Текст книги "Незваные гости (СИ)"

Автор книги: Алексей Краснер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

  Свет от мелькнувшей в окне молнии, которых становилось все больше и больше, осветил лицо гостя. В какой-то момент Сергий увидел на лице ночного гостя звериный взгляд полный внутренней ярости и холодного нечеловеческого спокойствия одновременно. Но как только на его лицо опять упала тень, он в одно мгновение превратился в простого человека с исхудавшим лицом и болезненным видом. Сергий встал со скамьи и медленно, повернувшись к гостю стал отходить назад пока не уткнулся спиной в одну из колонн храма. Не отрывая взгляда от человека, сидящего на скамье, он перекрестился.

  – Молния и этот ожог – всего лишь побочный эффект от внедрения. Такие уж они у вас незащищенные, эти человеческие тела, – продолжал говорить ночной гость. – Да, собственно, как и более низших видов, – и человек указал взглядом на сидящих на мозаичном полу храма пса с вороном. – Вы хоть представляете, кто перед вами сейчас находится? – произнес гость, улыбнувшись во весь рот, словно безумец.

  Спиной к колонне Сергий не произнес ни слова. Руки его не дрожали, но внутри он ощутил непонятный холод, исходивший от человека на скамье. Словно его невидимые ледяные руки прикоснулись ко всем внутренним органам священника.

  – Не хотите говорить? Ну ладно, тогда я вас немного просвещу.

  – Ты никто иной, как сатана, – вдруг резко произнес Сергий и вытянул руку в сторону ночного гостя. – Я узнал тебя. Не думал, что когда-нибудь увижу тебя воочию.

   После произнесенных слов священника, человек на скамье начал громко смеяться, от чего звук по храму эхом стал отдаваться в разных его частях. От этого громкого смеха, пес вскочивший на обе лапы, стряхнул с себя ворона, который несколько раз взмахнув крыльями приземлился лапами на бетонный пол. Оба животных встали рядом и теперь смотрели на людей. Через минуту смех Михаила стал замолкать, пока он полностью не успокоился.

  – Вот вы, люди, всегда стараетесь в любом непонятном деле свалить все на сатану или дьявола, короче на какую-то мифическую личность, отвечающую у вас за все непонятное, а значит плохое по определению. Ну это ладно. Это вам простительно. А вы, отец Сергий, никогда не задумывались почему вдруг ваш крест, на котором Христа распяли в одночасье стал символом вашей христианской веры? Не правда странно? Вдруг инструмент для пыток человека, а в древнем Риме это и был один из предметов пыток человеческой плоти, становится символом целомудрия и нравственности. Его носят на груди, поклоняются в храмах и рисуют, где это только возможно. А если бы вашего спасителя не распяли на кресте, а скажем, повесили или голову отрубили? Христианство поклонялось бы виселице или, скажем, топору? Ха.

  – Слова твои – гниль и язва. И я не намерен их слушать. Потому, как не ты их произносишь, а он твоими губами, – ровным голосом произнес Сергий.

  – Да прекращайте вы уже, святой вы мой отец. Опять вы за старое, дьявол, бла, бла, бла. Я это к тому сказал, что вы, люди, порой сами не хотите понимать и вникать в свои же придуманные догматы. Потому. что так проще. Вот притчу придумать и сидеть ее расшифровывать – это да, это пожалуйста. Послушайте меня, отец Сергий, то что я сейчас скажу, останется в стенах этого храма, и это последнее, что вы услышите, как человек. И говорить я буду на вашем человеческом языке, используя понятия и определения понятные вам.

  Михаил выпрямился, сидя на скамье, уже не придерживая свою изуродованную левую руку. Сергий продолжал стоять, прижавшись спиной к колонне и сжимая в руке висящий на груди крест. В тишине храма слышались только бьющие по стеклам капли дождя и неторопливый голос ночного гостя.

  – Мы прибыли сюда два дня назад. В тот самый момент, когда и разразилась в этом месте буря, которая продолжается по настоящее время. Эти бесконечные молнии и тучи с тоннами воды – это не просто так. Это мы сейчас там находимся и ждем, – человек с именем Михаил указал пальцем вверх, давая понять, что происходит сейчас в небе над деревней и лесом. – Наша цивилизация намного древнее, чем ваша. Насколько древнее, вы даже представить себе не сможете, потому как ваш разум просто не сможет это вложить в свои рамки понимания времени и пространства. Мы, как и любая форма жизни в этой вселенной, не прекращая развивались и совершенствовались. И в своем развитии мы не просто далеко продвинулись, мы достигли совершенства, гармонии во всем. Наши технологии вам невозможно увидеть или почувствовать, ибо они недоступны для вашего понимания. Представьте себе такое изобретение как рентгеновское излучение в понимании низшей формы земной жизни. Оно просто не укладывается в разум простого муравья с его ограниченным понятием о мировом пространстве и знаниями. Вот – это примерно тоже самое. Но главное, чего мы достигли за этот длинный путь развития, заключалось в совершенствовании своего вида. И это вам не внедрение каких-то инородных компьютерных чипов в мозг, тело человека. Это ерунда, это мы давно прошли, а вы к этому только приближаетесь. Первое к чему мы пришли это то, что созидание, целесообразное размножение и развитие разума невозможно в разрозненных индивидах с их потребностями и особенностями. Мы объединили наши особи в единую информационную и разумную сеть с общими задачами, потребностями и стратегическими целями. И вы не представляете какой это дало эффект к созиданию и развитию нашего вида. Когда миллиарды разумных особей действуют в одном направлении – это увеличивает их потенциал и скорость достижения целей в несколько тысяч раз эффективнее. Сколько сил и средств ваш человеческий вид в одном лице расходует на такие (как вам кажется) базовые понятия как секс, благосостояние, продолжение жизни, безопасность, войны и тому подобное. Как же можно было всего этого вам избежать, если исключить из матрицы уравнений индивидуальность каждой особи? Представляете, чего вы могли бы достичь за день, год, десятилетие? А мы, по вашему летоисчислению, совершенствовались в таком коллективном сознании сотни тысячелетий. Мы добились совершенства во всех областях, начиная от технологий с перемещениями в пространстве до неограниченного продления срока своего существования. Да, собственно и срок жизни уже стал не так важен. Исчез страх потерять ее, эту жизнь, зная, что коллективный разум не умрет никогда и ты будешь всегда находится в этом общем потоке информационного состояния. Осознание того, что твой разум будет существовать всегда привело нас к тому, чтобы вообще отказаться от тел, в коих заключен коллективный разум. С помощью наших технологий мы лишили себя твердого мира, став бестелесными созданиями, живущими по законам не подвластным гравитационным законам. Перемещение в любую точку нашего мира облегчало решение многих вопросов, а отсутствие понимания твердого тела лишало нас таких проблем навязанными природой как несовершенство плоти, старение ее органов и тканей, а также самой боли. – В этот момент гость продемонстрировал Сергию свой глубокий ожог на теле, сделав сморщенное от боли физиономию лица. – Я никогда не понимал, что такое боль, а тут... такой фонтан эмоций и ощущений, что сначала мне даже показалось это интересным. Только потом я понял, что здесь на земле люди постоянно испытывают такие ощущения. И они им мешают не только действовать, но и мыслить.

  – У вас вообще нет плоти? Кто вы на самом деле? – ровным голосом спросил Сергий.

  – У вас такое называется духами, призраками, но на самом деле это новая форма жизни вам неизвестная, да и останется никогда не понятая. Вы просто не представляете какие возможности это дает для развития. Смысл существования заложен не в экспансии одного вида над другим и не в преумножении этого вида. Размножаться или попросту копировать свой вид можно и без сложных телесных процессов. Причем преумножать свой вид надо только в четко математическом целесообразном порядке и только для выполнения необходимых функций. Отсутствие тела дает массу преимуществ. Твой коллективный разум заключен не в твердую оболочку, а в энергетические субстанции невидимые вашему человеческому глазу.

  – Тогда какими вы были до отказа от твердых тел? Каков был ваш облик, он был как наш? Человеческий?

  – Тут я не смогу тебе ничего сказать. Наш первоначальный облик был потерян в недрах нашего коллективного разума и воспоминания о нем не имеют не единого математически целесообразного назначения.

  – Сейчас со мной говорит тот, кто внедрился в тело Михаила, или говорит этот ваш коллективный разум?

  – Сейчас с вами говорит и один индивид и все сразу вместе. Это не имеет значения. Все, что происходит с каждым из нас, вся информация оказывается достоянием общего разума. В этом и состоит главное достижение нашей цивилизации – в бесконечном информационном обмене и его соитии в одно целое.

  – Но зачем вы здесь? И почему ты пришел ко мне?

  – Есть одна проблема которую невозможно решить всеми способами, которые у нас имеются. Наш вид живет по принципам математического мира, который окружает все вокруг и законам которого подчиняются все процессы во вселенной. Именно благодаря этому все в мире можно просчитать с удивительно низкой погрешностью. Даже наша с вами встреча мне (нам) была заранее известна, так как была просчитана и определена во временном облаке. Вы это называете предсказанием. У нас – это точный математический прогноз. Но на протяжении долгого времени мы столкнулись с одной проблемой, которая по нашим расчетам приведет к катастрофическим последствиям для нашего вида. Мы перестали воспроизводиться. И этому феномену, связанному с постоянным уменьшением нашей популяции мы посвятили много времени на изучение. Клонирование себе подобных лишь увеличивало прогрессию нашего исчезновения.

  В этот момент пес подошел к сидящему на скамейке гостю, и тот механически погладил по спине рыжую шерсть животного. От этого пес неуклюже вытянулся, чтобы рука человека продолжала гладить его по всей поверхности спины.

  – В процессе эволюции нашего вида, на который мы себя обрекли мы сталкивались с различными цивилизациями в пространстве вселенной и пытались понять причину нашего неминуемого исчезновения. Но ничего не получалось. В конце концов наши расчеты свелись к уравнению, где недостающий ингредиент нашего выживания находится на этой планете. Мы (я) внедрялись в ваших обитателей, но они оказывались совершенно примитивными и пустыми созданиями– гость посмотрел на ворона, который скакал по полу рядом с умиротворяющимся от поглаживания псом. – Мы (я) даже внедрились в человеческую особь, коей я и являюсь. Я принял весь его разум с его воспоминаниями и навыками, подключился и извлек всю его информационную базу. Но необходимого ингредиента в нем не оказалось. Эту энергетическую составляющую мы нашли здесь, в этом месте. Сначала мы ничего не поняли. Почему же все живые организмы, раненные нашим внедрением, направляются в это место. Просканировав поля, мы обнаружили сильную психоэнергетическую активность с полярностью не схожей ни с одним из живых организмов, включая этого человека, – и гость постучал указательным пальцем себе по груди. – Внедрившись в такого человека как вы, мы найдем то необходимое звено, упущенное из уравнения с неизвестными. Так, по-моему, говорят здесь, на Земле, в математике? – гость снова выдавил из себя улыбку.

  – Кажется я знаю о вашем необходимом звене. – Произнес Сергий. – И имя ему – бессмертная душа кою дарует нам господь наш. Вам, я смотрю такое понятие и неведомо. Да и откуда ж вам знать-то, коли я разговариваю не с живым человеком, а с легионом. Вам никогда не понять того, что вам не свойственно потому, как созданы вы были не по образу и подобию Его...

  – А вот тут, отец Сергий, вы совершенно не правы. – Резко прервал священника гость. – Не поверите, но с учетом того, что слово «вера» отсутствует в нашем понимании, его заменило понятие – «знание». Я (мы) – знаем, и это основное условие. Я (мы) знаем, что существует Он – создатель великого матричного кода, который приписывает устройство вселенной и движения всего. Я (мы) знаем, что мы прописаны в этом великом матричном коде творцом, как первые создания после Него. Так что не надо мне здесь говорить о Боге или вере. Мы чем-то похожи с вашим видом. Только находимся в своем развитии на немыслимой для вас ступени.

  Ночной гость продолжал гладить довольного пса. На какой-то момент в свете мелькнувшей молнии лицо его показалось Сергию совершенно прозрачным и лишенным какой-либо плоти.

  – Вот вы меня, отец, назвали сатаной или дьяволом, а я по сути своей ангелом для вас являюсь, потому что новую жизнь вам хочу дать. Не прозябать на этой убогой планете в боли и пороках (как вы любите говорить), а воссоединиться в одно целое с великой расой и наконец стать по-настоящему причастным к развитию и прогрессу. Я (мы) вам хотим дать этот дар безвозмездно, чтобы вы смогли воспользоваться великим матричным кодом и осознать квантоматематическое мироустройство вселенной, чтобы добиться всего того, чего добились мы, освободившись от материальных привязанностей и родства. Такое могут даровать только ангелы.

  – Вот и я о том же, Михаил, или как там тебя? Бессмертная душа – она потому и бессмертная, потому как индивидуальная и неповторимая. А что Ты можешь мне предложить? Воссоединиться с легионом и потерять себя? Свою божественную частичку? Это неравномерный обмен. Поверь мне, сын мой. Ты говорил, что экспансия одного вида над другим для вас неприемлема, а тут же сам пытаешься лишить меня самого ценного что, у меня есть. Бог, он же не великий компьютер. Он – есть свет. Да...и что станет с теми в которых вы уже вторые сутки пытаетесь внедриться? Я говорю о тварях земных и людях.

  – Да какое это имеет значение, отец Сергий, что с ними будет? Какое вам до них дело? – повысив тон начал практически кричать Михаил. – Кого бы мы не рассматривали, раны от внедрения не оставляют им право жить. Ну кому нужна эта низшая особь в виде пса или этой птицы? А человек этот, тело которого вы сейчас видите и разговариваете с ним? Этот продавец недвижимости, который все что угодно поставит на карту, лишь бы сделка состоялась. Вот ваше психоинформационное поле имеет свой спектр, непохожий на другие. Мы его просканировали, и он нам подходит. Он чистый и не испорченный вашими человеческими пороками, делами и мыслями, – гость привстал со скамьи и посмотрел прямо на Сергия. – Собственно, что я вас уговариваю? Все уже предопределенно и прописано во времени – ваш отказ и наше подключение к вам. У нас мало времени. Мы не можем долго находиться в вашем планетарном пространстве. К сожалению, атмосфера вашей планеты очень неустойчива. Мы заберем вас, подключим ваше сознание в наше коллективное, проведем необходимые тесты, чтобы потом опять сюда когда-нибудь вернуться, уже для полного поглощения.

  Сергий сделал шаг вперед навстречу ночному гостю. Взгляд был его прямой, а голос ровный, без намека на страх или сомнение. Пес, словно движимый невидимой силой отпрыгнул с пути священника. Ворон же, сделав несколько неуклюжих витков вокруг Сергия, сел на скамью, где минуту назад сидел ночной гость. В сознании Сергия всплыли известные слова писания так хорошо подходящие для такого случая: «...если пойду я долиною смертной тени, не побоюсь зла, потому что ты со мной».

  – Ничего у тебя не получится, ибо вера со мной. Она никуда не делась, и она держит меня стойким и готовым ко всему. Кем бы ты не был, кем бы не представлялся, имя тебе все равно одно – Зверь. Потому, как действия и помыслы твои звериные.

  После произнесенных священником слов, словно в противовес этому после короткой вспышки молнии за стенами храма раздался оглушительный раскат грома. Звук был настолько сильным, что Сергию показалось будто метровая икона Георгия Победоносца, висевшая почти напротив места, где стоял священник сдвинулась на стеновых навесах и была готова упасть на пол. Сергий понимал, что удар молнии пришелся совсем рядом со стенами церкви. Шерсть на спине пса встала дыбом и в полутьме зала было видно, как пыль отделилась от рыжей шерсти животного и находилась рядом с ним маленьким облаком во взвешенном состоянии. Раздался еще один гром, но звук этот не был похож на предыдущий. Он был не такой звонкий и исходил от входной двери в церковь.

  – Ну вот как бы все, отец Сергий. Для вас сейчас лучший выход – это принять нас (меня) в себя, – произнес ночной гость, – и не сопротивляться этому.

   Еще один сильный удар в дверь церкви пришелся через несколько секунд. Воздух в помещении храма стал тяжелым и с легким привкусом железа. По крайней мере, так поначалу показалось Сергию. Но его учащенное сердцебиение выдавало адреналин, резко превысивший свое содержание в крови. Ожидание чего-то страшного находилось в эту минуту за тяжелыми входными дверями в храм, и Сергий это понимал. Страх перед неизведанным в одно мгновение заполнил сознание священника. Еще сильнее сжав крест на своей груди, он, в какой-то момент, отпустил его и руки Сергия безвольно стали свисать вдоль тела. Еще один удар в дверь, и Сергий инстинктивно закрыл от неожиданности глаза. Затем он двинулся ко входу, услышав позади себя голос гостя.

  – Я (мы) можем вообще не стучаться в дверь и спокойно без препятствий проникнуть внутрь. Но было бы тактично дождаться, когда вы сами меня (нас) впустите.

  Отец Сергий медленно приближался к двери, понимая, что при таких сильных ударах в дверь она может просто разлететься в щепки. Он осознавал, что это может произойти. Единственное чего он не хотел в данную минуту – это встречаться с тем, кто находился сейчас с другой стороны двери, и эти страшные удары в дверь явно воспроизводил не человек. Он медленно, но верно продвигался к двери, стараясь не оглядываться на язвительные возгласы гостя – Михаила. Пес вместе с вороном внимательно следили за идущим священником.

  Вот уже тяжелая дубовая дверь, металлический засов и Сергий протянул к нему руку. В этот момент он почувствовал за дверью не то дыхание, не то просто присутствие. И это было присутствие чего-то невообразимо огромного, неосознанно враждебного и чужеродного настолько насколько может быть чужим для всего что ходит, дышит и живет на этой земле, где находится сам Сергий. Он понимал, что, не впустить Это – он не может. Оно все равно своего добьется. Но здесь святые стены и отцы-учителя рядом с ним и поэтому с ним ничего не может случиться. Он под их защитой, и это самое главное, что имеет значение в эту минуту. В голове из ниоткуда всплыли строки, услышанные им когда-то из какой-то песни (даже не молитвы) – песни из своего советского прошлого, когда он был еще совсем юным. Эти слова Сергий произнес вслух, чтобы услышали их не только он сам, но и все, кто находится в стенах этого храма: «Свет небесный, путь земной, нет вдали огня. Будь со мною, будь со мной, не оставь меня...»

  С этими словами отец Сергий поднял металлический засов на входной двери.

  Огромный поток воздуха силой авиационного лайнера ворвался в храм, отбросив Сергия на десять метров назад. Словно в замедленном кино он пролетел это пространство в потоке воздуха даже ничем не задев бетонный пол под ним. Упав на него, он попытался инстинктивно сгруппировать свое тело, обхватив голову руками, однако это у него получилось неуклюже. И приземлившись на твердый пол, он сразу ощутил болевое жжение в районе груди. Перед своим падением Сергий успел заметить, как несколько икон, кажется это были святые Серафима и Николай Чудотворец, упали со стен с грохотом вниз. Их оклады и киоты с треском рассыпались на полу. Сергий не сомкнул глаз даже, когда его тело приняло на себя весь удар падения. За входной дверью в церковь не было чудовища или немыслимого монстра. Сергий видел только плотный поток воздуха, который еще некоторое время метался по всей средней части храма, пока медленно не спустился вниз и не завис в воздухе в пяти метрах от лежащего на полу священника. За открытой дверью продолжал бушевать ливень.

  Это был прозрачный сгусток воздуха двухметрового диаметра, сквозь который было видно слегка искаженное пространство. Слева от Сергия на полу стоял рыжий пес и смотрел прямо в его глаза. Михаил находился слева от воздушной инородной массы. Ворон был в метре от лежащего Сергия, все также вертя птичьей головой по сторонам, пытаясь посмотреть на него то одним, то другим черным глазом. В храме раздался металлический и неестественный голос, адресованный Сергию.

  – Пусти нас, не препятствуй этому! Мы можем чувствовать твои мысли, а именно ты и собираешься это сделать. Тебе не надо сопротивляться.

  Одновременно, почти синхронно голос воспроизводил Михаил, стоящий напротив Сергия, истошно лаял пес и каркал ворон. В паузах между словами и предложениями, произнесенным металлическим тоном исходившим от еле заметного воздушного сгустка, все трое замолкали. А затем снова, начинал говорить ночной гость, лаять собака и верещать ворон. Все четверо, были как единое целое. От этого страшного ора Сергий, обхватив грудь руками, попытался встать на ноги. Боль усилилась, и он понимал, что возможно у него сломано ребро или он получил другое увечье, которое могло произойти при его падении.

  – Если у тебя, Боренька, еще остались какие-то сомнения, то мы их обязательно развеем, но уже после того, как ты впустишь нас.

  Сергий встал на ноги и замер на долю секунду, пытаясь осознать, что он сейчас услышал. Его мирское имя знал только он. А те, кто очень давно его слышали и знали, уже давно не живут, либо находятся в совершенно далеких землях. Осознание того, что перед ним в лице трех подселенных созданиях и одном бестелесном духе находится немыслимая потусторонняя сила укрепилась в его сознании. Меж тем, все четверо продолжали синхронно вещать, каждый на своем языке.

  – Ты пойми, Борис, что все аспекты вашей человеческой психологии, включая такие нравственные как «мораль» имеют вполне объяснимую нейрофизиологическую основу вашего мозга. Основу которого составляют нейроны – простейшие энергетические машины передачи информации. И эти же нейроны являются живыми универсальными устройствами для принятия решения. Это – главное, что ты должен понять и осознать. Поэтому, если ты действительно думаешь о какой-то там мифической частичке Бога с названием «душа», которой нам не хватает, то ты сильно заблуждаешься.

  После того как пес перестал гавкать, успокоился ворон, а Михаил перестал говорить Сергий посмотрел на всех трех земных созданий. Металлический голос еще некоторое время отзывался эхом где-то под куполом храма, где сверху вниз с фрески смотрел грустный образ творца. Сергий посмотрел на еле колышущееся в воздухе прозрачное шарообразное облако. Он не смотрел на трех созданий, подключенных к общему коллективному разуму. Марионетки для него сейчас не имели значения. Он обратился к чужеродному созданию.

  – Чтобы вы сейчас не говорили мне, меня это не сломит. Именно поэтому я говорил, что вы меня не поймете, не поймете человеческую сущность, которая отличается от любого создания этой вселенной, коих вы повидали (если вам верить) большое количество, и не поймете человеческих мотивов. Ведь, даже у вас, совершенных созданий этого мира, нету основного – готовности самопожертвования. Вы даже не сможете представить себе, насколько это встроено в людей, и это единственное, что дает нам право дальнейшего существования в отличии...

  Холодное, мертвое пространство стало заполнять разум и тело Сергия. Боль, которую он ощутил во всех своих конечностях была настолько необычной, которую он никогда не испытывал и не мог даже себе представить.

  – ...от коллективного обезличенного разума, коим вы себя наделили. Потому как при коллективном разуме нету смысла жертвовать ради кого-то и нету необходимости добровольно обрекать себя на страдания. Это не ваше. Это не про вас. И...

  Он почувствовал, как его ноги перестали ощущать пол и тело немного поднялось вверх, словно невидимые руки подняли его в воздух. Несколько искрящихся и обжигающих молний взметнулись от невидимого облака пронзив в нескольких местах тело Сергия. Он открыл глаза и в ярком свете непрекращающихся извивающихся змей молний увидел силуэты трех фигур: человеческой, собаки и ворона.

  – ... вы сделаете то, что должно сделать и оставите живыми эти создания. Потому, как ничего у вас не получится...

  Сергий почувствовал, как жар стал растекаться по его лицу спускаясь вниз по всему телу до самых пяток. Он уже перестал ощущать болевые симптомы, а только сквозь хлынувшие из его глаз слезы смотрел на три силуэта, стоявших внизу в нескольких метрах от него. Пищащий звук, похожий на сигналы старой компьютерной машины времен рассвета ЭВМ заполнили все пространство храма.

  – ...ведь моя душа принадлежит только мне и больше никому. И никто не сможет ее у меня забрать, потому как она вернется к тому, кто мне ее дал!

  – Что ты творишь, безумец? Чем дольше ты будешь сопротивляться, тем сильнее вред будет наносится твоей плоти! – Продолжал вещать металлический голос, одновременно с кричащим во всю мощь Михаилом и охрипшим от лая псом.

  Пронизанное ослепительным светом молнии, тело Сергия безвольно продолжало висеть в воздухе в нескольких сантиметрах от пола. Некоторое время он продолжал что-то шептать (вроде это было из молитвослова), еле шевеля губами. Раскаты грома пронеслись по небу с такой силой, словно эпицентр грома находился прямо над куполом храма. От этого грохота по стенам церкви прошла ощутимая дрожь. Еще несколько икон упали с колонн храма, разбивая в щепки золоченные деревянные киоты. Обеспокоенный ворон, несмотря на свою рану от ожога, взмыл вверх под купол и не прекращал кружиться вокруг места, где находился Сергий. Свет от молний заполнил все пространство здания церкви осветив его словно днем и добравшись до самых потаенных его уголков.

  Открыв глаза, Михаил сразу сообразил, что он лежит в горизонтальном положении на какой-то достаточно твердой поверхности в полной тишине. Он попытался встать и облокотившись на локтях обеих рук постарался осмотреться вокруг. Необъяснимая жгучая боль пронзила его левую руку от локтя до лопатки. Он вскрикнул и от этого звука услышал эхо, отражающееся от стен помещения в котором находился. Присев на корточки, Михаил осмотрелся вокруг.

  Это было помещение церкви со всеми ее атрибутами и пробивающимся сквозь узкие окна солнечным теплым светом. Михаил попытался вспомнить хоть что-то из вчерашнего дня: как он здесь оказался, почему очнувшись он ощущает запах чего-то горелого, и вообще – где он находится. Но в последнем воспоминании вчерашнего вечера он смог только вспомнить вчерашнюю сильную бурю и себя уезжающего из деревни на своем новеньком Форде. Боль в левой руке опять дала о себе знать.

  – Мать твою, что это?! – нарушил тишину храма Михаил, увидев свою разорванную с запекшейся кровью рану на руке от локтя до плеча. – Это...вообще, как так?

  После того, как он встал на ноги и придерживая правой рукой под локоть свою обезображенную левую руку, шатаясь прошелся по помещению церкви. Сделав несколько кругов по залу, Михаил оставил попытки что-то вспомнить из вчерашних событий. Дверь в церковь была открыта и легкий утренний ветер раскачивал ее из стороны в сторону. От чего можно было услышать тихий скрип проржавевших дверных петель. Сквозь открытую дверь ветер свободно проникал в пространство храма, создавая в середине зала под куполом вихрь из пыли, древесных маленьких щепок и почему-то черных птичьих перьев.

  На полу лежал разорванный пиджак Михаила, во внутреннем кармане которого должен был находиться его сотовый. Среди нескольких разбитых икон, беспорядочно валяющихся на бетонном полу, Михаил увидел тело человека, одетого в черную рясу. По всему видимо это был служитель церкви, где очнулся Михаил. Тело священника лежало в неестественно позе, словно его ломали и вертели. Все его лицо и тело до самых пяток было словно разрезано горячим предметом. Глаза были открыты и смотрели вверх под самый купол храма.

  Михаил инстинктивно посмотрел вверх неосознанно понимая, что стеклянные глаза священника уже ничего не видят. Сверху на него обреченно глядел огромный лик творца, нарисованный на потолочной фреске в хороводе небесных облаков.

  В голову приходил только один более-менее вероятный сценарий вчерашних событий. По какой-то причине Михаилу пришлось укрыться от мега-грозы в этом храме, ближайшем здании от места, где его застала буря. Вероятно, удар шаровой молнии, случайно (или нет?) залетевшей в здание церкви что-то сделал и с ним, и со священником. Может они просто оказались рядом с друг другом? А может эта шаровая молния детонировала взрыв, и они оба пострадали в той или иной степени? И этот взрыв вызвал у него временную амнезию? У Михаила были только догадки и бессмысленные рассуждения.

  Наконец в его сознание стали приходить рациональные мысли. Необходимо в нагрудном кармане пиджака найти телефон и как можно скорее вызвать себе скорую помощь. Михаил медленно дошел до ближайшей скамьи и аккуратно, продолжая морщиться от боли присел на нее рядом с меховой детской игрушкой в виде маленького медвежонка.

  «Наверное, хороший был человек, этот батюшка, если впустил меня ночью, незнакомого человека, в этот храм переждать грозу, – подумал вдруг Михаил, – и еще не понятно, откуда здесь столько птичьих перьев?»