Текст книги "Про кошку и собаку"

Автор книги: Алексей Свешников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

* * *

…Поезд, лениво постукивая колесами, наконец-то, дополз до вокзала, и толпы отдыхающих повалили на перрон. Я со своим зоопарком тоже потащился на выход. Юг встречал нас достаточно гостеприимно, только темно, приехали ночью.

– Снимем домик на побережье… – высказала предложение собака.

– Частный сектор, и ниибет! – поддакнула кошка.

В общем-то они были правы, вот только на поиски следует отправляться не раньше восхода солнца.

– Сектора бывают у обстрела, – съязвил я, – не видно ни хуя, все движения утром, а сейчас в гостиницу.

Немного пошептавшись, они приняли мои доводы.

– А где, *ля море? – спросила кошка свесившись по другую сторону перрона.

У меня почти сорвался ответ, но проходившая мимо мамашка, со своим выводком, не дала душе отдохнуть.

– Я надеюсь, мы еще встретимся, – кокетливо наклонив головку спросила она, – и не дожидаясь ответа, сунув мне в карман какую-то бумажку, по-видимому с адресом, затрусила по направлению к остановке такси.

– Обязательно встретимся и не раз, – в предвкушении хорошего отдыха крикнул я ей вслед.

– Хозяин, ты это, хорош, миндальничать, все моторы проебем, – собака у меня очень предусмотрительная.

– Я на этом не поеду, у него днище антигравием не обработано – стебанулась кошка, увидев, ЧТО остановилось, на поднятую мной руку, – я еще и не пожила-то толком, не насладилась всеми прелестями обеспеченной жизни.

Это она прикалывается так, намекая на мою зарплату. Но если честно, ехать на опутанном проволокой и изолентой 41 москвиче, мне тоже не очень и хотелось.

Джигита ведущего этот пепелац, вид авто по-видимому не смущал и лихо притормозив, он высунул в окно нос 52-го размера и кепку величиной с посадочную полосу Шереметьева.

– Слющай, поехали, да? Да ты нэ смотри, больще здесь нет никто! – этот гад, явно наслаждался безвыходностью нашего положения.

Делать нечего, погрузились на заднее сиденье.

– В гостиницу, – я успел сказать это раньше кошки и сделал предупредительный знак моей парочке, мол, тихо, а то с перепугу въедет куда-нибудь

– А зачэм ты с собой этых прытащыл, да? – поинтересовалась кепка аэродром управляющая гремящим ведром.

Вопрос я уловил не сразу, мешали нежные мелодии Радио «Шансон» из магнитолы «Юность» за каким-то хреном прикрученной к спинке водительского сиденья.

Поняв смысл, показал кулак двоим попутчикам, но не успел, собаке очень не нравятся в последнее время такие вопросы.

– Ты *ля стрит-рейсер за дорогой следи, да! – передразнила она водилу.

Вы видели когда-нибудь глаза сына гор перепутавшего бараний и свиной шашлык? Думаю, они выглядят также.

– Руль держи, – заорала кошка и это была не самая лучшая идея.

Из машины выбрались быстро и бочком, бочком, в спасительную темень аллеи.

А он, болезный так и остался стоять, около столба.

– Вот, не надо много знать, состариться не дадут! – кошка развела свою философию.

– Дальше то что делать, город незнакомый, темно, охота спать и жрать?

– Да все нормально, по вони чувствую, какой-то клоповник мы уже нашли, – нет ну мне бы нюх, как у собаки.

Действительно, выбравшись из кустов по другую сторону парка, мы увидели двухэтажное обшарпанное здание. Вывеска извещала что это «Отель Хилтон».

– С юмором здесь все в порядке, – сказал я, – «Хилтон», *ля

– Люкс и ниибет, – сделала заявку кошка.

Хмыкнув, я вошел в холл «отеля»

За стойкой нас встретила вполне приличная деваха, округлых форм и в джинсовом сарафане, пообщаться с которой мне захотелось и после официальной части нашего вселения. Отхлебнув желтоватую хрень, из кружки с изображением Леонида Ильича Брежнева, она с ходу нас обнадежила:

– Мест нет…

– Девушка…

– Нету мест..

– Девушка…а-а-а покажите мне чайник, – вспомнил я навязчивую рекламу, и посмотрев на животных понял, что чайник им совсем сейчас не нужен (кошка покрутила у виска лапой), да и мне, собственно, тоже.

– Я говорю, чайников нет, – нахмурив бровки, она уткнулась в телевизор, но, поняв, что ляпнула, что-то не то, посмотрела на меня.

– Что вы говорите? Какой чайник?

– Да мне бы комнату, – я старался включить все свое обаяние.

– Нет мест, – не велась деваха, опытная блин.

– Гонит, – прошептала кошка, – на втором этаже угловая свободна.

Я не стал уточнять, когда они об этом успели узнать и, состроив подобие улыбки, попытался зайти с другой стороны.

– Да мне собственно и не надо, я это, познакомиться зашел, – нет, врать я все-таки не умею.

– А это кто? Группа поддержки, – хихикнула она, показав на кошку с собакой, чемодан и ласты в целлофановом пакете.

Нет блять, в пол третьего утра, я не готов был мило поддерживать беседу и подмигнул кошке, действуй, мол, все равно утром двинем отсюда..

Кошка вздохнула, и присев, сделала лужу на полу.

– Твою мать, – взорвалась тетенька, – кто теперь все это убирать будет? А ну пошли отсюдова, туристы, – она стремительно теряла привлекательность.

– Гражданочка, попрошу не выражаться, книгу жалоб и предложений будьте добры, – собака однозначно завтра никуда не пойдет, палево полное.

– Еб твою мать, – повторилась администраторша и сев мимо табуретки опрокинула на себя Леонида Ильича. Помещение наполнилось запахом дешевого вина, – все завязываю, – что-то решила она для себя и посмотрела на меня помутневшим взглядом, – вы что-то хотели?

– Нам бы комнатку, которая на втором этаже угловая, – взяв быка за рога, выпалил я, поняв, что психологическая атака удалась.

Взгляд её помутнел еще больше, она полезла под стойку и, достав бутылку с желтоватой жидкостью, наполнила Леню по самые брови, видимо решив, все-таки повременить с завязкой. «Вот откуда выражение – на бровях» – подумал я, – «Век живи век учись»

– Ключ в двери, идите, утром оформитесь, как положено, – и сразу же потеряла к нам интерес.

– Оформим, как положено, – хмыкнула собака подмигнув мне.

– Номер 13, ну за неимением лучшего… – прочитала кошка табличку.

– Я и не знал, что ты такая суеверная, – удивился я.

– Все кошки суеверные, потому умные и осторожные, ну что, по пятьдесят валерьяночки за приезд и спать?

– Поддерживаю, – собака вообще редко отказывается, а тут такой повод, – а потом ты бы сходил к тетеньке, проведал как она там, а мы пока телик посмотрим.

Оформив по пятьдесят (как кошки пьют эту гадость, никогда не понимал, но не отказываюсь, когда предлагает, обидится) я переоделся и пошел вниз, а зверье уселось перед стареньким «Горизонтом».

Внизу никого не оказалось. Проведя поверхностный осмотр, милая дама обнаружилась спящей за стойкой, уронив голову на руки. «Не везет, так не везет» – подумал я и поплелся обратно.

В комнате я застал полный бардак. «Когда успели?»

– Какого хуя, – последовал закономерный вопрос.

– Да вот, понимаешь, пульт от телевизора найти не можем.

– А под телевизором что!? – Где не надо зашибись, какие умные, а тут не доперло? – я показал на пассатижи.

Звери недоуменно переглянулись:

– Ты это чего, там внизу так быстро? Не смог? Собака, доставай градусник, ему явно хреново, – кошка решила перехватить у меня инициативу и отвертеться от последующей уборки устроенного разгрома.

Я молча подошел и переключил с помощью этого нехитрого устройства канал.

– Ахуеть, – сказали они хором и поняли, что просмотр отменяется, хрен у них так получиться, а я, рассудили они, вставать и переключать им не буду. В общем-то правильно рассудили.

– За уборку и спать, утро вечера не должно быть дряннее…

– Вставай, – разбудила меня собака, – кто-то в дверь стучит.

Разлепив веки, я от души послал того мудака, который настойчиво скребся в дверь.

– Какого? – задал вопрос я, выглянув из номера.

Стоящий на пороге плюгавенький будильник, совсем не соответствовал содержанию моего эротического сна.

– Молодой человек, я очень извиняюсь, но номегр был забгронирован и вам пгридется освободить его.

– Хорошо, – тактично послал его я.

Сборы были недолгими.

Девушки, встречавшей нас вчера на месте не было, пришлось уходить по английский, не прощаясь.

– Что, правильно оформить так и не удалось, – подколола собака, они с кошкой немного сердились на меня за вчерашние пассатижи.

– Хрен с ней, – философски рассудил я, – сегодня на пляже найдем чего-нибудь сладенького.

– Для начала надо найти уютное гнездышко, предлагаю в первой линии и с видом на море, – выразила кошка общее настроение.

Ну что же вперед.

В очередной раз кошка с собакой на вопрос:

– А на хуя я этих с собой притащил, – уже не реагировали, тоскливо плелись за мной и виновато поглядывали в сторону моря, понимали с ними найти койко-место намного сложнее.

Наконец, нам повезло. Подслеповатая бабушка, судя по возрасту, подруга Махно, пустила нас на веранду, с условием, что собака будет охранять огород от посягательств со стороны, а кошка все свободное время посвятит ловле мышей, кои, по утверждению бабульки, здесь водятся в немерянном количестве.

– Ну ни чего себе расклад, – возмутилось зверье, когда мы остались одни, – ты значит на море, а мы работу работать?

Я тоже не совсем был доволен позицией бабушки и пошел просить за братьев своих меньших.

– Можешь вместе с ними ловить и охранять, чтобы не скучали. – изрек божий одуванчик.

«Вот сцука…» Подумал я.

– Здравствуй бабка, хером шапка, – выразила собака общее настроение..

– Хрень полная, – поддержала ее кошка, – знаешь, пока мы не придем к консенсусу с бабкой, ты не придешь к эректусу с бабами.

Мне эта игра слов почему-то очень не понравилась.

– Собираемся, домов еще до заката не обойти, пристроимся где-нибудь. – собака изрекла.

– Не надо ни куда ходить, возникла у меня тут идейка одна, – с хитрым прищуром посмотрела на нас кошка, ждите, – и тут же промылась куда-то, да так быстро, что мы с собакой даже ухом повести не успели, в смысле глазом моргнуть.

Спустя пару минут, легкий ветерок донес до нас приглушенный мат и грохот железного хлама откуда-то из под земли.

– Какого беса? – бабка выскочила на крылечко и зацепившись за половицу пизданулась со всего маху, рассыпав стоявшее ведро с огурцами.

– Нет ну ни еб вашу мать, 10 минут как вселились, а я уже инвалид, – материлась старушка, охая, собирая огурцы и недобро поглядывая в нашу сторону, – и почему псина ворота до сих пор не охраняет?

Собака начала заводится, и уже готова была разразиться длинной тирадой, но я вовремя наступил ей на хвост.

И тут из-за дома появилась она… Взъерошенная, в пыли и что-то пряча за спиной. Подойдя к старушке с видом снежной королевы, кошка выпростала из-за спины лапку и со словами:

– Поймал мыша – ешь не спеша, – вручила старушенции серый комочек.

– Ой, блядь, – только и смогла сказать подруга Махно, и шмякнулась в обморок, смешно задрав ноги, явив перед нами голубизну панталон и опять рассыпав огурцы.

– Ух ё, – заорали мы с собакой.

– Скорую вызывай, в ее возрасте подобные потрясения могут закончится ректально.

– Ты хотел сказать фатально?

– Нет, ректально, посадят и наклонят.

– Кого, бабку?

– Меня, идиоты, за издевательство над пенсионерами.

– Зашибись отдохнули, – кошка побежала к телефону и набрала 03.

Скорая приехала быстро.

Обнаружив на дворе раскоряченное на ведре с огурцами тело бабульки, посмотрев недоуменно на меня, на собаку, а потом и на кошку, эскулап изрек:

– Че за хрень?

– Так это, огурцов объелась, видимо, – фантазировал на ходу я, – или солнышко в голову напекло…

– Ну-ну, – прохрипел врач, – а юбка чего задрана? Так и запишем, померла от оргазма…

– Бля буду, – начал я, аж присев от такого предположения.

– Да пошутил я, пошутил, – осклабился Айболит, – пакуйте, – махнул рукой санитарам.

Когда бабушку начали грузить на насилки, она внезапно пришла в себя и, схватив за руку прыщавенького санитарчика, прошипела:

– Все, попался голубчик, умрешь смертью храбрых, но яблоки воровать больше не полезешь…

По штанине санитарчика предательски побежала водяная змейка. Руки его задрожали, и бабка третий раз за день приземлилась на огурцы.

– Да ну его к чёрту, такие перегрузки, – размазывая сопли по прыщам, завопил юнец, – и институт, и практику, и больницу, и тебя тоже… – дрожащий палец указывал на врача, – и, сорвав халат, он ломанулся прочь.

– Ну-ну, – философски рассудил посланный эскулап, – беги, беги, военкомат в двух кварталах…

Скорая уехала, увозя в своем чреве хозяйку дачного домика и 6-ти соток обрабатываемой земли.

– Ну что будем делать?

– А чё тут думать, – рассудила собака, – до освобождения старухи из районного концлагеря живем здесь, дом ведь нуждается в охране.

– И ниибет, – снова поддакнула кошка.

Ну, все, с жильем вроде бы определились.

* * *

Подруга очередная, Катя, как то говорит:

– Может, в Баден-Баден слетаем, развеемся?

– Нахуй, нахуй, – говорю.

Она улетела, а мы остались. Пару дней покеросинил, но не до соплей, а так, для тонуса. На третий день выкинул тормозной парашют, да хуй там был, кореш в гости зашёл, принёс два литра и стропорез. Ну а на пятый день собака меня уже за шиворот в ванную волокла. Заебалась горемычная. Кое как они с кошкой привели меня в чувство.

– Знаешь, дорогой, пора тебе на природу, подлечить здоровье. – кошка говорит.

А я в очень хуёвом состоянии, руки ходуном, постоянно сблёвываю, не пойми чем, хотя вроде и не жрал ни чего: По квартире перемещаюсь как афробиоробот. Увидел пустые бутылки, аж мотор клинить начало. Действительно, пора на природу.

– Я на рыбалку хочу: – сказала собака.

– Рыба, и ниебёт! – поддакнула кошка.

– Какая рыба, на улице минус пять.

– Самая погода для зимней рыбалки, корюшка прёт сейчас.

– Это вам Затевахин наплёл что ли?

– Тебе ли не всё равно, как раз спирт выветрится на холоде.

Короче уломали они меня на рыбалку. Я только вот не был ни разу на зимней. Рыбаков встречал, по городу их много бывает навалено, у метро в основном. Но как говориться «Для рыбалки мало страсти – нужны снасти». Стал вспоминать, кто у меня из знакомых маньячит по этому делу. Звоню Вовану.

– Вован, привет!

– Здарова, Толик тут к тебе заходил на днях, говорят, не помнит, как ушёл.

– Через дверь ушёл.

– Только проснулся в <Доме ночного пребывания>, около Гренадерского моста, – и Вован заржал – Сам то как?

– Да моя опять решила мир повидать, полетела в Баден блядь Баден нахуй.

– «Твоя» какая, Света, или Лена?

– Катя

– Ну а ты как всегда, на стакан, значит?

– Слушай, давай без касания морального облика а?

– Мне то чего не позвонил, я бы тоже врезал, а то работа заебала хуже жены, блядей бы сняли, я такой шалман знаю на десятой Советской:

– Вова, мне хуёво.

– Ну всё, извини, чего хотел?

– Ты вроде рыбак у нас, мне удочки нужны, и этот, как его, альпеншток, что ли.

– Ледобур, наверное, ещё пешня и шумовка.

– Это чего такое?

– Ну лунку сверлить.

– Да *ля не даун я, про ледобур можешь не объяснять, пешня с шумовкой, чё за херня?

– Пешня, типа лома, лёд проверять или долбить, а шумовка, это как когда суп варишь, пенку снимаешь, так же, только лёд из лунки.

– Наука!

– А ты думал, тут всё по Сабанееву. На какую рыбу хочешь?

– Вроде говорят сейчас корюшка попёрла: – неуверенно говорю я.

Собака с кошкой энергично кивают.

– Про мормышки спроси, – напоминают.

Затевахина убью, вместе с Сабанеевым, разумеется.

Короче пообещал он мне помочь со снаряжением. Не имей сто рублей.

На домашнем консилиуме решили ехать на залив.

– Водку брать?

– Возьми пол банки, но не больше.

– Холодно ведь будет! – я искренне возмутился.

– Если заснёшь по пьянке, то замёрзнешь.

– А вы на что?

– Может, ещё нарты возьмём, а ты нас впряжёшь?

Это мысль, говорю.

Самое трудное в рыбалке, это рано просыпаться. Разбудил меня Вован, который завёз всю рыбацкую шлоебень ни свет ни заря. Худо бедно, но в десять мы были уже на Финбане. Вокруг сновали такие же долбаёбы как и я. Попадались даже те, кто был уже на хорошей кочерге. Из ларька истошный женский вокал орал про то, что <была любовь>. Кошка сидела в сумке. Ей пришлось смастрячить что-то наподобие маленькой меховой квартиры, пожертвовав на это дело какую-то старую шубу. Собака чинно трусила рядом на коротком поводке.

– Ты то не замёрзнешь? – спросил я у неё.

– Да брось, у меня шерсть тёплая, на крайняк <Иглу> сложим. – отвечала она.

Электричка не спеша несла нас по заснеженным ландшафтам. О чём я думал в эти минуты? Не блевануть бы. Но доехали без приключений, я даже покемарил чутка. Выходить решили с первой группой рыбаков. Я поплёлся за ними следом. Судя по их общению, все они друг друга знали, и разговоры вели про мормышки, прикормку и прочею рыбацкую атрибутику. Должен сказать, что в большом количестве данная тема очень сильно заёбывает.

День обещал быть хорошим. Ветер отсутствовал, солнце припекало довольно сильно и в купе со свежим морозным воздухом производило благоприятнейший эффект на моё самочувствие. Когда вышли на лёд, группа сразу же разделилась на три колонны. Каждая взяла свой курс. Я интуитивно пошёл налево. Минут через тридцать мои поводыри сбились в кучу. Пока они размахивали руками и о чём то спорили, я их нагнал.

– Чего стряслось? – спросил я.

– Да вон, льдина откололась, вчера ветер был сильный.

– И чего, может унести?

– Теоретически да.

– Так ветра же вроде нет?

Все посмотрели на меня как на полного мудака.

– Ты давно рыбачишь? – наконец спросил мужик в пыжиковой шапке.

– Первый раз – с достоинством ответил я.

– Тогда понятно, – засмеялся он, и все тоже заржали как лошади, – Когда почувствуешь, что ветер подымется, чистой воды уже метров сто будет.

– Ладно, хуй с ним, – сказал ещё один рыболов и решительно перешагнул через трещину.

Надо сказать, что если бы не это сборище, я бы и не заметил ни какого подвоха, так бы и топал до Котлина. Все тоже пошли следом за отважным рыбаком. Делать нехуй, пошёл и я. Хоть очко и поигрывало, но позориться прилюдно не хотелось. Протопав ещё с пол часа, все вдруг разбежались в разные стороны как тараканы. Я остался один, и пока водил жалом по сторонам, вокруг с остервенением бурили лёд.

– Давай может и мы рыбу половим? – тактично спросила собака.

– Красота то какая. – высунувшись из сумки сказала кошка.

Я беспомощно повернулся в одну сторону, потом в другую. Заметив это, мужик в пыжиковой шапке махнул рукой. Я осторожно подошёл к нему.

– Туда отойди метров на тридцать, и можешь сверлить. – сказал он покровительственно, и добавил, – На что ловишь?

– Хуй знает, какие-то червяки.

– Мотыль, – назидательно поправил он, и саркастически пробормотал себе под нос, – Червяки, ишь, рыболовы пошли.

Я попиздовал в указанном направлении. И через честных тридцать шагов скинул с плеча заебавший ящик.

– Всё, нефть здесь!

Кое как собрав ледобур, начал бурить. Когда бур провалился, аккуратно извлёк его и положил рядом. Шумовкой прочистил лунку. Пока всё получалось неплохо. Из ящика достал удочку, банки с наживкой.

– Мотыля убери опять в ящик, а то замёрзнет. – напомнила кошка.

– Сама смотри не задубей.

Собака понюхала лунку.

– Чё то рыбой не пахнет: – разочаровано протянула она.

Я хуйнул одну банку червей в лунку.

– За что ты их так? – кошка непонимающе уставилась на меня.

– А что, Затевахин с Сабанеевым против?

– Да нет, просто у нас всего две банки было, теперь может не хватить.

– Если вы думаете, что я тут до утренней зорьки, то вот уж хуй!

Размотав леску, и нацепив мотыля я опустил снасть в лунку.

– Я посмотрю чего у других делается, – сказала собака и не спеша побежала прочь.

– Доволен хоть, что выбрался на природу? – спросила кошка.

– Есть свои плюсы, но ноги тоже уже подмерзают, – сказал я и привстав стал перетоптываться.

– Не шуми, рыба всё слышит, – укоризненно сказала кошка.

– Что ж мне теперь, без ног, как Маресьеву, оставаться?

– Смотри сам, только мне рыбы свежей хочется.

И тут кивок на удочке резко нагнулся.

– Подсекай! – зашипела кошка как безумная.

Я схватил удочку и со всей дури дёрнул вверх. Потом скинул варежки и трясущимися руками стал выбирать леску. Не пизжу, но холода в тот момент я не чувствовал. Когда наконец из лунки на лёд вылетел, и заиграл на солнце небольшой окушок, мы с кошкой издали победный кличь. Я отцепил трофей и насадив мотыля опять погрузил снасти в воду. Следующая рыбина оказалась корюшкой.

– Ножом её порежь, и на неё же и лови, – посоветовала кошка.

– Откуда же ты такая умная? – удивился я.

– Самообразование, – с достоинством отвечала она.

И началось. За десять минут я поймал семнадцать хвостов. В основном корюшка, хотя попалась одна приличная плотва и ещё три окуня. Подбежала собака.

– Ого, вы наколотили! Максимум, что видела, это пять рыбин.

– У кого?

– У этого, в пыжиковой шапке, видать <бывалый>.

– Новичкам везёт, – подмигнул я.

Через пол часа количество рыбин дошло до тридцати пяти.

– Ну давай ещё с пол часа посидим и домой, а то для первого раза как-то подозрительно кучеряво, – говорю я животным.

Те неожиданно согласились. Хотя мне просто показалось, что подмёрзла меховая братия.

За следующие полчаса попался только в усмерть укуреный ёрш.

Я сложил рыбу в ящик, смотал удочку и взвалил всё на плечо.

– Ну пошли, Сабанеевы.

Проходя мимо <пыжиковой шапки> я поймал на себе неодобрительный взгляд.

– Как улов? – спросил я со скрытым чувством ликования.

Но тот почему то молчал. <Может не услышал?>, предположил я. И переспросил:

– Клюёт хоть?

Рыбак скривил недовольную рожу и махнул рукой, чтоб я не мешал. Да и хрен с тобой, подумал я и пошёл к берегу. Когда отошли на расстояние, с которого нас было не слышно, собака сказала:

– У него мотыль во рту.

– Чего? – не понял я.

– Чтоб мотыль не замёрз, он его во рту греет.

И тут я блеванул. Когда спазмы в желудке закончились, я обтёр рожу снегом, достал водку и прополоскал горло. Пару секунд поколебался– сплюнуть водку, или проглотить, но всё таки выплюнул. Без происшествий мы добрались до берега и по протоптанной дороге вернулись на станцию. Назад ехали в почти пустой электричке. Когда добрались до города, я понял, что очень устал. Тяжесть поклажи, свежий воздух, мороз, сделали своё дело. Но хоть и велик был соблазн добираться до дому на тачке, я логично предположив, что рыбака хер повезут, поплёлся в метро.

– С собакой нельзя, – замахала мне рукой тётка в будке, и добавила, – Без намордника!

Я так заебался, что повернувшись к собаке сказал:

– Ответь ей, что-нибудь, у меня сил нет.

Та повернулась к бдительной работнице метрополитена.

– Я вегетарианка, но если будете провоцировать, могу и за ляжку цапнуть.

Мы прошли не заплатив мимо бесчувственного тела. Хоть какая-то польза от звериного пиздобольства.

Дома решил пригласить Марину на жареную рыбу. Точнее, чтоб она пожарила, а потом мы вместе сожрали. Кошка с собакой вытребовали себе сырую. Дал им всё, кроме корюшки. Помылся и пошёл.

Звоню. За дверью шаги.

– Кто?

– Да я это:

Дверь открылась. И куда я раньше смотрел? Такая классная баба!

– О, привет, чего стряслось?

– Рыбу я ловил, – ответил я голосом Леонова из <Джентельменов удачи>.

– Какую рыбу? – не поняла она.

– Да на рыбалку ездил, – объяснил я, – Ты корюшку любишь?

– Свежую?

– Ну ясен пень не маринованную!

– Вообще то да.

– Ну тогда пошли ко мне, заодно и пожаришь.

– А приставать не будешь? – игриво спросила она заулыбавшись.

– Буду. Честно признался я.

– Тогда грех не зайти, – констатировала она.

Секс после корюшки, что может быть прекраснее? Так я думал, пока Марина колдовала на кухне, а мы (я и животные) смотрели <ящик>.

По требованию большинства пришлось зырить Затевахина. Незаметно я заснул.

Разбудила меня собака.

– Телефон!

И точно, из прихожей доносились настойчивые звонки.

Я поковылял на звук.

– Телефон! – крикнула Марина из кухни.

– Да слышу я, слышу, – недовольно проворчал я и снял трубку.

– Алло!

– Уже нарыбачился?

Звонил Вован.

– Да.

– Ну и как, снасти не проебал?

– Нет, утопил, – серьёзным голосом ответил я.

– Да ты, что!!! Я ж тебе почти коллекционные удочки дал и титановый ледобур!!!

– Нессы, – успокоил я его наконец, – Всё заебок. Корюшки привёз.

– Ну, *ля ты и мудило, – обрадовался он.

– За снасти спасибо, больше всех поймал.

– А где ловил?

Я рассказал, приблизительно, так как название станции напрочь забыл.

– А давно приехал?

– Да уже часов шесть.

– Везучий! Там как раз льдину оторвало.

– С рыбаками?

– Сейчас любая льдина с рыбаками.

Из кухни раздался Маринин голос.

– Всё готово, можно к столу.

– Ты там не один? – навострил уши Вован.

– Да, к корюшке ещё русалку зацепил.

– Могу приехать.

– Разрушишь атмосферу доверия и корюшки.

– А как зовут русалку?

– Марина.

– Марина, значит <морская>. Похоже точно русалка! – завистливо присвистнул Вован, – Ну тогда не буду мешать, рад, что вовремя свинтил.

И он повесил трубку.

Конечно, по уму надо было его пригласить на улов, всё-таки удочки его. Но поймите меня правильно, Марина то одна.

Что ни говори, а жареная корюшка, это пиздато! Превозмогая себя, я налил по полста коньячку. Мы чокнулись. Марина выпила залпом, я же чуть пригубил и тут же быстро поставил рюмку на стол.

– Не можешь уже? – кивнув на бутылку, спросила она.

– Да чего-то не идёт.

– Видать хорошо погулял?

– Неплохо.

– Твоя то, эта, которая, очередная, – тут Марина засмеялась, – Когда должна вернуться?

– А хрен знает, вроде на неделю улетала.

– А какого числа?

– Какого числа, что? – всё ещё не понимая куда она клонит, спросил я.

– Улетела какого числа?

– А сейчас какое?

– Двадцатое:

Я посмотрел на батарею пустых бутылок, прикинул в уме количество выпитого, рассчитал дни запоя, накинул день на рыбалку.

– Ебать!

В прихожей раздался звонок.

– Ебать!!! Повторил я.

Марина поняла всё сразу.

– Ну вот и поели корюшки:

Из комнаты прискакали животные. Слава богу, молча.

– Может мне на балкон пока, а потом незаметно выскочу?

– Ага, разве, что с балкона.

Кошка начинает тихо подхихикивать. Не ляпнула бы чего:

– Ну так куда мне? – Марина растерянно стояла посредине кухни. Испуганная и красивая.

– Хуй с ним, давай на балкон.

Я ломанулся в коридор, открывать.

Подруга выглядела отдохнувшей и обрушила на меня прямо с порога лавину важной и нужной мне информации. Из этого потока я понял, что: у неё отрубили телефон, потому что роуминг очень дорогой, (пиздеть надо меньше, подумал я), отдохнула она прекрасно, в городе очень много <наших>, жаль только, деньги быстро кончились.

– Ты же четыре штуки взяла? – изумился я.

– Знаешь, оказывается Достоевский, однажды, проиграл там всё, что у него было, даже обручальные кольца!

<Ага>, – думаю, так же как и ты, идиотка:

– А чем это так пахнет?

– Пиздюлями это пахнет, – говорю, – Ты что, все деньги просадила?

– Почти. А что такое?

Вот ведь сука!

– А то, что зарабатываю их я.

– Ну ты же разрешил: – она присела на стул в прихожей.

– Слушай меня стоя! Я разрешил взять деньги с собой, и потратить на дело! А не проёбывать их как Достоевский. Ты хоть его читала?

– В школе проходили, – пролепетала она.

Подошла кошка. Долго смотрела на нас, потом зевнула.

– Киса, киса, – подруга протянула к ней руку, чтоб погладить и заодно снять нервное напряжение.

– Киса у тебя в штанах. – отбрила её та и не спеша прошла в комнату.

Как она заорала!

– Что это, что это? – наконец, прекратив истерику, залепетала подруга.

– Это моя кошка, а ещё собака есть, не забыла за неделю?

– Она, что, тоже говорит?

– А ты у неё и спроси.

– Боюсь.

– Ладно, иди в ванную, смой тлетворное влияние запада.

Когда из за двери раздался шум воды, я бросился к балкону. Марина уже задубела основательно.

– Пойду я тоже в ванную, – прошептала она, – Греться.

И мы на цыпочках сквозанули к дверям.

На лестничной площадке она спросила:

– А чего это она у тебя так орала?

– Обрадовалась встрече, – уклончиво ответил я.

– Жаль, что так вышло всё, – Марина расстроено хлопнула глазами, – Ну ты всё же не забывай:

– Постараюсь, – я обнял её за плечи, прижал к себе.

Куда уж тут, забыть, думаю.

– Пусти, пора мне, – сказала она, не делая попыток вырваться.

– Ага, – я отстранился но только чтобы посмотреть ей в глаза.

– Ну хватит уже мучить! – она улыбаясь выскользнула и исчезла за дверью.

Совсем как русалка.

Я прошёл на кухню, маханул стопку, тут же налил до краёв следующую.

– Посуду убери лишнюю, а то видно, что не один ты тут корюшку ел.

Собака кивнула на стол.

– Ты будешь?

– Ну давай, выручу.

Я поставил перед ней Маринину тарелку. Стопку ополоснул водой из под крана и убрал в буфет. С полотенцем на голове в кухню вошла Катя.

– Ты сердишься?

– Нет, я негодую. И выпил вторую, налив сразу же третью.

– Я думала, у нас серьёзные отношения, – начала она, но я прервал эту лирику:

– Сериалов не надо, давай, шмотки собирай и проваливай.

– Куда?

– А куда хочешь, можешь в библиотеку, можешь к маме в Екатеринбург.

– Зачем в библиотеку?

– Достоевского почитаешь.

– Значит ты меня не любишь?

Я знал, сейчас выпью третью, и будет полегче. Будет уже похуй на эти сопли. И я выпил.

– Так любишь или нет?

Катя стояла надув губки, и ждала ответа.

Вместо её, я спросил собаку:

– Как корюшка?

– Вкусно, – ответила та облизываясь, Катя аж подпрыгнула.

Вошла кошка, посмотрела по сторонам, строго зыркнула на подругу.

– Вроде и мокрая, а всё равно не русалка, – и ушла.

– А ты умеешь корюшку жарить? – теперь я спросил Катю.

– Нет…

– Ну тогда – до свидания.

Как я понял, животным тоже больше нравилась Марина.

Не хочется описывать последовавшую за этим часовую истерику. Но когда Катя вышла наконец на лестницу, и я закрыл дверь, стало мне так хорошо, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

Утренние лучи пробивались через занавеску, выхватывая внутрикомнатную действительность. В одном из таких светлых пятен было плечо Марины, безмятежно спящей на моей кровати, в другом– кошка, свернувшаяся калачиком у неё в ногах. Собака спала на полу рядом. Ну что ж, похоже пришло время, когда мне наконец придётся бросить пить. Хотя бы на несколько лет.