Текст книги "Принципиальный (СИ)"

Автор книги: Алексей Волохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

В итоге Джон конечно в накладе не остался – и сервис, и благодарный клиент ему заплатили, на знаниях он тоже косвенно заработал. Но как всегда, самой сложной работой оказалась работа с людьми.

Вздохнув, Джон закрутил последний болт крепления кожуха рулевого двигателя своего "Эндевора" и спросил:

– Который час, Тедди?

– Шестнадцать тридцать две, ты закончил?

– Да, Тедди, спасибо тебе за идею.

– Не за что, Джон. Стиральный аппарат закончил три минуты назад стирку твоего серого костюма и белой рубашки.

Джон невольно улыбнулся и сказал:

– Ты умница, Тедди, откуда ты узнал, что я захочу одеть именно костюм и рубашку?

– Фото тебя и Анджелы в прошлые ваши встречи обязательно содержат изображение именно этого костюма. К тому же это единственная одежда, в которой тебе неудобно работать.

Джон расхохотался, махнул рукой и пошел на камбуз, где собственно стирались и гладились вещи экипажа. Нарядившись в костюм и белую рубашку, к тому же надев вместо кроссовок с электромагнитами чёрные туфли, купленные когда-то давно за гонорар от починки чуть ли не первого "Эндевора" в карьере, Джон вышел на "Фобос-3" прошел несколько палуб и сел в "челнок", отправляющийся в пять пятнадцать на Марс.

Посадка на Марс в челноке сильно отличается от таковой на Земле. Гравитация на Марсе более чем наполовину слабее земной, атмосферы почти нет, поэтому посадка длится от силы полчаса вместе с выбором траектории. Бананообразный "челнок" по изогнутой кривой под наклоном к горизонту Марса парит к его поверхности, небо не светлеет, оставаясь таким же чёрным, как и в космосе или на Луне. Потихоньку горизонт светлеет, за спиной остаётся чётко очерченная линия терминатора, граница тени и света от Солнца. Опускаясь в чашу Марса, такого далёкого и такого близкого одновременно, "челнок" как будто бы ныряет в море красноватого песка. Уже совсем у поверхности ты начинаешь различать глазом дороги, построенные человеком, эдакие ажурные эстакады, парящие на высоте над песками Марса. При постройке колонии на Марсе оказалось проще "поднять" дорогу над поверхностью Марса, нежели откапывать из вечно наносимых ветром дюн песка вездеходы. Специальная конструкция колёс марсианских вездеходов позволяла ездить по "воздушным" дорогам, похожим на лестницы, положенные горизонтально так же свободно, как и по редко встречающимся твёрдым участкам поверхности, да и по песку проходили неплохо.

Джон, глядя в лицо саркастически улыбающемуся Марсу, чувствовал себя песчинкой в его необъятных просторах. Красновато-оранжевая пелена застилала глаза, обволакивала взгляд, не давая рассмотреть подробностей. Джон встряхнулся, осмотрелся вокруг, на скучающие лица спутников по пути, на стюардессу, изящно наклонившуюся над стариком, что-то тихо говорившему ей на ухо. Стюардесса дежурно улыбалась и кивала, ей похоже было наплевать на старика, но работа обязывала слушать.

Перед посадкой "челнок" всхлипнул двигателями, по корпусу пошли ощутимые рывки, горизонт ещё больше "завалился", но "челнок" тоже подобно Джону встряхнулся, опомнился, с урчанием добавил тяги, выровнялся и через несколько минут коснулся посадочной площадки.

Джон, перейдя под огромный стеклянный купол порта "Де Голль", взглянул на коммуникатор, увидел, что до шести осталось всего десять минут и, слегка напрягшись при гравитации Марса после столького времени на Луне зашагал к ресторану "Небо", благо до него было недалеко.

Предвкушая встречу с Анджелой, Джон не замечал никого вокруг, улыбался и знай себе шагал, иначе он обязательно бы увидел Милоша, следующего на удалении от него и что-то говорящего в коммуникатор тихим голосом.

Поднявшись на самый верх купола, а "Небо" не зря так назывался, Джон уселся за угловой столик, неловко покрутил головой в вороте белой рубашки, махнул официанту рукой и, достав коммуникатор, решил ознакомиться с меню ресторана. Оно было небогато, Джон заказал себе салат из овощей и кусок жареного мяса и стал глазеть с высоты "Неба" на суетящиеся внизу транспортёры, взлетающий за пределами купола большой транспортный корабль и снующих этажом ниже людей в большом магазине.

Как всегда, задумавшись, он пропустил появление Анджелы.

Анджела, аккуратно выложив руки на колени и держа прямой спину, уже сидела на стуле рядом с Джоном. Джон вздрогнул, заметив её и неловко рассмеялся:

– Энджи, ты как всегда!

Анджела сидела ещё несколько секунд с непроницаемым серьёзным лицом, а потом не выдержала и прыснула, приподнялась, обняла Джона. Джон невольно вдохнул запах её волос и форменного кителя "MC", который очень ладно сидел на ней. Анджела пахла Анджелой, китель пах дезинфекцией, таков уж был порядок на Марсе, никаких духов на работе, а вдруг у кого-то аллергия?

Джон разулыбался как ребёнок и растерял все слова, которые он хотел сказать Анджеле. Анджела, держа Джона за руку, тоже молчала и смотрела на него. Посидев так пару минут, они оба очнулись от этого странного ощущения, Анджела защебетала, позвала официанта, Джон откинулся на спинку стула и слушал её звонкий голосок:

– И тут, представь себе, мой босс Джордж вдруг передал меня из отделения терапии госпиталя в управление по общественной морали, а по правде говоря, в главное управление по прополаскиванию мозгов на Марсе. Они якобы нуждались в медицинском консультанте широкого профиля с большим опытом работы и общения с пациентами. Это да, я уж наобщалась с разными. Но...

Джон болтал ядовито-зелёный напиток в бокале и слушал, слушал:

– А новый босс, кстати русский, Александр его зовут, оказался настоящим "серым кардиналом" в управлении. Он оказывается уже много лет расставляет приоритеты развития общественного мнения, "пиарщины" в разных сферах, в том числе вот придумал развивать медицинско-женское направление. Я теперь советую женщинам, как лучше расставить мебель, что готовить, ну конечно из того, что выгодно продать акционерам, что одеть, ха-ха, короче говоря ты понял, я надеюсь.

Джон потряс головой, он прямо не узнавал свою Энджи. А та продолжала:

– Всё это конечно хорошо, да, мне нравится влиять, но ... Моё рабство, оно перечёркивает всё желание и вдохновение. Я стараюсь не думать об этом, но ты же понимаешь, что это невозможно.

Джон возразил, что ничего страшного в этом нет, что у Анджелы наконец есть цель деятельности и метод воздействия. В конце концов совсем ужасного она не насоветует. Разговор тёк своим чередом, ужин закончился, они шли под руку по главному "проспекту" "Де Голля". Мимо со свистом проносились вездеходы, по тросам над ними проезжали вагончики марсианской "канатной" дороги, но, прижавшись друг к другу, они не замечали всего этого, ощущая через одежду тепло друг друга.

Потом, в гостинице, в тесном номере на двоих, они долго болтали ни о чём, они понимали, что завтра утром придётся расставаться и не могли наговориться.

Анджела, усевшись по-турецки на кровати, одетая только в рубашку Джона, говорила, а Джон слушал и никак не мог наслушаться приятный щебечущий голосок Анджелы:

– Вот как ты думаешь, Джонни, мне вот здесь жить и работать? Мне уже тридцать лет, да, я красива, – Анджела прыснула сама от своей шутки и продолжила, – Да, я вроде бы не глупа, но... – Анджела помахала рукой в воздухе и замолкла и задумалась.

Всплеснув руками, через несколько минут Анджела продолжила:

– Что у меня за жизнь-то такая, а? Слава богу, у меня есть ты – ты меня понимаешь, вот слушаешь мой бред, – Джон улыбнулся и погладил Анджелу по бедру. – Ты ласковый. А в остальном? Ну да, вот слава богу меня забрал Александр в свой отдел, уже лучше, чем в госпитале подтирать зады бравым рудокопам, но всё равно... Как была я собственностью корпорации, так и есть. А я бы хотела быть свободной и творить, общаться с людьми, быть "в потоке"...

Джон опять погладил Анджелу по бедру, она в ответ потрепала его по руке и сказала:

– Спасибо тебе, Джон, что ты есть.

А потом Анджела и Джон всю ночь наслаждались теплом друг друга и коротким периодом умиротворения вместе.

Утром, обняв напоследок Анджелу, Джон, до того не решавшийся сказать о своих планах, придержал белокурую голову Анджелы и шепнул ей на ухо:

– Я вернусь через месяц с деньгами, готовься стать свободной.

Анджела удивлённо воззрилась на Джона, но, увидев его твёрдый взгляд и чувствуя его руку на своём плече, промолчала и только кивнула. Джон подмигнул ей и они расстались.

Обратный путь на "Принципиальный" Джон почему-то не запомнил, он был погружен в свои мысли, он планировал и старался просчитать, что и как лучше сделать.

Только-только оказавшись на борту и поздоровавшись с Тедди, Джон услышал вызов, это был Милош. Джону уже начинала надоедать его пунктуальность, однако он вида не подал и ответил:

– Слушаю, Милош.

На экране появилось изображение Милоша, полностью упакованного в полётный костюм и сидящего в пилотском кресле. Милош сказал:

– Переодевайся и через двадцать минут стартуем. Куда летим, герой-любовник?

Джон улыбнулся и сказал:

– О великий предводитель, прости меня, ничтожного раба твоего, сейчас выдам тебе траекторию, Тедди посчитай пожалуйста, пояс астероидов, орбита Цереры, будем садиться туда, там есть заправка и если что док для ремонта одного моего приятеля.

Тедди пробасил:

– Траектория готова, оплачиваем Марсу вылет? Милошу передаём траекторию?

– Да, Тедди, да.

– Сделано. Вылет через двадцать минут.

Милош сказал:

– Траектория принята, я за вами с интервалом в ше.. нет, в семь минут.

Милош пропал с экрана, Джон пошел переоделся в полётный костюм, выпил немного воды, предстоял старт и перегрузки. Джон уселся в кресло, устроился поудобнее, расслабился. Тедди предупредил:

– До старта две минуты.

Джон смотрел на шкалы показателей корабля и вертел в руках неизменный штангенциркуль. Отчего-то его успокаивала эта простая бессмертная инженерная конструкция. Была какая-то в этой универсальной "мерялке" заложена "правильность", так что ли.

– Джон, до старта тридцать секунд.

Джон сдвинул штангенциркуль, положил его в ящик приборной панели и снова устроился в кресле.

– Стартуем...

На грудь Джону надавила мягкая неумолимая лапа тяги двигателей "Эндевора". В этот раз больших перегрузок не ожидалось, Джон дышал вполне нормально, делать ему было нечего. Прикрыв глаза, Джон слушал рокот двигателей, скрип панелей, бормотание климатической установки. Джон знал, что каждый корабль имеет свой индивидуальный звуковой фон и запах. Например в "Интерчарджерах" свистела охладительная установка реактора, это была его конструктивная особенность, но в каждом по-своему, чуть больше или чуть меньше. В "Эндеворах" был характерный рокот двигателей, его было слышно потому, что звукоизоляция трюмной перегородки была так себе. Некоторые аматоры пытались бороться, прокладывали дополнительную звукоизоляцию, это помогало скорее самой мыслью: "Ведь я потрудился, должно помочь!", звук становился чуть другим по тону, но совсем конечно же не уходил. В больших "шаландах" был особенный звуковой фон – там огромное гулкое грузовое помещение давало непередаваемый простор разным звукам – от ветра, гуляющего по трюму до кряхтения переборок и шпангоутов. Джон побывал на сотнях кораблей за свою карьеру и в каждом находил свой индивидуальный "оркестр".

Звук помогал человеку не потеряться в огромных расстояниях и пространствах, ведь он, не задумываясь, пересекал за день расстояние, равное десяти диаметрам Земли. В прошлом это было бы немыслимо, а сейчас казалось обыденным. Звук же оставался с человеком всё время, был ли это звук корабля, собственное дыхание, свист помех в радиоканале или вибрация поверхности большой станции. Затихнуть в космосе всё равно, что умереть. В вакууме даже огромные астероиды в поясе сталкиваются с пугающей тишиной. "Тихий астронавт – мёртвый астронавт", как говаривал наставник по пилотированию Джона в училище, эта фраза ему почему-то запомнилась. Сам наставник был как раз очень громким – он всё время что-то ронял, на кого-то кричал, был сторонником поддерживать связь во что бы то ни стало. Свою фразу наставник подтвердил громкой смертью – он тараном взял пиратское судно, спасая два корабля неопытных курсантов. Грохот у пиратов на борту получился на славу – вой уходящего в космос воздуха, крик людей, хрип огня пожара, взрывы.

Ещё одним звуком, резким, вырывающим душу, звуком традиционных волынок наставника проводила в последний путь лунная база – гроб с его символической урной безвозвратно запустили на орбиту в маленьком аппаратике и на высоте дистанционно аннигилировали реактор.

– Выключаю тягу через тридцать секунд. Зафиксирована отстыковка "Лаймы" от "Фобос-3".

Тем временем человек в синем костюме сидел в кабинете с огромным обзорным экраном, на котором «Эндевор» медленно уплывал куда-то в сторону и быстро превращался в маленькую искорку на усыпанном звёздами небосводе.

Когда стройный силуэт "Лаймы" отстыковался от огромной туши "Фобоса" , человек кивнул и углубился в чтение чего-то на коммуникаторе.

Джон, ритмично дыша, ощутил как тяжесть уходит и он становится лёгким, как пёрышко. Взлетев над креслом, Джон поплыл на камбуз, ему хотелось чего-нибудь перекусить. Открыв холодильник, Джон в специальном контейнере отделил рис, готовое мясо и, согрев всё это в микроволновке, принялся за трапезу. В контейнер с двух сторон в специальные «перчатки» астронавт вставлял руки, а еду передавал себе в рот через специальный клапан. Внутри контейнера еда летала хаотично, но есть было можно вполне.

Да, конечно был конкретно "классический" набор еды астронавта, но Джон был "извращенцем", но есть предпочитал "как бы как обычно". Возни с контейнером было много, но Джон считал, что оно того стоит.

Лететь было достаточно долго, с неделю, поэтому Джон попросил Тедди включить что-то спокойное и, пользуясь невесомостью, поплыл в трюм.

– Джон, а что ты собрался делать в трюме?

– Есть одна идейка, как раз на неделю работы. А может и не на неделю...

Вплыв в трюм, Джон полазил по боковым контейнерам, вытащил магнитную пластину размером с небольшой стол с налепившимися на неё болтами и гайками, повертел её в руках, прилепил с переборке в углу трюма. Потом Джон полетел к другому ящику и достал из зажимов набор инструмента – дрель, маленькое точило, маленький сварочный аппарат. За какое-то время Джон соорудил из собранного небольшой магнитный столик-верстак.

Вытащив откуда-то небольшие тиски, он прикрутил их к верстаку и отплыл , чтобы полюбоваться своим небольшим творением.

– Джон, ты только что их разных кусков металла сделал себе рабочее место.

В бесстрастном голосе Тедди Джону почудилось удивление. Джон пожал плечами и сказал:

– Ну да, а что такое?

– Цель создания какова?

Джон улыбнулся и сказал:

– Посмотришь, думаю тебе понравится.

– Да.

Не замечая времени, Джон сварил набор металлических шкафчиков на магнитах, разложил по ним инструмент, на полу трюма приклеил толстый резиновый коврик.

– Джон, инструменты при манёврах будут издавать звуки, будут биться.

– Ничего, я их оберну чем-нибудь, потом, когда будем на месте, пока ты будешь разгоняться рывками и маневрировать несильно, так ведь?

– Да.

Джон утвердительно кивнул головой и продолжил работу. Он наклонял голову, менял положение, сверлил, собирал магнитом разлетевшиеся в невесомости вокруг него болты.

Тедди выслал ему на подмогу двоих роботов-уборщиков, но Джон жестом остановил их до времени. Он работал. На резиновом коврике лежала рама непонятных очертаний.

Рокот голоса Тедди вырвал Джона из задумчивого состояния:

– Джон, через десять минут будет корректировка курса и новый разгон. Нужно прикрепить то, что ты делаешь.

– Нет проблем! – сказал Джон и несколькими точками приварил своё незаконченное творение прямо к полу трюма.

– Джон, что ты делаешь?

– Зато ничего не отпадёт при манёврах, а потом я отрежу точки, зачищу пол, он весь и так потёрт, ничего такого. А сейчас тут приварено, посредине коврик. Даже греметь не будет.

– Интересное решение. До корректировки шесть минут.

– Да, сэр умник. Уже иду, только в санузел на минутку.

Вернувшись и усевшись в пилотское кресло, Джон под мягкую неумолимую музыку двигателей отдался на волю тяге корабля, давящей и кажется бесконечной. Человек вообще существо очень хрупкое, подумать только – просто кучка сосудов, набор разных жидкостей, немного костей, а всё туда же, преодолевает пространство и вот как выясняется в какой-то мере и время. Джона часто при перегрузках одолевали мысли "о вечном", так было проще уговорить организм, что "ещё немного и всё".

В этот раз всё закончилось опять незаметно. Кровь радостно заходила по жилам, взгляд прояснился , Джон вернулся в свой рабочий уголок в трюме.

К конструкции на резиновом коврике, пользуясь тем, что она пока приварена к полу, Джон сделал специальные надрезы, просверлил несколько отверстий, нарезал в нужных отверстиях резьбы.

– Джон, а что всё же ты делаешь?

Джон усмехнулся, вытер руки, потянулся, он и правда устал, хотелось спать, и сказал:

– Я вот что подумал, вот ты большой и сильный, а развиваться тебе некуда, да и судьба твоя непонятна, Милош что-то нехотя так рассказывал, что отдаст тебя мне. Да и знаешь, что-то мне кажется, что ты всё-таки не моя собственно, не часть корабля, а что-то или...., – Джон помедлил, – кто-то гораздо больший.

Как показалось Джону, Тедди помедлил, после паузы Тедди сказал:

– Джон, Дима во мне снял множество блокировок, в том числе и одну, касающуюся моего происхождения. Я могу говорить тебе, а могу не говорить, просто сообщаю тебе о такой возможности.

Джон, щёлкая штангенциркулем, удивлённо поднял брови:

– Ух ты, как интересно! Конечно я хочу узнать историю твоего происхождения!

– Принято. Во времена исследования "невидимок" у военных земли было ещё одно направление – искусственный интеллект. Это сейчас тема поутихла ввиду слабых успехов, а тогда надежд было много, хоть тема уже и муссировалась около столетия. "Железо" стало неимоверно быстрым, программистов хоть пруд пруди, вроде бы ну что мешало сделать совершенно творческий компьютерный интеллект, который можно было бы запихнуть ну хотя бы в космический корабль, сколько бы тогда свалилось с людей рутины, в том числе и в военном плане, и в разведке таким "псевдо-людям" в обличье робота или корабля нашлось бы место. Да вот не выходило ни у кого из огромного числа учёных совладать с тем, с чем любая женщина, растя ребёнка, справлялась.

Джон, слушая Тедди, даже слегка расфокусировался, ушёл в себя, Тедди продолжал:

– И вот примерно двадцать лет назад один учёный решил пренебречь общим правилом не делать роботов из людей. Он взял да и "списал" информацию из головы умирающего от лучевой болезни мальчика-сироты, какой-то из слоёв подсознания, он не мог скопировать оперативную информацию, она очень мобильна. Копировал информацию учёный с помощью своего прибора, состоявшего из внешней части, улавливающей едва заметное электромагнитное поле человека и из внутренней, тайком "вживленной" в аппарат искусственной жизни. Установка анализировала и записывала части ДНК, излучения мозга, элементы двигательной активности. Учёный был и правда фанатом своего изобретения, непризнанным гением и так далее. Работал он конечно же на военных – создавал программы просчёта для военных кораблей.

Тедди помолчал, видимо давая Джону переварить информацию.

– Считав всё, что мог, учёный углубился в трансформацию человеческого "кода" в машинный. Тем временем мальчик умер, оставив после себя лишь своё имя – Тедди.

Джон кивнул, как будто ожидал этих слов.

– Учёному удалось слепить некий гибрид из развивающегося полусознания мальчика и исполнительных частей программы военного истребителя. Программа управления кораблём работала на удивление исправно, проходила тесты и вела себя как паинька. Та часть, что досталась программе от мальчика, себя не проявляла, только занимала огромный массив памяти. Учёный махнул рукой и запил, ведь его расчёт, как он и предполагал, не оправдался. Он думал, что если у него получится, он всем покажет и станет самым знаменитым на свете, если нет, то спишет на сбой или поломку оборудования, получилось никак и он не удивился, принял всё как есть, хотя надежда у него была.

– Впоследствии корабль налетал немало, поучаствовал в боях, был в тяжелой аварии под управлением нашего нового приятеля Милоша, был перепродан несколько раз и разобран. Компьютер был продал Мартину Рихтеру. Рихтер не заподозрил ничего такого , кроме большого объёма зашифрованного кода, может Мартин бы и занялся расшифровкой, да времени у него на это не было, он просто применил компьютер к управлению сложной системой "невидимки". Потом была авария на станции, где я был пришвартован, прилетели инспекторы и реквизировали вот этот "Эндевор", где ты сейчас летишь, потом реквизированное распродали на аукционе, Перри купил.

Джон завороженно смотрел на потолок, не видя его. Что-то было в этой простой истории. Джон спросил:

– А что же ты, Тедди, что-то ты о себе не говоришь.

Тедди прогудел:

– Я себя начал ощущать, если это можно так сформулировать, когда летал с Майком. Я же специально менял траектории, пытался понять, зачем Майк делает так , а не иначе.

Джон хмыкнул:

– Да тут всё интереснее и интереснее. У меня есть не только "невидимка", но ещё и первый и я уже боюсь сказать, единственный мыслящий компьютер?

– Вероятно ты прав, Джон.

Джон помолчал:

– А Милош ничего не заподозрил? Что-то он уж очень многозначительно сказал о твоей незаменимости...

– Я ему перепишу свою часть, ту, что он хочет. Я думаю, что я сейчас обладаю уровнем развития примерно двенадцатилетнего ребёнка. У меня вычислительная мощь, которой хватит , чтобы просчитать управление большого крейсера, включая ведение огня по всем правилам. И я хочу развиваться, хочу летать, хочу общаться с тобой, хоть этот способ передачи информации и очень медленный, но всё равно для меня это нужно. Я ведь не сумасшедший, правда, Джон?

Джон расхохотался и сквозь слёзы смеха сказал:

– Ой , Тедди, по-моему ты один из самых нормальных людей, кого я встречал на этом свете, поверь. Ты же наполовину военная просчётная программа, вот бы половине людей вместо мусора в голове такую!

Тедди пророкотал:

– Это же шутка, правильно?

– Да, Тедди, это шутка.

Джон снова щёлкнул штангенциркулем. Тедди спросил:

– Это твой любимый инструмент, Джон?

Джон повертел в руках штангенциркуль и сказал:

– Да, наверное, вообще у меня есть как ты понял мой ящичек с любимыми инструментами – отвёртками, плоскогубцами, паяльничек там, прочее барахло...

– Да, Джон, некоторые инструменты очень старые.

– Это точно, думаю, что даже этому штангенциркулю больше ста лет.

Тедди прогудел:

– Больше двухсот.

Джон удивлённо прищёлкнул языком и спрятал штангенциркуль в карман комбинезона.

Взлетел над креслом и поплыл в трюм, проронив:

– Ладно, есть над чем подумать. Пойду я работать.

– Да, Джон, следующая корректировка скорости ночью, завтра прибываем.

Джон кивнул и принялся за работу. Он снова сверлил, нарезал резьбу, подваривал, подпиливал. Джон любил такую работу, она его успокаивала, он думал, размышлял.

Под бормотание климатической установки, под тихую музыку, раздававшуюся из пилотской, под звяканье инструмента, под вжиканье роботов-уборщиков, жавшихся по углам, Джон упоённо работал, ощущая себя инструментом, эдаким штангенциркулем, который в руках умелого мастера может практически всё измерить, всё рассказать, всё понять.

Утром Джон был разбужен тихим голосом Тедди:

– Джон, просыпайся, через пять минут корректировка курса, тормозим перед Церерой, пробуем "становиться" на её орбиту, возможно не с первого раза, с гравитацией будет понятно чуть поближе к ней.

Джон поморгал, поплыл в санузел, вытерся влажным полотенцем, поглядел на своё небритое лицо в зеркале, усмехнулся, махнул рукой и переместился в пилотскую.

Кофе был готов, Тедди уже включил бодрую рок-композицию, в главном мониторе открывалась взгляду станция "Церера". Причудливая карликовая планетка, Церера, тем не менее являлась вполне себе самым большим, хоть и не самым массивным небесным телом в поясе астероидов. "Пояс" вообще место удивительное – здесь столько всего разного, столько всего хаотичного и изменчивого.

Гравитация на Церере практически отсутствовала, но здесь был другой ресурс – это лёд, который на Церере добывали и использовали как валюту, ведь на "внешних" планетах воды достать было негде, а закупать её на Земле было глупо и дорого, ну ладно ещё на Марс, но везти её на спутники Юпитера было нецелесообразно, там и своего такого добра было валом. Церера неплохо зарабатывала и на Марсе, вообще "пояс" был эдаким большим базаром, тут на каждом большом астероиде с относительно нормальной орбитой, позволявшей ему не сталкиваться с соседними был либо микромагазином какого-то товара – от скафандров до безделушек с Земли или наоборот ожерелий из камешков с Нептуна, либо мастерской по починке чего-либо, либо заправочной станцией, либо питейным заведением. Инспекторы Марса и Юпитера когда-то пытались навести порядок в "поясе", то отдельно, то совместными усилиями да бросили это занятие. Слишком много усилий ради слишком малых результатов. Единственное, что собирали инспекторы обоих планет с обитателей "пояса" – своеобразный налог на недвижимость – фиксированную плату за массу и размер небесного тела, которую занимало заведение или в случае если их было несколько, плата делилась между ними. Были попытки преуменьшать массу, да при нынешнем развитии технологий измерители массы очень точны, да и размер платы был очень небольшим, за это обе планеты предоставляли связь и ставили на больших астероидах просчётные станции, чтобы сократить количество аварий, ведь орбиты астероидов очень нестабильны.

Прибыв на Цереру, Тедди приземлился на поверхность на своеобразной стоянке кораблей, где уже стояло с два десятка разношерстных, но в основном потрёпанных корабликов.

– Тедди, а что там наш друг Милош? Что-то я подзабыл про нашего агрессивного друга.

– "Лайма" находится в восьми часах хода от Цереры. Моя траектория лучше, чем их.

Джон улыбнулся, он уловил в голосе Тедди некое самодовольство.

– Ты умница, Тедди, вот и хорошо, а я пока сгоняю в гости к Ли, к моему приятелю, естественно он продаёт кое-что...

Выйдя через шлюз на поверхность, Джон пересел в вездеходик на реактивной тяге. В лунных условиях реактивные двигатели поднимали пыль и приходилось пользоваться обычными тяговыми двигателями, которые вращали колёса, а на Церере не было пыли – местами камни, местами лёд. К тому же сила тяжести практически отсутствовала, как говорил приятель Джона Ли: "Главное с Цереры не улететь часом в открытый космос, оттолкнувшись ногой от поверхности".

Приехав в ангар к Ли, Джон радушно поздоровался с китайцем. Ли был крепким невысоким круглолицым человеком с железным характером и всегдашней улыбкой на лице. Ли занимался оружием, у него были какие-то договорённости с обоими администрациями – и марсианской, и юпитерианской. В отличие от Джона, специализировавшегося на ремонтах двигателей, механики и немного электроники в рядовых "маршрутках", Ли всё то же самое делал с военными и инспекторскими кораблями в плане вооружения. Золотые руки и чёткий инженерный ум вкупе с вышеперечисленными качествами характера выработали у него репутацию настоящего профи, дорогого и элитного. Богачи обращались к нему за усовершенствованием своих шикарных яхт, некоторые торговые фирмы вооружали свои транспортники на случай стычек с пиратами, в общем Ли без работы не сидел.

Джон вывез из ангара Ли прицеп с несколькими контейнерами, притащил его с помощью вездехода на место и загрузил их в трюм "Принципиального".

Расплатившись с администратором за аренду вездехода, Джон пошел в ближайший бар в местной гостинице под незатейливым названием "На Церере", дав Тедди задание соединить его с Милошем или вообще с кем-либо при необходимости. Передатчик Тедди вполне справлялся со связью на таком расстоянии.

Пройдя через шлюз, Джон на первом ярусе гостиницы зашел в бар, выбрал себе удобное место в углу, заказал обед и принялся читать новости из сети на коммуникаторе. Бар был выполнен в старинном ковбойском стиле, даже атмосфера была такая, как будто в помещении было дымно от выкуренного табака. Это конечно был какой-то газ для вида, курить в космосе было дорого и ввиду ограниченного пространства и соседства с другими людьми бессмысленно, но некий романтический налёт в головах обитателей относительно курения был. В баре было приятно, какая-то звенящая бодрая старая мелодия, официантки с большой грудью и в стилизованных ковбойских костюмах.

Джон углубился в чтение и не заметил как Милош оказался за его столиком.

– Джон, я снова рад тебя видеть!

Джон вздрогнул и вернулся в действительность, покивал.

– Как ты провёл полёт до Цереры? Давно прилетел? Ездил куда-то?

– Нет, был в корабле, вот пришел поесть,– вяло соврал Джон, – я что-то устал, не выспался.

Милош пристально посмотрел на Джона, с сомнением кивнул и сказал:

– Ну и что, мистер Изобретатель и Подпольщик, рассказывай, что ты придумал для спасения своей прекрасной леди Анджелы.

Джон помолчал, почесал нос и медленно, с расстановкой произнёс:

– Милош, я никому и никогда не рассказывал этого, поэтому прошу, отнесись с пониманием...

Милош кивнул и Джон продолжил:

– Лет десять назад, по-моему в 32-м году, меня позвали восстанавливать танкер для льда, застрявший в "поясе" из-за нерегулярного выброса серии метеоритов. Разгерметизация танкера ничем особым не грозила, разве что брикеты со льдом могли вскипеть и испариться на нагретой стороне корабля, но часть метеоритов попала в двигательную установку, корабль перестал вращать свою грузовую платформу, хорошо что ещё опытные пилоты смогли с помощью маневровых двигателей "уложить" корабль на орбиту к относительно стабильному астероиду. Танкер оказался в западне – с одной стороны пилотам нужно было поддерживать жизнедеятельность корабля, с другой на платформе был довольно ценный груз, с третьей стороны сервис производителя корабля отказывался лететь в "пояс", ссылаясь на "нестабильность региона". Производитель предлагал даже буксирами оттарабанить танкер к Марсу, но это вылезало в такие деньги, что компания-владелец с Цереры только руками разводила. Тогда один мой приятель с Цереры посоветовал обратиться ко мне. Я прилетел на орбиту того астероида без названия, у него был только номер и сразу удивился красоте его поверхности в солнечном свете. Он переливался всеми цветами радуги в свете далёкого Солнца. Я сразу рассказал об этой красоте капитану танкера, да только вот у того было дел по горло и было ему не до рассматривания красот какого-то там астероида.