Текст книги ""Золотой" конвой (СИ)"

Автор книги: Алексей Супруненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

– Тогда чего ты мне голову морочишь? К лейтенанту я не пойду. Пусть лучше клад в земле лежит, чем я туда лягу.

– А ты бы действительно поделился с моими потомками? – опять вернулся к этой теме Константин.

– У меня сынок Игорек и дочка Надежда. Так хочется, чтобы они пожили нормально. Свой домик в Снежном купили, сад посадили, – размечтался Костя.

– Ну, им-то я точно не помогу. Они для меня, как бабушка с дедушкой. И детям их не помогу, потому-что я еще на свет не родился. А вот правнукам твоим помог-бы. Только к чему эти все разговоры? Карта у лейтенанта, ты ничего не знаешь. Разве, что помечтать? – недовольно ответил Кузнецов.

– Ты запомни, Игорек и Наденька, – назвал Митюшин года рождения детей и место жительства.

– Зачем мне это? – не понимал Володька.

– Ты, что хочешь карту украсть?

Митюшин посмотрел на него как на идиота.

– Думай, что говоришь!

И тут в небе над лесом взлетела красная ракета. Они завороженно смотрели за траекторией полета огненного шара.

– С дороги пуляют. Видать наши сигнал какой-то подают, – отметил водитель.

– А по мне ближе к нам кто-то ракетницу запустил, – не согласился призрак.

– Не нравится мне все это, – поежился от ночного ветерка Кузнецов, вспомнив, что следы конвоя обрываются именно возле Относово.

– Не переживай. Сам слышал, что немца отогнали, – попытался успокоить его красноармеец. Делиться своими тревогами Володя не стал. Может он сам себя накрутил, а на самом деле для беспокойства нет причин.

– И для чего ты мне о детях своих рассказывал? – вернулся к разговору гость из будущего.

– Ты же сам просил.

– Но это в том случае, если я буду знать место клада. И то ведь нет гарантии, что его кто-нибудь не отрыл, скрыв этот факт от государства, – напомнил Кузнецов условия их сделки.

– А если клад окажется поменьше? – хитренько поинтересовался Митюшин.

– Как это? – не понял путешественник во времени.

– А вот так! Он ведь может быть и не один.

– Ты хочешь сказать, что Карпов сделал два тайника? – дошло до Кузнецова.

– И ты знаешь, где второй и можешь мне об этом сказать? – начал давить на водителя Володя.

– Могу, если буду уверен в твоей честности.

– Так, что мне сделать, чтобы ты поверил? – хотел знать Володька условия, при которых Митюшин соблаговолит поверить ему.

– Дай честное слово, что не обманешь, – наивно попросил водитель. Честное слово, это гарантия только для века девятнадцатого. Тогда можно было верить людям на слово. В двадцать первом такие гарантии не использовались. Об этом он, конечно, говорить не стал. Впрочем, и обманывать Митюшина Владимир не собирался. Если тот сдаст место клада, и Кузнецов гарантировано получит его, то естественно и родственникам Митюшина перепадет определенная доля. Его правнуки смогут купить машину, а там, в зависимости от суммы и на квартиру можно будет замахнуться, хотя по нынешним ценам на жилье, тут ни какого клада не хватит.

– Даю слово. Вот только не пойму, как я его без карты найду?

– Очень просто. Место приметное. Тебе тут и карта не нужна.

– Я, что там был? Это надеюсь не памятник Ленину какой-нибудь? С этим возникнут сложности, – не понял гость из будущего намек на приметное место.

– Был, был, а может и сейчас там находишься, – хихикнул красноармеец, услышав шутку по поводу памятника Ленина. Если он раскроет тайну последнего тайника, то это не будет предательство. Основной клад обозначен на карте Карпова, а это мелочевка. Если учесть, что призрак не врет и никто его так и не нашел, то для государства это небольшая потеря, а вот его правнукам подарок. Митюшин хотел было открыть рот, чтобы рассказать призраку о кладе, когда послышался девичий сдавленный вскрик.

– Что это? – стащил Костя с плеча карабин.

– Ты же сам говорил, что внучка с Ленькой на стогу балуется. Может парень девку посильнее прижал. Говори уже координаты, – торопил его Кузнецов.

– Нет, это что-то другое, – отодвинул Митюшин денежные дела на второе место.

– Я схожу, посмотрю, а ты здесь покарауль.

Водитель достал из-за пояса револьвер.

– Возьми на всякий случай. Трофейный. Пользоваться умеешь?

Оружие удобно легло в руку конторского клерка. Он не раз по фильмам видел, как из него стреляли красные комиссары и белогвардейцы. Ума тут много не надо было.

– Угу, – буркнул Владимир, рассматривая опасную игрушку. Водитель крадучись поспешил в сторону стога. Володька сидел в машине тихо, как мышка, прислушиваясь к ночной тишине. С Митюшиным было как-то и не страшно. Он даже и не думал, что на дворе 1941 год, а вот как остался один, с револьвером в руках, то сразу вспомнил, что после Относово конвой никто не видел. А еще Костик ему частенько говорил про диверсантов, которые их преследовали. Стало как-то стремненько. Его дружок не возвращался и это дополнительно напрягало. Владимир вылез из кабины и быстрым шагом прошмыгнул к месту складирования скошенной травы. Первое, что он увидел, оказавшись в непосредственной близости от стога, так это белое платьице девушки. Светлое в темноте хорошо бросалось в глаза. Внучка лежала, широко раскинув руки, устремив взгляд остекленевших глаз в ночное небо. На ее груди расплылось алое пятно крови. Кузнецова бросило в жар, а ноги мелко затряслись. С другой стороны стога кто-то мычал, и было слышно копошение человеческих тел. Володя заставил себя сделать несколько шагов. Стонал, судя по всему Митюшин, на которого сверху навалился верзила в военной форме. Неизвестный тип, держал в руках финку, а Костик, перехватив руку врага, пытался выскользнуть из под удара лезвия. Это у него плохо получалось, так как нападавший был значительно массивней Митюшина. Водитель снизу заметил появление призрака и сдавленным голосом прохрипел: «– Стреляй!»

Легко сказать стреляй. Это ведь не кино и перед ним живой человек. А с другой стороны позади него лежало тело убитой Маши и с Митюшиным произойдет подобное, если он не предпримет ни каких действий. После водителя придет и его очередь. Володька, схватив револьвер двумя руками, направил ствол в спину неизвестному. Перед тем как нажать спусковой крючок закрыл глаза. Выстрел грянул словно гром. Когда Кузнецов открыл глаза, Константин сбросил с себя тело врага и теперь ползал на четвереньках в поиске своего карабина. Гость из будущего сделал полуоборот влево и заметил приклад трехлинейки. Он наклонился и потащил оружие к себе. За ремнем винтовки из разбросанного сена появилась человеческая рука. Кузнецов так и замер. Митюшин нашел свой карабин и толкнул в плечо товарища.

– Чего замер?

Тот кивнул головой на руку.

– Ленька, – с жалостью в голосе произнес водитель.

– Бежим в дом, это диверсанты! – потащил красноармеец за собой призрака. К дому они не успели. Грянул выстрел, второй и пули прожужжали у них над головами. Митюшин расценил трезво, что на крыльце дома они окажутся у врага как на ладони, а если сердобольная хозяйка закрыла на ночь дверь, то это неминуемая смерть. Открытая дверь сарая сама придала правильное направление движения. Еще несколько пуль пропели свою песню у самой головы парней. Они ввалились в свинарник и сразу же полетели щепки от свинцовых струй, которые приняла на себя входная дверь. Водитель выглянул во двор, и сразу же вскинув карабин к плечу, сделал выстрел в сторону стоящих в ряд автомобилей.

– Нашли все-таки! – передернул затвор Митюшин. Из дома Близнюка затрещали винтовочные выстрелы. Костик снова пальнул неизвестно куда. Немцы, пользуясь преимуществом в автоматическом оружии, ответили свинцовым ливнем. Посыпались разбитые стекла. Из кордона лесника пальнула берданка хозяина, хлопнули выстрелы из трехлинейки и басисто рыкнул МГ-34.

– Петренко, лупит! – впервые порадовался за сержанта Митюшин. Неожиданно распахнулась входная дверь и перепрыгнув ступени порога в хозяйственный двор побежал Карпов, а за ним Петров. По этой парочке сразу же отработал «дегтярь» из – под колес полуторки. Петров вскинув вверх руки, с разбега рухнул лицом на землю, отбросив в сторону винтовку. Лейтенант тоже не добежал до сараев. Офицера ранило, но он, продолжал двигаться в сторону свинарника, но теперь уже ползком.

– Вова, надо лейтенанта вытащить, – озвучил свое желание Костик.

– Как? Лезть под пули? Они же убьют меня! – заныл Кузнецов, сжавшись в комок от страха.

– Слышишь потомок, не бросим же мы его умирать?

– Я не могу, – не соглашался Владимир.

– Ну, ты и сука! – выругался Митюшин и, склонившись под пулями, рванул к Карпову. Он схватил начальника конвоя за плечи гимнастерки и потащил по траве к заветной двери. Путешественник во времени смотрел, как тужится его товарищ, спасая своего командира, и ни как не решался сойти с места. Страх просто лишал его всяческих сил. Он сжимал кулаки и кусал губу, заставляя себя тронуться с места. Когда Митюшин пошатнулся и упал рядом с лейтенантом, Кузнецов все-таки пересилил свой страх и тоже выскочил из сарая. Вдвоем они быстро втащили Карпова в хозяйственное помещение. Сергею пуля угодила в легкое и сейчас лежа на соломенной подстилке, он хрипел, и при этом кровь пузырилась на его губах. Лейтенант смотрел на путешественника во времени, который вертя головой вокруг, пытался найти свои внезапно пропавшие кроссовки. Они были на его ногах до того момента как они втащили в сарай командира, а сейчас исчезли!

– Призрак? – узнал его лейтенант. Володька перестал крутиться.

– Товарищ лейтенант, сейчас мы вас перевяжем, – суетился возле него Митюшин.

– Оставь. Это конец.

– Какой конец? Все до свадьбы заживет, – бормотал красноармеец, понимая, что офицер прав.

– Митюшин, они пришли за золотом, – медленно произнес Карпов. Возле дома ухнула граната, и стрельба на миг замолчала. Эта тишина не понравилась никому.

– Забери у меня карту, – попросил офицер.

– Ценности не должны достаться фашистам. Ты меня понял?

– Понял, – ответил водитель, открывая планшет начальника конвоя. Из дома снова ударил пулемет, но уже один. Не винтовок, ни берданки слышно не было.

– Уходите в лес! – потребовал Сергей Владимирович.

– Мы вас не бросим, – не совсем уверенно ответил Константин.

– Это приказ! Достань мой пистолет.

Митюшин достал из кобуры лейтенанта «ТТ» и отдал ему в руки.

– А теперь уходите. Помни о карте. Передашь ее в Москву.

Водитель бледный как стена повернулся к Володе.

– В базу есть окно в задней стенке. Давай к нему.

– А лейтенант? – пискнул Владимир, смотря на свои босые ноги. Куда могли подеваться эти кроссовки? Разве что Ольга сняла их с него спящего? Спящего? Что-то долго он спит. Кузнецов посмотрел на часы. По задумке уже давно должен был прозвенеть будильник и разбудить его, а он, по всей видимости, молчал. Что произошло? Неужели Оля отключила его? Оля, Оля, что же ты наделала?

– Ты разве не слышал, что он сказал? Да очнись ты! Что ты пялишься на свои ноги? Где твоя обувь? – заметил и Митюшин образовавшуюся проблему.

– Не знаю, – виновато пожал плечами призрак. Водитель ругнулся и подтолкнул знакомого вглубь сарая. Взорвалась еще одна граната и МГ-34 окончательно замолчал. Не стало больше Петренко! Хоть и вредный был мужик, а все равно жалко. Окошко в сарае использовали для выброса навоза из база. Свиньи, испуганные стрельбой сбились в угол и испуганно хрюкнули, когда к ним вошли люди. Кузнецов полез в отверстие первый. Наполовину высунувшись из сарая, он элементарно застрял. Пришлось Митюшину подтолкнуть призрака. От такого толчка Володя плюхнулся прямо лицом в вонючую жидкость. Рот и нос заполнил свиной навоз. Он, стоя на коленях, принялся отплевываться от экскрементов домашних животных. Стрельба окончательно стихла, и теперь можно было даже услышать переговоры фашистов. Они к удивлению Костика разговаривали на русском. Наверное, такой порядок, что в чужом тылу надо обязательно говорить на языке врага.

– Товарищ старший лейтенант, машины пустые! Золота нет! – громко известил неизвестный.

В ответ непонятный набор слов. Наверное, ругались.

– В доме живые есть? – послышался требовательный голос.

– Нет. Все покойники, – докладывали Шнайдеру.

– Где офицер?

– Тут его нет.

– Все обыскать. Мне нужен язык. Слышали?

Дальнейшие действия диверсантов были понятны. Костик приземлился рядом.

– Бежим! – потянул призрак дружка к лесу. Они отбежали от сарая, а выстрелов так и не услышали. Карпов умер или просто потерял сознание. Зато в окошке появилось чье-то лицо, и раздался крик: «– Вижу двоих. Бегут к лесу!»

Несмотря на то, что Кузнецов был без обуви, а бегать босиком Володя никогда не любил, он все равно оказался впереди Митюшина. Тот одной рукой держа карабин, а второй схватившись за бок, еле перебирал ногами. Пришлось даже вернуться к нему.

– Можешь быстрее? – выразил свое неудовольствие гость из будущего.

– Кажись, меня подстрелили, – оторвал Костик руку от своего бока. Ладошка была в крови. Где-то совсем рядом послышалась немецкая речь.

– Беги в лес, я их задержу, – окончательно остановился водитель. Он отвел затвор карабина и удрученно покачал головой. Патронов оставалось на пару выстрелов.

– «Наган» где? – хотел знать Костя об оружии, которое дал Кузнецову.

– Обранил, – признался Володя, отведя глаза в сторону. Митюшин с осуждением посмотрел на товарища. Ни на что не годны эти потомки! Красноармеец достал из кармана гранату, которую выменял у Петрова на пачку «кэмела».

– Живым я им не дамся. Диверсанты в плен не берут, – открыл он для призрака одну тайну.

– Костя, может не обязательно оставаться? До леса совсем недалеко, – не разделял Кузнецов такой решительности к самопожертвованию.

– Почему должен бежать один я? Давай вместе. Всем ведь хочется жить.

– Конечно всем, – с какой-то затаенной грустью в голосе ответил водитель.

– Только мы сейчас умираем, чтобы жили вы. Фашисты от нас не отстанут, пока не получат своего. Возьми карту лейтенанта и беги. Запомни Володя, золото не должно достаться врагу. Эти ценности принадлежат государству. Карту передашь в Москву, кому надо, – напутствовал путешественника во времени Митюшин.

– А как же твои родственники? Кто о них позаботится? – напомнил Володька об их разговоре.

– Государство и побеспокоится, – исключил Митюшин всякую личную заинтересованность в кладе. На этот счет у Кузнецова возникли глубокие сомнения, но высказывать их было не к месту, и не ко времени. Противник наступал на пятки, а до леса еще надо было добежать. Спасибо Оленьке за обувь! – не совсем хорошо подумал о жене Владимир. Прижав карту к груди, призрак помчался к спасительному краю леса, каждый раз чертыхаясь, наступая на колючки и камешки. Он не обернулся, услышав два выстрела. В голове билась только одна мысль, убежать подальше и спрятаться. Наступив на сухую ветку, он, скорее всего, распорол стопу, потому-что острая боль пронзила все тело. Бежать дальше не было сил. Призрак присел к поваленному дереву, когда на опушке прогремел взрыв. Ему не надо было видеть, что там произошло. Все было и так ясно. Митюшин подорвал себя гранатой. Он живо представил себе этот эпизод, и от этого стало не по себе. Он бы явно не смог так сделать. Эх, Митюшин, Митюшин! Вот тебе и последний день полнолуния. Теперь понятно, почему нет сведений о конвое, после появления в районе Относово. Конвоя просто перестал существовать. Он последний оставшийся в живых, кто знал о трагедии. Теперь все стало на свои места. Вот только облегчения от понимания сложившейся ситуации нет. Красноармейцы погибли, а он с больной ногой и картой в руках, словно заяц притаился в кустах. Пора бы закончить эту историю и благополучно проснуться в теплой квартирке, с картой лейтенанта Карпова, а нет! Антураж не поменялся, и он продолжал спать там, тем самым подвергая себя опасности здесь. Кузнецов поднес к глазам светящийся циферблат часов. Ну почему не звонит будильник? Своим неосторожным движением он привлек внимание диверсантов, которые разыскивали последнего оставшегося в живых участника конвоя.

– Он здесь! – послышался радостный выкрик и, причем совсем близко от убежища Кузнецова. У мужчины холодок пробежал по спине. Нашли! Что теперь? Убежать не сможет. Еще чего доброго подстрелят. Что же делать? Карта! Им нужна карта. Лейтенант и Костя просили, чтобы она никому не досталась. Призрак покрутил головой. Взгляд остановился на дупле в стволе поваленного дерева. Недолго думая он сунул ценную вещицу в темное отверстие. А ведь заветная мечта была так рядом. Новая машина, квартира, дача, все уместилось в треклятом дупле. Один раз в жизни повезло и на, тебе! Когда осторожные шаги незнакомца послышались совсем рядом, мысли побежали в другую сторону. Что с ним сделают? Будут пытать, чтобы получить информацию о ценностях? Липкий страх парализовал все тело. Он не Зоя Космодемьянская и допроса может не выдержать. И за что ему это все? Когда у него под носом появился ствол автомата, призрак автоматически поднял руки.

– Я нашел его! – доложил диверсант неизвестно кому. Совсем рядом раздалась немецкая речь, и к дереву вышло двое мужчин в советской форме. Тот, что с кубарями в петлицах скептически осмотрел наряд Кузнецова.

– Ты кто?

Хороший вопрос. Вряд ли немцев устроит правда, да и кто в нее поверит? Он не в форме и мог сойти за гражданского. Что только это меняло? Диверсанты не берут пленных, так кажется, сказал Митюшин? Разница лишь в способе умереть. Могут просто пристрелить, как ненужного свидетеля, а могут и допросить с пристрастием и только потом пристрелить.

– Я помощник лесника, – соврал Кузнецов.

– Почему он так воняет свиньей? – принюхался командир диверсионной группы.

– Потому-что все русские, свиньи, – засмеялся его подчиненный.

– Это единственный свидетель? – разочарованно спросил Шнайдер у Шульца.

– Что он может знать? Мы провалили задание. Какого черта, ты полез с этими гранатами? Что теперь делать? Где искать золото? – возмущался Ганс.

– Господин обер-лейтенант, их старший что-то бормотал о карте. Может этот, – Шульц кивнул на призрака.

– Что-то знает?

Тут в разговор вмешался третий. Говорил на немецком, но постоянно кивал в сторону пленного. От этих кивков Володе становилось не по себе. О чем мог лепетать фашист? После полученной информации офицер более пристально присмотрелся к гостю из будущего.

– Ты был последним, кто разговаривал с вашим лейтенантом?

– Мы и не говорили вовсе. Лейтенанта ранило, и я с водителем вытащил его из под огня, – попытался оправдаться Владимир.

– Это они с напарником убили Генриха. Я узнал его по одежде, – теперь уже по-русски произнес третий. Нашлось, что сказать и Шульцу.

– Дружок остался прикрывать отход этого помощника лесника. Не странновато ли? Он последний кто видел лейтенанта, военные прикрывают его отход. Что особенного в этом деревенском парне? Вдобавок Генриха убили и не дали нам захватить всех врасплох.

Шульц схватил Кузнецова за подбородок и приподнял голову призрака.

– Как тебя зовут?

– Володя, – прошамкал конторский клерк.

– Кто ты такой Володя? Посмотрите на его часы?

Шульц бесцеремонно снял ценную вещицу с запястья пленного. Обер-лейтенант покрутил в руках трофей. Для помощника лесника было многовато. Наручные часы для советских граждан были роскошью, а тут вон какие дорогие! Плюс одежонка на парне явно не сельская. Шульц был прав, парень не простой. А может это именно он руководит операцией по перевозке ценностей? Агент государственной безопасности, только не в форме? Шнайдер кивнул своему подчиненному.

– Шульц, допроси, как следует этого Володю. Сдается он выдает себя не за того человека.

Долговязому диверсанту только дай волю. Судя по довольной мине, этот ублюдок имел садистские наклонности. На прямой вопрос, где спрятаны ценности, Володя ответить не мог, но знал, как это можно узнать. Первый удар по почкам заставил его распластаться у ног Шульца. Потом были наводящие вопросы, сопровождаемые не менее болезненными ударами. Когда ему въехали кулаком в челюсть и Кузнецов прилип к стволу поваленного дерева, он уже собирался рассказать о карте, чтобы избежать дальнейшего избиения.

Глава 13

Ольга, несмотря на то, что повздорила с мужем, все же вернулась в зал из спальни, когда услышала монотонное сопение Володи. По отсутствию в стакане ее успокоительного женщина догадалась, что муж употребил вместо воды ее настойку. Это даже к лучшему. Володе надо подлечить нервную систему, а еще лучше отдохнуть, как следует. От постоянных недосыпаний у него появились круги под глазами, и поменялся цвет кожи. Его психологические проблемы, связанные с ночными кошмарами стали утомлять Олю. Пока Владимир окончательно не сошел с ума со своими видениями, нужно было что-то решительно предпринимать. Коль достойных медицинских светил в Смоленске не нашлось, надо было ехать в столицу. Она предварительно обсудила этот вопрос с матерью и та даже денег обещала подкинуть, если конечно зятек попросит. Галина Николаевна не слыла деспотичной натурой, хотя некоторым так казалось, но получала моральное удовлетворение от того, что зятек являлся к ней со своими просьбами и при этом не осмеливался посмотреть в глаза. Завтра должна была состояться подобная встреча. Теща хотела лично посмотреть на Володьку, чтобы убедиться, что дочь ничего не приукрашивает. А, что тут приукрашивать? На Владимира без слез не глянешь. Вот и сейчас лег спать в одежде, да еще и в кроссовках. Как это назовешь? Дожили, называется! Она сняла мужу обувь и носки. Так-то значительно лучше. Ее взгляд упал на массивный старый будильник. При наличии мобильных телефонов вещь уже и не такая нужная. Оставили его только из-за того, что издавал такие звуки, что и мертвый проснется. Тут не проспишь по-любому. Последние дни Володя взял моду спать по несколько часов. Это как забег на короткие дистанции. Не успел разогнаться, а уже финиш. Как с таким режимом можно прийти в норму? Крепкий сон залог здоровья! Она перевела стрелку будильника на шесть утра. Пусть поспит нормально, – подумала Ольга. Теперь можно было ложиться и самой. Сон как назло не шел. Она то и дело прислушивалась к сопению мужа. В этот раз спал он как-то тревожно. Женщина определила это по ритму дыхания Владимира. Ольга решила еще почитать, в надежде, что это занятие способствует переходу из реальности в мир грез. Не получилось. Помешал стойкий запах свинарника. Вот откуда в областном центре мог появиться такой запах? В их подъезде свиней не разводили, и жильцы кроме кошек и собак больше ни каких домашних животных не держали. Супруга Кузнецова отчетливо помнила, что закрыла все окна. Пришлось вставать, чтобы определить источник запаха. Как ни странно, но он находился в зале, где устроился на диване ее благоверный. Пока она боролась с бессонницей, с Володей что-то произошло. Запах это само собой. Еще что-то кроме запаха. То, что от мужа разило свинарником это факт, но пока необъяснимый. А еще изменения произошли с ногами. Она сама накрывала пледом его розовые пятки, а сейчас ступни мужа были черными от грязи и все в ссадинах и кровоподтеках. А ведь Владимир никуда отсюда не выходил. Как могла произойти такая метаморфоза? И во сне он весь дергался и метался по дивану. Неужели это его проклятые кошмары так донимают? А ноги? А запах? Владимира неожиданно отбросило к спинке дивана и, у него изо рта потекла тонкой струйкой кровь. Такого не выдержал бы никто.

Ольга склонилась над мужем и затормошила его за плечо.

– Вова, Вова, просыпайся!

Он поднял веки. В глазах какая-то пелена. Это даже напугало молодую женщину, и она отпрянула от Кузнецова. И тут пришедший в себя Владимир сместился на край дивана и сплюнул на ковер сгусток крови и слюны. В этой бело-красной каше она увидела твердый предмет цвета слоновой кости. Это был зуб Кузнецова. Сам по себе поступок неслыханный! О какой культуре тут могла идти речь? А новый ковер? Что теперь делать с ним? Отдавать в химчистку?

– Вова, что происходит? Ты можешь объяснить, откуда этот запах?

Муж присел и обвел каким-то безумным взглядом комнату. По его щеке к подбородку, перепачканному кровью, потекли слезы.

– Дома! – тихо сказал он, и в этой фразе чувствовалась какое-то облегчение, и даже умиротворение. Так говорят люди, которые возвращаются в родные края, после долгого отсутствия.

– Я живой! Успел! Все-таки успел! Нате выкусите, суки! – показал он неприличный жест рукой, каким-то своим вымышленным оппонентам.

– Скажи, что произошло? – растерянно повторила жена. Володя потрогал свою челюсть с отсутствующим зубом. Его взгляд упал на стрелки будильника. Кузнецов схватил советский раритет и ткнул им в лицо Оли.

– Зачем ты сделала это? Кто тебя просил? Меня могли убить.

– Кто тебя мог убить? – чуть не плакала женщина.

– Фашисты. Они выбили мой зуб.

Владимир притронулся к своему боку и скривился от боли.

– Умеют же сволочи бить.

Мужчина поднялся на ноги и зашагал, прихрамывая к ванной комнате.

– А с ногами что? – уже и не знала о чем спросить Оля.

– С ногами? Это ты Оленька виновата. Зачем было с меня кроссовки снимать?

Причем Оленька звучало не так ласково, как обычно, а даже грубо, с каким-то негативным подтекстом.

– Но, кто же спит в обуви? – не знала она, как оправдаться перед возмущенным мужем.

– Я сплю. По твоей воле мне пришлось бегать по лесу босиком.

– Какому лесу? – простонала супруга.

– Я тебе уже говорил, но ты не хочешь меня услышать. Когда я здесь засыпаю, то переношусь в 1941 год. И это не выдумки и никакой психиатр здесь не поможет. Заснул я в обуви, а ты ее сняла, и я очутился в другом мире босиком. Знаешь, каково бежать под пулями по лесу с босыми ногами?

– В тебя стреляли?

– Стреляли? Это детский лепет. Меня пытали, и если бы я не проснулся, то, наверное, просто умер во сне. Я же тебе говорил. Здесь врачи бессильны. И не надо думать, что все это происходит у меня в голове. Мне выбили зуб, я поранил ноги.

Владимир похромал на кухню и вытащил из мусорного ведра белый халат.

– А в этом я катался на грузовике с моим дружком и изображал из себя санитара. Ты понимаешь, что нельзя списывать все на воспаленную психику и приносить вещи из двадцатого века? Звездочку на кровати помнишь? Ты думаешь, откуда она взялась в нашей квартире? Это я ее притащил из своих видений. Она принадлежала красноармейцу Хабибулину, которого застрелили под Смоленском, – на повышенных тонах пытался вразумить свою жену Владимир.

– А навозом от меня прет потому-что благодаря некоторым, которые отключили будильник, мне пришлось нырять в дерьмо, чтобы спасти свою шкуру, – вычитывал Кузнецов. Оля если и не могла понять всего этого, то понимала одно, она виновата и, причем очень серьезно. Женщина, словно домашняя собачонка, проследовала за Владимиром в ванную, как за хозяином. Соседям могла показаться странным такая ночная активность Кузнецовых. Далеко не каждые за полночь принимали ванную, но для Володьки это была объективная реальность. Надо было смыть с себя налет 41 года. Он не только понежился в теплой воде, но и тщательно прополоскал зубы. Надо ж ему было так упасть, что навоз и в рот попал. Ольга ждала его на кухне с аптечкой в руках. На столе стояла тарелка с нарезанными кусочками колбасы, в сковородке яичница, а еще были помидоры и недопитая бутылка водки. Женушка решила реабилитироваться. Если честно, то Володьке и правда хотелось есть, после стольких перипетий. Ноги обработали перекисью водорода и перебинтовали. Олька объявила, что завтра они обязательно едут в поликлинику. Мало ли какую инфекцию мог занести в раны. Пусть врачи посмотрят. К тому же непременно надо было совершить визит к стоматологу. Десна опухла и слегка кровоточила. Поесть так и не получилось, но водки он выпил, за упокой души Митюшина. Олька в этот раз составила ему компанию. Она сама наливала и после каждой рюмки не стеснялась закусывать, и делала это так аппетитно, что Володьке оставалось только глотать слюнки. Водку она принесла не для того, чтобы споить мужа, а чтобы помочь ему развязать язык и рассказать наконец-то, что с ним происходит. Пожалуй, Володьке это было необходимо больше даже, чем Ольге. Носить все в себе не было сил. Он где-то сбивчиво, а порой и эмоционально поведал жене о своих приключениях. Причем сделал акцент на том, что имел в руках карту Смоленского клада, который по нынешним деньгам мог потянуть на 400 миллионов рублей и в результате нерасторопности Ольги, они все это профукали. Судьба давала ему шанс. Даже если бы он отдал клад государству, то на полученные проценты они смогли бы поменять своего «опеля» на «японца», и прикупить квартирку в престижном районе, но Оленька провалила такую продуманную операцию. Иметь в семье жену с чувством вины перед тобой, мечта каждого мужчины. Это открывает большие перспективы, не только смотаться на рыбалку или посидеть с друзьями в гараже, но и на большее, о котором Вова пока и не мечтал. После всего увиденного не верить словам мужа было просто глупо. История понятное дело неординарная и больше даже смахивает на фантастику, но ее Вовка не писатель фантаст, а простой служащий и выдумать, а тем более все так обставить, он не мог, да и зачем это надо? Если у Владимира в связи с последними событиями был один вопрос, как быть дальше? То у Оли таких вопросов была масса. Что делать Вове с этими путешествиями во времени? Что она скажет маме? И как отстирать новый ковер? Причем очередность вопросов была хаотичной.

Утро их застало на кухне. Если Володька был еще пока в отпуске, то Ольге пришлось сделать несколько звонков, чтобы утрясти вопросы по работе. Не могла же она бросить мужа одного и в таком состоянии? Вопрос с поликлиникой решили. Заражения не было, и стоматолог остался доволен профессиональным ударом противника, который лишил зуба Кузнецова. Такому искусному удалению, мог позавидовать каждый стоматолог. Володя такого оптимизма не разделял. Он хотел бы посмотреть на этого шутника доктора, окажись тот в дюжих лапах немецкого диверсанта. Ему бы не только зубы подправили, но и заодно камни в почках подробили. Веселые нынче пошли доктора. Сошлись на том, что будут, ставить мост. Лишиться зуба, еще не самое худшее, что могло произойти. Проблему с ковром отложили на потом. Оставалась любимая теща. Володька представил себе, как явится на глаза Галины Николаевны с выбитым зубом, и рассказом, достойным пера братьев Стругацких. Настроение сразу же исчезло. В голову лезло название советского фильма «Визит к Минотавру». Нынешняя ситуация ничем не лучше. Минотавр есть, но он до Тесея не дотягивал, и доморощенная Ариадна из Донецкой области, еще неизвестно чью сторону примет. Переступив порог квартиры, он под пристальным взглядом тещи почувствовал себя лабораторной мышью, под микроскопом научного сотрудника.