Текст книги "Георгий Ярцев. Я плоть от плоти спартаковец!"

Автор книги: Алексей Матвеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

В 72-м родился наш первенец Саша. В это время в Смоленск приезжает команда «Гомсельмаш» во главе с Леонардом Адамовым, известным в прошлом игроком минского «Динамо», на тот момент работавшим старшим тренером в Гомеле. Мне сообщают: с тобой хотел бы пообщаться Адамов. Еду в гостиницу, где остановились гости. Разговор без обиняков: наставник белорусов уточнил, какова моя зарплата, другие условия. «Переходи в Гомель», – предложил он.

Мы, конечно, долго размышляли. Съездил в Гомель, посмотрел предлагаемую нам новенькую трехкомнатную квартиру. В великолепном районе Гомеля. Красивейший город. Пару лет, там проведенных, вспоминаю с удовольствием. А какие колоритные игроки в «Гомсельмаше»: Арзамасцев, Ремин, Савостиков, Глухотко. Приглашал-то меня в команду Адамов. Стоило мне туда перебраться, как теперь уже бывшего старшего тренера позвали на работу в минское «Динамо». Это внесло, конечно, некоторый диссонанс. Я, кстати, и в «Гомсельмаше» становился лучшим бомбардиром.

Вдруг срочно предлагают выехать в расположение минского «Динамо», главной футбольной дружины всей Белоруссии. Там познакомился с Володей Сахаровым, Сашей Прокопенко, Эдуардом Малофеевым. В составе минчан даже сыграл международный товарищеский матч на тренировочной базе в Стайках, пару мячей забил, зарекомендовал себя очень даже неплохо. Сижу в гостиничном номере с Прокопенко, говорю ему: «Знаешь, ко мне завтра в Гомель должны приехать родители, родная сестра с мужем, жена Люба с маленьким сыном. А встретить их некому. Ключи-то от квартиры у меня». Взял билет и быстренько в Гомель. Между тем руководство «Гомсельмаша» не подозревало о моем фактически самовольном отъезде из Минска. Спокойно сидим в кругу семьи, влетают в квартиру боссы Гомеля. Шум, гам: за это могут дисквалифицировать. Я так подумал: ну и пусть, переживем. Благо мне звонили из Костромы, предлагали: давай-ка, мол, возвращайся в родные пенаты. Отыграл в Гомеле еще сезон, после чего вернулся на малую родину, в Кострому.

Условия предложили даже лучше, чем в Гомеле. «Если бы ты вошел в число «33 лучших игроков» Белоруссии, получил бы мастера спорта», – соблазняли меня в Гомеле. Немножко напрягло: уходить, не уходить… Тут мама звонит: «Гошенька, возвращайся». Наверное, тот ее звонок стал определяющим в моем решении.

В 75–76-м годах выступаю в костромском «Спартаке». Уходит из жизни отец. По большому счету, остаюсь единственным мужиком-кормильцем семьи, хотя сестры, разумеется, работали. Надо было зарабатывать, помогать маме, девочкам. С одной стороны, тяжело переживал кончину отца, с другой – все родное, семья, друзья детства, юности. С кем-то вместе оканчивал медучилище.

Кончина отца совпала с проведением сборов. Руководство футбольного клуба с пониманием отнеслось к нашему горю, не дергало меня, позволило остаться дома, с родными. Вернулся в Кострому уже не мальчиком, взрослым мужчиной, обремененным семьей, ответственным за нее. У Любы тоже быстро нашлась интересная работа. Вопросы бытовые решались оперативно.

Меня, к слову, никогда не влекли автомобили. По мне, так лучше небольшой катер купить, чтобы с ветерком по Волге прокатиться. Отдыхать я всегда умел. Мог, к примеру, на целый день уехать в лесничество – грибы, ягоды собирать. Вечерком возвращался. Это свое, родное. Спокойно готовился к матчам, никто из руководства лишний раз не беспокоил.

Главными футбольными встречами в Костроме исстари считались дерби с командой из Иванова. К этим матчам особенно тщательно готовились. Дерби – мягко сказано. Иваново и Кострома почитались текстильными гигантами, и на подобные рандеву собирались высокие лица обкомов партии. Они – к нам, мы – к ним.

Накануне дерби получаю тяжелую травму – разрубили мне голеностоп в предыдущей встрече чемпионата в Питере с местным «Динамо». Нога опухла, температура подскочила. Приезжает домой хорошо знакомый мне Скоропекин: как хочешь, мол, а играть надо. Перевязываю ногу. Достали соответствующего размера бутсу, нога-то, как уже сказал, распухла.

Чтобы защитить голеностоп от рецидива, взяли алюминиевую ложку, только столовую. Отпилили черенок, закрутили, вклеили пенопласт. И вот эту штуку закрыли, завязали. До сих пор шрам от той травмы остался. После чего требовалось еще ногу в бутсу засунуть. Подошел только 41-й, при стандартном размере моей ноги 39-м. Затем ремнем затянули всю конструкцию, и – вперед, на футбольное поле. Вот что собой представляли тогда матчи непримиримых соперников. Футболистов готовили порой в экстремальных условиях, невзирая ни на что. Даже на здоровье.

Очевидцы того матча между Костромой и Ивановом до сих пор смеются: «Помнишь, как алюминиевой ложкой мяч забил?!» Действительно, именно я, именно той ногой отправил в ворота соперников единственный победный мяч. Победа повлекла такие материальные блага, которые, думаю, некоторым клубам высшей лиги не снились. Кому-то из ребят квартиры выделяли, кому-то автомобили.

Помню, Женя Ловчев говорил, что многие футболисты приезжали в «Спартак» московский подзаработать. Остальное новичков клуба, дескать, не очень волновало. Так вот, в той же Костроме за победы в принципиальных матчах премиальные возрастали в геометрической прогрессии. Команда Ловчева, насколько знаю, получала намного меньше. Клубы второй лиги нередко были обласканы городским и областным руководством. Потому что на кону стоял престиж целых регионов.

Дальше я уверенно отыграл в Костроме еще один сезон – 1976 года. Сын Саша немного подрос. Все-таки родина – это Смоленск, Кострома, там дом, мама, сестры. Любу, повторюсь, мои родные приняли очень тепло, как свою дочь и сестру. С моими сестрами у Любы до сих пор очень доверительные, человеческие, проникновенные отношения.

Новый 77-й год встречали у мамы. Все собрались, вплоть до племянников и племянниц. Никто даже предположить не мог, в том числе я, что судьба так резко развернется. И подарит мне радости и одновременно горести выступлений за один из самых именитых клубов Союза – столичный «Спартак». Радостей, слава богу, оказалось куда больше. Однако об этом периоде своей жизни я вам уже достаточно подробно рассказал.

Прощание с любимой тещей

Откровенно говоря, в нашей семейной жизни неким камнем преткновения в какой-то степени иногда оказывался я. Ну, привык в свое время жить в одиночку! Тогда мама своевременно оказалась рядом, подсказала: «Семья у тебя, должен заботиться. Особенно в такой ответственный момент, когда жена беременна». Сказано просто и доходчиво. Меня сразу как бы отрезвило.

Кстати, друзей в тот период имели немало, регулярно ходили в гости, как и ребята к нам. И театральные новинки успевали посещать, на гастроли приезжали, в том числе, актеры столичных трупп. Наслаждались искусством Ларисы Мондрус, Махмуда Эсамбаева, многих других артистов.

Я уже как-то рассказывал, что Люба многое от моей мамы унаследовала, даже, вероятно, не подозревая об этом. Просто психологически, нравственно самые дорогие мне женщины очень схожи. И замечательно! Любовь Ивановна спокойна-спокойна, но это, знаете ли, порой «уснувший на время вулкан». Так на протяжении всей совместной жизни. Если я, предположим, разговариваю на повышенных тонах и уже получаю отпор, значит, стоп. Что-то не так, несколько «перегнул палку». В основном я после каких-то незначительных, мелких ссор и стычек иду на мировую, труда не составляет.

Кстати, потрясающая мама Любы – Нина Дмитриевна, как правило, принимала мою сторону в каких-то конфликтах. «Мам, ты что все время его защищаешь?!» – восклицала порой моя жена. Нина Дмитриевна была очень умной, мудрой русской женщиной. По сути, это вторая мама, я никогда не скрывал.

Заехала к нам в столицу, говорит: «Сынок, что-то неважно себя чувствую». Тогда друзья помогли. Поставили на ноги, Нина Дмитриевна еще пожила. Спустя время звонит: «Я выезжаю в Москву». Встретил ее на вокзале, она – в плохом состоянии. Побыла у нас дома пару дней, затем в больницу ее положили. Очень тяжелый момент переживали… С Любой проведали ее в больнице, Нина Дмитриевна в реанимации находилась, но в сознание приходила. Попросила, никогда не забуду: «Сынок, ты уж меня в ту немецкую землю не клади», – она в последние годы жила в Калининграде. Ее завещание мы, конечно, исполнили. Похоронили дорогого нам человека на Домодевском кладбище…

Непростой ждал семью период, когда ушел я из большого футбола. Трудился в спортшколе «Нефтяник», что в Капотне. В общем-то, после напряженных тренировок, матчей, бесконечных разъездов наслаждался, наконец, чуть ли не абсолютной свободой. Недовольство супруги, вполне резонное, исходило по причине нарушения мною «спортивного режима». В определенный момент эти «нарушения» стали даже частыми. Контраст особенно бросался в глаза – раньше за мной подобное не водилось. И вдруг – компания за компанией. Кому понравится? Понимал, где-то перебарщиваю. Тогда снова вернулся в любимую игру – футбол. Обрести полноценную жизнь как раз помогли в спартаковской команде ветеранов.

Когда стали часто ездить, проводить много матчей, понял: не выдержу, никакого здоровья не хватит, если не изменю что-то в себе. Возлияния закончились. Дальше все было умеренно. Позволял себе расслабиться только дома, по большим праздникам. Жизнь наладилась. Выручило осознание, что прежде всего – семья, ее интересы, забота о ней.

Заслуженная похвала супруге

Что всегда нравилось и нравится в жене? Не поверите – ее неистребимое желание работать. Ну, почему жена должна сидеть дома, если она очень деятельная натура? Не может и не хочет бесцельно проводить время. Помните, я уже говорил то же самое о своей маме. Они очень схожи – в этом прежде всего.

Уже 40 лет живем вместе. Конечно, очень благодарен Любе. Ведь, мягко говоря, непросто общаться с таким человеком, как я. Характер просто «взрывной», сложно бывает выдержать. Еще спасибо ей за то, что не заставляла и не принуждает до сих пор заниматься тем, что мне не по нраву. Например, копаться в огороде, облагораживать территорию, и так далее. Хочу – делаю, не желаю – отлыниваю. Видимо, в детстве и юности я наработался на ниве «сельского хозяйства». Убирал картофель, лен, фрукты, овощи и прочее. Судя по всему, с годами выработался своего рода иммунитет к подобным вещам. Люба не порицает и не осуждает.

Она всегда, как истинная жена, прикрывала меня от ненужного вторжения случайных людей, брала на себя функции секретаря, если требовалось. Вот, к примеру, после чемпионата Европы 2004 года, ход и результаты которого сильно тогда подействовали на психику, настроение, она чуть ли не силой увезла меня на дачу. Там только отдыхали, общались. По ягоды и грибы ходили. Еще ждали теплый обед, хороший ужин.

Вместе переживали радость рождения детей, решали проблемы их роста – физического, духовного. Занятия в музыкальной школе, различных кружках – буквально все заботы лежали на Любе, она с ними очень хорошо справлялась. Сообща пережили и трагедию с невосполнимой потерей сына, об этом расскажу чуть позже. Горе, кстати, не всегда объединяет. Знаю немало случаев, когда семьи в аналогичных ситуациях разбивались. Мы как были семьей, так и остались ею. Надеюсь, останемся и на все последующие годы.

Непростой момент моего расставания с большим футболом тоже пережили достойно. На самом деле, это совершенно другой образ жизни, весьма порой тяжелый, противоречивый, подчас неоднозначный. Как нередко бывает? Футболист, тренер в разъездах с командой, дома в силу причин – редкий гость. Встречи в подобных случаях после разлуки очень желанны, сладостны. Но вот игрок завершил карьеру. Казалось, появилась возможность каждодневного общения, о котором, так думалось раньше, люди просто мечтали. Ан нет. Выясняется, слишком разные они, даже образ жизни и мыслей у каждого свой, не совпадают супруги ни в чем. Да это личная трагедия! Мы данный период, опять же благодаря Любе, миновали почти безболезненно. Не помню неразрешимых упреков, укоров. Именно жена, еще раз скажу, помогла мне выйти из состояния стресса по окончании злополучного чемпионата Европы…

Люба великолепная хозяйка. Видимо, это умение она позаимствовала еще у мамы, ведь Нина Дмитриевна – повар высочайшего класса. Обожаю первые блюда, приготовленные женой. Не такой уж я гурман, но все, что жена с дочерью готовят, принимаю на «ура», с удовольствием. Борщи, солянки, лапша с курицей – объеденье! Люба, например, сама отменно лепит пельмени, можно сказать, тают пельмешки во рту. Могу и водочки по случаю принять, никогда, признаться, не любил вино, шампанское.

Капотня, «Богатырь», «Москвич»

Очень коротко о своей работе в первых двух школах я упоминал. Стоит, думаю, чуть подробнее остановиться. Не зря только что рассказал, что мы с женой весьма достойно пережили мое расставание с большим футболом. Во многом этому поспособствовали те замечательные люди, с которыми пересекся в «Нефтянике» из Капотни и «Красном богатыре».

Не знаю, как вам, а мне нравился раньше, скажем, долгий путь на метро. Легковушку, признаться, не люблю водить, ну, не мое. До сих пор не сажусь за руль, личный водитель имеется. Тогда в Капотню добирался сначала до Кузьминок, затем еще садился на маршрутку, она подвозила прямо к воротам стадиона. Дорога не самая короткая, зато сколько литературы прочитал за это время, провел его с пользой! Люба работала в библиотеке до часу дня, мы обедали, и я отправлялся тренировать мальчишек.

Очень добрые, хорошие люди в «Нефтянике» работали, нормально ко мне относились, отношения сложились весьма доброжелательные. Откровенно говоря, мне очень нравилось там. Приятно наблюдать, когда под твоим чутким руководством пацаны росли в мастерстве.

Но тут родилась дочка Ксюша, и я без особого труда подыскал себе место работы поближе к дому, в «Красном богатыре». Здание этой школы, ее футбольное поле видны с балкона нашего дома в Сокольниках. К тому времени окончил Малаховку и на полном основании мог трудиться в клубах и ДЮСШ. Самое главное, близко от дома, успевал помочь Любе по хозяйству, присмотреть за маленькой дочкой.

Трамвай «четверка» завозил в спартаковскую ДЮСШ моих давних знакомых, знаменитых игроков. Они завершили карьеру, стали наставниками – Нетто, Дарвин, Тищенко, Осянин, Паршин, многие другие. И «четверка» шла дальше, до «Красного богатыря», где трудился я. Знаменитости недоумевали: «Да что ты делаешь там, давай к нам, в «Спартак». Э, нет. Отдавал себе отчет в том, что мой «Спартак» – школа олимпийского резерва, там почти железная дисциплина, четкий распорядок дня. А в коллективе физкультуры «Красный богатырь» чувствовал себя раскованнее. Более того, кроме проводимых мною тренировок, успевал еще и за вторую мужскую команду сыграть. Трудился легко, непринужденно. Любопытно, что матчи первенства столицы, участником которого был и «Богатырь», почти неизменно превращались во встречи друзей-спартаковцев. Они работали в аналогичных клубах – Фалин, Доронин, Хусаинов, Масленкин. Не сравнить же эти баталии со значимостью встреч, скажем, ДЮСШ «Спартака» и ЦСКА. Поэтому чувство свободы на тот момент ценил превыше всего. А тут и ветераны «красно-белых» звали к себе. Относительно вольный график работы на «Богатыре» позволял совмещать поездки со спартаковскими ветеранами по разным регионам.

В моей футбольной творческой биографии значится и клуб «Москвич». Позвал меня туда давний знакомый по Смоленску Илья Иваницкий. Супруга его – Люда тоже наша хорошая знакомая. Мы и на их свадьбе гуляли. С Ильей пересеклись абсолютно случайно. Нырнул я в знакомую лазейку в ограде Сокольников, встретив, таким образом, старинного приятеля, который шел навстречу. Судьба. Заглянули в любимую кофейню «Фиалка». Илья говорит: «Георгий, я сейчас команду принял. Приходи, поддержи». Я как раз свободен был. Почему еще не поиграть? Заканчивать с футболом не хотелось. В Кострому, правда, опять звали, но, поразмыслив, отклонил предложение. Да и мама не советовала приезжать: «Гошенька, по-моему, тебя здесь начнут не только хвалить, но и ругать. Не стоит сюда возвращаться». И все в таком духе.

К тому же Илья видел меня в «Москвиче» не просто футболистом, а играющим тренером. Это, признаться, особенно привлекло, как раз и требовалась практика тренера. Что скрывать, хотел связать свою дальнейшую жизнь все-таки с футболом, деятельностью наставника. Уговорил своего партнера по «Спартаку» Сашу Кокорева: «Пойдем в «Москвич»?» – «Пойдем», – был ответ. Что ж, все как бы началось с нуля: полные предсезонные сборные прошли, закрепились в составе. Чувствовал себя нормально, даже комфортно.

Но… Тот перечень условий, которые мы обговаривали с Ильей до прихода в команду, оказался не выполненным. К сожалению, ушел из жизни многолетний президент клуба «Москвич» Анатолий Магит. И все прекрасные намерения, договоренности, ранее с ним достигнутые, как бы канули в Лету. Оставаться было, в общем-то, бессмысленно.

Илья на тот момент – еще молодой, неопытный, необстрелянный тренер, ему сложно пробивать какие-то вещи. Ну, для виду я немножко еще поиграл и ушел. Мы с Иваницким достаточно тепло расстались, в конце концов, не он виноват, что многое сложилось не по нашему с ним сценарию.

Удалось одно время тренировать и команду музыкантов эстрадных «звезд». Коллектив организовал другой мой замечательный партнер по «Спартаку» Валера Гладилин. В составе, разумеется, не только эстрадные певцы, но и футболисты прошлого. Этакий коктейль из игроков прошлого и артистов. С нами тренировались, играли Гоша Барыкин, Крис Кельми, Сергей Беликов, многие другие ребята. Очень неплохо взаимодействовал с ними Петрович – Пресняков-старший. Поездки по всей стране с концертно-спортивными программами. Сначала пели, потом играли в футбол.

Конечно, с некоторыми людьми, никогда профессионально не игравшими, сложно приходилось на поле. Скорее, они выходили на газон из популистских соображений, чем всерьез и умело гоняли мяч. Однажды говорю Гладилину: «Знаешь, мы с тобой быстрее запоем, чем научим ребят играть в футбол». Иногда, откровенно говоря, еле ноги волочили, нам с Валеркой приходилось отдаваться на поле полностью. Потому что против нас нередко выходили команды весьма неплохого уровня. Ударить в грязь лицом, конечно, не хотелось.

Сейчас, спустя время, вижу, что многие наши подопечные из той когорты артистов куда профессиональнее стали играть. Всерьез увлеклись футболом, регулярно тренируются. В хорошем смысле «заболели» тем, чему я посвятил всю свою сознательную жизнь. Приятно сознавать, что приобщил кого-то к самой популярной на планете игре. Да к тому же это – здоровье, отличное времяпрепровождение.

И, насколько заметил, немалую пользу наши футбольно-эстрадные вояжи приносили местным футболистам, когда-то защищавшим цвета своих региональных команд. Ведь не секрет, об этих замечательных людях порой напрочь забывают представители тамошних властей. А тут во время, скажем, нашего с Гладилиным приезда погасшие футбольные «звезды» появляются на газоне стадиона, их от души приветствуют болельщики, замечают и начальники-руководители. Какие-то определенные блага сулят…

Работа комментатором

Не случайно хочу вам рассказать об этом, сотрудничество с телевидением предшествовало моему возвращению в большой футбол. Уже в качестве наставника родного «Спартака», а затем и его главного тренера.

Но сначала вот о чем. Немножко вперед забегу. Сотрудники российского телевидения попросили прокомментировать ряд матчей первенства Европы 1996 года в Англии. Я согласился, благо все равно в нашем чемпионате пауза наступила. Какой шум поднялся, какой нездоровый ажиотаж! Дескать, Ярцев бросил «Спартак», улетев в Англию, команда предоставлена самой себе, и все в том же духе. Оставлю эти пассажи на совести недобросовестных, а зачастую и непрофессиональных людей, не разбиравшихся в элементарных вещах.

Еще мне вменяли то, что я, мол, бросив клуб, поехал выручать друга – Романцева. Да, считал и поныне считаю, что именно моя помощь тогда очень требовалась ему. Психологически Олегу приходилось сложно, как никогда. Жил я тогда в Лондоне, он – со сборной в предместьях Манчестера. Мы регулярно созванивались. «Приезжай пораньше, надо пообщаться», – просил Романцев. Конечно, ему хотелось хоть немного отвести душу в столь непростой ситуации. Речь-то, извините, вообще стояла о замене ряда футболистов.

Ведь отказывались выступать. Нужно было как-то пережить это. Очень сложно, повторюсь. Тем более бунт подняли футболисты, в которых Романцев душу вложил, на ноги их поставил, привил высокую культуру игры. Конечно, я посчитал необходимым быть тогда рядом с ним.

И по возвращении в Москву после того ЕВРО нужно было втянуть Олега в тренировочный процесс, отвлечь от мрачных мыслей. Кто это сделает, как не его друг? Романцев взял пару-тройку дней отдыха. Восстановил душевные силы, стал плодотворно, как и раньше, трудиться в клубе.

А предыстория моего прихода на телевидение такова. Познакомился с комментатором Олегом Жолобовым, работавшим в то время ведущим программы «Арена». Он и предложил попробовать свои силы. Понравилось. Сама по себе обстановка новая, необычная для меня. Не футбольный коллектив – журналистский. С различными выездами на всевозможные мероприятия, где предполагалось общение.

Это сейчас включаешь телик и смотришь, к примеру, матчи многих европейских национальных чемпионатов. Тогда, объективно, такой возможности не было, а располагала материалом именно программа «Арена». Да, наши выпуски часто выходили поздно вечером, возвращаться домой вообще приходилось за полночь. Но сам процесс, подготовка к эфиру, общение с людьми доставляли несомненное удовольствие.

Поэтому не удивился, когда предложили комментировать матчи первенства страны, Европы, мира, встречи нарождавшейся Лиги чемпионов. Приятно, когда получал комплименты от самого мэтра телерадиожурналистики Николая Николаевича Озерова. Разговоры с ним просто окрыляли. Вообще мы с ним очень тепло общались многие годы. Николай Николаевич всегда был желанным гостем нашей команды, с любовью относился к родному для него «Спартаку». По большому счету, именно ему вкупе, конечно, с братьями Старостиными принадлежит ключевая роль в возрождении почитаемого миллионами людей клуба.

Иногда Озеров не стеснялся давать советы: «Вы с Олегом много мяч гоняете». Это означало, что во время репортажа львиную долю времени, на взгляд мэтра, уделяли перечислению фамилий игроков, владеющих мячом. Я старался усваивать ценные уроки, перестраивался. Какую-то информацию дозировал, больше о самих футболистах рассказывал, и так далее. Работа комментатора сама по себе очень любопытна.

Во время чемпионата мира в Америке в 94-м работал в Хьюстоне. Какие-то матчи вел индивидуально. То первенство оставило самое благоприятное впечатление. Прежде всего организация на высочайшем уровне. Чемпионат, показалось, прошел на одном дыхании, даже и не заметил, как 40 дней пролетели с момента нашего прилета в Штаты. А группа наша телевизионная, по понятным причинам, раньше всех объявилась на соревнованиях.

Впервые, кстати, за многие-многие годы увидел, как сборная Кореи буквально трепала немцев, те, по-моему, «поплыли» от жары, стоявшей в Америке. Впечатляюще тогда смотрелись болгары, их лидеры – Стоичков, Лечков, Костадинов. Вот как раз запечатлелась игра Болгария – Германия, в которой Стоичков и компания раздербанили соперников. И, безусловно, финал Бразилия – Италия, когда драматически для итальянцев завершилась серия послематчевых пенальти. Вообще сама атмосфера чемпионата, его незабываемый антураж потрясающи. Такое надолго остается в памяти.

Но не только сам футбол запомнился. По ходу первенства ближе познакомился и подружился с оператором телевидения Романом Романовичем Карменом, сыном знаменитого Романа Кармена. С Карменом-младшим, оказывается, неоднократно пересекались в столичных Сокольниках, жили практически в соседних домах. Но я-то раньше в лицо его не знал! «Георгий Александрович, часто мы с вами виделись в Сокольниках», – делился Кармен-младший. «И где могли видеться?» – «Да, в магазине, например». С Романом мы в свободное от работы время объездили почти весь Даллас, побывали на знаменитом месте убийства Кеннеди.

Когда только прилетел, меня встретили Фетисовы – Слава с Ладой. Вячеслав тогда еще действующий игрок, слава его в буквальном смысле была в зените. В Нью-Йорке пару дней с ними побыл. Сходили вместе в «Русский самовар», его держал, между прочим, внук той самой знаменитой Каплан.

Российские туристы в Америке расслаблялись вовсю, выпивали очень мощно. Больше всего позабавила история, рассказанная Славой. Вполне реальная байка. Фетисов на самом деле очень добрый по натуре человек, готов помогать чуть ли не всем, нашим соотечественникам тоже.

Приезжают Слава с Ладой ко мне в гостиницу. При входе видят пьяных в дупель россиян. Фетисовых сопровождал еще Сергей Макаров. И Слава предлагает нашему туристу: давай, мол, отведу тебя в номер, скажи только, где живешь. Не бойся, я – Фетисов. Тот, наконец, смог продрать глаза и говорит: «Угу, ты – Фетисов, а тот – Макаров, да. Хватит «лапшу» вешать».

По возвращении в Москву вижусь с Константином Ивановичем и Валерией Николаевной. Она дает весьма лестную оценку моим репортажам. И не только при очной встрече. Где-то на телевидении так сказала, отметив тандем Ярцева – Жолобова. Может, это еще связано с тем, что по ходу некоторых репортажей я нет-нет, да положительно оценивал моменты подготовки футболистов к важным турнирам под руководством ее знаменитого мужа.

Новая жизнь в «Спартаке»

Еще в Америке я общался по телефону с Олегом Романцевым. Кстати, с Олегом пересекались раньше, в аэропорту Ливерпуля, где команда под его руководством проводила очередной официальный матч. Как будто и не бывало нескольких лет разлуки после размолвки в «Красной Пресне». Общались легко, непринужденно. Он даже первым шаги навстречу сделал, очень тепло тогда поговорили. С Олегом сыновья были – Вадька и Валька, жена Наталья.

И вот в 94-м какая-то шумиха вокруг «Спартака» поднялась, якобы масштабные изменения грядут, и не совсем хорошие. Естественно, руководство российского телеканала, от которого я работал на мировом первенстве в США, попросило меня прокомментировать последние события в стане «красно-белых». Набираю номер Романцева, прошу его: не мог бы ты рассказать, что на самом деле происходит в команде? А то вот выхожу сейчас в эфир, хотелось бы сообщить телезрителям последние новости из стана «Спартака». Олег сказал, что клуб усиливается игроками, а вся спровоцированная кем-то шумиха – не более чем пиар с душком. Еще похвалил мой предыдущий репортаж.

Вот тогда-то он поинтересовался: «Когда будешь в Москве? Прилетаешь, жду твоего звонка. Договорились?» – «Договорились».

Прилетел и позвонил. «Я сейчас еду в Тарасовку, – звонил из Сокольников Романцев. – Забираю тебя, ты мне нужен», – подтвердил свои намерения Олег Иванович. В то время Саша Тарханов, помощник Олега, уже покинул команду. Приехали в Тарасовку, расположились в комнате Олега. Выпили кофейку, покурили. «Я хочу, чтобы ты вернулся и работал со мной». – «Спасибо, я согласен». Все формальности уладили моментально, и я начал трудиться в родной команде.

Многие наши знакомые, друзья были искренне довольны, что мы снова вместе. Эту дружбу и в самом деле не разорвать. Опять же, как не благодарить Олега?! Он дал мне возможность вернуться в любимую команду, проявить себя уже в тренерской ипостаси. Одна из сильных сторон Романцева – даже если что-то задумал, казалось бы, решил наверняка, никогда и ничего не делает впопыхах, сгоряча. Берет себе время обдумать, все взвесить. Значит, решение, например, позвать меня, у него созрело. Спешка, спонтанность – не его характерная черта.

Забегая вперед, скажу: мне с ним, как с президентом клуба, работалось легко. Вовсе не потому только, что он мой друг. Старался приходить к нему с конструктивными предложениями, которые, как правило, находили отклик. Мы называли это «вопросом на одну сигарету». Выкуривали ее, и вопрос решался. «Ты все просчитал?» – «Да». Если дело сложнее, максимум пара сигар уходила на обсуждение. Обычно мало набегало проблем, на решение которых Романцев брал время.

Футбольные болельщики в курсе, что мне позже пришлось общаться с руководителями других команд, в которых работал. Так что есть с чем и с кем сравнивать. Могу сказать: лучше президента клуба, чем Романцев, я на своем тернистом тренерском пути не встречал. Это абсолютно объективно. Я приходил к президенту Романцеву, и все исполнялось. Он словно родился с этой ролью. Когда сел в кресло, увидел практически все болевые точки своего клуба.

Кстати, немало вреда принесли некоторые сотрудники клуба, видимо, мечтавшие одно время, чтобы Ярцев, образно говоря, «спалился». И Романцев поспешил бы ему на помощь. Вот такие планы вынашивались. Но, слава богу, они не сбылись. Дисциплина, порядок с приходом Романцева на высокий пост были восстановлены. Например, по ходу «золотого» 1996 года организационные проблемы у меня попросту отсутствовали. Это ли не показатель стабильности, порядка, уверенности в завтрашнем дне?!

Меня нередко спрашивают: а почему вы не оставили в команде образца 1995–1996 годов опытных игроков? Зачем надо было их продавать? Тем более, после удачного выступления в групповом турнире Лиги чемпионов действительно была возможность их оставить. Ведь имелся риск провалить следующий сезон – внутреннее первенство, Лигу чемпионов. Я, в свою очередь, – не очень хороший приемчик, правда, – отвечу вопросом на вопрос. Ну, представим, мы их, опытных, сохранили. Заиграли бы, в частности, столь ярко те же Тихонов, Титов, Аленичев, Кечинов, Ширко, Джубанов, другие ребята? Думаю, вряд ли. Кого продавать, а кого привлекать – больше мое тогда решение, не скрою.

Мы с Романцевым сошлись во мнении: деньги, заработанные в Лиге, потратим на молодежь, которая уже подрастала. Задача ставилась строить команду будущего, не отдаленного даже, а ближайшего. Подошел такой момент, понимаете? Цымбаларь, Мамедов, Хлестов, Пятницкий, Ананко тоже в принципе готовились к возможному отъезду, но, тем не менее, остались в клубе. За них, к слову, давали приличные деньги. Мы отдали на сторону только мастеров, в какой-то степени представлявших собой некий застой.

Разговор какой? Пестуем молодую команду. Я люблю и молодежь, и ветеранов. Но молодежь образца 1996 года уже на всех парах рвалась в основу. Им как бы закрывали дорогу, несколько искусственно, как раз те, с кем распрощались.