Текст книги "Портрет с девятью неизвестными"

Автор книги: Алексей Небоходов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 6

Антуан лежал на широкой кровати, чувствуя, как каждый вдох наполняется тревогой. Ночь поглощала все звуки, оставляя его наедине с собственными мыслями. Софи спала рядом с ним. Её дыхание было ровным и спокойным. Она повернулась на бок, укрывшись одеялом, и тонкая прядь её светлых волос упала на подушку. Антуан внимательно посмотрел на её лицо, ища, но не находя в нём успокоения.

Слова, брошенные за ужином, терзали его разум, как заноза. Один из гостей твёрдо и уверенно заметил то, что Антуан никак не мог вспомнить. «У Луизы был свежий шрам, – прозвучало в голове Антуана снова. – Я видел его на её боку».

Эти слова застряли в его сознании. Шрам? Но он ведь осматривал тело Луизы. Он помнил каждую деталь – бледную кожу, странный сероватый оттенок, отсутствие каких-либо видимых ран. И всё же… мог ли он что-то упустить? Антуан знал, что опыт и внимательность – основа его работы, но сейчас эти качества казались ему бесполезными. Или гость ошибся? Нет, его тон был слишком убедителен для простой догадки.

Он закрыл глаза, пытаясь вспомнить каждый момент, когда они с Пьером переносили тело в морозильную камеру. Всё было словно в тумане. События разворачивались слишком быстро, эмоции накрыли их волной, лишая ясности. Но даже среди хаоса он был уверен в своих действиях. Тогда почему теперь у него возникли сомнения?

Антуан глубоко вдохнул, перевернувшись на другой бок. Его взгляд упал на потолок, слабо освещённый лунным светом, проникающим через плотные шторы. Каждая тень на стене напоминала ему о том, что отель теперь жил собственной жизнью, став ареной для чего-то страшного и необъяснимого.

Он взглянул на Софи. Её лицо оставалось спокойным, даже невинным. Она и так переживала слишком много за последние дни. Смерть Луизы потрясла её сильнее, чем она готова была признать. Антуан не хотел тревожить её ещё больше. Ему нужно было разобраться самому.

Мысли снова вернулись к морозильной камере. Он помнил, как они укладывали тело Луизы на холодную металлическую полку, как на мгновение задержался взглядом на её неподвижном лице. Антуан никогда не испытывал суеверий, но тогда его кольнуло странное чувство, будто за ними наблюдает что-то невидимое. Это ощущение он списал на усталость и напряжение. Но теперь оно возвращалось с новой силой.

Он сел на кровати, осторожно, чтобы не потревожить Софи. Его пальцы скользнули по полу в поисках тапочек. Лёгкий шелест ткани одеяла заставил его замереть. Софи что-то пробормотала во сне, но не проснулась. Антуан облегчённо выдохнул и медленно поднялся.

Его халат висел на спинке стула. Надев его, он подошёл к окну, отодвинул штору и посмотрел наружу. Снежная буря продолжала бушевать. Огромные хлопья снега крутились в воздухе, заслоняя вид на горы. Всё выглядело так, словно мир за пределами отеля больше не существовал. Это усиливало чувство изоляции, которое давило на него с момента землетрясения.

Его взгляд вернулся к двери. Морозильная камера находилась в подвале, всего в нескольких минутах ходьбы. Почему же он не мог заставить себя просто спуститься туда? Что его останавливало? Антуан попытался найти логическое объяснение. Может, он просто устал? Или боялся, что его подозрения окажутся верны? Но оставаться в неведении он больше не мог.

Он повернулся к кровати. Софи лежала в той же позе, её дыхание всё ещё было спокойным. Антуан знал, что она поймёт его решение, но всё равно чувствовал себя виноватым. Ему не хотелось оставлять её одну, пусть и ненадолго.

– Всего несколько минут, – прошептал он себе под нос, будто пытаясь убедить самого себя.

Однако он не сделал ни шага. Что-то внутри останавливало его. Возможно, это был простой страх. Страх увидеть то, чего он не готов был признать. Антуан снова сел на край кровати, прикрыв лицо руками. Холодок от окна пробирался через ткань халата, напоминая ему о том, что время не ждёт.

Его решение было принято. Он знал, что рано или поздно он должен будет спуститься в морозильную камеру и посмотреть на тело Луизы ещё раз. Но пока он оставался в этой комнате, среди знакомых вещей и рядом с Софи, которая своим присутствием дарила ощущение хоть какой-то нормальности.

Антуан поднял голову, его взгляд упал на дверную ручку. Теперь она казалась ему порогом между двумя мирами: одним – привычным и безопасным, и другим – полным мрака и тайны. Но он знал, что второй мир уже начал поглощать их всех.

Тепло спальни больше не приносило успокоения, а мягкий свет ночника лишь подчёркивал беспокойство в его душе. Он снова посмотрел на Софи. Её дыхание было ровным, а лицо безмятежным, словно она нашла укрытие от всей этой тревоги. Но Антуан знал, что её спокойствие обманчиво. За этим фасадом скрывалась хрупкость, усиленная недавними событиями.

Он нервно поправил халат, прежде чем подняться. Тапочки приглушили звук его шагов, когда он приблизился к двери. Антуан оглянулся на Софи в последний раз, задержав взгляд на её тонких чертах. Ему не хотелось оставлять её, но он понимал, что если останется здесь, то не сможет уснуть. Сомнения разъедали его, как яд, медленно, но неумолимо.

Дверь тихо скрипнула, когда он приоткрыл её. Шум был настолько незначительным, что даже не потревожил ночную тишину, но для Антуана он прозвучал, как выстрел. Он замер, прислушиваясь, но Софи продолжала спать. Сделав глубокий вдох, он шагнул в коридор.

Лунный свет едва проникал через окна, а настенные бра тускло горели, отбрасывая мягкие тени. Коридоры «Ля Вертиж» ночью напоминали лабиринт, созданный для испытания человеческой души. Стены становились выше, чем обычно, а редкие звуки, вроде скрипа половиц, заставляли сердце ускоренно биться.

Антуан старался идти уверенно, но его шаги выдавали страх. Он вспоминал путь к морозильной камере, просчитывая каждый поворот. Лестница, ведущая вниз, встретила его ледяным воздухом, струящимся из подвала. Здесь было холоднее, чем он ожидал. Сквозняки пробирались сквозь халат, и он зябко закутался плотнее.

На секунду он остановился, положив руку на перила. Ему показалось, что он услышал что-то – едва уловимый шёпот или, возможно, звук шагов, эхом раздающийся в темноте. Но, посмотрев назад, он увидел лишь пустоту. Коридор был безмолвным. Это просто игра воображения, сказал он себе, заставляя снова двигаться вперёд.

Лестница скрипнула под его весом. Антуан крепче сжал деревянные перила, будто пытаясь унять дрожь в руках. Низкие звуки, которые производила старая древесина, будто сливались с тишиной, создавая напряжённую атмосферу. На каждом шаге он ощущал, как холод становится всё сильнее. Это был не обычный ночной холод, а что-то иное, пронизывающее до костей.

Когда он достиг нижнего этажа, его охватило чувство изоляции. Подвал казался совершенно другим миром – лишённым тепла, света и привычных признаков жизни. Полы были покрыты грубым бетоном, который ещё больше усиливал ощущение чуждости. Свет из редких лампочек еле пробивался сквозь полумрак, создавая длинные тени, которые казались живыми.

Антуан направился вглубь подвала, шаг за шагом приближаясь к морозильной камере. Он знал, что это место использовалось для хранения продуктов, но теперь оно ассоциировалось с чем-то более мрачным. Впереди показалась массивная металлическая дверь, покрытая инеем. Она стояла, как страж, охраняющий свои тайны.

Он остановился перед ней, вглядываясь в небольшое окошко, через которое можно было заглянуть внутрь. Запотевшее стекло не давало увидеть ничего, кроме размытого света внутри. Антуан протянул руку, но замер, не решаясь прикоснуться к холодной металлической поверхности.

Его дыхание стало частым. Он сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться, но каждая секунда, проведённая здесь, только усиливала его беспокойство. Внезапно он почувствовал, как внутри поднимается необъяснимая тревога, словно кто-то наблюдает за ним из темноты.

Антуан обернулся, но за ним была лишь пустота. Коридор оставался безмолвным, а тени, которые казались движущимися, исчезли. Он снова повернулся к двери, взялся за ледяную ручку и задержал дыхание.

Антуан стоял перед массивной металлической дверью морозильной камеры, чувствуя, как холод от неё пробирается через халат к самой коже. Его рука всё ещё лежала на ручке, но он не решался её повернуть. Металлический привкус тревоги витал в воздухе, смешиваясь с запахом сырости, который пронизывал весь подвал. Он сделал глубокий вдох, пытаясь убедить себя, что это просто необходимость, медицинский долг, а не акт безумия.

Решив не давать волю сомнениям, он наконец повернул ручку. Дверь с тихим скрипом подалась, выпустив наружу ледяное дыхание камеры. Антуан почувствовал, как мороз ударил в лицо, словно невидимая рука оттолкнула его назад. Внутри было настолько холодно, что каждое движение отдавалось тяжестью, замедляя его шаги.

Тусклый свет одинокой лампы, подвешенной к потолку камеры, дрожал и мигал, будто реагируя на его присутствие. Антуан вошёл, оставив дверь слегка приоткрытой. Звуки стали приглушёнными, а его дыхание превратилось в белые облачка пара, зависающие в воздухе.

Тело Луизы лежало в дальнем углу камеры, аккуратно уложенное на металлической полке. Белая ткань, которой оно было покрыто, казалась почти прозрачной под холодным светом лампы. Антуан замер, на мгновение почувствовав, как его собственное тело отказывается повиноваться. Ему казалось, что даже морозильник не мог унять ту тревогу, которая теперь накрыла его с головой.

Антуан сделал шаг вперёд, потом ещё один, пока не оказался рядом с телом Луизы. Его руки дрожали, когда он взялся за край ткани. Она была жёсткой от холода, и звук её движения раздался в тишине, словно шорох сухих листьев.

Сняв покрывало, Антуан увидел неподвижное лицо Луизы. Её кожа стала ещё более бледной, почти синеватой, а золотистые волосы, которые прежде были её гордостью, теперь лежали тусклыми прядями на шее. Глаза оставались закрытыми, губы застыли в лёгком выражении, напоминающем слабую улыбку.

Он внимательно осмотрел тело. Всё выглядело именно так, как он запомнил: никаких дополнительных отметин или ран, о которых мог упоминать гость, не было. Никаких шрамов. Только бесконечная неподвижность, которую приносит смерть. Антуан почувствовал облегчение, но оно было мимолётным. Тревога никуда не исчезла, и мысль о том, зачем кто-то мог упомянуть шрам, продолжала терзать его.

– Значит, это ошибка, – пробормотал он, глядя на неподвижное лицо.

Но эта мысль не приносила покоя. В голове разрасталось ощущение, что вся ситуация становится всё более странной, как будто отель сам порождал иллюзии и запутывал их.

Антуан наклонился ближе, ещё раз осмотрел тело. Ему хотелось убедиться, что он ничего не упустил, но тело Луизы оставалось таким же, как он видел его ранее. Он провёл рукой по лбу, ощущая, как холод проникает под кожу.

Внезапно за его спиной раздался глухой лязг. Антуан вздрогнул, обернулся, но было уже поздно. Дверь морозильной камеры захлопнулась с таким звуком, словно кто-то поставил точку в зловещем предложении. Его сердце забилось быстрее, он бросился к двери, но ручка оказалась неподвижной. Дверь не открывалась. Более того, казалось, что её специально заблокировали.

– Эй! Кто там? – крикнул он, стуча по металлу. – Это какая-то ошибка!

Ответа не последовало. Лишь гулкая тишина, прерываемая жужжанием вентилятора, заполнила пространство. Но вскоре и этот звук исчез. Антуан замер, прислушиваясь. Вентилятор остановился. Он почувствовал, как воздух стал плотнее. Осознание пришло мгновенно: вентиляция отключена.

– Нет… – прошептал он, ощутив волну паники. – Этого не может быть.

Он вновь ударил кулаками по двери, но всё без толку. Металл оставался холодным, равнодушным. Антуан понимал, что вентиляция была единственным источником свежего воздуха в камере. Без неё он обречён. Воздуха хватит ненадолго. Час, возможно, даже меньше.

Он повернулся к телу Луизы. Её застывшее лицо смотрело в пустоту с немым укором. Казалось, она насмехалась над его беспомощностью. Антуан заставил себя отвернуться, чувствуя, как ужас проникает в каждую клетку его тела.

– Кто-то сделал это специально, – сказал он вслух, пытаясь успокоить себя голосом. – Кто-то знал, что я здесь.

Но зачем? Почему? Мысли метались, не находя ответа. Его тело начало дрожать, не только от холода, но и от осознания своей беспомощности. Он вновь подошёл к двери, схватил ручку и попытался её повернуть. Металл морозил кожу, но Антуан не останавливался.

– Пожалуйста, откройте! – закричал он, его голос эхом разнёсся по камере.

Снова тишина. Он сел на пол, обхватив голову руками. Дыхание становилось труднее, воздух казался густым и недостаточным. Антуан посмотрел на тело Луизы. Она оставалась недвижимой, словно стала частью морозильной камеры. Он почувствовал, как его глаза наполнились слезами.

«Я не могу умереть здесь», – подумал он. Он заставил себя подняться, сделал несколько шагов по камере, стараясь сохранить тепло. Однако холод проникал всё глубже. Его пальцы начали терять чувствительность, а мысли путались.

– До утра… – прошептал он, опираясь на стену.

Утро в «Ля Вертиж» наступило тяжёлым. Небо за окном едва светлело сквозь снежную завесу, и редкие лучи солнца, пробиваясь сквозь облака, казались призрачными. Гости собирались за завтраком неохотно, словно ночь, проведённая в мрачных стенах отеля, отняла у них силы. Тишина за столом была гуще, чем обычно, а гул падающего снега за окнами напоминал глухой вой, усиливая общее напряжение.

Софи Делькур вошла в столовую, бросив взгляд на пустующий стул рядом с её местом. Антуана не было, и это вызывало у неё смутное беспокойство. Обычно её муж был одним из первых, кто появлялся за завтраком, даже в таких обстоятельствах.

– Где Антуан? – неожиданно громко спросила она, обращаясь скорее к самой себе, чем к остальным. Её голос прорезал тишину, привлекая взгляды остальных гостей.

– Возможно, он задержался в комнате, – предположила Катрин, поднимая взгляд от своей чашки кофе.

Софи покачала головой, её пальцы нервно сжали спинку стула.

– Когда я проснулась, его уже не было. Я подумала, что он ушёл раньше меня, – пояснила она и её голос дрогнул. – Но если его здесь нет…

Филипп Готье, лениво размешивавший ложкой чай, поднял взгляд.

– Может, он решил прогуляться? Некоторые находят утренний воздух освежающим, даже в такую погоду, – неуверенно заметил он с лёгкой иронией.

Пьер Моро, наблюдавший за разговором из угла, решительно приблизился, сохраняя бесстрастность на лице:

– Я попрошу прислугу проверить отель, – сказал он ровным тоном. – Возможно, месье Делькур находится где-то, где его просто не заметили.

Софи напряжённо кивнула, её взгляд метался от одного гостя к другому, в поисках поддержки. Никто не спешил ответить, и это лишь усиливало её тревогу.

Жанна Дюваль, сидевшая в стороне, задумчиво перебирала пальцами нить своих бус. Её взгляд был устремлён вдаль.

– Что-то случилось, – произнесла она наконец тихим голосом, но звучал так, словно она знала больше, чем говорила. – Я чувствую это.

– Вы всегда что-то чувствуете, мадам, – холодно отозвался Эмиль Дюмон, не скрывая своего раздражения.

Софи не обратила на него внимания. Её мысли уже вертелись вокруг пропажи мужа. Она решительно встала.

– Я сама пойду искать его, – сказала она твёрдо, но в её голосе звучал страх.

Пьер поднял руку, чтобы её остановить.

– Мадам Делькур, пожалуйста, оставайтесь здесь. Это может быть обычная тревожность. Я уверен, что мы скоро найдём вашего мужа. Позвольте мне организовать поиски.

Его слова прозвучали убедительно, но Софи всё же неохотно вернулась на своё место. Её руки дрожали, когда она вновь взялась за вилку. Аппетита у неё не было.

Пьер жестом подозвал одного из слуг и тихо дал распоряжения. Через несколько минут горничные и помощники начали осматривать отель, проверяя коридоры, помещения и комнаты, но нигде не было ни следа Антуана. Софи становилась всё более нервной, её дыхание участилось.

– Это не похоже на него, – шептала она, едва сдерживая слёзы. – Он бы не ушёл просто так.

Катрин, сидевшая напротив, внимательно наблюдала за ней.

– Может быть, он оставил какую-то записку или упоминал вчера, куда собирается? – спросила она мягко, но Софи лишь покачала головой.

– Нет… ничего такого, – ответила она едва слышно.

Гости покидали столовую в подавленном настроении. Исчезновение Антуана Делькура стало новой тяжёлой тенью, накрывшей и без того мрачную атмосферу отеля. Пьер, стараясь сохранить самообладание, раздал прислуге указания осмотреть каждый угол здания. Горничные искали, проверяя комнаты, коридоры и общественные пространства.

Софи, оставшись в гостиной, теребила в руках платок, её взгляд метался между окнами и дверью, словно она ожидала, что Антуан вот-вот войдёт, опровергнув все её страхи. Катрин подошла ближе и тихо села рядом.

– Мы найдём его, мадам Делькур, – мягко сказала она, но её голос не смог скрыть нотки сомнения.

– Как? – резко ответила Софи. – Мы уже обыскали весь отель.

Катрин не стала отвечать, лишь слегка наклонила голову, показывая понимание.

В вестибюле гости продолжали высказывать свои догадки. Эмиль задумчиво перебирал газету, не отрывая взгляда от пламени в камине.

– Может, он решил выйти наружу? – предложил он. – Землетрясение могло сделать пути непроходимыми, но, возможно, есть обход.

– В такую погоду? – Филипп фыркнул, отставив чашку. – Никто не выйдет из отеля, зная, что шансов вернуться почти нет.

– Мы слишком многое исключаем, – задумчиво произнесла Жанна. Её голос звучал тихо, но уверенно. – Иногда люди уходят без объяснений.

– Уходят? – Софи вошла в вестибюль с глазами, полными страха. – Мой муж бы не ушёл, не сказав мне.

Жанна ничего не ответила, лишь слегка покачала головой, словно слушала что-то невидимое.

Пьер, стоявший в стороне, с ужасом наблюдал за разворачивающимся хаосом. Когда поиски не принесли результата к полудню, он собрал персонал в отдельной комнате рядом с кухней.

– Мы должны продолжать, – сказал он твёрдо. – Проверьте каждый уголок, включая чердаки и подвалы.

– А морозильные камеры? – осторожно спросила одна из горничных. – Может быть, он зашёл туда по ошибке?

– Пока рано делать выводы, – отрезал Пьер, избегая её взгляда. – Сосредоточьтесь на жилых помещениях.

Софи, не дождавшись новостей, сама начала обходить коридоры, заглядывая в каждую дверь. Её голос, полный отчаяния, разносился эхом:

– Антуан! Ты здесь?!

Гости, находившиеся поблизости, выглядывали из своих комнат, но никто не осмеливался что-либо сказать. Они только смотрели на женщину с жалостью, понимая, что их слова не смогут её утешить.

Когда наступил вечер, усталость и безысходность начали сказываться на всех. Гости собирались в вестибюле, обсуждая последние события.

– Это место действует на людей, – заметила Жанна, сидя у камина. – Оно пробуждает нечто, чего мы не можем понять.

– Мадам, мы сейчас не на спиритическом сеансе, – холодно ответил Эмиль. – Здесь нет ничего, кроме снега и каменных стен.

– А картина? – вдруг вмешалась Катрин. – Вы можете объяснить, почему она меняется?

Эмиль не нашёлся, что ответить, и снова уткнулся в бокал. Гости замолчали, каждый погружённый в свои мысли. За окнами усиливался ветер, и вой снега становился всё громче, напоминая отдалённый крик.

Софи не могла заставить себя подняться в комнату. Она сидела у камина, её глаза были пустыми, как и надежда на возвращение мужа. Катрин подошла к Пьеру, который стоял у стены.

– Вы уверены, что мы проверили всё? – спросила она тихо.

Пьер встретил её взгляд, чуть нахмурив брови, словно раздумывал над ответом. Наконец он пожал плечами:

– Остались только морозильные камеры.

– Морозильные камеры? – переспросила Катрин, нахмурившись. – Почему их не осмотрели раньше?

– Я не считал это необходимым, – сухо ответил Пьер. – Но, если вы настаиваете… Пойдёмте.

Софи, услышав их разговор, подняла голову. Её глаза блеснули новой надеждой, она резко встала, едва удержав равновесие.

– Я иду с вами, – твёрдо сказала она, её голос прозвучал неожиданно решительно.

– Лучше вам остаться здесь, мадам, – осторожно возразил Пьер. – Это холодное и неприятное место.

– Это мой муж, – отрезала Софи. – Я должна знать.

Пьер на мгновение задержал взгляд на ней, затем кивнул и направился к выходу из гостиной. Катрин и Софи пошли за ним, гулко шагаю по каменным плитам пола.

Спустившись по лестнице, они вошли в длинный, холодный коридор. Тяжёлые двери морозильных камер с металлическими ручками выстроились вдоль стены, и их массивный вид внушал странное чувство тревоги.

– Здесь, – коротко сказал Пьер, указывая на одну из дверей.

Он потянул за ручку, и дверь с трудом, но поддалась. Когда створка наконец открылась, оттуда вырвался холодный пар, обволакивая их лица.

Внутри, под приглушённым светом, лежало тело Антуана. Его лицо застыло в странной смеси удивления и ужаса. Одетый в халат поверх пижамы, он выглядел так, словно ещё мгновение назад собирался сказать что-то важное.

Софи ахнула, её руки задрожали, она отступила на шаг назад, будто пытаясь отгородиться от увиденного.

– Это… невозможно… – прошептала она, её голос дрожал.

Катрин медленно подошла ближе, её глаза внимательно изучали замёрзшее тело. На губах Антуана осталась тонкая полоска инея, его руки были вытянуты, как будто он пытался достучаться до кого-то.

– Как это могло произойти? – резко спросила Катрин, оборачиваясь к Пьеру. – Почему он оказался здесь?

– Я не знаю, – коротко ответил Пьер. Его лицо оставалось непроницаемым.

Софи, не выдержав, рухнула на колени у входа в камеру. Её рыдания эхом разносились по холодному коридору, наполняя его звуком, который заставлял сердце сжиматься.

Катрин обернулась к Пьеру и её голос стал жёстким:

– Вы должны объяснить, как он здесь оказался.

– Возможно, он пришёл сюда сам, – ответил Пьер, избегая её взгляда. – Но почему – я не знаю.

Катрин долго смотрела на него, будто пыталась прочитать его мысли. Затем она склонилась к Софи, осторожно помогая ей встать.

Софи всхлипывала, её дыхание прерывалось рыданиями. Она стояла, пошатываясь. Ноги отказывались держать её.

– Он… он же только вчера был со мной… – её слова звучали обрывисто. – Я бы почувствовала, если бы что-то было не так.

Катрин, стоявшая чуть в стороне, оглянулась на Пьера. Тот молчал, пытаясь найти подходящие слова. Его лицо оставалось бесстрастным, но взгляд был прикован к телу Антуана. Сложив руки за спиной, он, казалось, боролся с внутренним напряжением.

– Мы не можем оставить его здесь просто так, – наконец сказала Катрин, нарушив тяжёлую тишину. – Но и перемещать тело… не знаю, это…

– Оставим его здесь, – твёрдо сказал Пьер. Его голос прозвучал глухо, но уверенно. – До тех пор, пока не сможем связаться с властями.

Софи подняла голову, её взгляд застыл на нём.

– Вы хотите сказать… оставить его рядом с Луизой? – её голос сорвался на полушёпот.

– Это лучшее, что мы можем сделать, – ответил Пьер, стараясь сохранить спокойствие. – Морозильная камера сохранит тело… их тела, – он слегка замялся, прежде чем продолжить, – в надлежащем состоянии до приезда полиции.

Катрин нахмурилась, но ничего не сказала. Она понимала, что в сложившихся обстоятельствах вариантов действительно немного. В голове вертелось множество вопросов, но задавать их сейчас казалось неуместным.

– Мы должны закрыть дверь, – добавил Пьер, шагнув к выходу из камеры. – Софи, прошу вас… – Он посмотрел на неё с выражением, в котором было больше усталости, чем сочувствия.

– Нет! – резко выкрикнула Софи, отступив. – Я… я не могу оставить его здесь. Это… это неправильно.

Катрин мягко, но настойчиво взяла её за руку.

– Мы ничего не можем изменить, Софи, – сказала она спокойно, но твёрдо. – Сейчас главное – сохранить тела, чтобы потом выяснить, что произошло. Нам нужно уходить.

Софи посмотрела на неё с отчаянием, но её сопротивление начало таять. Она знала, что Катрин права. Стараясь не смотреть на мужа, она позволила увезти себя к двери.

Пьер, проводив их взглядом, задержался у камеры ещё на мгновение. Он закрыл дверь. Глухой металлический звук отозвался эхом в коридоре. Его рука на мгновение замерла на замке, прежде чем он с усилием повернул его, запирая.

– Нам нужно быть осторожными, – тихо сказал он, будто самому себе. – Мы не знаем, что или кто за этим стоит.

Он взглянул на Катрин, которая внимательно наблюдала за ним, пытаясь отыскать ответы.

– Давайте вернёмся наверх, – наконец произнёс он, избегая её взгляда. – Здесь больше нечего делать.

Когда они вернулись в гостиную, первые лучи утреннего солнца начали пробиваться сквозь массивные шторы, наполняя комнату тусклым светом. Софи молчала, её лицо выражало опустошение, а шаги казались неуверенными, словно каждая секунда забирала у неё последние силы. Катрин поддерживала её за локоть, помогая подняться по лестнице, но на её собственном лице читалась мрачная сосредоточенность. Пьер уверенно шёл впереди, а взгляд был устремлён вперёд.

Войдя в вестибюль, они остановились, словно сговорившись. Воздух в комнате казался более плотным, чем обычно, словно сам отель был свидетелем их потрясений. Катрин вдруг замерла, невольно обратившись взором к картине, висевшей над камином. Её лицо побледнело, когда она осознала, что именно видит.

– Нет… – выдохнула она, её голос был почти беззвучным.

Софи, заметив её реакцию, повернулась и тоже посмотрела на картину. На мгновение она замерла, её дыхание сбилось, а затем она издала тихий, едва слышный всхлип.

– Это… не может быть, – прошептала она, её взгляд застыл на холсте.

Пьер подошёл ближе, чтобы получше рассмотреть полотно. На картине, в окружении безликих фигур, проявилось лицо Антуана. Его черты были изображены с пугающей точностью: слегка изогнутые губы, застывшие в полумолчании, и глаза, которые смотрели прямо на них, были полны странного спокойствия, будто картина запечатлела не просто внешность, но и душу.

– Это невозможно, – твёрдо произнёс Пьер.

Катрин вгляделась в изображение, но слова застревали в горле.

– Как это… – начала она, но не смогла продолжить.

Софи, которая стояла рядом, внезапно прижала руки к груди, её лицо исказилось от боли.

– Почему он здесь? Почему они… забрали его? – выкрикнула она резко, точно желала ударить одними словами.

Пьер повернулся к ней:

– Софи, прошу вас… Это может быть совпадением.

– Совпадением? – она почти закричала, её глаза вспыхнули гневом. – Это не совпадение! Это картина, она… она связана с этим местом, с тем, что здесь происходит!

Катрин тихо положила руку на плечо Софи и заговорила сдержанно, но твёрдо:

– Мы не знаем наверняка. Но если это так… то картина нам что-то показывает.

– Что показывает? – Софи резко повернулась к ней. – Что мы все… все попадём туда?!

Тишина опустилась после ее слов. Даже звук треска дров в камине, казалось, утих. Пьер отвёл взгляд от картины и безэмоционально продолжил.

– Мы должны разобраться, – тихо произнёс он, его голос прозвучал почти отрешённо. – Если картина действительно связана с этим… мы не можем игнорировать её.

Катрин кивнула, её взгляд был прикован к изображению Антуана.

– Вы правы. Но для начала… нам нужно понять, что именно она показывает.

Софи отвернулась, содрогаясь от слез. Она снова прижала руки к лицу, не в силах сдержать рыдания.

– Мы все здесь обречены, – прошептала она сквозь слёзы.

Её слова эхом разнеслись по комнате, заставляя каждого задуматься, не правду ли она сказала. Катрин бросила взгляд на Пьера, и в её глазах читался немой вопрос. Он ничего не ответил, но по его лицу было видно, что он не мог дать утешения.

В этот момент отель, казалось, стал ещё более чуждым. Тени от пламени камина играли на стенах, делая пространство вокруг картины пугающе живым. Каждый чувствовал, что это место дышит, наблюдает, манипулирует.