Текст книги "Тайны серых кхоров"

Автор книги: Ален Лекс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА 14

Варст задумчиво прислушивался к шорохам за стеной. Слышно было плохо: стены здесь были довольно толстые, да и не очень его интересовало, чем именно занят Налек. Просто это было лучше, чем размышлять над перспективами собственной судьбы.

То, что его здесь ждали, не подлежало никакому сомнению. Варсту очень хотелось бы знать, кто же мог угадать конечную точку его маршрута, но в голову ничего не приходило. Конечно, не мальчишка-вор. Тому явно было глубоко наплевать на Варста. Кроме того, до недавнего времени Крыс и вовсе не знал, кем на самом деле является первый советник императора. Зря только Налек не удосужился проследить, чтобы мальчишка сам не полез в анклав. А ведь Крыс полезет. Подождет немного, чтобы не столкнуться с Налеком, – и полезет. Быть может, пройдет: с такой-то латентной силой! И обязательно попадется. Ни один из местных не пропустит такого «гостя».

Шорохи за стеной стихли. Теперь Варст слышал только тоненькое завывание ветра в щелях. Колдун провел пальцем по стене, ощупывая неровную кладку. Наивный Налек. Он думал, что хорошо запер своего пленника. Действительно, сам Варст убежать из своей временной темницы не смог бы. Но вот другие до него добраться могли запросто.

Варст прижался лбом к стене. Неужели у него так никогда и не получится освободиться? Столько попыток, и все напрасно. Он потер запястья. Кожу под браслетами слегка жгло. Значит, Гресер где-то рядом.

Стена, миг назад казавшаяся глухим монолитом, едва слышно скрипнула и начала поворачиваться вокруг своей оси. Хорошо смазанные механизмы работали безотказно. Варст кисло усмехнулся, наблюдая, как в образовавшемся проеме появляется осколок темного неба. Интересно, что подумает Налек, обнаружив поутру опустевшую темницу? Спишет на колдовство, не иначе. Если, конечно, еще сможет проснуться и думать. Варст не знал, что на этот раз подсыпали в пищу незваному гостю, но сильно сомневался, что это были только приправы. Разве кхоры допустят, чтобы какой-то чужак, проникший в их тайный мирок, болтал об этом?

– Сам выйдешь или мне применить силу? – Не узнать этот голос Варст не мог. Хотел бы, но не мог. – Решил опять доставить мне немного проблем, бьерр?

Браслеты кольнули острыми иглами. Если он не ответит, боль будет нарастать – либо плавно и неторопливо, либо резко и скачками. В зависимости от настроения Гресера. Возрастать до тех пор, пока Варст не начнет выкрикивать ответы раньше, чем будет задан вопрос. Слабые уколы, терзавшие его сейчас, – это даже не начало. Это так… вместо приветствия.

– Я выхожу. – Он послушно встал и шагнул наружу. Стена мягко пошла обратно, вставая в пазы.

Гресер забрал для себя домик почти у подножия. И Варсту пришлось, поминутно спотыкаясь и падая, почти вслепую спешить за кхором. Тот обернулся лишь один раз, когда Варст чуть не врезался в дерево.

– Как твое зрение, бьерр? Кажется, все не так уж и плохо, как я считал. Ты вполне сносно передвигаешься. – И Гресер ускорил шаг.

Интересно, горели ли в эту ночь на небе звезды? Варст не знал. Он не видел их уже почти семь лет. Вот только забыть не мог.

– Итак. – Гресер с комфортом расположился на горе подушек, приказав Варсту встать у противоположной стены. – Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Стена была чистая, тщательно выскобленная. Варст чувствовал слабый запах мыла. Если прижимать живое существо с вспоротой кожей к грязной поверхности, оно может легко подцепить какую-нибудь заразу и заработать воспаление. Гресер хорошо разбирался в этих нюансах. Интересно, сколько сегодня пройдет времени, прежде чем эта чистая стена окрасится кровью?

Браслеты снова ожгли кожу.

– Предпочитаешь отмалчиваться?

– Я плохо умею отвечать на общие вопросы.

На низеньком столике рядом с Гресером горела длинная свеча, бросая причудливые блики на стены. Излишняя предосторожность. Варст не увидел бы лица своего хозяина, даже если бы свеча не слепила.

– Общие вопросы? Ну-ну… Что ж, я сегодня в достаточно хорошем настроении. Я задам тебе конкретные вопросы. – Гресер с хрустом сцепил пальцы в замок. – Тебя обязали шпионить за императором. Но мало того что твои доклады были весьма малоинформативны, так тебя еще, кажется, не устроила должность первого советника?

– Император не так глуп, как тебе кажется. Он же понимает, зачем к нему приставили одного из кхоров. – Варст пожал плечами. – Если Совет хотел получить объективную информацию, не стоило действовать так открыто. А то император боялся моего присутствия до такой степени, что отдавал приказы о казни только за дурное слово в адрес колдунов.

– Он и должен находиться в страхе. И никогда не забывать, что истинные правители – мы, а не он.

– Страх мешает думать. Из-за страха он уже сделал столько ошибок, что переворот практически не за горами.

– Будешь учить меня политике, бьерр? Меня?! – В голосе Гресера прорвалось знакомое бешенство.

– Но ты же в ней не разбираешься. – Варст усмехнулся. Чем быстрее он выведет кхора из себя, тем быстрее кончится вся эта пытка. Хотя, конечно, приближать боль… Верх идиотизма. Может, и его начинает сводить с ума кристалл?

– Что-то ты распоясался. Видимо, подзабыл, что бывает за непослушание.

Колющая боль рванула запястья. Варст прикусил губу, чтобы не вскрикнуть. Из-под браслетов на кисти вытекло несколько горячих капель.

– Итак, бьерр… Продолжим. Кто позволил тебе покинуть столицу? Кто надоумил притвориться заложником этого недалекого крестьянина?

– Я не притворялся. Он действительно взял меня в плен. Он довольно силен, если ты еще не заметил.

– Ложь! Ты даже не попытался освободиться! Ты показал ему дорогу до этого анклава. Не говоря о том, что только при твоей помощи он мог проникнуть внутрь! Может, ты надеялся, что я не успею добраться в это отдаленное место? Ты еще глупее, чем я думал! Неужели ты полагал, что я отпущу тебя в одиночку?! Да о каждом твоем чихе мне своевременно доносили!

– А ты веришь этим доносам?

– У меня предостаточно покорных рабов, которые не смеют преступить мои приказы даже в мыслях!

– Вот и дрессируй их. А меня убей. – Варст очень постарался бросить эти слова небрежно. Боль в запястьях стала уже практически невыносимой.

– Убить… – Гресер неприятно осклабился. – Ты по-прежнему мечтаешь об этом, бьерр? Но ты все такой же трус, как и раньше… Самому тебе не хватает духу перерезать горло, не так ли?

Варст промолчал. Самое мерзкое заключалось в том, что Гресер был прав. Варсту действительно не хватало силы духа, чтобы сделать такой шаг. Сколько раз смотрел он на обнаженное лезвие – и сколько раз откладывал его в сторону… Он все еще надеялся обрести свободу. Хотя это было совершенно невозможно. Но его разум, с легкостью распутывающий сложнейшие политические интриги, позорно пасовал перед этим отблеском надежды.

– Ты сильно отбился от рук, бьерр. Любой другой раб был бы вне себя от радости, получив приказ занять должность первого советника императора. А тебя пришлось заставлять силой. И даже сейчас, пойманный на попытке побега, ты все еще пытаешься задирать нос. Ты успел забыть о том, какой разной бывает боль? – Отблески огня роняли темные тени на лицо Гресера, мешая разглядеть его. – Прошло всего два года с тех пор, как я отослал тебя, а в твоих глазах снова горит нахальство. Сколько тебя еще надо ломать, бьерр?

Запястья снова рвануло болью. Варст с трудом не сорвался на крик.

– Зачем тебе моя покорность? Ты столько раз утверждал, что я – не более чем неудачный эксперимент. Проваленная возможность. Почему ты не убьешь меня? Тебе настолько нравится мучить?

– Ты сам виноват. – До уха Варста долетел ледяной смешок. – Если бы ты не выжил на посвящении, ничего этого не случилось бы. Но ты выжил, хотя твой кристалл так и не окрасился алым. Выжил вопреки всякой логике. Редкий, практически уникальный случай для столь позднего посвящения.

Боль уходила, сменяясь точечным покалыванием. Варст подавил вздох. Мерзко, ох как мерзко. В слишком хорошем настроении сегодня Гресер. А это значит, спровоцировать его вряд ли получится.

– Зачем вы это делаете? – бездумно спросил Варст, разрывая повисшую мягким облаком тишину.

– Делаем что?

Да, слишком благодушен. Гресера так обрадовала быстрая «поимка» беглого раба? Сомнительно.

– Устраиваете поздние посвящения? Или это необходимая формальность? Чтобы ищущие могли отчитаться перед Советом? А стопроцентная смертность всех, кто старше десяти, – это лишь досадная мелочь?

– Ну отчего же стопроцентная. Ты ведь выжил. Хотя твоих способностей и оказалось недостаточно, чтобы сделать из тебя кхора.

Недостаточно способностей… Если подумать, судьба до омерзения благосклонна к нему. Особенно если вспомнить, во что превращалась большая часть отказников. Их добивали – если они не успевали умереть самостоятельно от боли в теле, перемолотом в кашу. А он вот не умер. Не вывернулся наизнанку, не превратился в тугой комок обнаженных мышц, не захлебнулся собственными кишками. И его тело не отторгло кристалл. Вот только маленький прозрачный камешек на лбу так и не изменил цвета, оставшись девственно-прозрачным. Недостаточно способностей. Совсем немного, самой малости, но ее не нашлось. И камешек на лбу остался просто камешком, не имеющим никакой связи с Источником. И весы Комиссии качнулись в другую сторону.

Глухой щелчок и холод металла на запястьях. Всего миг – и ты больше не имеешь права даже на свободу. Твоя жизнь, твоя шкура и даже твои способности – те самые, которых недостало, – принадлежат твоему хозяину. А он вправе делать с тобой абсолютно все. Ведь кхорам необходим отдых. Необходимо восстанавливать душевное равновесие после тяжелой работы на благо людей. Необходимо развлекаться. Так, как нравится каждому. И ты должен развлекать благородных господ. И благодарить их за каждый лишний день и час, подаренный ими.

Это не так уж и сложно. Ведь бьерры живут недолго. Исковерканные посвящением, истязаемые своими повелителями… Как правило, пара-другая лет – и все уже кончено. Нет, бывают исключения, куда же без этого. Правда, в основном они и случаются исключительно благодаря мягкости хозяина. Но бывает и по-другому.

Варст вздохнул. Браслеты постепенно остывали. И это тоже было больно.

Интересно, какой шутник придумал этот рисунок? Рвущаяся в небо птица с обрубленными крыльями. Наверное, его тоже забавляли страдания бьерров. Как Гресера.

Подчиниться… так легко и просто. Что может быть естественней для бьерра, чем полное и безоговорочное подчинение? Если бы только не память… Проклятая память, которая не пожелала исчезнуть, как положено при посвящении. Память, которая настойчиво твердила, что потомок благородного рода не должен униженно пресмыкаться, целуя хозяину руку за кусок хлеба.

– Ты слишком долго молчишь, бьерр. – Гресер шевельнулся, поправляя оплывшую свечу. – Неужели я опять не услышу извинений?

Варст прижался щекой к стенке и закрыл глаза. Если бы он мог еще закрыть уши! Потеря зрения компенсировалась возросшей четкостью слуха, и Варст явственно различал, как скользят и разворачиваются кольца тяжелого кнута – медленно и неторопливо. У Гресера было слишком хорошее настроение, а до рассвета еще оставалось так много часов…

– Ты дрожишь, бьерр? Еще рано. До твоих криков я хотел бы послушать кое-что еще. Как поживает твой уникальный Дар? Ну же, рассказывай. Что ты видишь?

ГЛАВА 15

Легкая дымка, сопровождавшая переход, рассеялась почти мгновенно, открывая прекрасный вид на заснеженные горы. Кристально-белые крупинки переливались под солнцем, рассыпая миллионы искр, как будто горы усыпало драгоценными камнями. Горный ветер скользнул к путникам, игриво забрасывая их украденными на вершинах снежинками.

Коракс устало выдохнул и осел прямо в сугроб. Кровоточащий кристалл на лбу жег огнем. Колдуну безумно хотелось зарыться в ледяной снег с головой в надежде избавиться от терзавшего тело пожара. Он набрал снег в ладони и прижал их ко лбу. Вниз тут же потекли тонкие струйки воды, обильно окрашенной алым: сказывалось запредельное перенапряжение при переходе.

Сколько они провели в теневой мгле, прежде чем та согласилась выбросить их? Кораксу казалось, что пару часов… Но солнце висело в зените, и, значит, на самом деле прошло куда больше времени.

– Мне холодно! – пробился в затуманенный болью мозг возмущенный голос Гелеры. – Зачем мы здесь? Я не вижу никакой деревни!

Коракс встряхнул кистями, выливая остатки растаявшего снега. Дурнота отступала слишком медленно.

– Значит, я ошибся.

– Ошибся? Что значит «ошибся»?! – взвизгнула девушка. – Сначала ты околдовал меня и обманом затащил в свой теневой мир – не иначе, чтобы надругаться без свидетелей! – а теперь…

Кхору очень хотелось ударить ее, но у него не было сил даже встать. Неужели она вообще не понимает, что он спас ей жизнь? Безумная не безумная – всему должен быть предел! Чего она ждет? Чтобы он извинился?!

Он приложил ко лбу очередную порцию снега. Пульсирующая боль не желала униматься.

– Эй! – Гелера озадаченно осматривала заснеженные гребни гор. – Ты отвечать-то будешь? Куда ты занес нас своими дурацкими заклятиями?!

– Не знаю. – Разговаривать ему не хотелось.

Тем временем девушке наскучило разглядывать однообразно белый пейзаж, и она переключилась на изучение своей персоны.

– Колдун… Смотри, а моя кожа посветлела! – Гелера вытянула вперед руки, тыкая ими чуть ли не в нос Кораксу. – Ведь посветлела же? Твое проклятое заклятие скоро совсем исчезнет, и я смогу вернуться домой!

Кхор задумчиво скользнул взглядом по пальцам, еще хранящим легкий серовато-трупный оттенок, и уставился в лицо девушке. Да, похоже было на то, что ее истинный облик возвращается. С каждым новым теневым переходом она все больше и больше становилась похожей на человека. Сейчас, пожалуй, только этот неприятный цвет кожи и напоминал о случившемся. Даже глаза почти полностью приняли человеческий вид. Только внимательно присмотревшись, можно было заметить, что серый цвет их чуть-чуть отливает в золото.

Но вот сумеет ли она вернуться домой? В этом Коракс совсем не был уверен.

Как и в том, насколько она еще человек.

Кхор медленно поднялся, цепляясь дрожащей рукой за посох.

– Нам стоит переместиться ближе к лесу. Там ветер будет тише.

– При чем тут ветер?

– Он усиливается. Скоро начнется метель.

Гелера подняла голову, изучая совершенно безоблачное небо.

– Ты что, совсем дурак? Какая метель?!

– Обычная. Со снегом. Пошли. – Он устал, и желания объясняться не было никакого. Но Гелера, кажется, не собиралась удовлетвориться полученным ответом.

– С чего ты решил? Ты что, видишь будущее?

– Это к делу не относится.

– Ты должен будешь развести костер. Я замерзла!

– Не могу. Тебе придется потерпеть несколько часов, пока я не отдохну и не смогу снова открыть переход.

Кораксу нечем было развести костер. Разве что попробовать добыть огонь трением двух палочек. Он читал, что кое-где его умеют добывать именно так. Он не умел, а кремня с собой не носил: кхорам огонь не нужен. При своей постоянно повышенной температуре тела они чаще страдали от перегрева, чем от холода.

И сила Источника помочь тут не могла. Он мог создать световые шары, мог ударить волной спрессованного воздуха, но огонь кхорам не подчинялся. Если верить Совету – пока не подчинялся.

– Ты что, издеваешься? – Гелера схватила его за воротник, едва не придушив. – Мерзкий старикашка! Ты готов превратиться в сосульку, лишь бы мне гадость сделать?!

– Я не собирался делать тебе гадости, – устало возразил кхор. – Можно попробовать соорудить укрытие из снега и веток. Оно позволит тебе немного согреться.

– Из снега?! Ах ты мерзавец! – Она резко оттолкнула его назад. Коракс не смог удержать равновесие и неловко упал на спину. Бок взорвался волной жгучей боли, и кхор едва сдержал стон. – Я сама разведу костер! И вообще, я не желаю больше с тобой разговаривать! Ты только и знаешь, что вынашивать отвратительные планы!

– О да. Самый коварный из всех коварных планов. Оставить тебя без костра. Даже мои посягания на мировое господство блекнут на фоне такого коварства, – раздраженно фыркнул Коракс, поднимаясь.

– Пшел прочь! – Гелера резко развернулась. – Нет, я сама уйду! Не желаю и минуты находиться рядом! – Она стремительно зашагала в сторону, почти по колено проваливаясь в сугробы и оглашая морозный воздух хлесткими эпитетами.

Кхор вздохнул. Только этого еще и не хватало. И что теперь? Бежать за ней? Но разве она сейчас остановится? А у него все еще подгибались ноги…

Коракс потер лицо ладонями. Ладно, пусть ее… Может, хотя бы успокоится. Далеко она не должна уйти: все еще верит, что привязана к шкатулке. Погуляет и вернется. Часа два, максимум три. Ему же лучше – сейчас у кхора не было ни малейшего желания заниматься ее воспитанием.

Остатки сил было разумнее потратить на обустройство временной границы. Полученные на теневой стороне раны затянутся быстро, однако, чтобы полностью восстановиться для успешного перехода, кхору необходимо было хорошо отдохнуть – как минимум до утра.

Коракс ошибся. Ни через два, ни через три часа Гелера так и не вернулась. Начавшийся ближе к вечеру снегопад и не думал утихать, усердно засыпая все вокруг пушистыми хлопьями. Коракс покосился на солнце, красный диск которого начал скрываться за изломом гор. Проклятье, да что же эта девица творит?! До заката осталось меньше часа! Кхор перевел взгляд на маленький защитный круг, которым он обвел предполагаемое место ночлега. Золотистые шары подрагивали и бросали на снег причудливые тени.

Если она не вернется… А если она попросту заблудилась? Коракс зашипел и потянулся за обломком ветки, временно служившим заменой посоху. Почему он не подумал об этом раньше! Она ведь не кхор! Да, с ней творится что-то странное, это очевидно, но с чего он взял, что происходящие преобразования подарили ей способность безошибочно ориентироваться? Особенно с учетом того, что родилась и выросла она намного южнее, а такие горы если и видела, то только на картинках.

Коракс шагнул за пределы уютно мерцавшей границы. Следы убежавшей Гелеры были уже едва различимы под свежим слоем снега. Кхор еще раз обругал себя за беспечность и ускорил шаг. Еще не хватало, чтобы по его вине она замерзла насмерть! Да, несомненно, она на редкость эгоистичное существо, но бросать ее на верную гибель…

Раны уже давно не кровоточили, но бок все еще отдавал болью, и идти было тяжело. Холодный ветер рванул плащ, бросая в лицо горсти белой крупы. Снежинки таяли, едва касаясь кожи. Полузасыпанная цепочка следов петляла из стороны в сторону, время от времени то кружась на месте, то делая попытку повернуть обратно – но потом снова устремлялась прочь. Временами следы казались более глубокими – видимо, здесь Гелера шла медленнее либо вовсе останавливалась, пытаясь сориентироваться. И, кажется, ей это не удавалось: слишком уж бессистемно кружили следы. В одном месте он наткнулся на разрытый снег и попытки соорудить нечто вроде убежища. Это было хорошо: Гелера должна была потратить какое-то количество времени на свои попытки, и, быть может, у него еще есть шанс ее догнать.

Коракс старался поторапливаться, но старая рана на ноге гудела, усугубляясь все еще не прошедшей слабостью, и он хромал все сильнее и сильнее, с трудом продвигаясь по рыхлому снегу. Солнце окончательно скрылось за горами, и небо начало быстро сереть. Если он не успеет до заката… Как знать, спасет ли девушку измененная сущность от атаки Теней?

Додумать он не успел. Мягкий наст под ногами неожиданно сменился льдом, и, поскользнувшись, Коракс неловко упал. Обломок ветки отлетел далеко в сторону, утонув в снегу. Он медленно поднялся, старательно удерживая равновесие. Лед… Откуда под сугробами лед? Но, кажется, Гелере лед не мешал: цепочка ее следов смазанной линией убегала вдаль – прямо через занесенное снегом озеро. Кхор осторожно шагнул вперед и едва не упал снова: ноги разъезжались на скользкой поверхности. Шаг, другой… Ему показалось, или лед под ногами чуть дрогнул? Еще шаг… Нет, не показалось… Лед дрогнул снова и затрещал. Коракс замер. Если он не ошибся, дальше идти становилось опасно.

Он оторвал взгляд от цепочки уже практически незаметных следов и, щурясь, попытался осмотреться. Снегопад усилился, падающие белые хлопья образовывали почти глухую завесу. Но даже через эту завесу он заметил впереди силуэт, неподвижно застывший на месте.

Коракс приложил ладони ко рту, надеясь усилить свой голос, и крикнул в метель:

– Гелера! Гелера, возвращайся, там опасно!

Силуэт дрогнул, оборачиваясь в его сторону, и сделал неуверенный шаг. Порыв ветра сорвал капюшон с головы девушки, и теперь ее длинные волосы пушистым облаком танцевали в воздухе. Гелера протянула вперед руку и неловко взмахнула ей. Коракс не понял этого жеста. Почему она опять застыла на месте?

– Гелера! Солнце скоро зайдет! – Он сам шагнул ей навстречу, осторожно перенося вес с одной ноги на другую и боясь услышать предательский треск. – Ну же, иди сюда, у нас мало времени!

Она как-то странно мотнула головой и шагнула снова. Коракс опять услышал треск – но на этот раз куда громче и отчетливей. Кажется, Гелера его услышала тоже – она резко дернулась, отшатываясь в сторону. Лед под ногами завибрировал, будто натянутая струна. Кхор закусил губу. Всего пара шагов! Ей осталась всего пара шагов, что же она медлит?

И в этот момент лед дрогнул и начал крошиться. Кхор поспешно отскочил назад, стараясь сохранить равновесие. Гелера отпрыгнуть не успела.

Заснеженное озеро вздыбилось обломками льда. Девушка истошно крикнула и ухнула вниз, вздымая фонтан брызг. Всего один удар сердца – и на том месте, где недавно стояла Гелера, осталось лишь пятно бурлящей темной воды, усыпанной крошевом мелких льдинок. Еще пару мгновений Коракс промедлил, ошеломленно разглядывая полынью. А потом прыгнул за ней. Наверное, если бы у него было время подумать, он бы не поступил так глупо. Он и сам плавал весьма посредственно, а намокшая одежда тут же потащила ко дну. Но времени у него как раз и не было.

Ледяная вода вонзилась в него мириадами крошечных игл, прошивая тело колющей болью. Перед глазами мелькнули смазанные тени. Коракс моргнул, высматривая Гелеру, но остатки солнечного света практически не проникали в толщу здешних вод: он не видел даже дна. Он не пробыл под водой и минуты, как начал задыхаться. Грудь жгло изнутри, перед глазами поплыли пятна. Кхор рванулся к поверхности. Морозный воздух показался ему сладчайшим нектаром. Дрожащими пальцами Коракс вцепился в края полыньи, стараясь восстановить дыхание. Удалось это далеко не сразу.

Вторая попытка оказалась еще менее успешной. На сей раз он был вынужден всплыть практически сразу: поврежденную ногу свело с такой силой, что Коракс чуть не потерял сознание. В глубине души зашевелился благоразумный червячок, призывая оставить ненужные поиски и заняться собственными делами. Как удобно было бы согласиться с его доводами… Вот только как же тогда быть с клятвой? Ведь кхор давал слово защищать людей… А цена… Цена не должна иметь значения.

Коракс со свистом втянул воздух в горящие легкие и нырнул снова, стараясь достать до дна. Неужели здесь настолько глубоко? У него снова начала кружиться голова от недостатка кислорода, когда вытянутыми вперед пальцами он уткнулся в песок. И почти тут же, чуть сдвинув руки, нащупал неподвижное тело.

Гелера оказалась куда тяжелее, чем он себе представлял. Чтобы просто поднять ее к поверхности воды, он потратил уйму сил – и теперь жадно дышал, не в силах успокоиться. Девушка безвольным мешком повисла на его руках. Коракс попытался вытащить ее, но не учел того, что ее вес слишком велик для тонкого льда. Края полыньи все расширялись и расширялись, а Гелера по-прежнему соскальзывала обратно в воду, поднимая фонтаны холодных брызг. Полынья увеличилась почти вчетверо, прежде чем кхор наткнулся на более прочный участок и лед перестал проламываться под весом девушки.

Коракс устало выдохнул и перевернул девушку лицом вверх. Она безвольно обмякла в его руках, как тряпичная кукла. Ему только сейчас пришло в голову, что за время всех его инсинуаций Гелера ни разу даже не пошевелилась. Неужели все его попытки были напрасны и она успела захлебнуться насмерть? Коракс прижал ухо к ее груди, надеясь уловить биение сердца. Прошло несколько томительно долгих мгновений, прежде чем кхор уверился, что все-таки его слышит. Биение было слабым и неравномерным, но все же, хвала Великому солнцу, было. А вот дыхания Коракс не чувствовал.

Он осторожно откинул голову Гелеры назад и нажал на основание челюстей, заставляя открыть рот. Втянул как можно больше воздуха и с силой вдохнул в ее посиневшие губы. Оторвался, давая ей возможность выдохнуть. Новый вдох. Грудная клетка девушки дернулась и тут же опала, застывая неподвижно. Еще вдох, еще ожидание выдоха… У Коракса начинала кружиться голова. Морозный воздух колючим огнем рвал его измученное горло. Вдох, выдох, вдох…

Он успел потерять счет времени, когда резкий хлопок оплеухи ожег ему кожу. Коракс вздрогнул. Гелера тяжело закашлялась и перекатилась на бок, отхаркивая воду. Кхор озабоченно склонился над ней.

– Ты как? Живая?

И заработал еще одну пощечину.

– Ты вообще кто? Ты что творишь?! – Голос у нее дрожал и ломался, в затуманенных глазах горела ярость. – Да кто тебе позволил?

– Гелера? – У Коракса возникло подозрение в целостности ее рассудка.

Зрачки девушки сузились в крохотные точки, едва ли позволявшие нормально видеть. Она моргнула.

– Колдун? – неуверенно прошептала Гелера, вглядываясь в кхора. – Что это за… – Не довершив фразы, она мазнула ладонью по его лицу. Коракс вздрогнул, но отстраниться не успел. – Что за… – снова тихо повторила она, разглядывая кончики своих пальцев.

Кхор только теперь понял, что же так встревожило Гелеру. Краска. Вода наверняка размыла ее, превратив его лицо Тени знают во что… «Надо было сначала привести себя в порядок, а потом заниматься девушкой», – услужливо напомнил благоразумный червячок в сознании. Коракс тяжело вздохнул. Чего уж теперь… Сам виноват. Хотя… да и какая разница… Навряд ли Гелера будет кричать о своем открытии на каждом углу.

Девушка снова закашлялась, сплевывая попавшую в легкие озерную воду. Однако видно было, что изучение лица кхора интересует ее куда больше, чем собственное плачевное состояние.

– Твои морщины… Они исчезли!

– Да, да… Слушай, давай обсудим это позже? Ты в порядке? Можешь встать?

– Так вот почему они все время казались мне какими-то странными… Они были ненастоящими! Но я не понимаю… Зачем… – Она снова, как птица, завороженная удавом, провела пальцами по его щеке, – зачем тебе это надо было? Это же глупо. Ты и так далеко не красавец – вон, вся кожа как пергамент, так еще и морщины…

…– Благодарю, благодарю, господин кхор!

Он устало кивает, то ли отвечая, то ли соглашаясь. Эта битва далась ему нелегко. Или он просто плохо сосредоточился? В висках тяжело звенит.

– Господин кхор! Вот, смотрите… Подойдет? Как и положено – самая красивая девственница. – Городской голова держит за руку худую девушку.

Коракс поворачивается. Ну насчет «самой красивой» голова приврал. Девушка худенькая – если не сказать костлявая, волосы невыразительного мышиного цвета собраны в тощую косу, чуть вздернутый нос украшает россыпь веснушек. Глаза она отводит, стараясь смотреть только на носки своих туфель.

– Не надо.

– Простите? – Брови градоправителя сдвигаются недоуменным домиком.

– Девственниц – не надо.

– Но… я не понимаю… вы же еще молоды… Нет, если бы вы были стариком, тогда да… – растерянно шепчет тот. – А, понял. Господин кхор, но это правда самая красивая! Честное слово! Мы можем привести вам другую… если вас устроит… ну… не совсем девица…

Девушка резко вскидывает голову. А вот глаза у нее действительно неплохи – светло-голубые, как нагретое солнцем весеннее небо. Но сейчас в этих глазах плещется ненависть.

– Дрянь! Ублюдок! Да на меня теперь все пальцем будут показывать! И болтать, что рожей не вышла! Разборчивый какой! А то, что по твоей вине мне не заплатят и моя семья будет голодать, на это тебе плевать, так? – Она выдергивает руку из ладони остолбеневшего головы и делает шаг вперед.

Резкий шлепок жжет щеку. Как раз ту щеку, на которой еще кровоточат порезы после недавней схватки.

– Ох, господин кхор, вы ее не слушайте. Волос у нее долог, да ум короток. А отец ее и вовсе юродивый. Я вам сейчас приведу еще одну. Вы уж не серчайте…

– Я тороплюсь… – Он отстраняется от излишне разговорившегося головы.

– Но как же… Вы ведь даже не отдохнули…

Ему надо отдохнуть. Ему положено отдохнуть. Теневой переход сразу после битвы… Это почти на грани самоубийства.

Глупо. Но он поворачивается назад к линии из мерцающих золотых шаров.

– Вы же сами сказали… Я еще молод. Я не устал. Прощайте, голова. С девушками я разберусь в следующий раз…

Коракс скривился. Вот чего ему сейчас недоставало – так это воспоминаний!

– Мне так удобнее, – бросил он раздраженно. – Люди начинают относиться с большим уважением. А то из-за роста того и гляди за ребенка могут принять. Не приходится лишний раз доказывать свой статус.

Гелера продолжала тщательно изучать его лицо.

– Постой, а сколько тебе на самом деле лет-то?

Он скрипнул зубами.

– Ну какая разница?! Вставай, у нас мало времени! – Он попытался взять ее за руку, она резко дернулась в сторону.

– Есть разница, раз я спросила!

Коракс устало пригладил мокрые волосы. Проклятье, ну за что ему это? Да разве у них есть время в деталях обсуждать его жизнь?

– Восемнадцать или девятнадцать. Я точно не знаю.

– То есть как – не знаешь?!

– А вот так! – Объяснить человеку, что он помнит свою жизнь только с момента посвящения, абсолютно невозможно.

– Подожди… – Гелера нахмурилась. – Это что же, ты можешь оказаться младше меня? И вообще, с какой радости ты меня целовать полез? – Она снова попыталась отвесить ему пощечину, но Коракс поспешно отодвинулся в сторону.

– Я за тобой нырял… Ты чуть не утонула. И не дышала… Я вовсе не целовал… – слегка растерянно уточнил он.

– Ты… – Девушка втянула воздух сквозь сжатые зубы. – Ты мелкий сластолюбивый мальчишка!

– Кажется, ты в порядке. – Кхор медленно поднялся. Ноги у него дрожали.

– И не смей до меня дотрагиваться! – не преминула бросить ему Гелера, пытаясь встать самостоятельно. Получилось у нее только со второго раза.

– До заката осталось всего ничего. Ты предпочитаешь провести ночь в уединении?

– У меня есть нож! Если ты только попробуешь ко мне подойти, я…

Коракс встряхнул головой, выжимая полы насквозь мокрого плаща.

– Нет у тебя никакого ножа. Если только ты его где-нибудь по пути не украла. И я уже говорил: ты меня не интересуешь.