Текст книги "Незваные гости (СИ)"

Автор книги: Алексей Краснер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

  Незваные гости.

  Первый раз, когда Сергий услышал короткий стук, где-то очень далеко от кельи, он не придал этому значения. Стук был коротким, не более двух-трех секунд, словно короткая трель почему-то звонкому. Это могло быть что угодно, и Сергий это понимал. Со вчерашней ночи в районе деревни и ее окрестностей разразилась настоящая летняя гроза, перевоплотившаяся к середине прошлого дня в настоящую бурю. Шквальный ветер с дождем и непрекращающимися громом и молниями заполнили все небо и пространство района. День превратился в ночь, а объемы воды косыми потоками, казалось, бесконечно падали на землю. Сергий перебирал в памяти хоть один такой год, когда он мог наблюдать что-то подобное в природе. Хотя здесь, в этом приходе, он уже находится чуть больше десяти лет после смерти предыдущего отца Иеримии, но не смог вспомнить такого исполинского шторма.

  Церковь стояла на самом краю деревни рядом с лесом. Поэтому хруст ломающихся веток и ночное шелестение деревьев от порывов ветра не прекращалось ни на миг. Создавалось ощущение словно лес стонал и просил о помощи, а раны поваленных деревьев причиняли ему неимоверную боль. Какое-то время при каждом раздающемся раскате грома Сергий быстро крестился и причитал слова о господе. Но к полудню сегодняшнего дня это уже ему надоело. И теперь при каждом вспыхивании молнии он лишь выравнивал дыхание и продолжал заниматься своими делами, коих накопилось не мало.

  Егор, служивший при церкви пономарем, отпросился на эти два дня, сославшись на приготовление своего дома к суровому шторму, который уже начинал свирепствовать в районе. Сергий же, почти постоянно проживающий при храме, отпустил мирянина и сам занялся всеми делами. Сделав генеральную влажную уборку в церкви, он навел порядок в приходской библиотеке, разложив писания и жития отцов в алфавитном и хронологическом порядке (что давно собирался сделать), и протерев книжные полки убрал с потолка всю паутину. Затем прибрав в алтаре, он очистил кандилы от старого свечного воска, натерев латунные подсвечники до золотого блеска. С подсвечниками перед иконами святых он проделал ту же работу.

  Проходя по средней части храма Сергий, обнаружил под одной из скамеек для прихода маленькую меховую игрушку в виде медведя, возможно после последнего воскресного служения, оставленного каким-то ребенком. Вероятно, сейчас где-то этот ребенок сидит дома и вспоминает своего плюшевого косолапого друга, глядя в окно с почерневшим от шторма небом. Сергий аккуратно положил игрушку на крайнюю скамью, стоявшую прямо перед выходом в притвор храма. чтоб всяк кто войдет в него мог сразу обратить внимание на этот предмет.

  На часах уже было около часу ночи, и Сергий приготовился к тому чтобы лечь спать в своей келье. За весь день, превратившийся в настоящий штормовой ад, никто в храм не зашел. Оно и было понятно. Люди напуганы этой страшной грозой и сегодня было не до прогулок на край села, где вот уже больше двухсот лет стоял храм, именуемый Николаем Чудотворцем. По какой-то из причин Сергий не стал уходить на ночь в деревню в свое жилище, а решил остаться на ночь в храме. Здесь ему было спокойнее и можно было после проведенной работы привести мысли в порядок и помолиться в одиночестве.

  Перед тем как выключить в комнате свет Сергий опять услышал короткий, но периодически повторяющийся стук. Он исходил из зала средней части храма. И теперь он отчетливо слышал, что это стук чего-то о стекло. И это не принадлежало бьющейся от ветра по стеклу ветке дерева.

  Он вышел из кельи и прошел по коридору, выходящему через ризницу в зал церкви. Большие четыре колонны молча стояли симметрично в средней части храма. Справа от Сергия с иконы грустно посмотрел святой Пантелеймон. В то время, как лики иконы с семьей последнего императора в недоумении взирали на неспящего в такое позднее время иерея. Включенный Сергием электрический свет осветил углы храма и главный вход. За вертикальными высокими окнами продолжала бушевать непогода. Вперемешку с бьющимся дождем в стекла окон четко различался металлический стук.

  Неожиданно боковым зрением Сергий увидел слева от себя в окне, расположенным ближе к иконе ангела хранителя что-то небольшое копошившееся на узком подоконнике снаружи. Подойдя поближе можно было, даже сквозь сумрак ночи увидеть небольшую птицу. Она несколько раз стукнула клювом с уже знакомым звуком по поверхности окна. Это был взрослый ворон.

  Сергий открыл правую створку фрамуги. Ворон, спасаясь от бьющих по его телу капель дождя, мгновенно проник внутрь и рухнул на пол с подоконника. В голове Сергия пронеслась старая пословица «ворона за морем летела, да вороной и вернулась».

  – Что ж это ты, старый, так поздно в божий угол то прилетел. Небось от бури укрываешься? – обратился Сергий к безмолвной птице.

  Ворон, ковыляя на своих лапках, описал круг вокруг человека и встал прямо напротив него. Посматривая на Сергия то одним, то вторым черным глазом, он комично размахивал головой, словно пытаясь познакомиться со своим спасителем. Сергий присел на корточки, аккуратно подняв рясу чуть ниже колен, и уставился на гостя.

  – Что это с тобой случилось, друг мой?

  Смокшие от воды перья на обоих крыльях переливались темно-синим оттенком, а справа чуть ниже шеи ворона через все тело тянулась оголенная рана толщиной с мизинец. От этого птица боялась прижимать свое правое крыло к телу. Видимо прикосновение к открытой ране придавало неимоверную боль животному. Сергий еще сильнее нагнулся к птице, аккуратно взяв в руки ее правое крыло. Рана была странная. Из нее не сочилась кровь. Она была словно опаленная чем-то вроде огня. Но что могло так опалить птицу?

  В голове Сергия сразу всплыл образ птицы, сидящей в лесу на дереве, и затем удар молнии, воспламенившей ветку.

  – Ну да. Точно. – Тихо продолжал говорить священник. – В лесу это могла сделать только молния. Вот как бывает то...

  Все это время пока Сергий держал крыло ворона, птица нисколько не сопротивлялась, а продолжала смотреть на человека, словно пытаясь понять его речь.

  – Ты хорошая птица, я вижу, умная. Тварь божья, и разумом не обделена. Давай-ка ты меня здесь подождешь, а я схожу придумаю, чем бы тебе помочь.

  Он поднялся с пола и быстро прошел за центральный алтарь по коридору в сторону кельи. Через несколько минут Сергий вернулся с маленькой сумкой из потрепанного кожзама, которая оказалась самой настоящей аптечкой. Немного порывшись в сумке, он извлек тюбик, разукрашенный в зеленую полоску с какой-то мазью. На тюбике была видна наполовину стертая надпись – «спасатель».

  Он аккуратно смазал мазью желтого цвета запекшуюся рану ворону, а затем вынул из кармана рясы ломоть белого хлеба. Птица при этом не сопротивлялась, а все продолжала вертеть головой, смотря на человека то одним, то другим глазом.

  – Коли уж человеку лекарство помогает, то и тебе поможет. А теперь давай поешь немного. Только смотри, не свинячь мне здесь в божьем храме, – Сергий, улыбаясь, погрозил птице указательным пальцем.

  Ворон начал клевать распотрошенный на полу хлебный кусок. Каждый раз при соприкосновении тяжелого клюва птицы с полом в тишине храма раздавался глухой стук, не похожий на звонкий стук о стекло. От этого звука Сергий рассмеялся во весь голос, нарушив тишину церкви. Ворон же не обратил внимание, а только неуклюже продолжал клевать хлебный мякиш.

  – Ты еще и проголодался, смотрю. Досталось же тебе. Ну ничего. Буря пройдет и вернешься в лес.

  Он взял в руки сумку с аптечкой и направился обратно, чтобы положить ее на место. В голове проносились удивляющие мысли разного содержания. Но в чем Сергий совершенно не сомневался, так это в том, что эта тварь божья пришла именно туда – куда нужно. Обитель всем даст приют, и защиту кто бы ты ни был. Ибо как говорил Киприан Карфагенский: «Дом Божий один, и никто не может где-либо спастись, как только в Церкви». И дело тут конечно не в том, что храм ближе всего находится к лесу и птица обратилась за помощью к человеку по всем понятным географическим причинам. Ведь храм излучает добро, а значит он сам зовет тебя в трудную минуту. И стены его дадут благодать любому путнику.

  Еще Сергию вспомнились слова отца-наставника, Ираклия. Это было в последний день, когда, сдав экзамен на бакалавра богословия в семинарии, Ираклий обратился к выпускникам. Он сказал им следующее: «Делай добро и помогай всякому, кто обратится и кого ты встретишь на своем пути. Помоги даже тому, кто не обращается за помощью в силу своего тщеславия или скромности земной. Делай добро даже тому, кто имеет злобу на тебя или был когда-то причастен в твоем унижении. Потому как час, когда ты предстанешь перед создателем и вступишь на порог царствия его чаша с возложенной на нее добрыми делами всегда перевесит чашу равнодушия и бездействия. А что еще может в этом мире важнее, если не спасение души твоей?»

  Не успел Сергий скрыться в двери за полотном главного иконостаса, как за спиной услышал раздирающее карканье ворона. От резкого крика птицы Сергий даже вздрогнул.

  – Ну что там еще? Неужели мой пернатый страдалец, ты и минуты не можешь провести без меня.

  Ворон словно в ответ на слова священника стал кричать еще истошнее.

  – Да иду уже, иду. Вот уж точно тварь, ты и есть тварь.

  Птица, все также в неуклюжей позе с одним поднятым крылом скакала по мозаичному полу храма. Увидев человека, она на мгновение замолкла. Посмотрела обоими глазами, вертя головой. А затем, прыгая на лапах по полу, направилась к выходу из церкви словно зовя за собой человека. В этот момент сквозь громкое ликование ворона Сергий услышал, как в двери церкви кто-то скребется. Он в немом стоне посмотрел на свод купола, где на него со смирением смотрел лик Господа.

  – Что ж это мне за ночь такая выпала? Смотрю не ты один здесь убежища просишь, – произнес Сергий, обращаясь к угомонившемуся ворону.

  Пройдя сквозь притвор церкви, он подошел к массивным дверям храма и поднял металлический засов на дверях. Как только Сергий распахнул двери поток ночного шторма, представляющий собой смесь шквального ветра и дождевой воды, заполнила весь притвор храма. Сергий остался стоять прямо, не сгибаясь от потока ветра, словно буря нисколько ему не навредит. На бетонном полу паперти сидел пес безродной породы. Его рыжая шерсть от ветра с дождем сбилась комками по всему телу. Глаза пса, смотрящие на Сергия, выражали надежду на доброе отношение к измученному животному со стороны еще неизвестного человека.

  – Ну заходи что ли, не бросать же тебя, – Сергий, придерживая от ветра массивную створку двери пригласил животное в храм.

  Собака, прихрамывая на одну лапу медленно поковыляла ко входу в церковь. Когда пес проходил мимо Сергия, тот заметил на голове ближе к левому уху серьезную рану с запекшейся кровью.

  – Боже ты мой, как же это ты... – Произнес Сергий вслед животному продвигающемуся по притвору храма, и закрыл на засов двери церкви.

  Пес, пройдя в среднюю часть храма уселся, а вернее сказать свалился на пол. Подбежавший к нему раненный ворон несколько раз клюнул пса в зад, но тот никак не отреагировал. От слабости собака положила свою голову на пол и только продолжала следить взглядом за человеком, предоставившим кров. Сергий встал на колени перед животным и внимательно осмотрел рану на голове пса. Признаки того, что это был огненный ожог подтверждались. Рана была схожа с раной на крыле ворона. В какой-то момент он даже почувствовал мерзкий запах опаленной живой плоти.

  – Да что ж вы ребята, под одним деревом сидели? Хотя...

  Сергий усомнился в своем сарказме, вспоминая, что были моменты, когда молнии за окнами сверкали каждые десять минут. Если даже с пару десятков этих молний било по лесу, то пройдясь по чаще скорее всего можно найти не одно дерево, рассеченное оружием Зевса. Слава Господу, что воды с неба хватает, чтобы затушить любой лесной пожар.

  После того, как пес пролежал на полу еще несколько минут, а Сергий внимательно осмотрел рану, ворон совсем перестал испытывать любопытство к новому гостю. Птица практически за какие-то полчаса стала ощущать себя полноправным старожилом церкви. Усевшись на спинку одной из ближайших скамеек к лежащему псу ворон теперь нехотя разглядывал лохматое животное. Сергий смазал рану пса все той же лечебной мазью. Увидев на задней лапе глубокий порез, он перевязал ее бинтом. Для пса он принес нарезанной сухой колбасы, которую планировал съесть на завтрак следующего утра. Пес долго смотрел на невиданный «деликатес», но потом осторожно начал поглощать колбасные куски один за другим. Доев, он попытался почесать лапой свой ожег на голове. Сергий положил рядом с ним старую фуфайку, которую Егор постоянно надевал в холодное время, чтобы промести двор перед храмом. Так же с опаской, поглядывая на человека, собака легла на середину фуфайки брошенной в углу.

  – Ну теперь, то друзья, оставите меня в покое? А? – улыбаясь обратился Сергий к безмолвным животным. – Завтра, если буря уляжется отправлю вас восвояси. Нечего в Божьем храме столоваться. Не псарня это.

  Он пошел в келью. Было в районе двух часов ночи. Там он снял рясу, выключил свет и лег на кушетку, укрывшись верблюжьим одеялом. За стеной раздавался гром. Были слышны порывы ветра и треск ломающихся веток деревьев.

  Уже почти засыпая, Сергий вспомнил одну притчу, давно рассказанную ему как-то одним старцем в Кийском, он же Онежский, монастыре, где он жил чуть больше двух лет после выпуска из семинарии. Старца звали Никон. Почему воспоминание этой притчи пришло именно сейчас, Сергий не имел понятия, но одно он знал точно. Все, что дарует тебе Господь, будь то воспоминание, человек, или действие, все это неспроста, а имеет четкое предопределение к дальнейшим делам твоим.

  В этой притче старец Никон рассказывал о трех мирянинах, которые после своей смерти в одночасье оказались на пустынной дороге перед развилкой. В один момент перед ними явился ангел божий и сказал им следующее: «Вот вам троим два пути. По одному пойдете – в ад попадете. По-другому пойдете – в царствие Божие дойдете. Но какая дорога, куда ведет вам надлежит не знать». После этого ангел исчез, словно и не было его никогда. Все трое несчастных были при жизни благочестивыми, ходили в церковь и вели жизнь достойную православного. Но, как это так получается, что дорога ведущая в рай неизвестна и сопровождается еще возможностью попасть в преисподнюю? Один из них пошел по дороге, ведущей направо. Ибо дело правое было всегда за делами Бога. Но пройдя немного по этой дороге он услышал раздирающий рык зверя, небо потемнело, а солнце заслонила черная тень. Недолго думая, этот человек вернулся обратно к развилке и рассказал двум другим мирянинам о том, что дорога направо ведет прямиком в ад. Второй человек пошел по дороге налево. И по этому пути пришел он в райские кущи, цветущие вокруг светлого и прекрасного города. Там он и остался. Третий человек, не дождался возвращения второго путника назад. «Возможно, что его на пути встретил зверь и разорвал несчастного», – подумал третий человек. Поэтому он решил для себя следующее: «Что бы мне не готовил мой следующий шаг я приму любое, что предназначено мне Богом, и вынесу любые трудности и невзгоды, какие бы они не были страшными». И он выбрал дорогу направо, хотя первый путник долго его от этого отговаривал. Пока он шел по этому пути, он также услышал рев зверя, раздающегося до небес, и увидел померкнувшее солнце. Вскоре пришел он в губительные бесплодные земли, где находилась небольшая деревня с несчастными людьми. Жить в этом месте было просто невозможно: земля была каменистая, а дикие животные постоянно совершали набеги на живущих там разрозненных людей. Дорога приведшая его в эту деревню исчезла, и пути назад уже было не найти. Третий путник вспомнил свои слова произнесенные перед тем как идти по этой дороге и стал им следовать. Он объединил всех людей вместе. Сообща они стали обрабатывать землю, очищая ее раз за разом от камней. Они стали вместе отбиваться от зверей и вскоре истребили их большую часть. Другую часть диких животных они приручили и поселили рядом со своими жилищами. К этому времени солнце перестало прятаться за закрывшей ее тенью и первые урожаи вознаградили людей за их нелегкий труд. Прошло много времени и на месте бывшей деревни был построен город, окрашенный в светлые и разноцветные краски. Люди в этом городе зажили счастливо и стали с каждым годом преумножаться, восхваляя господа своего. Тогда в один из прекрасных солнечных дней этот человек вышел за стены своего города и прибил к воротам его табличку на которой он написал слово «Рай»...

  После того как Сергий погрузился в глубокий сон, ему приснился светлый город с садами, домами и людьми со счастливыми лицами. Это продолжалось не долго так как какой-то отдаленный, но монотонный звук вывел его из этого сладкого сна. Он открыл глаза. За дверью все также были слышны порыва ветра и бесполезно бьющегося о землю проливного ливня. Сквозь этот шум он услышал постоянный непрекращающийся лай собаки словно она кого-то звала.

  – Господь мой, дай мне силы пережить эту ночь, – сказал Сергий и начал второпях одеваться, – надеюсь, что эта тварь божья не просто так лает.

  Войдя в зал церкви, он увидел собаку лающую на входную дверь в храм. Ворон неуклюже прыгал на своих лапках рядом с псом. Сергий услышал нервный стук в дверь, вызываемый скорее всего человеком. Он поспешил ко входу. Пес в какой-то момент времени, увидев идущего человека умолк, а ворон опять уселся на спинку одной из скамеек. Оба животных словно приготовились к встрече очередного ночного гостя. В голове Сергия проносились разные мысли, но всех их объединяло одно желание увидеть этого человека, стоящего с другой стороны двери.

  Привычно открыв металлический засов двери, Сергий распахнул дверь церкви. За ней стоял мужчина средних лет в промокшем насквозь классическом костюме и в галстуке. Правой рукой он придерживал над своей головой кожаную папку с краев которой словно по домовому отливу стекали струи дождевой воды. В свете неожиданно мелькнувшей молнии удалось разглядеть его худощавое лицо. Незнакомец улыбался и всем своим видом был достаточно дружелюбно настроен. Правой рукой он подозрительно потирал локоть левой руки, нервно его поглаживая, словно ощущал невидимую боль.

  – Батюшка, переждать-то бурю у вас можно?

  – Отчего же нет, можно конечно.

  Человек весь мокрый с ног до головы, взяв папку подмышку поспешил войти с улицы во внутреннее помещение церкви. Сергий закрыл за ним дверь и буря осталась за пределами храма. Человек пройдя в зал церкви почему-то даже не удивился от увиденной на полу собаки и сидящего рядом с ним взрослого ворона. Он даже ухмыльнулся в немой улыбке.

  – Откуда ж это вы все идете ко мне по ночи? Тоже что ли из леса, – начал разговор Сергий. – Вы вообще, с чего решили, что здесь кто-то ночует?

  – Так свет у вас, батюшка, из окна льется, вот я и... Вы ничего не подумайте такого. Я из риэлтерской компании, здесь у вас на день приезжал. Пытался портфолио вашей Смирновской усадьбы сделать. Ну знаете, это там, где коттедж этот ваш трехэтажный на пятистах га стоит. Да кто ж знал, что вот такая буря начнется. Кстати, меня Михаилом зовут. А вы...

  – Отец Сергий, меня величать. Да, знаю мил человек. Здесь, в деревне этого хозяина Вознинской лесопилки, местные жители помещиком зовут. Уж больно повадки у него греховные. Да и в церковь он ни разу не приходил. Не его это видимо. Не пришел его час еще.

  – Так вот, батюшка по секрету вам скажу. Все! Продает Смирнов свой дом с землей и весь бизнес переводит в столицу белокаменную. Вот я сейчас и занимаюсь этим проектом...ну то есть продажей.

  Священник присел на скамью напротив животных все также сидящих на полу. Он почесал свою поседевшую бороду и досадно выдохнул.

  – Это что ж получается? Лесопилку закроют, а в деревне и работы то особой не станет? М-да. И начнут люди отсюда потихоньку уезжать. И приход сократится...

  – Да вы не переживайте так, батюшка, как говорится, Бог даст и все образуется.

  – Так-то оно так. Только чем меньше людей станет, тем земля эта скудеть будет. Землю, ее же люди делают. Она от этого то и светиться начинает. Только люди несут на этой земле и свет и тьму. А не какие-нибудь там силы неземные. Это только тварям диким в радость, если человек отсюда уйдет, – и Сергий махнул головой в сторону сидящих на полу животных.

  – Странно от вас...священнослужителя слышать такое...

  – Да ничего странного здесь нет. Многие люди думают, что вера начинается с того момента, как ты перешагнул порог церкви и тогда вроде тебя господь ведет, и от тебя дальше ничего не зависит. Но это не так. Человек сам ведет себя по жизни и направляет туда куда он сам того пожелает. Господь лишь знает о том, что последует за тем или иным действием человека и знает конечный их результат. И только в разговоре с Богом и рождается вера и понимание своих дел – праведные они, или греховные. Вот для такой связки человека с Богом церковь и нужна, сын Михаил, – в этот момент Сергий улыбнулся гостю.

  Михаил присел на скамью рядом хозяином обители. Сергий обратил внимание на гостя, который продолжал потирать левую руку от локтя до начала кисти. Под классическим мужским пиджаком Михаила ничего не было видно, но Сергий понимал, что с его левой рукой не все в порядке.

  – Так как вы все-таки здесь оказались? Расскажите, сын Михаил?

  – Да тут такая история. После того как я все в Смирновской усадьбе отфотографировал, я решил выехать из деревни, пока не началось что-то по– серьезней большой грозы. Вчера, уже после семи вечера, поехал я на своем Форде за пределы села и направился через лес по дороге, я ее на карте видел, чтобы на трассу не выезжать. И быстро и обгонять никого не надо. По лесу тут, ну километров пять будет, не больше. А буря все сильнее и сильнее распаляется. И тут на тебе. Дерево прямо на капот от ветра падает. Жопа полнейшая. Ой...ничего, что я в храме так выражаюсь? Так вот, – не дожидаясь ответа Сергия продолжал Михаил, – машина в хлам, в лесу деревья к земле клонятся и молнии сверкают как при осаде Сталинграда. Выбрался я из машины, только ценные документы забрал и пошел пешком обратно в деревню. Может буря уляжется завтра, да помощи попрошу, – и он опять погладил несколько раз свою левую руку.

  – Что ж ты добр человек не позвонил никуда, помощь не вызвал?

  – Так не работает ни один оператор, батюшка. Буря по ходу всю связь накрыла в районе. – И он, демонстративно вытащив из внутреннего кармана сотовый телефон, также убрал его обратно.

   Гость, наконец, присел в своем мокром насквозь костюме на скамью в метре от отца Сергия. Было странно, что он не хочет снять с себя даже тяжелый мокрый пиджак. За окном поток капель дождя продолжал маниакально лупить по стеклам. Что-то большое рухнуло за стеной храма, но никто даже ничему не удивился. Сергий понимал, что утром после грозы (а она должна когда-нибудь закончиться) предстоит большая работа. И по уборке поваленных деревьев в том числе. Пес, положив голову на сложенные лапы, внимательно следил за собеседниками. Ворон сидел на спине у пса, который ничему не удивлялся и не сопротивлялся. Сергий сходил в келью и принес большое сухое полотенце для Михаила, чтобы тот снял верхнюю одежду и вытерся им. Но тот по непонятным причинам отказался это делать. Затем Сергий предложил гостю горячий чай. Михаил сказал, что сейчас ему не до чая и он расстроен из-за своей разбитой машины.

  – Отец Сергий, скажите, вот я – человек, скажем так совсем не верующий. Атеист, если можно, так сказать. Но я все равно всегда пытался понять – в чем же смысл веры в Бога, если это тупиковое направление, не приводящее ни к рассвету цивилизации, ни к индивидуальному благополучию. А порой, наоборот, к запрету на изучение многих сфер познания, – вдруг произнес Михаил, сжимая со всей силы правой ладонью локоть левой руки.

  – Хм. Ну что тут скажешь. Мне по истине очень вас жаль. Я вообще испытываю большое сострадание именно к атеистам. И даже не к заблудшим в грехах верующим людям. Эти хоть осознают, какой грех совершают, а вот атеисты – блуждают всю жизнь в темноте, каждый раз натыкаясь на истины и не понимая их значения для себя. Атеисты по своей природе не верят в душу человека, дарованную им Господом. И в этом неверии их главная трагедия земной жизни, – Сергий сделал продолжительную паузу и провел рукой по своей седовласой бороде. – Сегодня ночью я вспомнил одну притчу, рассказанную мне очень давно одним старцем. Если хотите я могу вам ее поведать. Тем более, что я уже скорее всего не усну, а вам уж тем более, вижу, не до этого.

  Получив согласие от Михаила, он начал свой неспешный рассказ именно в том порядке, как когда-то услышал это сказание в Кийском монастыре. Человек внимательно слушал священника, продолжая гладить левую руку. И Сергий понимал, что в этот момент его собеседник испытывает боль, только не знал, в чем она выражалась.

  – ... тогда в один из прекрасных солнечных дней этот человек вышел за стены своего города и прибил к воротам его табличку, на которой он написал слово «Рай». И в один миг перед человеком появился все тот же знакомый ангел и дорога с развилкой в две стороны. И тогда ангел спросил человека: «Что ты будешь делать сейчас, когда создал свой собственный рай?». Человек ему ответил, что он продолжит свой путь выбрав одну из двух дорог. Только он не знает, что же с ним будет дальше, и тогда он задал этот вопрос самому ангелу. Ангел ответил: «Я не знаю». И в этом ответе человек испытал немыслимое удовлетворение и благодать. Единственное, что он попросил ангела перед тем, как выберет дорогу направо или налево, это рассказать ему, что же стало с теми двумя другими несчастными выбравшими свой путь в надежде дойти до рая. Ангел сказал, что одному из них все-таки удалось прийти в рай и там остаться в таком же светлом городе, наполненным счастливыми людьми, какой ты создал сам. Но вскоре он перестал ощущать ту радость от пребывания, ибо он не видел, как появилось это райское место и не он участвовал в процессе созидания. Поэтому от этого сожаления наступит момент, и он будет готов, чтобы, как и ты выбрать себе другой путь на развилке дороги. Второй же путник так и бродит по обеим дорогам, каждый раз в страхе возвращаясь к началу развилки дороги. Человек выслушал ангела и теперь уже совсем просто сделал свой выбор, не задумываясь куда он пойдет вправо или влево.

  Когда Сергий закончил свой рассказ, он сложил руки себе на колени и посмотрел на двух животных, сидящих напротив его скамьи: полу спящего рыжего пса и сидящего на его спине ворона. В храме на несколько минут воцарилась настоящая тишина, разрываемая иногда за окнами вспышками молний и продолжительными громовыми раскатами. Буря не унималась, и даже казалось, что она с каждым часом усиливается. Затем Михаил обратился к священнику.

  – Ну и в чем смысл этой истории, Отец Сергий? – немного улыбаясь произнес ночной гость. – Иногда вот так послушаешь притчу или басню, а дальше, как хочешь так и понимай. А порой и смысла то никакого нету в истории, как в тех японских хоку.

  Сергий взял в правую руку серебряный крест, висящий на его шее поверх черной рясы. Закрыв его полностью своей ладонью, он прижал его к своей груди. Его взгляд был обращен не на своего собеседника, а на главный алтарь, где образ Христа мученика обреченно смотрел прямо на Сергия. Каждый раз при блеске молнии взгляд спасителя с иконы преображался. И на долю секунду Сергий мог различить в этом взгляде улыбку. Не отрывая взгляда от лика, он начал говорить со своим гостем.

  – В каждой притче человек видит свой смысл, понятный и близкий только ему. Хотя посыл каждой истории общепринятый и называется он истиной. Вот и здесь. Для кого-то смысл притчи заключен в бессмысленности выбора человека. А для кого-то главный ее смысл в том, что не важно куда человек приходит, в рай или ад. Главное – это то, как он себя поведет. Сможет ли он из ада, хоть на самую крошечную частичку сделать что-то, что приблизит его к пониманию того, что из этого места можно своими руками сделать рай. Другие люди скажут, что смысл притчи скрывается под бесконечностью выбора пути человека на всем протяжении его пути, и даже после его смерти. Каждый человек по-своему будет разбирать и понимать ее смысл, но вопрос заключается в другом. – В этот момент Сергий оторвал свой взгляд от центральной иконы с ликом спасителя и, повернув голову в сторону Михаила, обратился к гостю. – Если любой из людей и даже ребенок может понять (пусть по-своему) этот смысл, тогда почему тебе, сын мой, это не понятно? Кто ты на самом деле? Скажи уже. Ты ведь не просто так сюда божьей волею пришел. Назови свое настоящее имя.

  В один момент Сергий увидел, как округлились глаза Михаила. Гость инстинктивно отодвинулся на скамье от священника. Он немного прокашлялся словно от простуды, но затем на его лице стала проявляться холодная мраморная улыбка, и не скрывая, сжал правой рукой локоть своей левой руки.

  – Покажи, что там у тебя под одеждой, – продолжил Сергий, – теперь уже нет смысла скрывать свою рану. Яви ее нам. – И он посмотрел на пса с вороном мирно сидящих на полу храма.

  Неспешно, с замедленными движениями, Михаил стал снимать с себя пиджак. Видно было, что в этот момент он испытывал физическую боль.

  – Смотрите. Смотрите отец. Не я это предложил. – Произнес гость, и сняв пиджак, сбросил его на пол.

  В этот миг Сергий увидел на его левой руке от локтя до лопатки на спине разорванную рубашку из-под которой отчетливо был очерчен ожог, с запекшейся вокруг раны кровью и вздутой волдырями плотью по ее краям. Рана от ожога была достаточно глубокая, словно выполнена раскаленным тупым предметом. Любой человек при получении подобного увечья орал бы от боли или уже давно бы находился в бессознательном состоянии. Гость же выдохнул, словно снятие трущейся о рану одежды уже не вызывало такой неимоверной боли. Сергий в очередной раз почувствовал кислый запах чего-то горелого. Осознавая то, что третий ожог подряд на живом теле за ночь – это уже слишком, он не смог найти хоть какое-то логическое этому объяснение. Увидев смятение отца Сергия, гость обратился напрямую к священнику.

  – Думаю, что говорить о том, что и меня тоже обожгла в лесу молния, будет выглядеть несколько нелепо. Я правильно говорю? – Улыбка на лице Михаила теперь становилась не прикрытой. – Меня правда зовут Михаил, ну скажем, того человека, который сейчас перед вами сидит, действительно зовут Михаил.