Текст книги "Сражения, изменившие ход истории 1945-2004"

Автор книги: Алексей Баранов

Соавторы: Юрий Степанов,Елена Лыкова,Герман Адольфович
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)

В ночь на 1 сентября после короткой артиллерийской подготовки части КНА начали атаку. В результате недельных боев, северокорейцам удалось прорвать линию фронта и углубиться в оборону противника до 10–15 км. Однако развить наступление, а тем более окружить войска противника, не удалось. 8 сентября части КНА были вынуждены перейти к обороне и отражать многочисленные контратаки американских и южнокорейских войск.

Провал планов молниеносной войны. Переход частей КНА на всей линии фронта к обороне свидетельствовал о срыве наступления северокорейцев и провале плана молниеносной войны Ким Ир Сена против Южной Кореи. А после того, как войска ООН 15 сентября перешли в наступление, и началось быстрое отступление КНА, встал вопрос уже о жизнеспособности северокорейского режима. 23 октября был взят Пхеньян, войска КНДР откатывались к китайской границе.

С этого времени в войну активно вмешивается СССР и Китай. И характер конфликта, и характер боев стал сразу же сильно меняться. Весь предшествующий военный опыт был призван на помощь.

Решающую роль в последующие годы стали играть воздушные бои.

9. Роль авиации на первом этапе Корейской войны

Успехи лета 1950 г. Как выше было показано, первый период боевых действий был очень удачен для армии Северной Кореи. Ее сухопутные силы при поддержке авиации, оснащенной советскими поршневыми штурмовиками Ил-10 и истребителями Як-9, нанесли классический молниеносный удар по армии Южной Кореи. Фронт У демаркационной линии, проходивший вдоль 38-й параллели, был взломан. КНА быстро овладела Сеулом и начала преследование отходящих на юг разбитых дивизий южного диктатора Ли Сын Мана. До 21 августа 1950 г. армия коммунистов овладела почти всей территорией полуострова за исключением района вблизи крупного морского порта Пусан, где были прижаты к морю остатки южнокорейских войск и 4 дивизии из 8-й армии США, направленных на театр военных действий в качестве авангарда сил ООН. Катастрофа американо-корейских войск казалась неизбежной. Однако па деле Пусанским плацдарм стал крепким орешком.

Роль авиации ООН у Пусана. Войска главы коммунистической Кореи Ким Ир Сена совершили обычную) ошибку, не обеспечив своевременного снабжения развич вавших наступление дивизий. Коммуникации коммунистов оказались неудобны, длинны, да вдобавок не защищались от угрозы с воздуха. Казалось, нужды в том нет, поскольку авиация южан находилась в зачаточном состоянии, но, когда в конфликт вмешались американцы, отсутствие ПВО сыграло роковую роль. Первое, что предпринял назначенный командовать войсками ООН генерал Дуглас Макартур – начал систематические удары авиации по путям снабжения КНА. Для этой цели в его распоряжении имелось около 800 боевых самолетов, включая силы стратегической авиации и авиагруппы 7-го американского флота, развернутого у берегов Кореи. В течение считанных дней эта армада уничтожила материальную часть и аэродромы ВВС КНА, сорвала перемещение военных грузов по автодорогам, разрушила мосты и участки железнодорожного полотна, что привело к полному параличу сил задействованных для решительного наступления против Пусанского плацдарма. Солдаты Ким Ир Сена были буквально прижаты к земле.

Генерал Дуглас Макартур, главнокомандующий вооруженными силами США на Дальнем Востоке.

«Вертикальное» окружение противника. Предпринятые попытки продолжить наступление привели лишь к перемалыванию остатков армии коммунистов и окончательному краху, оформившемуся 15 сентября. В этот день Макартур начал высадку крупного морского десанта в тылу северных, в районе порта Инчхон (бывший Чемульпо). Господство в воздухе позволило флоту успешно справиться с этой миссией. Позади позиций КНА оказалось около 40 тысяч солдат ООН (т. е. американцев и немного англичан) и южпокорейцев. Одновременно с пятачка у Пусана развернулось наступление 100-тысячного американо-корейского контингента. С воздуха эти силы поддерживались почти 1200 самолетами, включая 170 стратегических бомбардировщиков Б-29 и Б-17, взлетавших с баз Иводзиме. Впервые в военной истории американцы заговорили о «вертикальном» окружении противника. Действительно кольцо, в котором оказалось 70 тысяч бойцов КНА, на суше дополнилось незримой, но осязаемой полусферой в небесах, накрывшей окруженных смертельным куполом.

Поражение северян. Сопротивление вертикально охваченной группировки северян продолжалось менее недели, в бесполезных попытках прорваться из кольца КНА буквально растаяла. За параллель прежней границы отошло не более 20-ти тысяч человек без техники и тяжелого вооружения. К 21 сентября в авиации Ким Ир Сена осталась 21 машина: 20 штурмовиков и 1 истребитель, которые удалось чудом спрятать от американских воздушных охотников. Естественно, противодействовать ВВС ООН эта «сила» не могла, тем более, что все до единого аэродромы КНДР были перепаханы бомбами и завалены минами замедленного действия, исключавшими восстановление полос и построек без участия высококлассных саперов. Выбив противника из Сеула и окрестностей, американцы при «косметическом» содействии корейцев выдавили остатки КНА за 38-ю параллель и, добившись соответствующей санкции ООН, развернули наступление на север. Сдерживать их было, но существу, нечем. В начале октября 1950 г. части генерала Макартура на отдельных участках вышли к китайской границе.

В Москве и союзном ей Пекине такой разворот событий никого не устраивал. Мольбы Ким Ир Сена о помощи были услышаны. Мао не желал видеть американцев у своих границ. Сталин тоже не мог допустить катастрофического обрушения созданной им социальной конструкции на азиатской почве. Руководители обоих государств распределили обязанности по расхлебыванию заварившейся каши. Мао предложил то, чем был богат Китай – человеческие ресурсы. 25 октября более 300 тысяч китайских «добровольцев» из расквартированных в Южной Манчжурии дивизий армии КНР со штатным вооружением перешли пограничную реку Ялу и вступили в контакт с американцами из «миротворческого контингента» сил ООН.

«Добровольцы» сводились в 30 пехотных и 4 артиллерийские дивизии. Причем это была отличная пехота, вышколенная, стойкая, достаточно оснащенная. При встрече с «интернационалистами» у «миротворцев» начались проблемы. Упование на творческое наследие доктринера воздушной мощи американцам тоже перестало помогать. Развернувшиеся в бассейне Ялу сухопутные бои протекали под надежным «зонтиком». Выполняя советскую часть работы, Сталин начал переброску на аэродромы Южной Маньчжурии советских истребителей авиаполков, позже сведенных в 64-й авиакорпус ВВС СССР.

10. Воздушные бои 8 и 9 ноября 1950 г.

Запад и Восток о роли стратегической авиации. Вторая мировая завершилась в момент очевидного возрастания роли авиации, научившейся решать множество задач, как на поле боя, так и на театре войны в целом.

Рейд «Эноллы Гей» «Энолла Гей» – имя американского самолета который сбросил атомную бомбу на японский город Хиросиму в августе 1945 г. на Хиросиму в принципе убедил многих, что война может быть выиграна исключительно стратегической авиацией. В Соединенных Штатах Америки и Британии это мнение стало считаться истиной, ие требующей доказательств. Советские специалисты относились к западной аксиоме с осторожностью. Авиацию в СССР ставили высоко, памятуя о неоценимой помощи, оказываемой стаями штурмовиков и пикирующих бомбардировщиков нашим танковым лавинам.

Но при этом отечественный опыт напоминал о том, с каким трудом брались города Германии, казалось до основания разрушенные союзной авиацией. Исходя из этих соображений, советская доктрина считала приоритетной задачей развитие традиционных для континентального государства мощных сухопутных сил, на долю которых выпадала роль главного внешнеполитического инструмента. Но при этом сознавалась необходимость создания для них мощного воздушного щита и стратегических сил сдерживания, строящихся на основе обладания ядерным оружием и средствами его доставки, как главных гарантов стабильности и баланса.

Очень скоро Западная и Восточная доктрины столкнулись, держа строгий экзамен на проверку правильности сделанных выводов. Политическая конъюнктура «холодной войны» уже в 1950 г. привела к «горячему» столкновению двух военных школ на, а точнее, над Корейским полуостровом. Стоит заострить внимание на битве в небе, где с наибольшей отчетливостью вырисовывался характер противостояния мировых лидеров.

Разнообразие американских самолетов. В начале ноября 1950 г. характер боев в воздухе, а, следовательно, и на земле, начал резко меняться. В предыдущий период авиация КНДР присутствовала в воздухе лишь до появления американцев, затем она исчезла. ВВС США были широко оснащены реактивными истребителями и совершенными ударными самолетами непревзойденного качества. Американские летчики прошли отличную школу войны и быстро освоили новую реактивную технику следующего поколения, почти перечеркнувшего боевую ценность поршневых двигателей, особенно на истребителях, самолетах непосредственной поддержки войск и штурмовиках (истребителях-бомбардировщиках). У корейцев ничего подобного не было, не говоря уже о том, что с первых дней численное превосходство янки ни разу не снижалось под планку показателя 8:1, естественно, в американскую пользу. Американцы вообще большие любители воевать числом, впрочем, в основном все же сопрягая его с умением.

В небе Кореи они были представлены сухопутным реактивным истребителем ВВС F-80 «Шуттннг стар» и палубными F-9 «Пантера» в сочетании со старым добрым ветераном мировой войны поршневиком F-4 «Корсар». По земле работали штурмовики А-1 «Скайрейдер», взлетавшие с авианосцев, и целое скопище бомбардировщиков сухопутного базирования, не исключая «отличившуюся» над Хиросимой красу стратегической авиации. Вообще, многообразие типов самолетов, стоящих на вооружении армии и флота США, поражает.

В Корейской войне участвовало свыше 40 типов летательных аппаратов. Такая разномастность была порождена стремлением государства поощрить военные разработки частных фирм, пусть небольшими, но все же заказами их продукции. Такое стимулирование оборачивалось огромными сложностями при снабжении техники запчастями и даже горюче-смазочными материалами. Но с этим мирились ради соблюдения предпринимательских интересов. Да и интендантская служба у янки работала отлично, так что кризисы снабжения были редкостью.

Бой 8 ноября 1950 г. Главной особенностью самолетов с белой звездой была та, что все они без изъятий превосходили основу парка ВВС КНДР – советский истребитель военных времен Як-9, машину заслуженную, но порядком устаревшую. Для воздушных боев она не годилась. Ил-10 в свою очередь был прежде героем военного неба, но его жизнь при встрече с «Шуттинг старами» редко длилась дольше минуты. Потому американцы разбаловались, летали, где хотели, как хотели и время тоже выбирали сами.

Так продолжалось до 8 ноября 1950 г., когда фортуна круто развернулась к американским асам тылом. В тот день 12 истребителей F-80 совершали обычный патрульный полет над китайскими позициями в районе реки Ялу. Обычно американцы летали спокойно, изредка штурмуя из бортовых пулеметов замеченные цели. Случалось такое нечасто, прятались «добровольцы» мастерски и с энтузиазмом. Очередной полет перемен не сулил, пока командир эскадрильи «шуттингов» не заметил севернее и выше себя 15 быстрорастущих точек. Вскоре выяснилось, что это советские истребители МиГ-15. По известным американцам данным, самолеты этого типа превосходили «Звездных стрелков». Соориентировались янки быстро, не приняв боя, начали выходить из опасной зоны. Прежде, чем это удалось, звено МиГов приблизилось, пользуясь преимуществом в скорости, открыло огонь. Один американский истребитель буквально раскололся на куски. Остальные побежали, ломая строй. Преследования не было, советским летчикам категорически запрещалось углубляться в воздушное пространство над территорией, занятой «миротворцами». Так что можно сказать, янки отделались легким испугом. Впоследствии штаб Макартура заявит об одном МиГе, сбитом в том бою, но никогда позже подтверждений тому не поступит.

Истребитель МиГ-15 (ВВС КНДР)

МиГ-15. Первая встреча с новым воздушным бойцом «красных» не была для американцев полной неожиданностью. О существовании Ми Га-15 они знали. Как знали о том, что эти самолеты поставляются в КНР. Затем 1 ноября такой самолет сбил одного «Мустанга», но до 8 ноября американцы были уверены, что это единичный эпизод. Советники Макартура считали, что переподготовка китайцев для полетов на новом самолете займет многие месяцы, и их массового применения пока не предвидится. Но вышло иначе. Очередной противник оценивался американцами всерьез. Заинтересованные чины знали, что МиГ-15 составляет основу истребительной авиации СССР и, главное, являются стержнем, вокруг которого строится советская противовоздушная оборона. То есть та сила, которая призвана противостоять стратегическим бомбардировщикам США с их атомными и обычными бомбами, на которые в Белом доме возлагали основные упования в рамках доктрины сдерживания СССР.

Продукт конструкторского бюро Микояна относился к машинам второго реактивного поколения. В отличие от первых машин с новым типом двигателя, он имел не стандартное прямое, а стреловидное крыло, позволяющее существенно нарастить скорость. МиГ-15 едва не перешагнул звуковой барьер, разгоняясь до 1000 с лишним км/ч. Машина поднималась на 15000 м, была легкой, благодаря чему стремительно набирала высоту. В кабине с каплевидным «фонарем» (остеклением пилотского места) помещался пилот, имевший возможность кругового визуального обзора. На случай оставления самолета летчик имел катапультируемое кресло, позволяющее покинуть кабину па высоких скоростях.

Вооружение МиГов. Истребитель оптимизировался в первую очередь для борьбы с американскими носителями атомных бомб типа Б-29, для чего имел очень мощное вооружение из одной автоматической пушки калибром 37 мм и пары более легких – в 23 мм. За столь тяжелую батарею в носу легкого самолета пришлось заплатить малым боекомплектом – всего по 40 снарядов на ствол. Однако трехорудийный залп или два могли разрушить конструкцию очень больших бомбовозов врага. Большим недостатком отличного в целом истребителя было отсутствие бортового радиолокатора, но в домашних условиях это не было большой бедой, поскольку на цель самолет наводился с земли по командам штаба, имеющего сведения от мощных стационарных радаров. Однако в Корее, где наземной системы целенаведения не существовало в помине радар был бы не лишним. Но, увы. Боевой задачей МиГа-15 были по замыслу: групповой взлет па перехват множественных, крупных целей, поиск объектов атаки. С помощью наземного диспетчера, быстрый набор высоты, сближение и разрушительный пушечный залп. Для маневренных боев с истребителями самолет годился похуже, имея недостаточную скорость горизонтального виража и слишком мало снарядов к избыточно мощным пушкам, но практика показала, что и как самолет воздушного боя, МиГ-15 дебютировал вполне удачно.

64-й истребительный корпус. Теперь предстояла напряженная боевая практика в корейском небе, за которой с повышенным вниманием наблюдали создатели МиГа и его противники. Люди в 64-ом истребительном корпусе были подстать машинам, большинство пилотов начали карьеру в боях с Люфтваффе и в совершенстве владели техникой воздушного боя. Командование корпуса относилось к тому поколению, которое сбросило нацистов с небес Кубани, Курской дуги, Днепра и с триумфом добило зверя в его логове. Командиры полков корпуса знали, как планировать захват воздуха и удерживать превосходство. Многие имели докорейскнй боевой счет. В общем, «миротворцев» ждала масса сюрпризов.

Бой 9 ноября. Следующий день, 9 ноября, знаменовался крупнейшим воздушным боем с начала войны. Отступающие под натиском «добровольцев» американские сухопутные части настойчиво требовали воздушной поддержки. Оказать ее поручили самолетам 7-го флота США. С утра для разведки боевых порядков китайцев был выслан переоборудованный в фоторазведчик Б-29. Осуществлявший наблюдение за линиями расположения «добровольческих» контингентов шпион был сбит. Летчикам ВМС пришлось атаковать вслепую. Задачу сформулировали просто: разрушить переправы через Ялу, по которым снабжались китайские войска. С авианосцев стартовало 20 штурмовиков и 28 истребителей прикрытия, реактивных «Пантер» и поршневых «Корсаров». На подходе к намеченным объектам группу перехватили 18 МиГов. В завязавшемся бою американцы потеряли шесть самолетов, русские – один. Прицельное бомбометание было сорвано. Переправы остались нетронутыми. Количественное превосходство не помогло прикрывающей истребительной группе обеспечить «Скайрейдерам» возможность спокойной работы по мостам. Сбитый МиГ Михаила Грачева потребовал для уничтожения усилий четырех «Пантер». Причем сам Грачев в том бою успел вогнать в землю пару штурмовиков, вследствие чего потерял место в строю и остался без прикрытия, что и стало причиной гибели машины и летчика.

Маскировка русских летчиков. Очевидно, именно в том бою американцы поняли, что имеют дело не с китайцами. Чтобы сохранить присутствие советских частей в тайне от противника делалось многое. На МиГи наносили опознавательные знаки ВВС КНДР. Летчиков переодели в китайскую форму. Даже разработали список радиосигналов и команд на корейском языке. Естественно, выучить их никто не успел, поскольку в бой эскадрильи вступали сразу по прибытии па фронт. Список транскрибированных русскими буквами фраз летчики крепили к колену и должны были выходить в эфир только с их помощью. Однако в горячке боя на реактивных скоростях о наколенном разговорнике забывали. И эфирное пространство заполнялось отборной родной речью летчиков, предпочитавших простые и емкие термины из национального обихода. Звучание таких реплик с точки зрения следящих за радиоволнами американцев сильно разнилось со звуками языка страны утренней свежести. Зато сильно смахивало на слышанное янки над Эльбой и Берлином. Тайна русского присутствия была раскрыта. После жалоб летчиков на драконовскую лексическую цензуру и заявление о полной невозможности так маскировать национальную принадлежность бдительные товарищи в Москве, не упорствуя, отменили предыдущее распоряжение.

«Рыцарство» поневоле. В силе остался только приказ, запрещавший действия над территорией, контролируемой противником. Это серьезно мешало, поскольку маневр в глубину заменился исключительно действиями из глубины, то есть 64-й АК вел только оборонительные бои. Преследовать врага было невозможно. Впрочем, американцам мешали аналогичные препятствия. Им запрещали пересекать китайскую границу. По этой причине янки оказались в положении лисы под виноградной лозой: «хоть видит око, да зуб неймет». Они знали местоположение китайских аэродромов, где базировался советский корпус, и даже видели их, но наносить по ним удары категорически запрещали из Вашингтона. Китай, как и СССР, формально в войне не участвовал. Кроме того, Москва имела договор о взаимопомощи с Пекином, из чего вытекало, что бомбежки КНР в Кремле расценят как начало большой войны и примут соответствующие меры. Сталин честно дал понять, что так и будет. Если бы у СССР не было атомной бомбы, американцы, очевидно, не стали бы вдаваться в дипломатические тонкости. Но бомба с 1949 г. была. И хотя существовали проблемы с ее доставкой до Вашингтона и Нью-Йорка, чувства полной безопасности у Трумэна не существовало. Вследствие чего янки с трепетом относились к далеко не очевидному «нейтралитету» Мао. Так что война в Корейском небе велась по определенным правилам: американцам запрещалось бить «спящего» врага, советским пилотам – добивать бегущего.

Несмотря на некоторые пережитки рыцарства, война шла со всем возможным ожесточением. Без господства в воздухе дела у контингента ООН не заладились. Конец года прошел для «миротворцев» в перманентном отступлении. В конце декабря 1950 г. территория КНДР была восстановлена в прежнем объеме, что в основном произошло по причине оспоримости воздушного пространства.

11. Боевые самолеты США и СССР как соперники

Американцы в паутине. Американцы влипли в нехорошую историю, позиционная война в воздухе обернулась таким же тупиком на земле. Стабильность фронта обеспечивалась почти исключительно американцами вкупе с небольшими группами англичан, австралийцев и новозеландцев. Всего в операции и ее обеспечении принимало участие от 400 тысяч до полумиллиона военнослужащих армии и флота США. Война требовала огромных затрат и тысяч жизней ежемесячно. Например, Япония буквально воспряла из пепла па американских деньгах, вкладываемых в эту перевалочную базу и непотопляемый авианосец, обеспечивающий действия США в Корее. Теперь такое положение грозило затянуться. Особенно неприятным для янки было то обстоятельство, что СССР был втянут в конфликт в куда меньшей степени. Через 64-й АК прошло за войну немногим более 25-ти тысяч человек. Количество его погибших бойцов исчислялось десятками, максимум сотнями. Пехота у коммунистов была азиатская, и основа потерь приходилась на КНР и самих корейцев.

Трумэн не мог не понимать, что в отличие от него Сталину не приходится нести ответ перед своим пародом за массы жертв и финансовые реки, впадающие в пучину становящегося бесперспективным конфликта. Америка угодила в капкан, оставить южан было нельзя. Они автоматически проигрывали войну и включались в коммунистическую систему. Причем случиться такое могло весьма просто и безболезненно. В наши дни это звучит парадоксом, но тогда, в 1940-х, Социалистическая Корея демонстрировала большие успехи в развитии, чем ее либерально-экономическая соседка. Сказывалось бескорыстие «большого русского брата» и особенности высокого уровня социальности, быстро повышавшего жизненный уровень людей. Правда, лишь до определенной планки, но в далекие 40-е потолка жизненных благ социализма еще никто не знал, и южане с интересом поглядывали на почти сытых собратьев с их гарантированным завтра. Так что уйти американцы не могли, а оставаться становилось день ото дня труднее, собственный налогоплательщик уже начал интересоваться, как долго в порт Сан-Франциско будут привозить гробы и сколько еще долларов придется отдать на поддержку явно нежизнеспособной диктатуры Ли Сын Мана.

Трумэн решается на активизацию помощи Южной Корее. Как мало ни был искушен Трумэн в вопросах архитектуры миропорядка, он все же понимал, что Сталин поймал его и вряд ли выпустит, потирая руки от удовольствия. Поводов радоваться у коварного геополитического врага с трубкой было «навалом». К описанным проблемам добавлялась еще, например, такая: у американцев, втянутых в азиатский конфликт, не было резервов для усиления своих войск в Европе, в случае возникновения такой нужды. С войной надо было кончать, причем лучше победоносно. Трумэн принял решение резко активизировать американскую помощь, нарастить «миротворческий» контингент и добиться перелома в борьбе. В первую очередь это обозначало необходимость вернуть инициативу в небе.

Беда заключалась в том, что привычные с гамбурго-дрезденских времен методы тотальной воздушной войны в корейском случае не годились. Командиры стратегической авиации рапортовали о своей готовности перевернуть север полуострова вверх дном и делали это. Еще в августе-сентябре 1950 г. «сверхкрепости» начали рейды на города КНДР. Так, 7 августа, сорок Б-29 бомбили Пхеньян, а 8 ноября вдвое большее число «крепостей» напрочь разбомбило городок Синыйчжу, убив по «нейтральной» американской оценке до 10 % населения. Но что толку. Формальным обоснованием воздушного террора всегда считалась необходимость уничтожения промышленности, питающей войну. Но в Корее никаких таких заводов-фабрик не существовало. Народ КНДР воевал исключительно тем, что привозили из Китая и Советского Союза. Непосредственно в стране не делали даже винтовочных патронов, вообще ничего, кроме фуфаек, в которые наряжали бойцов Народной Армии. В такой перспективе бомбежки тыловых городов выглядели как убийство в чистом виде.

В американские сводки с «миротворческого» фронта стали попадать фразы о высоком моральном эффекте, производимом «бомбовыми коврами». В переводе на обычный человеческий язык моральное давление с воздуха означало очередное массовое убийство стариков, женщин и детей, причем в случае с Кореей без малейшего военного смысла.

Т.е. со времен Второй мировой войны немецкие города Гамбург и Дрезден были полностью разрушены воздушными бомбардировками.

Неэффективность воздушных налетов ООН. Эффект был обратен ожидаемому, оценившие бомбардировки корейцы американцев отнюдь не возлюбили. Зато заволновались союзники, пригрозившие прекратить свое участие в защите свободного мира, ведущееся с применением неадекватных методов. Тут уже даже Макартуру стало понятно, что в том же духе продолжать нельзя. «Крепостям» приказали переключиться на «черную работу» по уничтожению вражеских войск и коммуникаций. Но для таких задач они не годились. Случалось, стратегический мост бомбили тридцать-сорок Б-29-х, а деревянная шаткая конструкция выживала под ковром тяжелых фугасок, радиус вероятного отклонения которых сильно превышал ширину конструкции. Провоевав таким образом год, американцы догадались, что если недосягаема промышленность врага, то надо прервать пути подвоза. Но как?

Едва перейдя Ялу, транспорты с военными грузами распылялись, маскировались, а то и вовсе предпочитали пробираться к фронту в полной темноте, становясь неуязвимыми для авиации ООН. Напрашивается горький, но правдивый вывод о необходимости уничтожить мосты, соединяющие Корею и Китай. Но этот район с ноября 1950 г. именовался американскими летчиками «аллеей, или коридором МиГов». Предстояли сугубо тактические сражения для удаления 64 АК и ВВС КНР из стратегического района. Для пилотов это означало продолжительные и кровопролитные небесные бои, в которых возможности «звездных стрелков» и второго типичного истребителя ВВС F-84 были ограничены. Палубники вроде «Пантер», а тем паче поршневые истребители в сравнении с МиГами проигрывали еще сильнее.

F-86. Было принято решение «засветить» на театре действий новинку, более совершенный истребитель второго поколения F-86, «Сейбр». Этот самолет был почти ровесником МиГа. В серию его запустили на год раньше, в 1947 г. Самолет получился хороший. Для воздушного боя с равным противником, т. е. истребителями, он подходил несколько лучше русской машины. Если воспользоваться лексиконом летчиков, «Сабля» была потяжелее «мигаря» почти на треть, но двигатели имели примерно равную мощь, в результате высоту американец набирал медленнее. Максимальная скорость по прямой у соперников была один в один. Но F-86 лучше брал виражи. Помогала высокая степень механизации управления самолетом. Мощная гидравлика при необходимости выдвигала из корпуса широкие щитки тормозов, на которые набегал воздушный поток, за счет чего скорость резко снижалась, облегчая поворот. На МиГе тоже стояло такое устройство. Но щитки имели меньшую площадь, и в разреженном воздухе высот они мало помогали.

Вторым крупным достоинством бойца янки являлось вооружение. Он нес батарею из шести пулеметов калибром 12,7 мм. По мощи они уступали пушкам МиГа, но стреляли быстрее и имели боекомплект с гораздо большим количеством патронов. Они могли буквально изрешетить малоразмерную мишень класса «истребитель», и хватало их не на один-два залпа, а на 10–20. Наконец, пулеметы были компактнее пушек, потому в носовой части «Сейбра» оставалось место для портативного радиолокатора, позволявшего легче находить объект для атаки. «Американец» оснащался отличным прицелом, позволявшим вести снайперский огонь. В процессе эксплуатационного сопоставления выяснился ряд других мелких преимуществ, которые переставали быть мелочами в реальном бою. К примеру, приборная доска «Сейбра» красилась в матовый цвет и не бликовала, тогда как на МиГе всегда был риск поймать отскочившего от щитка светового «зайчика» в глаза. Вроде бы мелочь, но в бою зажмуриться – часто значит погибнуть. Завершая портрет «надежды янки», следует упомянуть, что благодаря емким топливным бакам, он дольше держался в воздухе. В общем, соперник был достойный. Не имея особых техпологических преимуществ, он все же лучше подходил к обстановке, ибо проектировался специально для борьбы с истребителями, а МиГ, при своих несомненных достоинствах, предназначался для перехвата тяжелых бомбардировщиков.

Новые машины американцы получили в конце декабря 1950 г. Но ожидаемого перелома не произошло. Борьба просто пошла на равных, хотя удручающе высокие потери ВВС США несколько сократились. Однако до конца 1951 г. общий боевой счет по-прежнему сохранялся в сопоставлении 5:1 в пользу русских летчиков. Оказалось, что первая модификация «Сейбра» на роль чудо-оружия не тянет.

Рассказ капитана Федоровца. Бой «Сейбра» и МиГа при равном пилотском мастерстве описан со слов советского аса, капитана Семена Федоровна, защищавшего в 1953 г. плотину ГЭС близ города Супхун от уничтожения американскими штурмовиками под сильным прикрытием истребителей. Эскадрилья Федоровца подошла к месту событий, когда бой уже разгорелся. Среди русского и американского эфирного мата комэск разобрал крик о помощи. Он заметил, как распушившийся щитками «Сейбр», резко снизивший скорость, пропустил мимо себя не успевший притормозить МиГ и в упор ударил по нему из пулеметов. Русская машина падала, летчик призывал товарищей, чтобы сняли с хвоста насевшего американца, пытавшегося добить «мигарь». Федоровец поспешил па помощь, оторвавшись от ведомого, догнал увлекшегося преследователя и дал пушечный залп. «Сейбр» развалился. Но в этот момент не прикрытого ведомым капитана обстрелял другой янки. Пули разорвали обшивку, лопнуло и рассыпалось плексигласовыми брызгами стекло кабины, разбило приборную доску. Федоровца спасла бронеспинка сиденья. Иначе лучший истребитель США в Корее Джозеф Макдоннел смог бы записать на свой счет еще одну победу. К удивлению русского капитана, мотор продолжал устойчиво работать, машина летела, снаряды оставались. Федоровец продолжил бой, раненый МиГ оправдал высочайшую оценку своей живучести. Он выдержал резкий бросок под машину американца и резкий левый вираж. После этих перемещений МиГ оказался за «Саблей» Макдоннела. Американец выпустил щитки, надеясь на излюбленный прием резкого торможения. Но Федоровец был быстрее, пушечные снаряды оторвали правое крыло врага. F-86, кувыркаясь, полетел к земле, точнее к морю, где сбитого пилота ждали спасательные катера. Федоровец, понимая, что на разбитой машине не уйти от преследования, организованного подчиненными Макдоннела, снизился и катапультировался.