Текст книги "Завоевание Туркмении. Поход в Ахал-Теке в 1880-1881 гг. С очерком военных действий в Средней Азии с 1839 по 1876 гг."

Автор книги: Алексей Куропаткин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава IV

Положение осадных работ к 1-му января 1881 года. Принятые решения в виду успехов, достигнутых текинцами. Новое распределение осадных работ. Осадные работы, исполненные с 31-го декабря по 4-е января. третья вылазка текинцев 4-го января. Поражение их. Работы 5 и 6 января. Буран. Начало минных работ. Перемирие 7-го января для уборки текинских трупов. Назначение штурма на 10-е января. Пробивание бреши. Замедление в ходе минных работ, вызвавшее отсрочку штурма на два дня. Приготовления к штурму 9, 10 и 11 января. Характер передовых осадных работ к 12 января. Распределение артиллерии. Штурм Денгиль-тепе 12-го января. Общее предложение для штурма. Задача артиллерии. Диспозиция для штурма. Действия демонстративной колонны Гайдарова. Действия правой колоны. Взрыв. Бой на обвале и на стенах. Вторжение внутрь крепости. Наступление на бугор Денгиль-тепе и овладение им. Действие левой колонны Козелкова. Бой за овладение артиллерийскою брешью. Вступление в дело резервов. Соединение внутри крепости войск всех трех колонн. Овладение всею крепостью и преследование текинцев. Атака Скобелевым отступавших текинцев конницею. Наши трофеи и потери. Потери текинцев. Занятие Асхабада. Движение отряда в пески для возвращения в оазис населения. Образование Закаспийской области. присоединение в 1884 году Мерва. Разбитие афганских войск на р. Кушке.

К 1-му января нами были достигнуты следующие результаты: вырыто траншей усиленной профили и ходов сообщения 5 верст, устроено три редута, 5 батарей. Приведены в сильное оборонительное состояние Великокняжеская позиция из трех кал и кроме того три отдельные калы. Правый фланг атаки отстоял от крепостной стены в 40 саженях, а левый – в 75. Все означенные работы, вследствие форсированного ведения их, имели следующие существенные недостатки: общая совокупность работ не представляла сильной позиции, с вполне обеспеченными флангами; узкие и глубокие траншеи не имели выходов назад; не имелось плацдармов для резервов и удобных выходов, прикрытых траверзами; ходов сообщения было недостаточно, размещение артиллерии не систематизировано. Не имелось точной мензульной съемки всем работам; лагерь не приведен в порядок.

В особенности рельефно выяснилось, что взятые у нас текинцами во время вылазок 28 и 30 декабря редуты № 2 и № 3 но своим профилям не могли представить никакого препятствия эскаладе текинцев. Оба эти редута построены при одновременной отрывке наружного и внутреннего рвов. Толстота бруствера рассчитывалась только против ружейных пуль всего в 6'. Сообразно тому и рвы получились ничтожные. Так наружные рвы, при ширине в 10', имели всего до 4 футов глубины.

Ночная оборона редутов такой профили и нескольких верст траншей против бросавшихся на нас ночью с бешеною храбростью текинцев, очевидно, была не под силу нашему отряду.

Если бы в этих редутах войска имели вместо валов закрытием простую глинобитную стенку, не пробиваемую пулями, высотою от 1 1/2 до 2 сажен, то она вполне обеспечивала бы наши роты и орудия от эскалады. Таким образом, при подобном противнике, как текинцы, храбром и многочисленном, но лишенном артиллерии, лучшими опорными пунктами являлись не редуты европейской полевой профили, а калы со стенками, для эскалады которых требуются штурмовые лестницы. Поэтому, не смотря на наибольшую близость к крепости, самою безопасною от атаки открытою силою позициею, бесспорно, была позиция Великокняжеская, с ее тремя калами.

Приведете в порядок всех произведенных работ требовало неделю времени и приостановку в движении вперед, т. е. требовало замедления осады на 7 дней. Такая отсрочка штурма Денгиль-тепе не могла быть принята. Слухи об успехах текинцев, взявших у нас два орудия и знамя, раздутые до размера серьезных побед, проникли в тыл и сильно волновали туркмен племени иомудов.

В наш лагерь проникли достоверные слухи, что иомуды приготовились к поголовному восстанию и ждут только удобного случая, чтобы всеми своими силами обрушиться на наш тыл.

После бывших совещаний у начальника отряда 31-го декабря и 1-го января, генерал Скобелев решил не приостанавливать ни на минуту продвижения вперед осадных работ и 1-го января в 6 1/2 часов вечера писал:

«Все мнения, клонящиеся к отсрочке осады, я отвергаю, и все действия, который могут отклонить приближение штурма, я не допускаю. Вперед, вперед и вперед! С нами Бог!.. Никакой литературы, в бой!..»

Давая указания начальнику военных сообщений, Скобелев писал:

«Осада ни в каком случае не будет снята; штурмы будут повторяться до последней крайности. Отступления же из под Геок-тепе ни в каком случае не будет».

Начавшиеся в лагере толки о невозможности продолжать с наличными силами осаду, о необходимости выждать подкрепления. с Кавказа, о том, что осада крепости, когда осаждающий во много раз слабее осажденного, противна теории – все эти толки были самым энергичным образом прекращены.

Один из штаб-офицеров отряда, позволивши себе высказывать сомнения в правильности принятых решений и считавший необходимою приостановку осады, был выслан в тыл. В эти тяжелые дни генерал Скобелев нашел в начальнике штаба отряда генерал-майоре Гродекове и полковнике Козелкове неутомимых, храбрых и решительных помощников. Девиз Скобелева: вперед и вперед! сделался девизом Гродекова и Козелкова. Куда бы они ни появлялись, неизменно произносились эти слова. Решимость начальника, поддержанная главными его помощниками, быстро сообщилась войскам. Все поняли, что только в движение вперед и есть спасение, что отступления не будет и что в той обстановке, в какой находился отряд наш, другого выбора, как победа или смерть, не было.

Чтобы иметь возможность продолжать движение осадных работ вперед, с теми силами, которыми мы располагали, необходимо было сократить фронт атаки, а все средства для ведения дальнейших подступов к степе сосредоточить на Великокняжеской позиции. Позиция эта вместе с редутом № 2-й и мортирною батареею, должна была составить центр осады. Кроме движения вперед траншейными и сапными работами, предписано было приступить к минным работам из калы Охотничьей.

В командование начальника центра осады полковника Куропаткина назначено 12 рот пехоты, 1/2 роты сапер, сотня спешенных казаков, 6 орудий, 2 картечницы, 10 мортир, ракетная команда, команда с динамитом и пироксилином. Прочие осадные работы правого фланга с калами Ольгинской, Правофланговой составили правый фланг осады и вверены командовании полковника Навроцкого, в распоряжение которого назначены 6 рот пехоты.

На левом фланге осады ведение дальнейших подступов вперед прекращено. Редут № 3-й решено довести до сильной профили и вооружить дальнобойною артиллериею, а близ редута № 3-й и осадной батареи № 2-й – устроить плацдарм на три роты и 4 орудия.

В командовании начальника левого фланга осады полковника Козелкова оставлены 8 рот.

Для того чтобы уменьшить площадь, занимаемую отрядом, и тем облегчить оборону осадных работ и лагеря, лагерь перенесен еще раз вперед и примкнут вплоть к 1-й параллели, т. е. расположен всего в 280 саженях от крепостной стены. Для облегчения обороны, лагерь поставлен чрезвычайно тесно. Чтобы укрыть людей от пуль, приказано углубить кибитки и юламейки в землю и обсыпать их снаружи валиками.

В виду близости лагеря к крепости, стрелкам в передовых траншеях приказано не допускать безнаказанного обстреливания внутренности лагеря текинцами. Но не смотря на эту меру, в лагере ежедневно были потери, в особенности чувствительные в лошадях.

В лагере сосредоточен под личным начальством генерала Скобелева общий резерв в составе 17 рот, 30 орудий и всей кавалерии.

Имея в руках такой, относительно сильный резерв, генерал Скобелев уверенно надеялся поправить всякую частую неудачу войск, расположенных в центре или на флангах.

Начальнику инженеров, в распоряжение которого были даны саперная рота и рота железнодорожного батальона, приказано озаботиться энергичным приготовлением туров, фашин, мешков, штурмовых лестниц.

Наконец, начальнику кавалерии указано придать кавалерийскому охранению в темные ночи возможно энергичный характер. Поэтому, с наступлением сумерек, кругом нашего расположения стали всю ночь ходить офицерские патрули. Один из них держал непрерывную связь калы Главной с калой Правофланговой. Другой – калы Опорной с редутом № 3-й и далее вдоль ручья Опорного. Местность перед передовыми траншеями освещалась лампою Шнаковского-Табулевича и ракетами.

С 31-го декабря по 4-е января наши осадные работы из центра значительно подвинулись вперед, а уже исполненные получили более законченный вид. В траншеях, за 10 дней осады, установилась своеобразная боевая жизнь. По главным из них, служившим ходами сообщения, шло почти непрерывное передвижение команд и одиночных людей. Чем ближе к крепости, тем тише становились траншеи. На передовых позициях перед калами шеренги наших солдат, тесно прижавшись к брустверу и положив ружья в бойницы из мешков, ящиков. Сторожили текинцев и обменивались с ними довольно частыми выстрелами. Пули свистали в разных направлениях и уносили жертвы. В передовых траншеях поражения получались по преимуществу тяжелые: в голову или вообще в верхнюю часть тела.

В задних траншеях и внутри кал, хозяйственный забота брали верх над боевыми; местами в брустверах были проделаны ниши, в которых готовилась пища и грелась вода для чая.

Два перевязочных пункта помещались в заворотах траншей, а третий в кале Главной.

Наиболее важною из исполненных работ, в течении первых чисел января, было занятие и укрепление плотины на левом фланге Охотничьей калы и постройка в ночь на 4-е января Ширванского редута, между Охотничьего калою и крепостною стеною (план № 3). Обращенный к стене фас редута был удален от нее всего в 25 сажен. Минный спуск из Охотничьей калы сделан 1 1/2 сажени и из него вышли галереею, но при самом начале работы галерею залило водою и она обвалилась; тогда решено было начало минных работ перенести вперед в редут Ширванский.

К рассвету 4-го января Ширванский редут, заложенный на месте загона для скота, при помощи туров и порожних зарядных ящиков, был приведешь в довольно сильное оборонительное положение и кроме того к нему устроено крытое сообщение с Охотничьего калою. Заложение Ширванского редута стоило нам убитыми и ранеными 17 человек, в том числе одного офицера. Выпущено патронов 24,000, снарядов 203.

За то же время, на левом фланге осады, ров Ставропольского редута уширен до 12 футов, углублен до 5 футов, перед углами, обращенными к неприятелю, вырыты в три ряда волчьи ямы, а с южного фаса редута выведен в овраг бруствер в 40 сажен длины, образовавший тыльный фас Ставропольского плацдарма.

В ночь на 4-е января траншея, соединявшая Ставропольский редут с ручьем, была переделана в горизонтную батарею на 16 орудий.

На рассвете 4-го января в крепости была полная тишина. Утром движение в ней было слабое; стрельба со стен вялая. С башни Охотничьей калы изредка были видны женщины, выходившая из кибиток, да несколько человек собирали пули, упавшие на внутреннюю площадь крепости. Под вечер с наблюдательных станций стали получаться сведения, что текинцы спускаются в большом числе в крепостной ров и слышны команды начальников, распределяющих текинских воинов для нападения. Донесения эти тотчас же сообщены всем войскам, которые и приготовились к встрече нападения.

Действительно, вечером около 7 часов, текинцы произвели третью вылазку, на которую возлагали большие надежды. Около 6–8,000 человек приняли участие в ней. Текинцы стремительно напали на левый фланг осадных работ и на вновь укрепленную нами позицию впереди Великокняжеских кал. Главный удар текинцев обратился на расположенную на левом фланге 3-й параллели (за Великокняжеским ручьем), мортирную батарею и прикрывавшие ее траншеи. 3-й батальон 74-го Ставропольского полка, занимавший эти траншеи, встретил текинцев выдержанными залпами, стоя за траншеями. Текинцы, подбежав к траншеям под сильным ружейным огнем, должны были подняться на вал, спуститься в траншейный ров и затем карабкаться из него на верх. Когда, не смотря на огонь и эти препятствия, часть текинцев все-таки пробралась за траншеи, наши ударили на них в штыки. Открытый убийственный огонь во фланг текинцам со Ставропольского редута и с 16-ти-орудийной батареи, вместе с подоспевшими к месту боя резервами, довершили поражение текинцев на левом фланге и они отступили, оставив массу трупов. Не смотря на такой погром, текинцы все-таки успели утащить в крепость один ракетный станок, с вдетою в него ракетою.

Нападение в центре осады на Ширванский редут и плотину тоже было отбито с полным успехом. Первоначально текинцы прорвались через плотину и потеснили занимавшую ее роту, но подоспевшим резервом были быстро переколоты и опрокинуты обратно за плотину.

Бросившиеся на Ширванский редут текинцы доходили вплоть до бруствера и хватались руками за штыки наших ружей, положенных в бойницы, но дружными залпами стрелков и казаков Туркестанского отряда были тоже отбиты.

Мы потеряли за эту вылазку убитыми 1 офицера, 10 нижних чинов, ранеными 3 офицеров и 65 нижних чинов. Всего 79 человек. Патронов выпущено 66,000, снарядов 625, ракет 12.

Потерн неприятеля оказались весьма велики. В редкой кибитке не оплакивали родных или родственников.

На наших позициях, только на левом фланге, насчитано свыше 300 текинских трупов. Вера в успех вылазок была потеряна, и с этого дня вся надежда защитников крепости возложена лишь на рукопашный бой внутри крепости. Вообще с 1-го января энергия неприятеля стала ослабевать. Перебежчик из персиян (из текинцев за всю осаду мы не имели ни одного перебежчика) показал, что у текинцев запас продовольствия оставался еще на 1–1 1/2 месяца, но что они нуждаются в мясе, топливе и весьма редко получают горячую пищу. Потери большие, по преимуществу от артиллерийского огня. В крепости много раненых. Сопротивляться хотят до конца и из крепости с начала осады ушли только одиночные люди. Ходьба по крепости днем запрещена. Гарнизон и семейства помещаются в ямах. Ночью текинцы не спят, ожидая штурма.

Немедленно после отбития вылазки 4-го января, возобновились осадные работы. В центре осады Ширванский редут был связан с плотиною опальною траншеею, протяжением 29 сажен. Эта траншея первый раз работалось перекидною сапою. Головы сап вышли одновременно с плотины и с редута и перед рассветом выведенные траншеи были соединены между собою летучею сапою.

Вечером 5-го января около 5 часов пополудни с наблюдательных постов замечено было, что текинцы собираются в наружном крепостном рве и за траверзами. С наступлением темноты, в ожидании нападения, войска на передовой позиции, не спавшие уже несколько ночей, были в весьма возбужденном состоянии. На послышавшиеся со стороны текинцев крики, у нас в траншеях началась учащенная ружейная стрельба, в некоторых ротах даже беспорядочная. Текинцы однако на этот раз ограничились неистовыми криками из крепости и из рва и усиленною стрельбою.

В этот вечер нам принесли особую пользу пускаемые с Охотничьей калы в крепость боевые ракеты. Они прекрасно освещали местность впереди наших позиций и тем не давали текинцам возможности незаметно подкрадываться к нашим траншеям. В этот же вечер сделана весьма удачная проба освещения впереди лежащей местности с различных пунктов гелиографным фонарем (лампа Шпаковскаго).

Ночью, когда неприятель успокоился и отступил в крепость. вызвавшийся охотником сотник Уральского казачьего войска Кунаковский, с тремя нижними чинами, измерил благополучно расстояние до рва крепости, которое определилось в 29 сажень. Ров оказался сухой, шириной 7 аршин и глубиною против Ширванского редута всего 2 аршина.

В ту же ночь две команды сапер, по 8 человек каждая, начали наступление из овальной траншеи параллельными перекидными сапами, в расстоянии 7 сажен одна от другой. К часу пополудни перекидные сапы продвинулись вперед на 8 сажен и соединились между собою поперечною траншеею. Успех работы около 4-х футов в час. Сапа велась траншеею в 4 фута глубины и около 2 1/2 футов ширины по дну. Вслед затем из оконечности соединительной траншеи, перекидные сапы двинуты вперед в том же направлении. Работы производились на таком близком расстоянии от крепостной стены, что текинцы стали бросать по голове сапы камин и куски сухой глины.

С нашей стороны саперы отвечали, за неимением ручных гранат, фунтовыми патронами с динамитом, с привязанными к ним камнями и прирощенным фитилем Бикфорда.

В шестом часу вечера 6-го января все работы пришлось прекратить. Сильный северо-восточный ветер дул с страшного силою. Небо заволокло тучами, наступила полпая темнота. Ветер крутил и разносил насыпную землю брустверов и густою пылью колотил в глаза. Весь отряд стоял на ногах и ждал нападения. Из крепости доносились громкие крики и команды. Нападения, однако, не последовало и, как оказалось впоследствии, текинцы сами ждали нашего штурма.

Сапые работы с прекращением бури, в 10 часов вечера, возобновились. На средине соединительной траншеи сделали спуск в сажень ширины и глубины и со дна его, по взятому заранее направлению, на точку, замеченную на крепостной стене, команда минеров начала минную галерею высотою в 4 фута и шириною в 3 1/2 фута, Грунт оказался очень удобный и галерея держалась хорошо без обшивки. В ту же ночь овраг впереди Охотничьей калы обращен в ложемент для помещения резерва с несколькими ступенями вперед для выхода широким фронтом.

7-го января утром, по приказанию генерала Скобелева, начались переговоры о перемирии для уборки трупов текинцев, лежавших в большом числе перед нашими траншеями и между ними. С началом переговоров как с нашей, так и с неприятельской стороны люди стали постепенно высовываться из-за своих прикрытий и вскоре по всей крепостной стене наши войска, влезшие на бруствер, увидели непрерывную линию голов наших противников в их типичных бараньих шапках и торчавшие из-за стен концы винтовок, охотничьих двустволок, мултуков с треногами, пик и просто палок с насаженными на них русскими штыками.

К первому нашему заявлению выслать из крепости рабочих для уборки и погребения трупов, текинцы отнеслись подозрительно, предполагая с нашей стороны какой-либо коварный умысел. Только после несколько раз повторенных приглашений и когда наши солдаты стали оттаскивать трупы к крепости, текинцы вышли из-за стен и стали принимать некоторых своих убитых. В результате трупы, лежавшие перед Великокняжескою позициею, были все убраны, но масса трупов, лежавших на нашем левом фланге, протащенных нашими войсками к стене и сложенных в несколько больших куч, не были взяты текинцами в крепость и только в последующие ночи похоронены ими. Во время перемирия текинцам было сделано предложение отправить из крепости в пески свои семейства, чтобы уберечь их от нашего огня. На это текинцы весьма гордо ответили, что жены их и дети не страдают, что они хорошо прикрыты в землянках и что прежде, чем мы, русские, доберемся до них, мы должны будем пройти через оружие и трупы их, текинцев.

Между тем в крепости, в кибитке Махмут-кули-хана, собрался совет. Многие склонялись в сторону из явления покорности, но Тыкма-сардар ответил, что теперь уже поздно об этом говорить. Собравшаяся у кибитки, где происходил совет, толпа молодежи, услыхав голоса о покорности, с обнаженными шашками ворвалась в заседание и объявила, что она не допустит никаких переговоров о мире. Тогда маслагат (совет) приказал кричать со стен, что текинский народ никаких переговоров с русскими вести не намерен, почему русские и приглашаются скрываться в траншеи, так как будет открыт огонь.

Наши и текинцы заняли свои обычные посты, а неприятелю предложено было первому открыть огонь. В 2 часа пополудни раздался первый текинский выстрел и перестрелка пошла по прежнему.

7-го января с наблюдательной станции, устроенной в верхнем этаже Охотничьей башни, составлен (и затем отлитографирован) план внутреннего пространства крепости, с приблизительным вычислением числа кибиток и гарнизона.

Внутри крепости, на пространстве где чаще падали наши бомбы с мортирной батареи, были сняты кибитки. Часть защитников крепости перешла в ров северного фаса крепости.

Вечером 7-го января обе сапы выдвинулись вперед на 7 сажен и соединились поперечною траншеею.

Для помещения караула, прикрывающего минный спуск, от соединительной траншеи сделаны в обе стороны завороты и ночью часть сапных траншей от первой соединительной траншеи до второй, обращены в редут, названный Саперным.

Позади второй соединительной траншеи, составлявшей передовой фас редута, устроен бруствер из пустых ящиков, наполненных землею, для образования двухъярусной обороны минного спуска. Новый редут занят днем 30-ю отборными стрелками, не дозволявшими текинцам показываться из-за стен.

При ведении минной галереи не встречено грунтовых вод и каких-либо технических затруднений. В голове постоянно работала смена по 3 человека. Земля передавалась в мешках цепью рабочих, сидевших вдоль галереи. При спуске установлен вентилятор Дипендаля. Химических средств для освежения воздуха не имелось. Успех работы сначала доходил до 3 1/2 футов в час.

В течении 4-го, 5-го и 6-го января на левом фланге осады батарея № 3-й обращена в редут и на оконечности 2-й параллели выстроена брешь-батарея на четыре 4-х – фунтовых орудия, отстоявшая от угла крепости на 200 сажен.

7-го и 8-го января брешь-батарея усилена еще четырьмя 4-х – фунтовыми и 4-мя 9-ти-фунтовыми орудиями и таким образом имела 12 орудий.

При устройств этой батареи, участок траншей по расчету 2 сажен на каждое орудие уширен до 12 футов, а земля бросалась назад для образования бруствера. Амбразуры, для прикрытия прислуги от пуль, обделывались провиантскими мешками, фашинами и плетнями.

Начальник инженеров, основываясь на успехе минных работ в первые дни открытия их, донес командующему войсками, что минные работы будут окончены 9-го января в полдень. Вследствие этого генерал Скобелев приказал начать пробивание бреши 8-го числа, в 8 часов утра, и начал делать все распоряжения к штурму крепости на 10-е января.

Утром 8-го января орудия брешь-батареи стали разбивать стену в 30 саженях от юго-западного угла крепости. Стрельба оказалась довольно действительною. После двухчасовой канонады обвалился парапет на 10 сажен длины и наружная глинобитная оболочка и образовался обвал, хотя и весьма крутой. Из-за обвала виднелись верхушки кибиток, стоявших внутри крепости. Ночью текинцы, не смотря на ружейный огонь наш, поправили степу и парапет, частью при помощи плетневых корзин, наполненных землею.

Утром 9-го января произошел обвал в минной галерее, когда она проходила под бруствером саперпого редута, не подпертый ничем потолок галереи, имея до горизонта 9 футов материка и 6 футов насыпной земли, не выдержал этой тяжести и обвалился на протяжении 3-х погонных сажен. Земля осела не сразу, так что сидевшие вдоль галереи люди успели отползти. Образовавшеюся отдушиною сейчас же воспользовались, уширили ее и соединили с головными участками.

В 12 часов пополудни 9-го января сломался вентилятор и работа остановилась на 6 часов, но и после починки приток воздуха был мал. Работа сделалась затруднительна; люди обливались потом и работали почти до потери сознания. Скобелев, для поощрения минеров, обещал им при успехе 3,000 рублей и 4 креста на 30 человек. Тем не менее вместо 3 1/2 футов в час, успех работы пришлось положить только в 2 и даже 1 1/2 фута, а вместе с тем отложить штурм до 12-го января. Вследствие сего пробитие бреши приостановлено. Минные работы приказано вести безостановочно и вместе с ними продолжать продвигаться вперед и перекидною сапою, которые своею головою должна дойти до неприятельского рва с тем, чтобы, в случае неудачи взрыва, штурмовать стену по лестницам.

Все дальнейшие осадные работы 9-го, 10-го и 11-го января состояли в приготовлениях к предстоящему штурму.

Для размещения штурмовых колонн устроено 5 резервных ложементов: два за плотиною и три за левым флангом, каждый длиною 10 сажен.

На плотине насыпано 4 барбета на три горных орудия и одну картечницу для стрельбы но минному обвалу. На крайнем левом фланге полупараллели устроена батарея № 7-й, вооруженная 7-ю мортирами.

В разных местах устроены спуски и проходы для свободного выхода и передвижения широким фронтом штурмовых колонн.

Определив день штурма, генерал Скобелев решился еще более ослабить гарнизоны этапных пунктов в тылу. Он не боялся далее потерять некоторые из этих пунктов, ибо при успехе сообщение было бы быстро восстановлено. 9-го вечером, для участия в штурме прибыли с тыла 4 роты пехоты; прибыль также 45-й артиллерийский парк и доставлено 124 тура и 386 фашин.

Наши наблюдательные посты доставляли весьма точные донесения о всем, что происходило в крепости. Им слышно было, как начальники приглашали держаться крепко, так как на днях ожидалось, по их словам, 10,000 подкрепления из Мерва. Ночью вблизи восточного фронта слышались крики и брань вследствие того, что текинцы отказывались выходить и ударить на русских.

Ежедневно производился счет выбывающих за день из крепости людей и животных. С 4-го января, после неудачной вылазки, общее число выходивших из крепости несколько превышало возвращавшихся в нее. Так, например, в течении дня 10-го января сосчитано: Прибыло в крепость людей – 224, верблюдов – 11; Убыло людей – 276, верблюдов – 196.

С наступлением сумерек текинцы сильно занимали на случай штурма ночью южную и восточную стены и укрепление у Мельничной калы.

В ночь перед штурмом генерал Скобелев, желая облегчить пробитие бреши артиллерийским огнем, вызвал охотников устроить подрывные мины в крепостной стен. Вызвалось два офицера и 30 нижних чипов. Пользуясь темною, дождливою погодою и оставлением текинцами рва, наши смельчаки пробрались в ров и в течении часа времени заложили 4 каморы, тихо работая в отсыревшей подошве стены. По окончании работы фитили были зажжены и охотники отбежали в третью параллель. Последовал сильный взрыв, встреченный передовыми войсками криками «ура». Текинцы всполошились и открыли усиленную стрельбу. К сожалению, к утру оказалось, что взрыв, обсыпав нижнею часть стены, не произвел, вследствие толстоты, сколько-нибудь заметного полезного действия.

К полуночи с 10-го на 11-е число минная галерея уже подошла под ров в двух саженях ниже горизонта. Люди работали со всею осторожностью, имея револьверы на готовь. К утру 11-го уже были выведены три боевых рукава и преступлено к заряжанию их 72 пудами пороха, а в ночь на 12-е января произведена забивка минных камор. Всеми осадными работами центра с 31 декабря руководил с большого энергиею и знанием дела инженер-капитан Маслов, заменивший смертельно раненого подполковника Яблочкова. На поверхности земли сапы продвигались вперед тоже безостановочно и в 5 саженях от рва соединены эполементом, которому при помощи туров придана хорошая оборона. Он занят взводом пехоты. Из эполемента пробили отдушину. в галерее, замаскировав ее турами, и кроме того, пошли блиндированною сапою в ров. Работы эти производились ночью под прикрытием секретов, помещенных в самом неприятельском рву.

В последние дни осады наша позиция в Великокняжеских калах и впереди их получила весьма своеобразный боевой вид.

Две сапы медленно, но безостановочно ползут к крепостному рву. В каждой из них находится бессменно по одному офицеру и небольшие смены сапер. Передний сапер, стоя на коленях, подрывает впереди себя нишу, которая постепенно обваливается; другие саперы отгребают землю и перебрасывают ее на бруствер. Из сапы легко разобрать отдельные фразы, которыми перекликаются текинцы, и ругательства, посылаемые русским.

Стена так высока, что с нее для выстрела по сапе надо сильно высунуться, что не проходить безнаказанно текинцам, так как наши стрелки сторожат с ружьями наготове текинцев сторожащих в свою очередь, не высунется ли кто из наших. Смельчаки или беспечные находятся в течении дня с той и другой стороны и вызывают на себя по нескольку дружных выстрелов. Две сапы непосредственно прикрывались так называемою головною саперного траншеею, в которой находился в непрерывной готовности стрелять и ударить в штыки взвод пехоты с отборным офицером.

Далее назад, в саперном редуте, помещалась, тоже в полной боевой готовности, рота пехоты. Этот редут двумя ходами, перерезанными несколькими траверзами, связывался с Овальною траншеею, которая, в свою очередь, соединяла Ширванский редут с плотиною.

Из Овальной траншеи не пускали вперед лишних людей, чтобы избежать тесноты и потерь. На этих передовых работах замечалась особая серьезность и молчаливость. По ходам сообщения к передовой траншее и сапам часто двигались смены рабочих, несли инструменты, уносили иногда раненого или убитого. Солдаты даже переговаривались между собою большей частью шепотом. Масса туров, ящиков, мешков, фашин, образовали закрытия от фронтального, флангового и тыльного огня.

Начавшие падать пули или ранение кого-либо указывали на необходимость подложить в том или другом месте еще ящик, наполненный землею.

Затем к передовой позиции относились также Ширванский редут, занятый ротою пехоты и 50-ю спешенными казаками, и плотина, занятая одною ротою.

Таким образом передовые работы центра осады занимались ежедневно 4-мя ротами и 50-ю казаками.

В кале Охотничьей и Туркестанской уже господствовало полное спокойствие и уверенность в безопасности. Внутри кал помещались на постоянном жительстве рота охотников и рота туркестанцев. Люди этих рот, если не были на дежурстве, раздевались и спали, ходили без оружия. Тут же варилась им пища. Часовые стояли только у входов и выходов из кал. Внутри этих кал, благодаря высоким окружающим их стенам, не смотря на близость крепостной стены (Охотничья кала отстояла от крепостной стены всего на 60 сажен.), действительно было безопаснее чем где-либо: пули не могли пробить стен, а штурм кал возможен был только по лестницам, на что текинцы не решились бы. На башне в одном из углов Охотничьей калы непрерывно работал наш главный наблюдательный пост из нескольких офицеров, вольноопределяющихся и казаков. Сквозь маленькое окопце, сделанное из мешков с землею и сильно обстреливаемое текинцами, следилось каждое движение в крепости. Несколько человек на этом посту выбыли из строя убитыми и тяжело ранеными в голову.

Кала Главная, находящаяся менее чем в 100 саженях от крепостной стены, казалась с передовых наших работ совсем в тылу. Туда приходили отдыхать, узнать новости. В кале Главной, разделенной на несколько двориков, помещались начальник центра осады со штабом, дежурная рота резерва, перевязочный пункт.