Текст книги "Успешные генералы забытой войны"
Автор книги: Алексей Олейников
Жанр:
Военная история
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
А.В. Олейников
УСПЕШНЫЕ ГЕНЕРАЛЫ ЗАБЫТОЙ ВОЙНЫ
ВВЕДЕНИЕ
100 лет отделяют нас от начала Первой мировой (или Великой, как ее называли в России) войны 1914—1918 гг. Война, обескровившая европейскую цивилизацию, прекратившая существование 4 империй, оказалась в тени более поздних событий и катастроф. В России – революций и Гражданской войны. Изменение общественно-политической формации и режима привело и к забвению воинов, в частности, генералов той армии, которая с честью выполняла свой долг в последней войне Российской империи, не раз выручая своих союзников и внеся более чем весомый вклад в дело победы Антанты над государствами Германского блока [1]1
Антанта – военно-политический союз России, Франции и Англии, в течение войны пополнялся новыми участниками. Применительно к России знаковыми стали подписанная в августе 1892 г. начальником русского Генерального штаба Н.Н. Обручевым и помощником начальника французского Генерального штаба Р.Ш.Ф. Буадеффром Франко-Русская военная конвенция (утверждена в декабре 1893 г.), соглашение 1907 г. с Англией (в 1908 г. русский и британский монархи обменялись мнениями по поводу возможной совместной войны с Германией). Германский блок – союз Германской, Австро– Венгерской, Оттоманской империй и Болгарского царства.
[Закрыть].
Русские генералы Первой мировой войны… Сколько негативного было сказано об этих людях. Например, такое: «…некоторые меры к устранению военной невежественности были принимаемы старым правительством, но меры эти, скорее, можно назвать полумерами, так как мерилом оценки того или другого лица часто, если не сказать – почти всегда служила родовитость происхождения или близость ко двору и придворным сферам» {1}. «Колебание, нерешительность, боязнь ответственности, привычка сваливать то, что нужно сделать самому, на другого» {2}– вот, по мнению авторов этой статьи, главные черты, присущие русскому генералитету в годы мировой войны.
Недостатков у русского генералитета было достаточно. Качества администраторов, хозяйственников, строевиков и пр. многих русских генералов были не особо нужны в сложной боевой обстановке. Решительности, инициативы, творчества зачастую не хватало. Не весь русский генералитет смог достойно проявить себя, адаптироваться к новым реалиям, но ведь действовать пришлось в тяжелых условиях небывалой войны.
Но здесь необходимо отметить, что многие «грехи» высшего командования были свойственны и нашим союзникам по Антанте. Комдив В.А. Меликов, говоря о Приграничном сражении 1914 г. на Французском фронте, отмечал: «Сейчас же после объявления всеобщей мобилизации у французского командования сильно ослабела воля к победе. И хотя еще в мирное время по разработанным маршрутам сотнями змеек бежали эшелоны с войсками к восточной границе, но их не направляла твердая, уверенная рука полководца, крепко знающего, чего он хочет, и имеющего стратегическую перспективу» {3}.
Более того, зачастую и германское командование было не на высоте. Как отмечал исследователь Восточно-Прусской операции 1914 г. (для немцев – одного из наиболее удачных в оперативном отношении сражений на Русском фронте мировой войны) Н. Евсеев: «Операции показали, что русские и некоторые германские корпусные командиры не обладали нужным оперативным кругозором и действовали во вред общему ходу операции. Исключение составляли у немцев Франсуа и Белов, а у русских ген[ерал] Мартос. Августовское сражение показывает, что в обстановке маневренной войны требуется весьма жесткое управление армиями и корпусами» {4}.
Причем в этой операции, «располагая многочисленными преимуществами, а особенно русскими радиотелеграммами, немцы не вполне… справились со своей задачей и упустили многие представлявшиеся им возможности. Причиной этого явились оперативные промахи (порой неряшливость) некоторых германских военачальников» {5}.
Условия современной войны предъявляли к лицу, занимающему высокую командную должность, повышенные требования. Военачальник должен обладать умением правильно рассчитать, четко организовать и твердо направить действия вверенных войск, остро и мгновенно воспринимать оперативную обстановку во всем ее многообразии и тут же принимать смелое и взвешенное решение – «по своему вдохновению». Главное искусство стратега и оператора – правильно чувствовать тот предел в форсировании людских и материальных средств, за которым может наступить надлом в войсках, который повлечет за собой не победу, а поражение.
Русская армия эпохи Первой мировой войны дала военной науке имена 3 блестящих тактиков, выработавших самостоятельные тактические методы прорыва на различных фронтах и театрах военных действий (по сути, самостоятельные школы): А.А. Брусилова, В.И. Гурко и Н.Н. Юденича; 3 стратегов и военных организаторов: Н.Н. Юденича, М.В. Алексеева, великого князя Николая Николаевича; целый ряд кавалерийских (Ф.А. Келлер, A.M. Каледин, П.Н. Врангель, Н.Н. Баратов, A.M. Крымов, К.Г. Маннергейм и др.) и общевойсковых (П.А. Плеве, В.Е. Флуг, В.Н. Горбатовский, П.С. Балуев, А.И. Деникин, Л.В. Леш, Л.Г. Корнилов, П.А. Лечицкий, Е.А. Радкевич, М.А. Пржевальский, Д.Г. Щербачев и др.) военачальников. Появилась категория талантливых штабных работников (Е.К. Миллер, М.Ф. Квецинский, А.С. Лукомский, Н.Н. Духонин). Помимо тактических и организационных открытий, русские военные деятели отличились и в технической сфере: достаточно вспомнить систему минных постановок А.В. Колчака, заслуги и новшества инженеров генералов К.И. Величко, Д.М. Карбышева, нововведения в артиллерийском деле «русского Брухмюллера» генерала В.Ф. Кирея.
Характеризуя высший командный состав русской армии, необходимо сравнить его с таковым же у противника по одному весьма интересному показателю. Устоялось мнение – русские генералы считали солдат «серой скотинкой», гнали на убой и т.п. Но вот что показательно. Русская армия, в основном, избежала преступных «мясорубок» по образцу Французского фронта, когда командование и немцев, и союзников обрекало свои войска на огромные потери, которыми оплачивалась занятая территория. Причем делалось это сознательно.
Начальник полевого Генерального штаба германской армии генерал пехоты Э. фон Фалькенгайн пошел на организацию «Верденской мельницы» 1916 г., решив перемолоть живую силу французской армии на узком участке фронта. Жизни германских солдат, используемых совершенно неадекватно, его совершенно не волновали. Жертвами годовой мясорубки стали свыше 500 тыс. французов и более 400 тыс. немцев. Это кровопускание добило последние остатки германской кадровой армии, офицерский и унтер-офицерский корпуса были обескровлены. Пришлось создавать штурмовые части (а через год и делить войска на ударные и позиционные дивизии), так как поддерживать на должном уровне всю армию уже было невозможно. В.А. Меликов отмечал: «Многомесячная (с 21 февраля по осень 1916 г.) работа верденского “насоса по выкачиванию французской крови” по методам фалькенгайновской стратегии с ограниченными целями… не только истощила французов, но и выкачала около полумиллиона жизней германских солдат» {6}.
Вышеуказанное нельзя сравнивать, скажем, с проводившимся в том же году наступлением А.А. Брусилова, пусть и сопоставимым по потерям, но не сравнимым ни по размаху операции, ни по стратегическому результату. Союзники же, осознавая свое превосходство в людском и материальном плане над германцами, не нашли ничего лучшего, как прибегнуть к стратегии «размена», стремясь вызвать большие потери противника ценой собственных громадных потерь. Где же здесь военное искусство? Учитывая, что тактически немцы воевали более качественно и грамотно, чем все союзники, размен был не в пользу Антанты. Наиболее яркий пример – «Бойня Нивеля» 1917 г.
И напротив, некоторые русские генералы, далеко не блиставшие военными дарованиями (например, в 1916 г. – А.Е. Эверт и А.Н. Куропаткин), высказывались за ненужность наступления их фронтов севернее Полесья на глубоко эшелонированную и укрепленную оборону немцев, мотивируя это возможностью больших потерь и бессмысленностью пролития большого количества крови при прогнозируемых мизерных оперативных результатах.
Странно, что операции англичан и французов, продвинувшихся на несколько сотен метров, характеризуются как большой успех, аналогичные (достаточно, впрочем, редкие) деяния русских (например, наступления на р. Стрыпа и у озера Нарочь) с продвижением на несколько километров и с меньшими потерями, чем на Западе, считаются тяжким поражением. Офицер-фронтовик поручик К.С. Попов так передавал свои впечатления по этому поводу: «Для нас, русских, одерживавших крупные победы и терпевших большие поражения, казались смешными и жалкими масштабы французских официальных сообщений, гласивших о занятии какой-то “воронки” и о продвижении в таком-то районе на 15—20 метров» {7}. О двойных стандартах в оценке оперативно-боевой эффективности англо-французских и русских войск писал и генерал-фронтовик В.И. Гурко: «Я никогда не мог понять, почему получалось так, что наши союзники, имея в своем распоряжении силы более крупные, чем наши, причем даже по числу тактических единиц, если соотнести их количество с длиной линии фронта, применяли одни правила для [оценки] собственных наступлений и совершенно другие – для наших» {8}.
На фоне такого англо-франко-германского оперативного творчества именно русское и австро-венгерское командования смотрятся очень неплохо.
Начальник полевого Генерального штаба при Верховном главнокомандующем австро-венгерской армии (фактически ее глава) фельдмаршал граф Ф. Конрад фон Гетцендорф характеризовался немцами (после ухода в конце 1905 г. с поста начальника германского Генерального штаба А. фон Шлиффе-на) как лучший стратег Германского блока. Что и подтвердили действия Конрада в дни Галицийской битвы, его наступление против Италии в Трентино в 1916 г. (именно немцы, отказав в силу различных факторов Конраду в поддержке, не позволили этой операции приобрести стратегический масштаб) и другие операции. Генерал-квартирмейстер германского Восточного фронта М. Гофман, знавший фельдмаршала и работавший с Ф. Конрадом фон Гетцендорфом, так охарактеризовал положение австрийского стратега: «Планы начальника австро-венгерского Генерального штаба генерала Гетцендорфа, поскольку мне с ними случалось иметь дело, были все хороши, чего отнюдь нельзя сказать о планах нашего Верховного командования; несчастье этого гениального человека состояло в том, что у него не было аппарата для осуществления его планов» {9}.
Говоря о русском генералитете, следует отметить несколько моментов. Война нового типа требовала нового стиля руководства войсками. Заочно-директивный метод не годился – не все руководители это поняли, некоторые растерялись, не смогли приспособиться с трагическими последствиями и для вверенных войск, и для себя. Наиболее яркий пример – генералы А.В. Самсонов [2]2
А.В. Самсонов, генерал от кавалерии, командующий войсками 2-й армии в Восточно-Прусской операции.
[Закрыть]и П.Г.К. Ренненкампф [3]3
П.Г.К. Ренненкампф, генерал от кавалерии, командующий войсками 1-й армии в Восточно-Прусской операции.
[Закрыть].
Но история знает и примеры обратного порядка (П. А. Плеве, В.Е. Флуг и др.). Имена двух лучших стратегов Первой мировой войны – это имена русского (Н.Н. Юденич) и германца (Э. Людендорф). Так сложилось, что и русские, и немцы именно на второстепенных для себя фронтах (Кавказский для России и Восточный для Германии) имели выдающееся военное руководство, перевыполнив на этих театрах военных действий (ТВД) все мыслимые оперативные задачи – в отличие от главных фронтов. Оба генерала привнесли вдумчивый (во многом шахматный) подход к проводимым ими операциям, отличались решительностью действий. Но если Э. Людендорф был прежде всего мастером импровизации, то Н.Н. Юденич – мастером организации. Во время войны сформировались русская и германская военные школы со своими уникальными стилями. Достаточно назвать лишь имена двух крупнейших специалистов прорыва – А.А. Брусилова и А. фон Макензена, выработавших свои методики и подходы.
В этой работе речь пойдет о пяти русских генералах Великой войны, о людях, благодаря которым вопреки всему русская армия была успешной и победоносной. Боевая карьера П.А. Плеве, В.Е. Флуга, П.С. Балуева, А.А. Граникова и Н.С. Батюшина – яркий пример того, как много значит личность в истории армий и государств.
МАСТЕР КРИЗИСНЫХ СИТУАЦИЙ.
Генерал от кавалерии П.А. Плеве
Введение
Имя генерала от кавалерии Павла Адамовича Плеве, представителя плеяды талантливых отечественных полководцев Первой мировой войны 1914—1918 гг., почти не знакомо любителям военной истории. Безвременная кончина одного из лучших наших генералов в марте 1916 года привела к тому, что Павел Адамович не дожил до страшных событий 1917 года и последовавшей затем Гражданской войны, которой, в основном, и обязаны широкой известностью многие русские военачальники – его современники.
Например, мало кто знает Е.К. Миллера как неизменного начальника штаба в армиях, возглавляемых П.А. Плеве в годы Великой войны, но он известен как главнокомандующий войсками Северной области в годы войны Гражданской. В отношении незаслуженно забытого генерала П.А. Плеве отсутствуют серьезные исследования, не оставил он и воспоминаний – тем больший интерес представляют личность и деятельность этого незаурядного человека, причем на фоне осуществляемых им операций Великой войны. Ратный труд П.А. Плеве на полях Первой мировой заслуживает всестороннего внимания.
П.А. Плеве относился к плеяде так называемых русских немцев, со времен Петра Великого верой и правдой служивших России. Совмещавшие в себе лучшие черты и русского и германского народов, они исключительно много сделали для нашей государственности, вписали много ярких страниц в славную историю русского оружия. Применительно к Первой мировой войне достаточно назвать имена И.О. Эссена, Е.К. Миллера, П.Н. Врангеля, В.Е. Флуга. П.А. Плеве можно поставить в этот ряд одним из первых. Человек большой скромности, профессионал в своем деле, он был, что называется, «человеком на своем месте». Став полным генералом еще до войны, в военное время возглавляя армию и фронт, П.А. Плеве принадлежал к категории активных генералов, приверженцев энергичных действий, являлся мастером маневра и флангового удара. Среди лучших полководцев России «высшей категории» в годы Первой мировой (Н.Н. Юденич, А.А. Брусилов, П.А. Плеве) именно Плеве противостоял самому страшному нашему врагу – германской армии – и боролся против него с завидным успехом. Блестящий тактик, Павел Адамович стал, по сути дела, «палочкой-выручалочкой» Русского фронта: для выправления критической ситуации его неизменно посылали в самые горячие точки.
Так было 7 ноября 1914 г. под Лодзью, когда ударная группа германского генерала пехоты Р. Шеффера-Бояделя вышла на южную окраину города: для стабилизации ситуации общее командование над русскими войсками в районе Лодзи было передано Плеве. Так было ив 1915 году в Прибалтике, когда фронт был сохранен также во многом благодаря его усилиям. Причем нельзя забывать: Первая мировая война – война нового типа—сразу поставила исключительно жесткие требования к командному составу. Реалии современной войны требовали нового стиля руководства. И в то время, когда далеко не весь российский генералитет смог преодолеть стереотипы, не растеряться, сориентироваться должным образом, Павел Адамович, человек уже солидного возраста, проявил себя лучше многих, более молодых военачальников, достойно и грамотно руководя вверенными силами и средствами.
Становление полководца
Павел Адамович Плеве родился 30 мая 1850 года [5]5
Здесь и далее даты до 31.01.1918 г. даны по старому стилю, далее – по новому.
[Закрыть]и происходил из дворян Петербургской губернии евангелистско-реформаторского вероисповедания {10}. Образование он получил в Варшавской классической гимназии. Весьма интересно наличие у будущего генерала гуманитарного образования. В 60—70-е годы XIX в. традиционно большинство офицеров (в 1871—1879 гг., например, 64% {11}) проходили цепочку: военная гимназия – военное училище. В 1868 г. он поступил в Николаевское кавалерийское училище и в 1870 г. закончил его – причем по 1-му разряду, с занесением на мраморную доску училища {12}. В офицеры (корнеты) Плеве был произведен в 1870-м и выпущен в лейб-гвардии Уланский его величества полк. В 1874 г. он получил чин поручика {13}и поступил в Николаевскую академию Генерального штаба, которую окончил (полный курс) в 1877 г. также по 1-му разряду. Учитывая трудность этого результата, можно сделать вывод о незаурядных дарованиях молодого офицера. В этом же году за отличия в учебе {14}он был произведен в штаб-ротмистры.
В качестве обер-офицера (с переводом в Генеральный штаб в чине капитана) при штабе 13-го армейского корпуса П.А. Плеве воевал в Русско-турецкой войне 1877—1878 гг. Он участвовал в стычке близ высоты Сахар-Тепе (9 августа 1877 г.), сражении при Аясларе (10—11 августа), усиленных рекогносцировках (сентябрь—октябрь), общем наступлении войск Северного отряда и преследовании турок к Шумле (январь 1878 г.) {15}. За отличия в делах с турками 23 февраля 1878 г. Павла Адамовича наградили орденом Святой Анны 3-й степени с мечами и бантом.
После войны до 1880 г. Плеве служил в Болгарии в должности штаб-офицера для поручений при штабе командующего оккупационными войсками княжества Болгарского, руководил отделением Военного министерства княжества, был штаб-офицером для поручений при военном министре. 15 ноября 1879 г. «в награду отличного мужества и храбрости, оказанных в разновременных делах с турками», он был отмечен орденом Святого Станислава 2-й степени с мечами {16}. В 1879 г. Павел Адамович становится подполковником. Служба в Болгарии привела его в члены Главного военного суда – начальника софийского военного отдела. С 19 августа 1880 г. по июль 1881 г. он осуществлял цензовое командование 2-м эскадроном лейб-гвардии Кирасирского Его Величества полка {17}.
С 1880-го по 1889 г. Плеве служил на различных командных и штабных должностях: штаб-офицером для поручений при штабе Казанского военного округа; при Главном штабе; в составе экзаменационной комиссии Офицерской кавалерийской школы; штаб-офицером – заведующим обучающимися в Николаевской академии Генерального штаба офицерами; правителем дел Академии; временно командовал лейб-гвардии Кирасирским Его Величества полком. В 1882 г. Павел Адамович был произведен в полковники {18}.
Являлся Плеве и автором военно-научных работ. Так, в 1889 г. вышли в свет «Очерки из истории конницы» полковника Генерального штаба П.А. Плеве. Работа, предназначаясь прежде всего для юнкеров старшего класса Николаевского кавалерийского училища, охватывала вопросы развития конницы с древности до Русско-турецкой войны 1877—1878 гг. включительно и являлась весьма добротным исследованием по проблеме. Активного офицера привлекла оперативная подвижность конницы – единственного мобильного рода войск в то время. Интерес представляют выводы П.А. Плеве – они были в полной мере подтверждены событиями грядущей войны: «Во все времена конница только тогда являлась способною совершать великие подвиги, когда она была сильна духом настолько, что проникалась готовностью бороться со всяким врагом и со всяким препятствием, уверенностью в себе и твердою решимостью или победить или погибнуть… Военная история подтверждает громадное значение начальника конницы. Ни в одном роде оружия успех не зависит в такой степени от личных качеств начальника и его искусства управления, как в коннице… конница не должна смущаться быстрыми усовершенствованиями огнестрельного оружия: силе огня она может противодействовать крайним развитием подвижности, быстроты действий даже на пересеченной местности и в особенности подъемом духа до постоянной готовности решаться на самые отчаянные предприятия» {19}.
С 26 декабря 1890 г. П.А. Плеве являлся командиром 12-го драгунского Мариупольского полка, а с 27 января 1893 г. – занимал пост генерал-квартирмейстера штаба Виленского военного округа (с присвоением чина генерал-майора {20}). В новой должности Павел Адамович детально ознакомился с будущим театром военных действий, осуществив инспекционные поездки в Ковенскую и Осовецкую крепости, под Гродно, руководил поездками офицеров Генерального штаба под Ригу, Сувалки {21}.
Неоднократно исполнял Плеве и должность начальника окружного штаба. С 23 июня 1895 г. Павел Адамович становится начальником Николаевского кавалерийского училища, а с 30 июня 1899 г. – начальником 2-й кавалерийской дивизии с зачислением в списки Генерального штаба по кавалерии.
1 января 1901 г. Плеве произвели в генерал-лейтенанты {22}, а с 20 ноября 1901 г. он – начальник штаба Войска Донского.
С началом волнений в Царстве Польском 7 марта 1905 г. он был назначен комендантом Варшавской крепости. Надо сказать, генерала угнетала новая должность, он всеми силами стремился в строй и в том же году, 4 июля, был переведен на пост командира 13-го армейского корпуса. Павел Адамович считался участником Русско-японской войны, хотя в сражениях непосредственно не участвовал. К этому времени, кроме нафад за боевые отличия (ордена Святой Анны 3-й степени с мечами и бантом и Святого Станислава 2-й степени с мечами), он был награжден орденами Святой Анны 2-й и 1-й степеней, Святого Станислава 1-й степени, Святого Владимира 4-й и 3-й степеней, французским орденом Почетного легиона (Командорский крест), румынским Орденом короны (Большой крест), медалями (в том числе за участие в Русско-турецкой войне 1877—1878 гг.) {23}.
С 1906 г. Плеве – помощник командующего войсками уже знакомого по прежней службе Виленского военного округа. А 6 декабря 1907 г. он был произведен в генералы от кавалерии. Служба в мобильных войсках вырабатывала и современный взгляд на войну – не случайно и Плеве, и Брусилов продвигались по кавалерийской линии.
С 17 марта 1909 г. Павел Адамович занимал ответственный пост командующего войсками Московского военного округа. Ко времени формирования на базе округа 5-й армии (июль 1914 г.) за плечами генерала был пятилетний опыт руководства войсками округа: Плеве успел как подготовить вверенные ему части и соединения к предстоящим боям, так и войти во все стороны их жизни. Начальником штаба округа с 1912 года стал генерал-майор (с декабря 1914 г. генерал-лейтенант) Е.К. Миллер – и с тех пор оба генерала составляют неизменный и плодотворный дуэт, великолепно сработавшись друг с другом. Так, Миллер в 1914 году – начальник штаба 5-й армии, в январе 1915 года – 12-й армии, затем опять 5-й армии.
Павел Адамович Плеве на посту командующего округом в силу своей гуманитарной натуры широко занимался общественной и благотворительной деятельностью: состоял помощником попечителя бесплатной лечебницы военных врачей, почетным членом Императорского Московского общества воздухоплавания.
Будущий полководец прошел службу в строю, познал культуру штабной работы, преодолев все ступеньки военной карьеры. Павел Адамович был хорошим семьянином: имел жену (супруга – православная, в девичестве Сухомлинова) и двух дочерей (Ольгу, 1881 года рождения, и Екатерину, 1886 года рождения) и сына (Николая, 1892 года рождения) {24}. Дети также вероисповедания православного.
Характеризовался П.А. Плеве всегда исключительно положительно, «беспорочно».
