Текст книги "В поисках желтого попугая"

Автор книги: Алексей Черепанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

В поисках жёлтого попугая

«– Серьёзные отношения к чему бы то ни было в этом мире являются роковой ошибкой.

– А жизнь – это серьёзно?

– О да, жизнь – это серьёзно! Но не очень».

Льюис Кэрролл «Алиса в Стране Чудес»

Первое отступление от реальности

Я люблю смотреть канал “Russian extreme”, особенно всякие выкрутасы на байках, типа чемпионата мира по мотофристайлу “X – Fighters”. В этом у нас сходятся вкусы с нашей общей с Машкой подругой Марой.

Странность произошла именно в тот вечер, когда я смотрел передачу про скалолазов по “Russian extreme”. Маленький человечек на экране телевизора медленно поднимался по отвесной стене. Съёмки, похоже, были любительские, потому что производились одной камерой и издалека. Скалолаз полз по стене медленно и нудно, как жук по дереву. Не знаю, что на меня нашло, только я подошёл к экрану телевизора и, балуясь как ребёнок, поставил на пути человечка свою руку. Спортсмен на экране остановился, будто действительно упёрся в какую-то преграду. Человечек со злостью посмотрел в сторону камеры, мне показалось, что он смотрит на меня. Я, с чувством вины, убрал руку, скалолаз спокойно забрался наверх скалы на плато. Спортсмен радостно помахал рукой – видимо, оператору. Затем, произошёл бред – он показал неприличный жест рукой, будто бы мне.

Я выключил телевизор, подошёл к зеркалу и посмотрел на свои глаза – они были встревоженные, но явного сумасшествия не выдавали. Раздался звонок в дверь, я пошёл открыть её. На пороге, естественно, стояла Машка. Всё, кроме телепередачи, вокруг меня находилось в пределах логики материального мира.

– Ты что, привидение увидел? – посмотрела на меня подруга. – У тебя такой вид, будто ты только что принял роды у самки лосося.

– Причём здесь лосось?

– Самки лосося почти все умирают при родах. Это очень трагично, – непонятно было, шутит Машка или нет. У неё всегда так.

– Нет, я роды у лосося не принимал. Представляешь, – задумчиво произнёс я, – со мной некая удивительная вещь произошла.

Я рассказал Мане про своё недоразумение.

– Я так и знала, что приезд Хоря пагубно повлияет на вашу с Михрютой психику, – сделала, по-женски логичное, заключение Маня.

Для понимания ситуации, необходимо рассказать про нашу сумасшедшую компанию.

Машка, она же Маха, она же Маня – моя девушка. Мы вместе работаем, я её люблю безумно, только её огненный темперамент иногда доставляет мне заботы, поскольку ревнует она меня порой, как Отелло Дездемону. Естественно, что меня роль Дездемоны не устраивает, как в гендерном плане, так и ввиду её печальной кончины, хотя сходство у меня с ней, безусловно, есть – я верен Мане, также как Дездемона была верна своему мавру.

Хорёк – испанец из Барселоны. С Хорхе Маноло Альмадовой мы познакомились в Питере, когда он бегал по Невскому проспекту, раздавая прохожим коммунистические листовки с портретом Че Гевары. Чувак он совершенно безбашенный, чем и покорил нас. К слову сказать, листовки он раздавал в шортах и смокинге. На наш вопрос, где его штаны, он ответил, что без штанов его оставили буржуи, зато он тиснул у них смокинг. Хорьком его прозвали не только за созвучие имени – он реально похож на хорька и ест всё время, всё подряд, поскольку является пищевым гедонистом. Когда Хорхе чует запах еды, он вытягивается во весь свой немалый рост, выдвигая вперёд голову, отчего становится вылитым хорьком. Для нас остаётся загадкой, каким образом он умудряется при таком обжорстве оставаться худым, как оглобля.

«Хорёк» звучит как то уж очень обидно, поэтому так мы называем его «за глаза», а при встрече – или «Хорь», или «Харизма», а когда сильно злимся на него – «Харя». Он старше нас на два года – ему исполнилось двадцать семь лет.

По воззрениям Хорь является, как выразилась Мара, «долбанутым коммунистом». С деньгами он расстаётся легко, ненавидит капиталистов и жлобов, а работать категорически отказывается, предпочитая марихуану и путешествия. То, что он живёт на деньги богатых родителей, его абсолютно не смущает.

Россию он любит до умопомрачения за то, что здесь огромное количество таких же «крезанутых» личностей, как он сам. Посему, он каждое лето падает нам «на хвост» в наших набегах в глухие российские деревни и леса.

Ежегодно, мы нашей чокнутой компанией выбираем какое-нибудь место на карте – желательно, деревню с колоритным названием и располагающимся рядом с ней каким-нибудь водным ресурсом. Наш выбор не сулит этой деревне ничего хорошего…

Хорёк всегда привозит с собой подарок – или травку, или какие-нибудь «хоросие» колёса (как для любого испанца, для Хорхе не существовует в природе звуков «ы», «ж», «ш», «щ», и как мы их произносим, он не понимает, поэтому, мы для него – существа высшего порядка). Тяжёлыми вещами Хорь благоразумно не увлекается.

Мара, или Марина, как назвали её родители – очень классная девчонка. Не красавица, но очень симпатичная, она награждена откуда-то сверху даром притягивать к себе людей, обладая безумным обаянием. Её неуёмная и бесстрашная натура никогда не знает покоя – она, то прыгает с парашютом, то – с моста на «тарзанке», то начинает заниматься паркуром, а на своём любимом мотоцикле гоняет с таким лихачеством и наслаждением, что её знает вся московская полиция – половину зарплаты Мара отдаёт на штрафы ГИБДД. Работая простым «манагером», она не может усидеть на месте, поэтому берёт не только свои, но и чужие бумаги и носится с ними по этажам и кабинетам офиса. Ещё одним плюсом Маринки являются курсы медсестёр за её плечами. Это не раз спасало нам жизнь во время наших похождений – Мара знает столько всего о том, что нужно делать в экстренных ситуациях и всегда достаёт из своего рюкзака именно в этот момент необходимые вещи или медикаменты, что иногда кажется, она предвидит то, что должно произойти. В последний наш поход в леса Брянщины у Мары с Хорхе начался роман. Это событие весьма удивило нас, поскольку Маринка с Хорём были, мягко говоря, антиподами.

Михрюта раньше работал на мясокомбинате. Высшее образование Димка (он же Михрюта) получать отказывается, как ни странно, по случаю завышенной самооценки своих способностей. Имея превосходную память, читая запоем тяжело воспринимаемые научные труды, он категорично отзывается об университетских преподавателях: «Чему меня могут научить эти недоумки?»

В свободное от работы время Миихрюта либо просиживает в библиотеке, штудируя труды Ницше, Синявского, Розенталя, Соловьева, et cetera, или историю оружия Вермахта, либо потребляет различную информацию в просторах интернета. Димка часами может говорить на разные темы. Однажды, на дне рождения Мары, он чуть не в кровь спорил с её отцом, профессором истории, по поводу теории пассионарности Льва Гумилёва. Когда отец узнал от Мары, что Михрюта высшего образования не имеет, то был сильно поражён. Он долго уговаривал его поступить к ним в университет, но на все предложения профессора Михрюта отвечал сардонической улыбкой.

Михрюта с Хорём балуются курением травы и употреблением таблеток, с чем Маринка, с переменным успехом, борется.

Ну, вот это, вроде, все про нашу компанию…

Так вот, предметом нашего оживлённого диалога с Маней и стали наши друзья, описанные мной выше.

– Маш, ты о чём? Где я и где Михрюта?! Я колёсами не закидываюсь, траву не курю, а водку пью так редко и в таких количествах, что слово «белка» для меня имеет единственное, вполне конкретное значение – маленький рыжий зверёк с пушистым хвостом, который обитает в лесах и парках.

– Чувствуется, что нет у тебя ясности в изложении мыслей. Ответь мне на вопрос: кто обитает в лесах и парках – зверёк или его хвост?

– И кто из нас чокнутый? – возмутился я.

– Самый чокнутый из нас – Хорь, – как всегда казуистично ответила Маня. – Они с Михрютой в данный момент рванули в ботанический сад, как они выразились, «взять образцы». Хорь привёз с собой книгу «Растительность Южной Америки», на этой книге Хорёк пометки на полях делал, как он выразился, «по примеру великого восдя мирового пролетариата».

С моего сумасшествия мы незаметно переключились на Хорино и Михрютово. Хорь приехал в гости три дня назад. Не виделись мы с ним почти год после путешествия по Брянским лесам. Однако по Skype мы общались с ним регулярно, несколько раз в неделю, так как Мара организовала для нас некое подобие курсов испанского языка онлайн. Маринка насаждала эти курсы в нашей компании с иезуитской жестокостью. Учителем, естественно, был Хорхе Маноло Альмадова, правда, иногда наш учитель пропадал на несколько дней неизвестно куда. Мара отчаянно пыталась установить сеансы связи, но без успеха, пока Хорхе сам не соизволял появиться в Skype. Выглядел он после таких отлучек худым, измождённым и с каким-то диким взглядом. Мара в такие моменты украдкой хлюпала носом, но потом снова железной рукой бралась за наше обучение.

В результате Мариных усилий, несмотря даже на Хорино суматошное и бессистемное обучение, мы все к его приезду уже сносно говорили по-испански. Хоря же наши успехи в испанском языке интересовали мало. Сразу же по приезду в Москву он развил бурную деятельность – стал бегать по коммунистическим партийным и комсомольским ячейкам, организуя какие-то малопонятные мероприятия. Мара, которая приютила Хоря, уже пожалела о своём порыве: в ночь-полночь к ним приходили странные мутные личности то ли за листовками, то ли за чем-то другим… В конце концов Маринка поставила Хорю ультиматум: «Или я, или политика!» Хорь выбрал Мару – политика, хоть и была тоже женского рода, и также привлекала Хоря, но не умела готовить еду…

За прошедший год произошли серьёзные изменения в жизни Михрюты. Димка, наконец, уволился со своего мясокомбината. Какой-то знакомый устроил его разнорабочим на киностудию. Там Михрюта резко взлетел вверх по карьерной лестнице. Произошло это так.

Как то, таская осветительные приборы на съемочной площадке, Димка услышал разговор режиссёра с консультантом-историком, который демонстрировал и объяснял происхождение холодного оружия, которое держал в руках. Спокойно слушать ахинею, которую нёс «консультант», Михрюта не мог.

– Да какая же это сабля? – бесцеремонно влез он в разговор режиссёра с консультантом. – Это кончар или по-польски концеж. Треугольное сечение клинка… закрытая польская гарда… примерно семнадцатый век. Такие использовали польские крылатые гусары, редкая вещь… – с востогом в глазах рассматривал Димка оружие в руках «консультанта».

– Молодой человек, вы кто? – надменно спросил «консультант».

– Я… рабочий… – смущённо ответил Михрюта.

– А я – консультант!

– Стрелял бы я таких консультантов! – не выдержал Михрюта.

– Идите, рабочий, работайте! – истерично закричал «историк».

– Да, идите! В бухгалтерию, за расчётом идите! – поставил вопрос другим ребром режиссёр.

Грустный Михрюта, ругая себя за глупость, пошёл писать заявление об увольнении. Однако вечером ему позвонил тот самый знакомый, который устраивал его на киностудию.

– Димыч! Режиссёр просил тебя отыскать – он этого «консультанта» взашей выгнал, когда ради интереса в интернете порылся насчёт этой сабли…

– Концежа, – поправил Михрюта.

– Ну, да, консьержа… в общем, он тебя обратно зовёт – будешь консультантом по оружию.

И Михрюта стал консультантом по оружию, а поскольку он знал про оружие разных эпох больше, чем «мировая паутина», то мотался по всем съёмочным площадкам. Правда, числился он всё тем же разнорабочим, поскольку не имел образования.

Когда налоговая инспекция, проверяя документацию, увидела Михрютину зарплату, возник логичный вопрос.

– Это что за странный разнорабочий с такой зарплатой? – проницательно смотрел на главбуха киностудии ясным взглядом чекиста налоговый инспектор.

– О, это очень опытный разнорабочий… и работает по двадцать часов в сутки, – бегал глазами главбух.

– А вот об этом вы расскажете трудинспекции… – холодным взглядом кобры гипнотизировал главбуха налоговик.

Когда инспектор ушёл из бухгалтерии, главбух, потея, побежал к директору, но столкнулся с ним на полпути.

– Иван Валерьяныч! Я же говорил, что Михреевскому надо чёрными платить…

Директор бешено вращал глазами, кивая себе за спину – за его спиной надевал своё кожаное чекистское пальто налоговый инспектор.

– … но вы мне верно ответили, что у нас чёрных зарплат не было, нет и быть не может… – дрожащим голосом закончил свою речь главбух.

«Ну, ты и дурак…» – губами прошептал директор.

Налоговик обернулся, прожёг дрожащего главбуха лазером своего взгляда, отчего бухгалтер оплавился, как кусок масла в жару, и направился к выходу.

В итоге, Михрюте зарплату урезали. Однако если бы директор проник в мысли консультанта по оружию, он не то что зарплату ему бы не платил, а за вход с него деньги брал – Михрюта так любил свою работу, что не представлял жизни без неё…

Мои размышления и воспоминания были бесцеремонно прерваны Машкой:

– Слушай, Смышляев, нас Маринка с Хорём ждут – сегодняшний вечер посвящается добрым делам.

– Словосочетание «добрые дела» из твоих уст звучит весьма устрашающе. Колись, какую изощрённую пытку ты придумала на этот вечер? – мрачно спросил я.

– Не я, а Маринка, – улыбнулась Машка. Улыбка её не предвещала ничего хорошего.

– Вот умеешь ты нагнетать, Маш! Ну, расскажи, что у вас там за женский заговор?

– Мы хотим избавить вас от пожирающих страстей – наркотиков и алкоголя…

– А от страсти к женскому полу вы не хотите нас избавить? – с издёвкой спросил я, – Тоже, если разобраться, пожирает, причём, не хуже наркоты с алкоголем – уничтожает индивидуальность напрочь…

– Не умничай, Лёша! Страсть к женскому полу, конечно, в разумных моногамных пределах, не возбраняется, – заметила Маня, слегка поправив свою причёску.

– Во-первых, повторяю: не надо причислять меня к этим торчкам – Хорю и Михрюте, а во-вторых, как вы собираетесь их отучить от колёс и марихуаны? – с пессимизмом поинтересовался я о планах наших девушек привить нам здоровый образ жизни.

– Будем приучать к прекрасному – сегодня мы все, включая Михрюту, идём в оперу…

– Ха! Ха! – не выдержал я. – Ничего у вас не получится! Хорь – человек-кремень, он свою дурь на какую-то оперную шнягу никогда не променяет!

– Посмотрим… – зловеще сказала Машка.

Картина, которую мы застали у Маринки, заставила содрогнуться моё сердце.

Мара держала в руках пакет с какой-то зелёной растительностью. За ней на коленях ползал Хорхе. Михрюта испуганно вжался в кресло.

– Марисенька, дуса моя! Умоляю, не надо в унитас! Мы с Димоськой с таким трудом достали эти обрасци… ми преступление сосверсили – стороса ботанисеского сада водкой подкупили… Мариса, Mi vida, mi amor, mi corazón![23]23
  Моя жизнь, моя любовь, моё сердце (исп)


[Закрыть]

– Последний раз повторяю, злодей, пойдёшь в оперу? – потрясала пакетом с зеленью Мара.

– Хоросо, хоросо! Пойду! – сломался Хорь.

– Вот и славно, – резко поменяла тон Маринка. – Хорюшка, опера на испанском языке, представляешь?! К нам приехал известный испанский королевский театр – Teatro Real, кстати, твои земляки.

– Нисево о них никогда не слисал, – мрачно заметил Хорь.

– Музыка известного немецкого композитора Курта Вайля, – с энтузиазмом говорила Маринка, – опера современная, концептуальная.

– Ну, скасал се, сто пойду, сего ты меня уговариваес? – раздражённо ответил Хорхе.

– Надо только одеться приличней – театр всё-таки… – заметила Мара.

– Я сесяс… у меня на этот торсественний слусяй есть одесда…

Хорь пошёл рыться в своих вещах. Через несколько минут он предстал перед нами: сверху на нём был смокинг, надетый на футболку с надписью «Futbol Club Barcelona», ниже смокинг переходил в спортивные штаны, на ногах были демократичные кеды. Ощутимая небритость лица и торчащие в разные стороны волосы довершали сумасшедшую картину.

– Чт-т-т-о это? – села на стул Мара.

– Ти се скасала, сто опера консептуальная, я тосе оделся консептуально…

– И в чём концепция? – сердито спросила Маринка.

– Libertad![24]24
  Свобода (исп)


[Закрыть] – коротко ответил Хорь.

– Не, Хорямба, мой тебе респект! Круто! – поднял вверх большой палец Михрюта.

– Да ладно, Мар, оставь его… фрик, он и в Африке фрик… – поддержала Димку Машка.

– Я сесяс… – засуетился Хорь и снова пропал из комнаты.

Когда Хорь вернулся, он сразу направился в прихожую. Мара подозрительно посмотрела на него.

– Стоять! – гаркнула она, – Руки поднять!

Хорь испуганно расставил руки в стороны. Маринка обшарила его карманы и достала из них пакетики с травой и пакетик с таблетками.

– Сему ессее вас обусяли в гестапо? – расстроено спросил Хорхе.

– У тебя ещё всё впереди – узнаешь! – спокойно ответила Маринка…

Опера оказалась действительно концептуальна, даже чересчур. Когда открылся занавес, перед зрителями предстала мусорная свалка на сцене. С горы мусорных пакетов скатились два персонажа, тут же, из ржавого холодильника вышла размалёванная, как проститутка, девица.

– Вот это я понимаю, искусство… – то ли с сарказмом, то ли серьёзно, высказался Хорь.

Действо развивалось, Хорь маялся, вертясь, постанывая и вздыхая.

– Молодой человек! Хватит стонать – вы мешаете мне наслаждаться великим творением! – зашипела на Хорхе дама с заднего ряда.

Хорь замолчал, но через некоторое время стал похрапывать. Мара сильно двинула его локтем в бок. Хорхе проснулся и тихо сидел до антракта, периодически роняя голову на грудь.

Во время антракта Хорь пошептался с Михрютой, и они рванули из партера.

– Куда вы? Я с вами! – вцепилась в рукав Хориного смокинга Маринка.

– Мариса, тебе туда, к сосалению, нелься – туда ходят только муссины. Это место насивается мусской туалет, – с поддельной печалью сказал Хорь.

– Я у туалета подожду, – обеспокоенно сказала Мара.

Они втроём ушли. Мы с Машкой сходили в буфет и вернулись на свои места. Троица отсутствовала. Началось представление, а ни Хорь, ни Мара, ни Димка не вернулись.

– Что-то я переживаю, не случилось ли чего… – обеспокоенно произнёс я.

– Бедная Маринка, надо же было влюбиться в этого чокнутого Хоря. Вот сейчас и будет постоянно пасти его, – пожалела подругу Маня.

Вдруг, мы увидели пробирающуюся к нам в темноте партера Маринку.

– Ребята, пошли со мной, – шептала губами и махала нам рукой Мара.

Мы обеспокоенно вышли за подругой из зала.

– Их в милицию забрали. Эти придурки косяк в туалете курили, а «добрые люди» сообщили. Где он траву спрятал? Я ведь всё обшарила… Ну вот, стояла я у туалета, когда туда двое полицейских прошли – у меня сразу сердце ёкнуло. Ну, а когда этих даунов вывели, я уже ничего сделать не могла. Они здесь рядом в отделении, я выяснила.

Мы пошли вытаскивать мистеров Ганджубасов из полиции. Долго пытались мы уговорить капитана отпустить Хоря с Михрютой, объясняли, что Хорхе иностранец. Помогли только свёрнутые в трубочку двести баксов, которые Мара передала капитану, поймав его за руку.

– Придурки, дауны, олигофрены, дебилоиды, шизанутые, психи, умственно отсталые, имбецилы… – выплескивала гнев по дороге домой Мара.

– Успокойся Мариса… – пытался остановить поток ругательств Хорь, – я скоро перестану приносить тебе неприятности. Они мне сказали, стобы я в двадцать сетыре цаса покинул страну.

– Что?! – обернулась в сторону Хорхе Марина. На глаза у неё начали наворачиваться слёзы.

– Да, церес сутки…

– Я тебя, дурака, целый год ждала, чтобы ты, гад, вот так через три дня уехал? – начала надрывно рыдать Мара.

Хорь обнял её. Маринка плакала, содрогаясь всем телом.

– Я снаю, сто надо сделать – ви все приедете ко мне в гости! – неожиданно сказал Хорь. – Да, в гости! Дорогу я вам опласю… ну тоснее, папа оплатит…

Маринка стала успокаиваться, периодически всхлипывая.

– З-загран у м-меня есть… – вытирая слёзы, сказала она.

– Заграничный паспорт быстро сделать не проблема, визы тоже оформим побыстрее – подключу свои киношные связи! Берём отпуска и в Барсу! – возбудился Димка.

– А я, заодно, с твоими родителями поговорю… – уже без слёз, с улыбкой, произнесла Маринка.

Мы с Машкой одновременно подняли вверх большие пальцы, одобряя всеобщий план…

* * *

Ветер путешествий

Название маршрута «Москва-Барселона» согревало душу, как мохеровый шарф или оренбургский пуховый платок.

На борту самолёта я надел наушники и стал слушать музыку из плейлиста своего смартфона. Этот плейлист представлял частичку моего характера – поскольку я натура мятущаяся, то в нём было всего понемногу: от испанских песен до хард рока – блюзы, фолк, рок (русский и западный), Высоцкий, Окуджава, в общем, всё, что вызывало у меня когда-либо эмоции.

И вот я слушал группу «Uma2rman». «Мы отправляемся на поиски Жюль Верна…» – пел Вова Кристовский. Настроение моё было созвучно песне – ощущение будущих приключений проникало в каждую клеточку организма, наполняя его удивительной энергией.

Когда самолёт стал снижаться, я посмотрел в иллюминатор. От открывшегося вида сладко запело сердце. Создатель славно потрудился над этим местом, а люди эту красоту преумножили. Впрочем, не заселить такую местность было бы преступлением перед тем, кто её создавал.

Самолёт приземлился в аэропорте Эль-Прат, но эмоции мои приземлены не были – всё, что я видел вокруг, вызывало во мне необыкновенный энтузиазм. Люди вокруг улыбались – похоже, что сам факт того, что они живут на земле, доставлял им необыкновенное удовольствие. Я вспомнил лица людей в Москве и невольно поёжился. И вот на фоне этого оголтелого оптимизма особо выделялся встречающий нас Хорь – не знаю, слышал ли он песню примадонны нашей российской эстрады, но низкорослый испанец позади него нёс огромную корзину роз, правда, не алых, а белых – белизна роз была изумительной, будто их выстирали «Тайдом». А уж вид нашего друга выражал то, что счастье, подобно электрону, как и атому, неисчерпаемо, как говорил любимый Хорём «восдь мирового пролетариата».

Маринка побежала навстречу Хорю. Я побоялся, что тот не удержит порыв любимой и позорно упадёт на пол под напором кинетической энергии Мары. Однако Хорь рванул ей навстречу и два любящих сердца гармонично встретились.

– Hola, mis amigos![25]25
  Привет, мои друзья! (исп)


[Закрыть] – закричал нам Хорь, с трудом оторвавшись от Маринки.

– Vaya, Jorge. Nos pusimos de acuerdo para hablar sólo en español,[26]26
  Здорово, Хорхе, мы договорились говорить только на испанском языке (исп)


[Закрыть] – сказал Михрюта заготовленную заранее фразу.

– Ну, давайте попробуем, – улыбнулся Хорь.

При переходе на испанский язык, мы поменялись с Хорхе ролями – теперь он хохотал над нами, как сумасшедший. И было, над чем. Мы сели в длинный белый лимузин Хориного папаши. Низкорослый испанец оказался водителем по имени Карлос. Машка открыла окошко и восторженно любовалась окружающей красотой. Она увидела летящую птицу, и хотела сказать: “Qué hermoso pájaro”[27]27
  Какая красивая птица (исп)


[Закрыть], а получилось – “Qué hermoso pajero…”[28]28
  Какой красивый онанист (исп)


[Закрыть] Хорхе просто забился в истерике от смеха. Просмеявшись, он объяснил разницу между словами “pájaro” и “pajero”.

– Мы есть много плохо говорить по-испански, – с грустью заметила Машка.

– Ты неправильно говорить – надо говорить «очень плохо говорить», – с умным видом заметил Михрюта.

Хорхе сотрясался от смеха над нами.

– Смеяться – плохо, надо помогать, как правильно… – с трудом собрал фразу Михрюта.

– Ладно, буду помогать – поправлять вас буду, обещаю больше не смеяться, – успокоил Хорь.

Мы наслаждались видами. Хорхе рассказывал о местах, по которым мы проезжали. Михрюта с Машкой теперь благоразумно помалкивали, впитывая в себя мелодию испанской речи. Кстати, испанский язык – один из самых быстрых в мире, потому, что в нём очень много гласных. Некоторые считают испанский «грязным» языком в плане произнесения согласных звуков – например, для испанца не принципиальна разница в произнесении звуков «б» и «в», поэтому они звучат небрежно и почти не отличаются. Однако горячий звук «р» испанцы не только произносят старательно, но ещё и раскатывают его с удовольствием. Поэтому, мне кажется, что испанцы просто настолько темпераментны, что им некогда чётко выговаривать некоторые звуки – они торопятся говорить, жить, действовать, выражать эмоции. Ещё меня всегда восхищала удивительная музыкальность носителей этого языка – по-моему, он просто создан для песен. Недаром говорят: «Испанец поёт, когда злится или банкрот». Ярким примером тому служил наш непосредственный друг Хорхе.

– Я хочу немного проехаться по Барселоне – показать вам достопримечательности. Самое высокое место – гора Тибидабо, – показывал рукой Хорь в сторону горы, – на вершине её стоит Храм Святого Сердца. Вообще, Барселона вся лежит на холмах: Кармель, Монтерольс, Пучет, Ровира и Пейра. Также называются и городские кварталы. А вот это – гора Монжуик, на которой находятся Национальный музей искусства Каталонии, Олимпийский стадион, крепость Монжуик, в которой во времена Франко казнили коммунистов и социалистов, например, Луиса Кампаниса, – Хорь трагично замолчал.

Мы некоторое время ехали в тишине, осматривая красоты.

– Луис Кампанис был президентом правительства Каталонии, – продолжил Хорхе, через некоторое время.

– Скажи, а почему Каталония так хочет отделиться от Испании? Разве плохо в большой стране? – спросила Маринка.

– Мадрид много отбирает, но ничего не даёт взамен. Да я то, впрочем, не сторонник отделения. Мне кажется, что можно как-то решить вопрос с налогами, чтобы они оставались здесь.

– Много язык каталонский отличаться от испанский? – осторожно спросила Маня.

– Надо говорить не «много», а «сильно», не «отличаться», так как это инфинитив, а «отличается», – поправил, на этот раз без усмешки, Хорь. – Отличия в этих языках существенные: по-простому, я бы сказал – у них разные корни.

– Ну, приведи пример, который покажет эту разницу, – попросила Маринка.

– Пожалуйста, например, по-испански будет “por favor”[29]29
  Пожалуйста (исп)


[Закрыть], а по-каталански – “si us plau”[30]30
  Пожалуйста (катал)


[Закрыть].

– Да, сильно отличается, – на этот раз правильно заметила Машка.

– Но, несмотря на то, что каталанский язык является здесь официальным, в Барселоне вы даже ругань на улочках услышите на испанском. Вы же не удивляетесь, что я говорю только на испанском языке.

– А почему так? – спросил я.

– Попробую привести вам пример, на котором вы поймёте, почему. Ну, вот у вас в России много национальных республик: например, Мордовия, или Удмуртия, или Республика Марий Эл со столицей, имеющей странное национальное название Йошкар-Ола. Много вы в столицах этих республик услышите речи на национальном языке? Немного, а всё потому, что русский язык удобней – его все понимают, и русские, и марийцы, и чуваши. Вот в деревнях – да, разговаривают на родном языке. Более того, в национальных деревнях вы русскую речь редко услышите, – объяснил Хорхе.