Текст книги "Небесный король"

Автор книги: Алексей Живой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Оснащенные генераторами частоты мыслей военные американские самолеты действительно представляли большую опасность, и были абсолютно невидимы. Но там, где есть абсолютное, где-то совсем рядом бродит и относительное. Самолеты с генераторами не видел никто, корме Бергмозера. Он следил за всеми полетами спецавиации и знал обо всех ее передвижениях. Он ее чувствовал. Его центр вел разработки аналогичные американским, но не успел их завершить до запуска в действие программы «Мыслитель». Это было не так страшно – через некоторое время разработки завершатся, и Россия получит качественное противоядие. Но гораздо больше Германа радовало совсем другое направление разработок собственного центра, находившееся у американцев в зачаточном состоянии. Вот для этой программы эфирный дух пригодился бы как нельзя более кстати. Однако, вычислить его даже с помощью неординарных методов было практически невозможно. Воины Бергмозера неусыпно следили за всеми нестандартными возмущениями эфира. Он сам постоянно находился в десяти телах, пребывая в переходном состоянии между временем и грядущим пространством, но с тех пор, как появился этот неизвестный эфирный дух, даже он – черный маг не мог чувствовать себя полновластным хозяином астральных территорий. В тоннелях смерти Бергмозер властвовал безраздельно, но он хотел достичь того же и здесь, среди людей. Эфирный оборотень был ему помехой. А препятствия Бергмозер привык устранять.

Темные воины Германа Бергмозера установили, что нападки эфирного оборотня на американские военные самолеты всегда сопровождались невероятно огромными выбросами чистой энергии, по силе равнявшимся нескольким десяткам атомных бомб. От смерти материю на месте выбросов спасала только неведомая и неподвластная Бергмозеру структура самой энергии – несмотря на большую мощь она была безвредна для людей. Происходили выбросы по всему миру и перемещались мгновенно, невидимо для человеческих глаз и сверхчувствительных человеческих приборов, а потом исчезали бесследно. Но, как удалось установить подопечным Германа за время наблюдений, по странному совпадению почти все эти выбросы, за исключением не идентифицированных, начинались и заканчивались приблизительно в одном районе. И сегодня днем, после того как Бергмозер получил свежие данные о тайном налете американских бомбардировщиков на Диксон, энергия опять проявила себя с невиданной ранее мощью, разметав баллистические ракеты. Сегодняшний день был для черного полковника Германа Бергмозера праздничным днем, потому что именно сегодня сбылись его ожидания. Сегодня он наконец узнал, где находится этот проклятый недосягаемый эфирный оборотень. А находился он совсем близко.

«Мерседес» плавно поворачивал, проезжая одну московскую улицу за другой, а Герман, скрипя зубами от дикой радости, барабанил по стеклу дверцы то марш Буденного, то пиратский гимн. Вечерело. Нелюбимое Германом солнце медленно падало за ломаную линию крыш. Едва заметно сгущались сумерки, подготавливая вступление ночи в свои права. Еще немного, и начнется его время, вспыхнут тусклые уличные фонари, и грязный город пропадет за ними в темноте. Останутся лишь чахлые желтые круги света, которых не боится ни одна черная кошка.

Роскошный «Мерседес» подкатил к зданию штаба внешней разведки. Бергмозер вышел на воздух, окинул взглядом массивные колонны у входа, застывших рядом с ними, словно изваяния, гвардейцев, угловатые и островерхие башни Кремля, нелепо торчавшие невдалеке, и направился к дверям.

На совещании ему доставило истинное удовольствие послушать этих олухов в военной форме о причинах возникновения эфирных возмущений. В зале заседаний разведцентра собралось человек двадцать. Герман видел их насквозь и знал, чего хочет каждый. Все они заботились по большей части о собственной заднице и покое. Полковник Швецов, кроме того, спал и видел его в гробу в белых тапочках, и боялся как огня, а потому вынашивал план тайного убийства Бергмозера. Швецов уже даже сошелся с киллерами из солнцевской группировки и заказал убийство Германа за двадцать тысяч долларов. Зверь-Зверюгов – начальник центра подготовки войск особого назначения не был человеком решительным, несмотря на фамилию, и так далеко не заходил. Он всего лишь хотел отставки черного полковника, как называли Бергмозера за глаза в штабах. Руководитель группы штабов Войск радиоразведки подполковник Самоед вообще ничего не хотел и всего боялся, а потому не мог дождаться выхода на законную пенсию. Самоед мечтал сейчас только об удочке, тихой речушке и чтоб водка не кончалась. Мелкие чины, возглавлявшие спецгруппы по разным направлениям деятельности, смотрели на полковника как на терминатора, с которым лучше шутки не шутить. В общем-то, такое отношение Германа вполне устраивало. И только генерал Тарасенко, эта старая лиса, хотел от него поимки эфирного оборотня и передачи сего феномена в собственные генеральские руки. У Тарасенко были свои виды на оборотня. Когда очередь, наконец, дошла до Бергмозера, в кабинете воцарилась необыкновенная тишина.

– Товарищ генерал, – медленно, словно нехотя проговорил полковник обращаясь к Тарасенко, – Все только что сказанное предыдущими ораторами весьма интересно, но обладает одним изъяном – никто так и не назвал причину неудач, преследующих американскую армию в последнее время.

– М-может быть вы знаете? – промычал генерал Тарасенко, который вдруг разволновался словно школьник на экзамене по алгебре. При разговорах с нижними чинами, да и с чинами повыше такого никогда не происходило. А сейчас у генерала неудержимо тряслись коленки и хотелось убежать далеко из этого кабинета.

– Не возьмусь утверждать с абсолютной точностью, но кое-что сегодня мне стало известно.

Герман Бергмозер обвел всех присутствующих уничтожающим взглядом, в котором ясно читалось презрение и превосходство.

– По донесениям моих агентов – из северо-западного округа войск, аномальная зона находится именно там. Об этом уже говорилось на прошлом совещании. Но дело совсем не в непонятных природных явлениях и не в инопланетянах. Ни те ни другие здесь ни при чем.

Бергмозер снова замолчал, словно тянул удовольствие. Полковники, майоры и генералы, смотрели на него во все глаза. Первым не выдержал Шампельмень.

– Ну, так что же это за таинственный источник энергии? Что является причиной бедствий американских военных сил?

– По соображениям секретности, продиктованным мне сегодня сверху, я не могу раскрыть форму источника даже вам. Мною самим она изучена ещё не полностью. Скажу лишь, что это не сверхмощный генератор частоты мыслей, а источник иного рода. Однако, он куда более совершенный, чем недавняя разработка наших американских коллег, созданная в процессе работы над операцией «Мыслитель». Американцы полагают, что уже получили над нами превосходство в этой области. Их уверенность основывается на успешном проведении ряда тайных и никем не отмеченных операций с использованием генераторов частоты мыслей. Начавшаяся неразбериха в Европе, вероятно, изменила их планы. Между тем, нам не стоит обольщаться. Неизвестно, чем может обернуться для нас самопроявление этого энергетического феномена. Пока он путает карты американцам, но остается непонятным нам. Если они уверены, будто это наше новое оружие, то нам это только на руку. Но бездействие смерти подобно. Что он натворит завтра – никому не известно.

– Что вы предлагаете, полковник? – вопросил генерал Тарасенко.

– Согласно нашим компьютерным вычислениям и телепатическим прощупываниям эфира энергетический источник иногда использует форму радиоволны. Причем, радиоволны отечественного военного узла перехвата. Я предлагаю отправить в район энергетической аномалии, а там у нас находится только одна единственная радиоточка – ПЦ «Смородина», группу захвата из моих специалистов с заданием обнаружить, идентифицировать и захватить неизвестный источник. По результатам операции станет ясно, можно ли его осознанно использовать как энергетическое оружие.

Тарасенко с минуту подумал и высказал свое решение.

– Ну, в общем так: на захват неизвестного источника помимо спецов полковника Бергмозера отправится рота десантников Зверюгова с поддержкой вертушек и бронетранспортеров. Оцепить весь район, прилегающий к ПЦ «Смородина», чтоб ни одна мышь не просклизнула. Начало операции – через пять часов.

Лицо Бергмозера исказила гримаса презрения вперемешку с негодованием.

– Товарищ генерал, – проговорил он, – Поимка источника – это тонкая работа. Зачем тут десантники? Они же дров наломают.

– Полковник, – выдохнул генерал Тарасенко, – Я в твои потусторонние прибамбасы не шибко верю, хоть и боятся их все. Десантники – ребята что надо. Не помешают. Так что, не рассуждай, а действуй!

Садясь в черный «Мерседес», Герман Бергмозер скрипел зубами так, что чуть не раскрошил их.

– Придурки, идиоты!!! – «Мерседес» помчал его по вечерним улицам Москвы – Тупоголовые солдафоны!!! Завалят ведь такую операцию. Ох, Антоша, не дай бог уйдешь ты из рук моих… Порезвись пока, сокол, а уж как спеленаем, я найду твоим гениальным способностям применение.

Глава 11
Последний полет

После неудачного налета на точку радиоразведки на крайнем севере России Рассел Кремп некоторое время находился в недоумении и растерянности – такого с ним в жизни еще не было. Он уединился в собственной комнате коттеджа, стоявшего неподалеку от авиабазы Гринфилд, забыл про существование жены, и снова и снова просматривал видеозапись налета, которая велась автоматически со всех стратегических бомбардировщиков. Но, как не вглядывался Рассел в то, что происходит на экране – не видел никаких явных причин такого безумного поведения самых совершенных ракет. Вот бомбардировщики получили приказ открыть огонь, вот ракеты сорвались из-под гигантских крыльев летающих ракетоносцев, вот они прошли треть пути, но то, что начинается потом, у Рассела в голове никак не укладывалось. Ракеты разлетаются в разные стороны и, словно пьяные мухи в брачный период, начинают носиться друг за другом. Эта шизофреническая картина немного расшатала даже стальные нервы закаленного майора ВВС. Сидя напротив видеомагнитофона, мигавшего ему зеленым огоньком, Рассел осушал один бокал виски «Блэк Лейбл» за другим. После пятого подряд просмотра видеокассеты ему стало настолько хорошо, что загадочное поведение ракет уже не выглядело столь загадочным. Летают куда хотят? Да и хрен с ними. Пусть летают. Не сходить же из-за них с ума? Нет, лучше опрокинуть еще стаканчик. Так Рассел опустошил одну и просидел в обнимку со второй бутылкой виски до вечера, пока не раздался резкий телефонный звонок. Майор нетвердой рукой нащупал на полу изящную пластмассовую трубку и прохрипел в нее:

– Майор Кремп у аппарата.

– Рассел, говорит Грегор Йорк. Мы расшифровали твою загадку. Через час жду тебя в зале управления полетами у Патерсона.

Кремп так и подскочил на месте. Неужели этим яйцеголовым аналитикам из Пентагона удалось найти ключ? Хотя, черт их знает, они ведь явно не даром едят свой хлеб. Рассел хотел было бежать туда сломя голову, но внимательно осмотрел свое расплывчатое отображение в зеркале на стене и понял, что не дойдет.

– Мистер Йорк, – прохрипел Рассел как можно более твердым голосом, – дайте мне хотя бы пару часов, тут произошла небольшая заминка.

Грегор секунду подумал, а затем ответил с сарказмом:

– Никогда не стоит заниматься не своим делом, майор, тем более, если не знаешь всех фактов. Даю вам три часа. Ровно в семнадцать ноль ноль жду вас у Патерсона.

Кремп едва успел завести будильник на пять часов перед тем как провалиться в глубокий хмельной сон.

…Майор стоял на носу какого-то пиратского корабля с ятаганом в одной руке и допотопным кремниевым пистолетом в другой. На мачте корабля, смело резавшего носом высокую волну, развивался рваный и простреленный «веселый роджер». Пиратский бриг шел на абордаж видневшейся неподалеку трехпалубной испанской каравеллы с золоченой короной на корме. Это был корабль испанского наместника в новой Индии адмирала Бьянко дель Коста, перевозивший награбленное в индейских поселениях золото. Завидев пиратов, на корабле у пушек закопошились канониры, но было уже слишком поздно. Бриг джентельменов удачи подобрался так близко к испанской каравелле, что выстрел в упор левым бортом был бы уже самоубийством, а испанцы – трусы. Кроме того, у них на борту золото, которое они ни за что не пустят на дно. Со страшным скрежетом, под радостные крики пиратов, крепкотелый бриг ударился бортом о борт с изящной каравеллой. Засвистели в воздухе абордажные кошки с остро отточенными крюками, впивавшимися в корабельную обшивку и снасти, словно в масло. Загрохотали пистолетные выстрелы. Пираты, словно стая обезьян по лианам, перелетали на абордажных веревках на палубу испанского корабля. Началась жаркая схватка. Выхода у испанцев не оставалось. Им приходилось драться на смерть. С лязгом сшибались клинки, с грохотом дырявили доспехи испанских офицеров пули от выстрелов пиратских пистолетов. Кремп оказался в самой гуще схватки. Вокруг него дрались Черный Билл и одноухий Джо, отправив к праотцам уже пятерых испанцев. Сам майор бился на саблях с здоровенным матросом и уже успел ранить его в правое плечо и бедро. Матрос истекал кровью, но боролся за жизнь. Майор никак не мог его достать, проклятый испанец вертелся как юла, но, наконец, сделав обманный пируэт в воздухе, пиратский ятаган вошел в горло испанца, пригвоздив его к грот-мачте. Майор отскочил в сторону, но неожиданно почувствовал резкое жжение в груди и увидел, что кровь хлынула потоком из рваной дыры на месте сердца. Заваливаясь навзничь, он успел увидеть в десяти метрах ухмыльнувшегося испанского мушкетера. Затем майор оказался в кромешной тьме, словно попал в подземелье. Но вдруг темнота разорвалась, и он увидел длинный коридор без конца и начала, стены которого едва заметно мерцали. По коридору шел человек в длинном черном балахоне. Скорее не шел, а медленно плыл, не касаясь земли ногами. На секунду он остановился и, обернувшись, посмотрел сквозь майора. Ухмыльнулся чему-то и поплыл дальше. Тьма взорвалась ярчайшим светом солнца, от которого лопались зрачки с дикой болью, а затем сменилась приятным полумраком. Приглядевшись, Рассел увидел круглый стол в комнате, углы которой терялись во тьме, и людей в темных одеждах, сидевших, положив руки на поверхность стола. Затем майор словно ослеп. Он чувствовал, что вокруг него что-то происходит, но ничего не видел. И снова тишина разорвалась оглушительным грохотом канонады где-то над ухом, вышвырнув майора в реальность. Несколько секунд он вспоминал кто он и где он, а затем яростно ударил кулаком по трезвонившему будильнику. Несчастные ходики соскользнули с тумбочки на пол и разлетелись вдребезги. Кремп рывком сел на постели и, собравшись с мыслями, направился в душ. Немного придя в себя, он натянул военную форму и медленно зашагал в расположение авиабазы.

В назначенное время Джона Патерсона на месте не оказалось. Кремп нашел полковника в диспетчерской вышке, откуда как на ладони была видна взлетная полоса аэродрома и истребители, расползавшиеся по ней, словно серебристые ящерицы.

– Господин полковник, майор Кремп по вашему приказанию прибыл, – отчеканил Кремп, входя в диспетчерскую.

– Хелло, Рассел! Спустись ко мне в кабинет, Грегор уже там, а я сейчас буду, – сказал Патерсон, и добавил в микрофон: – «Rex 61» и «Rex 66», взлет разрешаю.

Кремп на минуту задержался, наблюдая за взлетный полосой. Два серебристых блестящих на солнце истребителя F16, выпустив сноп огня, сорвались со своих мест и рванулись вперед. Легко оттолкнувшись от земли, они стали уходить вправо и вверх, набирая высоту. Рассел невольно залюбовался. Когда он спускался по лестнице, кто-то хлопнул его по плечу.

– Что, старик, любуешься? Молодость вспомнил?

Это был капитан Джон Питфайер – давний друг Рассела по летному училищу, где Джон изучал штурманское дело.

– Пойдем вниз, нас ждут.

– Ты тоже приглашен на совещание? – удивился Рассел.

– Да, хотя и не знаю зачем.

Еще не совсем понимая, Кремп спустился вслед за штурманом в кабинет командира базы, где уже сидели четыре человека. Он еще не успел с ними познакомиться, как в кабинет вошел полковник Патерсон.

– Привет, ребята. Я вижу, все в сборе, – сказал он удовлетворенно, окинув взглядом комнату, и сел за свой стол. Достав какие-то бумаги из верхнего ящика, Патерсон начал:

– Хочу представить вам, майор Кремп, ваш новый экипаж бомбардировщика. От полетов на истребителях вы временно отстранены в связи с требованием Йорка. Вы ему нужны для выполнения очередной операции.

– Простите, шеф, – поинтересовался Кремп, – а где же сам Грегор Йорк? Он сказал, что тоже будет на этом совещании.

– Грегора срочно вызвали в Пентагон, – ответил Патерсон, – поэтому суть задания вы узнаете от меня. Итак, перед вам радист Пит Джассини и стрелок Билл Хармен, по кличке Громоотвод. Эти двое молодых парней, сидящие чуть поодаль – сержант Лэсли Форд и младший сержант Дик Биллинго. Джона Питфайера вы уже давно знаете. Все они – ваш новый экипаж, необходимый вам для выполнения секретной и ответственной миссии.

Патерсон закурил огромную сигару, предварительно отрезав специальными ножницами ее край, и откинулся в мягком кожаном кресле.

– Вы, наверняка знаете, джентельмены, что с маневрами наших ВВС в Европе творится черт знает что. Уже почти два месяца идут срывы заданий, и никто не может понять, отчего. Постоянно отказывают приборы, пилоты получают дезинформацию от несуществующих баз и командных пунктов. Мы теряем технику и даже людей. Нашим ребятам из космической службы и подразделения Грегора Йорка удалось несколько раз засечь выбросы непонятной энергии в одном из квадратов средней полосы лесов России. Эти выбросы происходили как раз в то время, когда с курса сбивались наши самолеты. Последний раз всплеск активности энергетического источника произошел в момент вашей последней операции, майор. Нет сомнений, что мы имеем дело с новым секретным оружием русской армии. Поэтому ваш новый экипаж, Рассел, отправляется на подавление этого источника русских. Теперь вам понятно, надеюсь, что временно все ваши полеты по личному плану Грегора Йорка прекращены. Продолжите после возвращения. Тем не менее, война нам не нужна, джентельмены. Поэтому ваш стратегический бомбардировщик будет укомплектован новыми ракетами класса «Только туда», которые сметают все на своем пути, но не оставляют после себя никакой радиоактивной грязи. Суперчистое оружие. Радиус действия – три тысячи километров. Именно для его обслуживания вам, Рассел, придаются два специалиста из Военной Академии: Дик Биллинго и Лэсли Форд – оба бортинженеры.

Патерсон неожиданно повернулся к экипажу и сказал:

– Вы свободны, парни. Майор Кремп, останьтесь.

Откозыряв, все вышли из комнаты. Джонни бросил на прощанье Кремпу взгляд, означавший «Держись, старина. Что-то услышат твои уши». Когда за Питфайером закрылась дверь, Патерсон встал и подошел к карте Европы.

– Майор, не мне вам объяснять, что задание сложное и очень опасное. Я не могу ручаться за русских, поэтому в Европе во время проведения операции под кодовым названием «Труба всему» вас будут прикрывать два звена истребителей F-16. В то же время, чтобы не привлекать внимания русских, они будут оттягивать его на себя, как бы активизируя свои действия в рамках учений «Кругом туман». Это должно позволить вам пробраться незамеченными и произвести залп. Параллельно все наши станции будут работать на подавление русских РЛС и создание эфирных помех. Выход в эфир для связи только два раза – во время перелета через океан и над Европой, чтобы не навести этот русский источник прямо на вас. Бомбардировщик оборудован генератором частоты мыслей. Возможно, против энергетического источника он бессилен, но местонахождение его определено достаточно четко. В этом случае вам помогут новые ракеты, не оборудованные приборами самонаведения. После успешного выполнения задания посадка на любой из европейских авиабаз по выбору. Все понятно?

– Так точно, сэр. Когда вылет?

– Завтра в шесть утра.

Рассел вышел из кабинета и спустился в офицерский бар, где его поджидал весь новый экипаж. Джонни налил ему рюмку коньяка и спросил:

– Ну, Кремп, мы летим кидать на русских маленькую атомную бомбу?

Рассел опорожнил рюмку и сказал:

– Вылет завтра в шесть утра. Джонни, проверь все приборы. Наш бомбардировщик должен работать как часы. Громоотвод, весь боезапас на тебе. Если нам суждено встретить на прогулке пару «МИГов», я не хочу, чтобы последнее слово осталось за ними.

Билл Хармэн ухмыльнулся:

– Я тоже, сэр.

Кремп повернулся к Джассини, потягивающему «Кока-Колу»:

– Пит, рация самолета в порядке?

– Конечно, сэр. Весь мир будет у нас в ушах.

– Отлично. Дик и Лэсли, ваша штучка налажена?

– Да, сэр. Она прошла испытания на севере Штатов. Великолепная игрушка, сэр. Мы берем с собой четыре ракеты.

– Итак, ребята, Соединенные Штаты Америки ждут нас завтра в шесть утра здесь. Я жду вас в пять. А сейчас можно расслабиться.

Огромное кровавое солнце медленно поднималось над просыпавшейся землей. Над самой поверхностью взлетной полосы висел горячий воздух, нагретый выбросами огня из турбин стартующих самолетов. Сквозь него солнце казалось словно расплывчатым и нереальным, как будто появилось здесь из какой-то сказки. Навстречу ему по самой середине бетонной полосы шли шесть фигур в оранжевых летных костюмах, держа в руках гермошлемы. Достигнув стоянки тяжелой бомбардировочной авиации, люди остановились и, бросив прощальный взгляд на восходящее светило, медленно направились к стоявшему поодаль стратегическому бомбардировщику Б-52.

– Сколько лет летаю, каждый старт будоражит мне кровь. Будто снова рождаюсь, – высказался вслух Джонни Питфайер.

– На этот раз у меня такое ощущение, что мы стартуем на Марс, – сказал Пит.

У самолета копошилась техническая команда. Ее старший сержант Стив Гарди подошел к Расселу и доложил:

– Сэр, все в порядке. Баки заправлены. Боезапас в комплекте. Самолет готов к старту.

– О'кей, Стив, – ответил Кремп, – твои люди свободны. И, обернувшись, приказал:

– Экипажу занять свои места.

По черной металлической лестнице все, один за другим, поднялись в кабину самолета. Устроившись в кресле пилота, майор Кремп надел гермошлем и включил тумблер связи с диспетчером.

– «Вавилон». Говорит «Труба всему 55». Готовность номер четыре. Техническое состояние – Альфа один.

– Понял, Рассел, – ответил надтреснутым голосом полковник Патерсон, лично следивший за вылетом бомбардировщика, – у тебя есть еще четыре минуты.

– Знаю, шеф.

Джонни Питфайер пощелкал тумблерами навигационных приборов, посмотрел на легкое дрожание стрелок и остался доволен.

– Предлагаю назвать наш бомбардировщик «Мамочкой». – предложил он.

– Согласен, – поддержал его Кремп, – каждый самолет должен иметь свое имя, как человек.

– Я проверил работу вооружения, кэп. – подал голос Громоотвод. – можем встретить достойно дюжину «Мигов».

– Если за дело берется Громоотвод, я спокоен, – подколол его Пит Джассини. – Хотя лично я предпочел бы заочное знакомство с «Мигами».

– Молчи, проклятый трус, – огрызнулся Билл и повернул голову влево. Повинуясь системе управления, источник сигнала которой находился у него в гермошлеме, туда же повернулась и пушка. Хармен довольно осклабился:

– Проверь лучше свой передатчик. Не хотел бы я остаться без связи раньше времени.

– Ничего, – весело откликнулся Пит, – если этот русский источник нас нащупает, все равно ничего не спасет. Даже твои бочонки с гремучей смесью.

– Эй, – окликнул их майор Кремп, – Что за настроение перед стартом? Ребята, – обратился он к Дику и Лесли, – ваша игрушка здорова?

– Так точно, сер, – отрапортовал Лесли Форд, – Ждет не дождется, чтобы дать парочку выстрелов по русскому эфирному оборотню.

– Ха, – воскликнул Пит, – Здорово ты его окрестил. Летим поохотиться на оборотня.

– Это впервые в моей жизни, – подвел итог разговору Рассел, – всем приготовиться, через минуту старт.

Веселое настроение, царившее в экипаже, сменилось напряженным ожиданием. Мерно работали приборы. Светились индикаторы топлива и забортной температуры. Рассел запустил двигатели. Мощная сила родилась где-то с боков, дав о себе знать дрожью корпуса. Стратегический бомбардировщик ожил, словно в него вдохнули жизнь, и стал выруливать на взлетную полосу. Солнце, светившее теперь слева, отразилось на черной поверхности гермошлемов экипажа. Вырулив на прямую, как стрела, полосу, бомбардировщик на мгновение замер.

– «Вавилон», здесь «Труба всему 55». Аппаратура в норме. Вооружение тоже. К старту готов.

– «Труба всему 55». Здесь «Вавилон». Старт разрешаю через пять секунд.

Рассел уставился на таймер, встроенный в панель управления. Зеленые цифры быстро сменяли одна другую. Пять, четыре, три, два…

– Старт! – раздался в гермошлеме у Рассела голос майора Патерсона, – С Богом, ребята! Соединенные Штаты на вас надеются.

Рассел мысленно перекрестился и нажатием послал свою смертоносную птицу в полет. Б-52 рванулся с места. Шасси бешено завращались, набирая обороты. Через несколько секунд разбега бомбардировщик подпрыгнул и оторвался от земли, набирая высоту, достигнув которой, взял курс в сторону бескрайнего океана. В диспетчерской башне полковник Патерсон провожал его взглядом. Только он один знал, что из этого полета стратегический ракетоносец никогда не вернется.

Последнее время Антон чувствовал какую-то тоску. Из дома давно не было писем. Служба надоела до боли в затылке, а впереди не было ничего кроме серых долгих дней. Скоро начнется поздняя осень и он будет мокнуть под дождем, съеживаясь от холода и падающих за шиворот капель, а еще от безысходности и желания заорать на всю часть, что он больше не может ждать. А дембель все не наступал.

Постепенно приступы тоски проходили. Антон брал себя в руки, ходил на «смену», трепался с друзьями. Но сейчас ему надоело и это. Он часами сидел в наушниках и не вылезал из эфира. Американцы потеряли счет своим неудачам. Уже добрая сотня самолетов изменила курс после общения с Антоном. Но, что самое интересное, он ни на кого не давил. В шкуре эфирного оборотня Гризов просто беседовал с летчиками и радистами, расспрашивал их о жизни, о семье. И они охотно общались с ним. За месяц Антон выяснил, что добрая половина людей пошла служить в авиацию только ради денег. А многие просто не знали, куда податься, потому что с детства валяли дурака. Но и тем и другим часто хотелось пообщаться с понимающим человеком, и эфирный дух был как нельзя кстати. Поговорив с Антоном четверть часа, летчики, наплевав на все приказы командования, уводили свои самолеты куда глаза глядят. Несколько раз Антон попадал на одних и тех же радистов. Он даже завел себе друзей среди американских пилотов. Многие уже узнавали его по голосу и приветствовали как старого знакомого. Среди американцев сложилось мнение, что дух сам по себе не злой, а потому, приземлившись не на той авиабазе, пилоты открещивались от начальства как могли, валили все на неисправные приборы и выгораживали Антона. А он в ответ перестал им пудрить мозги и просто болтал о всяких мелочах: обсуждал новости, погоду, новые фильмы. Самолеты и без него уже летали кому куда вздумается. Но однажды, поболтав с пилотом истребителя, у которого сегодня был день рождения, Антон решил задержаться в эфире и отдохнуть, порезвившись немного в атмосферных просторах. Тем более, что на Земле никто не замечал его отсутствия. Для окружающих он никуда не исчезал, а продолжал служить или спать. По земным меркам это время для него стояло на месте. Пролетев над Европой, Антон ненадолго стал радиопомехой, вызвав искажение в передачах особо тенденциозных радиостанций. Потом покружился вокруг Эйфелевой башни, посмотрел с высоты птичьего полета на ночной, сверкающий огнями Париж и устремился к берегам Великобритании. Уже недалеко от Лондона Антон вдруг заметил летящий со стороны Атлантики военный самолет. Приземлившись на антенну самолета, оказавшегося американским бомбардировщиком, Гризов перетек по ней в радиоприемник и устроился у задней стенки, затаившись в виде никому не мешавших электронов.

– Еще два часа, и мы будем над Англией, – сказал Джонни Питфайер.

– Скорей бы уж, – подал голос Пит. – Мне осточертело смотреть на эту бесконечную воду.

– А мне, – заметил Громоотвод, – не терпится пальнуть пару раз по этому русскому излучателю.

Кремп окинул взглядом приборы и спросил у Лэсли:

– Сержант, вы уверены, что ваши ракеты не оставляют никакого следа?

– Да, сэр. Мы с Диком присутствовали при стрельбах на Аляске. Там одной такой штукой был сметен с лица земли специально выстроенный городок. Ни один прибор не смог определить излучения. Причем вид у городка был такой, словно произошло землетрясение.

– О'кей!

«Интересно, о чем это они? – подумал Антон. – Такое ощущение, что они летят бомбить Москву». Решив для себя, что он заглянет сюда еще разок, Антон вновь стал радиоволной и пронесся над Северным морем, испытав приятное покалывание от скопившихся в воздухе электрических зарядов. Пробежавшись по антенным полям, Гризов вернулся в свое главное тело и ощутил хлопок по плечу.

– Эй, брат, – сказал Малой, – пойдем чай пить.

Антон открыл глаза и потянулся.

– Заснул маленько, – как бы извиняясь, сказал он.

Некоторое время назад Антон вдруг ощутил в себе способность воспринимать мысли и чувства людей, находившихся где-то очень далеко. Потом он привык и стал относиться к ним, как к чему-то своему. Родителей он не видел уже год, но чувствовал, как они беспокоятся за него, и вместе с ними переживал все, что происходило дома. Знал он мысли телефонистки из Комсомольска-на-Амуре, знал мечту горного спасателя Олега Перегуды с Кавказа, а вот мысли водителя двадцать второго троллейбуса в Питере стали ведомы ему не так давно. Да и были они невелики: водитель хотел новые ботинки и цветной телевизор. Неожиданно Гризов вспомнил о летящем неизвестно куда стратегическом бомбардировщике. «Он ведь делов натворить может», – подумал Антон, зачем-то оглядевшись вокруг. Рядом сидел Малой и пил свой вечный чай. Антон покосился на него и еле сдержал себя, чтобы не испариться.

– Я сейчас, Малой, – сказал он, выходя в коридор.

Там, при тусклом свете лампочек Антон свернул за угол и превратился в мерцающее облако, а затем исчез. Поднимавшийся по лестнице капитан Гуцул уловил запах, похожий на аромат орхидей. Он постоял с минуту в ожидании какой-нибудь мысли, но ожидание было напрасным, и Гуцул пошел к себе на КП.