Текст книги "«Битлз» – навсегда!"

Автор книги: Алексей Багир-заде

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Hello, Paris!

«Один из парижских салонов красоты

предлагает к весеннему сезону модель

новой прически «a la Beatles» короткие

волосы, озорная челка, завиток на виске

на уровне уха – все как у благовоспитанных

хулиганов».

«Жур де Франс»

Готовя свою команду к «вторжению» в США, Брайан Эпстайн организовал ещё одну поездку в Европу – на этот раз во Францию. Вместе со знаменитыми Трини Лопез и Сильвией Вартан «Битлз» должны были выступить на сцене парижской «Олимпии».

В Лондоне битлов провожали несколько тысяч поклонников. Когда «Битлз» прибыли в аэропорт «Ле Бурже», то их встречали в основном журналисты, число которых превышало сто человек. Поклонников же было вдвое меньше. Так что на всём протяжении пути от «Ле Бурже» до отеля «Кинг Джордж V» битлы ехали с почётным эскортом журналистов-мотоциклистов. Зато фоторепортёров в вестибюле отеля было видимо-невидимо. Один служащий, долгое время проработавший в отеле, заявил, что такого скопления народа он никогда не видел, даже по случаю приезда Брижит Бардо.

Свой первый день в Париже битлы провели за чтением почты поклонников и за прослушиванием пластинок. Только Джордж, решивший проявить себя на поприще журналистики (он обязался ежедневно сообщать о своих французских впечатлениях в «Дейли Экспресс»), отправился в город. Уже на следующий день он писал в своей колонке:

«Здесь сотни красивых девушек. Они одеваются скромно, но очень изящно, и ведут себя очень сдержанно. Я пока ещё не встретил среди них шальной, сумасбродной типа Брижит Бардо. Но я не теряю надежды. Когда смотришь на французскую девушку, она не отводит взгляда, наоборот, смело смотрит на вас и улыбается. Это просто означает, что она благодарит вас. А в остальном модная французская девушка очень напоминает любимую модную девушку в любой другой части света».

В других своих заметках Джордж красочно описывал толпы девушек, просящих автографы, заторы на улицах, в общем всё то, что уже происходило в Англии и Швеции. Однако Винсент Малчроун, репортёр «Дейли Мейл», писал совсем другое. Вот отрывок из его статьи:

«То ли Елисейские Поля были сегодня не в духе, то ли битломания, подобно вступлению Великобритании в Общий Рынок, пока ещё остается вопросом, который французы предпочитают отложить на более поздний срок, – но сегодня только три девушки попросили у них автографы. Одна из них была англичанкой».

Ну что ж, оставим на совести авторов, какая же из этих статей больше соответствует действительности, и перенесёмся на первый парижский концерт «Битлз». Вот как его описывает известный американский журналист, автор книги о «Битлз» – «Love Me Do» («Люби меня») Майкл Браун:

«Вскоре после полуночи объявили выход „Битлз“, но сразу после этого объявления на сцене почему-то появился иллюзионист. После него, наконец, вышли „Битлз“. Они выступали, как обычно, не делая никаких скидок на то, что сидевшая публика не понимала английского языка. Незадолго до них выступал американец Трини Лопез, и публика бурно аплодировала, когда тот произнес несколько слов по-французски. „Битлз“ не последовали его примеру. В разгар их выступления на сцену влез молодой человек, одетый как французский певец Джонни Холлидэй, но его схватил в охапку и унёс со сцены Мал Эванс – неуклюжий гигант, который перетаскивает аппаратуру битлов. Только когда Джон запел „Twist And Shout“ („Танцуй и веселись“) публика по-настоящему ожила. „Ещё! Ещё!“ – неслось из зала…»

Вернувшись в отель, битлы решили отметить свой парижский дебют. Каждый из четверых взял в руки кинокамеру, и они стали носиться по комнате, одновременно снимая друг друга. В разгар веселья раздался телефонный звонок. Звонил Эпстайн из Нью-Йорка: сингл с записью песни «I Want To Hold Your Hand» разошёлся в США в количестве 1,5 миллионов экземпляров и после трехнедельного пребывания в американском хит-параде вышел на первое место. Брайан ахнул – ведь это был третий случай, когда песня за столь короткое пребывание в хит-параде добралась до высшего места, и первый, когда это было сделано не американцами. Бурную радость «Битлз» описать было невозможно.

Через день после следующего концерта, где у «Битлз» трижды выходила из строя аппаратура, а Леннон произнёс единственную выученную им фразу на французском языке «Je me leve a sept heures» («Я встаю в семь часов»), газета «Франс Суар» опубликовала статью, в которой, в частности, говорилось:

«Битлз» являются простым перевоплощением послевоенных групп правонарушителей «зазу» (так называли в 40-х годах эксцентричную парижскую молодежь. – Б. – З.). Их «Йе! Йе!» – это худшее, что мы слышали за последние четыре года, а физически они ещё больше неуравновешенны, чем музыка. Возможно Англия нуждается в той встряске, которую они дали традиционно уравновешенной стране, но парижская аудитория не станет поддерживать вышедших из моды «зазу» или, как говорят англичане – «the have beens». Примерно так же писали о битлах и некоторые другие парижские газеты.

На состоявшейся через некоторое время пресс-конференции для британских журналистов у Ринго спросили, что он думает по поводу рецензий, опубликованных во французских газетах.

– Я не читаю по-французски, – ответил он.

Би-Би-Си: – Насколько важно вам преуспеть здесь?

Пол: – Нам важно преуспеть везде.

Би-Би-Си: – Французы ещё не составили своего мнения о «Битлз». Что вы думаете о них?

Джон: – О, мы любим «Битлз»! Они молодцы!

Не следует думать, что абсолютно вся французская печать была настроена к «Битлз» скептически. Например, после концерта в «Олимпии», состоявшемся 30 января 1964 года, парижская газета «Фигаро» писала: «Фантастический, необыкновенный вечер!». «Их песни просты, но ребята исполняют их необыкновенно!» – сообщала «Буденап». «Этот коллектив завоюет симпатии всего мира», – уверенно заявляла газета французских коммунистов «Юманите».

Все эти дни четвёрка продолжала получать «море» писем и телеграмм от многочисленных поклонников. Одни из них просили битлов выслать автографы, другие – написать новые песни, третьи – поскорее вернуться в Англию и т д. Было среди корреспонденции и много смешного. Например, петиция, подписанная 200 девушками, которые призывали Джона носить свои очки на сцене, Джорджа – больше говорить, Ринго – почаще петь, а Пола – не избавляться от своего акцента…

Как известно, битлам задавалось очень много вопросов, часто довольно примитивных. В своих ответах они были, как всегда, ироничны и весьма остроумны. Так, один американский репортер спросил у битлов, почему их песни насыщены словами «я», «меня», «тебя».

– Вы считаете, – задал в свою очередь вопрос Джордж, – что мы должны петь «Я хочу держать это за руку» или «Она их любит»? (намек на знаменитые песни «Битлз»).

Другой репортер поинтересовался, кто же делает битлам причёски во Франции.

– В Англии нам их тоже не делают, – отвечал Джон.

– А где возник ваш стиль причёсок?

– Ну что ж, – сказал Джордж. – Я думаю он возник в Германии.

– Расскажите, – задают вопрос двое журналистов из США, – как вы причёсываете свои волосы?

– Вы хотите сказать, как мы их не причесываем? – улыбается Джон.

– Дело было так, – вступает в разговор Джордж. – Мы выходили из одного бассейна в Ливерпуле и нам понравилось, как выглядели наши волосы в тот момент…

Пребывание в Париже подходило к концу, когда у битлов попросила интервью американская журналистка-обозревательница Шейла Грэхем. Дело в том, что «Битлз» вскоре предстояла поездка в США, и мисс Грэхем хотела посвятить им свою колонку за несколько дней до прибытия ансамбля в Соединенные Штаты. Битлы долго не появлялись в холле гостиничного номера. Всё это время мисс Грэхем занимал один из сотрудников Брайана Эпстайна. Американка показала ему копию ещё не вышедшего из печати номера журнала «Лайф», в котором на шести страницах был напечатан рассказ о «Битлз». Внезапно дверь приоткрылась и показался Джордж.

– Хелло, дорогой, – сказала мисс Грэхем, поднимаясь со стула. – Скажи-ка мне быстро, который из них ты?

«Завоевание» Америки

«…Мы завоюем симпатии американцев».

Джон Леннон (пресс-конференция,

Лондон, февраль 1964 г.)

Итак, после довольно скромного приёма во Франции, битлов ждал триумф в США. Конечно, всё было не так просто, как кажется теперь, через много лет: приехали – и всё! Успех! Нет, конечно, нет. Большую роль здесь сыграла реклама – хорошо продуманная и налаженная. Ещё за год до упомянутых событий в Америке были выпущены две пластинки, не принёсшие, однако, успеха. Но постоянное упоминание «Битлз» в европейской прессе привлекло к ним внимание таких американских колоссов массовой информации, как «Лайф», «Тайм», «Ньюсуик», «Нью-Йорк таймс», «Лос-Анджелес таймс», «Вашингтон пост» и других. Большой интерес проявили и телекомпании «Би-Би-Си» и «Си-Би-Эс». Следует сказать, что во всех сообщениях о «Битлз» речь шла не столько о музыкантах, сколько о «свежей новости» из их жизни. Конечно, Эпстайн воспользовался этой бесплатной рекламой и сумел убедить крупнейшую американскую фирму грамзаписи «Кэпитол» потратить 50 тысяч долларов на рекламную кампанию. По всем Соединённым Штатам было расклеено пять миллионов афиш, возвещавших о скором прибытии «Битлз». Все радиостанции получили по экземпляру пластинок ансамбля, выпущенных в Англии, был распространён один миллион экземпляров специальной газеты, все четыре страницы которой были посвящены «Битлз». На фотографии руководство самой «Кэпитол» было в битловских париках и со значками «Помогите рекламе „Битлз“. Даже если у кого-нибудь и существовали страхи и сомнения по поводу гастролей ливерпульцев, то они рассеялись по прибытии группы в Америку.

Истерика началась 7 февраля 1964 года, в день отлёта «Битлз» из Лондона.

«Битлз» едут в Америку! Будут выступать в Карнеги-Холле! Что их там ждёт?!» – кричали заголовки английских газет. Хотя, например, «Дейли Миррор» и выражала свои сомнения по поводу успеха турне, проводить четвёрку пришло более четырёх тысяч человек. Когда самолёт уже находился в воздухе, американская радиостанция «Ви-Эм-Си-Эй» передала в эфир первое сообщение (в дальнейшем такое начинание поддержат многие другие радиостанции):

«Сейчас 6 часов 30 минут утра по битловскому (!) времени. Они вылетели из Лондона 30 минут назад и летят сейчас над Атлантическим океаном. Курс – Нью-Йорк. Температура воздуха 32 битл (!) градуса».

Тем временем на борту самолёта в салоне первого класса сидели битлы, Брайан, жена Леннона – Синтия и несколько журналистов из Ливерпуля и Лондона. На борту лайнера находился также знаменитый сочинитель модных тогда песенок – американец Фил Спектор. Пока битлы отдыхали, смеялись, гадали, какой приём ожидает их в США, Пол был настроен пессимистически:

– В Америке всегда всё было. Зачем же мы туда суёмся? У них есть свои группы. Что мы можем дать им такого, чего у них нет?

Английская журналистка Морин Клив из газеты «Ивнинг Стандард» повернулась к Полу:

– Не волнуйся, в Америке вас ждёт грандиозный успех.

– Что вы сказали? – послышался голос Спектора.

– Я сказала, что им обеспечен колоссальный успех в Америке, – повторила англичанка.

И всё же скептиков было больше. Кто-то из сидевших рядом заметил: то, что в Англии служит верным признаком успеха, в Америке может означать совершенно противоположное.

Все сомнения, одолевавшие битлов и их команду, исчезли сразу же, как только самолёт коснулся колёсами бетонной дорожки международного нью-йоркского аэропорта имени Джона Кеннеди. Зрелище, открывшееся им, было неописуемым! Казалось, всё молодое население города собралось, чтобы встретить ливерпульцев. В глазах рябило от многоцветной гаммы одежды собравшихся. Шум двигателей прибывающих и убывающих лайнеров, вой и визг десятитысячной толпы, скандирующей «Мы хотим „Битлз“! „„Мы хотим „Битлз“!“ – всё это, слившееся в одно целое, производило неизгладимое впечатление. Кстати, каждый пассажир, прибывший вместе с ансамблем, получил от представителей фирмы „Кэпитол“ так называемый „битловский пакет“, в котором лежали: парик „а ля „Битлз“, фото с автографами ливерпульцев и значок «Я люблю «Битлз“. Рекламная кампания была запущена на полный ход! В здании аэропорта устроили пресс-конференцию для журналистов. После первых же ответов на вопросы журналистам стало ясно, что перед ними находятся не заурядные личности из шоу-бизнеса, которые теряют свой магнетизм, как только сходят со сцены или с цветных страниц журналов. Более того, привыкшие иметь дело с теми, о ком только что говорилось, журналисты сами оказались в плену у «Битлз“. Вот некоторые из многочисленных вопросов и ответов, прозвучавших на той пресс-конференции:

– Устали ли вы от битломании и от того бума, поднятого вами вокруг вас же самих?

– Нет, это прекрасно. Нам всё это нравится. Это даже здорово, – ответил Джон.

– Споёте нам что-нибудь?

– Нет! – пропели битлы все вчетвёром.

– Вы не споёте, потому что не можете петь?

– Дело не в этом, – сказал Джон. – Просто – деньги вперёд!

– Какую сумму вы рассчитываете заработать в Америке?

– От полукроны до двух долларов, – рассмеялся Джон.

– Каково ваше пожелание американской молодёжи?

– Наше пожелание… купить как можно больше наших пластинок, – ответил МакКартни.

– Стриглись ли вы когда-нибудь?

– Вчера, – сообщил Джордж Харрисон.

– Вы должны были бы посмотреть, как он выглядел позавчера, – добавил Ринго Старр.

– Чем вы объясняете свой феноменальный успех?

– Если бы мы это знали, – сказал Джон, – то сами создали бы другую группу и стали менеджерами.

– Почему вы поете по-американски, а говорите по-английски?

– Это лучше покупается, – бросил Леннон.

– Вы уже слышали о движении студентов «За уничтожение „Битлз“ в Детройте? Что вы намерены предпринять?

– Мы поднимем движение за уничтожение Детройта, – заявил Пол.

– Что вы думаете о Бетховене?

– Гениальный! – сказал Ринго, – особенно его стихи!

– Когда вы думаете бросить то, чем вы занимаетесь?

– Когда нам всё надоест. Пока нам это очень нравится. И нравилось даже до того, как мы начали зарабатывать деньги, – подвёл итог Джон.

В дальнем углу комнаты по телефону говорит журналистка:

– Они страшно остры на язык и за словом в карман не полезут, так что Америка обязательно полюбит их!..

…Не было газеты, которая не уделила бы им много места. Состоялась ещё одна невиданных масштабов пресс-конференция.

– Вы уже подобрали кого-нибудь на главную женскую роль в своём фильме?

– Хотим пригласить королеву, – ответил Джордж Харрисон, – на неё пойдут…

Теперь «Битлз» не было отбоя от американских бизнесменов, готовых заплатить любую цену, лишь бы связать их имя со своими товарами.

В Нью-Йорке битлы осмотрели все достопримечательности, обошли все клубы. Джорджу Харрисону вообще вручили ключи от самого большого городского клуба. Выступив в телевизионной передаче Эда Салливана, битлы собрали рекордную тогда аудиторию – 73 миллиона зрителей. Во время её трансляции на всей территории Соединенных Штатов не было совершено ни одного правонарушения.

Первое публичное выступление в США ожидало группу в вашингтонском «Колизеуме», где когда-то выступал и великий русский композитор Пётр Ильич Чайковский.

К визгу и хаосу битлы привыкли ещё в Англии. Но здесь их ожидало нечто новое. Например, бросание сластей и игрушек на сцену! После некоторых концертов битлам приходилось пробиваться сквозь слой безделушек, доходивший им до щиколоток.

«Это было страшно, – вспоминал Джордж, – просто ужас. Здесь, в Америке, мармелад делают не мягким, а жёстким, как пули. В каких-то газетах они (т е. поклонники. – Б. – З.) выкопали старую шутку о том, что Джон как-то пожаловался, будто я съел все его конфеты. И везде, где бы мы не появлялись, все швыряли в нас конфетами».

…Итак, уже за пять часов (!) до начала концерта первые посетители занимают свои места. Вокруг снуют продавцы значков с надписью «I Love Beatles» («Я люблю „Битлз“). Ровно в восемь часов начинается первое отделение концерта. Быстро сменяют друг друга три американские группы. Вышедшему после них на сцену певцу Томми Рою просто-напросто не дают петь. Второе отделение открывается выступлением популярной женской вокальной группы „Зе Чиффонс“. Зал не выдерживает. Больше восьми тысяч человек вскакивают со своих мест, кричат, визжат, свистят, стонут, аплодируют. Все требуют „Битлз“. И вот, когда шум достигает апогея, появляются „Битлз“, эскортируемые дюжиной полицейских, и начинают играть. В зале разрешено фотографировать, и поэтому здесь от десятков ярких фотовспышек и криков возникает „феерическая“ атмосфера разбушевавшейся грозы.

Во время антракта один из репортёров спросил у Пола МакКартни:

– Как вы можете петь, когда в зале такой шум и гам?

Пол улыбнулся:

– Когда в зале такой шум, мы, члены ансамбля, делаем маленькую паузу, а потом делаем вид, будто мы поем.

Песней «I Want To Hold Your Hand» («Я хочу держать тебя за руку») завершили этот концерт битлы. Как только стих последний аккорд, они бросили свои гитары и побежали к выходу, сопровождаемые полисменами, которые, образовав клин, окружили битлов с обеих сторон. Внезапная тишина, длившаяся лишь мгновение, сменилась оглушительным рёвом толпы, бросившейся к сцене, к счастью уже пустой.

«Битлз» у себя в артистической. Ринго в экстатическом восторге:

– Некоторые кидались всякой всячиной в пакетах, и было чертовски больно, когда этот пакет попадал в тебя, – говорил он. – Но даже если бы они разорвали меня на части, я был бы только рад. Какая публика! Для такой публики я мог бы играть всю ночь!

В комнату входит Брайан Эпстайн. Битлы поворачиваются к нему и видно, как по их лицам стекают кровавые струйки.

– Молодцы, ребята, это было здорово! – говорит он.

После этого концерта группу ждал приём в британском посольстве. Перед многочисленными журналистами «Битлз» были представлены послу и его супруге – сэру и леди Ормсби-Гор. События развивались так:

– Здравствуй, Джон, – сказал сэр Дэвид, обращаясь к Леннону.

– Я не Джон, – ответил Джон. – Я Чарли. А Джон – это вот он, – показывая на Джорджа.

– Хэлло, Джон, – говорит посол, повернувшись к Джорджу.

– Я не Джон, – отвечает Джордж, – я Фрэнк. Вот он Джон, – и указывает на Пола.

– О боже! – воскликнул посол, – я все время путаю имена. Моя супруга запоминает их гораздо лучше меня.

Довершает всё Ринго, когда, уже стоя на пороге, он обращается к расстроенному послу:

– А чем вы занимаетесь?

Когда в английских газетах появились подробные отчёты о том, что происходило на приёме, посольство выступило с опровержением. После того, как «Битлз» подтвердили, что всё было именно так, как писали газеты, в парламенте премьер-министру был задан вопрос относительно «постыдного поведения в посольстве». Касаясь посещения битлами британского посольства за границей, отметим, что оно стало первым и последним.

На следующий день после приёма в посольстве «Битлз» покинули Вашингтон, чтобы выступить с двумя концертами в нью-йоркском «Карнеги-холле». По дороге в Нью-Йорк, на всём её протяжении, стояли люди с фотографиями и плакатами «Битлз», с флагами. Они кричали, прыгали, старались хотя бы дотронуться до автомобиля, в котором находилась четвёрка. Что касается билетов на концерты, то они были проданы буквально за два часа. 6000 человек, в их числе и Нельсон Рокфеллер – король нефти, следили за выступлением «Битлз», сидя в зале, стены которого были обиты белым и красным бархатом, в том самом зале, на открытии которого дирижировал П.И. Чайковский. С верхнего яруса балкона свисает транспарант, на котором написано: «Битлз» – навсегда!» Чуть ниже – ещё один плакат: «Мы вас любим!».

После выступления фолк-группы «Брайевудз» появляются «Битлз». Как всегда, нервы у зрителей напряжены до предела. Одни плачут, другие подскакивают на своих креслах, оказавшихся весьма удобными для этого, третьи поют вместе с музыкантами…

Уже выходя из театра после концерта, одна девушка сказала своим двум подругам:

– Боже! Я никогда не испытывала ничего подобного. Какое очищение души!

В это же время одна почтенная дама в норковом манто обращается к своим спутникам:

– Ну что ж, я по крайней мере услышала их, а плохо это или хорошо, я не знаю.

Во время второго концерта нескольким девушкам пришлось оказывать медицинскую помощь. Добавим, что на концертах, где битлы играли по 25 минут, дежурили 30 специально обученных полисменов, постоянно находившихся в зале и за его кулисами, следя за безопасностью «Битлз». Итак, первые выступления «Битлз» в Нью-Йорке и Вашингтоне прошли с таким успехом, что даже Сиду Бернстайну (одному из импрессарио битловского шоу по США), как он выразился ещё перед первым концертом в «Карнеги-холле», пришлось отказать Дэвиду Найвину, Уильяму Зенкендорфу и Ширли Мак-Лейну (известные американские киноактеры), потому что у него просто не осталось ни одного лишнего билета. На вопрос, как он услышал о «Битлз», Бернстайн сказал:

«В колледже моим самым главным предметом были политические науки, поэтому вот уже лет 10 – 12 я регулярно читаю английские газеты. Когда в них стали писать про „Битлз“, я начал следить за каждым их шагом, и, как только Эпстайн подписал с ними контракт, я разузнал через своих друзей в Англии номер его телефона и позвонил ему. Я сказал, что хочу устроить им публичное выступление. Сначала он как будто бы не был в особом восторге от моего предложения, но потом мне вдруг пришла в голову мысль: а почему бы не устроить им концерт в „Карнеги-холле“? Как только я сказал ему об этом, он тут же согласился. Теперь мне оставалось только добыть для них „Карнеги-холл“. Я отправился в дирекцию этого театра. Надо сказать, что до этого они отказали даже Элвису (Пресли. – Б. – З.), а за год до этого я сам попытался протащить туда Чабби Чеккера (американский «король» твиста. – Б. – З.). Сначала они холодно отнеслись к моей идее, но мне удалось внушить им, что появление «Битлз» в «Карнеги-холл» будет способствовать международному взаимопониманию. Эти магические слова – «международное взаимопонимание» – подействовали на них, моё предложение было принято.»

…Америка продолжала бурлить. Музыкальный бум охватил миллионы её граждан. А ведь ещё совсем недавно никто здесь не мог придти в себя из-за трагической гибели любимца Америки – президента Джона Фицджералда Кеннеди. Всем нужна была встряска. И она пришла. В виде… «Битлз».

Итак, теперь, после гастролей, можно было сказать: полный триумф! Двери в Америку были открыты настежь!