Текст книги "Портрет призрака"

Автор книги: Алексей Мельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– А почему ты дверь не заперла? – мне хотелось сердиться на неё, но я не мог.

– Наверно заработалась, – сказала мать, виновато улыбаясь. – Попробуй, какие чудные пирожки получились. Я сейчас налью чаю.

– А когда, ты говоришь, ушла?

– Примерно час назад. А что? – правой рукой она уже наливала мне чай в кружку. – Что-то случилось? Вот, попробуй эти с черникой.

– Десять минут назад я подходил к дому и видел, как на нашей кухне горел свет, – по моей руке тёк черничный сок из пирога, которые получились очень сочные.

– Тебе показалось, Сереж, – помотала головой мать, пододвинув поднос с выпечкой ближе ко мне. – Или ты перепутал этажи. Всякое бывает.

– Мам, поверь, ни у кого больше во всем нашем доме нет таких оранжевых занавесок. Они же, как пятно на холсте, на нашем сером доме они выделяются, поверь.

Когда я съел четвертый, а затем и пятый пирожок, мой живот запротестовал. Я отправился в постель. Меня ждал новый день. Отныне я жил от свидания до свидания. «Если там есть одно слово, то это письмо…», – крутилось у меня в голове. Кажется, Даша была права. И я опять забыл написать послание любимой.

***

Той ночью меня не побеспокоил ни один сон. Встав с кровати, я решил, что мне очень хочется поговорить об отце. В комнате было прохладно, а из кухни доносился манящий запах. На моём столе лежали лист бумаги и ручка. Но я точно помнил, что не готовился ничего писать, когда вернулся домой. В голове возникали образы ужина и постели.

Мама сидела за столом, в одной руке держа чашку с кофе, а в другой книгу. Услышав мои шаги, она посмотрела на меня и кивнула. Без слов, видимо, очень увлекательная история.

Аккуратно задвинув за собой стул, я собрал в себе все силы и начал разговор:

– Мам, покажи мне, где похоронен отец, – сказал я, приступив к своему завтраку: яичнице с гренками. Она посмотрела на меня, словно приведение увидела. Глаза округлились и не моргали. Книга опустилась на стол. Кофе очередным глотком провалился в желудок.

– Ты же никогда не ходил со мной на кладбище, – мама, резко встав, подошла к плите, как сомнамбула. Через мгновение в её руках находился поднос с жареным хлебом. Мама начала ставить его на стол и чуть не просыпала, задев за угол стола, потому что не сводила с меня взгляд.

Я никогда не знал своего отца. Вернее сказать, не помнил. Его не стало, когда толком еще не мог ходить и слово «папа» я воспринимал не более, чем какой-то родной звук. Рассказ Даши дал толчок застоявшемуся механизму. Все мы – чьи-то дети, которые должны забывать об этом. И как минимум, я должен быть благодарен отцу за подаренную мне жизнь.

– Пора мне познакомиться с ним, – в ногах я почувствовал небольшую дрожь, видимо, от волнения.

– Хорошо, можем съездить сейчас. У меня как раз есть пара часов перед работой, – мама подняла упавшую гренку и положила ее в сушилку.

Она работала в местной поликлинике медсестрой. Раньше мама занималась только моим воспитанием, но после смерти мужа ей пришлось пойти работать. Здесь ей пригодилось медицинское образование. Чтобы я всегда оставался сытым и одетым, ей приходилось часто оставаться на ночные смены и перерабатывать по несколько часов. Тем временем моим воспитанием занимались её подруги. Лишь, когда я поступил в университет, мама выдохнула, ведь нам стала помогать моя подработка.

– Тогда я побежал одеваться.

На улице температура опустилась, несмотря на оранжевое солнце. Сложно в это время подобрать подходящую одежду, чтобы не замерзнуть и не вспотеть.

Через двадцать минут мы уже выходили из подъезда. До кладбища на маршрутке полчаса без пробок, но постоянные ремонтные работы порой вносят свои поправки в твои планы.

Местный дворник кивнул нам навстречу. На его лице растянулась улыбка Чеширского кота.

– Степаныч опять хмельной? – прошептала мама, чуть наклонившись в мою сторону, и кивнула в ответ.

Мне нравился этот мужичок. При своем небольшом телосложении он очень энергично управлялся с метлой. Но если мне не изменяет память, то Степаныч совершенно один. Лет десять назад он стал вдовцом. Помню, когда я был совсем ребенком, его жена гоняла нас с другом по двору. Ругалась, что мы шумим, а мы обижались на неё, но когда она перестала появляться, стало скучно. Тогда всё чаще стал появляться дворник – Степаныч – со своей метелкой и легким запахом перегара.

Когда я не знал, что сказать или просто не хотел отвечать, то пожимал плечами, что и сделал сейчас.

– Слушай, Сереж, а давай лучше на такси, ана обратном пути проедем через мою работу, а ты вылезешь около универа?

Я согласился.

Через несколько минут мы мчались на серебристом «логане». Таксист не удосужился поздороваться и управлял машиной очень агрессивно. Мама то и дело брала мою руку, чтобы я не начал конфликтовать.

– Это его работа, Сереж, – успокаивала меня мама, когда таксист высадил нас у ворот кладбища. Идею, чтобы назад ехать с этим водителем, мы исключили еще на полпути. Мать понимающе посмотрела на меня и вручила две мятые купюры.

– Я понимаю, но нужно везти себя достойно.

– Мы почти пришли, – сказала мама. С каждым её шагом на глазах моей родительницы появлялась пелена слёз. Каждый шаг становился тяжелее и медленнее, а по рукам побежала чуть заметная дрожь.

Она приходила сюда каждый месяц. Будь то зима или дождливая осень. Неважно, что здесь могло быть по колено снега или все заросло крапивой. Мать каждый раз наводила порядок, поправляла выцветший венок, выщипывала мелкую траву и протирала надгробную плиту. Почему я не ездил с ней? Видимо, был к чему-то не готов или боялся вспомнить его. Тогда бы сердце получило бы трещину утраты. Мои мысли прервал дрожащий голос матери:

– Здравствуй, дорогой. Сегодня я пришла не одна, – по маминым щекам друг за другом скатывались слезы. Она дотронулась до плиты и взяла мою руку.

У меня встал ком в горле.

Мы простояли минут пятнадцать, не выронив ни слова. Вокруг нас находились всевозможные памятники. Стояла гробовая тишина. Иногда, проходя мимо надгробий, замечаешь лица, даты и состояние могил и понимаешь, что жизнь быстротечна и несправедлива. Все это время я всматривался в черно-белое изображение лица, но ничего не мог вспомнить. Наверное, это плохо.

У матери дрожало все тело. Возможно, к чувствам присоединилась температура на улице. Я молчал. Хотел, но не знал, что говорить.

Вскоре приехало такси, чтобы отвезти нас назад. На этот раз нам повезло с водителем. Он всю дорогу интересовался, холодно нам в машине или нет. Автомобиль явно доживал последние деньки.

Когда я садился в машину, вдалеке мелькнул знакомый силуэт, в котором я узнал ту старушку, что проводила меня к Даше. Поднял руку, чтобы поздороваться, но пожилая дама уже скрылась за высокими надгробиями и деревьями.

– Расскажи мне об отце. Как он погиб?

Даша права – мы должны помнить родных.

Мама повернулась ко мне, ее глаза заблестели. Я все понял без слов. Сейчас она не готова об этом говорить. Мама перевела взгляд в окно, где отражались блики холодного солнца. Мать что-то недоговаривала, явно скрывая это от меня.

– Да, остановите здесь. Ага, спасибо. Мам, доберешься до работы, скинь смс.

На мою просьбу она ничего не ответила, лишь только слегка качнула головой и продолжила смотреть в окно. Я вышел на остановке. Около корпуса университета, как обычно, «яблоку негде упасть». И откуда у студентов такие машины…

***

На крыльце меня ждал Саня. Ну как ждал? Он целовался с какой-то девушкой. Мнение проходящих мимо преподавателей его совсем не интересовало. Левой рукой он придерживал затылок бедняжки, а правой гладил её за талию.

– Здарова, Сань. Ты что здесь вытворяешь? Ты бы видел, как на тебя Тараканша посмотрела.

Тараканшей мы называли преподавателя высшей математики из-за ее усов. Приятная полноватая женщина лет сорока, но ее усы…

– Она тебя чуть не пощекотала за ушком.

– Фууу, Серег. Что ты за чушь несешь? – ответил мой друг, а его спутница с размазанной на лице ярко-красной помадой высунула язык. На моем лице красовалась улыбка во весь рот.

– До завтра, крошка, – Саня подмигнул красавице. Его рука тянулась ко мне, чтобы поздороваться. Девушка хихикнула и звонко поцеловала моего друга в щеку. Затем мы вместе проводили взглядом ее шикарные стройные бедра.

– Ты, наверняка, даже не помнишь, как ее зовут? – поинтересовался я.

– Трудно вспомнить то, чего никогда не знал, – ответил Саня и засмеялся, широко открыв рот. Иногда мы подтрунивали друг друга, как тогда. Я не проинформировал его о яркой полосе помады, которая растянулась на пол Саниной щеки. Будет ему уроком. И, конечно, я знал, что первой парой у нас Тараканша.

– У нас лекция или семинар? – мне хорошо давалась любая математика, но все же лекция давала возможность расслабиться.

– Кажется лекция, – ответил Саня, пока я еле сдерживал смех.

Буквально полчаса назад я знакомился с могилой своего отца и искренне переживал, а сейчас уже смеюсь над лучшим другом. Я благодарен судьбе, что в моей жизни есть такой человек. Конечно, он безнадежный бабник и несколько быдловат, но Саня первый приходит на помощь.

Прозвенел звонок, но преподаватель опаздывал. Мы заняли последнюю парту в углу аудитории.

– Филатов и Былов, я не начну лекцию, пока вы не будете сидеть передо мной за первой партой, – она лишь показалась в дверях, а уже начала портить настроение. Мы переглянулись и пересели. Саня что-то пошутил про усы, но я не расслышал.

Думаю, тогда мы совершили ошибку. Пересев за парту перед преподавательским столом, Саня достал два батончика шоколада и протянул один мне. Отказаться сложно, тем более на голодный желудок. Я поблагодарил друга, как моя шоколадка начала отказываться раскрываться. Шорох поднялся на всю аудиторию, а когда Саня решил мне помочь в этом нелегком деле, Тараканша уже стояла в метре от меня, казалось, еще чуть-чуть и она прожжет меня взглядом.

– Я вам не мешаю, молодые люди?

Ситуация требовала серьезности. Все-таки профильный предмет. Но я увидел ее усы и закатился в истерическом смехе. Успокоился только, когда нас с другом выгнали с лекции.

– Кажется, она сегодня не в духе.

– Тебе просто нужно было поделиться с ней, Серег, – ответил Саня. Мы снова засмеялись.

– Молодые люди, вы почему не в аудитории? – к нам навстречу выходил из туалета Эдуард Ефимович. Он поправлял сшитый точно под него серый костюм и внимательно смотрел на моего друга, как родитель на нерадивого сына.

– Дядя? Привет. Мы просто вышли… – хотел оправдаться мой друг, но не успел.

– Во-первых, не привет, Саша, а добрый день! Ты находишься в университете. Я не хочу, чтобы другие студенты выделяли тебя. Поэтому будь добр, в этих стенах общайся со мной, как с преподавателем. И во-вторых, приведи свое лицо в порядок, – таким нашего историка я еще не видел, при мне никто не мог поставить Саню на место.

– А что ним не так? – глаза у друга расширились, став размером с пятирублевую монету. Он перевел взгляд на меня, а через мгновение стал рассматривать свое отражение в смартфоне. – Ну, ты и…

– Александр, – остановил его преподаватель от ругательства. Мой прикол удался, но я не хотел подводить друга перед родственником, у меня был немного другой план.

– Серега, блин… – его рука старательно терла губы и щёки.

– Ты меня понял, Саш? А вас, Сергей, я жду на экзамен в эту пятницу и советую подготовиться.

В ответ мы с другом одновременно кивнули. Преподаватель снова поправил свой костюм и удалился прямо по коридору корпуса. Саня смотрел на меня, как директор на двоечника.

– Ты меня опозорить решил? – друг стоял передо мной, а на его кулаках напряглись жилки.

– Сань, не кипятись, согласись, получилось весело, – мне почему-то хотелось улыбаться и смеяться остаток дня. Наверное, убегал от боли.

– Да ладно, я тебе на спину плюнул.

– Харош тебе Сань гнать, – на моем лице вылезла улыбка.

– Ладно, не ной, я пошутил, – Саня засмеялся и хлопнул меня по плечу, заставив покачнуться.

***

Дома меня ждали Шекспир и чистый лист с ручкой. Если бы я только мог писать, как поэт, то открыл для нее душу и показал бы каждый уголочек, оголил нерв, что ведет к сердцу и душе… Но я, к сожалению, не поэт.

День получился насыщенный. После учебы я поспешил домой и погрузил в уши наушники, включив рок на своем смартфоне. Редко приходится ходить пешком с университета, но благодаря этому я встретил, не побоюсь этого слова, первую любовь.

Всего несколько встреч, но Даша уже стала частью моей жизни. Она постоянно что-то меняла во мне.

По пути к нашему дому стояла березовая роща. Там постоянно отдыхали жители с близстоящих многоэтажек. Детские крики, «догонялки», запах шашлыка и смех родителей, на встречу всегда можно встретить пробегающего спортсмена. Еще в школьные годы ходило множество страшилок про эти места. Мол, есть там кладбище домашних животных и несколько маньяков. В школьные годы становилось не по себе, а сейчас я мог гулять там даже ночью.

Подойдя к дороге, огибающей рощу, я увидел идущую мне навстречу молодую женщину в шубе. За ручку с ней шла маленькая девочка лет пяти в зимнем комбинезоне. Видимо, мама с дочкой вышли на вечерню прогулку. Спустя мгновение девочка вытаращила на меня глаза и прижалась к матери. Женщина дернулась от неожиданности и уставилась на своего ребенка, а затем перевела взгляд на меня.

– Мам, а почему дядя такой бледный и от него воняет, как от дохлой кошки? – испуганно спросила девочка, не стеснявшаяся в выражениях, когда они прошли мимо меня.

«Я же только с утра принимал душ», – подумал я, оглянувшись на эту парочку. Вскоре послышались причитания, а затем всхлипывания. Видимо, мать начала воспитательный процесс.

Не придавая особого значения услышанному комплименту, я преодолел остаток асфальтовой дуги и вышел на пустырь перед нашим домом.

Мама сегодня на работе «в ночь». Ужин стоял в холодильнике. За окном начался ливень. То и дело завывал ветер, сталкивая капли дождя с окном. В такую погоду только читать или заниматься творчеством. И, как ни странно, я забыл, что такое проводить вечера в компьютере.

Из головы не выходила ситуация с высказыванием девочки по поводу моего внешнего вида. Я на тот момент чувствовал себя совершенно здоровым. К тому же, я никогда не пропускаю утренний душ.

Прочитав страниц двадцать, я лежал в кровати, накрывшись одеялом почти с головой. Отопление опять отключили. Даже уши начали замерзать. За окном стучал дождь, который не спешил останавливаться, глаза потихоньку закрывались, но сон не хотел приходить.

Я ворочался в кровати почти полтора часа. Сходил до туалета, выпил стакан воды, снова лег и продолжил ворочаться. Под толстым зимним одеялом телу становилось то жарко, то холодно. В голове метались мысли, несвязанные между собой. Такое случается порой, когда пытаешься обдумать все проблемы одновременно.

Что это? Дым?

Передо мной открывалась знакомая дорога, которая ведет к моей Даше. Сосновая стена. На дереве перед входом кукушка.

– Сколько мне осталось жить, кукушка, – сам по себе из моих легких вышел голос.

А в ответ послышался один раз: «ку-ку».

Мое дыхание усилилось. Дышать становилось все тяжелее. Кто-то душил меня. Рот начал открываться сам в попытках позвать на помощь и ухватить глоток воздуха. Грудь начала сжиматься, рефлекторно вгоняя в кровь остатки кислорода.

– Мам, почему от дяди пахнет дохлой кошкой? Он что…

– Сереж, с тобой все, в порядке?

Рядом с моей кроватью стояла мама. К спине прилипла мокрая простыня. Началась отдышка, как после десяти этажей бегом.

– Ты начал стонать и задыхаться. Я только пришла с работы, ты меня очень напугал. Как ты себя чувствуешь?

Дыхание постепенно восстанавливалось, а бесконечный поток мыслей сменился пустотой. Мама смотрела на меня, а я молчал, не зная, что сказать. Я не хочу видеть её беспокойной и напуганной.

– Сереж, с тобой все в порядке? – повторила она вопрос.

Я кивнул, не сводя с мамы глаз. Она не успела даже снять куртку. От нее пахло осенней свежестью. Мамина рука, что держала моё запястье, слегка дрожала.

– Хорошо, тогда я приготовлю что-нибудь тебе на завтрак, а ты вставай.

Я промолчал. Но остановил её на выходе из комнаты.

– Мам?

Она остановилась, слегка повернув голову в мою сторону. Медленно повернувшись ко мне, мама спросила:

– Что такое?

Я с молчанием смотрел на неё, но спустя мгновенье решил нарушить тишину, задав вопрос, который мучал меня перед сном:

– Ты мне расскажешь сегодня вечером про моего отца?

Надеюсь, мама успокоилась и готова поделиться всем, что помнит про это трагическое событие.

– Посмотрим, Сереж…

Вновь воцарилась тишина. Через несколько минут на кухне уже что-то шкворчало, и свистел чайник. В этот момент я натягивал на себя джинсы.

***

–Ты не поверишь, Сереж, – мама посмотрела на меня как-то напряженно.

– Во что не поверю? – меня в последнее время мало что удивляло. Но у мамы это выходило, как и у Даши.

– К нам едет твоя бабушка. Ты её, наверно, уже и не помнишь.

Мама села за стол и, сделала глоток из кружки, встала, чтобы посмотреть в окно. Медленно повернувшись ко мне, она с неким недовольством в голове спросила:

– И что ей здесь нужно?

Хороший вопрос, но у меня точно не нашлось бы на него ответа. Я пожал плечами.

– Когда она должна приехать? Её нужно будет встретить?

– Нет, она сказала, что сама доберется. И ещё добавила, что едет к тебе, – мама внимательно посмотрела на меня, как на подозреваемого преступника на допросе.

– Ко мне? – меня переполняло удивление не меньше ее. Но, кажется, мать мне не верила.

– Ты с ней созванивался? – мама крутила в своих руках чашку. В кухне стояла тишина, соседи что-то сверлили за стеной, а на улице кричали веселые ребятишки.

– Нет, я её не видел с шести лет. Что у нас с ней может быть общего? – мне не нравились эти пустые обвинения. – Ты сама это знаешь. Я честно не знаю, что ей от меня понадобилось.

– Хорошо. Она приедет сегодня вечером. Но ни сегодня вечером, ни в эту неделю разговоров об отце не будет. Ты меня понял, Сереж? – мамины глаза сузились, как при плохом зрении или палящем солнце.

– Да, конечно.

Я понимал, что это бабушка – мать моего отца. Сын для нее – это боль.

Встреча с бабушкой

– В Санкт-Петербурге завтра шесть градусов выше нуля, переменная облачность… —проговаривал маленький телевизор на нашей кухне. На часах пробило девять вечера, а моей бабули мы еще не видели. В голове крутились вопросы, что может заставить человека в восемьдесят лет приехать в другой город. Мать читала книгу, а я всматривался через окно в дом напротив.

Раздался звонок в дверь. Мы с мамой переглянулись, мысленно распределяя между собой роли. Кто пойдет открывать дверь, а кто будет стоять в стороне.

Звонок издал еще один сигнал.

И снова звонок.

– Идем, мы идем! – не выдержала мама, резво встав из-за стола и поспешив в прихожую. В её движениях чувствовалась злость. На мгновение я зажмурил глаза, когда мама чуть не расшибла ногу об угол комода: её нога прошла в нескольких миллиметрах от неизбежного синяка.

Я догнал маму, не зная, что сказать бабушке.

В прихожей стояла гробовая тишина. Всё вокруг стало каким-то окаменевшим и неживым. С лестничной площадки в нашу квартиру уверенными шагами зашла, словно к себе домой, старая седая женщина. Строгий темно-синий костюм сидел на ней, как на нашем преподавателе по истории. С пожилой дамой зашел молодой худощавый парень с двумя чемоданами. Моя бабушка выглядела светской львицей, и квартира за считанные секунды наполнилась ароматом дорогих духов.

– Валентина Тимофеевна, я за вами приеду через неделю. Всего доброго, – сказал худощавый молодой человек, оставив нас наедине с бабушкой, попрощавшейся с Пашей, как мы узнали из её слов, и закрывшей за ним дверь.

Я стоял и не понимал происходящую ситуацию. Назвать эту странную женщину бабушкой у меня не поворачивался язык. Она приблизилась ко мне со скоростью хищного зверя и сжала в объятьях. У мамы побледнело лицо.

– Сережа, как же ты вымахал, – бабушка сканировала меня с ног до головы. – Давайте попьем чаю, и я пойду к подруге.

– Я думала вы останетесь у нас, Валентина Тимофеевна, – сказала мама.

– Не сегодня, я обещала Нинке с пятого подъезда, что зайду к ней. За двадцать лет у нас накопилось достаточно тем для разговоров.

– Видите, ваша подруга не стала переезжать и живет неплохо, – в прихожей стояло напряжение.

– Послушай меня, девочка моя, – бабушка отпустила меня из объятий, развернувшись к матери, – Не говори того, чего не знаешь. Нинка осталась, а дети её уехали. Теперь она совсем одинока. Я надеюсь, у Сережки хватит ума переехать из этой дыры.

Бабушка, переведя взгляд на меня, добавила:

– Завтра мы с тобой поговорим, внучок. Ладно, сегодня без чая, поэтому приду завтра с утра. Дайте мне ключ. – Валентина Тимофеевна искала глазами по комодам, видимо, в поисках ключа. – Думаю, вам не понравится, если я приду в семь утра и начну звонить в дверь. Встаю-то очень рано. Писательская привычка.

Я кивнул и словно заколдованный протянул связку ключей.

– Спокойной ночи, – кивнув, бабуля вышла из квартиры. Мама стояла неподвижно. Е рот открылся, но ни издавал не звука.

– Что это сейчас было? – замок в двери щелкнул, а я развернулся к матери.

– Это твоя бабушка, Сереж. Впечатлила? – мама, развернувшись, ушла на кухню. – Пойдем пить чай… и убери её барахло в маленькую комнату.

– Хорошо.

Перед нами стоял главный вопрос – что она хотела от меня. Вспомнила внука почти через двадцать лет? Да, лучше поздно, чем никогда. Но двадцать лет для любящего родственника это очень поздно. Особенно, если знаешь о его существовании.

Мы молча выпили по чашке и разошлись по своим комнатам спать. Из окна доносились звуки пьяного веселья. Видимо, местная молодежь отмечала наступление выходных. Глаза закрылись. Через мгновение я погрузился в сон.

***

– Вставай, внучок.

Кто-то нарушил мой сон. Я еле-еле разлепил глаза. На краю моей кровати сидела пожилая женщина, назвавшаяся вчера моей бабушкой.

– Сколько времени? – вставать мне совсем не хотелось, руки лениво протирали глаза, а теплая кровать заставляла веки тяжелеть.

– Семь часов.

– Семь часов? – глаза все же открылись сами собой. – У меня выходные, куда так рано?

– У нас мало времени, вставай, – настаивала бабуля, хлопнув всей ладонью по моей ноге.

– Ай! Ты что делаешь?

– Вставай, говорю! Я зря ехала почти за тысячу километров? – она начинала сердиться, глаза ее пронзали меня, а ладонь опять поднялась над моей ногой.

– Хорошо, хорошо, – поднял руки, словно сдаюсь, и поднял корпус с постели.

– Вот и славно. На кухне тебя ждёт кофе. Поспеши, пока он не остыл.

– Можно вопрос? – нога зудела, а на месте хлопка разгоралось красное пятно. Бабушка смотрела на меня в ожидание вопроса.

– Что тебя привело сюда?

Занавеска развивалась на ветру. Кто-то открыл форточку, но в комнате было тепло. Седая женщина смотрела на меня, или любуясь, или обдумывая ответ.

– Соскучилась по тебе, внучок. Давай шустрее, время – деньги.

– Ага, особенно по моей маме, – мои губы изображали самодовольную улыбку.

– Сны заставили приехать к тебе, – она, посмотрев на меня двузначно, поднялась с кровати. – Интересно?

– То есть?

– Я забеспокоилась о тебе… Мне приснилось, как ты бежишь по лесу от маленькой девочки, которая потом растворилась в твоих руках. Я с таким уже сталкивалась. Это привело к печальным последствиям. Если тебе интересно, то поспеши. У нас мало времени, пока твоя любимая мама не проснулась.

Я ничего не ответил. Бабушка вышла из комнаты. Мои руки затряслись от любопытства. Мама оказалась права, пожилая родственница приехала ко мне. Но только я ее не звал.

– Проходи, садись, – сказала бабушка. – Кофе сам себе нальешь.

Бабуле палец в рот не клади, подумал я. Но чайник закипал, а, значит, она способна проявлять чуточку заботы. Её взгляд что-то выискивал во мне, а костлявые пальцы тихо постукивали по столу. Я понял, что будет серьезный разговор, но почему в нём не должна была участвовать мама…

– Так на чем мы остановились? – спросил я, размешивая сахарный песок у себя в кофе.

– На том, что у тебя проблемы, молодой человек, – глаза бабули опустели, словно перед ней стояла задача рассказать смертельно больному о его диагнозе.

– Проблемы? Какие проблемы? Пока ты не приехала, я даже не знал об этом слове. Хотя… пара проблем по учёбе всё же была, но я исправился.

– Будешь ёрничать? – её пальцы на левой руке сомкнулись в кулак. – Я сейчас буду говорить, а ты будешь слушать. И не смей меня перебивать! Ты меня понял, внучок?

– Да, – моя рука остановилась вместе с кружкой на подъеме. Я немного испугался напора столь пожилого человека.

– Вот и славно, – её пальцы расслабились, и одна рука прикрыла вторую ладонью. Глаза стали добрые, даже показалось, что вот-вот появится улыбка, но нет. – Как уже говорила, я уже сталкивалась с подобным случаем в девяносто пятом году. Если твоя мать удосужилась тебе рассказать, то ты знаешь ту дату. Год смерти твоего отца.

Я кивнул.

– Хоть здесь не подвела. Но сейчас не об этом. В тот год меня мучили ночные кошмары. В каждом сне у меня присутствовал один и тот же герой. Молодой парень твоих лет… как сейчас помню, вы даже с ним чем-то похожи. Видимо, здесь и скрывается секрет. Разбираться придётся в этом тебе, я не в том уже возрасте, – бабушка взяла мою чашку и сделала два громких глотка. – Ох, вкусный кофе получился у тебя, налей мне тоже. В каждом сне этот молодой человек встречал необычных людей, иногда знакомился с ними, помогал, а бывало, что эти люди излучали смерть. От них воняло разложением, они плакали, смелись, бежали за героем моих снов. Он жил и не обращал внимания, пока эти прохожие не стали от него требовать различные поступки. И как только он отказался, они стали преследовать его. В прямом смысле этого слова. Он мог встретить их у себя в комнате, во сне, в душе или в маршрутке.

– Как? Они врывались к нему в дом? – кофе я допивать не стал, а передал его своей загадочной бабушке, облокотившись на стол локтями, чтобы лучше прислушаться.

– Это не просто люди, внучок. В том то и проблема. Это призраки. Но отец почти справился с ними. Он был смелый и сильный… пока призраки не ударили по его сердцу, по любимой девушке. Они не дали ему спасти её. И когда я увидела в своих снах, что ты тоже влюблен, у меня закололо сердце.

– Как ты поняла, что я влюблен? – мои щеки налились краской.

– Глупенький. Ты читаешь поэзию, пишешь письма и пропадаешь вечерами. Если ты не двинулся головой, то ты явно влюблен, – бабушка засмеялась в голос, видимо, успела рассказать всё самое важное. – Но подожди, это не самое главное. Я собралась тем же вечером, как увидела сон, в котором ты встретил мужчину в дождевике.

– А что в нем не так? – после ответа на этот вопрос моя жизнь раз и навсегда изменилась.

– Это был заблудший призрак человека. Этот мужчина еще в восьмидесятые, точный год не помню, пошёл со своей маленькой дочкой за грибами. Из них просто фонтанировала семейная любовь. Дочка обожала своего отца, а он её. Но тот вечер их разлучил навсегда, – глаза бабушки уставились на окно, а через мгновение она перевела их на меня. – Этот папаша, по-другому я его назвать не могу, окрикнул мужчину в черном пальто, кажется, хотел попросить сигарету. Мужчина в пальто не двигался, и тот решил подойти к нему, расстояние между ними примерно двадцать метров. Подойдя практически вплотную, грибник решил обернуться. Ты уже, наверное, догадался.

– Девочка не стояла на том месте, где папашка оставил её, – дополнил я, как прилежный ученик.

– Верно. Тебе интересно, что случилось дальше?

Я кивнул.

– В те времена понятия не имели о мобильниках. Это сейчас тебя найдут, куда бы ты ни влез. Но тогда можно было заблудиться, как говориться, в трёх соснах. Так и получилось. – бабуля развела руки по сторонам. – Они заблудились, что отец, что дочь. Отца нашли на остановке, примерно там, где ты его видел.

– А девочку? – мне терпелось узнать, что с ними произошло.

– А девочку так и не нашли. Поисковая операция продолжалась несколько недель. Поговаривали даже, что завелся какой-то маньяк. Но все оказалось проще. Ты не дослушал про её отца.

Я кивнул в ожидание продолжения этой загадочной истории.

– Выбравшись на остановку, он перерезал себе горло маленьким грибным ножом. Он не мог вернуться домой без дочери. Спросишь, почему отец не позвал на помощь, я скажу, он пошёл искать её. В придорожное кафе, в котором ты частенько бываешь. Это глупое название вроде так и не поменялось… «Кафе у дороги», если мне не изменяет память. Мужчина ворвался туда, попросил продавца позвонить. Молодая девушка похихикала, может, приняла это за жестокую шутку и поэтому не позвонила, может просто не поверила и улыбнулась по профессиональной привычке. Отец в отчаянии побежал в лес, но он до последнего надеялся, что подмога приедет и найдёт его доченьку. Он ходил по лесу три дня, а когда потерял последнюю надежду, вышел на остановку и покончил с собой. Лишь после этого молодая особа, которая лишь с улыбкой выслушивала мольбы мужчины, позвонила в милицию.

– А откуда ты это все знаешь?

– Этот город, как большая деревня, Сереж. У нас очень много общих знакомых. Маленькая девочка – это внучка моей подруги, у которой я сегодня ночевала.

У бабушки скатилась слезинка. Но, видимо, чтобы не показывать свою слабость, она быстро растерла капельку по щеке обратной стороной ладони.

– Но я не понимаю, что делать мне?

В голове не укладывалось всё, что бабушка сказала. Она не могла выдумать такую историю на ходу, притом я не рассказывал ей про грибника и девочку. Бабушка знала это и хотела мне помочь. Мне же предстояло разобраться во всем.

– Тебе необходимо выяснить, что призракам нужно от тебя. Только ты не должен выполнять все их требования. Так их можно избаловать. Держи их на вытянутой руке, постепенно ты научишься контролировать их и отличать жизнь от смерти.

– У меня есть один вопрос.

– Я тебя слушаю.

– Я стал чувствовать иногда тошнотворный запах. А один раз…

– Почувствовал кто-то другой от тебя его?

Бабушка словно прочитала мои мысли. Легко улыбнувшись, она сказала:

– Это естественно, ведь в момент общения с призраками ты застреваешь между двух миров и впитываешь запах загробного мира. Без этого никуда от постоянного общения с призраками. Ах да, взрослый человек не почувствует твоего запаха, только дети и животные. Первые помнят в глубине себя, как перерождались, встречая на своем пути те души, которые кто-то или что-то не отпускает. Животные, как описано в некоторых религиозных писаниях, являются проводниками душ. Представь, что произойдет с дворовой собакой, если ты пройдешь с этим запахом мимо неё. – Бабушка засмеялась. – В общем, ничего хорошего не произойдет. Избегай животных.