Текст книги "Побочный эффект"

Автор книги: Алексей Фомичев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

15
Артем Орешкин. Вояж под конвоем (продолжение)

– …Герой наш к одной бабенке как подвалил, так утром только и выполз. Рожа красная, опухшая, ноги заплетаются. То ли она его так заездила, то ли он ее.

– У тебя тоже рожа красная.

– Это ото сна. У него от бессонницы! Артем, ты как хочешь, но я есть не буду. Меня здесь вывернет. В дороге перекусим.

– Я тоже не буду. Сейчас местное воинство соберется и поедем.

– Скорей бы. Разные дыры повидал, но такую!.. От одного запаха воротит.

– Не ной. Бери пример с Макса.

– У него насморк, он ни хрена не чует.

– На себя посмотри, здоровяк!

Виктор проверил ремни седла и полопал коня по боку. Тот недовольно тряхнул гривой и посмотрел на хозяина грустным взглядом.

* * *

Разговор проходил рано утром следующего дня, когда мы собирались покинуть гостеприимное место под названием Малая Топь.

Редко, когда название настолько соответствует месту положения. Одно лишь можно уточнить – Малую Топь следовало бы назвать Вонючей.

Крохотная деревенька, всего четыре двора, небольшое поле и выводок домашней птицы. Особую пикантность добавляет соседство с лесным болотом. Что-то в нем преет и гниет, и чудный аромат этого гниения густо замешан в свежий лесной воздух. С непривычки дышать им почти невозможно.

За каким хреном здесь поставили дома и почему не перенесли поселок хотя бы на пару сотен метров прочь от опушки? То ли лень, то ли страшно. Лес вот он, никакой враг не найдет. Хотя какой враг полезет в эту дыру?

В поселке жили три семейства. Основной достаток от леса – дичь, зверь, грибы-ягоды. Болото вряд ли давало что-либо, кроме лягушек. А в поле росли репа и местный овощ, чем-то похожий на картофель.

Знали бы мы, что здесь за хозяйство, заночевали бы в поле. А так вынуждены были занять ветхое строение, где держали домашнюю птицу. Нет, нас звали в дом, но там и вовсе невыносимо. Запах пота, смрадного дыхания, немытых обмоток и одежды дополнялся амбре с болота. Да еще ползучие твари и мошкара.

В загоне попрохладнее, и ветерок сносит смрад. А от мошкары у нас было хорошее средство – мазь. И все равно пока притерпелись – прокляли Бербека и местных жителей.

Кстати, хоробники к ночевке в Малой Топи отнеслись спокойно. А Бербек даже заполучил местную примадонну – неохватную бабу с грудью, наверное, десятого размера и кормой как у баржи. На лицо она была… словом, не очень. Но хоробник довольно облапил ее при встрече и так не отпускал от себя до ночи. А на ночь забрал с собой в дом старосты.

Правда, отдых отдыхом, но старший хоробник о службе помнил. Одного дружинника отрядил на дежурство. И за конями присмотреть, и за нами. Боялся, что уйдем.

Я тоже выставил пост на случай дурости со стороны Бербека. Кто знает, что у него на уме, кроме здешней зазнобы?!

За вечер Бербек слегка разговорился. После того как я поведал о Дикой Степи, о хордингах, о торговле и о далеком море, где водится страшный зверь, способный перекусить человека пополам.

Правда говорил Бербек мало, делая паузы, словно прикидывая, не сболтнет ли лишнего. Однако все же поведал о бароне Хорноре, о замке и о злодеях-соседях, желавших отнять часть земель здешнего хозяина.

Наводящими вопросами и насмешками я выведал еще кое-что, но все вместе это было весьма неконкретно и не тянуло на настоящие разведданные. Но и на том спасибо.

Одно я понял точно – встреча с бароном ничего хорошего не сулит. Хотя и не факт, что Хорнор убьет незнакомцев. И все же надо думать, где и когда расстаться с хоробниками. Так чтобы никаких следов. Пропали и все, ищи ветра.

Думая об этом, я впервые посмотрел на болото с симпатией. Вот уж точно концы в воду. Только отъехать подальше. И выбрать удобный момент.

* * *

Выехали вскоре после подъема. Дружинники выглядели не лучшим образом, мошкара и постельные кровососы одолели, да и вонь давала о себе знать. Завтракать тоже не стали, напились воды из своих фляг, наскоро покормили лошадей и прыгнули в седла.

Один Бербек был доволен, но выглядел хуже всех. Не стал спорить со своими людьми по поводу пропущенного завтрака, велел взять в поселке еды с собой. И вообще замкнулся. Видимо, скорая встреча с бароном настроила его на нужный лад. Как еще отреагирует хозяин на появление чужаков?

Я вполне нейтрально поинтересовался, как далеко идет болото и долго ли мы будем ехать вдоль него.

– Десяток стрелищ, – буркнул дружинник. – Как лес минуем, так и закончится. Дальше – поле и река. Там…

Он махнул рукой, то ли показывая, где течет река, то ли давая знать, что там сами все увидим.

– У реки поселение есть? Там бы остановились и поели нормально.

– Горы дальше, за рекой. До них еще ехать…

Неплохо! Как минимум несколько километров ни одной живой души! Можно выбирать момент и избавляться от опеки. Лишь бы все прошло без шума.

* * *

Мы шли скорым шагом, не переходя в рысь. Бербек берег лошадей, хотя его подмывало пуститься вскачь. Наверное, спешил показать нас барону.

Его люди скучились и шли впереди. Смотреть за нами почти перестали. Поверили, что не уйдем?

Я дал знать своим, чтобы были наготове, и по сигналу атаковали хоробников. Теперь следовало выбрать подходящее место. Взгляд скользил по деревьям, по заросшему кустарником и высокой ржавой травой берегу болота. Не то, не то… а вон там, пожалуй, нормально. Кустарник стоит вплотную к дороге и небольшой холм закрывает обзор.

Почувствовав покалывание в мышцах в ожидании предстоящей схватки, пришпорил коня и нагнал Бербека. Тот покосился на меня, но промолчал.

– Вчера не спросил, а где Большая Топь? Раз есть Малая, должна быть и Большая.

– Сгорела, – мрачно отозвался хоробник. – Три зимы назад. Болото загорелось, а с ним и Топь. И поля до самой реки.

– Торфяник?

– Что?

Это слово я произнес по-русски, в местном языке такого понятия нет. Близко по смыслу – шеартам – огненная глина.

– Огненная глина горела?

– Наверное… Я не видел.

Сотня метров. Я сбавил скорость и повел коня рядом с конем Бербека.

– И часто у вас такие пожары?

– Бывают. Как стрела неба ударит, так горят деревья и дома.

Это он о молнии. А до места метров шестьдесят. Я обернулся, глянул на своих, растянул губы в усмешке. Подмигнул ближнему хоробнику. Тот скривил лицо, ему не до шуток.

– А у нас стрелы неба отводят от домов.

– Это как? – проявил вдруг интерес Бербек.

– Да просто. Строят такие большие столбы…

Я развел руки в стороны, показывая размер «столбов» и объясняя их назначение. Потом резко поднял руку и опустил – мол, молния бьет и попадает в столб.

Тридцать метров.

Бербек смотрел с интересом, да и остальные дружинники слушали внимательно. У них такого не знали. Скучились, нарушили строй. А сзади подъехали мои парни. Вроде как тоже слушают.

Десять метров.

– …И она как ударит! И прямо в столб! Искры до самой земли, а дому хоть бы что! Ни одна травинка не загорелась!

– И все? А куда же она уходит?

Все! Место!

Я опять развел руки, потом правую положил на седло. Там под накидкой нож. Левой схватить Бербека за голову, притянуть и воткнуть клинок в шею, резануть на себя. Коня вперед, уйти из-под удара хоробников. Хотя тем ударят в спину парни. Их трое, хоробников четверо, но справятся!

Так, нож на месте, ну-ка отведем левую подальше.

– …вот такой длины или больше! А потом…

– Ха! – вдруг воскликнул Бербек, обрывая меня. – Никак Луд едет?

Я едва успел остановить руку, уже почти схватившую хоробника, и глянул на дорогу. Из-за холма выезжал целый отряд всадников. Человек эдак двадцать. Впереди двое – рослый седобородый воин и молодой парень с копьем, к которому был прикреплен поперечный шест и выкрашенный в зеленый и красный цвета конский хвост.

– Луд! – повторил Бербек. – Точно он!

– Кто это?

– Сотник барона. Второй воин в дружине после Бадарса.

Здравствуй жопа, новый год! Приплыли! Только отряда барона нам не хватает!

Я опустил руки, качнул головой, словно поправляя ворот. Это сигнал моим – отбой. Хотя те и так все поняли.

Везет пока Бербеку! Не по делу везет.

16
Артем Орешкин. Нам не по пути

Колоритной фигурой был этот Луд. Рост где-то сто семьдесят пять, плечи широченные, морда, как говорится, в двери не пролазит. Глаза чуть на выкате, нос мясистый, рот сурово сжат.

На нем настоящая кольчуга с капюшоном, а поверх кожаный панцирь с металлическими бляхами. На боку меч, за спиной щит. К седлу прикреплен топор. На руках защитные рукавицы. На голове стальной шлем небольшим шишаком. Стрелка поднята, ремень ослаблен.

Здоров дядя и опытен. Сразу видно, не один десяток боев за плечами. Такой на метр в землю видит и кукиш за спиной затылком чует.

Войско его одето попроще, но добротно. Копья, топоры, боевые молоты. Несколько луков. Такой отряд способен удержать замок, разогнать полсотни кочевников, захватить крупный поселок. Два десятка воинов в эти времена – большая сила.

И куда эта сила прет?

* * *

Сотник, видимо, встречи не ожидал. И на Бербека воззрился с удивлением. Кивнул в знак приветствия, бросил взгляд на воинов и на нас и пробасил:

– Ты чего тут? Вас же к Бенку послали?

– Да вот перехватили у Озерного, – кивнул Бербек в мою сторону. – Шли от Гатьяны, а тот пожгли.

– Кто сказал?

– Они.

Настороженный взгляд скользнул по мне, ушел к парням и вернулся. Сотник мгновенно оценил наши доспехи и оружие, коней и нас самих и сделал свой вывод.

– Кто такие?

– Говорят, наймиты. Шли с караваном от хордингов, а потом свернули сюда.

– Чей караван?

– Асохи.

Сотник хмыкнул и обратился ко мне:

– Кто пожег Гатьяну?

– Назови себя, – отчеканил я таким тоном, чтобы сразу дать понять: я имею право спрашивать.

Сотник несколько секунд ломал мой взгляд, потом все же ответил:

– Сотник барона Хорнора Луд.

– Темалл. Вольный воин.

– Так кто пожег Гатьяну, нэрд Темалл?

Нэрд – обращение к человеку неблагородного происхождения. Простолюдину. Назвать так дворянина – оскорбление. Ни один человек не решится на такое, если не чувствует за собой силу.

Сила сотника стояла за его спиной и он мог так спрашивать, будучи в землях барона. Но я снести такое не могу.

– Мэор Темалл, сотник. Запомни это как следует.

Меру Луд тоже знал. И без надобности злить дворянина не стал бы.

– Мэор Темалл, – повторил он. – Что с Гатьяной?

– Когда мы приехали туда, разбойники уже ушли. Людей побили, скот тоже. А увели кого или нет, не знаем. На дороге никого не встречали.

Встрял Бербек и коротко поведал о том, как встретил нас. И как решил сопроводить к барону, чтобы тот разобрался. Мол, отпускать четверых вооруженных чужаков не захотел.

– Ладно, – пробурчал Луд. – Привел и привел. Хотя тебя посылали по делу.

Бербек промолчал, а я вдруг подумал, что хоробник мог элементарно струсить. Лезть впятером в места, где шалят неизвестные шайки, опасно. А мы подвернулись вовремя. Впрочем, может я и не прав.

– Куда ты их ведешь?

– В замок к барону.

– Барона нет в замке.

– А где он?

– В Горелой пади. С дружиной. В замке только охрана. Барон собирает силы для отпора.

– Но… это против Мивуса выходит… – растерянно пробормотал Бербек.

Сотник метнул на него тяжелый взгляд, покосился на меня и недовольно сказал:

– Люди Мивуса напали на нас. Зашли со стороны степи, в обход. Потому и не заметили их. Хорошо, кочевники сказали.

Опа! Это уже интересно! С чего бы кочевникам докладывать барону, кто напал на его земли? Только если между ними уговор. Но почему граф Мивус напал на барона? И почему послал отряд в степь? Тут что-то не так.

– Некогда сейчас с ними разбираться, – принял решение сотник. – Барон занят. Отправим их в замок, пусть ждут.

– Осторожнее, сотник! – повысил я голос. – Мы не холопы! Едем куда хотим, в землях барона ведем себя тихо, не грабим.

– А кто это знает? Вы были в Гатьяне, значит, могли быть и в других местах. Граф Мивус послал людей грабить и разорять дворы у границы. Откуда мне знать, что вы не его наймиты?! Подождете в замке, а вернется барон, решит, как быть с вами. Может, на службу возьмет, умелые воины сейчас нужны.

– Мы сами решаем, кому служить.

– Здесь все решает барон!

– Он волен хватать благородных людей?

Сотник смешался, но ненадолго. В конце концов, с него спроса нет, отвечать барону. Если ошибся… что ж, пусть накажет. Хотя вряд ли станет. Тем более из-за безвестных дворян. Вот если бы за ними была сила!..

Я понял ход его мыслей по выражению лица. Ну что тут скажешь, кто сильнее тот и прав. Сотник считает, что он сильнее. А нам устраивать бойню сейчас не с руки. Надо выждать. И выбрать момент.

И я, опережая сотника, произнес:

– Хотя… Если в замке барона хватает мяса и вина! И девки сговорчивые… Можно погостить и подольше! Слышь, сотник! Кабаны и вепри в ваших лесах водятся? Или барон предпочитает рыбалку охоте?

Довольно наглое предположение, ни один дворянин не возьмет сеть или удочку в руки. Не его это дело.

Луд само собой напрягся. Он не мог позволить оскорблять хозяина.

– Мэор барон Хорнор охотится в своих владениях, а другим не разрешает!

– Ну так мы же гости его. Как не уважить гостей? А в ответ мы расскажем о ловле рыбы… – Я сделал паузу, наблюдая за покрасневшим от гнева лицом Луда, и добавил: – Венсрама! Слышал о такой рыбе?

Видимо, слышал. Торговцы-хординги рассказывали. Охота на такого зверя не может умалить достоинство дворянина, ибо сопряжена с огромным риском, а значит, победителю будет великая слава!

– Вина и мяса в замке хватает, – сказал сотник. – Будете гостями барона… пока он не узнает, кто вы и откуда.

– А ты можешь говорить от имени барона? – спесиво уточнил я.

– Могу. Я и старший сотник Бадарс.

– Ну раз так… – я повернулся к Бербеку, хранившему почтительное молчание, – едем! Не терпится за стол.

– Вас проводят мои воины, – громко сказал Луд.

Он ткнул рукой в одного из воинов Бербека.

– Касий, назначаю тебя старшим. Отведешь гостей барона в замок и скажешь Удаладу, чтобы принял с почтением. Гремус, Тояр, Беш. Едете с Касием.

Названные воины покинули строй отряда. Луд что-то прошептал им, кивнул и повернулся к нам.

– Езжайте. Вас примут как гостей.

«Под конвоем, – закончил за него я. – Но четверо для конвоя маловато. Или он так высоко ценит мастерство своих людей? Что ж, пусть так…»

– Ты увидишь барона, сотник?

– Да… скоро, – с запинкой осветил тот.

– Передай ему нашу благодарность за гостеприимство. Мы будем ждать его с нетерпением.

В моем голосе вполне явственно звучала насмешка, но сотник не отреагировал на нее. Склонил голову и махнул рукой. Отряд и присоединившиеся к ним Бербек с воинами поехали дальше по дороге.

Касий, ставший неожиданно для себя старшим пусть и маленького, но отряда, проводил их взглядом, повернулся ко мне и вполне дружелюбно сказал:

– Поехали?

Сотник сделал ошибку. Нельзя было отправлять его старшим. Касий успел привыкнуть к нам и не считал врагами. Во всяком случае, не подозревал так сильно. А вот другие воины смотрели на нас строго. И будут смотреть так до самого замка.

Ладно, разберемся. Четверо не пятеро, сладить будет легче. Теперь бы найти подходящее место. И чтобы больше никаких неожиданных встреч.

* * *

Замок барона Хорнора стоял на высоком берегу реки. Вокруг замка – глубокий ров и высокая земляная насыпь. Через ров перекинут узкий мост.

Стены замка деревянные, выложены из мощных бревен, наверняка мореных, отлежавших на дне озер и болот не одну сотню лет. Обилие водоемов в доминингах позволяло использовать такое дерево для постройки замков. Крепостью оно почти не уступало камню.

Внешняя стена имела форму почти правильного пятиугольника. На углах – башни с узкими окнами бойниц. Крыши из толстых досок, обитых железом. Над стенами сделаны навесы, тоже из досок.

Сам замок, как и стена, деревянный. Немного выше башен, тоже с рядом бойниц, чтобы можно было вести стрельбу, метать копья и камни.

Замок невелик размерами, но хорошо защищен, а по местным меркам почти неприступен. Для его обороны хватит двух-трех десятков воинов. Так что захват возможен только при внезапном нападении. А на долгую осаду у противников не будет времени. Ни один сосед не отправит войско на долгий срок. Иначе можно потерять свои владения.

Такие замки в доминингах служили опорной базой владельцу, где он держал свою семью, большую часть дружины и все богатства. В случае вторжения врага дворянин мог отсидеться здесь, пока не подоспеет собранное ополчение и вторая часть дружины. Но до этого доходило редко.

* * *

Неплох был замок Хорнора и смотрелся прилично. Мы внимательно рассмотрели его в бинокли, оценивая защитные сооружения и смекалку строителей. А потом поехали своей дорогой. Барон Хорнор как-нибудь переживет отсутствие гостей в его доме. И думаю, не будет в большой обиде. Тем более ему не до того сейчас.

* * *

…Наше сопровождение осталось на лесной поляне возле костра. Вполне живое и частично невредимое. Но погруженное в долгий, очень долгий оздоровительный сон.

На очередном привале мы сумели подсыпать в воду препарат, а когда дружинники повалились с ног, вкатили каждому инъекцию снотворного. Двойную дозу. Голова после пробуждения будет болеть, да кишечник слегка резать. Но это мелочи. Зато парни остались живыми.

Нам претило бессмысленное убийство, и мы, когда выдался случай, своих опекунов просто усыпили. Никакой лирики и излишнего человеколюбия, простой расчет.

А не подвернись момент, сделали бы то, что хотели с отрядом Бербека. Но Бербеку повезло, он уцелел. И этим добрым молодцам тоже повезло.

Покончив с конвоем, мы покинули поляну и проехали неподалеку от замка. Рассмотрели его и соседние поселения. А потом свернули на юго-восток (полночь-восход по-местному).

До границ владения барона Хорнора было около тридцати километров. Погони мы не опасались – бравые вояки будут дрыхнуть почти сутки. А дружина барона занята своими делами. И сотник Луд будет уверен, что мы в замке. Так что все довольны. Особенно мы. Не по пути оказалось нам, извиняйте, хлопцы! В следующий раз.

Но с земель барона надо уходить. Береженого Трапар бережет!

17
Артем Орешкин. Драп по плану

К слову о нашем статусе как пришельцев из другого мира, разгуливающих по бескрайним просторам чужой планеты.

Ну, что спрашивать разрешения на визит просто не у кого, это понятно. К императору Скратиса запрос не отправишь. Он просто не поймет, кто и зачем ему пишет, и отреагирует сообразно своему пониманию мира. Решит, что кто-то прет на его земли незнамо зачем. Поднимет тревогу и вышлет комиссии встречающих – пару легионов переговорщиков.

На Земле тоже запросы рассылать глупо. Комитет действует с одобрения правительства России, а больше никого спрашивать и не надо.

Законы России здесь не действуют, законы местных народов и стран нам по большей мере неизвестны, но они не являются для нас определяющими. И фактически мы в режиме – что хочу, то и ворочу! Никаких сдерживающих факторов, кроме внутреннего морального кодекса. И общих правил поведения.

То есть мы можем пройти с гиком сквозь села и города, снося голову встречным и поджигая дома, но не делаем этого в силу образа мышления. Хотя так поступали многие и многие до нас, да и после тоже будут делать. И тут нечему удивляться. На Земле то и дело одно образование нападает на другое и устраивает заварушку большого масштаба. Последняя из наиболее значимых – Вторая мировая война, которую у нас больше зовут Великой Отечественной. Вот уж где погуляли буйные хлопцы! За что и получили сполна.

* * *

Вообще такая свобода поведения накладывает определенный отпечаток на образ мышления и стремления. Людей менее устойчивых это раскрепощает до такой степени, что только держись! Благо у нас нет склонных к спонтанному насилию и выходкам в стиле маньяков.

И все же мы не особо заморачивались по поводу можно-нельзя. Но только в отношении тех, кто представлял для нас угрозу. Ну и в рамках полученного задания. То есть пройти тихо, аккуратно, узнать и доложить.

А вообще помогал опыт вояжей по Земле прошлого. Вот там-то мы вели себя очень аккуратно. Не дай боже тронуть кого! А ну как он предок военачальника, ученого, чиновника, влиявшего на ход истории?! Хотя Савостин как-то поведал нам собственную теорию узловых моментов и зависимости удаленности произошедшего события от влияния на настоящее время. Но то была только теория, которую наш главный умник развивал в тиши своей лаборатории.

* * *

Словом, когда ты чувствуешь себя раскрепощенным, не стесненным рамками и правилами, дышится легко и свободно! И решения, принимаемые по ходу дела, не зависят от указов и постановлений. Кстати, это хорошая проверка на моральную устойчивость и на способность сохранять общие правила поведения.

Внутренняя свобода и внутренняя мораль, а также внешние законы социальных групп и являются на самом деле тем фактором, который определяет образ мышления разных эпох и времен. Потому наш современник редко когда может понять побудительные мотивы поведения человека средних веков или далекой древности. А люди прошлого не поймут нас и причин наших поступков.

Но это уже философская заумь, от ее переизбытка воротит, особенно тех, кто привык действовать на практике, а не трепать языком на диване.

* * *

Подобные мысли если и мелькали у меня в голове, то редко и недолго. Не до них было. Уйдя от опеки, мы рванули на восход, потом свернули на полночь, а затем немного поплутали, обходя крупные (по местным меркам) населенные пункты. Нечего светить наши персоны без необходимости.

Плохо, что мы не имеем представления о границах владений барона Хорнора. Ведь здесь нет пограничных столбов и указателей, а жители поселков зачастую не знают, что происходит за околицей. Для них мир – это их дом или деревня.

Ждать, пока на дороге появится обоз или путник, тоже глупо. Хотя такая встреча была бы кстати. Но что-то не спешат торговцы и путешественники попадать нам навстречу.

Отойдя от замка барона на два десятка километров и миновав пять или шесть поселений, мы все же рискнули заскочить в небольшую деревушку. Она удобно стояла в стороне от дороги, окруженная лесом, и направление нашего движения жители просто не отследят.

* * *

Кстати, это мы по привычке называем здешние поселения деревнями и селами. Жители доминингов говорят – поселенное место, очищенное место. От леса очищенное имеется в виду. Или просто двор.

Хординги, к примеру, тоже называют свои поселки двором, станом.

* * *

Получасовое наблюдение показало, что в поселке дружинников нет, мужиков всего десять-двенадцать человек. Пять домов и с десяток мелких строений – хлев, амбары, курятники. Два больших поля и несколько мелких участков. Неподалеку течет большой ручей или маленькая речка, это как посмотреть.

До леса почти километр, а от дороги к поселку идет отвод, колея наполовину заросла травой, видимо, ездят нечасто.

В разгар дня в поселке вовсю шла работа. Кто-то горбатился на поле, кто-то во дворе. Дети играли на полянке. Бабы – кто дома, кто на участках. Лошадей не видно, зато здоровый бык стоит на краю поля.

* * *

Тактику заезда мы немного изменили. В поселок решили ехать вдвоем – я и Макс. Виктор и Михаил будут ждать в лесу у дороги. Двоих местные не так сильно испугаются, а в случае чего скажут, что видели только пару. Это если погоня будет.

– Встретимся у дороги, с той стороны поселка, – давал я последние наставления. – Если что – дадите знать.

– Не затягивайте там, – сказал Михаил. – А то опять какой отряд пожалует.

Я кивнул и развернул коня. Спешить надо – сам знаю. Но спешить с толком.

* * *

Встречали нас как и принято здесь встречать чужаков. С гостеприимно сжатыми в руках вилами и топорами. Причем топоры не только железные, но и каменные. Шестеро мужиков встали на дороге, хмуро взирая на нас, и молчали. Слова типа «здравствуйте» и «добро пожаловать» в их лексикон не входили.

И все же двоих они не боялись. Ну не так сильно. Хотя от луков и фальшионов глаз не отводили.

– Кто набольший? – строго спросил я.

Один из мужиков шагнул вперед.

– Как зовут?

– Алосердан.

Язык хордингов и доминингов кое в чем схож. Там большой – это алл, а тут – ало. Алосердан – большой человек, большой мужик.

Он и впрямь был здоров. И плечи широкие, и шея как у быка. А руки свисают до колен. Силищи небось неимоверной. Хотя… не всегда внешний вид соответствует содержимому.

– Люди барона Хорнора! – значительно произнес я.

Староста угрюмо молчал. То ли имени барона никогда не слышал, то ли ждал продолжения.

– Выход с вас брали?

Выход – оброк или дань, словом, налог. Здесь его отдают дважды в год, по весне и осенью. Весной – шкуры, мясо, птицу, осенью – зерно, мед.

– Брали, – ответил набольший. – Как лист хорденя пошел, приезжали.

Хордень – плодовый кустарник, чьи ягоды и листья идут в еду. Когда хордень дает лист, мы не знали, но видимо, это было не так давно.

– Кто приезжал?

– Мирита с хоробниками.

– Все отдали?

– Все.

Вид набольшего стал совсем угрюмым. Похоже, у них вымели все подчистую или почти так.

– Зерно есть?

– Нету. Все отдали, остальное посеяли. Едим хордень с перетеркой и корой.

– Есть, – утвердительно сказал я, уловив фальшивую нотку в голосе старосты. – Но мне зерно не нужно. Нужно мясо. Вяленое или соленое. Заплачу.

Я вытащил два ножа местной работы. Рукоятки обернуты берестой, железо так себе, но по здешним мерам это дорогая вещь! Тут еще камень в ходу, а то и вовсе кости. Так что плата за несколько кусков мяса высокая.

Алосердан молчал. Но жадно смотрел на ножи.

– Ну?

– У нас мало мяса, – наконец ответил он. – Есть рыба.

– Рыба не нужна. Зерно дашь?

Староста молчал. Признаться, что часть зерна утаил, страшно. А ну как заберем все, а его за обман накажем?

– Я ничего не скажу барону, я не за выходом приехал. Зерно нужно для лошадей. Накормить. Но если не хочешь – дай только мясо.

Алосердан перевел взгляд с ножей на меня и едва заметно кивнул.

* * *

Сторговались. Очень уж хотел он получить ножи. Но зерно так и не показал, зато мяса отвалил три узких длинных полоски и берестяное лукошко рубленой солонины.

Сделку мы провернули в его доме. Я впервые оказался в здешнем жилище и с интересом смотрел по сторонам.

* * *

Вообще жилище здесь называют срубом. Это если в нем нет печи. А если есть – житница. Местная печь – это небольшая конструкция в виде круга с подставкой и поддоном. Сделана из обожженной глины. В печи пекут хлеб, готовят еду, печь дает тепло. Ставят ее в центре комнаты. Дым выходит через подпотолочное отверстие, которое затыкают деревянным кляпом.

В богатых житницах полы из досок, в бедных земляные, покрытые хворостом или сеном. Конечно, стены и потолок в копоти. Узкие маленькие окошки едва пропускают свет и свежий воздух. Из мебели лавки, стол, сундук и лежаки.

Обычно все спят в одной комнате, но если сын приводит жену, ему на первых порах выгораживают угол. А когда пойдут свои дети – ставят сруб.

Кстати, в доминингах есть довольно странный обычай. Подросших дочерей делают женщинами отцы и какое-то время держат их младшими женами. А потом передают женихам. Типа как научили чему надо и отдали ученую замуж.

Для нас это выглядит дико, а тут в порядке вещей. Обычай! Хорошо хоть матери не спят с сыновьями. А то полный разврат…

* * *

У Алосердана были две дочери подходящего возраста, лет тринадцати. Он предложил нам обеих для пользования, как радушный хозяин. Но мы отказались, чем весьма его удивили. Видимо, приезжающие за выходом баронские люди не брезгуют подобными развлечениями.

Свою жену Алосердан предлагать не стал. К счастью. Женщина, которой едва ли было тридцать, выглядела на все пятьдесят с лишним. А фигурой походила на облезлую корову. Впрочем, для местных это нормально.

* * *

По ходу сделки я уточнил, далеко ли до другого поселка, где граница владений барона и часто ли сюда приезжают чужие.

– За бродом. Полдня ходу. Там большое место, лошади есть.

– А как называется?

Староста пожал плечами. Названия соседнего поселка он не знал. Хорошо хоть дорогу указал.

Не знал также, где граница земель барона, а о чужих сказал, что видел дважды за год. И еще с сыном и соседом ходили в тот самый поселок за бродом на мен – бартерную торговлю. Да еще сговаривали старшую дочь старосты замуж за парня из того поселка.

Погостили, пора и честь знать. Я оставил ножи на столе, забрал мясо и поблагодарил Алосердана.

Провожал нас весь поселок, даже бабы и дети выскочили, поняв, что мы не враги. Так и смотрели нам вслед, пока мы не скрылись за деревьями. Теперь разговоров будет на полгода. А ножи и вовсе не забудут – щедрая плата.