Текст книги "Отказ Громыко, или Почему Сталин не захватил Хоккайдо"
Автор книги: Алексей Митрофанов
Соавторы: Александр Желтухин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
Алексей Митрофанов и Александр Желтухин
Отказ Громыко, или Почему Сталин не захватил Хоккайдо
Столетию одного из самых видных дипломатов в мировой истории, Министру иностранных дел СССР в 1957–1985 гг. А.А. Громыко посвящается эта книга
Предисловие
Почти трехвековая история контактов между Японией и Россией определенно указывает на то обстоятельство, что в основе отношений между обоими государствами лежит специфический для японского национального сознания т. н. «северный вопрос». Этот «северный вопрос», трансформированный японскими политиками в так называемый вопрос о «северных территориях», не имеет в действительности характер территориальной проблемы между Россией и Японией. Он возник в начале XVIII века в правительстве сёгуна как угроза преодоления изоляции Японии с Севера русскими мореходами, что нарушало привычные представления японцев об угрозах их безопасности, которые были связаны с южным направлением. Неожиданный факт существования на севере от Японских островов дотоле неизвестного им, сильного централизованного государства, обладающего мощным военным и торговым флотом и располагающим большим числом предприимчивых людей, поставил японское общество в напряженное состояние.
Очевидно, что несанкционированное сёгунатом соприкосновение России с Японией в первой трети XVIII века породило у японцев тревогу в отношении к северному соседу, которую они до наших дней пытаются преодолеть политическими, военными, экономическими, идеологическими, дипломатическими и другими средствами. В качестве основного аргумента многие японские политики указывают на проблему «северных территорий», тогда как в действительности в основе отношений России и Японии лежит сложный комплекс чувств, связанный с болезненным крушением привычных представлений о собственной безопасности и системы базовых ценностей, восходящим к началу XVIII века, когда японцы осознали, что к северу от них находится мощное государство – Россия. За прошедшие века этот комплекс глубоко укоренился не только в сознании и психике японской политической элиты, но и в широких слоях японского общества.
Вступление
Древнерусское государство домонгольского периода вело активную внешнюю политику в западном и южном направлениях, взаимодействуя с государствами на Западе Европы и Византией. Включение Руси в состав мировой монгольской империи открыло России новые торговые пути к Востоку от Уральских гор. Как таковая, восточная политика России сформировалась после 1480 года с приобретением государственного суверенитета Московским великим княжеством, которое пыталось восстановить старые торговые и дипломатические связи монгольского периода со странами Востока и Китаем. Препятствием на этом пути были Казанское и Астраханское ханства, образовавшиеся после распада Золотой Орды и блокировавшие для России торговлю с Востоком.
В 1471 году произошло подчинение Москве Великого Новгорода, что открыло прямой путь на Востоке через зауральские пятины Великой Перми, издревле принадлежавших новгородцам. Уже в 1483 году князь Курбский Черный и Салтик Травин доходят до урочища Тюмень, одной из ставок сибирского хана Лятика, с которым устанавливают от имени великого князя Московского (царя) Ивана III Васильевича Грозного стандартный договор «о мире и любви», в который входили условия стратегического союза двух царств.
Распространение русских земель к Востоку от Уральских гор поначалу не вызвали особой настороженности у государей Запада и латинского престола, которые были заняты взаимной междоусобицей и строительством централизованных национальных государств. Положение изменилось к середине XVI века, когда в Южной Азии и на Дальнем Востоке прочно обосновались португальские и испанские миссионеры и купцы, которые впервые ввезли в Корею и Японию огнестрельное оружие и проповедь католичества. Поэтому стремление Московского государства утвердиться в странах Востока вызвало у латинских государей острую необходимость воспрепятствовать этому процессу.
В 1563 году латиняне устраивают в стратегическом тылу Москвы грандиозную диверсию: посулами и деньгами они заставляют потомка Чингисхана хана Кучума отложиться от Москвы и основать новое Сибирское ханство.
Однако подобными мерами невозможно было справиться с предприимчивостью русских людей и желанием Москвы войти в непосредственное соприкосновение со странами Востока. В 1650 году в бассейне Амура, в пределах его соприкосновения с Маньчжурией, уже существовала мощная цепь опорных пунктов для русско-китайских торговых и дипломатических контактов, управляемая Ерофеем Павловичем Хабаровым, имевшим в своем распоряжении мощное войско из 20 сотен стрельцов и большого количества казаков.
Поступательное движение России к восточным пределам Евразии не ограничилось установлением глубоких и взаимовыгодных связей с китайскими императорами династии Цин (1636–1911 гг.).
В 1639 году на Охотском побережье Великого океана русские основывают острог – морской порт Усть-Улья, который, наряду с Охотском (основанным в 1647 г.), стал опорным пунктом русской колонизации побережий и островных земель в северной части Тихого океана. В этом же году сёгунат был поставлен под власть феодалов из клана Токугава, перенесших столицу Японии из гор. Камакура в свой родовой замок Эдо (нынешний Токио), а резиденцией полностью отстраненного от государственных дел императора по-прежнему остался священный город общеяпонских религиозных церемоний Киото.
Установлению сёгунского режима Токугавы в Японии предшествовал почти трехвековой период феодальной междоусобной борьбы и государственной раздробленности Японии, последовавший после свержения власти сёгунов из родственных домов Миномото и Ходзё (1192–1333 гг.). К началу XVI века император и сёгун потеряли всякую реальную власть над страной. Отдельные феодалы распространили свое влияние и господство на целые провинции; так, были созданы автономные княжества, правители которых (даймё) не подчинялись ни императору, ни сёгуну.
Князья (даймё), заботясь об увеличении собственных доходов, поощряли развитие торговли, ремесел и сельского хозяйства в своих владениях. Все это привело к расширению внешней торговли с Китаем, Кореей, Филиппинами и Индокитаем, а также к первым контактам и их упрочению с португальскими и испанскими купцами, которые привезли с собой католических миссионеров, начавших усиленное распространение латинства на юго-западе Японии.
Рост богатства и могущества отдельных феодалов создал предпосылки объединения страны под властью некоторых из них. Такой союз был создан во главе с Ода Нобунага в объединении с кланами Токугава и Такеда. С 1582 по 1615 годы этот союз феодалов объединил всю страну под своей властью. В ходе последующей краткой борьбы за власть между ними победителем вышел дом Токугава, взявший под свой контроль управление по делам самураев – представительство сёгуна и всю полноту власти в Японии, которую он сохранял до середины XIX века.
Проблемой Токугавского сёгуната явилась христианизация страны. Некоторые влиятельные даймё, принявшие христианство, были непримиримо настроены к дому Токугавы, феодалы которого рассматривали их как факторы возможного иностранного вторжения в Японию. Второй сёгун из дома Токугавы Хидэтада закрыл в 1616 году по этой причине все морские порты для европейских судов. В 1624 году в Японию перестали допускать испанские корабли, а в 1630 году последовал запрет на европейскую литературу.
Оппозиционные князья с острова Кюсю не только богатели на внешней торговле, но и обменивались посольствами с папским престолом в Риме. Крестьяне, обрабатывавшие землю феодалов-христиан, также были христианами и не раз поднимали восстания против сёгуната. Наиболее крупное выступление японских крестьян-христиан произошло в 1637 году на острове Кюсю в г. Симабаре. Оно было подавлено при помощи голландцев, нанятых сёгуном. Голландцы артиллерийским огнем орудий, установленных на их судах, разбили неприступные стены замка Хара; затем войска токугавского сёгуна вырезали более 30 тыс. японских христиан. Залпы голландских корабельных орудий оказались победными для дома Токугавы.
После подавления восстания режим Токугавы запретил въезд в Японию для испанцев и португальцев; англичанам и голландцам разрешалось проживать лишь на острове Дэсима, близ Нагасаки. Голландцам и китайцам разрешалось торговать, и для них был открыт два раза в год только один порт – Нагасаки. В 1639 году последовал указ сёгуна об изоляции страны, этот указ прерывал связи Японии с европейскими странами. Исключение было сделано только для голландских купцов. Японцам выезд за пределы трех центральных японских островов был запрещен.
В том же 1639 году русские казаки вышли к Тихому океану и заложили на его Охотском побережье морской порт-крепость Усть-Улья. Уже в следующем 1640 году казак И. Москвитин уходит отсюда на юг Охотского моря и открывает устье реки Амур и северную часть Сахалина. Казацкий атаман Семен Дежнев морским походом из Якутска открывает в 1648 году Берингов пролив и пишет царю в Москву о том, что «Сибирь омывается морем с севера и востока и не встречается с Американским континентом».
Два коча из экспедиции Дежнева уносятся штормами на юг и были выброшены на побережье большого неизвестного «носа» южнее устья р. Анадырь. В 1651 году М. Стадухин проверяет это известие уцелевших казаков и открывает северную часть Камчатки. По сообщениям ученого иезуита д'Авриля, современника событий, не позднее 1667 года на Аляске побывал казак Тарас Стадухин с товарищами. Карту этой неизвестной земли с указанием островов Диомида и западной оконечности «Большой земли» (Аляски) ученый иезуит видел в 1711 году в Якутске с указанием на ней подписи первопроходца: «Тобольск, 1669 год».
Русские экспедиции в северной части Тихого океана следовали одна за другой. В 1695–1696 гг. и 17001701 годах экспедиции Луки Семенова и В.В. Атласова досконально исследуют Камчатку, установив, что эта земля является полуостровом. В 1700 году Атласовым заложен Верхне-Камчатский острог. В следующем году сибирский казак-первопроходец В. Атласов, названный А. С. Пушкиным «камчатским Ермаком», дает подробное описание северных островов Курильской гряды и докладывает в Якутск о существовании к югу от Курил крупного централизованного государства – Японии.
В 1711–1713 годах острова Курильской гряды исследует экспедиция казацкого есаула Ивана Козыревского. И. П. Козыревский побывал на всех двадцати двух островах Курильской гряды, включая 22-й – о-в Матмай (совр. Хоккайдо).
Сообщение И.П. Козыревского о географических открытиях было опубликовано в «Санкт-Петербургской газете» с указанием, что «нифонцы (японцы) далее Матсмаю в северную сторону на иные острова не ходят и живут здесь айны, которые, по собственному заявлению, живут самостоятельно и не в подданстве, а нифонцы зависят от них». Карта Козыревского всех Курильских островов (включая Хоккайдо), а также Камчатки и Сахалина была опубликована Ремезовым в Петербурге в 1719 году.
Еще в 1761 году сибирский губернатор Соймонов доносил в Петербург, что, согласно его расспросам японцев, те утверждали, что «Курильские острова, включая Эдзо (т. е. Хоккайдо), не зависят от Японии». Однако еще русские экспедиции М. Шпанберга, В. Вальтона и А. Шельтинга в 1739–1742 годах досконально исследовали южные острова Курильской гряды и установили, что на них, включая Хоккайдо, нет японских чиновников и японских временных или постоянных поселений. Сами острова заселены айнами, в антропологическом плане совершено не похожими на японцев. Кроме того, Мартын Шпанберг в своем плавании 1739 года произвел демонстрацию высадки на участке северо-восточного побережья японского острова Хонсю.
Как стало известно впоследствии, правительство сёгуната было обеспокоено этим фактом, что выразилось в выпуске новых инструкций местным властям о применении насильственных мер в отношении иностранных кораблей, экипажи которых пытались бы высадиться на японский берег.
По представлению японцев, согласно К. Хаусхофера, обеспеченность защиты незаселенных мест играет существенную роль в борьбе за существование. Однако это представление возникло после «инцидента Шпанберга». До того времени сёгуны формировали безопасность Японии посредством изоляции страны с южного направления, откуда шли угрозы и опасности со стороны европейских держав. Угрозы с западного направления успешно устранялись либо неудачами вторжения войск монгольского хана Хубилая в конце XIII века, либо нападением японских войск на китайские войска в Корее.
Токугавский сёгунат и самурайское государство не были готовы принять возникновение угрозы с незаселенного севера. «Инцидент Шпанберга» с демонстрацией высадки десанта на севере о-ва Хонсю был основой психологического стресса для правительства сёгуната и породил комплекс определенной беззащитности страны, когда в условиях идеальной изоляции от внешнего мира открылось, что все понятия о безопасности разрушены перед возможным вторжением с Севера, который считался незаселенным и невозможным для существования цивилизованных государств (анэй-кумена, по Хаусхоферу).
Кроме того, японские ученые начала XVIII века полагали, что к северо-востоку от заселенного айнами Хоккайдо находится большой полуостров, называемый японцами Карафуто, т. е. «Земля китайских людей», принадлежащий императорам династии Мин. Встреча в этом месте с другим государством, отличным от хорошо знакомого японцам Китая, стала для самурайского государства большим испытанием для японского духа, способности страны к длительному напряжению сил и подготовке к более интенсивной борьбе за существование, когда угрозы для Японии обозначились «со всех восьми углов мира», а политическая и идеологическая доктрина Токугавского сёгуната «сакоку» (закрытия, изоляции страны) потерпела полный крах.
Карл Хаусхофер, проработавший в Японии военным атташе Германии в 1909–1911 годах, писал о континентальном мышлении политического руководства японского руководства, а также о том, что, по его мнению, эта страна формировалась как континентальное государство. Если согласиться в этом мнении с известным геополитиком, то следует признать, что данный курс был взят в Японии только после «инцидента Шпанберга» 1739 года. До этого времени Япония целиком полагалась в обеспечении своей безопасности на тот факт, что являлась островным государством.
Следовательно, если Хаусхофер прав, то самурайское государство взяло континентальные планы для обеспечения своей безопасности только после попытки русской экспедиции М. Шпанберга высадиться на северное побережье японского острова Хонсю в 1739 году. Соответственно, вскоре из источников мы узнаем, что в японской внешней политике формируется т. н. «северный вопрос».
Современная «проблема северных территорий» исторически, политически и идеологически коренится в «северном вопросе», который обозначил после «инцидента Шпанберга» крах сёгунатской доктрины безопасности Японии «сакоку», что потребовало перехода к континентальной модели обеспечения безопасности страны. Это обстоятельство было отмечено К. Хаусхофером впоследствии, два века спустя.
Подобного рода опыт у самурайского государства имелся. С империями Юань и Мин сёгунат вел вооруженную борьбу на территории Кореи с конца XIII века. Этот опыт был использован во взаимоотношениях с Россией в неожиданно возникшем для Японии в начале XVIII века «северном вопросе».
Глава I. Начало соседства России и Японии
Более полное представление о «северном вопросе» японские власти получили в том же 1739 году, когда один из кораблей Второй Камчатской экспедиции (1733–1743 гг.) Витуса Беринга был вынужден на короткое войти в один из японских портов. После получения ответов на интересовавшие японские власти вопросы о стране, откуда прибыли мореходы, русские моряки беспрепятственно покинули Японию.
Возрастание деятельности представителей русского правительства и купцов на берегах Тихого океана привело к основанию постоянных поселений на Курилах, Сахалине и Камчатке. Первые поселения на шести северных островах Курил появились уже в 1721 году по личному распоряжению Петра I, отрядившего для этих целей геодезистов И.К. Евреинова и Ф. Лукина, которые установили, что «никаких японцев на Курильских островах не было». Шпанберг посетил Сахалин и южные острова Курил в июне 1739 года и тоже установил отсутствие здесь японцев. Он был первым европейцем, ступившим на берег Сахалина. В 1742 году русский корабль А. Шельтинга прошел вдоль всего восточного берега Сахалина. Все местные жители этих островных территорий приводились морскими командирами в российское подданство на добровольной основе. К 1750 году русские поселения существовали на островах Парамушир, Шумшу, Симушир, Уруп и Итуруп; к 1755 году – на Кунашире; в 1781 году в заливе Терпения на Южном Сахалине было основано постоянное поселение.
Русские поселенцы учили местных землепашеству; первые урожаи ржи, пшеницы, ячменя были получены в 1775–1777 годах на Урупе экспедицией Ивана Антипина. К 1779 году общее число русских подданных на Курильских островах, включая Хоккайдо, превысило полутора тысяч человек. Успехи в освоении и русской колонизации побережий и островов в северной части Тихого океана дали ощутимые результаты.
22 декабря 1786 года Екатерина II издает указ о присоединении к Российской империи всех Курильских островов, Аляски (Северо-Западной Америки), Алеутских, Лисьих и некоторых других островов в северной части Тихого океана. Этим законодательным актом Россия вошла в соседство с Японией.
Отсутствие упоминания о Сахалине в этом правовом акте связано с тем обстоятельством, что островной характер Сахалина был выяснен только в ходе секретной Амурской экспедиции Г.И. Невельского, открывшего Татарский пролив между Азиатским континентом и Сахалином.
После указа Екатерины II Курилы досконально исследуются в 1789–1794 годах крупными экспедициями Сарычева и Лаксмана, в том числе Шикотан и группа островов Хабомаи.
С 1795 года в хозяйственном освоении Курил участвует Российско-американская компания, имевшая здесь штат работников из 40 человек во главе с передовщиком Звездочетовым. В 1799 году указом Павла I в распоряжение компании передаются все острова Курильской гряды, который утвердил Правила (Устав) Российско-американской компании в отношении хозяйственной деятельности на Курилах.
Первые японские чиновники появились на южных островах Курил только в 1785 году в разведывательных целях. На следующий год они высадились на Итурупе и заявили о принадлежности острова к Японии и захватили двоих русских подданных, которых увезли с собой. В следующий раз посланцы сёгуна появились на Кунашире и Итурупе только в 1799 и 1800 годах, но уничтожили все знаки, свидетельствующие о принадлежности островов к России. В 1801 году японцы привезли с собой и водрузили на острове Уруп столб с надписью: «Остров, подчиненный великой Японии, пока существуют небо и земля».
Впоследствии японские представители также утверждали, что в 1792–1793 годах их путешественник Риндзо Мамия исследовал восточное и западное побережье Сахалина и прошел вокруг острова Татарским проливом, который на японских картах до сих пор носит его имя. Риндзо якобы поставил на острове каменную стелу с надписью: «Это японская земля». Интересно, что каменный обелиск, установленный в 1486 году португальцем Бартоломео Диашем на африканском побережье современной Намибии был найден спустя пятьсот лет и хранится ныне в Национальном музее г. Виндхука. Обелиск Риндзо русские моряки экспедиции И.Р. Крузенштерна не увидели спустя и десяти лет после его «установки».
Между тем Риндзо в действительности был представителем сёгуна в «северном вопросе», т. е. занимался, говоря современным языком, геополитическим развитием Японии в северном направлении. Скорее всего, его знания о Сахалине были компилятивного свойства, т. е. собраны им самим по литературным и иным источникам. Действительно, в японских документах Риндзо упоминается не только как «лесовод, математик и географ», но, главным образом, как «сыщик правительства сёгуната», т. е. доверенное лицо дома Токугавы.
Именно Риндзо в течение 50 дней допрашивал захваченных на Кунашире в 1811 году капитан-лейтенанта Головнина В.М. и семерых его спутников, вывезенных затем в Японию.
Настойчивость Японии продвигаться в северном направлении вызывала раздражение в России. Для урегулирования обстановки и обеспечения исполнения указов Екатерины II и Павла I о российской принадлежности всех Курильских островов и де-факто Сахалина сюда был направлен полномочный представитель Российского правительства камергер Н.П. Резанов, знаменитый путешественник, предприниматель и директор знаменитой Российско-американской компании, зять ее основателя и первопроходца Русской Америки Г. Шелихова.
Резанов и Крузенштерн в 1805 году посетили все Курильские острова и зашли в залив Анива (Южный Сахалин), на берегу которого подняли русский флаг. Здесь же состоялись переговоры с японскими чиновниками, до которых было доведено содержание императорских указов 1786 и 1799 годов о русском суверенитете на все острова к северу от Хоккайдо и южную часть острова Сахалин.
Самурайское правительство не вняло словам русского представителя. В 1806–1807 годах на Южном Сахалине, Кунашире и Итурупе произошли первые военные столкновения между русской морской пехотой и японскими солдатами.
Последовавшие бурные события в Европе приостановили энергичные действия русского правительства на Дальнем Востоке. Только с 1850 года, когда в удобной для стоянки океанских судов был заложен город Владивосток, интерес России к данному региону возрастает. Япония также не проявляет здесь активности, а предложения России от 1815, 1816, 1817 годов об установлении дипломатических и торговых отношений отвергает. Политика изоляции страны от внешнего мира все еще остается в силе. Вместе с тем до середины XIX века Япония прилагает громадные усилия, чтобы колонизовать Двадцать второй остров Курильской гряды Матсмай (Иессо, Эдзо), т. е. современный Хоккайдо. Когда Россия вновь обратила свое внимание в 1852 году на этот регион, было уже поздно: Хоккайдо безвозвратно стал японским.
В 1852 году на Южном Сахалине учреждаются русские военные посты в Дуэ и Аниве, а в Петербурге сформирован Особый комитет правительства по установлению миролюбивых в отношении Японии мер.
Правительство Америки пошло здесь иным путем. Оно послало в 1853 году в Токио (Эдо) военную эскадру из четырех кораблей под командованием командора М. Пирри, которому была поставлена задача демонстрацией угрозы применения силы, заставить Японию пойти на заключение торгового договора и открытия своих портов для американских товаров. Япония подписала требуемой от нее договор с САСШ и открыла для них два своих порта – Симода и Хакодате.
Российская эскадра из трех военных кораблей под командованием вице-адмирала Е.В. Путятина прибыла в Нагасаки 10 августа 1853 года. Переговоры начались с установления государственной границы между обеими империями. 26 января 1855 года русско-японский Симодский договор устанавливает границу между островами Итуруп и Уруп и оставляет Сахалин в совместном пользовании обоих государств. Япония также обязалась открыть для ввоза российских товаров три своих порта: Нагасаки и два других – открытых для американцев.
На условия заключения Симодского договора повлиял факт Восточной (Крымской) войны. Блокада англо-французским флотом Петропавловск-Камчатского вынуждала Путятина спешить с ходом переговоров. По этой причине все острова Курил, начиная с 19-го и по 22-й, были переданы Японии. Тогдашнее российское правительство посчитало для себя выгоднее установление с Токио дипломатических и торговых отношений, нежели установить будущую ценность передаваемых Японии этих островных земель.
По завершению Восточной войны влияние России в Западной Европе и на Балканах стало минимальным. Это вынудило Петербург вернуться к задачам освоения Российского Дальнего Востока.
В 1856 году был вновь поднят вопрос о принадлежности Сахалина. Японцы сразу выступили за проведение границы на Сахалине сначала по 50-й параллели, потом – по 48-й или соглашались на полную уступку острова в обмен на Курилы. Одновременно с этим вопросом до правительства Японии была доведена заинтересованность России иметь на островах Цусимы в Корейском проливе военно-морскую базу.
25 апреля и 10 августа 1875 года в Петербурге и Эдо был подписан т. н. Иеддский (Эдоский, т. е. Токийский) договор о передаче России Сахалина взамен еще оставшихся у нее Курильских островов (с Первого по Восемнадцатый).
Вхождение Японии в мировую систему государств и ее отказ от изоляции были связаны не столько с пограничными контактами с Россией, сколько с анализом действий западного империализма: Опиумные войны в Китае в 1839–1842 гг. и демонстрация силы САСШ против Японии в 1853–1854 гг. Столкновение с агрессией западного мира заставило сёгуна в 1842 году отменить решение на запрет заходов в японские порты иностранных судов в целях покупки воды и продовольствия. Демонстрация силы американцами в Токийском заливе в 1853 году показала военную и промышленную слабость Японии. Уступчивость России в отношении Японии в этот период правительство этого самурайского государства расценило как признак слабости, что привело к резкому увеличению усилий по выдавливанию русских колонистов с Сахалина и южных островов Курильской гряды. Правительство России просмотрело в своих взаимоотношениях с Японией этот аспект.
Экономическая отсталость Японии вызвала необходимого изменения внутренней политики, без которой равноправное участие страны в мировых делах было не возможным.
В апреле 1863 года император, опираясь на могущественные кланы феодалов Тесу и Сацума, начинает борьбу за власть с Токугавским сёгуном. На фоне непрерывных крестьянских выступлений он вызывает сёгуна к себе во дворец, в город Киото, для объяснений. Среди прочего император указывает сёгуну, что международные договоры вступают в силу только после утверждения их микадо, т. е. им самим.
В январе 1867 года новый император Муцухито упраздняет своим указом власть сёгуна (сёгунат) и объявляет о своем вступлении в фактическое управление государством.
Восстановление власти микадо привело к междоусобной войне феодалов. В мае 1868 года сдается в плен последний токугавский сёгун Кейки в своей резиденции в замке Эдо (Токио). Его сторонники обороняются на Хоккайдо до конца 1869 года. Россия, проявляя добрососедские отношения, не вмешивается во внутренние распри, хотя имеет возможность вернуть под свою юрисдикцию остров Хоккайдо.
Самурайские мятежи продолжались до сентября 1877 года, когда вблизи Токио был разбит многотысячный отряд популярного военачальника Сайго Кичиноско. В том числе дворяне – самураи не были довольны курсом правительства микадо на проведение реформ в капиталистическом духе, т. н. «революцией (реставрацией) Мейдзи». Характерной чертой деятельности правительства микадо был курс на экономическую и военную конкуренцию со странами Запада. Для решения и достижений целей этого политического курса Япония целиком ориентировалась на опыт Британии, перенимая новейшую научную и технологическую культуру Запада и внедряя ее в промышленность и военную машину страны, а также устройство государственных и законодательных институтов и практику их воздействия на государство и общество. В частности, на этой основе происходили эффективная милитаризация страны, общественного сознания и был создан гигантский военно-промышленный комплекс Японии, который оптимально синтезировал государственные интересы и частнокапиталистическую экономическую силу в индустриально-финансовых корпорациях (дзайбацу).
Вхождение Японии в систему современных промышленных государств происходило на общей политической основе того времени. Перед правительством страны встали задачи нахождения земель для растущего избытка населения, новых рынков для японских товаров, новых успехов на внешнеполитической арене. Поэтому Япония решила выступить на Дальнем Востоке в самой активной роли империалистического государства и осуществить вековое стремление к переносу центра деятельности японского народа на Азиатский материк.
Трудности экономического освоения Хоккайдо вплоть до начала ХХ века показывают, что Япония не рассматривала «северный вопрос», т. е. северное направление своей экспансии в качестве приоритетного. Усиление активности европейских держав с 80-х годов XIX века на Дальнем Востоке также связывалось с огромным потребительским рынком Китая. В Китай поступали огромные финансовые кредиты из Франции, Англии, Германии и России. Все это приводило к переплетению государственных интересов держав мира, которое прямо вело к военным конфликтам между заинтересованными сторонами.
Превалирование в японской экономике крупных концернов «дзайбацу», этих прообразов ТНК, обусловило такую отличительную черту японского общества как ставка на силу. Её становление связано с именем маршала А. Ямагуты. Самурай по происхождению, духу и воспитанию он писал в 1893 году: «…рано или поздно следует ожидать великой войны на континенте». Страна Восходящего Солнца стремилась сделать Японское море своим внутренним море, подчинив сначала страну Спокойного Утра (Корею) и поставив под свой контроль Цусимский (Корейский) пролив.
Последнее обстоятельство самым серьезным образом затрагивало интересы России на Тихом океане, поскольку ограничивало доступ российского флота в Индийский океан. Для России Цусима на Дальнем Востоке была Босфором в Европе. Это обстоятельство определило будущие отношения и противоречия между Россией и Японией. Очевидно, что в этой проблеме не усматривается никакого «северного вопроса».
Первая проба сил Японии и её ВПК состоялась в японо-китайской войне 1894–1895 годов, вспыхнувшей из-за разногласий сторон по поводу японской экспансии в Корее. Китай потерпел полное вооруженное поражение и при посредничестве американских дипломатов подписал невыгодный для себя Симоносекский мирный договор, потеряв Корею, Тайвань, Пэнху, Ляодунский полуостров. Япония ввела на эти земли свои воинские контингенты.
Франция, обеспокоенная усилением Японии и возникшей с ее стороны угрозы собственным владениям в Индокитае, предприняла ряд мер по противодействию ее усиления. Россия сделала колоссальную политическую ошибку, присоединившись к франко-германскому протесту против Симоносекского договора. Так, Россия ничего не предприняла в направлении договориться с Японией на двусторонней основе относительно свободного прохода российских кораблей через Цусиму и Формозский пролив в Индийский океан и обратно во Владивосток.
