Текст книги "Белый воин"

Автор книги: Алексей Осадчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Познав тайное искусство марагарцев, увидев всю хрупкость и незащищенность бытия человека, дойдя до третьего круга обучения и получив «волчонка» варгов, Ксандр осознал ценность чужой жизни.

Вспоминая вчерашний бой, принц не корил себя и не осуждал – он попросту защищался, ощущая какое-то вполне реальное чувство первобытности. Ксандр не испытывал радости от убийства – нет, просто так было нужно, чтобы ВЫЖИТЬ. Выжить, как когда-то очень давно выживали древние люди, жившие один на один с дикой безжалостной природой…

Закончив разминку и сделав несколько быстрых выпадов, он попытался сосредоточиться и воспроизвести быстрые вчерашние движения, благодаря которым победил саблезубую волчицу. Результатом старательной сосредоточенности были замерзшие на сильном морозе нос и щеки. Бросив это неблагодарное дело и пообещав самому себе «как только, так сразу», он, несмотря на упражнения дрожащий и замерзший, нырнул обратно в расщелину.

Глава 12
НОВАЯ ОДЕЖДА

Ночью штормило. Такой грозной и мощной бури старый друид Савиор, прозванный Хромым, еще не видел. Соленое море, взбесившись, выло и рычало, словно осерчавший снежный ра-хан, [1]1
  Ра-хан– огромный саблезубый волк из Ледяного леса. Один из самых опасных хищников на острове Норта.


[Закрыть]лишившийся законной добычи. Все вокруг будто вымерло, никто не спешил выйти и бросить вызов страшному зверю.

Старый Савиор тоже боялся. После уже почти ста зим жизни, что для лорима являлось значительным и уважаемым возрастом, он боялся словно маленький мальчишка. Верно, Творец за что-то разгневался на своих детей, если послал такой страшный ураган. Наутро многие рыбаки недосчитаются своих лодок, оставленных на берегу моря. А ведь он предупреждал людей в деревне, что будет шторм!

Так им и надо, гордецам: думали, что старый хромой друид уже ни на что не годен! Что ж, получайте свое по заслугам! После этой бури они снова побегут к нему – будут просить принести благодарственные жертвы Творцу, но он еще подумает, помогать ли несчастным распоясавшимся людишкам! Только за очень теплую шкуру морской коровы мудрый Савиор согласится помочь наглецам!

Постоянно мерзнущий друид давно мечтал о теплой и толстой шкуре морской коровы. Непрестанно горящий огонь в очаге землянки уже не согревал его старое и дряхлое тело. За последнюю зиму он очень сдал, деревенские стали обделять вниманием старого друида.

Все началось с того дня, когда он не смог вылечить рыжего Апри, нарвавшегося в Серой чаще на огромного разъяренного хррага. Рыжему дураку вепрь своими клыками разорвал бок. Кто же ходит в лес в период спаривания хррагов? Жалкие невежды! Сколько раз он предупреждал их быть осторожными в такое время! Впрочем, Апри всегда был дураком, поэтому и умер так по-глупому. Очень давно Савиор предлагал рыжему охотнику хороший сильный оберег, а взамен просил всего лишь привести на две ночи свою жену, зеленоглазую Томму. Уж больно приглянулась она хромому друиду. Так нет же, глупец еще плюнул ему в лицо, даже жертв больше не приносил, все в Хирмальм ездил к тамошним друидам. Одним словом, дурень! Вот и поплатился тогда на охоте. К друиду в землянку принесли окровавленное тело Апри, он уже не дышал. Белые осколки ребер торчали из развороченного бока – один из них и пробил сердце охотника. А возвращать из-за Берега хромой друид не умел, да и не хотел. Он тогда был даже рад смерти наглого Апри.

Много случаев еще произошло в ту зиму: мор среди скота, из моря не вернулся плешивый Вукко – в общем, достаточно несчастий, чтобы обвинить в них старого хромца. Естественно, люди в деревне стали роптать – мол, «потерял старый друид умение ведовское, не слышит его уже Творец». Даже староста деревни, толстый Портим, наведывался так, для виду, чтоб людей не злить. Друид исправно платил толстому пройдохе его часть с каждой жертвы.

Но за последнюю зиму деревенские перестали обращаться к Савиору за посредничеством перед Творцом и все больше везли жертвы в тот же Хирмальм, а кто еще и дальше, в сам стольный Мирольм. Нечем больше было давать мзду разжиревшему старосте. И когда сам толстый Портим повез свою жену и семейство в столицу, чтобы возложить дары Творцу на столичном капище, слава местного хромого и больного друида окончательно угасла. Жил он теперь словно изгой – правда, среди людей, но никем не любимый и не почитаемый. Больной и одинокий старик сидел безвылазно в своей землянке, и, если бы не еда и дрова, которые по наказу старосты исправно появлялись у порога его жилища, он бы давно умер от голода и холода. А ведь это плохой знак – толстый Портим боялся плохих знаков. Когда впервые за много дней волхв, почуявший беду, вышел сказать об этом жителям деревни, никто его не послушал, а осмелевшая мелкая голытьба, глядя на взрослых, забросала его грязью и пучками травы.

«Жалкие невежды! Теперь-то вы побежите к Савиору!» – мечтательно закатывал он глаза, представляя себе, как кутается в толстую и теплую шкуру морской коровы. После ужасного шторма, предсказанного Великим Савиором, может быть, даже вдова рыжего Апри, белокожая Томма, захочет навестить мудрого друида. Дряхлый старик, мечтательно закрыв глаза, потирал ладони, предвкушая будущую славу и почет. Его сухое, маленькое, постоянно мерзнущее тело жадно жалось к теплому очагу, вздрагивая с каждым мощным небесным раскатом грома. Старый друид не видел и не слышал, как полог его землянки немного приподнялся и как внутрь проскользнуло несколько коренастых лохматых теней… Не ту беду почуял старый Савиор, прозванный Хромым.

Небольшой костер, весело горя, освещал внутренность теплой гостеприимной пещеры. Дым от огня споро поднимался к высокому потолку, теряясь среди трещин и уходя куда-то наружу. Свод пещеры, словно громадная вытяжка, обеспечивал хорошую циркуляцию воздуха во временном Санином пристанище. На полу лежала развернутая шкура, закрывая собой почти весь пол пещеры. А по ней, словно заправский портной, ползал снявший броню и оставшийся в одной футболке вспотевший Саня.

Замерзнув на утренней разминке, он принял решение пошить сегодня же, не откладывая в долгий ящик, теплую одежду. Продолжать путешествие на таком диком холоде почти нагишом не было смысла, да и возможности. Справедливо рассудив, что народу нужен здоровый правитель, а не больной, умирающий с гайморитом третьей степени, юноша принялся за работу. На перенос дров в пещеру ушло достаточно много времени, но это того стоило – при таком свете можно работать.

В коллекцию «а-ля принц Ксандр» должны были войти: модный плащ с капюшоном и, по возможности, куртка, а завершали планы начинающего модельера штаны. Меха должно хватить. Весь секрет заключался в правильной раскройке. Вообще, о шитье он знал немного или, скорее, вообще ничего. Открыв когда-то один из специальных швейных журналов, в достатке имевшихся в интернатском классе труда у девочек, он не увидел ничего, кроме множества сложенных листов, исчерченных множеством тонких разноцветных линий. Как ему потом объяснили, это были выкройки.

Кошмар! Нормальному мальчишке, учившемуся возле столярного станка, где все просто и понятно, понять, что нарисовано на тех страницах, не представлялось возможным.

В общем, за основу будущего плаща были взяты природные очертания тела волчицы. Мерой длины служил шеттир, имевший вместе с рукоятью ровно метр. После долгих ползаний и многих кропотливых измерений было решено плащ и куртку совместить. Работа закипела…

Юный портной лишь изредка отвлекался от своей работы, да и то только для того, чтобы подбросить дров в костер и попить воды. Шкуру резал ругами, а для соединения деталей одежды употребил толстую леску, переплетенную с капроновой нитью, которые он нашел еще в первый день в своей сумке. В складном ноже оказались полезные шило и маникюрные ножницы.

После долгих мучений и ползаний, так и не закончив начатое, юноша вышел на воздух и обнаружил, что уже глубокая ночь. Голод постоянно давал о себе знать, остававшиеся сухари были давно съедены, и только теплая вода из источника в пещере кое-как глушила сосущий в животе голод. Померзнув немного у входа в пещеру, он спустился обратно вниз. Хотелось поскорее закончить и завтра идти на охоту. Должны же эти здоровенные волки чем-то питаться?!

Помечтав немного о сочном шашлыке и сглотнув слюну, он продолжил мастерить первое в своей жизни «чудо кройки и шитья».

К рассвету подобие куртки было готово. Корявые и толстые швы имели только одну положительную особенность – они были очень крепкие. Об эстетических данных этого подобия одежды говорить не приходилось. Кусок, выкроенный по контурам убитого зверя, но в несколько раз меньше, был крепко сшит леской на крупную рыбу, переплетенной с капроновой нитью. Светло-черные полосы, казавшиеся на мощных плечах волчицы небольшими, покрывали полностью рукава его новой непонятной одежды. Спасибо Крису за чудо-эликсир, без него ничего бы не получилось. Со смягченной шкурой легко работалось. Найти пузырек с альвийским препаратом являлось настоящей удачей. Теперь, имея теплую одежду, можно продолжать путь.

О том, куда идти дальше, Ксандр уже думал много раз. Надежды, что его, может быть, каким-нибудь волшебным способом разыщут потерявшиеся где-то друзья, канули в небытие. Нужно привыкать к одиночеству, да все не так уж и плохо: есть теплая одежда, крыша над головой, в конце концов, он не погиб от страшных зубов первобытных хищников! Глухое урчание из живота снова напомнило о голоде. Как же есть охота!

Так как торопиться было некуда, он решил осмотреться и провести разведку местности. Лес пугал своей первобытностью, но в то же время манил неизведанностью. Сколько придется пройти – неведомо. Изначальный план двигаться на юг остался без изменений. Оставалось только запастись едой – идти с пустым желудком организм отказывался, да и уютную, безопасную пещеру не хотелось покидать. Наверняка потом придется ночевать под открытым небом. Благо уже имелись теплые вещи, и перспектива околеть на морозе отходила на второй план.

После пошива мешкообразного, но теплого и удобного полушубка на полу пещеры осталось достаточно меха. Из большого куска Ксандр, сложив его вдвое, смастерил подобие спального мешка с отверстием для лица. Верхом швейного искусства для начинающего модельера являлись затяжки по краям этого отверстия, наподобие тех, которые были у него когда-то на рукавах куртки. Следующим аксессуаром «зимней коллекции принца Ксандра» (так он мысленно окрестил свою новую одежду) был односторонний чехол для щита. Дело в том, что начищенный до блеска металл, отражаясь в солнечных лучах, мог с легкостью распугать всю будущую добычу большим круглым солнечным зайчиком, сверкая и радуя глаз. Маскировка прежде всего. Белая волчья шерсть, данная природой зверям в этом, похоже, постоянно зимнем лесу, прекрасно маскировала их на снегу.

Так как полушубок, снимаемый через голову, по длине доходил до колен, шить штаны оказалось без надобности. Обмотав двумя кусками меха икры ног, юноша, плотно завязав их ниже колена, остался доволен. И ветер не продует, и при ходьбе не мешает.

Взяв за образец шлем крайва, принц сделал выкройку будущей меховой шапки. Постоянно находящийся на голове шлем очень стеснял голову. Полностью повторив форму стального образца, сделав даже прорези для глаз, Саня дополнил шапку внизу завязками и, довольный, надел новый головной убор.

Из остатков получилась вместительная торба, внутрь которой отправился шлем, охотничья сумка, спальный мешок, сломанные стрелы и мелкие обрезки и обрывки шкуры – так, на всякий случай. Шарфом, закрывающим шею и лицо, служил пушистый волчий хвост.

Когда принц еле протиснулся сквозь расщелину и вывалился большим меховым клубком в уже почти закончившуюся морозную ночь, он почувствовал, что ему жарко.

Глава 13
ОХОТА

После страшной ночной бури море успокоилось. Морская трава, выброшенная прибоем, осела высоко на берегу большими скользкими кучами. Словно перевитые жилы какого-то неизвестного морского зверя, водоросли постепенно обсыхали на слабом соленом ветру.

Белые безобидные морские волны, будто возвращающиеся с пастбища отяжелевшие от травы овцы, лениво набегали на прибрежные камни. Бурля и пенясь, разбивались они о береговую скальную преграду.

Икер из рода Тормов по прозвищу Седовлас стоял на краю невысокого берегового утеса и слушал море. Страшные времена настали для его народа. Будто нежданный вчерашний ураган, налетали беды на лоримов, унося с собой каждый раз все больше человеческих жизней…

Вот уже больше тридцати зим Икер был ярлом Хирмальма, второго по величине из трех городищ лоримов. Некогда процветающее, а в последние зимы терзаемое странными и необъяснимыми напастями, городище имело славу самого крепкого и защищенного. Даже Мирольм, почитающийся стольным городищем, где сидел сам конунг Дорле Рыжебородый, не мог сравниться по крепости с вотчиной Икера Седовласа.

Сам ярл, несмотря на прожитые зимы, был могуч станом. Его широкие плечи и кряжистый торс говорили о недюжинной силе. Невысок и приземист для лорима, с обветренной морскими ветрами кожей. Языки без костей поговаривали, что в жилах Седовласа текла кровь легендарных энанов. Вон и секира боевая как у сказочных горцев. Ярл на это только посмеивался в длинные седые усы: «Пустомели! Кто их видел-то, этих энанов? Только и знают, что языками как помелом мести». Его твердую как камень голову покрывали седые белые волосы, за которые он и получил свое знаменитое на всю округу прозвище.

Прославленная дружина Седовласа! Гордость Хирмальма! Попасть в эту дружину было огромной честью как для молодого, не нюхавшего моря и крови новичка, так и для закаленного в пограничных боях с тарками ветерана.

Ярл Икер, при всей его громоздкости и туповатом виде, имел острый, как лезвие секиры, ум и осторожность лесного зверя. Его мудрое слово всегда имело вес в Сейме. Не поддержал Седовлас – жди беды. Простой народ любил грозного ярла, он отвечал ему взаимностью, а лоримы побогаче да повесомей – побаивались и завидовали.

Наверное, поэтому его городище являлось самым процветающим по всему побережью. Простой люд стекался под надежные стены Хирмальма. Знает мастеровой люд: не обидит Седовлас, да и торговцы уверены, что с них лишнего никто не спросит… Стоя на краю утеса, подставив лицо под неспокойные соленые вихри, Икер Седовлас, казавшийся таким спокойным, лихорадочно думал об ужасных и неправдоподобных новостях, приходящих со всех окраин.

Творилось что-то немыслимое! Некогда мелкие немногочисленные стаи тарков, постоянно грызущиеся между собой, вдруг объединились в огромную орду. Они шли из запретного Ледяного леса. Словно неудержимый горный поток, орда подступала к пограничным землям лоримов. Если бы не постоянные неоднократные донесения следопытов, уходящих порой далеко в глубь лесов, Икер никогда не поверил бы этим россказням. Сомнения исчезли, когда на хирмальмских дорогах появились длинные колоны беженцев из приграничных районов.

Измученные и перепуганные, они рассказывали истории, холодящие кровь. Из ближайших к границе селищ вообще никого не было. Лишь один тронувшийся умом седой старик, в котором местные друиды узнали Портима, старосту одного из отдаленных рыбацких селищ. От некогда толстого и зажиточного мужа, каким знали его здесь, не осталось и следа. Постоянно трясущийся и бормочущий себе что-то под нос старик вздрагивал от каждого резкого шума.

Его привели жители Тошени, селища, расположенного в трех днях пути от злополучного поселка. Они, как и остальные лоримы, напуганные страшными вестями, пришли в Хирмальм искать защиты.

Всех примет Икер Седовлас, никого не оставит без крова! Только вот продержатся ли пять сотен дружинников, пусть и самых лучших из лоримов, против страшной многотысячной орды? Подмоги из стольного Мирольма и третьего по величине городища лоримов Ульма, откуда вот уже несколько дней нет вестей, ждать не приходилось. Не имели лоримы общего войска, каждый ярл сидел в своей норе, будто морской моллюск в своей хрупкой раковине, думая только о себе. Все предложения ярла Хирмальма по созданию общей большой дружины лоримов поддерживались в Сейме, только дальше разговоров дело не шло. Камнем преткновения в спорах являлся вопрос, кто встанет во главе сей дружины и кому она будет подчиняться. По логике должна была держателю стола – конунгу Мирольма, только многим не хотелось нарушать создавшегося равновесия в силах. Задумавшись об этом, Икер даже сплюнул в сердцах. Вот и дождались у моря бури! Не вышло у мудрого ярла сплотить лоримов в один кулак! Теперь уже поздно об этом думать, оставалось только уповать на Творца да на крепость стен и остроту клинков. Немногие переживут эту зиму, а может быть, никто…

От тяжелых дум оторвал неслышно возникший за спиной шорох.

– Говори, – сказал, не оборачиваясь, ярл Икер.

– Новые беженцы, – проговорил взволнованным голосом сотник Торли, лучший из сотников Хирмальма и старый друг Икера.

– Откуда? Что рассказывают?

Огромный сотник, выше своего ярла на две головы, затянутый в длинную, до колен, кольчугу, которую не снимал, наверное, даже ложась спать, мрачно навис над Икером. Немного запнувшись, тихим голосом ответил:

– Из Ульма.

Новость острым кинжалом полоснула по сердцу могучего ярла. Он быстро обернулся и взглядом, полным надежды, посмотрел в глаза старого друга.

– Ее среди них нет. Я выслал десяток Альди… – произнес сотник мрачно.

Ничего не ответив и закрыв глаза, чтобы совладать с тяжелым чувством тревоги, разом постаревший на десяток зим ярл отвернулся к морю, подставив свое испещренное морщинами и шрамами лицо соленому ветру…

Неделя пролетела словно стремительная стая воробьев, торопящаяся на соседний двор за угощением, высыпанным в мусорный бак. Первые два дня голодовки прошли в неудачных охотничьих походах. Две ночи подряд Саня засыпал в своей пещере голодным и злым, только чудо-вода из теплого источника кое-как глушила голодные спазмы в животе.

А ведь так хорошо все начиналось! Тем утром, выйдя в первый раз в пошитых ночью обновках, он, довольный чувством тепла во всем теле, спустился с обратной стороны скального гребня. И через несколько шагов натолкнулся на множественные следы рядом с каменными глыбами. Радости не было предела! Будто на вскопанной огородной грядке, валялся повсюду снег вперемешку с землей. Свежие следы парных острых копыт на снегу и земле говорили о скором обеде или ужине. Некоторые из них имели просто необычно большой размер. Это что же за зверюга здесь покопалась? Успокаивало наличие массы следов поменьше, а приглядевшись, можно было заметить и совсем маленькие, как у средних свинок. То, что следы похожи на кабаньи, Саша сразу заметил по характерным двойным параллельным бороздам, оставленным то там, то тут. Да и на растущем рядом стволе дерева виднелись громадные следы разорванной коры на уровне Саниной груди. «Такой монстр нам не по зубам», – подумал он. Зато более мелкие особи как раз подойдут. Осталось только выследить их.

Судя по следам, стадо неизвестных животных кормилось здесь ранним утром и ушло вниз на юго-восток. Приготовив лук и стрелы, принц, недолго мешкая, двинулся по легко читаемому следу, предвкушая скорое насыщение.

После нескольких часов преследования он наткнулся на еще одну небольшую скалу, торчащую, будто одинокий громадный столб, среди поредевшего леса. Вокруг, на протаявшей от ее тепла земле, обнаружились следы совсем недавней кабаньей трапезы. Но самих участников пиршества не обнаружилось.

Короткий серый день катился к своему завершению, а преследуемые Саней животные так и не объявились. Похоже, стадо опережало охотника на целый дневной переход. Хоть по проторенному следу шлось легко, но все же человек не мог поспорить со скоростью передвижения зверей.

От дальнейшего преследования принц отказался. Перспектива остаться на ночь одному посреди леса, как в первый день, его не привлекала. С надеждой подстрелить на обратной дороге «какую-нибудь птичку», неудачливый охотник двинулся к своей пещере.

Вернувшись и сняв с себя двойной слой ставшей за этот день такой тяжелой одежды, Саня искупался в теплом минеральном источнике и лег спать голодным. Благо, не спавши всю ночь с шитьем, а потом весь день идя по кабаньему следу и обратно, он отключился, моментально забыв о всяком голоде.

Следующий день был похож на предыдущий, с той только разницей, что еще больше хотелось есть. Дрожь в руках, слабость во всем теле, боль в голове… Саша упорно разведывал местность и искал хоть какие-нибудь следы, правда стараясь не удаляться далеко от пещеры. Но ничего так и не нашел. Снег на земле и вокруг деревьев лежал девственный, никем не потревоженный.

Вчерашнее стадо больше не появлялось. Да и что ему тут делать? Вокруг теплых скал все перерыто, смысла возвращаться на это место не было.

Вечером, в конце так быстро закончившегося дня, Саня принял решение идти дальше по старому следу кабанов. Пусть он не настигнет их, но, может, он выйдет в те места, где есть больше дичи. Ведь эти звери не прогуливаются по лесу просто так, от нечего делать. Переночевать можно возле той скалы, на которую он вышел вчера.

Ночь уже предъявила свои права на этот мертвый лес. Первый раз за все время принц увидел небо и звезды Дорна. Постоянные тучи на небе ушли, угнанные ветром, и чудесный ночной небосвод предстал во всей своей красе. Удивила нереальная близость небесных светил, они казались увеличенными в несколько раз, резко отличаясь своей величиной от тех, что были на небе Земли. Огромный диск луны громадной светящейся тарелкой освещал все вокруг. «Странно, – подумал Саня, – а луна ведь здесь такая же, как и на Земле: те же лунные озера и кратеры». Только необычность близкого неба да черные засохшие деревья говорили о том, что Саша не на Земле.

При таком почти дневном свете скала отыскалась быстро, да и давешний след никуда не делся, так что идти было легко. Обойдя небольшую скалу вокруг, Саня нашел подходящее место для подъема. Ранее сплетенной перед сном почти пятнадцатиметровой веревкой из обрезков шкуры обвязал все свои пожитки. Поднявшись на скалу и найдя подходящий широкий уступ для ночлега, затянул все вещи наверх. Спал в спальном мешке, не разводя огонь, пожевав сухого снега перед сном.

Рано утром перед рассветом его разбудил режущий внутренности, ставший таким знакомым за эти дни ненавистный голод. Как ни странно, дрожь в руках пропала, как и головокружение и головная боль. Только легкая незаметная слабость в теле напоминала о том, что человек не ел несколько дней.

Собравшись, Саша начал спуск. Сперва он спустил на веревке все вещи, а потом и сам мягко спрыгнул в небольшой сугроб. Броня, ставшая за это время второй кожей, заметно потяжелела, но за два года муштры как варгами, так и диким котом ему даже мысли не приходило в голову снять ее во время передвижения.

Небо снова затянуло тяжелой серой дымкой, предвещающей снегопад. Нужно было спешить, пока не пошел снег и следы кабаньей семьи не накрыло все скрывающим белым мягким покрывалом.

След вел через небольшую рощицу с невысокими зарослями сухого кустарника. Кусты, растущие среди разлапистых, ставших такими привычными темных деревьев, существенно разнообразили опостылевший лесной пейзаж. Идти было легко. След, отмеченный кроме отпечатков копыт давно остывшими экскрементами, был четким, иногда встречались прогалины вокруг теплых скал с неизменно перерытой землей вокруг них.

Постоянно оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к тишине мертвого леса, Саша вышел к подножию огромного нагромождения скальной породы. Это было что-то невероятное: завороженно глядя на причудливые фигуры скульптора-природы, он поражался своей ничтожности и незначительности пред этими колоссальными первозданными творениями. Верхушки скал словно врастали своими могучими телами в небесную твердь, и низко бегущие по небу вязкие непроглядные тучи цеплялись за необъятный первобытный стан скал. Наткнуться на такое чудо природы было полной неожиданностью. Плотная туманная дымка, предвещающая будущий снег, скрывала весь обзор впереди. Выйдя на свободное от лесных зарослей пространство и почти натолкнувшись на эти дивные скалы, Саня обомлел.

Постояв немного, любуясь прекрасным зачаровывающим видом, охотник продолжил свой путь. След уходил вдоль так поразивших его скал на юго-восток.

Снег стал тверже, обдуваемый морозным ветром, он застыл, давая тем самым возможность одинокому путнику двигаться легче и быстрее. Разгоряченный ходьбой, уставший Саша решил отклониться от следа и сделать привал у подножия горы. До скал, казавшихся такими близкими, пришлось долго шагать, проваливаясь по колено в нетронутый снег. Наконец, добравшись до первого утеса, устало повалился на землю.

Передохнув и восстановив дыхание, он начал подъем по пологому основанию горы. Жаль, гора оказалась другой породы, и больше не ощущалось того приятного тепла от камней. Смешно, но Саня испытывал какую-то необъяснимую ностальгию по теплой уютной пещере, ставшей такой родной за эти несколько суток. Он не вернется назад – его первое, не самое плохое пристанище на Дорне осталось позади. Только небольшой камешек, лежащий у него в меховой торбе собственного пошива, который он взял на память, будет напоминать о днях и ночах, проведенных в лоне гостеприимной спасительной скалы. Странно, сейчас он в душе понимал древних людей и не считал их невежественными. Люди, жившие много веков назад один на один с жестоким первобытным миром, часто одухотворяли все, что окружало их и спасало от опасностей тяжелой жизни.

Встретившийся в лесу кустарник тоже произрастал частыми сухими клоками из всех трещин и щелей каменной породы. Внимательно оглядев кусты, путник ничего не нашел среди густо переплетающихся ветвей. Не было так часто встречающихся на Земле птичьих гнезд и нор мелких грызунов. Словно вымерло все вокруг.

Поднявшись на достаточную высоту, Ксандр из-за тумана ничего не смог разглядеть вокруг у подножия каменных великанов.

Внезапно набежал слабый, а потом усилившийся поток морозного ветра. Поминутно разгоняя плотную туманную мглу, он приносил с собой свежесть и прозрачность. Примерно через час расположившийся на сложенном вдвое спальном мешке и насобиравший достаточное количество веток кустарника, чтобы развести костер, принц увидел завораживающую картину.

Внезапно подувший сильный ветер унес остатки серого ватного тумана, и внизу открылась бескрайняя долина, испещренная скальными наростами. Картина раскинувшегося плато пленяла своим великолепием. Но не это заставило учащенно биться сердце уставшего и голодного путника. Там, казалось, совсем рядом, паслось бесчисленное стадо каких-то животных, отдаленно напоминающих оленей или лосей.

Забыв об отдыхе, Саша начал спуск. Если бы он не свернул тогда с кабаньего следа, то, наверное, уже сейчас столкнулся бы с огромным стадом. Вернувшись на след, он быстро побежал, на ходу доставая лук из-за спины и готовя стрелы.

Пробежка разгорячила и успокоила возбужденно колотившееся сердце. Спустившись по следу в долину, он повел себя осторожней. Такое огромное стадо не может остаться незамеченным. Вероятно, какие-нибудь крупные хищники – например, те же саблезубые волки, – как и Ксандр, сейчас охотились где-то рядом. Земля в долине напоминала настоящую кашу: грязь, снег и кучи звериных экскрементов были перемешаны тысячами оленьих копыт.

Да, это были олени! Только необычные для земного взгляда: высокие в холке, с длинными мощными ногами и широкими копытами. Серый мех с черными пятнами был очень красив. Крупную голову с небольшими ушами венчали разлапистые, похожие на лосиные рога. Олени, не отрываясь от общего потока стада, спокойно паслись в долине, разгребая своими широкими копытами снег и доставая из мерзлой почвы растения, чем-то напоминающие голубой мох. Запах, похожий на козий, стоял по всей долине.

На появление мелкого человечишки огромное стадо никак не отреагировало. То ли потому, что ветер дул юноше в лицо, то ли потому, что они были близоруки, а может, справедливо верили в ничтожность исходящей от крадущегося существа опасности.

Такое поведение оленей было на руку голодному человеку. Приблизившись примерно на сто шагов к стаду, Саня, пригнувшись, продолжил движение.

Легкая дальнобойная стрела плавно уступает место срезню… Примерно девяносто шагов… Стадо спокойно продолжает трапезу… Восемьдесят шагов… Выбор падает на небольшого безрогого теленка, неосмотрительно оторвавшегося от взрослых особей… Семьдесят шагов… Мать неосмотрительного детеныша что-то чувствует и начинает подзывать непослушного отпрыска… Ветер по-прежнему в лицо… Шестьдесят шагов… Пора! Саша поднимается во весь рост… Тетива у щеки… Цель – сердце…

Дум! Стрела стремительно уходит вперед! Вторая стрела мгновенно занимает место первой…

Тело оленя падает беззвучным кулем, как подкошенное. Стрела без особых преград вошла в бок, чуть выше лопатки, почти по самое оперение. Стадо, внезапно пришедшее в движение, испуганно разгоняется и уплывает вбок. Скорей! Подальше от страшного запаха смерти!

Не было никаких душещипательных сцен, так часто виденных молодым человеком в телевизионных программах о животных, когда стадо отбивает свое дитя у львиного прайда. Нет, стадо просто ушло от непонятной угрозы, оставив на земле тело одного из своих неудачливых неосторожных сородичей.

Как ни странно, Саша испытывал жалость к бедному животному. Он, уже узнавший, что значит убивать, не чувствовал от этого никакого удовольствия. И много раз обещал себе, что будет это делать как можно реже, и только по необходимости… Найдя укромное местечко у подножия скального хребта, тянувшегося вдоль всей долины на высоте нескольких метров от земли, принц развел костер и принялся готовить отрезанные им от туши оленя куски мяса. Местная оленина оказалась жестковатой, но это был настоящий пир в тот день.

Сжавшийся после нескольких суток голодовки желудок не принял жаренного на костре мяса. Быстро набросившегося на пышущее и шкварчащее лакомство Саню тотчас вывернуло. Когда дикая боль в желудке унялась, он стал мелко нарезать небольшие кусочки и тщательно прожевывать их.

Немного поев, но все еще очень голодный, он завернулся в разложенный у костра меховой спальный мешок и заснул, предвкушая завтрашний завтрак…

Так уже почти пять дней он шел со стадом, двигающимся вдоль длинного горного хребта. Мяса хватало. Ночуя на скальных уступах и в небольших углублениях высоко над землей, так долго голодавший, а теперь отъедавшийся олениной Саня набирался сил для дальнейшего пути…