Текст книги "Тропа в сингулярности"

Автор книги: Алексей Абвов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

"Да, знатная переделка", – думал я, так и не представляя, что же мне сейчас можно сделать. Однако отсутствие чувств и эмоций, а так же чистота сознания пошли мне на пользу. Я стал активно анализировать сложившуюся ситуацию, не отвлекаясь ни на страх, ни на ощущение неопределённости, которые должны были бы у меня возникнуть в такой ситуации.

Итак, что мы имеем? Свободный разум, работоспособное тело. Это уже хорошо. Не хватает только восприятия. Следовательно, стоит искать выход в обретении необходимого для действий. Так, вроде бы, ещё я был телепатом. Хм, ощущение контакта с Осс имеется, однако связаться невозможно, как и раньше. Эту возможность, кажется, можно временно отбросить. И в этот момент я вдруг вспомнил, что я в этом злополучном месте не единственное живое существо. Те существа-детекторы, которых на меня и моих спутников, навешали техники, были всё ещё со мной, хотя и совершенно не ощущались на теле. Может быть, мне удастся установить с ними ментальный контакт? И кто знает, возможно, они не лишились своего восприятия так же как я, так как они устроены заметно иначе, чем люди. С этими мыслями я стал представлять, как выглядят эти загадочные существа, пытаясь вообразить, как они могут мыслить. Эту нехитрую технику образования ментальных контактов с иными существами я почерпнул из общей памяти с Осс, которую теперь имел после слияния с ней.

Первое время у меня ничего не получалось. Я даже не мог точно представить внешний вид существ-детекторов, он всё время представлялся мне как что-то совершенно неопределённое. Зрительная память мне не могла особо помочь. Но я не прекращал попытки, и через некоторое время что-то стало вроде получаться. Я вдруг чётко понял, что этих существ на мне три. Вернее, это неправильно так считать. Существо как раз было ровно одно, но оно имеет три отдельных тела. Вот теперь я догадался, почему ранее не мог представить внешней формы, а об остальном и говорить-то нечего. Три тела существ были объединены в одно общее восприятие и общую память, ощущение всех тел было общим. Мне стало интересно, откуда я вдруг всё это понял, ведь техник мне ничего подобного не рассказывал, а догадки тут скорее можно исключить. Ответ пришел сам по себе, как моя собственная память. Это была память или самоощущение существа, с которым я таки сумел образовать ментальный контакт. В этот момент я ощутил совершенно непередаваемый контакт, который заполнил моё внутреннее восприятие чем-то совершенно непонятным, непривычным, невероятным. Я буквально утонул в том спектре всего того, что ощущало существо-детектор. Тут же я понял, что теперь я и это существо стали почти одним целым, одним целым восприятием и ощущением. А так же поразился тому, что для существа это тоже совершенно новое ощущение. Ощущение меня как субъекта, способного самостоятельно совершать какие-то движения, а не просто всё воспринимать и запоминать. С двух сторон велась взаимная подстройка, согласование возникших возможностей. Я пока не мог понять восприятия существа-детектора, а оно не могло понять принципиальных возможностей владения управляемым телом. Время шло, и мы стали всё-таки образовывать из себя систему, которая хоть как-то была способна слажено функционировать. Существо-детектор было неразумно само по себе. Оно состояло из одного восприятия, но не могло регулярно оценивать важность того, что оно воспринимает. Впрочем, в его задачу это и не входило. Но зато оно могло ментально объединять несколько отдельных тел, увеличивая тем самым свои возможности восприятия. Так получилось, что теперь оно состояло уже не из трёх тел, а из четырёх, включая моё собственное. В силу того, что я-то как раз разумом обладаю, то управлять всей этой конструкцией теперь предстояло именно мне. Вот только осталось разобраться, как пользоваться всем этим восприятием, которое для меня было совершенно непривычным.

Я стал фильтровать и настраивать ощущения, чтобы выделить ключевые, на которые мог опираться. Вскоре я мог уверенно создать зрительную картину восприятия, причём сразу во всех диапазонах видимых и невидимых волн. Более того, эта картинка была полностью объёмной, я видел сразу во всех направлениях относительно себя самого, как будто находился в центре шара. Это было непривычно, но я понимал, что это, видимо, предел мечтаний для зрительного восприятия, которое только может быть, а привычка – лишь дело времени. Кроме зрительного восприятия было ещё много чего иного. Даже сложно найти слова. Как описать восприятие, когда зрение переходит в слух, и наоборот, а так же ко всему этому добавляется ещё множество того, для чего и слов-то в нашем языке не предусмотрено. Тут я почувствовал, что могу вполне уверенно контролировать свои движения, опираясь, правда, на совершенно другие чувства, нежели чувство собственного тела. Я встал, ощутив, вернее сказать – увидев, что могу стоять и двигаться. Однако сделать первый шаг я решился очень не скоро. Меня не покидала мысль или слабое ощущение, что за мной кто-то или что-то очень активно наблюдает, причём этот наблюдатель оказывается в некоторой растерянности, относительно того, что со мной происходит.

Но ничего необычного больше не происходило. Я постепенно привыкал к своему новому восприятию, которое мне нравилось всё больше и больше. «Да», – думал я, – «техники явно не получат от меня назад три маленьких тела, ибо мы теперь стали одним, а терять нового себя мне как-то совсем не хотелось. Впрочем, очень интересно, что на всё это скажет Осс, если я таки вернусь на поверхность». Можно бы, конечно было теперь возвратиться назад, чтобы передать другим всю ту информацию, что мне удалось обнаружить, но я считал, что моя миссия ещё не завершена и что я обязан дойти до озера. В том, что именно оно преподнесло нам все сюрпризы, я уже не сомневался. Я решительно пошел вниз по опускающемуся коридору, который теперь был для меня видимым лучше, чем при самом ярком освещении. Я видел не только сами стены, но и их поверхностную структуру, покрытую мельчайшими кристаллами в которых бурлила, растекалась и пульсировала невидимая мной ранее энергия. Озеро и эти коридоры представляли собой какую-то огромную непонятную систему, живущую своей особой жизнью и активно реагирующую на нас, чужаков-пришельцев. Похоже, моё первое купание в озере разбудило эту систему от сна, и теперь она очень внимательно за нами наблюдает, а так же тестирует, подстраивая нам свои сюрпризы.

С этими мыслями я вошел в озёрную нишу. Вид, открывшийся мене, был совершенно непередаваем. Бурлящие потоки энергии танцевали в недвижимых водах озера и по всей поверхности купола этой озёрной ниши. Если бы я мог пользоваться своими глазами, я бы видел мириады крошечных огней, струящихся по всему пространству. Но я сейчас воспринимал этот мир совершенно иначе, более ярко и полно. Я любовался игрой неповторимых красок и ощущений, которые дарило мне моё новое восприятие. Некоторое время ничего не происходило, да и я стоял неподвижно, пытаясь разгадать суть этой красоты, этого движения. Но вдруг всё резко изменилось. Бурлящие потоки энергии в один миг слились вместе, в центре над озером возник яркий искрящийся столб силы, который стал быстро приближаться ко мне. Я немного испугался и решил сделать шаг назад, в сторону коридора откуда пришел. Но бежать мне не пришлось. Столб силы встал передо мной и превратился в обнаженную Осс, состоящую из силы и света. Я остановился в полном недоумении. Существо из света протянуло мне руку, и я почувствовал, что это совсем не Осс, как я решил сразу, а лишь воплощение её образа, воссозданного неведомой силой озера по моей памяти.

– Да, ты прав, – почувствовал я беззвучные слова существа, – я действительно приняло образ той, кто сейчас для тебя дороже всего.

– Кто ты? – мысленно спросил, я.

– Тебе это ещё рано знать, – ответило существо, – можешь назвать меня…

Тут я почувствовал мыслеобраз, который совершенно нельзя выразить словами, можно только ощутить всеми своими чувствами.

– Да, – беззвучно ответило существо, – твои слова не помогут тебе в общении со мной. Через них ты можешь воспринять лишь себя и себе подобных, но не меня и не всё то, что ты можешь от меня получить. Но тебе всё равно ещё рано полностью войти в меня, завершив свою миссию. Ты сумел дважды коснуться меня, что до этих пор не могло сделать ни одно существо. Так что ты придёшь ко мне и в третий раз, что бы завершить то, что должно произойти. Однако время этого ещё не пришло. Мне пока трудно говорить твоими словами, оперировать твоими смыслами, ты и так уже имеешь в себе мою основу, когда придёт время, она станет тобой. А теперь ты должен покинуть меня и больше не приближаться ко мне, пока не придёт срок. Когда он придёт – ты это почувствуешь.

Я не успел что-либо ответить. Существо прошло сквозь меня, вокруг вспыхнул свет, который заполнил моё восприятие полностью, и я вдруг ощутил себя на поверхности планеты.

Была ночь. Теперь я уже мог видеть всё окружающее ещё и своими глазами, ко мне вернулось моё обычное восприятие, но уже как что-то дополнительное, к тому, что я обрёл, слившись существом-детектором. Я потянулся к контакту с Осс, и он сразу же возник, меня ждали.

– Ты опять подкинул мне сюрприз, – сразу сказала она, до того, как почувствовала, что я уже несколько другой по сравнению с тем, каким был во время нашего последнего контакта.

Я ощутил её полное замешательство, непонимание того, что произошло со мной и явный страх моего нового восприятия. Чтобы разрешить ситуацию, не объясняя долго словами, что со мной произошло, я просто послал ей мыслеобраз своей памяти и своего ощущения.

– Да, – через некоторое время заметила она, – ничего подобного я и предположить не могла, теперь придётся во всём этом разобраться.

– Ты знаешь, – ответил ей я, – тут ещё во многом предстоит разобраться, количество загадок опять превышает количество догадок. Что у вас тут?

– Плохо тут у нас, – грустно заметила она, – похоже на станции начинается непонятная эпидемия. Причём, судя по всему, не действует она только на тебя и на меня. Но об этом поговорим потом, сейчас надо тебя срочно доставить на станцию, это важно. Ты, судя по всему, опять был выкинут озером на поверхность. Причём выкинут одним махом и опять там, где никто не ожидал. Жди, за тобой придёт транспорт, а сейчас извини, я вынуждена срочно делать дела и быть очень сосредоточенной.

С этими словами она вышла из контакта со мной, а я стал ждать обещанный транспорт.

Время шло, а транспортный челнок пока не торопился за мной прилетать. Некоторое время я продолжал изучать своё новое восприятие, теперь уже исследуя поверхностный мир планеты. Было непривычно, но чем дальше я приспосабливался к тем возможностям, что давал мне детектор, тем больше становилась моя уверенность, что этот ментальный симбиоз открывает совершенно новую границу для человеческого восприятия. Никакие технические приспособления ранее не могли даже приблизиться к тому, что сейчас ощущал я. И, возможно, это случайное событие впишет новую главу в историю разведки, а может и всей человеческой цивилизации. Я мог ощущать мир вокруг себя на многие километры вокруг. Я чувствовал малейшие движения в этом огромном пространстве, ничто не оставалось мною незамеченным. И всё это притом, что сейчас своими глазами я мало чего мог разглядеть в свете мерцания далёких звёзд. К тому же я понимал, что это ещё далеко не все возможности, которые потенциально имелись у нашего тандема, что их ещё придётся активировать и развивать. Интересно, что обо всём этом скажут спецы со станции? Знали ли они об этом возможном эффекте? В это время я, наконец, обнаружил приближающийся челнок. Он был ещё очень далеко, и я бы никогда без технических средств не обнаружил бы его на столь большом расстоянии. Теперь же я мог не только ощущать его приближение, но и даже просканировать его. Впрочем, всеми этими возможностями я пока не умел пользоваться. Большая часть восприятия была на уровне какого-то странного узнавания. Я просто чувствовал, что на борту челнока есть один человек, причём этот человек был хорошо мне знаком. Даже не просто знаком, а слишком уж как-то близок, привычен, но я сам лично не мог его узнать. Это была не моя собственная память, это мне говорила память существа-детектора. Скорее всего, это был один из техников, с кем вместе я отправлялся на эту разведку, заключил я.

Моя догадка вскоре подтвердилась. Челнок завис над моей головой, и из открывшегося люка высунулась голова знакомого мне техника, с которым я говорил по дороге в пещеру.

– Приветствую вас, командор, – бодро сказал он, – забирайтесь скорее внутрь, у нас мало времени. Да, я забыл вам представиться при нашей первой встрече, меня зовут С-Антин, можно просто Антин.

Я вспомнил, что приставку "С" перед именем могут использовать только самые высокопоставленные гражданские, живущие на Земле. Это навело меня на некоторые мысли.

– Хорошо, Антин, – ответил я, забираясь внутрь челнока, – как понимаю, вы напрямую не подчиняетесь командованию нашей экспедиции? – озвучил я свою догадку.

– Да, вы правы, командор, наш отдел непосредственно подчиняется только земному руководству. Тут мы находимся под личным прикрытием адмирала Восса. Кстати, почему вы спрашиваете меня об этом, неужели вам не всё равно?

– Раньше мне это и вправду было всё равно, – задумчиво сказал я, – но тут случились некоторые обстоятельства, которые, как я понимаю, видимо, потребуют разбора на вышестоящем уровне.

– Неужели, – откликнулся Антин, – случилось что-то столь невероятное? Да, кстати, я не просто так прилетел встречать вас, мне нужно срочно заняться моими подопечными, которые имеются на вас, ибо у них уже должны заканчиваться жизненные силы, и они могут находиться на грани гибели. Так, покажите мне их…

Я вначале решил немного воспротивиться настойчивости Антина, так как догадывался, что он будет делать с телами детекторов. Но вместо этого я почувствовал общую уверенность, что этого делать не стоит. Я расстегнул свой костюм, скинул капюшон, чтобы можно было добраться до детекторов, размещённых у меня на теле.

Антин бодро потянулся к тёмным пятнам тел детекторов, но вдруг резко остановился в некотором оцепенении.

– Это невероятно, – неуверенно начал он, – так не могло произойти…

– Что случилось, – ответил я?

– Вы сами пощупайте, – с удивлением сказал он.

Я пощупал тёмное пятно, располагающееся на моей груди. Это пятно было не тем отдельным маленьким телом, каким оно было в момент первого знакомства с ним. Это пятно было уже как бы моей собственной кожей, а само тело существа-детектора, видимо, стало частью моего тела. Только тёмный цвет кожи, покрытый мельчайшими волосками и сохранивший исходную форму отдельного тела, выдавал наличие этой сущности. То же самое было на месте двух других тел детектора. "Да, теперь их так просто не удалить", – с некоторым облегчением подумал я, понимая, что ситуация потери своей ментальной связи с этим загадочным существом, разрешилась сама собой.

Тем временем Антин поднёс к одному из тёмных пятен какой-то прибор. Я ощутил некоторый дискомфорт, который, впрочем, тоже был не столько моим дискомфортом, сколько дискомфортом существа-детектора. Но вскоре этот дискомфорт исчез. Антин выключил прибор, с интересом наблюдая картинку, что высветилась на мониторе его персонального компьютера.

– Они живы и здоровы, – начал он, – но они вообще не откликаются, и сохраняют общую целостность. Это совершенно неожиданное явление, могу я вам заметить. Каким-то странным образом детектор вступил с вами в тканевой симбиоз. Не то чтобы это было принципиально невозможным, эта возможность даже изначально планировалась при их создании, но…

– Что, для этого должно было потребоваться что-то особое? – возник у меня вопрос-догадка.

– Видите ли, эти существа, когда находятся рядом друг с другом, создают общую сущность, одно общее существо. За счёт этого резко увеличивается общее восприятие детектора и обеспечивается резерв памяти, если одно из тел случайно погибнет или будет повреждено. Они стремятся всегда объединиться друг с другом. Но не всё так просто. Им требуется особый субстрат, носитель, через который они могут осуществлять контакт друг с другом. К примеру, человеческое тело обеспечивает им эту возможность, но достаточно ограниченно. Пользуясь этим эффектом, мы можем управлять ими и считывать их память через биотехнический посредник, который лучше для этого приспособлен. А сейчас каким-то невероятным случаем, этим посредником стали вы сами, командор. Да, вы случаем, не имеете класс "АК", – вдруг спросил меня Антин, – в вашем деле ничего подобного не значится?

– Что за класс "АК", – переспросил удивлённо я?

– Аномальная коммуникация, телепатия, – по-простому, неуверенно сказал техник. —

Да, точно, только это хоть как-то может объяснить произошедшее, вы телепат, командор, и вы это скрыли!

Я даже не думал отпираться, от столь категоричного заявления Антина, хотя понимал, что всё, что произошло, попадает под серьёзное нарушение устава, а так же многих других должностных инструкций, и что мне за всё это придётся отвечать. Но сейчас всё это не имело особого значения, любые подобные разборки могут быть только после успешного завершения нашей миссии на этой планете.

– Да, вы угадали, – ответил я, – правда, об этих своих возможностях я сам узнал только на этой планете. Так что эта информация ещё не могла никак отразиться в моём досье, которое вы читали. Кстати, что мне теперь делать со всем этим симбиозом?

– Пользоваться и изучать, – несколько повеселел техник, – вы, вероятно, что-то ощущаете из того, что чувствуют детекторы. Это будет вам явно полезным. Теперь, образовав с вами глубокий симбиоз, устроившись в вашем организме, детекторы больше не нуждаются в поддержке с нашей стороны. Они питаются за ваш счёт, так что за них можно не беспокоиться. Впрочем, этот эффект ещё предстоит изучить отдельно, а здесь у нас всё равно нет реальной возможности. Теперь это дело откладывается до нашего прибытия на Землю, если оно конечно когда-либо состоится.

Я был несколько растерян. Во-первых, возможность снова оказаться на Земле, пусть даже в роли подопытного животного, была для меня крайне привлекательна, а во-вторых, на меня несколько удручающе действовали повторяющиеся намёки на трагичность судьбы нашей экспедиции. В результате я решил просто выкинуть из головы всё это, чтобы сохранить собственную оптимистичную позицию, которая неоднократно помогала мне сохранить свою жизнь. Чтобы закрыть эту тему, я решил выяснить подробности относительно всего того, что произошло на станции, с момента моего отсутствия. Но Антин не захотел поддержать разговор на эту тему, сославшись на то, что я сам вскоре всё узнаю из первых рук, а он не в курсе всех подробностей.

Вскоре челнок совершил посадку рядом со станцией, и мы вышли наружу.

Я внимательно изучал, как видится мне теперь станция и всё, что её окружает. Раньше, глазами, я не видел и десятой доли того, что мог воспринимать сейчас. Я ощущал сразу все энергетические поля, которыми была окружена станция. Но проникнуть за них для восприятия детектора тоже было сложно. Так что я решил пока сосредоточиться на своём собственном зрении, благо ночь закончилась, и материнская звезда уже поднималась над горизонтом, освещая долину ровным светом. Наступал очередной день, и это означало, что предстоит много сделать, причём сделать срочно. Я был немного утомлён после этой вылазки, так как по моему ощущению времени прошло более суток с моего последнего отдыха, вдобавок, сильно хотелось есть. Я мысленно потянулся к Осс, и она сразу откликнулась. "Хорошо, что ты уже прибыл. Немедленно поднимайся в медицинский отсек сектора "1", я тебя давно жду. Да, система биологического контроля отключена за ненадобностью, тут всё равно ничего не помогает".

Я быстро прошел через проход под купол силового поля и направился к станции. Антин остался около челнока, занявшись каким-то делом, даже не удосужившись проводить меня взглядом. Весь путь по коридорам станции я проделал в полном одиночестве. Это было удивительно, в другое время здесь можно было практически всегда кого-либо встретить. Я обратил внимание на индикаторы состояния различной аппаратуры, встречавшейся мне по пути, и обнаружил, что она работает исправно, но в каком-то особом режиме. Экипаж станции сумел разобраться в причинах тех неполадок, что активно происходили после спуска на поверхность. Поднявшись в сектор "1" и сразу отыскав медицинский отсек, я был поражен тем, что в нём происходило. Множество людей, члены экипажа станции, были заключены в прозрачные капсулы регенерационных систем. Причём индикаторы показывали не регенерацию, а консервацию состояния. Говоря по-простому – глубокий анабиоз. Этими капсулами был заставлен весь длинный коридор медицинского отсека, причём, заставлен сверху донизу, так что пройти по нему было совсем не простым делом. Выглядело это как госпитальные станции после больших боевых столкновений. «Да, что-то здесь произошло», – подумал я, наконец, протискиваясь в дверь лаборатории.

– Рада тебя видеть, – обычным голосом сказала Осс, – поднимаясь из-за большого пульта диагностического комплекса.

Ещё несколько медиков молча поприветствовали меня кивками головы, снова погрузившись в свою работу.

– Мне хочется в первую очередь узнать, что же здесь происходит? – сразу же перешел к делу я. – Что тут произошло такого, что заставило консервировать столько людей?

– Ничего, – ответила Осс, – скоро узнаешь. Сейчас же нам надо срочно поместить тебя в диагностический бокс, от этого может зависеть судьба остальных членов экипажа. "Похоже, по непонятным пока причинам, тут полностью здоровы только ты и я", – уже мысленно добавила она. "Ладно, тогда ты мне в процессе мысленно расскажешь, что же тут случилось, и откуда это началось", – так же мысленно ответил я, чтобы не привлекать излишнего внимания других.

– Хорошо, – голосом ответила она, – раздевайся и залезай в би-сканер.

Пока я раздевался, снимая хитро устроенный костюм, в котором выходил на разведку и у которого отсутствовали привычные энергетические механизмы скрепления, Осс внимательно рассматривала тёмные пятна существ-детекторов, ставших теперь моей составной частью.

– Забавный симбиоз получился, – мысленно заметила она, – я даже не могла подумать, что это окажется так просто.

– Я тоже не предполагал, – ответил я. – Оно получилось само собой, и я могу сказать, что мне, в общем, это даже нравится.

– Понимаю, уж кто-кто, а разведчик всегда по достоинству оценит возможность лучше ощущать окружающее пространство, – с нескрываемым смехом ответила Осс.

Я, наконец, сумел полностью снять свою одежду и обнаружил, что мне бы совсем не помешало бы принять полевой душ. Мой запах говорил, что предыдущие сутки я явно не лежал на кровати. Но делать было нечего. "Помоюсь после", – думал я, залезая под колпак диагностического бокса.

– Во время диагностики, вас, командор, парализует, – сказала незнакомая мне женщина-медик, которая закрывала колпак бокса. – Можете попробовать уснуть, процедура, возможно, займёт несколько часов. Извините за неудобство, но это крайне необходимо.

– И не вздумай спать, – мысленно влезла Осс, – нам надо о многом успеть поговорить, а другого удобного случая, в ближайшее время, похоже, не будет.

– Ладно, – мысленно ответил я, – только, чур, ты первая рассказываешь о том, что у вас происходит.

– Хорошо, но и с тебя причитается, – рассмеялась в мыслях Осс.

В это время я ощутил, что процедура диагностики началась. Мои мышцы полностью расслабились и почти перестали слушаться сознательного управления. В общем, это было даже приятно, очень похоже на расслабление во сне, только мой рассудок оставался совершенно ясным. Я закрыл глаза, как будто собираясь уснуть, но сам не собирался этого делать.

– Ну, рассказывай, – мысленно обратился я к Осс.

– Ты уже видел, – ответила она, – что у нас здесь не всё в порядке.

– Это ты называешь "не всё в порядке"! – язвительно заметил я. – Тут у вас, похоже, крайне тяжелая ситуация сложилась. Иначе с чего это столько людей пришлось бы законсервировать в боксах. Кстати, что с ними?

– А вот это-то как раз и непонятно, – сказала Осс. – Никакого биологического фактора, который привёл бы к этому пока не обнаружено. То есть, мы явно имеем дело с какой-то совершенно непонятной инфекцией, но обнаружить её пока не можем. Мы наблюдаем только последствия её воздействия. Практически все, кто оказался на этой планете, кроме тебя и меня, кстати, этой инфекцией поражены в большей или меньшей мере. В анабиоз мы поместили только тех, кто начал терять рассудок, и у кого начинают отмечаться странные биологические метаморфозы в организме. И, что самое печальное, так это то, что метаморфозы продолжаются даже состоянии анабиоза. Совершенно невероятно, но это факт. Если так пойдёт дело дальше, то практически весь экипаж обречён. И ещё непонятно на что. Да, покинуть планету никому нельзя независимо от обстоятельств. Введён жесткий карантин сверху. Так что мы сами или справляемся с ситуацией или остаёмся здесь навсегда. Сверху нам доставляют всё необходимое, но отсюда ничего не поднимается. Похоже, нас всех уже списали и готовят новую экспедицию, но уже без людей.

– А что с техникой? Она же тоже вела себя крайне странно, но по пути сюда, я видел, что проблема была решена.

– Да, ты прав, решена, но не полностью. Техникам удалось выяснить основную причину возникновения неисправностей и заблокировать её, но понять механизм ее действия пока никто не может.

– Так в чём же причина, и как её удалось заблокировать, – меня разбирало любопытство?

– Если сказать кратко, то основные проблемы создавало именно то, что должно было эти проблемы устранять. Вся наша основная аппаратура имеет в себе систему самодиагностики и регенерации в случае обнаружения неисправностей. Ну, это ты лучше меня должен знать. Так вот, именно эта система и была причиной всех сбоев и неприятностей. Она обнаруживала несуществующие неисправности и начинала строить совершенно непредсказуемые дополнительные устройства, изменять заложенный функционал. В результате оборудование становилось неработоспособным. Видимых причин такой реакции пока не обнаружили. Ситуацию удалось решить методом отключения, и даже изъятия, из аппаратуры систем самодиагностики и регенерации. Теперь всё необходимое обслуживание осуществляется в ручном режиме. Это ненадёжно, но пока работает. Техника, не имевшая в себе регенераторов, работала нормально, даже когда встроенная диагностика показывала сбой. Ну а теперь сам подумай, что будет, когда люди не смогут вручную обслуживать имеющуюся у нас технику?

Я серьёзно задумался, переваривая полученную информацию. Осс заметила это и приостановила свой рассказ. Мне пришла в голову, кажущаяся совершенно невероятной, аналогия, что технические проблемы и проблемы людей имеют одну и ту же причину возникновения. Уж очень похожие симптомы проявлялись и там, и тут. По крайней мере, мы свою технику во многом строили по тем же принципам, на которых основана наша природная биология. Да, различие между людьми и техникой, конечно же, было принципиальным, однако для внешнего исследователя было бы весьма интересно обнаружить множественные сходства. Но вот как можно снаружи вмешаться во все эти механизмы, столь надёжно защищённые как биологической, так и технической эволюцией, я никак не мог представить.

– Кстати, подобные рассуждения есть не только у тебя, – прочла Осс мои мысли, – адмирал Восс имеет сходное представление. Правда, кроме него его никто не хочет разделять, даже наш непосредственный руководитель Митей Пит. Восс считает, что мы здесь имеем дело с неизвестной ранее формой небиологической жизни, которая пытается воздействовать на всех нас и нашу технику одновременно с неизвестными пока намерениями. Такой взгляд многое может объяснить из странностей этой планеты, но он ровным счётом ничем не помогает нам справиться с той ситуацией, что у нас сложилась. Более того, удалось обнаружить, что мы здесь совсем не первые, кто пытался заниматься колонизацией планеты. Имеются старательно уничтоженные кем-то останки колонизационной деятельности на планете других космических рас, но подробной информации об этом пока нет. Возможно, мы повторяем чью-то неудачную судьбу.

– И ты туда же! – не удержался я. – В последнее время все, с кем я общаюсь, прямо или косвенно говорят о нашем фиаско. Я считаю, что думать так слишком преждевременно. И у меня на это есть все основания.

– Ты один здесь полон оптимизма, – мысленно рассмеялась Осс. – И какие ты можешь привести тому основания?

Я вкратце рассказал ей о своём последнем визите к озеру, о разговоре с сущностью, которой оно являлось, особенно об её туманных намёках на какую-то миссию.

– Не особенно понятно, что с этим делать, – задумчиво отметила Осс. – Да, кончается процедура сканирования, сейчас мы тебя отпустим. И ещё, тебе следует самостоятельно составить отчёт о разведке, проводить детальное выяснение, разбор и анализ сейчас просто некому. Впрочем, сам вскоре всё поймёшь.

В этот момент я почувствовал, что снова могу легко управлять своим телом, приятная истома исчезла. На меня снова навалился груз заметной усталости, которая никуда не делась за то время, пока я лежал в боксе.

– Командор, – ко мне снова обратилась незнакомая женщина-медик с явно выраженной на лице усталостью от долгого бодрствования, – процедура сканирования завершена. Пока мы будем обрабатывать данные, ваше присутствие нам не требуется. Когда будет нужно продолжить, мы вас вызовем по вашему браслету. Сейчас идите к себе в каюту, отдохните, подкрепитесь, показатели вашего тонуса невысоки.

Она открыла бокс, выпуская меня наружу, и протянула мне мою обычную форму. Я быстро оделся.

– Вашу рабочую одежду мы тоже будем сканировать. Не беспокойтесь о ней, – сказала она, провожая меня к выходу из лаборатории.

– Я к тебе чуть попозже зайду, – мысленно сказала мне Осс, – сейчас извини, мне надо работать.

– Ты же разведчик, а не медик, – мысленно возмутился я, – и потом, ты пока вроде бы под моим командованием.

– Да, ты прав, – практически без эмоций ответила она, – однако я здесь единственная, кто имеет обширный опыт биологических исследований неизученных ранее форм жизни. Так что извини.

– Ладно, понимаю, устало сказал я, – пойду спать.

– Хорошо, – закончила она.

Я шел по пустым коридорам станции в жилой отсек. Это было снова непривычно. Возникало такое ощущение, что я здесь вообще единственное живое существо. Однако, я понимал, что это совсем не так. Дойдя до своей каюты, быстро помывшись в душе и съев пару порций пищевого концентрата, я решил узнать, что делают подчинённые мне разведчики. Открыв монитор информационной системы, я сразу понял причину того, что станция буквально обезлюдела. Был выдан приказ всему персоналу, что не был задействован в необходимом функционале обслуживания станции, спать с использованием замедлителей активности, что, по сути, было близко к анабиозу. Я уже вполне догадывался о причинах такого приказа, так что это не стало для меня неожиданностью. Все мои разведчики, кроме Осс, спали в своих каютах. Я имел возможность пробудить их по своему усмотрению, если сочту это необходимым. Но так как какой-либо надобности сейчас в этом не было, я решил оставить всё как есть и тоже отправился спать. Лично на меня приказ включать замедлитель активности, как на командира особого подразделения, не распространялся. Я улёгся на собственной кровати, а не полез в разгрузочную капсулу. Сон пришел практически сразу, едва моя голова коснулась подушки.