Текст книги "Гнев дракона (СИ)"

Автор книги: Алексей Фирсов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Танцы возоб-новились, слуги королевы начали разносить на огромных серебряных подносах вино и пряности.

Следом за бароном Джаредом я покинул зал.

Глава 20

КОРОЛЬ РУПЕРТ

Но привели меня не к королю.

В комнате с занавешенными окнами и потемневшими гобеленами на стенах меня ждала королева-мать. Повинуясь ее жесту, барон Джаред вышел.

Я поклонился королеве и поцеловал ее руку.

–Вот вы какой, мятежный горец…

–Ваше величество ожидало увидеть что-то другое?

–Вы моложе, чем я думала, Грегори.

–Это недостаток?

Королева опустилась в кресло с прямой спинкой и поморщилась.

–Не дерзите, юноша, я гожусь вам в матери.

–Я не смею дерзить вам ваше величество! Я готов исполнить ваше любое пожелание!

–Прежде чем отвести вас к моему сыну я хочу проверить ваш дар на себе. Боли в спине мучают меня давно, но в последние годы они усилились. Вы можете мне помочь?

“Похоже я на полпути к превращению в лекаря всей королевской семьи.”

–Вашему величеству необходимо прилечь на живот, и я попробую облегчить ваше состояние.

–Прилечь здесь не где, я просто встану. Подайте руку!

Я помог ей подняться и повернул к себе спиной. Закрыв глаза, я сосредоточился. Бледно желтая аура королевы в середине имела синеватый размытый овал. Не раскрывая глаз я положил обе ладони на талию королевы. Она слабо охнула.

Мелкие иголочки закололи кончики пальцев. Пальцы медленно начали неметь и мерзнуть. Когда холод дошел до запястий все закончилось.

Улыбка королевы, когда она повернулась ко мне была лучезарной. Румянец появился на щеках.

–Боли нет! Вы смогли!

Королева, быстро взяв мои руки в свои поцеловала мои пальцы.

–Вы великий маг, Грегори!

Слезы стояли в ее глазах.

Король Руперт, пухленький, розовощекий брюнет задумчиво ковырялся в собственном носу сидя на ковре. На его величестве была только длинная ночная рубашка, уляпанная на груди остатками ужина. На мое появление он никак не реагировал. Королевский взгляд был направлен в пространство на неведомый никому из окружающих предмет. Всклокоченная неухоженная борода лежала на груди.

Королева отослала слуг вон, и мы остались в спальне короля втроем. Вернее сказать вдвоем. Король Руперт скорее отсутствовал, чем присутствовал.

Довольно тихий сумасшедший.Впрочем, раньше в своей жизни никаких других умалишенных я и не встречал. Горцы в долине Холлилох родившихся нездоровым детей оставляли в горах на каменном алтаре Хамунда-господина горных дорог.

Жители деревни у озера Холли отличались завидным здоровьем.

Королева опустилась на колени рядом с сыном и белоснежным платком вытерла его сопливые пальцы. Ее умоляющий взгляд был красноречивее слов.

Пришлось, приблизится, и положить ладони на макушку Руперта. Прикосновение к сальным, грязным волосам было неприятно, словно пытаться гладить бродячую запаршивевшую кошку. Я закрыл глаза и увидел ауру короля, тусклую, едва желтевшую, словно души и не было в этом теле.

Боль вцепилась в мои пальцы голодным хорьком (был в моем детстве такой печальный опыт) и я едва сдержался от крика. Стиснув зубы я терпел. Боль притупилась ледяным холодом, наползавшим от пальцев к запястьям, потом к локтям и выше. Холод дошел до плеч. Озноб прокатился по спине. Совершенно помимо моей воли застучали челюсти друг об друга. Убрав руки с головы Руперта, я, шатаясь, сделал несколько шагов назад. Открыл глаза.

Видимо одним разом мне не вернуть разум королю.

Руперт с любопытством смотрел на меня. Наконец-то я увидел хоть какую то эмоцию на этом лице!

Король повернулся к матери и улыбнулся. Королева Анна прижала голову сына к груди и заплакала.

–Ваше величество, потребуется еще одно воздействие на короля…Недуг слишком глубоко укоренился в нем. Но сегодня я больше не смогу ничего сделать-силы мои иссякли.

–А завтра?

–Завтра я к услугам вашего величества!

Я помог королеве подняться с колен. Она вызвала слугу.

–Тристан, проводи лорда Грегори в зал приемов!

С приема мы вернулись в сопровождении слегка захмелевшего Хэрри к постоялому двору далеко за полночь. Адель и Бернадетта путешествовали в носилках и о чем то всю дорогу шептались и хихикали.

Потрескивали факелы в руках слуг, подковы коней цокали по мостовой. Рыцари и оруженосцы за моей спиной сладко и громко зевали. Я просто и однозначно хотел спать и болтовня Хэрри меня изрядно раздражала.

Хорошо, что ехать от Королевской площади нам немного. Близко к королю, но далеко от городских ворот! Не зря нас поселили здесь. Ох, не зря!

На следующий день собралась пышная про-цессия. В строгом порядке, согласно иерар-хии, в монастырь, где квартировались судьи турнира, привезли: знамена, мое и герцога Давингтонского – шамбелланы (Моим шамбелланом я сделал Майлза Гринвуда); пеннон (скаковое знамя) – вез Сэмюэль Фостер, произведенный ради такого случая в стольники, шлем с драконом на гребне – мой конюший Гвен Макнилл. Слава богам, мой горец выздоровел и догнал нас уже в Гвинденхолле.

Судьи разместили шлемы на ограде внутреннего дворика монастыря в определенном порядке, над каждым из шлемов – зна-мя.

Затем появились дамы, девицы и все общество, со-бравшееся по случаю турнира. Судьи несколько раз проходили по галереям, и один из герольдов выкликал имена участников турнира, которым принадлежат выставленные шлемы.

Дамы никого не объявили рекомендованным и позорная участь сидеть на барьере

в течение всего турнира меня благополучно миновала.

В числе прочих дам Адель и Бернадетта прогулялись вдоль внутренней ограды монастыря.

После церемонии знамена и шлем вернулись ко мне в “Королевскую милость” и мы опять начали готовиться к вечернему приему. Ведь дамы не могли появиться на втором приеме в тех же платьях что были вчера! Вернее готовились леди, а мы с Хэрри сидя у окна моей комнаты попивали винцо и болтали о том, о сем. Пустой послеобеденный треп захмелевших мужчин.

–Ее величество вам вчера очень любезно улыбнулась, Грегори! Это отличный знак!

Я скромно улыбнулся.

–Да-да! Мой друг, королева к вам благоволит! Найдите путь к сердцу регента и у вас в жизни не будет больше проблем!

–С чего ты взял, Хэрри, что у меня есть проблемы?

Барон хитро прищурился.

–А ваша война против семейства Бронкасл? Или она закончена?

–Я не веду войну, Хэрри! Где моя армия, где конница и осадные машины?

–Вы хитрец, Грегори, но вам меня не обмануть!

Этот вечер был похож на вчерашний как две капли воды. За исключением того, что в носилках леди к королевскому замку отнесли уже мои горцы. Ах, да! Платья на дамах были совсем другие!

Корлева-мать не появилась в зале приемов. Барон Джаред уже ждал меня и не успел жезлоносец выкрикнуть наши имена, как он уже был рядом.

–Леди Аделаида, прошу простить, но я вынужден похитить вашего супруга, сразу, еще до начала танцев!

Адель милостиво согласилась, но ее взгляд пообещал мне допрос с пристрастием.

Джаред провел меня в покои короля Руперта. Королева была здесь.

Изменения в облике Руперта были видны сразу же.Он был одет в богато вышитый камзол,бриджи с разрезами. Волосы его были вымыты и красиво уложены. Борода коротко подстрижена. Руперт с любопытством уставился на меня, но не произнес не слова. В руках король крутил шахматные фигуры. На столе перед ним они выстроились в три шеренги, белые и черные вперемежку.

Я приветствовал поклоном королевскую семью.

Пальцы королевы нервно сжатые в замок на груди.

–Есть ли изменения, ваше величество?

–О, Грегори, они огромные! Он позволил себя помыть и подстричь! Он всем интересуется и уже ничего не тянет в рот, как младенец! Увидев меня утром он обрадовался и сказал ” Мамочка!”

–Мамочка… – повторил король, ласково глядя на мать.

Королева прослезилась и быстро промокнула слезы платком.

–Я могу продолжать?

–О! Вы могли бы и не спрашивать, Грегори!

–О пожаловании мне титула графа и земель севернее Клайва я могу уже не спрашивать?

–Вот указ регента, подписанный также и мною!

Королевский указ был написан на пергаменте и скреплен большим оттиском королевской печати на длинном витом шнурке. Королева выполнила то, что обещала.

С сегодняшнего дня я был уже графом Корнхоллским. Адель понравиться новый титул!

Я приблизился к королю и положил ладони на его виски. От Руперта и пахло сегодня чем-то приятным, но совершенно не мужским-розовой водой кажется.

Руперт поднял глаза на меня. Его пальцы робко коснулись моих запястий.

Улыбнувшись ему я сказал:

–Ваше величество я продолжу ваше лечение и надеюсь, что сегодня мы победим ваш недуг.

Я негромко и ласково говорил с безумцем, он успокоился и закрыл глаза. Я закрыл глаза тоже.

Аура короля изменилась. По желтому контуру струились слегка оранжевые сполохи.

Иголки медленно прошлись по кончикам пальцев, а потом холод и онемение пришло, словно я возложил руки не на живого человека, а на кусок льда в морозный декабрьский день.

Холод поднялся до локтей.Я ждал. Рук ниже локтя я не ощущал. Холод не уходил, но и не поднимался выше. Мгновения собирались в минуты, но ничего более не происходило. Холод исчез так внезапно, что я этому не сразу поверил. Мои запястья сжали твердые пальцы.

–Кто вы и по какому праву касаетесь короля?!

Открыв глаза я увидел глаза Руперта. Удивление, возмущение горели в них.

–Ваше величество, я по просьбе ее величества королевы-матери проверял состояние ауры вашего величества.

Руки короля разжались, и я отступил на два шага, склонился в поклоне.

Королева-мать медленно приближалась к сыну, протянув руку, она не верила своим глазам. Разум вернулся к королю.

Но король смотрел только на меня.

–Как интересно? Но ауру нельзя увидеть!

–Я обладаю даром видеть ауру людей, ваше величество.

–Вы маг или лекарь? Почему у вас такой странный цвет глаз?

–В наших северных горах, ваше величество, рождаются люди с различным цветом глаз.

–Так вы горец?

–Вы правы, ваше величество-я горец.

–Матушка, почему вы так странно смотрите на меня?

Наконец-то король обратил внимание на мать. Королева опустилась на колени рядом с сыном и с восхищением смотрела на него снизу вверх.

–Позвольте быть свободным, ваше величество?

–Да-да, ступайте, горец! Но погодите! Что не так с моей аурой?

–Она в превосходном состоянии, ваше величество!

Король махнул рукой, и я поспешил уйти, прихватив указ на пергаменте. Вопрос-имеет ли теперь этот указ силу?

Я вернулся в большой зал как раз, чтобы услышать объявление гербового короля:

–Высокие и могущественные принцы, графы, бароны, рыцари и оруженосцы, которые сегодня отправили к сеньорам моим судьям и к дамам свои шлемы и знамена, каковые разделены как с одной стороны, так и с другой на равные части под знамена и пенноны как высочайшего и могущественнейшего герцога Давингтонского, зачинщика, так и государя моего Лорда Холлилох, защитника. Сеньоры мои судьи объявляют: да явится завтра в час пополудни – только со своим пенноном—на поле сеньор-зачинщик, чтобы показать свои ряды, а с ним все прочие рыцари и оруженосцы, каковые на стороне его пребывают; быть им на конях своих, попонами с нашитыми гербами покрытых, самим же пребывать без лат, но в лучшие и красивейшие одежды облаченными, дабы пред указанны-ми сеньорами судьями клятву принести, и после того как сказан-ный сеньор-зачинщик явится со своими на поле и принесет клят-ву, каковая будет возглашена с помоста, в два часа пополудни да явится со своими сеньор-защитник для принесения клятвы, дабы не творили они помех друг другу!

Получалось, что турнир начнется с групповой стычки. Кого же судьи зачислили в мою команду?

Я с трудом нашел в толпе приглашенных барона Хэрри, Адель и Бернадетту.

–У меня важные новости, предлагаю вернуться на постоялый двор и там я обо всем расскажу.

Дамы жаждали дальнейших танцев, но любопытство оказалось сильнее.

На втором этаже постоялого двора, когда мы остались вчетвером, я рассказал о лечении короля Руперта. Показал указ ,подписанный регентом и королевой-матерью.

–Сегодня это тайна, а завтра станет новостью.

–О, боже, Адель, ты теперь – графиня Корнхоллская!

Бернадетта поцеловала сестру в щеку. Но Адель особой радости не выразила. Я не мог понять ее долгий взгляд. Явно общество Хэрри сейчас ее тяготило.

Хэрри поздравил нас с новым титулом. Он был озадачен и удивлен.

–Дорогой граф, я новым глазами вижу вас! Так вы настоящий маг вернуть разум королю-это чудо!

Я велел подать вина, и мы подняли кубки за здоровье короля и нового графа и графиню.

Дамы отправились в свои комнаты. Выждав некоторое время, я отправился к Адель. В коридоре у моих дверей дремали два пажа. При моем появлении они очнулись и изобразили почтительное внимание. Я отправил их спать в свою комнату, на обычное место, на два тюфяка у двери.

У двери комнаты Адель стояла ее камеристка Джени.

Привычно потрепав ее за щечку, я вошел к супруге.

Адель в длинной ночной сорочке полулежала на высоких подушках. Волосы распущены и расчесаны.

–Грегори, я боюсь последствий и самых плохих!

–Последствий исцеления короля?

–Да, теперь король здоров и он, конечно же, постарается лишить власти королевский совет и самого регента. Начнется междоусобица. Эти сьеры уселись на власть как на свое кресло и выздоровление короля для них очень неприятное событие.

–Пусть будет междоусобица и смута-про наш север они забудут.

–А когда вспомнят? Король не потерпит другого сильного владыку в своем королевстве, и наша жизнь будет в большой опасности!

–К тому времени я буду готов. Передышка нужна нам чтобы укрепить власть на севере.

Оставшись в одной рубашке, я скользнул к Адель под одеяло. Поцелуем, я закрыл ее рот. После этого о короле и политике мы больше не говорили.

На следующий день сначала одна партия участников турнира – те, что под флагом герцога, верхом, но без оружия—выехала на поле для ристалища после того, как герольды их пригла-сили, прокричав: -К почестям, сеньоры рыцари и оруженосцы! К почестям!

При каждом участнике турнира был собственный знаменосец со скатанным знаменем. Развернут только пеннон вождя. В руке у каждого участника лишь жезл. Некоторое время они гарцевали на конях, потом гербовый король громко провозгла-сил с центральной трибуны: -Высокие и могущественные прин-цы, сеньоры, бароны, рыцари и оруженосцы, да будет вам благоугодно, чтобы все вы и каждый из вас вознес десницу ко всем святым, и все вместе пообещайте, что никто из вас на турнире сам не станет умышленно колоть, а равно бить ниже пояса, также как и толкать и тянуть никого не будет, кроме того, кто рекомендован. Помимо сего, ежели у кого ненароком падет шлем с главы, да не коснется того никто, пока он шлем сызнова не наденет и не завя-жет. Ежели же кто по умыслу сотворит иное, да покорится и ли-шится доспехов и коня и объявят его изгнанным с турнира и дру-гой раз не допустят. Да касается сие всех и каждого, и тот, кого сеньоры мои судьи нарушителем огласят, да не прекословит им; и в том клянетесь вы и даете присягу телом вашим и честью вашей!

На эти слова все присутствовавшие ответили возгласом одобрения:

–О-эй! О-эй!

После смотра и присяги рыцарей партии зачинщика герцога Давингтонского аналогичная церемония проводилась и среди рыцарей партии защитника-моей партии.

Партии наши набраны были по жребию и на лицах многих членов своей партии я не увидел большой радости от перспективы сражаться под стягом с золотым драконом.

Дракон, по мнению приверженцев единого бога, символ язычества, невежества и дикой грубой силы так мне объяснила Адель. Пусть язычества и грубой дикой силы! Но на счет невежества-я готов поспорить!

Вечером опять были танцы, но королевский замок гудел от новости, в которую верили и не верили. Король Руперт выздоровел!

Огромное количество господ пожелало теперь говорить со мной и узнать о том, правда ли что именно я излечил короля?

Я отвечал уклончиво. Я говорил, что видел короля и что он в полном здравии. Но я не лекарь и не маг. Мне никто не верил до конца.

Завтрашний турнир как событие потерял свою ценность. В королевстве снова был король! Королева-мать так и не появилась в зале для приемов.

В разгар танцев, которыми завершался этот день, как и преды-дущие дни, гербовый король с высоты помоста менестрелей произнес:

–Высокие и могущественные принцы… сеньоры, бароны, рыцари и оруженосцы, каковые прибыли на турнир, оповещаю вас от имени сеньоров моих судей: да явятся обе партии ваши завтра в полдень на ристалище, в строю и в латах и готовые к турниру, ибо в должный час судьи разрубят кана-ты, дабы начать турнир, за победу в коем знатные и богатые дары вручены будут дамами. Помимо сего, уведомляю вас: да не приведет никто из вас в строй для услужения себе слуг конных более ука-занного числа, а именно: четверо слуг для принца или герцога, трое—для графа, двое – для рыцаря и один слуга для оруженосца, пеших же слуг сколько угодно: ибо так повелели судьи!

После этого судьи, важно выступая в своих длинных до пола мантиях, приступили к выборам двух самых красивых и самых бла-городных дам.

Одной из них оказалась черноволосая, статная герцогиня Лонгфордская, надменная красавица двадцати пяти лет.

Второй к моему удивления выбрали Бернадетту, баронессу Соммерсби! Моя “сестрица” явно была на седьмом небе от удовольствия. Она то бледнела, то краснела, стреляла глазками в окружающих мужчин.

В сопровождении гербового короля с помощниками, а также слуг с факелами дам, провели, взяв под руку, вокруг зала. Один из помощников нес за судьями длинное покрывало благорасположения. Этот убор представляет собой длинную белую вуаль с золотыми блестками. Обе дамы довольно долго выбирали рыцаря, который назначается “почетным рыцарем”. Его функции заключаются в том, чтобы, сидя на коне, во время боя держать покрывало на конце копейного древка и по просьбе дам опускать его на шлем участника, после чего беднягу должны перестать бить.

Дамы все же сошлись во мнении и почетным рыцарем под аплодисменты собравшихся выбрали моего нового знакомого-барона Хэрри.

Почетный ры-царь поцеловал в щеку обеих дам, поблагодарил их и до конца вечера остался рядом, а покрывало держали на копье позади него.

Наконец-то церемонии закончились. Завтра турнир.

Опять я пришел вечером к супруге. После любовных восторгов, в минуты, когда сердца отдыхают и когда развязываются языки, Адель в сердцах сказала:

–Тяжело на душе, Грегори, зря мы приехали сюда!

–Ты так хотела сюда приехать, увидеть двор, турнир!?

–Если бы я могла, я бы села на коня и немедля уехала отсюда.

Я погладил ее голый животик.

–Уехала и даже не одевшись, укрываясь одними волосами?

Она обняла меня и прижалась всем телом.

–Мне страшно, Грегори!

Глава 21

ТУРНИР НАЧИНАЕТСЯ

С самого утра церковные колокола оглашали воздух переливчивым звоном. Горожане и многие жители окрестных поселков в праздничных нарядах толпами валили по усыпанным цветами дорогам к ристалищу. Уже с рассвета тысячи зрителей взобрались на возвышенности, господствовавшие над местом турнира. Все прилегающие луга и холмы покрылись шатрами и палатками с развевающимися флюгерами, флагами и гирляндами роз. Все обширное пространство вокруг ристалища оказалось заставлено высокими скамьями, ложами из легких брусьев, перила которых украшены богатыми драпировками и гербами.

Почти над каждой ложей копья или изящные столбики поддерживают расшитое бахромой сукно различных расцветок. Для защиты белокожих дам и девиц установлены плетенные из зелени зонтики. Аристократы, не собирающиеся участвовать в турнире являются верхом и в носилках, богато одетые, блистая драгоценностями в сопровождении свиты.

За полчаса до объявленного времени откры-тия на трибунах собрались дамы, почетный же рыцарь, несу-щий покрывало – “милость дам”, – сопровождает судей и гербового короля, едущих верхом позади трубачей. После того как они, оставаясь на конях, проверили, правильно ли натянуты канаты, на месте ли рубщики канатов и все ли в порядке в целом, почетный рыцарь между канатов въехал верхом на боевом коне и остановился. Затем судьи сняли с него шлем и передали гербовому королю, который отправился с ним к дамской трибуне и передал на хранение. Счастливец Хэрри-ему не придется потеть в подшлемнике и шлеме, его голову обдувает ветер!

С одиннадцати часов герольды и их помощники объехали гостиницы, где остановились ры-цари, крича:

–Оставляйте шлемы, оставляйте шлемы, сеньоры рыцари и оруженосцы! Оставляйте шлемы, разворачивайте знамена и ступайте за знаменем вождя!

После этого каждый участник турнира медленно, в сопровождении своих людей выехал в направлении апартаментов своего сеньора-предводителя, а знамя его нес конный герольд. Каждый из этих знаменосцев был быть одет в кольчугу, наручи, перчатки, нож-ные латы, в облачение с гербом хозяина, салад или железную шля-пу; они сидели на хороших и сильных, строго вышко-ленных лошадях, им придется всегда держаться в хвост коню хозяина и ни в коем случае не уронить знамя.

Таким образом, к ристалищу я явился во главе ста рыцарей, ста знаменосцев и огромной толпой их слуг.

Никогда я еще не возглавлял столь блестящее воинство!

Наверно весь Гвинденхолл и окрестности обезлюдили в этот час-все население от мала до велика, собралось вокруг ристалища. Экое раздолье для торговцев едой и напитками в разнос, а также для грабителей-коллекционеров чужих кошельков!

Шум и гомон стоял неимоверный. Даже в палатке участника турнира, отделенной от толпы изгородью и цепью королевской стражи я вынужден повышать голос, чтобы меня услышали мои оруженосцы: Гвен и Томас. Парни трудились, снаряжая меня к бою.

Мою голову должен защищать стальной шлем-бацинет, смотровое отверстие забрала которого зак-рыто железной решеткой. Но время его еще не пришло. Шлем, я надену уже в седле. Правда, стеганый подшлемник уже на моей голове и я под ним начал обильно потеть. Паж Дуган наготове с кувшином и платком. Влажным платком он периодически вытирает мое лицо-помогает, но не на долго.

Доспех мой состоит из стальной бочкообразной кирасы с многочисленными сквозными отверстиями для снижения веса. Сражаться на турнире можно было также одетыми в мягкий стеганый доспех, изнутри подбитый железными пластинами – бри-гантину. Но это снаряжение приличествует только рыцарям низкого ранга.

Под кирасу с набедренниками, заканчивающуюся коль-чужной юбкой, на меня надели холщовый корсет с “толщинками”, он также подбит на плечах и по рукавам до шеи (в местах, на которые приходятся удары меча и булавы) войлоком толщиной в три пальца.

Мои руки защищены верхними наручами, закрываю-щими их от плеча до локтя, нижними наручами и перчатками. Эти части доспеха из стали. Перчатки стальные лежат рядом со шлемом.

Защита ног состоит из обычных боевых поножей, с которых только сняты большие наколенные щитки-раковены, цепляющиеся за попо-ну, и длинные шпоры, затруднявшие движение в толпе.

Наконец-то через голову на меня надели налатник без сборок, чтобы лучше были видны гер-б; расширяющиеся книзу широкие рукава доходили лишь до локтя, чтобы не мешать движениям, а горловина налатника за-щемлена под подбородником и назатыльником. Юбка налатника спереди имеет вырез, закрывает бедра и будет спускаться на конс-кую попону.

Оружие турнирного бойца– меч и булава. Меч затуплен, т. е. не имеет ни острия, ни лезвия. Черт возьми, это и не меч, а так – просто плоский железный брус с долом, выдолбленным по оси клинка на треть его длины, и с ребром, идущим от дола. Концы перекрестья выг-нуты к острию и усилены жесткой железной гардой в форме полу-цилиндра. Длина клинка вместе с рукоятью равняется дли-не вытянутой руки. Клинок (чтобы не мог пройти в отверстие забрала) должен быть шириной в четыре пальца и толщиной – в палец; для уменьшения веса был сделан на нем дол. Граненая булава изготовлена не из стали, а из прочного дерева, в качестве гарды – небольшой железный щиток, рукоять и навершие рукояти для удобства обмо-таны кожей. Судьи уже осмотрели мой меч и булаву и зас-видетельствовать это штампом, удостоверяя, что ни меч, ни булава не имеют излишнего веса либо длины.

Пора выходить и забираться в высокое седло.

Мой боевой конь Малыш уже снаряжен и ждет меня. К передней луке седла прикреплен конский нагрудник – форбуг. Он прикрывает живот всадника, служил точкой опоры для левой руки, защищал бедра и колени, а также грудь лошади. Часть конс-кого доспеха, защищающая круп, – обыкновенный кусок тонкой стеганой ткани, который закрывает коня от задней луки седла до хвоста и прикрывает круп от неожиданных ударов.

На голову коня надет железный налобник, украшенный вырезанной из вываренной кожи геральдической фигурой дракона. Затылок защищен узким сборным железным гребнем, дохо-дящим только до уровня верхней части форбуга.

Собравшись в противоположных сторонах вокруг герцога и меня, участники турнира выстроились близ ристалища в определенном порядке – за трубачами. Впереди—пеннон сеньора-предводителя, далее– сам сеньор, потом его знаменосец; участники турнира попарно, за каждым – его знаменосец. Все остановились перед барьерами ристалища с обеих сторон.

Солнце сегодня не имеет преград-на небе ни единого облачка. Ослепляющие блики от полированных доспехов бьют по глазам.

Герольд герцога Давингтонского, об-ращаясь к судьям, просит открыть барьер. Гербовый король удов-летворяет просьбу.

Две колонны рыцарей въезжают на поле ристалища, внутрь ограды. Знаменосцы двоих предводите-лей располагаются возле входов.

Обе партии разделены расстоянием между канатами, где рядом с трибунами стоит почетный рыцарь Хэрри Эльсинер. Когда все выстроились, гербовый король зычным голосом возгласил: – Приготовьтесь рубить ка-наты!

Четыре человека, сидя верхом на перекладинах барьера, держат поднятые, готовые к удару топоры. Гербовый король продолжает:

–Слушайте! Слушайте! Слушайте! Сеньоры судьи мои просят и требуют от вас, сеньоры мои бойцы турнирные, чтобы никто никого не разил с размаху или со спины, равно как и ниже пояса, как вами обещано было, не толкал и не тащил. И ежели у кого ненароком падет шлем с головы, никто бы его не касался, пока тот его не наденет. Помимо сего, уведомляю вас: когда сыграют трубы отбой и барьеры отворятся, не оставаться долее на ристалище и не брать никого в плен!

Звучат трубы, судьи командуют шеренгам обе-их партий осадить назад; потом гербовый король трижды выкликает:

–Рубите канаты! Да свершится бой!

Канаты рухнули и две массы блистающих всадников ринулись друг на друга. Знаменосцы и воины выкрикивают боевой клич хозяина, но их так много что слышно только рев.

Краем глаза я заметил как трубачи, герольды и персеванты выходят из схватки, укрываясь за барьерами.

Левая моя рука судорожно вцепилась в скобу на передней луке седла. В правой занесен для удара турнирный меч. Я опрометчиво ворвался в строй герцогских людей. С обеих сторон на меня посыпались удары турнирных мечей и булав. На три удара я успевал ответить всего одним. Четверо рыцарей взялись за меня как крестьянские молодцы за молотьбу хлебных снопов. Черт возьми, где же мои рыцари?! Видимо увязли в схватке. Грохот, звон металла, крики, я что-то орал, но не слышал даже самого себя! Клубы мелкой желтой пыли поднимались снизу из-под копыт коней. Блеск стали…Удар, еще удар…

Я не успел порадоваться успешному удару по шлему рыцаря с головой красного коня на шлеме, как кто-то ловкий и наглый рубанул меня по правому колену. От ослепительной, режущей боли я качнулся вперед-оглушающие удары по шлему и я выпал из седла. Правда, мне кто-то помог слева!

Я падал под ноги рыцарских коней и ничего не мог с этим сделать! Мир перевернулся. Удар о землю. Режущая боль в колене. Чудовищной силы удары по шлему и по плечу….Задыхаясь от боли, я улетел во тьму…

Я выплыл на свет. В голове все плыло. Рот пересох. Воды..Воды…

Я лежал в палатке, в той самой, где на меня надевали доспехи. Теперь их с меня сняли.

Пульсирующая боль в плече и режущая в колене вцепились в меня при первой попытки двинуться.

Я был зол. В первые же минуты боя в нарушение правил меня ударили по ноге и вытолкнули из седла?! На что смотрели судьи?!

–Гвен! Томас! мой голос охрип и дрожал.

Оба оруженосца были здесь. Мальчишки виновато смотрели на меня. Глаза Гвена покраснели.

–Воды!

Они метнулись за водой.

Струйка холодной воды потекла в рот, а также заливая бороду и шею вниз. Я пил и не мог напиться. Черта с два я, когда еще выйду на турнир!

С болью что-то надо делать.

Я начал с плеча. Левая ладонь зажала плечо. Боль стрельнула в голову огненным копьем. Я заскрежетал зубами.

–Милорд, не трогайте рану, повязку только что наложили!

Пальцы закололо. Я должен помочь сам себе! Я смогу!

Холод добежал до запястья, а потом вытек через пальцы вон. После боли ее отсутствие – настоящее блаженство!

–Помогите мне!

С помощью оруженосцев я сел на столе. Звон стали, ржанье коней, и крики глухо раздавались снаружи.

–Бой продолжается?

–Да, милорд….

–Кто побеждает?

Парни приуныли.

–Герцог побеждает, милорд…

Но меня теперь больше интересовало мое колено.

Я содрал с него повязку и ужаснулся. Из рваной раны торчали обломки костей. Кровоточащее мясо….Я закрыл рану ладонями и закрыл глаза.

Закололо пальцы. Заледенели кисти…В душной жаркой палатке меня охватил озноб…Зубы застучали друг о друга. Я откинулся на стол.

–Прикройте меня, я замерзаю…

Гвен набросил на меня два плаща сразу. Томас выбежал вон. Послышались голоса.

В палатку вбежала Адель, а следом наш лекарь мэтрФэргюсон.

–Он сказал что замерзает!

–Плохой признак, миледи! Готовьтесь к худшему!

–Грегори!

Адель обняла меня, вглядываясь в мои глаза. Ее зеленые глаза быстро наполнялись слезами. Я обнял ее одной рукой.

–Все хорошо, дорогая…Мэтр Фергюсон не трудитесь, все хорошо!

Но они все же добрались до моих ран.

–Как это понимать, Томас, Гвен? Ран нет?

–Они были, миледи!

–Грегори, ты вылечил себя сам?

–Если я смог вылечить короля, то уж для себя чуть-чуть магии должно было остаться?

Адель целовала мое лицо, в нос, в губы, в брови. Она прижималась ко мне грудью.

–Я так испугалась, Грегори… Я с ума сошла от страха….

Под ее руками оказались не залеченные ушибы. Я охнул.

–Тебе больно?!

–До ушибов руки не дошли-засмеялся я.

Когда я вышел из палатки, нарочно хромая и опираясь на оруженосцев, бои был закончен.

Трубы трубили отбой, барьеры открылись, и первыми выез-жают, не дожидаясь своих хозяев, знаменосцы. Понемногу их на-гоняют участники и в правильном порядке, как и приехали, обе стороны покидают поле; трубы не должнысмолкать, пока на поле оставался хоть один боец. Почетный рыцарь уехал во главе од-ной из групп, предшествуемый тем, кто держал его шлем на трибуне дам, и продолжал нести на обломке копья.

Многочисленные слуги высыпали на ристалище, вынося сраженных рыцарей, ловя и выводя боевых коней с опустевшими седлами. На моем Малыше приехал Дуган. Его лицо сияло. Парень обожал лошадей, а проехаться на Малыше для него было наградой.