355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ален Монестье » Легендарные миллиардеры » Текст книги (страница 3)
Легендарные миллиардеры
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 02:38

Текст книги "Легендарные миллиардеры"


Автор книги: Ален Монестье



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

« Упрочение династии

Из всех достижений Джованни ди Биччи не самым последним было то, что он оставил после себя двух сыновей, еще более умных чем он сам. Козимо и Лоренце стали воистину создателями величия семейства Медичи. Благодаря им потомки аптекарей из Мугелло сделались знатнейшими людьми в Европе.

Козимо или, как его называли, Косма Старший, был предком Лоренцо Великолепного, герцогов Не-мурских и Урбинских, пап Льва X и Клемента VII, Александра, герцога Флорентийского и королевы Франции Екатерины Медичи.

Что касается самого Лоренцо, то среди его потомков было несколько великих герцогов Тосканских и французская королева Мария Медичи.

• Диктатор-республиканец

Косма Старший (1389-1464) после смерти своего отца стал руководить всеми делами семьи. Альбиц-ци, чью патрицианскую власть он пытался уничтожить, изгнали его из города, но в 1432 г. он с триумфом возвратился и, сохраняя республиканскую форму правления, на деле установил свою собственную диктатуру. Не соглашаясь сам занимать какие-либо официальные должности, он всегда устраивал так, чтобы у власти оказывались преданные ему люди. Таким образом руки у него оставались свободными, и он мог осыпать сограждан благами, а следовательно поддерживать свою популярность. Окруженный ореолом имени «Отца Отечества*, Косма стал одним из великих государей эпохи Возрождения и был первым в череде великих меценатов семейства Медичи.

Именно он, удвоив доставшееся ему состояние, направил свои усилия на то, чтобы сделать Флорен-

стр.36

цию самой престижной лабораторией Возрождения. Он призвал архитекторов и художников-Брунел-лески, Микелоццо, Донателло, Филиппе Липпи, Беноццо Гоццоли. Он окружил себя учеными-гуманистами, такими как Бруни и Марсилио Фичино, которого поставил во главе созданной им флорентийской Платоновской Академии.

•Тиран-гуманист

В)гук Космы Старшего, Лоренцо Медичи, прозванный Великолепным, был, возможно, самым прославленным из всех государей Возрождения. Наследовав в 1469 г. своему отцу Пьеро-Подагрику, он получил титул «рппаре йе11о 5га1о!– (князя Государства), что придавало некоторую законность власти семейства Медичи над Синьорией, которая, однако, утвердилась не без некоторых затруднений. Патриции во главе с Пацци, поддержанные папой Сикстом IV, составили заговор против тирании Медичи, который окончился неудачей, но в кафедральном соборе был убит брат Лоренцо Джулиано. После его гибели на Лоренцо ополчились объединившиеся Неаполь и Сиена, сопротивление которым было бы безнадежно неравным, не удайся ему чудесным образом избежать надвинувшейся опасности благодаря набегу турок, смешавших все планы его врагов. Это испытание только возвысило Лоренцо в глазах флорентийцев, и с того дня он уже прочно утвердил власть Медичи.

•Принц поэтов и художников

Теперь по примеру своего деда он мог посвятить все свои богатства поощрению искусств, покровительству литературы и наук. Превратив Флоренцию в гигантскую художественную галерею, он лучше чем кто-либо другой, воплотил в себе идеал государя эпохи Возрождения. Просвещенный любитель искусств и щедрый гуманист, Лоренцо более заботился о меценатстве, нежели о торговле и финансах и, встав на путь непомерных трат, он неизбежно должен был привести все семейство к разорению. Но более всего Лоренцо Великолепный стремился к политической власти, и конечно же, его нельзя было считать капиталистом. Пренебрегая финансовым могуществом и торговлей, он вложил почти все свое состояние в земли и поместья. Хотя и рожденный для того, чтобы возглавить торговую империю,

Банкир-поэт

Кроме того, что он был меценатом и политиком, Лоренцо Великолепный еще и сочинял стихи. Его произведения, отличающиеся чистотой стиля и изяществом, были опубликованы в 1626 г. великим герцогом Леопольдом!!.

Лоренцо I Великолепный (1449-1492)

ПьетроН (1472-1503)

Джоеанни Лев X (1475-1521)

Банкротство

Страсть Лоренцо к гуманитарным наукам и литературе повлекла за собой быстрый упадок Компании. Один за другим закрывались филиалы:

1469 г.– венецианский, 1478 г.– в Лондоне и Брюгге, 1494 г.– миланский.

Лоренцо тем не менее по своему мировоззрению принадлежал к средневековому обществу, остававшемуся строго иерархическим и сохранившему феодальные порядки и рыцарские идеалы. Капитализм, гениальными предшественниками которого были его предки, находился лишь в стадии зарождения. По представлениям Лоренцо Медичи, суверенная династия явилась естественным завершением восхождения к власти.

• Величие и упадок

Желая играть в принцев, Медичи заставили Фортуну повернуться вспять, и эта до сего времени улыбавшаяся им богиня начала строить гримасы. В 1494 г. по прибытии Карла VIII флорентийцы восстали против своих властителей и заставили Пьеро, сына Лоренцо Великолепного, покинуть город, так что находившийся во Флоренции банк был сразу же обезглавлен. Финансовая карьера Медичи окончилась, и с этого дня с ними уже могли считаться не более, чем с обычными владетельными особами. Первенство перешло к Франции, к европейским меценатам и римским первосвященникам. Несколько раз Медичи удавалось вновь утвердиться в своем городе, ко никогда им уже было не стать денежной династией подобной тем, которые появились после них лишь в XIX в. На вершине своего могущества они избрали роль государей, чья власть была выше или, по крайней мере, наравне с властью денег.

Фуггеры

(XIV-XVI вв.)

Суконщики, основавшие мультинациональную фирму

Фуггеры были промежуточным звеном между Медичи и Ротшильдами. Из купцов они стали банкирами королей и принцев, а потом и сами превратились в принцев.

В противоположность Жаку Кёру, чья деятельность протекала главным образом внутри Французского Королевства, семейство Фуггеров явилось настоящей династией, претендовавшей на международную роль.

Первый из известных ее создателей, Ганс Фуггер, был простым ткачем из деревни Грабен неподалеку от Аугсбурга. В 1370 г. его сын, тоже Ганс, благодаря женитьбе на Кларе Видольф, стал гражданином этого города, который впоследствии он сам и его потомки сделали одним из значительнейших финансовых центров Европы. Овдовев, Ганс II поспешил соединить свою судьбу с Элизабет Гфаттер-манн, дочерью влиятельного советника, что позволило ему продолжить восхождение по социальной лестнице, и вскоре он возглавил игравшую большую роль в городе корпорацию ткачей.

• От мануфактуры к торговле

Ганс II Фуггер стал истинным основателем семейного богатства благодаря торговле пряностями, шелками и сукнами. Его сыновья Андреас и Якоб начали заниматься делами отца сразу же, как только научились пересчитывать золотые монеты и составлять векселя. От них пошли две семейные ветви, которые отличались друг от друга своими гербами.

Гербы

У «Козьих Фуггеров" •– золотая лань на лазурном поле. У "Фуггеров Лилии– – две золотые лилии тоже на лазурном попе.

Андреас (1388-1457) стал главой ветви, называвшейся «Рид^ег гот ЕеЬ» («Козьи Фуггеры»). В 1452 г. он получил дворянство и основал процветающие заведения в Антверпене и Венеции. Из двух братьев он, по всей видимости, был самым одаренным и энергичным. К несчастью, его потомство пресеклось в следующем поколении, разорившись на слишком рискованных кредитах.

От младшего брата Якоба происходила ветвь «Р觧ег тот йег 1лНе» («Фуггеры Лилии»), ставшая

СТР.40

Якоб Фуггер -самый великий из всего

семейства. (С портрета

Дюррера. Национальная

библиотека. Париж.)

в некоторой степени для эпохи Возрождения тем, чем были Ротшильды для XIX века.

•Якоб I основывает империю

Первым из великих Фуггеров был Якоб I, который основал в Аугсбурге свои ткацкие мастерские и кроме того занялся разработкой богатейших месторождений в Тироле. Из семи его сыновей трое активно увеличивали семейное богатство: Ульрих (1441– 1510), занимавшийся торговлей; Георг (1453-1506), чьи сыновья Раймунд и Антон стали продолжателями рода, и особенно Якоб II (1456-1525), по прозванию Богач, благодаря которому семейство Фуггеров получило международное признание и добилось политической власти.

•Якоб II Богач

Будучи человеком набожным, Якоб несколько лет пробыл в духовном звании, однако со временем он

СТР.41


Индульгенции

Одним из источников обогащения Фуггеров был денежный сбор с индульгенций. Кроме того, они держали на откупе чеканку ватиканской монеты.

Графы Священной Римской Империи

После Сейма 1530 г. император Карл V останавливался в доме Антона и Раймунда Фуггеров и именно тогда возвел их в достоинство имперских графов.

Поместья

В 1507 г. Якоб II одолжил Максимилиану Австрийскому 70.000 флоринов и в качестве залога получил владения Вайсенхорн, Мартеттен и графство Кирх-берг, которые долгое время оставались в семействе Фуггеров. В 1519г. Фуггеры предоставили заем на сумму 544-000 флоринов, необходимых для избрания будущего императора Карла V.

все же поддался искушениям сего грешного мира и занял при своем брате Ульрихе то место, которое полагалось ему по семейной иерархии.

Отказавшись от торговли пряностями, уже испытывавшей в эпоху Возрождения сильную конкуренцию, он решительно повернулся к горному делу и организовал в небывалых еще масштабах разработку венгерских залежей серебра и меди. Эта промышленность, сочетаясь с торговлей в Индиях и банковским делом, которое он развернул по всей Европе, позволила придать семейному предприятию воистину международное значение.

• Банкир князей и пап

В 1519 г. Фуггеры, связанные с августейшим домом Габсбургов многими привилегиями, поддержали кандидатуру Карла V на императорский престол. Якоб заплатил электорам 544.000 флоринов, не считая векселей, подлежащих оплате после выборов. И он сумел с величайшей ловкостью возместить свои щедрые расходы, не прося даже у самого кандидата никакой формальной гарантии. В благодарность за это могущественнейший суверен Европы пожаловал ему среди множества прочих милостей откупы с обширнейших владений, которые принадлежали в Испании рыцарским орденам Калатрава и Алькантара, аренду альмаденских ртутных копей и разработку серебряных залежей на Гвадалквивире.

Фуггеры как международные экономические магнаты, финансисты императоров Фердинанда и Карла были, вполне естественно, и папскими банкирами. Папы поручали им собирать налоги в Центральной Европе и обращались за денежной помощью при строительстве собора Св. Петра в Риме. Подобные дела лишь увеличивали политическое влияние рода, предприятия которого были разбросаны от

42

Мультинационал ьная фирма

(Фирма Фуггеров к 1525 г.)

Фактории

Антверпен, Кёльн, Франкфурт, Майнц, Нюрнберг, Хохенкирхен, Лейпциг, Аугсбург, Хал, Инсбрук, Данциг, Бреслау, Краков, Вена, Будапешт, Больца-но, Милан, Венеция, Рим, Неаполь, Мадрид, Севилья, Лиссабон.

Представительства

Амстердам, Страсбург, Любек, Гамбург, Люнебург, Штеттин, Франкфурт-на-Одере, Регенсбург, Познань, Торунь, Пресбург, Чеслау.

Копи

Тайа (Тпауа), Гаштейн, Байя Маре (Фрауензай-фен).

Копи и фактории

Швац, НеЙзол (Банска-Бистрица).

Лиссабона до Кракова, от Рима до Антверпена и от Средиземного моря до Балтики.

• Принцы Ренессанса

Фуггеры отнюдь не довольствовались ролью предшественников капитализма по-американски, они были еще и настоящими принцами эпохи Возрождения, то есть страстными меценатами, покровительствовавшими искусствам и изящной словесности, не забывавшими при этом и о благотворительности.

Их аугсбургский дом, ЕпвёегЬаиз, окруженный роскошными садами, сосредоточил в себе кроме фресок Альтдорфера все книжные раритеты, все произведения искусства, все драгоценные предметы, какие только можно было отыскать тогда в «кабинете редкостей* просвещенного человека.

Будучи ревностными католиками, они финансировали войны с протестантами и отдавали значительные суммы на помощь бедным. Самым ярким примером этого служит постройка в одном из пригородов Аугсбурга целого квартала (Ри§@еге1), где было не менее ста шести жилищ для обездоленных.

Банкиры Габсбургов

В 1563 г. активы банка Фуггеров оценивались в 5.6Б1.493 флорина, из них 4.445.135 флоринов составляли кредиты дому Габсбургов.

Обоюдоострая милость

После смерти Якоба II бразды правления взял в свои руки его племянник, сын Георга Антон. По


43

примеру дяди, он помогал дому Габсбургов в политических делах. За денежное содействие при избрании Фердинанда Г Королем Римлян он и его брат Раймунд были возведены в достоинство графов Священной Римской Империи, да еще впридачу Антон получил завидную для его положения привилегию чеканить монету. Однако тот же Австрийский Дом, послуживший Фуггерам источником богатств, немало способствовал и их разорению. Габсбурги все чаще стали требовать увеличения кредитов, и Антону вместе с братом пришлось прибегать к чрезмерным займам, которые им всегда с большой охотой предоставляли антверпенские банкиры. Ряд банкротств испанской монархии, хотя и не столь крупных, но следовавших одно за другим, привели в конце концов Фуггеров к разорению.

Вытесненные с финансового рынка генуэзскими купцами, Фугтеры стали быстро терять свой вес. Окончательно разорился банк Фуггеров в 1607 г.

Семейство Вельзер

Эти первойроходцы капитализма, обосновавшиеся в Аугсбурге и Нюрнберге, занимались, как и их земляки Фуггеры, одновременно и банковскими операциями, и коммерцией (английская шерсть, бумазея из Южной Германии, саксонское серебро, фламандские сукна, пряности и т. п.). Они торговали шафраном с Италией, участвовали в колонизации Южной Америки и португальских экспедициях в Ост-Индию (1505 г.), благодаря чему заняли ведущее положение в торговле перцем. Их интересовали оловянные и серебряные рудники Богемии, они обосновались во всех финансовых центрах Европы и, накопив гигантское состояние, стали банкирами нескольких монархов. В 1519 г. Вельзеры истратили на выборах Карла V 143.333 флорина.

Как и многие купцы-банкиры эпохи Возрождения, они не избежали искушения освободиться от своего статуса финансистов и сделаться «обыкновенными» большими вельможами, почитая самым верным средством для этого союз какой-нибудь из своих дочерей с сыном императора Фердинанда I. Как и Фуггеры они стали жертвой ряда банкротств испанской монархии. В 1614 г. Матиас Вельзер объявил себя несостоятельным.

Портрет Никола Фуке на вершине его великолепия. Во взгляде виден ум, но в то же время и некоторое легкомыслие. (Национальный Музей Версальского дворца).

Никола Фуке

{1615-1680}

Человек, который набросил тень на солнце

Фуке был так же вороват, как и многие министры его времени, однако он не хотел знать свое место.

Когда 9 марта 1661 г. для Мазарини пришел срок навсегда уйти из этого мира, богатств которого он жаждал с таким излишеством, его духовник, аскетический и строгий монах, хорошо знавший все мерзости, совершенные кардиналом, без обиняков сказал ему: «Ваше Преосвященство, пора отдать все неправедно приобретенное». Уже и так искаженное страданием лицо Мазарини перекосилось еще больше. «Мне все дал король»,-пробормотал он, словно оправдываясь. Но духовник настаивал: «Надо различать пожалованное Его Величеством Вашему Преосвященству от того, что вы взяли себе сами». Умирающий задумался на минуту, потом сделал последнее усилие и вперемежку с икотой выдохнул признание: «Увы! Тогда мне придется отдать все». И добавил к этому совсем неожиданное: «Надобно еще посоветовать королю избавиться от господина Фуке».

Мазарини

Кардинал, как и Фуке, любил роскошь и великолепие. Венсенски и замок, где он скончался, был наполнен художественными коллекциями. «И я должен расстаться со всем этим!– – наверно воскликнул он, прежде чем отдать Богу душу.

• Король намерен упорядочить дела

Людовик XIV не был свидетелем этой сцены. Он прогуливался по коридору, ожидая, когда ему сообщат о смерти министра. Суеверия того времени не позволяли королю находиться вблизи умирающего. Впрочем, нет никакого сомнения, что духовник поспешил сообщить молодому монарху О последнем совете его драгоценного слуги, который, не будучи отнюдь образцом порядочности, тем не менее был одним из величайших государственных мужей Франции.

Может быть, именно тогда у короля И зародилась мысль положить конец молниеносной карьере и «непомерным амбициям» суперинтенданта финансов. Но, конечно, об этом мы никогда не узнаем. Уже давно под влиянием Кольбера за кулисами власти образовалась деятельная клика, добивавшаяся падения Фуке. Однако время еще не наступило, Людовик, похоже, ничуть не верил сплетням о лихоимстве своего суперинтенданта. После того, как

46

не стало кардинала, Его Величество уведомил всех министров, что намерен теперь самолично управлять государством, и отныне они обязаны давать ему отчет в порученных им делах. То ли из осторожности, то ли сохраняя еще доверие к Фуке, молодой король оставил его при исполняемой должности.

• Карьера сверходаренного

Историкам-романтикам очень хотелось наделить Фуке, как и Жака Кёра, простонародным происхождением. Почему-то для героев Фортуны считается более почетным, если они возносятся из полного ничтожества. На самом же деле, хотя Фуке и не унаследовал от родителей знатного имени, но тем не менее принадлежал он к хорошему бюргерскому роду, незадолго до его рождения получившему дворянское достоинство. Никола был сыном Франсуа Фуке, виконта де Во, ординарного советника короля Людовика XIII, и «Благородной Дамы» Марии

47

Луи Фуке

Одному из внуков суперинтенданта выпала славная судьба. Это был Луи Фуке, маркиз де Бель-Иль, родившийся в 1634 г. в Вильфранш-де-Руэрг. Он поступил на военную службу и отличился во время войны с Австрией. Занимал пост военного министра и был маршалом Франции. Умер в 1761 г.

де Мопё. К тому же отец и мать оставили ему недурное состояние.

Вся жизнь суперинтенданта вплоть до рокового 1661 г. была олной непрерывной чредой успехов и почестей. Завершив изучение права, он начал свою карьеру в качестве адвоката парижского Парламента. Затем, едва достигнув двадцати лет, купил себе весьма дорогое место советника. Благодаря выгодной женитьбе на Марии Фуршье (эта дульцинея принесла ему в приданое 160 тысяч ливров), он унаследовал от своего тестя должность докладчика в Государственном Совете, потом на него обратил внимание и приблизил к себе кардинал Мазарини. Это было идеальное начало для восхождения наверх. Шаг за шагом он получает назначения: интенданта провинции, интенданта Парижского финансового округа, прокурора кассационного суда в столичном Парламенте. Эта последняя должность дала ему счастливую возможность во время Фронды обратить на себя внимание партии короля.

Своей верностью, искренность которой не вызывает сомнения, он заслужил благодарность Мазарини, и в награду за оказанные им услуги кардинал получил для него от регентши место суперинтенданта финансов и звание государственного министра.

• Нравы эпохи

В такие времена как наши, когда скандальная пресса напропалую пользуется самыми грязными слухами, когда бесстыдно пачкают репутацию государственного деятеля по любому ничтожному поводу, трудно представить себе то лихоимство, которое при начале царствования Людовика XIV было во французской политике обыкновеннейшим делом. Всеобщее взяточничество поощрялось всей фискальной системой, бывшей одним из самых темных пятен Старого Порядка. Вместо того, чтобы собирать налоги сразу через королевских чиновников, их «закрепляли» за частными лицами, получая от них авансом заранее оговоренные суммы. Налоговый откуп выставлялся на торги и, по обычаю, тот, кто выигрывал аукцион, подносил министру «благодарность» или же назначал ему годовую пенсию до конца аренды.

Фуке был бы святым-чего, конечно, и в помине не было-если бы пренебрег этой малопочтенной торговлей, но относился он к ней как к делу

48

общепринятому и практиковавшемуся всеми министрами до него, начиная с самого Мазарини. Главный его грех был, однако, в том, что занимался он этим слишком открыто, пренебрегая общепринятыми мерами предосторожности. В самих же способах обогащения Фуке не только ничем не уступал своему господину, кардиналу Мазарини, но умел находить для этого новые возможности. К примеру, он спекулировал на бесчисленных государственных займах, цена которых вследствие опустошения казны приближалась к нулю. Перепродавая их через подставных лиц, он обогащался, хотя и скандальным, но законным способом. Для этого на облигациях нужна была лишь его подпись как суперинтенданта, что гарантировало их незамедлительную оплату звонкой и полновесной монетой (конечно, он брал за это хорошие деньги).

Кроме того, чтобы покрыть расходы постоянно нуждавшегося государства, Фуке часто одалживал королю крупные суммы, которые щедро вынимал из собственного кармана. Из этих ссуд, хотя у Людовика XIV не было ни желания, ни средств возвращать их, Фуке извлекал двойную выгоду. Во-первых, они делали еще более неопределенной границу между его личными деньгами и государственными финансами, а во-вторых, как ему казалось, упрочивали его положение доверенного лица при монархе.

*Фуке строит свою империю

Деньги, реками стекавшиеся в его кассы, суперинтендант тратил с невероятной расточительностью. Фуке безумно любил роскошь, почести и блеск. Пользуясь человеческой жадностью, он скупил одну за другой должности: великого раздатчика королевской милостыни, советника Ратуши, секретаря чрезвычайных комиссий Государственного Совета и самую завидную из всех-канцлера королевских орденов. По наущению Мазарини и за скромную сумму в миллион триста тысяч ливров он стал владельцем Бель-И ля, где возвел портовые укрепления. Намереваясь в будущем развивать торговлю с Индиями, Фуке построил великолепный флот, которому, однако, так и не довелось выйти в море.

Во всем нужна мера

Роскошь праздника в Во особенно блистала во время обеда, который был сотворен непревзойденным Вателем и подавался на сервизе, насчитывающем не менее тридцати шести дюжин золотых тарелок и пятисот дюжин серебряных. Король обратил внимание на одну сахарницу: «Какая великолепная позолота!» – воскликнул он. На этот комплимент суперинтендант с гордостью возразил: »Это не позолота, государь. Это чистое золото».

•Безумие величия

В 1661 г., когда суперинтендант достиг апогея своей карьеры, он владел гигантской недвижимой собственностью. Все его жилища демонстрировали непо-

49

Герб Фуке

с изображением белки. Суперинтендант присо-единил к нему девиз: «Цио поп аЕсепдагп?» Впоследствии, как и французские короли, он избрал другую эмблему: солнце^.

и это был его промах! (Гравюра Наншйля, Национальная Библиотека, Париж).

мерную, даже оскорбительную роскошь, которая немало способствовала его опале. Кроме величественного дворца на улице Сент-Оноре, ему принадлежали в столице пять больших доходных домов и зал для игры в мяч на улице Гранд-Опостен. Фуке имел загородные дома в Монтрёйе, куда он часто приезжал, и в Сен-Мандэ, об украшении которого постоянно заботился. Наконец, в парижском округе он унаследовал от отца два виконтства и не упустил расширить их за счет новых земель в Мелёне и особенно в Во, где он построил замок «Тысячи и одной ночи». Наши современники, благодаря гостеприимству графа де Вогюэ, могут видеть его воссозданное великолепие.

Однодневное солнце

«Quo non ascedam?» («Куда не поднимусь я?»-) – такой девиз можно прочесть под белкой, изображенной на гербе рода Фуке. Этими говорящими гербами суперинтендант украшал в виде росписей, гравюр и барельефов все стены своего замка. Именно такой девиз принадлежал человеку, уверенному в себе и своем будущем.

В этот день, 16 августа 1661 г., виконт де Во, сгорая от нетерпения, ожидал к себе короля со всем двором. Если у Фуке не было недостатка в амбициях, то чувство– меры ему явно недоставало, и, сподобившись этой величайшей милости, он надеялся

50

поразить своего августейшего гостя. Он приготовил роскошнейший праздник у себя во дворце, построенном за безумные деньги, где трудились молодые таланты, которых Людовик XIV как человек со вкусом вскоре оценил по достоинству. Парк разбивал Лекотр, дворец возвел Лево, фонтаны устроил То-релли, а на стенах висели картины Лебрена. Для прочих развлечений монсеньёр суперинтендант призвал некоего Жана Батиста Поклена, называвшего себя г-ном де Мольером. В зеленом театре с хитроумными механизмами приготовились играть «Докучливых»; здесь были и фавны, и вакханки, и балерины, и ракеты, и олицетворение Нимфы – г-жа Бежар, выходящая из раковины. Ночь в Во обещала стать самым лучшим представлением века и освятить триумф владельца этих мест, который не постеснялся предложить Лебрену нанести свой портрет на изображение солнца, украшавшее плафон зала. Солнце, им самим избранное в качестве символа!

Похвала празднеству

Лафонтен оставил нам восторженное описание ночного празднества в Во, которое, частью стихами, частью прозой, он послал 22 августа1661 г. своему другу г-ну де Мокруа. Приведем оттуда 8 качестве образца одну цитату: «Нимфы Во не отводили от короля глаз; их всех покорила доброта его лица, если позволительно употребить такое выражение по отношению к столь великому государю».

• Заговор

Фуке был тем более уверен в милости короля, что его совсем недавно вновь утвердили суперинтендантом, да к тому же он еще и одолжил Его Величеству на государственные нужды миллион золотых, которые получил от продажи своего места генерального прокурора. Ослепленный успехами, он совсем не замечал, как сплетается против него интрига, особенно после смерти кардинала Мазарини.

Кольбер, в гербе которого красовался уж, являл собой необычайную для того времени фигуру неподкупного министра, но, в соответствии со своим гербом, был человеком изворотливым, злым и мстительным. Он боялся разоблачить злоупотребления Мазарини, опасаясь за свою карьеру и всю снедавшую его ненависть к стоявшим у власти нечестным людям перенес на суперинтенданта. Состоя, благодаря заботам кардинала, под начальством Фуке, он уже давно считал его своим личным врагом и решился непременно погубить.

Кольбер сделал это со всем коварством и со всей осторожностью, которые присущи змее. Он нашептал о тех подозрениях, которые должно вызывать у молодого короля богатство его министра, и тут же напомнил предсмертный совет Мазарини. Он действовал столь искусно, что в голове монарха посели-

51


лось подозрение. Неловкости, совершенные Фуке, лишь довершили дело.

•Затемнение солнца

Как могло случиться, что столь проницательный человек не осознавал риска, на который он идет, показывая такому тщеславному государю как Людовик XIV дворец, рядом с которым королевские резиденции выглядели жалкими лачугами? По какому ослеплению не заметил он едва скрываемое монаршее раздражение? Несомненно, дары Фортуны затмили рассудок суперинтенданта.

Конечно, пока длился праздник, король старался сохранять хорошую мину. И его вопросы, и то, как он отвечал сам, казалось, свидетельствовали не только об уважении, но даже о восхищении. Уезжая, он благодарил хозяина с поистине королевской вежливостью. И правда, ночь в Во была блистательна... Столь блистательна, что у самого короля Франции никогда бы не нашлось средств устроить подобное празднество.

Пока карета увозила Людовика в Фонтенбло, он не мог подавить растущее раздражение. «Его надо было тут же арестовать»,-сказал он своей матери и прибавил: «Придет время, и я покажу всем этим людям их место». Но у Анны Австрийской мысль об аресте суперинтенданта вызвала серьезное беспокойство. Все обстояло не так просто, как может показаться сегодня. Фуке имел не только врагов, но и преданных ему клиентов. Кроме того, он владел Бел ь-Илем-настоящей крепостью, где можно было укрыться и, в случае надобности, обороняться от всей королевской армии. Еще хорошо помнили Фронду, и хотя монархия, благодаря стараниям Маэарини, стала намного сильнее, все-таки она еще оставалась достаточно уязвимой. Поэтому осторожный Людовик XIV предпочел дожидаться удобного случая.

Лафонтен

Среди тех редких друзей, которые не оставили суперинтенданта в беде, следует особенно упомянуть Лафонтена. Будучи первоначально его протеже, он оставался другом Фуке, и в год ареста своего покровителя и его переселения в Пиньероль осмелился сочинить «Оду к нимфам Во».

•Падение

На сентябрьском собрании сословий Бретани в Нанте такой случай наконец представился. В понедельник 5-го числа после заседания Совета король наедине разговаривал с суперинтендантом. Несомненно, речь шла о Кольбере, опалы которого конечно желал Фуке, и по окончании разговора белка уже возомнила, будто с ужом покончено. Фуке и представить себе не мог, что в тот самый момент,

52

когда монарх еще раз выказывал ему свое доверие, кавалер д'Артаньян уже ехал с приказом отвезти его в тюрьму. Никола Фуке был арестован в карете возле нантского собора, когда он направлялся во дворец де Руже. «Тут какая-то ошибка,-закричал он знаменитому мушкетеру,-ведь я суперинтендант финансов». Д'Артаньян ответил ему: «Монсеньор, Его Величество приказал мне доставить в Венсен-ский замок именно суперинтенданта финансов». И оцепеневший Фуке, с остановившимся взором, бормоча; «Это невозможно, я у короля на самом лучшем счету... это просто смешно», дал себя увезти.

•Козел отпущения

На процессе Фуке не было той полной беспристрастности, которая является непременным условием истинного правосудия. Его враги, и прежде всего Кольбер, спешили покончить с ним, и никто не был заинтересован, чтобы он раскрыл всю правду. Главная статья обвинения заключалась в расхищении общественных денег, и только одно это могло повлечь высшую меру наказания. По второй, и не менее серьезной чем первая, статье ему вменялся заговор против королевской власти. Во время обыска его дома в Сен-Мандэ действительно был найден •план обороны», подготовленный обвиняемым на случай, если ему придется искать убежища в Бель-Иле. Это составляло уже государственную измену и также могло привести прямехонько на эщафот.

Чувствуя угрозу своей жизни, Фуке отчаянно защищался. Чтобы оправдаться, он вновь обрел красноречие своей прежней прокурорской должности. «Конечно,-признавался он,-я, пожалуй, чересчур любил роскошь (было бы бессмысленно отрицать это), но посмотрите мои счетные книги и вы убедитесь, что я не только не обогатился на королевской службе, но напротив, пришел к полному разорению. Неоднократно я субсидировал Его Величество значительными суммами, используя для получения оных свой собственный кредит. В настоящее время все мое имущество обременено долгами. Что касается плана обороны, то он появился в минуту помутнения рассудка, подверженного горячечной болезни. Я не имел ни малейшего намерения использовать его против короля».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю