Текст книги "Запад-36 (СИ)"

Автор книги: Алексей Янов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Правовое положение свободного смерда – общинника была достаточно полно регламентирована в «Пространной Русской Правде» и без моего вмешательства. Свободный смерд – общинник мог свободно распоряжаться своим имуществом (в том числе и завещать), входить в любые договорные обязательства (предусматривающую личную и имущественную ответственность), быть полноправным участником судебного процесса.

Ограниченно свободный «закуп» работал в частном хозяйстве за «купу» (заём). Объектами займа могли быть: земля, скот, зерно, деньги и прочие материальные ценности. Порядок отработки и объём долга определялся кредитором. Заём давался под проценты («реза»). Закуп не мог беспричинно наказываться господином, или без суда отниматься его имущество. За правонарушение, совершённое закупом штраф (виру) потерпевшему уплачивал господин, а сам закуп мог быть «выдан головой» (то есть превращён в полного холопа).

«Холоп» (раб) был наиболее бесправным субъектом. Всё его имущество являлось собственностью господина. Любые договора и обязательства он мог заключать только с ведома господина, вытекающая из них ответственность (напр. неисполнение договора) также ложилось на господина. За убийство холопа взымался штраф как за уничтожение имущества, либо господину передавался в качестве компенсации другой холоп. Совершивший преступление холоп выдавался потерпевшему, штраф за холопа выплачивал его господин. В судебном процессе холоп не мог участвовать, но ссылаться на его слова можно было, специально этот момент оговаривая.

«ПРП» предусматривала следующие случаи перехода в холопское состояние: самопродажа в кабалу (индивидуально или всей семьёй), рождение от холопа, женитьба на робе, «ключничество» – поступление в услужение господину, без оговорки о сохранении статуса свободного человека, совершение преступления (которое предусматривало такие виды наказания как «поток и разграбление», «выдачу головой»), бегство закупа от господина, экономические причины (злостное банкротство – растрата чужого имущества, нарушение договоров) и самая распространённая – плен.

В уголовное право и судебный процесс тоже были внесены некоторые изменения, уж слишком абсурдны были некоторые нормы права, вроде пыток каленым железом для установления истины. «Точечные» изменения вносились в достаточно хорошо разработанные нормы гражданского права. Договора «Пространная Русская Правда» уже знала и различала их множество видов, поэтому в гражданском праве я был главным образом сосредоточен, на законодательном регулировании близкой мне банковской деятельности и оборота ценных бумаг.

Мне было «ясно, как божий день», что бояре с монастырями априори желают полностью вывести свои вотчины из – под княжеской юрисдикции, получить большую самостоятельность во всех своих делах. Это вступало в противоречие с интересами центральной власти, олицетворённой в моём лице.

Проводя реформы, раздробляющие бояр и ставящие их в определённые законом рамки, я рассчитывал встретить серьёзное сопротивление, но его не было. Большинство дружинников (теперь ратьеров и пехотных командиров) и все прочие слои общества (купцы, ремесленники, посадские люди, горожане – мещане) эти нововведения очень даже устраивали. Молчание же большинства бояр и иерархов церкви объяснялось просто – они боялись и не решались вступать со мной в открытую конфронтацию. И церковь и бояре страстно желали заполучить большую политическую и экономическую самостоятельность, что могло привести, и приводило к открытому сепаратизму. Но сейчас авторитет смоленского государя и его войск был высок как никогда прежде.

Своим приближённым «служивым боярам» я прямо заявлял, что своими законами, ограничивающими и ставящими в рамки боярские вольности, я, прежде всего, желаю уничтожить всё ещё теплящиеся угольки боярской крамолы.

– Бороться с боярскими заговорами можно или силой оружия, но тогда кровь льётся рекой, либо силой закона, сберегая людские жизни. Поэтому я предпочитаю действовать силой закона, чтобы не приходилось постоянно лить людскую кровь. С такой новой постановкой вопроса народ ещё не сталкивался, а потому закрывал рот и задумывался.

Бояре – вотчинники, бояре – купцы (так называемые «бояре думающие») и бояре – служащие в бой в первых рядах никогда не рвались, а свою личную дружину предпочитали использовать для охраны своих же усадьб, торговых караванов, надсмотрщиками над холопами и в других подобных целях, далёких от ратной службы. А от иллюзорной возможности оказывать на смоленского князя какое – либо серьёзное политическое давление они уже отказались. Во всяком случае, рьяно со своими советами и думами лезть, особенно после нескольких отповедей с моей стороны, почти перестали. Впечатлились они, конечно, не моими разглагольствованиями, а понаблюдав за действиями недавно появившейся новой силы – пехотных полков. Их, буквально до печёнок, пробирала та лёгкость, с которой новые войска сокрушили своих врагов. Тут они и сообразили, что их немногочисленные, по сравнению с полками, дружины, даже объединив усилия, противостоять государевым войскам никак не смогут. Да и на основную часть населения городов – ремесленников, ключевой силой городских ополчений Руси, бояре имели лишь опосредованное влияние, а боярские холопы – ремесленники участвовать в политической жизни княжества по определению не могли (если не брать их в расчёт в качестве ломовой силы).

Тем более что новые законы существенно улучшили правовое положение «мизинных людей» – городского большинства, открыв им широко двери, дав зримые возможности для социального роста. Тем самым, последние крохи городской оппозиции окончательно превратились в маргиналов. А абсолютное большинство населения – плюнуло и забыло о своих вечевых вольностях. Люди хорошо помнили и понимали (за что отдельное спасибо моим «тайным народным агитаторам»), что раньше у них было много вечевых, ничего не значащих и не меняющих жизнь к лучшему общегородских сходок – пустопорожних говорилен, но было мало реальных, защищённых законом прав. Теперь же стало наоборот, закон защищал простых людей и даровал им невиданные ранее права и возможности. Поэтому, вносимые мной изменения в многовековые устои русского общества вполне устраивали большинство адекватных людей. Им «лезть на рожон» не было ни смысла, ни желания.

Ещё одна сторона медали – множество бояр, прочих торговцев и даже простых ремесленников были связаны со мной многочисленными совместными коммерческими проектами. Враждовать с государём, дающим им возможность недурно подзаработать, для них вовсе не было никакого прока, наоборот, пылинки с такого предприимчивого сюзерена должны были сдувать.

Как итог – подавляющее большинство населения, вполне искренне было готово, в случае чего, стать горой на защиту своего государя, а значит и выстроенных им новых экономических, правовых формаций и всего государственного строя в целом, живым олицетворением которого и являлся смоленский правитель. Именно такого результата я и добивался. Без всенародной поддержки, в тягчайшие времена нарастающей день ото дня смертельной опасности, проистекающей из азиатских степей, нельзя будет рассчитывать на победу. В условиях жестоких ураганов, постоянно дующих на Русь устоять можно только при условии общественного консенсуса и сплочения, «народ и партия» должны быть едины!

Глава 2

Сегодня Параскева Брячиславна особенно переживала. Её муж Владимир обещался устроить ей прогулку по своему любимому детищу – огромному заводу! Беспрестанно чадящий дымом и издающий всевозможные шумы, он даже издали почему – то вселял в молодую смоленскую княгиню какой – то безотчётный страх и ужас.

Параскева прижавшись к князю, взяла его под руку. Владимир начал представление своего завода с осмотра механического цеха. Стоило им лишь войти в это огромное кирпичное строение, как Параскева с испугом замерла. Здесь внутри всё ходило ходуном. Над головой с шипением мельтешили какие – то змеевидные тени. Княгиня встала как вкопанная на месте, не в силах и шага ступить. Заметив выражение её лица, муж лишь улыбнулся, стал её успокаивать и уверять, что бояться здесь нечего. Но как бы ни так! Внутри цеха на Параскеву обрушились шумы, стуки и всеобщая суета от сновавших туда – сюда фигур людей, вращений зубчатых колёс, безостановочных движений шатунов. Она словно попала в Другой Мир, всё время стараясь держаться от внушающих ей страх машин подальше. Ей постоянно что – то говорил Владимир, но из – за шума она ничего не могла разобрать, к тому же, внимание её отвлекалось совсем другими вещами. Задрав голову, княгиня рассматривала движение приводных ремней, их длинные ленты сплетались на потолке в огромную паутину, каждая нить которой разматывалась без конца. От созерцания такого зрелища у неё даже слегка закружилась голова, всё словно заплясало перед глазами.

Тем временем князь подвёл её к «воздушным двигателям». Они помещались за невысокой кирпичной стенкой. Эти странные чудища издавали целую какофонию звуков – и металлические стуки и шелест приводных ремней и ещё Бог знает что! От некоторых двигателей тянулись в разные стороны глиняные трубы, проложенные прямо по плотно утрамбованному полу. Припав к её уху, князь объяснил Параскеве, что это вентиляторы, нагнетавшие воздух в горны около машин. Затем они подошли к одному такому горну, где под действием струй воздуха, шедших по трубе, в нём полыхали большие языки пламени, освещая всё вокруг ярким розоватым светом.

Затем они двинулись к «машинному парку», как князь назвал скопление дивных станков. Механические резцы этих машин разгрызали железные брусья, они перекусывали их одним ударом стальных челюстей и кусок за куском выплевывали назад. Каждая из этих машин, по словам князя, имела собственное название. Полировальная машина с чугунным маховиком и бешено крутящимся диском, снимающая закалины с деталей. По – соседству стояли сверлильные, винтовые, гвоздильные машины. Мерно постукивая блестящими от масла колесами, машины при минимальном вмешательстве приставленным к ним рабочим, спокойно и деловито нарезали резьбу на болтах и гайках.

Князь вдруг обратился к ней громко, так, чтобы расслышали и окружающие их мастера, он торжественно продекламировал.

– Здесь, на СМЗ, куётся сила и военная мощь нашего княжества!

Услышав такую похвальбу из уст князя, мастера довольно ощерились, заулыбались.

Тут к Владимиру совсем непочтительно подскочил какой – то вымазанный, не пойми в чём мастер, и они вдвоём с князем куда – то исчезли. Параскеве сразу сделалось жутко. Она почувствовала себя маленькой, хрупкой девчушкой среди этих металлических гигантов, а глухие удары страшной машины всякий раз заставляли ее вздрагивать и оборачиваться. Глаза ее уже привыкли к темноте, и в глубине цеха она различала заводских рабочих, которые налаживали прерывистый танец маховиков, когда какой – нибудь из горнов внезапно оживал, выбрасывая сверкающие огненные отсветы пламени. Но взгляд Параскевы все время невольно устремлялся к потолку. Там, под самыми балками, в глубоком, смутном мраке, пульсировала кровь машин – с шелестящим звуком скользили приводные ремни, и эта чудовищная, немая сила вливала жизнь, придавала силы всем этим многочисленным металлическим чудовищам, оживляя не только их, но и, казалось бы, весь завод целиком.

Наконец появился её муж, к которому Параскева сразу же и прижалась, с твёрдым намерением большего его никуда и ни с кем не отпускать. От сделанного ей Владимиром предложения посетить ещё и доменные цеха, брызжущие расплавленным металлом, Параскева наотрез отказалась. Сегодняшний визит доставил ей и так, более чем достаточно впечатлений!

«… в случае полного пресечения мужской линии родственница государя обязана выйти замуж за представителя рода Рюриковичей, постоянно проживающих в России».

Придирчивым взглядом я ещё раз перечитал своё престолонаследное законотворчество и, не обнаружив явных огрехов, размашисто подписал и припечатал документ, переведя его в разряд законов. На днях его должны будут огласить общественности на площадях и добавить в Свод законов НРП. Данный закон должен раз и навсегда положить конец всем кривотолкам и двусмысленностям в деле наследования высшей государственной власти.

В только что написанном законе предельно ясно сказано, что власть государя переходит от отца к сыну. В первую очередь наследует старший, в случае его смерти или недееспособности (умственной или физической) младшие сыновья, в случае их отсутствия наследуют дети этих сыновей, если и таковых нет, то наследуют внуки и правнуки государя. Если прямых наследников по мужской линии у правящего государя нет, то престол наследуют родные братья государя, если их нет, то дядьки государя, двоюродные братья и т. д.

Так тщательно я прошёлся по всем мужским родственным связям, чтобы в будущем избежать возможной ситуации, как например той, что имела место быть в истории России времён Смуты. После смерти бездетного (в плане сыновей) младшего сына Ивана Грозного, в России стали чесать репу, кому бы отдать царский венец?! И это при том, что князей Рюриковичей в стране было как собак нерезаных! В итоге корона досталась захудалому, в плане происхождения, боярину Годунову, после его смерти последовала Смута и иностранная интервенция. Русские бояре, от «большого ума» опять долго выбирали, кому отдать царский венец – шведскому принцу или польскому королю?! Пока в итоге власть многоходовыми хитрыми комбинациями не захватили пронырливые бояре Романовы – имеющие к правящему дому Рюриковичей весьма опосредованное отношение. Через сто лет после смерти детей Петра ситуация в точности повторилась и при живых и многочисленных Рюриковичах власть отдали забугорному немцу, ненавидящему Россию и всё русское – Петру III.

Поэтому, в состряпанном мною законе, на всякий случай говорилось, что если у правящего дома совсем нет прямых родственников по мужской линии идущих от первого смоленского государя Владимира Изяславича, то только тогда наследование переходит на женскую линию, но (!!!) при условии выхода замуж родственницы государя за представителя рода Рюриковичей.

Закончив заниматься «бумагомарательством» я с наслаждением, вызванным удовлетворением от хорошо проделанной работы, потянулся сидя прямо за столом, при этом, чуть не опрокинув чернильницу. Отдавать государство, в случае чего, иностранному принцу «голубых кровей», как показал опыт приглашения на имперский трон того же Петра III, не самое правильное и дальновидное решение. Среди русского найти патриота России шансов всяко больше, чем среди иностранцев.

Встав из – за стола, когда уже начало светать, вот такая сегодня меня обуяла сочинительская страсть, что не заметил, как время пролетело. Позёвывая на ходу, я поплёлся в покои Параскевы.

– Залита! Что ты так долго возишься! – услышал я подозрительно довольный голос княгини. Обычно, если я проводил ночь в своём кабинете, то княгиня по утрам была не в духе. И уж таким ласковым голосом и подавно ни с кем не говорила, а наоборот, шипела на всех как змея.

Зайдя в покои, я обнаружил, Параскеву в спальной рубахе, сидящую перед зеркалом. Девка Залита заплетала густые русые волосы в две косы, как и положено замужним женщинам. Параскева сверкнула на меня счастливым взглядом, я даже оглянулся, может это она не на меня так смотрит, а за спиной у меня кто – то ещё маячит. Оглянулся – никого нет. Княгиня весело засмеялась.

– Кого ты там ищешь, Владимир? Опять всю ночь в своём кабинете думы думал? – ласково усмехнулась жена.

– Ага …, – ответил я полностью обескураженный её поведением.

– Вечером у меня были травница и лекарка, сказали обе в один голос, что я непраздна!

Я подхватил растерявшуюся от моего порыва княгиню, крепок прижал к себе и закрутился вокруг собственной оси, пока не сообразил, что сам могу запнуться и свалится от головокружения, да вдобавок с беременной женой на руках. Дурак – дураком! Сообразив, что творю, я аккуратно усадил княгиню в кресло, к немалому облегчению побелевшей от испуга Залиты.

– Это точно? – спросил я с идиотской улыбкой.

– Да! Уже месяц как! – Параскева не выдержала и прыснула со смеху, глядя на моё лицо.

Выйдя через час из покоев княгини, я вдруг подумал, что как в воду глядел, составляя сегодня всю ночь проект закона о престолонаследии.

Службы и Отделы «Главного военного управления» (ГВУ) размещались в Гнёздово, на территории военного городка. Первоочередные организационные вопросы, связанные с увеличением численности полков были кое-как утрясены, теперь настала пора загрузить Управление новой работой. Поэтому, в красивых резных сводчатых палатах своего гнёздовского терема я собрал командиров действующих и только формируемых полков вместе с начальниками служб и советниками отделов ГВУ. Участники совещания расположились за длинным столом, на котором раньше пировали, но сегодня вместо яств он был заставлен стопками бумаг и чернильницами.

– Я собрал сегодня высший командный состав для того, чтобы распланировать предстоящую военную операцию против княжеств «Чёрной Руси» и литовских племён. С последующим перенесением военных действий на юг, с целью захвата Турово – Пинских княжеств и, возможно, Волыни.

Замолчал, обвёл взглядом высокое собрание, заодно подмечая произведённое на них впечатление. Удивлённых лиц не заметил, все и так знали о продолжении в будущем году начавшейся военной экспансии. Другое дело, что сама постановка вопроса ввергла их в некоторый ступор.

– Прошу вас начать высказываться по этому поводу. Детальный план вы все вместе начнёте разрабатывать с сегодняшнего дня, а пока можете здесь и сейчас, в моём присутствии, обозначить возникшие вопросы, если они имеются, мнения, предложения. Начнём, по традиции, с младших по званию.

Все попытки местничества завязанных на происхождении, худородных и высокородных родословных, удалось практически полностью изжить.

– Государь, я не совсем понял, что ты хочешь поручить нам заранее спланировать? – полковник–5 Вяземского полка Олекс, сделал попытку подняться, но я его сразу усадил обратно за стол. Прошедшую военную компанию он начал ротным второго батальона первого смоленского полка. – По – новому воевать мы уже научились бывшим летом, когда подводили под твою руку Смоленские уделы вместе с Витебским, Полоцким и Минским княжествами.

Некоторые полковники согласно закивали головами, а Олекс продолжал свою речь.

– Мыслю я, что то же самое, увеличив за зиму численность войск, мы повторим и грядущим летом! Что здесь ещё измышлять? – закончил он с недоумением.

Я промолчал, переведя взгляд на сидящего справа от выступающего. Полковник Ржевского полка Мечеслав без слов понял мой взгляд, тут же заговорил.

– Согласен с Олексом. В твоих новых землях и городах, государь, согласно твоим распоряжениям собираются новые полки и ратьерские сотни. Взять, положим, мой 6–й Ржевский полк. В численном составе он полностью сформирован, доспехи и вооружение на момент моего отъезда имели 2/3 личного состава. Бывшая шестая рота первого смоленского полка начальствует над новобранцами, обучая их воинской науке, которую когда – то все мы сами прошли, государь, под твоей рукой. С такой – то силищей мы просто порвём всех супротивников!

Присутствующие согласно загудели.

– Ладно, – я обречённо махнул рукой, понимая, что большего от них вряд ли добьёшься. – В прошедшей военной операции мы располагали всего тремя полками, не считая посошные рати. К середине весны у нас будет 14 полков! Если заранее не рассчитать снабжение войск припасами, то мы просто будем не столько воевать, а сколько с боем добывать себе продовольствие. Это недопустимо! Соответствующим службам и отделам ГВУ придётся думать и начать заранее формировать снабженческие склады. Причём эти склады понадобятся не только нашим ратям, но и полоняникам – литовцам – более ста тысяч литовцев должны будут переселиться в Смоленские пределы!

– Зачем нам их столько? – не выдержал советник отдела «военного строительства» Авдий.

– А затем, чтобы раз и навсегда снять угрозу нападения литовских князьков. Для этого недостаточно их разбить в прямом боестолкновении, литовские земли должны обезлюдеть и начать заселяться русичами. Будем слона есть по кусочкам! Этим летом займёмся междуречьем Няриса и Немана, а в последующие годы продолжим постепенное продвижение вглубь прибалтийских земель и племён. Плюс к этому нам нужны землепашцы! Своих смердов мы отрываем от земли, забираем их на военную службу. Для моих производств, опять же, требуются рабочие руки во всё возрастающем количестве. Но это всё, по большей части, задачи хозяйственных служб.

Я перевёл взгляд с сидящих по правую руку ратных бояр на их коллег, бояр служилых, восседающих на левой от меня стороне стола. Теперь все начальники служб и советники отделов, а также военные чины, начиная с ротного, согласно по – этапно вводимому мной Закона «О чинах и классах» имели чины служилых и ратных бояр соответственно.

– Военноначальники должны детально разработать планы передвижения войск по рекам, определить количество потребного для этого дела кораблей – галер и грузовых дощаников. Рассчитать их скорость передвижения. Разработать способы набора полона, его содержания и перевозки. Понять, как мы сможем бороться с очагами сопротивления, каким образом там передвигаться, как защищаться от неожиданных налётов на наши подразделения из труднопроходимых лесных массивов. И ещё нужно заранее продумать решения целого вороха подобных вопросов, которые неизбежно возникнут при проведении этой кампании.

Присутствующие задумчиво молчали, со всем вниманием слушая мою речь.

– Все военноначальники Главного военного совета вовлечённые в вышеописанный процесс должны распределить между собой должностные обязанности. Кто и что именно будет планировать и за что держать ответ. Начинайте немедленно думать и работать, до весны у вас времени только кажется, что навалом, на самом деле его в обрез!

Загремев стулом, я поднялся, показав жестом всем оставаться на своих местах.

– Я возвращаюсь в Смоленск, а вы можете спокойно меж собой обсудить услышанное, пообедать, распределить направления работы. Иногородних полковников данное распоряжение не касается, они вскоре вернутся в свои полки.

В столицу они были вызваны для обмена опытом и участия в «штабных играх». В ГВС, с моей подачи появилась новая игрушка – макеты местности – большие деревянные ящики набитые песком, имитирующим поле боя. На них полковники с комбатами и «резвились», разбившись на две команды – «красных» и «синих», передвигая туда – сюда свои игрушечные полки и батальоны, выполненных в виде деревянных солдатиков и конников. Очень занятная игрушка получилась, скажу я вам, в правильном направлении развивающая мышление у воевод. Помогающая им оттачивать различные тактические ходы, имитировать возможные боестолкновения с противником, выявлять сильные и слабые стороны своих и чужих войск, да и просто обмениваться друг с другом накопленной жизненной мудростью, спорить, дискутировать.

– А всем остальным остающимся в столице стоит почаще собираться и докладывать друг другу о проделанной работе, ставить новые задачи. Старшими на ваших собраниях в моё отсутствие, чередуясь еженедельно, будут полковники трёх смоленских полков: Бронислав, Клоч и Малк.

Только я вышел, как из – за двери сразу раздался гул множества голосов, будто бы все разом заговорили. Усмехнувшись про себя, я набросил на плечи шубу и спустился вниз по лестнице. Любопытно, что они там без меня нарешают! Забравшись на коня, вместе с окружившими меня телохранителями, я тронул коня, направляясь в Свирский дворец.

Явившихся из Зароя, по моему вызову, пайщиков – стеклодельщиков я не стал долго мариновать, вечером принял их в своём кабинете.

– Прошу всех за стол, – приглашающим жестом рук указал на обе пустующие стороны длинного стола для совещаний, – присаживайтесь друзья! Как доехали?

– Благополучно, государь! Хорошо, Владимир Изяславич! – ответили гости хором.

– Времени у меня мало, поэтому не будем тянуть кота за хвост, и сразу перейдём к делу. Готовьтесь строить новую регенераторную печь!

– Какую? – округлил глаза Никифор Лукерьин – главный Заройский печник.

– Не таращи глаза Никифор! – со смехом в голосе сказал я. – Печи будут устроены вроде тех, что применяются на «СМЗ», но только со своими особенностями и меньших размеров. Тебе потребуется сконструировать специальный аппарат для подогрева воздуха, – я передал им листы со схематичными зарисовками воздухонагревателя, – он, как вы видите из схемы, должен будет работать за счёт использования отходящих газов. Если всё правильно сделаете, то сможете серьёзно снизить расходы топлива и резко повысить производительность печей.

От применяемых ныне в Зарое топок прямого действия нужно отказываться, все условия для этого есть. Глупо терять тепло от уходящих печных газов, имеющих температуру в районе 700°, если их можно повторно использовать.

– Может, повременим, Владимир Изяславич, скоро …, – не уверенно начал было боярин Андрей Микулинич, второй после меня дольщик и директор Заройского завода. Я его сразу перебил.

– С введением этих усовершенствований в стекловарных печах, мы получим кроме большого сбережения топлива (почти в 3 раза), возможность повысить температуру печей, а что это означает?

– Что, государь? – занервничал от моего напора боярин.

– А то, Андрей Микулинич, что сократится продолжительность плавки от ⅓ до ½ и мы получим возможность иметь в стойле печи чистое и постоянное пламя!

– Постоянное?

– С введением огнеупорных шамотных кирпичей от горшков можно отказаться. Нет, старые стеклоплавильные печи мы сохраним, – прервал я, хотевшего было что – то возразить боярина, – но также построим новые печи, согласно моим чертежам, способные осуществлять непрерывную плавку и выработку стекла!

– Но не только растраты нам предстоят, но и выпуск новой, дорогой продукции. Поскольку научились наши стеклодувы, да штамповщики делать красивую посуду, поэтому придумал я, как её можно ещё больше облагородить!

У всех присутствующих азартно зажглись глаза.

– Для этого в особых печах – муфелях, – на недоумевающие взгляды я тут же пояснил, – Никифор посмотрит на действующую муфельную печь при «СМЗ», в ней ничего сложного нет.

– Значит нам надо ещё и муфельную печь строить! – тихо бурча себе под нос прокомментировал услышанное Андрей Микулинич, а я продолжил.

– Будем в муфельных печах посредством обжига золотить и серебрить самые лучшие и дорогие стеклянные изделия!

Пайщики возбуждённо загудели, когда же последовал закономерный вопрос «Как это делать?» я продолжил говорить.

– Золото и серебро будем получать в виде мелкого порошка, для чего придётся осаждать металлы растворами купоросов. Эти золотые и серебряные порошки укрепляют на стекле при помощи терпентинового масла …

– Что такое терпентин? – удивился вслух боярин.

– Ваш Заройский химик знает. Получают его из живицы хвойных деревьев, химику, кстати говоря, это производство и можно будет поручить. Хотя нет …, – чуть подумав, сказал я, – Обжигать в муфеле надо до 10 часов, потом половину суток изделие остужать и полировать, лучше стеклодельщикам это дело поручить. Химик займётся только порошками, да терпентиновым маслом.

– Как прикажешь, государь, – почтительно согласился боярин, уже воображающий себе роскошные позолоченные бокалы.

Отпустив заройских стеклодельщиков, я подошёл к затухающему камину и подбросил несколько поленьев. На улице стояла холодрыга.

Наши зеркала, стекло, посуда, каменья посредством венецианских и немецких купцов разлетались по всей Европе и Ближнему востоку, принося всем нам огромнейшие доходы. А значит, требовалось, пока есть такая возможность, увеличивать производственные обороты.

На следующий день предстояло обнародовать два крайне непопулярных закона, поскольку они повлекут лишние денежные траты у городского населения. Первый это Закон «О противопожарной безопасности», по которому в пределах городских стен разрешается только каменное или кирпичное строительство. Уже существующие деревянные постройки должны быть или разобраны или обложены кирпичом, камнем, глиной, аналогично и с кровлей – она должна быть покрыта черепицей или толстым слоем глины. Те, кто к 1238–му году не озаботится реконструкцией своих дворовых построек, будет выплачивать ежемесячно крупные штрафы или выселен загород.

Второй, «Градостроительный закон», вводил запрет на строительство «усадебного типа» в городской черте. Этот нормативный акт был направлен по своему замыслу, в первую очередь, на ликвидацию заборов, расширению и распрямлению улиц. А то меня уже порядком достали узкие улочки, где сложно без столкновения разъехаться двум телегам, вдобавок стиснутые по бокам высокими, непроглядными тыновыми оградами. Всё вместе это сильно напоминало лабиринты – узкие, извилистые и такие же головоломные в прямом и переносном смысле.

Немаловажным сегментом лёгкой промышленности Смоленска было кожевенное производство. Несколько десятков дворов кожевников образовали за окольным городом обособленный квартал (из – за непередаваемых «ароматов»), который так и именовался «Кожевники». Здесь осуществлялась не только выделка разных сортов кожи, но и изготавливались товарные кожаные изделия, главным образом сапоги, упряжь, сёдла. В работу этого кожевенного района я со своими инновациями никак не вмешивался, поскольку в выделке кож разбирался как свинья в апельсинах. Единственное на что я влиял – так это на номенклатуру производимых товаров, будучи основным заказчиком и потребителем их продукции. Товары в «Кожевниках» закупались за наличные деньги, для удобства и облегчения взаимодействия, все переговоры о новых заказах, расчёты за поставленный товар велись с выбранным кожевниками из своей среды головой этого района. Практически всё сырьё: кожа, зола, известь, дёготь, рожь с ячменём (для квашения кожи), ивовая кора и другие ингредиенты закупались у местных крестьян.

В деревообработке также была сильна конкуренция. В городе и посаде открылось более десяти частных лесопилок на воздушных двигателях, главным продуктом производства которых были доски и брусья. Производились не только традиционные возки, телеги, сани, но и артиллерийские лафеты. Быстро прогрессировало судостроение – от одноместных «долблёнок», до галер и дощаников. Силён был и мелкий ремесленный сектор, изготавливающий деревянную посуду, плели и вязали из коры и прутьев множество товаров – от лаптей до рогож, активно развивалось бондарное дело (бочонки, вёдра, кадушки и другие сосуды)