Текст книги "Метахак"

Автор книги: Алексей Мошков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Уровень третий

Псоглавцы взвыли и бросились все разом. На открытом месте эта тактика могла бы сработать, но в каменистой узости ущелья хищники только мешали друг другу. Лекс спешился и прорубал дорогу верными мечами. Чародей сидел верхом на Вислобрюхе и колдовал, но толку от его колдовства было мало. Может, псоглавцы и слепли – в такой темнотище все рано было не видно ни зги, – однако насчет непереносимого ужаса Фэнгол явно приврал. Твари перли, как перестоявшее тесто из кадки. Лезли по головам сородичей, стараясь добраться до горла врага, но это было не так-то просто. «Секач» и «Стриж» делали свое дело.

Круглые ушастые головы с вытянутыми собачьими мордами градом сыпались под ноги коняги, и тот с хрустом давил их, как скорлупу гнилых орехов. Некоторые из этих жутких пародий на человека пытались протиснуться под животом Вислобрюха, но не знали, что там у него лишняя пара ног. Жалобный визг растоптанных тварей то и дело отзывался эхом в скалистых теснинах. И все-таки псоглавцев было очень много, их когти то и дело шаркали по броне наемника, а клыки клацали у самого горла. Это было не страшно. Лекс сбрасывал хищников, прежде чем те успевали нанести ему урон, но он уже начинал уставать.

– Эй, чародей! – крикнул он, стараясь перекрыть вой и визг нападающих тварей. – Давай, колдуй уже! Мне бы передохнуть…

– Сейчас-сейчас! – донесся до него тонкий голос странствующего волшебника.

Что-то громко зашипело, потом затрещало, блеснул неяркий свет, и запахло паленой шерстью. Видимо, Фэнгол пытался то ли ослепить псоглавцев, то ли напугать, но вызвал лишь злорадный хохот, похожий на лай. Хищники были настолько умны, что догадались о намерениях чародея и глумливо приветствовали жалкий результат его усилий. Лекс горестно вздохнул и еще более ожесточенно принялся работать клинками. В конце концов, у него в этой жизни было только три надежных спутника – «Секач», «Стриж» и Вислобрюх, а четвертый оказался лишь обузой. Однако не бросать же его в этих негостеприимных местах!..

И-и-эх! Лекс рассек наиболее настырного псоглавца пополам, а другому распорол брюхо. Когда из того вывалились кишки, несколько его сородичей тут же принялись выдирать их, словно врагом был он, а не этот двуногий, вооруженный стальными клыками. Наемник поспешил воспользоваться сумятицей в стане врага, ухватился за луку седла и втащил себя на спину коняги. Ему требовалась хоть небольшая, но передышка. Он чувствовал себя выжатым, как конрейский винный плод. Вислобрюх почувствовал состояние хозяина и рванулся вперед, сшибая хищников широкой грудью и подминая их под свои массивные копыта.

– Уважаемый Фэнгол, – обратился Лекс к чародею, – не могли бы вы колдовать так, чтобы эти твари подыхали не от смеха?

– Прошу прощения, благородный воин, – смущенно пробормотал тот. – Я перепутал заклинания… Старость…

– Сейчас самое время напрячь мозги.

Псоглавцы, утолив голод останками своих соплеменников, с новыми силами кинулись на чужаков. Несколько раз они чувствительно тяпнули бритвенной остроты зубами Вислобрюха за бока. Коняга отбрыкивался как мог. Лекс изо всех сил помогал ему. Свешиваясь с седла, он отрубал головы нападающим, как будто колосья срезал. Позади него ворочался чародей и что-то бурчал себе под нос. Наконец у него что-то стало получаться. Внезапно ущелье озарилось светом, словно над ним взошло солнце. Наемник едва успел заслониться рукой. Псоглавцы уже не хохотали: ослепленные, они завыли от ужаса и обратились в бегство.

Вислобрюх и его хозяин воспряли духом. Коняга поскакал во весь опор, нагоняя и опрокидывая противника себе под ноги. Те из псоглавцев, которым посчастливилось не попасть под копыта, нарывались на острые жала «Секача» и его напарника «Стрижа». Успех вдохновил Фэнгола. Он яростно выкрикнул новое заклинание, и Лекс ощутил, что на плечи ему легла двойная тяжесть, а грудь и руки заблистали так, как будто их погрузили в расплавленное золото. Впрочем, так оно почти и было: Фэнгол облачил своего спасителя в обещанную золотую броню Небесного Стража.

Теперь наемник мог бы спрыгнуть с коня и пройти сквозь толпу не только зубастых хищников, но и вооруженных до зубов конрейских меченосцев, и уцелеть. Конечно, он был весьма благодарен чародею за его временный подарок, только сейчас он ему был ни к чему. Ряды врагов стремительно редели. Псоглавцы уже и не думали о том, чтобы одолеть путников, их заботила лишь собственная шкура. С визгливым воем они вприпрыжку мчались к выходу из ущелья, отпихивая тех, кто послабее. Ночь кончалась. Впереди брезжил серенький свет. Растоптав самых непроворных тварей, Вислобрюх выскочил на открытое место. Лекс и его спутники сумели без потерь прорваться на ту сторону Дальнего хребта.

Впереди, насколько хватало глаз, простиралась обширная каменистая осыпь, полого спускающаяся к равнине, что пока оставалась в ночной тени. Что ожидало путников впереди, ведали только сами Небеса, зато неподалеку пробилась и затанцевала сияющая, как нибелунское серебро, струйка Благого Источника. Это была невероятная удача, и потому наемник, чародей и шестиногий коняга, не сговариваясь, кинулись к нему. По обычаю, Лекс сначала напоил животное, горстями поднося к его морде волшебную влагу. Потом набрал ее в дорожный ковшик доверху и преподнес старшему. Бормоча благодарности, Фэнгол припал к ковшику, с каждым глотком становясь все свежее и бодрее.

Далее полагалось напоить детей и женщин, но ни тех ни других, слава Небесам, поблизости не оказалось, и наемник с удовольствием напился сам. Усталось и тяжесть в голове после бессонной ночи как рукой сняло. Немедленно затянулись все мелкие царапины и ссадины, полученные в схватке. А на шкуре коня не осталось ни следа от укусов. Благой Источник, по слухам, мог даже оживлять мертвых, настолько велика была его целительная сила. Жаль, нельзя было набрать этой влаги с собой. Вдали от источника она теряла свои благотворные свойства. Напившись, путники поспешили убраться от него подобру-поздорову. Ведь волшебным напитком могли воспользоваться и псоглавцы.

Приободрившись, Лекс и Фэнгол продолжили путь пешком. Передвигаться по осыпи было трудно, щебень то и дело норовил выскользнуть из-под ног, так что Вислобрюха оставили шагать налегке. К счастью для путников, хищники не решились броситься за ними в погоню. Через час поднялось солнце, вытеснив утреннюю прохладу теплом, усиливающимся с каждой минутой. Еще через час осыпь накалилась до такой степени, что стала жечь ноги даже сквозь подошвы сапог. Сильнее всего доставалось коняге, копыта которого были подкованы. Пришлось обвязать их мешковиной, чтобы хоть как-то защитить от горячих камней.

Сквозь марево разогретого воздуха, которое дрожало над накаленными камнями, равнина внизу казалась землею обетованной. Купы лиственных деревьев на невысоких холмах, ртутные зеркала водоемов, сшитых серебристыми нитями рек, – рай, да и только! Хотелось кинуться к нему, очертя голову и не разбирая дороги, да только нельзя было. Осыпь коварна. Издалека она кажется ровной и неподвижной, но ничего не стоит оступиться и, беспомощно кувыркаясь в лавине щебня и пыли, сорваться в пропасть, которую и заметить не успеешь. Поэтому, как ни пекло солнце, как ни влекла к себе красота внизу, приходилось быть максимально бдительными и осторожными.

Лишь через несколько томительных часов, когда зной стал совсем невыносим, а ноги, казалось, уже обуглились от жара, Лекс и его спутники очутились в травянистой степи у подножия хребта, которую осыпь лишь лизнула шершавым языком. Дышать стало легче. К тому же вскоре они наткнулись на ручей. Наемник и чародей с удовольствием погрузили в него обожженные ноги и смыли пот. Вислобрюха напоили и тоже помыли. Лекс решил, что полноценный привал на открытом месте делать не стоит, разумнее всего будет добраться до ближайшей рощи, а там уж и поесть, и переночевать.

Передвигаться по степной равнине было куда проще. Вислобрюх отдохнул и мог теперь нести обоих наездников. И все же торопиться путешественники не стали. Местность была незнакомой, хотя и неплохо просматривалась с высоты лошадиного роста. Мало ли что! Береженого Небеса берегут. Лекс велел Фэнголу поглядывать по сторонам, а сам пристально всматривался вперед. Его настораживала пустынность этого места. Цветущая равнина, которую они видели, спускаясь по осыпи, должна была привлечь к себе ту или иную расу, а может, сразу несколько, но покуда ни одной живой души им не встретилось, если не считать крылатых хищников, которые парили над степью, высматривая мелкую добычу.

Интуиция редко подводила Лекса. Полная лишений и тревог, жизнь наемника отточила его восприятие и научила не доверять тому, что выглядит безопасным. Когда вдали показались деревья, он остановил коня. Привстав в стременах, долго всматривался в темную полосу зелени, пытаясь понять, какая угроза может скрываться в этом почти идиллическом пейзаже, пока, наконец, не понял. Кроны далеких деревьев были слишком уж темны даже с учетом расстояния, которое отделяло от них путников. Это могла быть какая-нибудь особенная листва, а могла быть…

– Дурная магия, – проговорил Фэнгол, который всматривался в ту же сторону.

– Что вы хотите этим сказать, уважаемый чародей?

– Грязное колдовство, мой благородный друг, подобно серой паутине, – стал объяснять тот. – Оно опутывает все живое, постепенно выпивая из него силы и радость бытия. Этой паутиной могут быть оплетены деревья, птицы, животные, люди…

– А эти чары можно снять?

– Можно, если… – Фэнгол осекся.

– Что – если?

– Если найти и убить того, кто сплел эту паутину.

– Понятно, – проговорил Лекс. – Задачка для странствующего рыцаря.

– Такого, как вы!

– Ошибаетесь, господин чародей. Я не рыцарь. Я всего лишь наемник, который за деньги выполняет разные щекотливые поручения.

– Меня же вам никто не поручал спасать!

– Нет, но вы наняли меня, чтобы я проводил вас до Великой Грибницы…

– Я нанял?!

– Ну, я решил, что за некоторую часть той добычи, что досталась нам от разбойников, я вполне могу сопроводить вас, уважаемый Фэнгол…

– В таком случае я готов поделиться с вами и второй частью, если вы найдете и убьете того, кто околдовал здешние окрестности, – высокомерно заявил чародей.

– Послушайте, мудрейший, – попытался урезонить его Лекс. – Если мы начнем ввязываться в каждую драку, которая нас не касается, мы рискуем никогда не добраться до Великой Грибницы.

– Почему же вы думаете, благородный воин, что эта, как вы выражаетесь, драка нас не касается? – ядовито осведомился Фэнгол.

– Потому что я намереваюсь объехать это веселое местечко десятой дорогой.

Чародей пожал плечами.

– Ну что ж, попробуйте…

Наемник пришпорил терпеливо – как и всегда – ожидающего окончания дискуссии Вислобрюха и повернул направо. Так они ехали около часа. Время от времени Лекс всматривался в горизонт, одновременно прислушиваясь к своим ощущениям – не исчезнет ли предчувствие опасности? Увы, оно не только не исчезало, но с каждой пройденной милей лишь усиливалось. Кроме того, стали попадаться неприятные следы, оставленные «дурной магией». Скелеты птиц и мелких животных, словно изъеденные какой-то едкой жидкостью, или отдельные косточки, выложенные спиралями и кругами. Встречались и деревья – тоже мертвые, поросшие мерзкой черной бахромой. Вот почему издалека они казались такими темными.

Еще через час Лекс вынужден был остановить своего конягу. Впору было поворачивать назад, так как впереди, кроме сухого леса в бахромчатой листве и обглоданных неведомой дрянью скелетов, ничего не было. Нет, было… Сквозь бахрому можно было отчетливо разобрать останки существ, не принадлежащих к животному миру. Наемник мог поклясться, что узнает костяки множества нибелов и как минимум двух птицегобов. Дальше виднелось нечто похожее на разлагающийся труп жаболюда… Лекс хотел было поделиться своими наблюдениями со спутником, как вдруг доселе неподвижный воздух, царивший в этом урочище смерти, сорвался с места, и волна невыносимого смрада обрушилась на путешественников.

Теперь Вислобрюха не нужно было понукать. Дробя подкованными копытами скелетики невесть кем умерщвленных лесных обитателей, он бросился напролом сквозь чащу бахромчатых деревьев. Хозяин пытался повернуть испуганное животное обратно к каменистой осыпи, где воздух был еще чист, но шестиногий конь уже не слушался ни шпор, ни уздечки. Слепой ужас нес его на бледных своих крыльях. У наемника и чародея осталась одна забота – удержаться на спине обезумевшего коняги, который уносил их в глубь заколдованной территории.

Местность между тем изменилась. Мертвый лес, населенный скелетами, остался позади. Все чаще стали попадаться живые деревья. Кое-где торчали пучки травы. Смрад рассеялся. Потянуло прохладой большого водоема. Наконец, показалось озеро. Лекс изо всех сил натянул поводья. Вислобрюх вздыбился на самом краю обрыва и встал как вкопанный. Путники принялись озираться. Казалось, страшные места остались позади. Можно было найти удобный спуск к воде и искупаться в свое удовольствие. И все же чувство тревоги не покидало наемника. Судя по тому, что и чародей помалкивал, ему тоже не нравилось на этом милом бережке.

– Мы прибыли! – мрачно объявил Фэнгол.

– Куда? – ошарашенно спросил Лекс.

– В место, откуда расходятся злые чары.

– Хотите сказать, что где-то здесь засел колдун, который плетет всю эту паутину смерти?

– Да! И его надо найти!

– Что ж, ваша взяла… Придется раздавить эту гадину.

– У нас все равно нет другого выхода, – сказал чародей. – Думаете, ваш замечательный конь с перепугу бросился в эти дебри? Как бы не так… Нас кружит колдовство, и, пока мы не уничтожим источник чар, нам отсюда не выбраться.

– Что же вы сразу не сказали?!

– Вы бы мне не поверили.

– Ладно… Лучше подскажите, где искать этого колдуна?

– Пришло время мне идти впереди, а вам с коняжкой следовать за мною.

– Кстати, коняжку величают Вислобрюхом.

– Очень приятно! – совершенно серьезно произнес Фэнгол и поклонился шестиногу, который кивком головы ответил на поклон и приветливо фыркнул.

– Считайте, что подружились, – буркнул Лекс. – Ну что ж, ведите.

– А вы держите свои мечи наготове.

– Об этом не беспокойтесь.

Наемник бесшумно выдернул из ножен «Секача» и «Стрижа». А чародей забормотал, закружил, наклоняясь к земле, словно вынюхивая. Прошло несколько минут, прежде чем он сумел определить направление. Не разгибая спины, осторожно прощупывая посохом усеянную палой листвой почву под ногами, Фэнгол засеменил по едва заметной тропинке, что сворачивала с берега и углублялась в чащу, деревья которой выглядели вполне обычно. Лекс шел за ним след в след, держа мечи наготове. Вислобрюх замыкал шествие, бесшумно ступая широкими копытами, не фыркая и не бряцая сбруей. Все-таки он был настоящим боевым конем.

Местность опять изменилась. Среди деревьев то и дело попадались замшелые валуны, похожие на человеческие черепа. Ощущение опасности, неведомо откуда исходящей угрозы стало почти невыносимым. В ушах стоял тонкий звон, похожий на комариный писк, а по телу бегали мурашки. Тропинка вывела путников к обширной поляне, окруженной черепо образными валунами. А посреди нее торчал столб, к которому была привязана… девушка. За долгие годы странствий наемник Лекс не встречал еще столь совершенной красоты. Он был настолько заворожен ею, что лишь через несколько мгновений понял, что привязанная не принадлежит человеческой расе.

Это была дриада. Серебристо-зеленая, гладкая, как шелк, кожа, изумрудные волосы, ниспадающие на обнаженную, идеально очерченную грудь. Умопомрачительные изгибы бедер могли бы свести с ума даже самого праведного из отшельников, посвятивших себя служению Небесам. Да что там отшельника! Даже кольценосец мог бы отречься от своего долга, предложи ему кто-нибудь любовь такой красавицы в обмен на железное кольцо. Уж кто-кто, а Лекс не был ни аскетом, ни бескорыстным служакой и потому сразу почувствовал, что пропал. Привел его в чувство Фэнгол.

– Осторожнее, уважаемый Лекс, – сказал он. – Это приманка!

– Чья?

– А вот чья! – визгливо выкрикнул кто-то, и поляна огласилась глумливым хохотом, вроде того, что издавали псоглавцы, приветствуя промашку чародея.

Однако это были не псоглавцы. С окружающих поляну деревьев серыми мешками сваливались наряженные в грязные лохмотья старухи. Несмотря на то что каждой из них было, видимо, лет триста, не меньше, после падения старухи не рассыпались по косточкам, а ловко вскочили на худые жилистые ноги и окружили путников. Крохотные запавшие глазки, едва различимые на лице в сплошной массе морщин, крючковатые носы, раззявленные в хохоте беззубые рты – все это вызывало непереносимое отвращение. Даже видавшего виды наемника едва не стошнило.

В безотчетном порыве кинулся он на ближайшую старуху, но тут же был отброшен, словно наткнулся на невидимую скалу.

– Не спешите, дружище, – сказал ему чародей. – Это же Смертоносные Девы, известные также как Бруссальские ведьмы!

– И что мне теперь, в ножки им поклониться? – пробурчал наемник, поднимаясь на ноги.

– Во всяком случае не действовать опрометчиво.

Уровень четвертый

Бруссальские ведьмы, хихикая и подпрыгивая, медленно и неотвратимо сжимали вокруг путешественников кольцо. Как с ними справиться, Лекс понятия не имел. Порою против колдовства меч бессилен. Так что оставалась одна надежда на Фэнгола, но тот не слишком-то торопился что-либо предпринимать. А может, и не знал, что ему делать. Не зря же он так настаивал, чтобы наемник убил того, кто заразил всю округу «дурной магией». Да вот только не учел премудрый чародей, что колдунов окажется много. Вернее, колдуний. Что же с ними со всеми делать?..

Вдруг Лекса осенило. Если волшебник не в состоянии сейчас колдовать, этим займется наемник. Была у него на этот случай одна заначка. Магическая энергия в Междумирье – это такой же товар, как оружие, доспехи, глиняная посуда или ткани. По сходной цене на любом рынке можно приобрести то или иное зелье, список заклинаний на все случаи жизни или завалящий артефакт. Конечно, настоящее колдовство – это удел профессионалов, но подлить приворотное зелье подружке в пиво или заклясть по бумажке надоедливый дождик может любой дурень.

Несколько недель назад Лекс купил на конрейском рынке один артефакт. Остроухий продавец, обросший седой шерстью нибел, утверждал, что это «Жезл Грома» – магическое оружие страшной разрушительной силы, правда, в нем только один заряд, так что применять его следует лишь в крайнем случае. Наемник решил, что этот крайний случай уже наступил. Если он сейчас не воспользуется этим артефактом, потом он ему будет без надобности. Зачем скелету, висящему на бахромчатом дереве, колдовство? И без всякого чародейства его косточки растащат падальщики…

Лекс метнулся к седельной сумке, где хранил разную мелочь, покопался и вытащил деревянную палку, изукрашенную прихотливой резьбой, со следами позолоты на набалдашнике. Это и был «Жезл Грома». Вот только… Наемника прошибло холодным потом. Чтобы активировать артефакт, нужно было произнести заклинание, но какое?! Кажется, этот старый нибел-торгаш что-то там бормотал, но покупатель в это время отвлекся на выдающиеся прелести торговки рыбой и пропустил его слова мимо ушей. Вот же болван! Что он теперь сделает с этой палкой? Метнет ее в голову ближайшей старухи?..

– Откуда это у вас? – бросился к нему Фэнгол.

– Да вот, прикупил по случаю…

– Вы уже пользовались им?

– Нет, да что толку… Все равно заклинания не знаю…

– Дайте мне!

Чародей буквально вырвал у наемника артефакт. Лекс пожал плечами и стал прикидывать, как все-таки прорваться через плотное кольцо Смертоносных Дев, несмотря на всю их магическую защиту. Фэнгол между тем выставил перед собой «Жезл Грома», принялся что-то бормотать и двинулся по кругу, словно производил старым ведьмам смотр. Колдуньи только смеялись. И от зловещего хохота исходила ощутимая, хотя и незримая сила, от которой болезненно сжималось сердце. Наемник выхватил оба клинка и, бешено вращая ими, ринулся в атаку.

Он уже почти дотянулся до одной из Бруссальских ведьм, как вдруг верный «Секач» вывернулся из его правой руки, словно живой, а «Стриж» – из левой. Никогда еще клинки не покидали своего хозяина без его ведома, и вот это произошло! Поблескивая лезвиями, мечи затанцевали в воздухе, угрожающе нависая над головой наемника. Лекс понял, что решили учинить с ним старухи – изрубить на куски его собственным оружием. Ну что ж, если нужно, он будет отбиваться и от «Секача» со «Стрижом». Он выхватил кинжал. И тут произошло то, чего он уже и ждать перестал…

Фэнгол яростно выкрикнул несколько слов на древнем магическом языке, и облезлая палка в его руке вдруг изрыгнула ослепительное пламя. Смертоносные Девы в ужасе завизжали и бросились врассыпную, но вырвавшаяся из артефакта молния поочередно настигала их. Визги обрывались один за другим, и вскоре на поляне перед столбом, на котором была распята дриада, не осталось ни одной живой Бруссальской ведьмы – лишь кучи тлеющего вонючего тряпья. Наемник готов был кинуться к чародею и расцеловать его, но вместо этого он спросил:

– Что же вы медлили, уважаемый Фэнгол? Я думал, эти бабы меня в фарш превратят. Причем моими же клинками.

«Стриж» и «Секач» мирно торчали в земле, чуть покачивая эфесами.

– Медлил? – удивленно буркнул чародей. – Да знаете ли вы, благородный воин, что вам впарили самую обыкновенную подделку?

– Ничего себе подделка! Старух в головешки превратила…

– Ну узор-то на ней был правильный, – проговорил Фэнгол, – только пришлось зарядить…

– Ладно, я понял, – отмахнулся Лекс.

Он подобрал клинки, вернул их в ножны и подошел к столбу. Разрезал кинжалом веревки и подхватил бесчувственное тело девушки. Ему казалось, что он держит в руках живое, гибкое, теплое серебро… Теплое! Наемник торопливо перенес дриаду поближе к Вислобрюху, который неодобрительно фыркнул и помотал головой. Однако хозяин на этот раз отнесся к его неодобрению равнодушно. Шестиног тяжело вздохнул – какой человек пропал! Пропащий, не выпуская ношу, сдернул с седла по-походному свернутое одеяло и как мог одной рукой развернул его. На помощь ему поспешил чародей. Вместе они уложили девушку, и Фэнгол осмотрел ее.

– Она жива! – сказал он. – Просто одурманена. Нужно как можно скорее вывезти ее с этого проклятого места.

– Тогда садитесь в седло, а я понесу ее на руках. – велел Лекс. – Троих Вислобрюх на себе не потерпит.

– Пешком могу пойти я, – возразил чародей. – А вы – везти на нем эту несчастную…

– Не спорьте! – рявкнул наемник. – Еще неизвестно, что нас ждет впереди. А вы будете высматривать дорогу.

Фэнгол взобрался в седло и тронул поводья. Недовольно мотая головой, Вислобрюх зашагал по той же тропе, что привела их к ведьмам, от которых теперь остался только пепел. Через несколько минут они вновь оказались на берегу озера, но теперь у Лекса даже мысли не возникло, чтобы в нем искупаться. Хотелось как можно скорее покинуть эти заколдованные Смертоносными Девами края. Пройдет время, и деревья сбросят черную бахрому. Воды ручьев и рек напоят землю живительной влагой. Скелеты умерщвленных существ распадутся на отдельные косточки, которые засыпет палой листвой. Не останется и следов черного колдовства, и здесь поселятся люди или другие народы Междумирья.

Путешественникам некогда было ждать этих перемен, они торопились оставить мертвые земли позади. Они выбрали путь вдоль берега, куда не долетало смрадное дыхание уничтоженного, но все еще окончательно не развеянного зла. Так они добрались до реки, что вытекала из озера и по широкому руслу плавно несла свои воды вдаль. Здесь путники сделали привал. Вновь расстелили одеяло и положили на него дриаду. Чародей принес воды из реки и омыл лицо девушки. Смертельная бледность уступила место жемчужно-розовому оттенку. Дыхание стало ровнее. Прекрасная пленница Бруссальских ведьм теперь просто спала.

Лекс невольно залюбовался ею. Как зачарованный, сидел он возле ее ног, глядя, как мерно вздымается маленькая грудь. Фэнгол пожал плечами и отправился в ближайший лесок в поисках какой-нибудь пищи. Ему удалось набрать целую котомку плодов плащеносного дерева. Они были маленькие и кислые, но их было много. На обратном пути чародей ободрал кусты шутовника, ягоды которого прибавляли сил и поднимали настроение. Вернувшись с добычей к месту привала, Фэнгол застал ту же картину: безмятежно спящая дриада и матерый наемник, который разглядывал ее, как впервые влюбившийся мальчишка.

– Нам нужно подкрепиться, – сказал старик, выкладывая плоды. – И подумать, как быть дальше…

– А что тут думать? – откликнулся Лекс, нехотя отрываясь от созерцания девушки. – Вот придет она в себя, накормим, напоим, посадим на Вислобрюха и двинемся дальше.

– Ниже по течению берега станут топкими, а еще дальше начнутся сплошные болота, – сказал чародей.

– Что же нам делать?

– Соорудим плот и поплывем.

– Вместе с конем?

– Конечно. Если он будет вести себя смирно.

Наемник кивнул. Взглянув на добычу чародея, он почувствовал лютый голод. Не успел Фэнгол и глазом моргнуть, как Лекс проглотил солидную часть плодов и ягод. Тогда он отодвинул большую кучку подальше от прожорливого спутника, взял несколько плодов себе и съел. В это время внимание наемника отвлек нежный девичий голос, который произнес несколько слов на певучем языке лесного народа. Он повернулся к девушке и увидел ее широко открытые глаза, в зрачках которых плавилось нибелунское серебро. Дриада пришла в себя, но явно не понимала, кто эти люди и откуда они взялись.

– Ко оро, му ава, – произнесла девушка.

– Что она говорит? – обратился Лекс к старику.

– Спрашивает, кто мы такие и как она здесь оказалась, – перевел тот.

– Ну так ответьте ей и спросите, как ее зовут?

– Ме ыва, то пахт, – заговорил Фэнгол. – Кри ши, сю хав… Ту ава?

– Рия, – откликнулась дриада.

– Ее зовут Рия, – перевел чародей.

– Я понял, – пробурчал наемник. Он показал на себя и произнес: – Лекс!

Старик представился сам. Нам том церемония знакомства и завершилась. Спасенную накормили и расспросили. Вернее, расспрашивал в основном чародей, переводя наемнику лишь отдельные фразы, потому что Рию как прорвало. Из этих отрывочных сведений в голове Лекса сложилась такая картина. Все эти земли некогда населяли дриады – лесной народ. Жили они счастливо, в полном слиянии с природой, частью которой и были. По ночам рои светляков озаряли поляну, где дриады пели свои чудесные песни и танцевали под звон цикад.

Правил дриадами король Арил. Отличался он мудростью и добротой. Вот она-то все и погубила. Однажды в лесу появился маленький человечек. Он был страшно изможден – кожа да кости. Милосердный король дриад приказал приютить несчастного. Тот отъелся, окреп и решил отблагодарить милостивого правителя лесного народа. А благодарность его была такая. Он предложил Арилу сыграть в какую-то игру. Королю было скучно, и он согласился. Неизвестно, что там у них произошло, но вскоре королевский гость покинул земли дриад, унося полную котомку изумрудов, добычей которых славился лесной народ.

А в королевстве все пошло наперекосяк. Древоточцы источили кору Священных деревьев. Спрос на изумруды упал. Чужеземные купцы старались скупить их за бесценок. И наконец, объявились в лесу странные женщины. От них исходила недобрая сила, от которой гибли светляки и цикады, деревья обрастали черной ядовитой бахромой. Самые сильные воины королевства становились слабее младенцев. Женщины перестали рожать. Когда стали умирать деревья, смерть пришла и к самим дриадам. Лесной народ вымирал, а король ничего не мог с этим поделать.

Наконец неведомая хворь коснулась и Арила. Умирая, он призвал свою единственную дочь Рию и передал ей свою власть над лесным народом, от которого, правда, мало что осталось. Став королевой, Рия решила расправиться с ведьмами, потому что именно они насылали злой морок на королевство. Она подняла всех, кто еще был способен держать оружие, и началась решающая битва. Дриады сражались все, от мала до велика, но причинить ведьмам хотя бы малейший урон не смогли. Когда в живых осталась лишь одна королева, колдуньи схватили ее и привязали к столбу.

Ведьмы колдовством поддерживали в Рие жизнь, чтобы она могла наблюдать, как погибает ее мир. В последние дни Смертоносные Девы перестали обращать на королеву внимание. И если бы не подоспели Лекс с Фэнголом, Рия была бы обречена. Эта печальная история растрогала не только старого волшебника, но и сурового наемника, хотя тот и не подал виду. Если бы мог, он бы убил Бруссальских ведьм снова. В пылу гнева Лекс даже подзабыл, что злобных старух уничтожил не он, а седобородый чародей Фэнгол.

В том, что произошло с лесным народом, у наемника сомнений не было. Король сыграл в черно-белые карты с одним из Отлученных, которые в надежде вернуть все доброе в себе распространяют эту заразу по белому свету. Однако Арил проиграл не только себя, но и весь свой народ. Правда, и его партнер ничего, кроме мешка изумрудов, не выиграл. Да иначе и быть не могло… Смертоносные Девы проникли в страну дриад, уже пораженную злом, так что их «дурная магия» лишь легла в хорошо удобренную почву. Ничего этого Лекс говорить девушке не стал. Зачем ей лишние страдания?..

Да и пора было заняться делом. Пришло время сооружать плот. Решили так. Наемник срубит в ближайшем лесу подходящие стволы и с помощью могучего шестинога вытащит их на берег, а чародей озаботится подготовкой веревок для связывания бревен в плот. Лекс снял с Вислобрюха всю поклажу, захватил секиру и повел верного конягу в чащу. Срубив дерево, он отсек крупные сучья, привязал его к сбруе Вислобрюха и выволок на берег. Работа там была в самом разгаре: чародей и королева дриад плели веревки. Причем не очень понятно, из чего? Наверное, не обошлось без колдовства.

Наемник пожал плечами и снова повел коня в лес. Не успел он взмахнуть секирой, чтобы начать рубить очередное дерево, как услышал стон. Помня, что в здешних местах ухо нужно держать востро, Лекс начал осторожно осматриваться – вдруг ведьмы оставили какую-нибудь пакость?.. Стон повторился. Он исходил из-под куста шутовника, который, видимо, не заметил Фэнгол, собирая ягоды. Держа оружие наготове, наемник раздвинул ветки. Под кустом лежал оборванный, исхудавший нибел. Опасным он точно не выглядел, если только это не был колдовской морок.

– Кто ты? – спросил Лекс, который хорошо знал наречие нибелунского народа в отличие от языка дриад.

– Меня зовут Бро, – прохрипел тот.

– Как ты здесь оказался?

– Глава клана послал мудрого Бро к… дриадам…