор книги: Ален Монестье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Хотя в Италии потомки Отгона занимали вполне пристойное положение и благодаря ему входили в число самых знатных сеньоров полуострова, они постепенно покидали долину По и отправлялись искать счастья в Германии, среди непроходимых темных лесов, где в один прекрасный день им предстояло стать хозяевами гигантских владений.

• Почтмейстеры Священной Империи

В 1615 г. Форгуна, наконец, прочно связала себя с семейсгвом Таксисов, преподнеся им неожиданный дар, который и заложил основание их колоссальной империи. До тех пор передача известий на обширных пространствах Империи встречалась с величайшими затруднениями. Из-за больших расстояний и опасности на дорогах новости шли к своим адресатам безумно медленно, если вообще совершенно не

129

терялись в дороге. Таким образом, возникла острая нужда в создании эффективной почтовой службы и не столько в интересах управления, сколько в интересах торговли. Таксисы, хоть и происходили от итальянцев, славились своей прирожденной пунктуальностью. У них была настоящая страсть к механическим и солнечным часам, которая передавалась из поколения в поколение вплоть до нашего времени (сегодня в замке Регенсбург, этом миниатюрном фамильном Версале, таких приборов насчитывается не менее ста пятидесяти экземпляров). Поэтому вполне естественно, что имперское правительство предложило им нелегкое дело устройства по всем немецким землям обширной сети почтовых станций для налаживания регулярных и надежных сообщений.

Часовщик

Чтобы каждодневно заводить все часы, в Ре-геисбурге держат специального часовщика, благодаря которому все механизмы работают безупречно и подают свой голос как один человек.

•Завидные браки, влиятельные связи

Получив такую выгодную привилегию, превратившуюся в монополию, семейство Таксисов смогло настолько возвыситься, что стало одним из виднейших домов всего христианского мира. Удача и высокие связи-почтмейстерское дело открывает многие двери-позволили ему украсить свой герб со львом и горностаем престижными коронами и породниться с самыми знатными фамилиями Европы.

Сегодня оно может гордиться свойством с Людовиком XIV, герцогами Мекленбургскими и Орлеанским домом, не говоря уже о других, не столь громких именах.

•Господа золотых лесов

Отмена почтовой монополии, произведенная императором Наполеоном I в начале XIX в., хоть и была неприятна Турн-унд-Таксисам, все-таки не стала для них катастрофой. Совсем напротив. В качестве возмещения французские захватчики отдали им несколько тысяч гектаров леса и плодородных земель, конфискованных у Церкви после кровавых побед, одержанных солдатами Свободы.

Семейство нисколько не проиграло от подобной перемены. Без малейшего сожаления Турн-унд-Так-сисы расстались со своим почтовым делом и перешли в сословие землевладельцев, как одни из самых крупных собственников того времени, что куда более соответствовало их аристократическим амбициям.

130

Группа яДодуко» только от своей промышленной деятельности имеет годовой оборот, достигаю-щи и одного миллиарда марок.

•Наследник и основатель

Иоганн фон Турн-унд-Таксис, который был до 1990 г. главой этого знатнейшего семейства, унаследовал свои прямо-таки золотоносные леса в 1952 г. До самой смерти он с неизменным успехом занимался их расширением. Семейные владения составляли тогда около двадцати восьми тысяч гектаров леса и более двадцати одной тысячи гектаров пахотных земель, не считая еще и небольшого банка. Его мудрая патриархальная политика увеличила это состояние до гигантских размеров, благодаря приобретениям в Канаде, США и Бразилии. Кроме того, он заинтересовался аграрно-пищевой промышленностью, в частности, производством баночного пива, и его сорта считаются одними из самых лучших (ведь благородное происхождение обязывает!). К этому добавляется еще компания <Додуко», в которой работают две тысячи семьсот человек и которая занимает видное место в индустрии ценных металлов. Таким образом, всего за несколько десятилетий наследник немецких лесов, потомок почтмейстеров Священной Римской Империи Германской Нации стал, благодаря своим личным качествам, одним из самых богатых людей планеты.

Пивоваренные заводы

Знаменитое пиво «Турн-унд-Таксис* классифицируется как имеющее «тонкий букет». Три завода – в Регенсбурге, Шильберге и Берхгесга-дене – производят ежегодно полмиллиона гектолитров.

•Плохая мина при хорошей игре

И все это достигнуто без какого-либо урона для достоинства тевтонского рыцаря, никогда не опускавшегося до эксцентрических выходок сомнительного вкуса перед журналистами, на что столь падки знаменитые миллиардеры. Он так и остался немецким князем до мозга костей, с печальным, как на старинных портретах предков, лицом, по которому никак не скажешь, что это баловень судьбы. Затянутый воротничками, с безупречно белой гвоздикой в петлице, Иоганн фон Турн-унд-Таксис жил среди перегруженных позолотой лепных стен замка Регенсбург как рыцарь печального образа во дворце Волшебного Принца. И вокруг него суетился весь этот раззолоченный старосветский мир, который он словно мановением магического жезла уберег от всепоглощающего времени. Там были наряженные по французской моде лакеи в париках и лентах, мундирные егеря, величественные дворецкие и кружевные горничные, словно сошедшие со страниц детских сказок. Вся эта пышность так и била в нос

131

духом старой Европы и ставила его вне времени, вне досягаемости критиков и завистников. Насквозь Пропитанный духом «ОМ Меггу ОеиЕзсЫапо>*, он, казалось, несмотря на хмурость, принадлежал к

героям романов Барбары Картланд. Этот по-настоя-шему волшебный немецкий принц был предметом мечтаний баварских дам, славящихся своей безумной романтичностью.

Состояние, принадлежащее князю фон Турн-уид-Таксису, оценивается в четырнадцать миллиардов франков.

• Деньги не приносят несчастья

Но у волшебного принца при всей его мрачности хватило ума выбрать себе жену, прекрасную как ангел, чьи несколько эксцентричные проделки придавали иногда столь недостающее веселье десяти его наследным замкам. Глория фон ШенбергТлаухау (так ее звали) стала притчей во языцех всей немецкой публики. Пока он погружался в изучение теологии-свое самое легкомысленное занятие-она демонстрировала себя на телевидении в самых невероятных одеяниях или же выступала с рекламой на мотоциклах, устрашавших своими огромными цилиндрами нисколько не меньше, чем геральдические драконы. Эти выходки вносили некоторый диссонанс в тот педантический церемониал, которым любил окружать себя ее супруг. Она получила прозвище «принцесса поп», а он, словно рикошетом, «Такси-бой», что, впрочем, мало соответствовало его внешности серьезного и сурового человека. Но это нисколько не мешало ему жить со своими тремя детьми вполне счастливо, насколько это вообще возможно для миллиардера.

'«Старой доброй Германии» (англ.).

Сэр Джемс Голдсмит

(1933)

Барракуда удачи

Джемс Голдсмит вселяет ужас в себе подобных. И он играет эту «ужасающую» роль с улыбкой на устах.

В мире финансов нет более прожорливого зверя и более опасного грабителя, чем сэр Джемс Голдсмит. Рядом с ним даже Бернар Тали кажется каким-то вегетарианцем. Он не упускает ни одного случая, чтобы дать свободу своим хищным инстинктам акулы капитализма, и нет такой рискованной финансовой аферы, в которой он не стремился бы попытать счастья. Это человек беспредельной отваги и абсолютной непредсказуемости, прирожденный игрок, для которого вся жизнь – не более, чем долгая партия покера.

Происхождение

Джемс Голдсмит родился в Париже от матери овернского происхождения. Отец – англичанин, адвокат и член Парламента от консервативной партии.

Дворянский титул

•Сэр– Джемс Голдсмит вполне законно носит дворянский титул, пожалованный ему королевой Елизаветой II.

• Неожиданная удача в дебюте

Его призвание каскадера удачи обнаружилось в тот день, когда он впервые попробовал испытать счастье игрока.

Это произошло на бегах:он совершенно неожиданно выиграл сразу восемь тысяч фунтов, поставив всего семь. Тогда ему было семнадцать лет, и он без особого рвения учился в Итоне, не имея впереди ничего, кроме добропорядочной и скучной карьеры. И вдруг голова у него пошла кругом, его овернская (по матери) кровь взыграла, и ему все представилось ясным как день. «Так вот как легко делать деньги!»-сказал он себе с упоением. И Голдсмит решил не только продолжить начатое, но и посвятить всю жизнь этому восхитительному занятию. Забросив учение, которое и так уже слишком ему надоело, он решительно бросился в водоворот жизни и стал заниматься самыми разными делами. С азартом игрока он пускался во всяческие, даже мелкие, комбинации.

Если бы его талант тратить деньги не превосходил способности добывать их, Фортуна, вероятно, улыбнулась бы ему значительно раньше. Но у Джимми была широкая натура, которая требовала развлечений, и он спешил промотать за ночь все заработанное днем. Тем не менее он продолжал свой путь по акробатическому канату между полупобедами и полупоражениями.

133

•Романтическая женитьба

Не отвлекаясь от дел, Джемс Голдсмит женился на дочери оловянного короля, Исабель Патиньо. Это произошло в 1954 г., когда ему был всего двадцать один год. Брак совершился при весьма романтических обстоятельствах, восхитивших журналистов и отнюдь не понравившихся семье невесты. По слухам, горячий и безденежный юноша, чье имя впервые появилось в прессе, словно в бульварно-сенти-ментальном романе похитил богатую наследницу. Это было, конечно, вымыслом, но зато обеспечило Джимми прочный успех в газетах. К несчастью, голубки недолго наслаждались своим блаженством. Подарив мужу дочь, Исабель скончалась, и он остался один на избранном им славном пути к богатству.

Консервативные убеждения

Сторонник чистого и жесткого либерализма, Джимми Голдсмит не скрывает своих антисоциалистических убеждений. Для нашей эпохи, когда крупные капиталисты охотно афишируют розовые идеи, это достойная и смелая позиция.

•Карточный трюк

Начиная с 1962 г., Фортуна стала слегка приманивать его кончиком пальца. В тот год, объединившись со своим сверхбогатым кузеном Алексисом де Гинзбургом, Джимми отважился на первое большое, хотя и весьма рискованное, дело. Речь шла о покупке целой сети мелких предприятий немецкого питания, стоявших на грани банкротства и преобразовании их в одну процветающую фирму. Все деловые люди лишь смеялись над самонадеянностью Голдс-мита, не сомневаясь, что молодой бизнесмен разобьет себе нос, тем паче, он с самого начала уверял всех и каждого, будто сделает из этой ублюдочной фирмы компанию с мировым именем (кстати, уже названную им «Кэвенхемом»), «Лягушка захотела перерасти быка, – подсмеивались знающие люди, – скоро она лопнет».

•Смелость, только смелость

И предсказания старых финансовых лисов едва не оправдались. Только дьявольская ловкость помогла Джимми и его кузену вывернуться из этой почти безнадежной ситуации. Благодаря самым экстравагантным биржевым трюкам и постоянному рас-ширениею сферы своих дел, он, ко всеобщему удивлению, все-таки добился успеха. Только тактика опережения и самых рискованных маневров, прису-ших его темпераменту бойца, и могла насытить беспредельный финансовый аппетит этого человека.

134

Представительный иулыбающийся Джимми Голдсмитимеет репутацию обаятельной акулы.

Всеми победами Джимми Голдсмит обязан своей невероятной смелости. Не имея средств покупать благополучные предприятия, он брался ставить на ноги хромых калек, за которые никто не давал ни единого су, и чаще всего достигал этого с мастерством, уязвлявшим его хулителей.

• Империя, разросшаяся во все стороны

За несколько лет такой деятельности скромный «Кэвенхем» сделался настоящей империей, которой стало уже тесно внутри агро-пищевой промышленности, и Голдсмит с успехом внедрился в такие далекие друг от друга отрасли, как банки, нефть, страховые общества, лесопереработка и т. д. Он создал финансовую компанию «Женераль Оксиденталь», которая с 1985 г. занимала третье место в Европейском Экономическом Сообществе и стала, благода-

135

ря нетрадиционным методам, пугалом для всех деловых людей. Вместе с Жильбером Бо, банкиром группы Голдсмит, Джимми, подобно большому грифу пустынь, парит над всем капиталистическим миром.

Свобода выражений

Как владелец журнала «Экспресс– Голдсмит уволил одного за другим двух его директоров. Первого после дерзкой статьи о Жискар д'Эсте-не, второго – за обложку, которая могла не понравиться Франсуа Миттерану. И все это произошло во Франции, где, как известно, пресса совершенно свободна.

• Всегда больше других

Сегодня этот пожиратель предпринимателей не боится ничего, абсолютно ничего. Захватив власть над «Экспрессом» и основав в Англии журнал «Нау», он попытался в 1986 г. купить самую крупную мировую фирму по производству шин «Гудийр». Хотя это уж чересчур амбициозное дело и не удалось, оно тем не менее принесло, ему кругленькую сумму в шестьсот миллионов франков. Этим вполне можно было утешиться. К тому же, как реванш, он смог получить большое влияние в «Пресс де ля Ситэ» и едва не завладел пятым каналом французского телевидения.

Как говорят, самым удачным его трюком была перепродажа компании «Женераль Оксиденталь» в собственность «Компании Женераль д'Электриси-тэ». Но, судя по его характеру, навряд ли он выпустил ее из своих рук, и поэтому весь мир предпринимателей замер в ожидании, чья теперь очередь оказаться в лапах этого финансового зверя.

АМЕРИКА,

РОДИНА

МИЛЛИАРДЕРОВ

АМЕРИКА, РОДИНА МИЛЛИАРДЕРОВ

Нередко утверждают, что утопия была тем самым мифом, который создал американскую нацию, и вместе с этикой протестантизма сформировал менталитет этого народа пионеров и колонистов, сделавшего героя-миллиардера частью фольклора. Такой двойной идеологический источник весьма существенен для объяснения особого места, какое занимают искатели богатства в умах обитателей этой страны, подлинной родины капитализма. Америка-слово это долго будило мечты, так как было синонимом богатства и золотой лихорадки-столько в нем крылось надежд и золотых миражей для бедняков всего мира. Они верили, что золото там валяется под ногами, достаточно лишь нагнуться, чтобы полными горстями собирать золотые самородки. Это была страна, где всем правят деньги, где нисколько не позорно копить их и жить в роскоши.

В Америке, в отличие от старой Европы, никогда не провозглашали анафем ни деньгам, ни тем, у кого они есть. В соответствии с утопической идеологией, рай должен осуществиться здесь, на этом свете, в соответствии же с протестантской этикой, богатство является справедливой наградой за добродетель и трудолюбие. И уже не богатого, а, напротив, бедного, подозревают во всех пороках. Причина его бедности-леность. Благодаря такому взгляду на вещи, стремление сделать состояние-при условии соблюдения всех требований самой строгой пуританской морали-становится законным правом человека.

Утопия открывает новые перспективы для идеи счастья. Счастье, блаженство не откладывается на «тот свет», оно представляется как благо, достижимое на этом свете. Высаживаясь на этих недавно открытых землях, пионеры XVI в. были убеждены, что сумеют построить счастливое общество, справедливое и богатое, лишенное тех пороков и извращений, которые уже отравили старую Европу. Вскормленным фантазиями Томаса Мора и Кампанеллы колонистам кружили головы лучезарные представления об Эльдорадо, этакой земле обетованной, райском саде, где, как они говорили, реки текут молоком и медом. Тамошнее изобилие должно было стать наградой за их утомительную добродетель. Само собой, действительность не всегда оправдывала надежды, которые они лелеяли. Некоторые, кто благоразумно приобрел, как говорится, билет в оба конца, возвратились на родину. Но утопическая мечта, неизменно возрождаемая, тем не менее укоренилась в дуще американца, и даже кризис двадцать девятого года, как бы ни были драматичны его последствия, ничего не изменил. Пуританство, счастье и богатство и сегодня являются самыми важными побудительными силами общества по ту сторону Атлантики. По крайней мере так это понимают у нас.

И это, естественно, большая удача для миллиардеров Нового Света, которым, в отличие от европейских, нет нужды прятаться, чтобы наслаждаться своим счастьем. Они умело придают своему существо-

138

ванию легкую видимость пуританства и филантропии, и никому там в голову не приходит пытаться оспаривать их право на принадлежащие им богатства. В обществе, где считается, что деньгами увенчиваются человеческие достоинства, миллиардеры являются героями, быть похожими на которых мечтают все и каждый. Став воплощением «американской мечты», создав свою легенду на самых характерных мифах американской нации, они все вышли из племени пионеров, воплощенными представителями коих они и являются, и потому не способны ни в чем задеть чувствительность своих соотечественников. Совсем даже напротив: чем больше миллиардеры выставляют свое богатство перед восхищенной толпой, чем более вопиющей, по-голливудски кричащей (у нас бы это назвали «наглой») выглядит роскошь, в которой они живут, тем больше это льстит воображению толпы. Так что у этих людей нет никакой необходимости скрывать, что они богаты, и изображать «скромное обаяние буржуазии». Вандербильт и Уильям Херст могут строить себе роскошнейшие дворцы в самом дурном вкусе или бороздить моря на собственных яхтах, выглядящих совершенно вызывающе на фоне нищеты населения, но никому и в голову не придет кричать, что это безобразие. И Говард Хьюз может во всеуслышание хвалиться, что он– самый богатый долларовый миллиардер, и никому головокружительная сумма его состояния не покажется превосходящей все мыслимые и разумные пределы. Там каждый мечтает добиться того же.

Так что у миллиардеров made in USA есть нечто общее в их манере быть богатыми и это делает их похожими друг на друга. Они лишены комплексов, гордятся своим состоянием и подчеркнуто выставляют его напоказ с веселым смехом избалованных детей. Их соотечественники смотрят на это со смешанным чувством умиления, восторга и зависти. Примером для них является дядюшка Скопидом; Сирано де Бержерак и Готье Неимущий им совершенно неизвестны. Все мечтают стать Рокфеллерами, пойти по стопам Генри Форда и Вандербильта и, как они, оказаться героями торжествующего капитализма. Набобы Нового Света являются для них доказательством осуществимости «американской мечты»,подвергни это сомнению, и весь их общественный порядок тоже потеряет стабильность.

Что же до европейцев, которые смотрят издалека и весьма легко поддаются зависти к миллиардерам, вышедшим из рядов американских граждан, то они относятся к ним с изрядной благожелательностью, окрашенной, правда, некоторой снисходительностью к этим «большим детям американцам». Расстояние, разделяющее Старый и Новый Свет, как бы смягчает резкость перепада. Неподражаемо дурной вкус разноцветных и сверкающих хромом машин миллиардеров искажает критерии суждения-американские миллиардеры в Европе оказываются под защитой насмешливого отношения и легкой зависти.

139

Дюпон де Немуры

(ХУШ-ХХв.)

Состояние на взрывчатке

Основатель этой династии питал отвращение и к промышленности, загрязняющей природу, и к воине. Его наследники сделали состояние на химии, торгуя порохом.

24 июня 1771 г. министр Тюрго стал крестным отцом пухлого щекастого младенца мужского пола, которого родители, по его совету, наградили двойным именем, да еще каким!-Элевтер Иреней. По мнению крестного отца, тем самым были почтены свобода и мир, две великие идеи, столь дорогие веку Просвещения, которые вскоре зальют кровью и закуют в оковы тирании всю Европу. Впрочем, оба имени вполне соответствовали философским убеждениям отца младенца, уже знаменитого в ту пору Пьера Самюэля Дюпона, самой умной головы кружка физиократов, которые громогласно исповедовали непреклонное неприятие войны и промышленности, а почитали и выказывали склонность лишь к древнему труду земледельца.

Ни один из этих прославленных филантропов, погруженных в мечты о вечном мире, и полумать не мог, что ангелочек, который что-то лепетал у них на руках, однажды станет основателем гигантского промышленного производства... пороха.

Состояние Дюпон де Нему рое является третьим по величине в США. Оно оценивается примерно в три миллиарда долларов.

* Часовщик Века Просвещения

Пьер Самюэль был родом из Руана и принадлежал к протестантской семье, многие поколения которой были часовщиками. Выходцы из средней буржуазии, Дюпоны, несмотря на религиозные преследования, достаточно быстро поднялись по социальной лестнице и накануне революции сумели занять довольно завидное положение в свете. Самюэль Дюпон, отец, заранее проторил дорогу своим отпрыскам, женившись на Анне де Моншанен, протестантке и бесприданнице, но дворянского происхождения, что должно было открыть перед его сыновьями двери столичных салонов.

Как и вся его семья, Пьер Самюэль начал с карьеры часовщика. Но очень скоро останавливающиеся маятники и крохотные пружинки, то и дело выскакивающие из пальцев, ему надоели, и он бросил это

140

ремесло, чтобы посвятить свою жизнь наукам, изучение которых при его ненасытной любознательности стало для него подлинной потребностью. Вероятней всего, благодаря своему кузену шевалье де Жокуру он получил доступ в узкий круг энциклопедистов. Там он встречался не только с Дидро и д'Аламбером, но также и с интеллектуалами, политиками и с самыми титулованными аристократами того времени. Именно там он познакомился с человеком, который стал его наставником в философии, с экономистом Франсуа Кене, создавшим политическую доктрину, столь же софистскую, сколь и дерзкую, и предлагавшим принять в качестве условия процветания человеческого рода отказ от только-только нарождающейся промышленности и возврат к экономике эемледельческо-пастушеского типа. Пьер Самюэль, как и все люди его времени, читал Жан Жака Руссо и Бернардена де Сен-Пьера. Он сразу же с восторгом принял эти экономико-буколические идеи и стал верным учеником Кене и его ближайпшм коллегой. Именно он нашел название, под которым доктрина эта погрузилась в б еэвозвратное забвен ие,-физи ократия.

Франсуа Кене (1БЙ4-1774)

Этот врач, уроженец Мере в Иль-де-Франс, считал себя экономистом и был главой кружка и вдохновителем школы физиократов. Он является автором знаменитого изречения: «Предоставь -те обстоятельствам развиваться самим по себе-.

• Блистательная карьера

Бывший часовщик превратился в яростного полемиста. Став после смерти Кене главой кружка физиократов, он публикует множество сочинений об экономических теориях, а также немалое количество статей, в которых во имя природы обрушивается на всех, кто осмеливается восхвалять нарождающуюся промышленность. Назначенный в 1768 г. редактором газеты, носящей название ч Эфемериды гражданина», он стал известен широкой публике своими выступлениями с самых прогрессивных позиций на темы свободы печати, равенства при налогообложении и отмены рабства. Одновременно он познакомился со многими знаменитыми людьми или теми, кто вскоре таковыми станет. Так, в частности, он сводит знакомство с Мирабо, который стал крестным отцом его первого сына Виктора Мари, с убежденным физиократом и политическим деятелем Тюрго, которому пророчат блистательное будущее, а также с Бенжаменом Франклином, который, как известно, обретался тогда в Париже, готовясь к изобретению громоотвода и созданию Соединенных Штатов Америки.

141

•Коридоры власти

После смерти Людовика XV Тюрго покидает должность интенданта в Лиможе, чтобы занять в Версале пост министра финансов. Вскоре он призывает своего друга Пьера Самюэля последовать его примеру. На некоторое время физиократия оказывается у власти. Продолжалось это до тех пор, пока министру не вздумалось урезать расходы королевского двора и, в частности, королевы, которую уже почти повсеместно стали именовать Мацам Дефицит, Опала Тюрго в 1776 г. незамедлительно повлекла за собой опалу и другого физиократа Пьер Самюэль удалился вместе с женой и обоими сыновьями в дом, смахивающий на замок, который он приобрел в Буа-де-Фоссе в окрестностях Немура. Решив, что его политическая карьера кончилась, он жил в деревне как помешик, занимался сельским хозяйством и вел оживленную переписку со всеми экономистами Европы. Так продолжалось до тех пор, пока министр Верженн не призвал его и не поручил от имени короля крайне важную миссию – начать переговоры с Англией ввиду признания независимости ее американских колоний.

•Дворянская грамота

Эта дипломатическая миссия, которую он с успехом выполнил, стала одним из важнейших событий в истории семейства Дюпонов. Она, с одной стороны, принесла Дюпону признательность американских властей, в частности Томаса Джефферсона, а с другой – благосклонность короля Людовика XVI, который в награду за верную и успешную службу пожаловал Пьеру Самюэлю дворянство с присовокуплением весьма пышного герба: новоявленный дворянин поместил на нем, надо полагать после обильного возлияния в честь такого события, весьма уместный девиз «КесГиоЧпе зг.о», что в переводе с латыни означает «Держусь прямо»-.

•Пьер Самюэль основывает династию

3 сентября 1784 г. Пьера Самюэля постигла первая серьезная превратность судьбы. Он потерял жену Мари Ле Де, которую страстно любил. А на следующий день после похорон, пользуясь переживаниями близких, впервые совершил церемонию, быть может, несколько мелодраматическую, которая у его наследников носит название «посвящение» и с той поры повторяется из поколения в поколение.

142

С покрытой головой и при шпаге он уселся в высокое кресло, поставив ноги, как это делают короли, на подушку. Слева от него находился портрет жены, а справа на табурете лежали шпага и шляпа. Весьма торжественно он велел обоим своим сыновьям приблизиться, взял шпагу и, ударив ею Элевтера Ире-нея по плечу, произнес: «Пусть этот удар научит тебя с честью и достоинством принимать удары, что нанесет тебе судьба». Затем, вручив ему шпагу как символ свежепожалованного дворянства, он попросил обоих мальчиков обняться и поклясться друг другу в верности, после чего так продолжил свою речь: «Пообещайте всегда быть вместе, нести друг другу утешение в горе, помогать друг другу во всех трудах и поддерживать друг друга в минуту опасности». Наконец он благословил их и изрек последнее пожелание: «Сумейте найти себе жен таких же добрых, мудрых, отважных, благородных, простых и скромных, как ваша мать, которую вы потеряли. И пусть каждое поколение ваших наследников старается передать все лучшее, что есть в нем, тем, кто должен прийти ему на смену».

Лавуазье Антуан Лоран да (1743-1794)

Казнь этого гениального химика наряду со многими другими является одной из позорнейших страниц Французской революции. Смертный приговор ему базировался на том, что он был также и генеральным откупщиком.

• Братья

Чтобы помочь детям продвинуться на пути к успеху, Пьер Самюэль не ограничился лишь словесными пожеланиями. Чтобы найти сыновьям должности, соответствующие их устремлениям и интересам,-а они у братьев были совершенно различные-он воспользовался связями, которые сумел завязать, благодаря своей политической и «энциклопедической» деятельности. Виктор, красивый, очаровательный молодой человек, был решительно неспособен ни к какому труду-отец решил, что он сможет преуспеть в политике, и добился для сына должности секретаря (без жалованья) при посланнике Франции в Нью-Йорке.

Элевтер Иреней, в отличие от брата, внешне был некрасив, выглядел замкнутым и неприветливым, имел склонность и к труду, и к науке, и эта последняя склонность граничила чуть ли не с исступлением. Совершив, должно быть, некоторое насилие над своими физиократическими убеждениями, Пьер Самюэль направил его в обучение к своему другу химику Лавуазье, директору королевской пороховой мануфактуры в Эсоне, где промышленным способом производился весь порох для армии короля.

143

Таким образом семейство Дюпонов проделало первые шаги по той дороге, что через Америку и военную промышленность должна была привести их к богатству.

"Великие" Дюпоны 8 этом семействе Элев-тер Иреней не единственный, кто достоин упоминания:

Ламот, химик, трагически погибший в 1884 г.; Томас Коулман, обеспечивавший с 1902 г. процветание семейной империи;

Пьер Самюэль (1870– 1954), который, будучи президентом компании, проявил себя как крупный менеджер.

* Революция принимает скверный оборот

С фамилией Дюпон, даже если она пишется в два слова – Дю Поя – во Франции крайне трудно сделать себе имя. К счастью для Пьера Самюэля, Революция дала ему возможность обзавестись приставкой «де», от которой многие его современники старались благоразумно избавиться. Избранный депутатом от третьего сословия в Конституционное Собрание, Пьер Самюэль, дабы выделиться среди Дюпонов, между которыми он мог затеряться, присоединяет к фамилии название города Немура. С этого дня он становится гражданином Дюпон де Немуром; фамилия эта звучит аристократически пышно, и наследники сохранят ее до наших дней.

Когда началась Революция, Пьер Самюэль поначалу принял в ней активное участие. Друг всех философов, которые готовили и страстно призывали ее, он просто не мог не разделять новых идей. И потому с азартом окунулся в борьбу. 27 августа 1789 г. он был в числе тех, кто голосовал за принятие «Декларации прав человека*, а несколько позже именно он вынесет предложение о конфискации церковного имущества Наконец в 1790 г. он будет избран председателем Национального Собрания. Но события пошли гораздо стремительней и приняли куда худший оборот, чем предполагали умеренные, к которым он принадлежал. Мало-помалу Дюпон переходит в оппозицию и становится одним из самых стойких защитников короля. Доказательством этого служит то, что 10 августа 1792 г. он и Иреней были среди тех немногих верных дворян, которые пришли с оружием в руках помогать швейцарской гвардии-почти все они были перебиты при обороне Тюильри.

Отцу и сыну чудом удалось обмануть бдительность нападавших. Надев фригийские колпаки, они смогли пройти сквозь толпу, и никто их не разоблачил. Пьер Самюэль, которого многие знали в лицо, некоторое время прятался под куполом Обсерватории; с помощью астронома Лаланда ему удалось ускользнуть от преследователей и покинуть Париж.

144

При не отличающейся красотой внешности, у Элевтера Иренея Дюпон де Немура был живой взгляд, свидетельствующий о его остром и любознательном уме.

• Террор

Поскольку Республике «Ученые не требуются», голова Лавуазье в один прекрасный день скатилась с гильотины в корзину; удрученному Иренею пришлось покинуть любимую пороховую мануфактуру и прервать свои труды. Он возвратился в Париж, чтобы заняться типографией, которую основал его отец. К несчастью, худшие дни были еще впереди. После недолгого спокойствия, беспорядки возобновились с новой силой. Типография была разгромлена, и Пьер Самюэль, слишком рано вышедший из укрытия, был арестован. Спасло его только вмешательство Мари Жозефа Шенье, которому с трудом удалось смягчить революционный трибунал, упирая на преклонный возраст обвиняемого-в действительности же, тому не было и пятидесяти.