Текст книги "Портрет с девятью неизвестными"

Автор книги: Алексей Небоходов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 7

Большие часы в вестибюле пробили восемь, и их глухой звук эхом отразился от стен, подчёркивая гнетущую тишину, окутывавшую «Ля Вертиж». Лучи солнца пробивались сквозь тяжелые бархатные шторы. Их слабый свет лениво скользил по старинному паркету, подчеркивая следы времени. Отель, словно застывший в ожидании, дышал размеренно, насыщенный запахом пчелиного воска, старой древесины и едва уловимым ароматом пыли, который всегда витает в местах, хранящих многолетние тайны.

Катрин спустилась первой. Её шаги были мягкими, но уверенными, а взгляд – сосредоточенным, как у человека, который знает, что утро принесёт что-то новое. Она остановилась у одной из массивных колонн, слегка коснувшись её поверхности. Под пальцами ощущалась прохлада камня, гладкого и неподвижного, как само время в этих стенах.

Её внимание вновь привлекла картина маркиза де Сада. Холст выглядел иначе, чем вчера: фигуры вокруг маркиза стали ещё более чёткими, их очертания начали проявляться с пугающей ясностью. Катрин задержала дыхание, сощурила глаза, пытаясь найти в этих деталях ответы на вопросы, которые не решалась задать.

– Она изменилась, не так ли?

Голос профессора Ренара прозвучал неожиданно, но не испугал её. Он подошёл к ней, и его шаги были едва слышны на ковре. Ренар выглядел собранным, но в его глазах читалась тревога.

– Или это только кажется? – спросила она, не отводя взгляда от картины.

Ренар кивнул.

– Не кажется, – сказал он тихо. – Картина живёт. Это становится всё более очевидным.

Катрин обернулась к нему, её лицо выражало смесь удивления и страха.

– Но как? – спросила она.

Ренар чуть наклонил голову, его взгляд снова обратился к полотну.

– Такие артефакты всегда связаны с сильной энергией, – начал он, словно продолжая размышлять вслух. – Возможно, смерть Антуана и тех, кто был до него, стали… катализатором.

Катрин нахмурилась, её руки невольно скрестились на груди.

– Вы думаете, это место питается нашими жизнями? – её голос.

Ренар задержал взгляд на ней и посерьезнел.

– Не место, Катрин. Картина, – сказал он. – Она не просто объект. Это инструмент.

Их разговор прервал глухой звук шагов. Пьер Моро вошёл в вестибюль, его лицо, как всегда, было непроницаемым. Он остановился у камина, бросив короткий взгляд на картину.

– Вы опять о ней, – сказал он, его голос был ровным, но с едва уловимой усталостью.

Катрин повернулась к нему, её глаза блеснули.

– Пьер, вы знали, что она изменится? – спросила она.

– Я не могу знать то, что не могу объяснить, – отрезал он, но его взгляд задержался на картине чуть дольше обычного.

Ренар внимательно наблюдал за ним, но не стал вмешиваться.

– Это место, как и картина, живёт своей жизнью, – наконец сказал Пьер. – И иногда мне кажется, что оно знает нас лучше, чем мы сами.

Эти слова повисли в воздухе, как предостережение. Катрин сжала руки сильнее, её взгляд был устремлён на картину, которая, казалось, смотрела в ответ.

– Если это так, – тихо произнесла она, – то что нам делать?

Пьер пожал плечами, его лицо оставалось спокойным.

– Ждать, – ответил он. – И надеяться, что мы не узнаем ответа слишком поздно.

Ренар и Катрин стояли, словно застывшие, на фоне мрачного полотна с изображением маркиза де Сада. Картине сама дышала и жила своей жизнью. Фигура Антуана на холсте, отчётливо прорисованная, словно наблюдала за ними с тихим укором.

– Нам нужно понять, что стоит за этим, – негромко сказал Ренар, нарушая тишину. Его голос прозвучал глухо, как будто был частью атмосферы этого места.

– Где же искать ответ? – с лёгким сарказмом отозвалась Катрин, не в силах скрыть тревогу. – Здесь, перед этой картиной, или в пустых коридорах?

Ренар чуть нахмурился, уставившись в пустоту.

– Библиотека, – сказал он, наконец. – Там могут быть записи. Старые каталоги, документы. Возможно, что-то из истории отеля поможет нам понять, что происходит.

Катрин посмотрела на него с сомнением, но быстро посерьезнела.

– Хорошо. Это лучше, чем стоять здесь, – ответила она.

В библиотеке «Ля Вертиж» царила зловещая тишина, нарушаемая лишь их шагами. Тёмные деревянные полки поднимались до самого потолка, а тяжёлые шторы наполовину закрывали окна, лишь слегка пропуская свет зимнего утра. Катрин закрыла за собой дверь, и помещение стало ещё более изолированным от внешнего мира.

Ренар подошёл к центральному столу. Его взгляд задержался на массивной книге в кожаном переплёте, лежащей под стеклом.

– Вот то, что нам нужно, – произнёс он. – Но витрина заперта. Кто-то из персонала должен знать, где ключ.

Катрин осмотрелась, её взгляд задержался на портрете неизвестного человека, висевшем у входа. Его глаза, написанные с пугающей точностью, словно следили за каждым её движением.

– Интересно, насколько владелец отеля готов делиться своими тайнами, – сказала она с лёгкой насмешкой.

– Вопрос в том, знает ли он их сам, – заметил Ренар.

Он отошёл от витрины и медленно прошёл вдоль полок, его пальцы скользили по корешкам книг, оставляя невидимые следы в пыли.

– Здесь слишком много пространства для молчания, – задумчиво сказал он, разговаривая с собой.

Катрин не ответила. Её внимание привлекла книга, стоявшая немного в стороне от других. Она протянула руку, чтобы достать её, и с трудом вытащила массивный том. Обложка была потёртой, а название почти исчезло.

– Это что-то вроде каталога? – спросила она, перелистывая первые страницы.

Ренар подошёл ближе и заглянул через её плечо.

– Это похоже на реестр имущества отеля, – сказал он. – Возможно, тут есть что-то о картине.

Катрин медленно листала страницы, её взгляд пробегал по старым записям. Бумага пожелтела и стала хрупкой, но текст оставался читаемым.

– Здесь есть что-то о холсте, – сказала она, её голос слегка дрогнул. – «Приобретено в 1879 году. Автор неизвестен. Предположительно, XVII век. Тема: потусторонние силы».

Ренар нахмурился и пальцы его сжались на краю стола.

– Это слишком поверхностно. Нам нужны детали. Кто привёз её сюда, зачем?

Катрин продолжила читать, но записи внезапно оборвались. Остальная часть страницы была вырвана. Она подняла взгляд на Ренара:

– Как удобно, – сухо заметила она.

Ренар выпрямился, его глаза загорелись:

– Это не случайность. Тот, кто удалил эти страницы, знал, что делает.

Катрин отложила книгу в сторону.

– Значит, кто-то здесь больше знает о картине, чем мы.

– Кто? – Ренар встретил её взгляд, его лицо стало суровым.

– Может быть, Пьер, – предположила Катрин. – Или кто-то из персонала.

Ренар кивнул, но ничего не сказал. Он подошёл к другой полке, где стояли книги на тему символизма. Его пальцы скользнули по переплётам, пока он не остановился на одном из томов.

– Если это ритуал, – начал он, открывая книгу, – то его суть должна быть описана где-то в подобных работах.

Катрин пересекла комнату и остановилась напротив.

– И вы считаете, что ритуал уже начался? – спросила она.

– У вас есть другое объяснение тому, что здесь происходит? – громко спросил Ренар.

Катрин ничего не ответила. Она снова посмотрела на витрину, где лежала массивная книга, и в её голове мелькнула мысль: сколько ещё секретов скрывает этот отель?

Катрин присела на край массивного стола в центре библиотеки и коснулась потёртой деревянной поверхности, будто искала в текстуре подсказки. Ренар стоял у полки, медленно перебирая книги. Его интуиция подсказывала, что ответы скрыты где-то здесь. Библиотека была пропитана запахом пыли и старой бумаги, тишина казалась такой плотной, что казалось, её можно ощутить.

– Мы движемся вслепую, – наконец сказала Катрин, нарушая молчание. – Мы говорим о картине, о том, что она делает, но всё это – догадки. У нас нет ни единого факта, чтобы понять её природу.

Ренар сосредоточенно оглянулся. В руках он держал старую книгу, переплетённую в тёмную кожу.

– Вопрос не в природе картины, – начал он, подойдя ближе к столу. – А в том, что она могла оставить за собой.

– О чём вы? – Катрин подняла на него недоуменный взгляд.

Ренар аккуратно положил книгу на стол и открыл её. Страницы пожелтели, текст – написан от руки, в старинном стиле.

– Дневники. Такие вещи часто оставляют те, кто работает с опасными артефактами, – пояснил он. – Возможно, владелец картины или тот, кто привёз её сюда, записал что-то о её особенностях.

Катрин наклонилась ближе, её пальцы скользнули по первой странице.

– Это чьи записи? – спросила она, не отрывая взгляда от текста.

– Судя по почерку, это может быть один из первых владельцев отеля, – ответил Ренар. – Текст датирован концом XIX века.

Он начал медленно читать, переводя строки:

– «Этот холст, кажется, несёт на себе отпечаток иного мира. Я чувствую, как он поглощает энергию, превращая её в нечто… непонятное. Он словно дышит. Иногда мне кажется, что фигуры на нём шевелятся, а глаза маркиза следят за каждым моим шагом».

Катрин скрестила руки на груди и помрачнела.

– Он описывает то же, что мы видим сейчас, – сказала она. – Значит, это началось давно.

Ренар кивнул, перелистывая страницу. Его взгляд остановился на отрывке, выделенном жирными буквами.

– Вот. Слушайте: «Я не уверен, сколько времени я смогу хранить этот предмет здесь. Он изменяет всё вокруг. Гости жалуются на кошмары, персонал боится заходить в зал, где он висит. Один из работников…» – Ренар замолчал на время, а потом продолжил: – «…пропал без вести».

Катрин отпрянула, её глаза расширились.

– Это напоминает то, что происходит сейчас, – произнесла она.

– Более того, это говорит о том, что картина уже тогда была опасной, – добавил Ренар мрачно.

Он перевернул ещё несколько страниц, пока не остановился на последней записи.

– «Я пытался избавиться от холста. Но он возвращается. Я увёз его в другое место, а на следующее утро он снова оказался здесь, в зале. Мне кажется, что я больше не владею этим местом. Это оно владеет мной».

Катрин молчала, её руки сжали край стола.

– Значит, от неё нельзя избавиться, – наконец сказала она, её голос был почти шёпотом.

Ренар закрыл книгу, его взгляд оставался задумчивым.

– Выходит, что так, – произнёс он. – Но, возможно, дневник содержит не только предупреждения, но и подсказки.

Он снова открыл книгу, перелистывая страницы в поисках конкретных фраз. Катрин, сдерживая дыхание, наблюдала за его действиями. Наконец, он остановился на середине книги.

– Вот, – сказал он, показывая пальцем на текст. – «Если картина питает себя страхом и смертью, то, возможно, передача её силы может быть прервана. Но для этого нужно понять её источник».

– Источник? – переспросила Катрин.

– Да, – ответил Ренар, откидываясь на спинку стула. – Картина не является независимым объектом. Она связана с чем-то или кем-то.

– С кем-то, кто управляет этим всем? – Катрин посмотрела на него пристально, в её глазах блеснуло подозрение.

– Не обязательно, – ответил он. – Но что-то должно её подпитывать. Это не обязательно человек.

– Тогда что? – Катрин с трудом сдерживала раздражение.

Ренар серьёзно посмотрел на неё.

– Это то, что мы должны выяснить. Если мы найдём источник, возможно, мы сможем остановить происходящее.

Эти слова прозвучали как вызов. Катрин поднялась, её взгляд упал на полки, заставленные книгами.

– Тогда давайте искать. У нас может не быть второго шанса.

Катрин и Ренар, держа в руках найденный дневник, вышли из библиотеки. Тусклый свет коридоров «Ля Вертиж» казался ещё более гнетущим, чем прежде, будто отель сам ощущал напряжение, царившее среди его обитателей. Они шли молча, но в их движениях чувствовалась цель – они намеревались найти Пьера.

Когда они вошли в гостиную, Пьер стоял у окна, слегка опершись на подоконник. Его взгляд был устремлён на густую снежную завесу за стеклом. При их появлении он выпрямился, будто заранее ожидал разговора.

– Месье Моро, – начала Катрин, держа в руках дневник. Её голос звучал твёрдо, но не агрессивно. – Мы нашли кое-что, что, возможно, поможет объяснить происходящее.

Пьер внимательно посмотрел на неё, а затем перевёл взгляд на книгу.

– И что же это? – спросил он спокойно, хотя в его глазах мелькнула тень напряжения.

Ренар сделал шаг вперёд, положив дневник на стол. Он открыл его на странице, где говорилось о картине.

– Это дневник, вероятно, одного из прежних владельцев отеля, – сказал профессор, его голос был глубоким и уверенным. – Здесь упоминается картина. Её описывают как объект, обладающий… скажем так, необычными свойствами.

Пьер сложил руки.

– Что конкретно там написано? – спросил он.

Катрин, не сводя с него взгляда, начала зачитывать:

– «Картина, кажется, питается страхом и смертью. Она становится частью места, где находится, и от нее невозможно избавиться».

На мгновение наступила тишина, нарушаемая лишь слабым треском дров в камине. Пьер задумчиво наклонил голову, его взгляд упал на дневник.

– Звучит как что-то из готического романа, – произнёс он, но в его голосе не было романтической лёгкости. – Вы действительно думаете, что это имеет отношение к происходящему?

Ренар поднял взгляд на Пьера, его лицо выражало терпеливое недоумение.

– Мы не думаем. Мы видим. Картина меняется. Фигуры становятся всё чётче. И с каждым изменением… кто-то умирает.

Пьер, услышав это, слегка напрягся, но быстро взял себя в руки. Он шагнул к столу, небрежным движением перелистнув страницу дневника.

– И вы считаете, что Я… как-то связан с этим? – его голос звучал спокойно, но в нём сквозила едва уловимая угроза.

Катрин не удержалась от ответа:

– Мы не знаем, кто с этим связан. Но вы владелец отеля. Если кто-то и должен знать об этом месте, то это вы.

Пьер внимательно посмотрел на неё, его взгляд стал холодным.

– Если бы я знал, что происходит, мадам Лаваль, я бы уже давно вмешался, – ответил он, его голос стал жёстче. – Я управляю этим местом, но не всем, что в нём скрыто.

Катрин и Ренар обменялись взглядами. Ренар снова обратил внимание на дневник, его пальцы пробежались по строкам.

– Здесь упоминается, что картина была приобретена в конце XIX века. Вы знали об этом?

– Разумеется, – ответил Пьер. – История отеля хранит множество деталей. Но никогда не было свидетельств того, что эта картина способна на нечто… подобное.

Катрин, не отрывая взгляда от Пьера, спросила:

– Вы хотите сказать, что никогда не замечали, как она меняется?

Пьер чуть помедлил, но затем ответил:

– Я привык к тому, что люди видят то, чего нет. Особенно в таких местах, как это.

– Значит, вы думаете, что это просто иллюзия? – уточнил Ренар, его голос стал резче.

– Я ничего не думаю, – отрезал Пьер. – Я пытаюсь сохранить порядок. Но если вы хотите выяснить правду, я не буду вам мешать.

Он отступил, словно ставя точку в разговоре. Его взгляд скользнул по картине, и на мгновение его лицо стало непроницаемым.

– Удачи вам в поисках, – бросил он, повернувшись к выходу.

Катрин посмотрела ему вслед, её взгляд был напряжённым.

– Он что-то скрывает, – тихо сказала она, обращаясь к Ренару.

– Возможно, – согласился тот. – Но пока у нас нет доказательств.

Они снова посмотрели на картину, где лицо Антуана, окружённое безликими фигурами, смотрело на них с загадочным спокойствием. Казалось, что каждый следующий шаг приближает их к разгадке, но с каждым ответом вопросов становилось только больше.

В гостиной, освещённой мягким светом камина, снова собрались гости. Пьер, после недолгой, но напряжённой беседы с Катрин и Ренаром, стоял у окна, откуда виднелись заснеженные вершины Альп. Остальные молчали, каждый погружён в свои мысли.

Жанна Дюваль, сидевшая в кресле у огня, подняла голову. Её тёмные глаза внимательно оглядели собравшихся, и она молвила, словно продолжая давно начатый разговор.

– Мы все чувствуем это, – произнесла она, её голос прозвучал мягко, но решительно. – Это место, эта картина… они питаются нами.

Её слова заставили всех вздрогнуть. Катрин, стоявшая у камина, медленно повернула голову в её сторону.

– Питаются? – переспросила она, её голос прозвучал сдержанно, но в нём звучала нотка скептицизма. – Что вы имеете в виду?

Жанна чуть улыбнулась, но в её улыбке не было тепла.

– Мысли, страхи, слабости… Всё, что мы пытаемся скрыть, становится пищей для картины, – ответила она, её голос звучал как предупреждение. – Она дышит этим.

Филипп Готье, сидевший в углу с бокалом бренди, издал тихий смешок.

– Дышит? – насмешливо спросил он и поднял бровь. – Это уже слишком, мадам.

– Правда редко бывает удобной, – резко ответила Жанна, её взгляд остановился на Филиппе. – Посмотрите на нас. Каждый с самого начала чувствовал это место. Но вместо того, чтобы разобраться, мы позволили ему сломить нас.

– Вы предлагаете бороться с отелем? – холодно спросил Эмиль Дюмон, не скрывая сарказма.

– Нет, – ответила Жанна, её голос стал твёрже. – Я предлагаю осознать, что происходит. Пока мы поглощены страхом, картина набирает силу.

Катрин внимательно слушала, а потом шагнула вперед, задержавшись перед холстом. Лицо Антуана, замершего в вечном ужасе, смотрело прямо на неё.

– Если картина питается страхом, – сказала она, глядя на полотно, – как это можно остановить?

Жанна молчала несколько секунд, затем её лицо стало серьёзным.

– Единственный способ – не давать ей того, чего она хочет, – сказала она. – Не бояться.

– Не бояться? – громко переспросил Филипп. – В этом доме, где каждый шаг приносит новые смерти? Где каждое лицо на картине – это напоминание о том, что следующий можешь быть ты?

Его слова прозвучали резко, словно удар. Софи, сидевшая в кресле, вздрогнула, а её руки судорожно сжали подлокотники.

– Она права, – неожиданно произнес Ренар, поднимаясь с места. Его голос был твёрдым. – Пока картина видит в нас страх, она будет использовать его против нас.

– Тогда почему мы ничего не делаем? – внезапно выкрикнула Софи. Её лицо было бледным, а голос звучал на грани истерики. – Почему мы просто сидим и говорим? Это не поможет нам выжить!

– Софи, прошу вас, успокойтесь, – сказал Пьер неожиданно мягко. – Мы пытаемся найти решение.

– Решение? – Софи резко повернулась к нему. – Ваше решение – ждать, пока картина убьёт нас всех?

Пьер отвёл взгляд, но ничего не ответил. Катрин подошла к Софи, осторожно положив руку ей на плечо.

– Мы найдём способ, – сказала она тихо. – Но паника сейчас не поможет.

Софи выдохнула и закрыла лицо руками. Гости снова замолчали. Каждая фраза, произнесённая вслух, становилась слишком тяжёлой. Жанна, взглянув на Катрин, чуть покачала головой.

– Мы должны оставаться вместе, – сказала она. – Поодиночке мы слабы. Но если мы будем действовать как одно целое…

– Какое одно целое? – напряжённо перебил её Эмиль. – Вы думаете, кто-то из нас не подозревает остальных?

Эти слова молотом ударили по атмосфере в комнате. Теперь каждый из гостей смотрел друг на друга с тенью подозрения. Жанна поднялась. Её фигура в слабом свете камина казалась больше, чем есть.

– Именно поэтому мы должны быть осторожными, – твёрдо сказала она. – Картина играет на нашем недоверии. И если мы позволим ей разорвать нас, она победит.

Пьер отошёл к окну, его взгляд снова устремился на метель за стеклом. Казалось, он хотел что-то сказать, но передумал. Катрин подошла ближе к картине, её пальцы слегка коснулись края рамы.

– У нас есть выбор, – произнесла она, не отводя взгляда от холста. – Либо мы позволим ей диктовать нам правила, либо найдём способ её обмануть.

Тишина, воцарившаяся после слов Катрин, была плотной, как натянутая струна. Но это напряжение длилось недолго. Взгляд Эмиля, полный раздражения, скользнул по гостям, словно он искал, кого обвинить.

– Обмануть картину? – произнёс он, его голос звучал холодно, с лёгкой насмешкой. – Вы говорите так, будто это игра. Но кто-то из нас точно знает правила.

Филипп Готье, сидевший в углу с видом усталого равнодушия, бросил на него тяжёлый взгляд.

– Если вы хотите сказать, что кто-то из нас виновен, то говорите прямо, – резко ответил он, откладывая бокал на стол. – Мне надоело слушать намёки.

– А вы разве не видите? – Эмиль шагнул ближе, его пальцы слегка сжались в кулак. – Вы, музыкант, всё время сидите в стороне, как будто всё происходящее вас не касается.

Филипп грозно встал:

– А что, по-вашему, я должен делать? – бросил он в ответ. – Кричать, как вы, или молча искать виноватого?

Жанна, наблюдавшая за их перепалкой с тихим спокойствием, вдруг подняла руку.

– Перестаньте, – произнесла она, её голос был мягким, но твёрдым. – Это именно то, чего хочет картина. Вы становитесь её марионетками.

– Марионетками? – Софи подняла голову. Её глаза покраснели от слёз. – А вы, мадам Дюваль, может, лучше расскажете, почему вы так уверены, что всё это связано с нами? Может быть, это вы её… подпитываете?

– Достаточно! – резко произнесла Катрин, шагнув вперёд. Она одним словом отрезала новый виток скандала. – Все вы сейчас тратите силы на бессмысленные обвинения.

– Значит, вы защищаете её? – холодно произнёс Эмиль, повернувшись к Катрин. – Вы ведь сами первая говорили, что каждый из нас может быть замешан. Или вы уже передумали?

Катрин встретила его взгляд, не отводя глаз.

– Я пытаюсь напомнить, что здесь есть реальная угроза, – ответила она сдержанно, но твёрдо. – И она гораздо больше, чем наши мелочные подозрения.

Но её слова, казалось, лишь разожгли обстановку. Эмиль фыркнул.

– Конечно, вы так и скажете, – бросил он. – Потому что вам есть что скрывать. Как у всех нас.

Филипп не выдержал, его рука с силой ударила по спинке стула.

– Хватит! – выкрикнул он. – Я не собираюсь слушать эти бредовые обвинения. Если вы считаете, что я виноват, то скажите это мне в лицо.

Эмиль, которого крик, кажется, только раззадорил, подошёл ближе.

– Может быть, вы и есть тот, кто начал всё это? – процедил он. – Постоянно сидите в тени, наблюдаете, молчите. Очень удобно, не правда ли?

Мгновение спустя, до того, как кто-либо успел вмешаться, Филипп резко толкнул Эмиля в грудь. Тот, пошатнувшись, быстро оправился и, не раздумывая, бросился на него. Их тела столкнулись с глухим звуком, и тяжёлый удар кулаком разорвал тишину. Гости вскочили с мест, в воздухе повисли крики.

– Прекратите! – закричала Катрин, пытаясь встать между ними.

Жанна, стоявшая чуть поодаль, наблюдала за происходящим с холодной отстранённостью, как будто знала, что всё это неизбежно. Софи, прикрывая руками рот, тихо плакала, её плечи вздрагивали от сдерживаемых рыданий.

Пьер, до этого молчавший, внезапно подошёл к дерущимся с такой скоростью, что его голос заглушил общий хаос.

– Хватит! – его голос прозвучал как удар грома. Он схватил Филиппа за плечо и грубо оттащил его в сторону. – Вы с ума сошли? Мы заперты здесь, и вместо того, чтобы искать выход, вы нападаете друг на друга?

Эмиль, тяжело дыша, поправил пиджак и бросил на Филиппа яростный взгляд.

– Я просто хочу знать правду, – тихо, но с явной угрозой произнёс он.

– Если вы продолжите в том же духе, – холодно ответил Пьер, – правда не спасёт вас.

Катрин, наконец, вмешалась, и твёрдо заявила:

– Нам нужно остановиться. Всё это… это работает на картину. Она хочет, чтобы мы уничтожили друг друга.

Жанна медленно подошла ближе, её глаза блестели в свете камина.

– Она права, – сказала она. – Вы это не видите? Мы становимся её жертвами уже сейчас. Не нужно умирать, чтобы она начала нас поглощать.

На мгновение в комнате повисла тяжёлая тишина. Гости, тяжело дыша, разошлись по углам, но напряжение осталось. Никто не смотрел друг на друга, будто боялся увидеть в глазах соседа нечто, что только усилит разногласия. Тени от огня камина играли на стенах, создавая иллюзию, будто и само помещение живёт своей жизнью, наблюдая за тем, как они разрушают себя.