Текст книги "Колдунья-индиго"

Автор книги: Алексей Яковлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 10

Но, несмотря на все эти потаенные сожаления, треволнения и переживания, в представлении отца семейства в доме царили тишь да гладь да божья благодать. Нелли ни в коем случае не хотела нарушать семейную идиллию сварой с и так уже осатаневшей от Дэнова садизма скандальной падчерицей, поэтому, внутренне ужаснувшись ее безумному намерению разместить кошачье-собачий погост на территории усадьбы, внешне свои негативные эмоции никак не проявила. Напротив, отметила, что мемориальное кладбище для друзей человека – это замечательная задумка и она ее всецело поддерживает. Есть только одно «но»: негоже отводить под такое благое дело всего лишь одну полянку, и даже целого поместья для него маловато. Нужна территория повнушительней, чтобы соответствующие по размеру грандиозные надгробья лучше смотрелись. Нелли соглашалась на дурь падчерицы с легким сердцем. Она была уверена, что муж этим же вечером не оставит камня на камне от гипотетических траурных монументов и развеет всю эту похоронную химеру в прах. На то он и родной отец: может позволить себе в разговоре с дочерью любую резкость. А мачеха останется от скандала в стороне, с нее и взятки гладки…

Юлия приняла ободряющие слова Нелли Григорьевны за чистую монету, согласилась, что выбранная ею поляна для погоста маловата, и уже окидывала реформаторским взглядом всю перспективу поместья, представляя, видимо, как помпезные кошачьи и собачьи захоронения будут смотреться под окнами особняка. Но потом вздохнула и с сожалением предположила, что отец, пожалуй, не совсем одобрит идею размещения мемориала в непосредственной близости к дому. «Еще как не одобрит! – согласилась в душе с падчерицей Нелли. – Не только не одобрит, он еще всыплет тебе по первое число за все твои бредовые выдумки!» Но вслух поспешила заверить падчерицу, что она в любом случае поддержит ее прекрасную (мысленно – ужасную) идею.

Как Нелли предполагала, так и случилось. Никандров зарубил предложенную дочкой новаторскую реформу поместья на корню, а самой реформаторше постучал костяшками пальцев по лбу, а затем ими же – по подлокотнику кресла, и отметил, что звук одинаковый. Вообще-то Юлия родительскую власть признавала и отца даже побаивалась, но в этот раз нашла коса на камень. Трагическая гибель Клеопатры выбила ее из наезженной колеи отцепочитания, и она съехала с катушек прямехонько в оппозиционный кювет. Никандровский особняк вдруг снова превратился в филиал Содома и Гоморры: слезы, истошные вопли, истерики, угрозы покончить с собой…

Никандров за семь лет последнего брака отвык от нештатных домашних ситуаций, но относил семейное благополучие исключительно на счет собственного правильного мужского воспитания детей. И как это обычно бывает, приписав чужие, педагогические в данном случае, лавры себе, почил на них, расслабился и потому не смог противостоять бунтарскому напору угнетенного детства. Сложилась классическая революционная ситуация, когда низы хотят реализовать свои несбыточные мечтания, а верхи не готовы дать им достойный отлуп. В таких случаях любая власть делает вид, что идет на компромисс, в надежде охмурить протестующие массы. И этот финт ушами власти обычно удается, ведь от одной из двух сакральных российских бед мятежному населению никуда не деться. Семейная деспотия в лице Никандрова ничем не отличалась от любой другой власти. Дороги в поместье были в полном порядке, и отцу семейства оставалось использовать лишь вторую особенность чисто российского менталитета любимой дочери.

– Выделить ей, что ли, под ее бредовый проект клочок земли в самом дальнем углу поместья размером десять на десять метров? – сказал он жене, глядя на Юлию, изображающую из себя фонтан слез. И, понизив голос, почти шепотом добавил: – Там у пионеров как раз когда-то была помойка…

Нелли поняла, что нужно срочно спасать положение. В отличие от мужа, она была уверена: если цепкой падчерице позволить зацепиться даже за край поместья, хоть за бывшую помойку, можно не сомневаться, что вскоре памятник какой-нибудь убиенной кошке появится и под окнами ее будуара.

– Нет, нет, – возразила она мужу в полный голос. – Клочок земли – это не годится. Тут нужен простор, должны открываться широкие перспективы. Я слышала, что не так далеко, километрах в пяти-шести, местной администрацией выставлен на торги обширный участок бывшего заповедного леса. Лес, понятно, уже вырублен, и образовавшееся на его месте широкое поле теперь как будто самой природой предназначено для устройства величественного мемориала. Остается только выкорчевать пни. Мне известно, какова будет максимальная цена этого участка на аукционе, плюс, разумеется, необходимые неофициальные доплаты, и я, со своей стороны, готова выделить часть требуемой суммы.

Юлия прекратила рыдать и слушала, навострив уши. Никандров недовольно поморщился, раздосадованный уступчивостью жены, но лицо его быстро прояснилось: он понял, что мудрая супруга предоставила ему возможность пресечь вздорную дочкину авантюру не мягким мытьем, а жестким катаньем… Заодно познакомить дочь с реальной действительностью. Пора уже! А то пригрелась за папиной спиной и думает, что жизнь – это Гринпис, текущий млеком и медом. Пусть поучится в суровом университете имени A. M. Пешкова, не зря взявшего себе псевдоним Максим Горький, и поймет, в каких условиях отцу приходится делать свой бизнес и какой ценой достаются родителю деньги, которые оголтелая наследница так легко собирается потратить на кошачье-собачье упокоение. Ну а поскольку обучение теперь по факту везде платное, отцу не жаль раскошелиться на «науку» для дочери.

– Хорошо, мы с Нелли Григорьевной дадим тебе требуемую сумму для покупки этого земельного участка, но только при одном условии, – Никандров строго погрозил дочери пальцем, – ты даешь честное слово, что сверх указанной суммы не станешь больше выклянчивать у нас ни доллара и все хлопоты по покупке берешь на себя. Юридическую службу компании просьба не беспокоить!

Юлия на все условия согласилась, а Никандров, памятуя, что российский капитализм развивается не по Марксу: деньги – товар – деньги, а на свой новорусский манер, то есть криминал – деньги – похороны конкурента – товар, вызвал Новикова, который тогда еще не был начальником охраны, но карьерные амбиции имел, и поручил ему обеспечивать физическую безопасность новой участницы земельных торгов. Заботливый отец хотел окунуть Юлию в суматоху новорусского бизнеса, но вовсе не желал, чтобы мятежная, но любимая дочь вернулась с аукциона без головы. А юная бизнесменка, с разгону плюхнувшись в мутное криминально-бюрократическое болото, быстро в этой коррупционной жиже освоилась и чувствовала себя там почти как рыба в воде. Родительские гены, наверное, сработали… Где нужно заплатив, кого следует подмазав, она победила в аукционе, израсходовав, правда, отпущенную ей сумму до последнего доллара. Все прошло чинно-благородно и почти по закону. Осталось только получить документы на приобретенную землю. Знающие люди чесали затылки и в изумлении разводили руками: наверное, где-то после дождичка в четверг петух все-таки прокукарекал… Увы, чудеса если иногда и случаются, то обычно не с нами…

Аномальный мираж быстро рассеялся, и чиновник, к которому Юлия пришла за документами, пугливо оглядываясь на двери и понизив голос, стал почему-то рассказывать, что у него трое детей мал мала меньше, на себя-то он давно рукой махнул, а за них страшно. Короче, есть тут такое ООО «Лесовичок», и им умри, но отдай еще пятьдесят тысяч долларов. Иначе, считай, аукцион не состоялся, а все уже потраченные денежки тю-тю.

Юлия не пала духом. Правда, родительский кредит был исчерпан и свое слово – не выклянчивать деньги у отца и мачехи – она нарушить не решилась, но не обращаться за помощью к родной матери – такого обещания она не давала. Поэтому и стала ей названивать в надежде получить необходимую сумму с лихвой. Но ее мама – светская львица и гламурная красавица – в это время «окучивала» очередного миллиардера преклонных лет. На миллиардерской яхте она сопроводила матримониальную жертву на его личный необитаемый остров, где девяностолетний жених и цветущая тридцатипятилетняя невеста, отключив все средства связи, предались предсвадебным любовным утехам. Не сумев связаться с матерью, Юлия занервничала, настроение у нее испортилось, она потеряла аппетит, ее мучили ночные кошмары. Опять приснилась усопшая Клеопатра – в царской горностаевой мантии, с короной на опаленной голове, со скипетром и державой в обгорелых лапах. Во втором сне Юлии Андреевны Клеопатра выглядела уже не несчастной жертвой Дэнова садизма, а скорее беспощадной обличительницей. Грозно размахивая скипетром и как бы примериваясь огреть им своего погубителя по голове, разъяренная покойница трижды хрипло промяукала:

– Проклинаю! Проклинаю! Проклинаю!

Юлия даже во сне удивилась и спросила:

– Почему проклинаешь три раза? Разве Дэн о трех головах?

– Проклятие и на ваши до́мы! – пояснила Клеопатра, продемонстрировав хорошее знание мировой классической литературы. Потом закрутилась на троне, как метательница ядра на стадионе, и метнула державу, целясь в лоб собеседнице.

– За что?! – ахнула Юлия. – Ведь мы так любили друг друга!

– Ты не отомстила за мою мучительную смерть! – затихающим, но по-прежнему злым голосом провещала Клеопатра уже откуда-то из своего загробного далёка.

И все же мстительная покойница пожалела свою бывшую добрую хозяйку: тяжеленная держава просвистела мимо Юлиной головы и, превратившись в метеорит, врезалась в никандровский фамильный замок. Гибель отцовской Помпеи Юлия наблюдала как бы со стороны и проснулась в холодном поту.

Новиков по долгу службы был осведомлен и о Юлиных коммерческих затруднениях, и о ее ночных кошмарах. Информаторы также подробно описали, что собой представляет ООО «Лесовичок» – обыкновенные бандюганы, местная ОПГ: рэкет, грабежи, убийства и воровство во всех видах. Следуя курсу либеральных реформ, ОПГ преобразовалось в ООО, но это «общество с ограниченной ответственностью» напоминала известную змею, о которой баснописец выразился так: «Хоть ты и в новой коже, но сердце у тебя все то же». Только «Лесовичок» был отвратней даже ползучего гада, потому что и кожа, и сердце, и вся требуха у него как была, так и осталась бандитской. Одно слово – отморозки, убить могут ни за понюх табаку.

На такой оптимистической ноте заканчивался секретный доклад. Новиков выслушал информатора и удивленно спросил:

– Разве главарь банды, простите, гендиректор ООО, не понимает, что связался не с беззащитной бизнесвумен, а с дочкой самого Никандрова? Или он надеется, что у него с новой кожей отрастет и новая голова взамен оторванной?

Осведомитель пояснил, что гендиректор только что в очередной раз условно-досрочно откинулся с зоны. Освобождение празднует до сих пор и на всю катушку, поэтому находится в невменяемом состоянии и может говорить только о том, как хорошо ему было на зоне и как еще лучше станет сейчас, и слушать и, главное, слышать он пока никого не способен. Способен только убить любого, причем за что угодно. Новиков немедленно усилил охрану Юлии и доложил Никандрову о возникшей проблеме, одновременно представив шефу на выбор три возможных варианта ответа на наглую претензию запойного «лесовичка»: асимметричный, симметричный и обычный.

Асимметричный – «лесовичков» сажают за решетку. В загашнике у прокуроров компромата на них более чем достаточно. И за сотую часть творимого этими бандюганами в старинные времена четвертовали и колесовали, в тоталитарные советские – расстреливали с конфискацией, да и в нынешние благословенные либеральные такие деяния тянули лет на десять-двенадцать. Реально, с учетом условно-досрочных амнистий, общество сможет отдыхать от них года четыре. Разумеется, правоохранителям, терявшим стабильный доход, придется возместить материальный ущерб солидной денежной компенсацией. В целом асимметричный ответ будет стоить много дороже пятидесяти тысяч долларов, но престиж фамилии и фирмы дороже всяких денег.

Симметричный ответ, в отличие от тягомотного асимметричного, скор и прост. Два осиротевших по милости «лесовичков» неизвестных молодых человека случайно находят где-то под кустом пару автоматов со снаряженными магазинами, скромный гонорар в у. е. и информацию, что убийцы их родителей имеют обыкновение ежевечерне пьянствовать в ресторане «У пней». Спустя три дня, положенных на прощание со скоропостижно усопшими, весь трагически убиенный совет директоров ООО «Лесовичок» во главе с гендиректором хоронят на престижном кладбище, Дешево, сердито и поучительно для всех желающих пошантажировать Никандрова. Правда, в случае какого-то сбоя тем же правоохранителям придется заплатить немереные деньги. Но кто не рискует, тот не может надеяться отыскать среди массы паленого грузинского вина бутылку натурального шампанского.

Наконец, ответ обычный. Отдать «лесовичкам» требуемые пятьдесят тысяч долларов. Дешево, но чревато потерей лица и тяжкими моральными и материальными последствиями. Охотники урвать у слабого выстроятся в очередь. Новиков, со своей стороны, использовать этот вариант не рекомендовал.

Никандров меры по обеспечению безопасности Юлии одобрил, но распорядился еще усилить ее охрану. Представленные Новиковым варианты адекватного реагирования на наглые притязания «Лесовичка» в целом оценил положительно и согласился, что вариант «обычный» следует отвергнуть именно по отмеченным Новиковым принципиальным соображениям. Какую из двух одобренных ответных операций службе безопасности следует готовить, Никандров обещал решить спустя неделю. Новиков понял причину этой задержки так, что строгий отец хотел заставить дочку еще побарахтаться в криминальной паутине, признать свою беспомощность и отказаться от завиральной кладбищенской идеи.

Но внезапно все эти треволнения отступили на второй план, потому что случилось настоящее несчастье: пропал Дэн и похитители потребовали за него выкуп в размере пятидесяти тысяч долларов. Вначале подозрения пали на «Лесовичка», и Никандров отдал команду готовиться к применению симметричных санкций, как только получившие выкуп бандиты освободят пасынка. Но пока проводили соответствующие мероприятия, вдруг выяснилось, что Юлия, оказывается, получила необходимые пятьдесят тысяч долларов, очевидно, дозвонившись все-таки до родной матери. С «лесовичками» расплатились, и те не имеют более ни к ней, ни к семейству Никандрова никаких претензий. И к похищению Дэна они вряд ли причастны. Но двойной кошмар на этом не закончился, ведь, сама того не подозревая, Юлия фактически осуществила вариант «обычный». Последствия были предсказуемы. На горизонте тут же нарисовалась еще одна ОПГ, на этот раз областного масштаба, естественно, в обличии легальной бизнес-структуры под названном ЗАО «Бескорыстие», больше известная в компетентных кругах под кликухой «Бес корыстия». «Бесы корыстия», проведав, что с какой-то бизнесвумен мелкие «лесовички» сорвали по понятиям пятьдесят тысяч долларов, тут же предъявили администрации района, а через нее и Юлии, счет в сто тысяч евро. Только хлопоты и волнения, связанные с поисками похищенного Дэна, помешали Никандрову немедленно распорядиться о применении к обеим бизнес-структурам единственно адекватных в этих условиях мер симметричного воздействия. У Андрея Николаевича просто руки до них не доходили: получив выкуп за Дэна, его похитители вошли во вкус, мальчика не вернули, а потребовали еще сто тысяч евро, будто в сумме выкупа сговорились с «Бесами корыстия»!

Никандров похитителям деньги платить отказался и приказал Новикову провести расследование в отношении «Бесов» – уж не замешаны ли они в похищении Дэна? Но по этому вопросу «Бесам» претензий предъявлять не пришлось. Главарь ОПГ, рецидивист по кличке Хрипатый, то есть гендиректор ЗАО «Бескорыстие» господин Хрипунов, при личной встрече заверил Новикова, что семья господина Никандрова для них священна и неприкосновенна. К похищению Дэна они ни сном ни духом не причастны, а в отношении Юлии с их стороны допущена досадная ошибка – они и не подозревали, что юная бизнесвумен – дочь уважаемого Никандрова. За этот прискорбный инцидент они приносят свои извинения, поле бизнес-конфликта оставляют за упомянутой бизнесвумен, а сами скромно удаляются. Как позднее выяснилось, удалились «бесы» не с пустыми руками: Юлия, очевидно, выцыганила у родной матери еще сто тысяч евро и окончательно выкупила свой огромный земельный участок. Ныне там возводится величественный мемориал нашим муркам и бобикам.

В ходе своего рассказа Новиков, несмотря на возражения и уговоры Панова, неоднократно прикладывался к стоящей перед ним бутылке. К концу повествования его окончательно развезло, и он уже с трудом мог ворочать языком. Панов же со все возрастающим изумлением, недоверием и даже растерянностью слушал постепенно пьянеющего до поросячьего хрюканья собеседника и не мог решить, как ему оценивать услышанное. Неужели Новиков подозревает Юлию в причастности к похищению Дэна, или это из него выпирает давнишнее недоброжелательное отношение к девушке, усугубленное опьянением? Бесцеремонно растолкав жертву зеленого змия, опустившую голову на стол, прямо в лужицу огуречного рассола, Панов задал мучивший его вопрос:

– Никандров отказался платить похитителям Дэна второй выкуп в сто тысяч евро или, как я слышал, долларов. А Нелли Григорьевна по своей инициативе не могла отдать преступникам эти деньги?

Новиков с трудом оторвал голову от столешницы, осовело моргая, уставился на друга и даже попытался укоризненно погрозить ему пальцем:

– Нелли Григорьевна – прекрасная женщина, замечательная мать… Для своего сына она не пожалеет никаких денег!

На этом пыл восхищения, как и обличения, в нем окончательно угас, его голова опять рухнула на стол, в рассольную лужу, аж брызги полетели Панову в физиономию. Вытерев с губ соленую влагу, Глеб подхватил выпивоху под мышки, перетащил на тахту, снял с его ног ботинки и накрыл недвижимое тело пледом. После чего завел будильник на шесть утра и поставил под ухо храпящего охранителя. Не дай бог, хозяева, встав поутру, обнаружат начальника охраны, спящего мертвецки пьяным сном. Неприятностей ему не избежать. Сам Панов ушел ночевать в отведенную ему комнату в бывшем здании пионерлагерной администрации. Теперь там размещалась никандровская обслуга.

Утром следующего дня Новиков выглядел как свежий малосольный огурчик и к продолжению вчерашнего относительно откровенного разговора был не расположен. Панову все же удалось перекинуться с ним несколькими словами наедине.

– Ты намекал мне вчера, что Юлия организовала похищение Дэна и вымогала за него выкуп, чтобы расплатиться за земельный участок? – прямо спросил он начальника охраны, удерживая того за рукав куртки, потому что Новиков все время порывался уйти.

– Я что, сумасшедший, чтобы подозревать дочку шефа в похищении сводного брата? – вопросом на вопрос ответил Новиков. – Просто для Юленьки кошачьи, собачьи и вороньи жизни представляют куда большую ценность, чем жизнь любого человека, ну, может, за исключением жизни ее папеньки. Да ты и сам уже мог в этом убедиться… – и, высвободив рукав своей куртки, Новиков поспешно удалился.

«Он подозревает Юлию не только в похищении Дэна, но и в убийстве Никиты, – сделал вывод Панов. – Не зря же он приплел к кошкам и собакам еще и ворон. Но ни за что не скажет о своих подозрениях открыто. Считает, что Никандров никогда с такими обвинениями не согласится, дочь выгородит в любом случае, а ее обвинителям придется несладко… Новикову важна его высокая зарплата, а с шефом он конфликтовать не желает, думает, что следователь Духанский его взгляды разделяет, вот и уверен наперед, что похитителей и убийцу никогда не найдут. Впрочем, эти подозрения могут быть следствием предвзятого отношения Новикова к девушке. Мало ли в жизни бывает совпадений… Может, эти пятьдесят тысяч долларов и сто тысяч евро кошачья фанатка действительно выпросила у родной матери, а Никиту мог убить кто угодно, и причастность к этому убийству даже и других родственников Никиты вовсе не исключается. А Новиков ведь при всем при этом совесть свою за высокую зарплату окончательно не продал. Даже, наступив на горло своим чувствам, признал, что обожаемая им Нелли, эта семейная миротворица, в действительности люто ненавидела своих пасынков и падчериц. И если он сумел себя преодолеть, то и мне следует признать, что я к Юлии тоже неравнодушен и не могу объективно оценивать выдвинутые против нее Новиковым обвинения. Поэтому, как ни кажутся мне новиковские подозрения абсурдными, проверять эту версию все равно придется.