Текст книги "Запад-36 (СИ)"

Автор книги: Алексей Янов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 1

В Смоленск Параскева Брячиславна въезжала в открытых санях. Собравшиеся на её пути следования смоляне громко и восторженно кричали. В то время как сани проносились мимо стоящих вдоль обочины дороги празднично разодетых горожан, те на краткий миг замолкали, чтобы поклониться новой смоленской княгини, а затем опять, как ни в чём не бывало, продолжали от души веселиться. Веселиться до той поры, покуда не замечали ехавшего чуть в отдалении своего государя. Тут уж смоляне, все как один, бухались на колени, хотя и могли по статусу (вольные люди как – никак) от этого воздержаться, и истово осеняли меня крестами, причитая при этом «слава Богу, Владимир вернулся!»

Для охраны и эскорта столь ценного «живого груза», каковым являлась Параскева, выделил три десятка ратьеров. Сам же я, отстав от княгини на три сотни метров, передвигался верхом на коне вместе с сотней Малытя. Позади шёл сборный пеший батальон из наиболее отличившихся бойцов. Остальные войска были оставлены по пути следования в Гнёздове.

Маршрут «свадебного кортежа» я согласовал со смоленскими старшинами ещё в Каспле – именно там, в знак великого почёта и уважения, меня встретила первая торжественная процессия, состоящая из смолян и жителей окружных городков (Жидчичи, Каспли, Лоденец). Что поделать, если горожанам свою новую княгиню захотелось отдельно от меня поприветствовать

– Ей здравницы кричать будем, а на тебя, государь, молиться! – решительным, не терпящим возражения тоном, то ли в серьёз, то ли в шутку, заявил смоленский наместник Перемога. – Эти два разных дела совместить вместе никак не можно!

Выслушав такие «веские» аргументы, мне ничего не оставалось, кроме как дать себя уговорить. В таких малостях грех не идти на поводу у своих подданных. Зато в случае разногласий в более важных делах будет лишний раз, чем козырнуть. Дескать, я вам даже в таком «важном» деле, как порядок въезда в город княгини на уступки пошёл, а вы мне в такой «чепухе» как порядок исчисления налогов не идёте навстречу! А что ещё остаётся ожидать моим доверчивым и наивным подданным от прожжённого циника из будущего?

При въезде в Смоленск, не знаю как остальные, но лично я был поражён царящему здесь оживлению. К нашему приезду горожане успели как следует подготовиться и устроить поистине царскую встречу. Улицы были запружены толпами голосящего народа, от которого слышались нескончаемые здравницы в мою скромную честь. Центральная улица – «Большая дорога», по которой мы передвигались, была увешана красными полотнами с жёлтыми кругом и крестом, что, по всей видимости, несколько упрощённо символизировало флаг, который использовался в армии. Эти странные полотна свешивались прямо из верхних окон и чердаков домов, буквально по всей длине улицы. У церквей стояли монахи с иконами и приветствовали нас дымом ладана и церковными «песнопениями». При всём при этом звонари били во все колокола, усиливая и без того оглушительную какофонию. На улице царил всеобщий праздник.

Нарезав круги по городу, отстояв торжественный молебен в Успенском соборе, мы отправились в перестроенный за лето Свирский дворец. Авдий постарался на славу, бывшую деревянную резиденцию Изяслава Мстиславича я не узнавал, теперь здесь господствовали кирпич и черепица. В Свирском дворце мы с Параскевой и зажили, хотя моему сердцу милее был Ильинский детинец. Но вряд ли княгиня сможет нормально жить среди стука молотов и дыма труб, работающих круглосуточно на «СМЗ», и днём и ночью. А вообще я решил как – нибудь устроить экскурсию по «СМЗ» своей молодой жене, должна же смоленская княгиня знать, чем живёт и дышит её законный венчанный супруг.

В облицованном кирпичом княжеском тереме резко прибавилось дворни, многочисленная челядь княгини плотно оккупировала выделенные Параскеве комнаты.

Думцы, многочисленные бояре – компаньоны, чиновники и прочие просители стали слетаться в мою резиденцию целыми стаями, словно перелётные птицы. Бояре на совете теперь и пикнуть не смеют, сидят молча и трепетно заглядывают в мой рот. К старым знакомым добавилось много новых людей, преданно поедающие меня глазами и спешащие исполнить любое порученное им дело. А дел хватало на всех! За время моих недавних «странствий» было написано много новых законов и указов, а также немало дополнений к уже существующим. Вот теперь – то их и предстояло, во – первых обнародовать, а самое главное реализовать на практике.

Младшая дружина была реформировано ещё в мае. Конные «гридни», «отроки», «детские» успешно переквалифицировались в ратьеров, телохранителей, а также усилили командный состав в пехотных подразделениях.

Ратьеры из княжеского терема были переселены в места дислокации учебных казарм, где тренировались пехотные новобранцы. Больше сотни ратьеров, отрядами по десять человек были направлены в новые формирующиеся полки.

Материально – правовое положение ратьеров существенно улучшилось. Каждый из них был поставлен на особое пожизненное довольствие, включающее в себя ежеквартальные выплаты в натуральном (продукты питания, непродовольственные товары) и денежном выражении. В случае военного похода ратьеры могли также рассчитывать на часть трофеев добытых в бою у неприятеля. Ратьеры не были на постоянной основе приписаны к казармам. Они имели право на земельные участки, дома в городе, а также могли в свободное от службы время заниматься торгово – хозяйственной деятельностью (тренировки проводились вахтовым методом, длительность их зависела от времени года и приказа главнокомандующего). Ратьеры у меня превращались, по своему статусу, в некий аналог стрельцов Московского государства. Довольствие десятника было вдвое, довольствие сотника – в десять, а тысяцкого – в пятьдесят раз выше довольствия рядового ратьера. Аналогичный ратьерам социально – правовой статус приобрели ротные пехотинцев, а также взводные, но в сильно усечённом виде.

По обновлённому Уставу к каждому пехотному полку придавался сотенный отряд ратьеров. Количество пехотных полков к весне будущего года должно вырасти с трёх до четырнадцати. Соответственно по штатному расписанию этим полкам в совокупности требовалось тысяча четыреста всадников, плюс моя личная сотня конных телохранителей, итого полторы тысячи.

Проблему с увеличением численности ратьеров я был намерен решать двумя способами. Во – первых, на законодательном уровне ограничить максимальную численность боярских отрядов, установив его в десять человек. А всех, кто в этот лимит не попадёт, стоило попытаться заманить в кавалерию, тем более служба там, после внесённых мною изменений, стала весьма привлекательной.

Сложнее было ввести лимит по численности в отношении купцов и торговых гостей. Для охраны некоторых торговых караванов требовались военизированные отряды во многие десятки человек. Но и здесь выход был найден, проблема решалась путём организации в крупнейших городах княжества филиалов «Государственного охранного предприятия». Контрольный пакет акций я был намерен оставить в своём кармане, а 49 % раздать заинтересованным лицам из числа торговых гостей и купцов. Теперь за пределами княжества корабельные и сухопутные караваны будут находиться под надёжной охраной «гопников».

Во – вторых, возвращаясь к ратьерам, резкое увеличение их численности, просто автоматически диктовала потребность верстать в новые войска простолюдинов. Обучение их мастерству копейного удара и особенно умению лучника займёт непозволительно много времени. А этой неосуществлённой субстанцией разжиться в достатке у меня никак не получается! В этой связи на полигонах стали отрабатываться новые тактические схемы, где основной постулат ведения боя звучал – «сначала стреляй, потом руби!». Перевооружённая огнестрельным оружием конница должна была превратиться в хорошо обученную, дисциплинированную кавалерию, способную повиноваться приказам своего командира и совершать сложные маневры на поле боя. Моя конница полностью отказывалась от «шока» (копейного удара) в пользу подвижности, совмещенной с огневой мощью. Копьё и лук каждому ратьеру заменили на четыре пистолета с колесцовым замком и шпагой.

Знать считала себя отдельной от всего остального общества кастой, строго блюла и всячески подчёркивала свою исключительность. Попасть в эту избранную когорту было сложно. Если официально твои предки не были князьями или боярами при князьях, а позже дворянами при царях, то ты навсегда останешься в категории тяглового, чёрного люда, имеющего избыточные обязанности и минимальные, весьма сомнительные права. При первых князьях простолюдин ещё теоретически мог дослужиться до боярина, благодаря своим воинским или административным талантам и заслугам. Но уже сейчас приток свежей крови в эту высшую прослойку общества перманентно иссякал.

Дальше будет ещё хуже. 90 % населения будут проливать пот и кровь ради блажи оставшихся 10 %. Меньшинство будет держать это большинство в «чёрном теле», на положении рабочей скотины, не давая ему возможности развивать свой интеллектуальный потенциал, чтобы не создавать себе конкурентов. До 20 века в русском обществе по большому счёту отсутствовали «социальные лифты», за редким исключением из правил. Россия все эти века развивалась, искусственно занизив свой КПД в десять раз!!! Не может раб, насильно «вбитый по уши в землю» своим хозяином, к такому же созидательному труду в любой его сфере, подобно свободному человеку. Свободный сам может решить, что ему делать, к какому виду деятельности у него «лежит душа». Кто – то предпочтёт крестьянский труд, кто – то – торговлю, другой работу у станка, насильно заставить свободного человека что – то делать не по его воли может лишь нужда.

Сколько тысяч ломоносовых, из – за многовекового рабства, трудились не в научных лабораториях, а в полях, перепахивая землю? Даже он, родись не в среде свободных поморов, а в семье крепостных, вряд ли бы смог изменить, предначертанную многими поколениями предков, рабскую судьбу.

Да, конечно, до момента изобретения пороха, общество нуждалось в элитной касте воинов – княжьих дружинах, охраняющих, защищающих и дающих возможность этому обществу развиваться. Так как, на овладение боевыми навыками владения холодным оружием требуются годы специальной подготовки, и огромная сумма денег, взять те же дорогущие доспехи воинов! Но порох, вместе с пушками и ружьями, буквально подорвал всю прежде существующую систему военной науки. Хорошим воином отныне может стать не только крепкий, быстрый и ловкий воин в «золотых» доспехах и с многолетней подготовкой, а практически любой человек с несколькими месяцами воинской подготовки за плечами.

Теперь военная сословная элита, являющаяся составной и главной частью знати в государстве, могла быть лёгко заменена на менее дорогих и более эффективных пехотинцев. Все «принцы крови» де – факто стали не нужны и легко заменяемы, тем более что свою функцию ратной защиты общества они и так уже во многом переложили на других.

Зачем нам эта каста людей, которая мало того, что «пьёт народную кровь», выкачивая для себя из остального общества явно избыточные блага, так ещё и умышленно не даёт раскрыться его потенциалу, переродившись из защитников и опоры народа в его главного узурпатора. Фактически привилегированная каста, подобно паразиту, оккупировала собственный народ, как иноземный захватчик, доведя его до рабского состояния. Этот «знатный паразит» не только живёт в народном теле, потребляя без пользы для организма блага, тем самым не давая ему развиваться и расти, но более того – отравляет организм хозяина, ведя его к гибели.

Поэтому, для себя я решил не ждать, когда через семьсот лет Ленин освободит крестьян и рабочих от рабской крепостной зависимости, а российскую рабовладельческую элиту от бренного тела и управления страной, а начать действовать. Народу требовалась свобода. Да, пусть в значительной степени свобода формальная, как обрабатывали они в большинстве своём поля, так и будут, но с кнутом за спиной, подгонять работать уже никто не будет, и нагло красть результаты их труда, тоже. Налоги останутся, но они пойдут не на новые парчовые, шёлковые халаты и икру «заморскую», а на нужды государства вместе с теми же налогоплательщиками.

Поэтому боярское сословие серьёзно реформировалось и видоизменялось. Ещё раньше был уничтожен вредный и опасный для меня институт выборных бояр – тысяцких и посадников, после того, как со всей определенностью выявилась враждебная великокняжеской власти их политическая позиция. Остальных вельмож, в горлатых шапках, я как следует рассортировал по профпригодности. Они лишились прежней вольницы и были упорядочены и систематизированы. В боярское сословие я внёс крупных землевладельцев («житьих людей»), купцов, редких промышленников – граница между этими категориями и боярством пока ещё была весьма прозрачной. Очень часто боярами становились выходцы из купеческих рядов. В Смоленске, как и в большинстве других русских земель, подобное допущение существовало, в отличие от Новгорода. Кроме того, как уже было сказано, бояре сами активно занимались всевозможной предпринимательской деятельностью, многие из них, к тому же, ещё окончательно не успели осесть на землю.

Как результат всех этих нововведений, в конечном итоге, бояре стали делиться на три категории – «ратных», «служилых» и «думных». «Ратные бояре» – будут занимать должности от ратьерского «десятника», ротного пехотинца и выше, превращаясь, по – сути, в офицерское служилое сословие. «Думные бояре» – продолжат вести свою хозяйственно – экономическую частную деятельность. Окончательно были ликвидированы должности посадников, тиунов и волостелей в городах и погостах княжества. Теперь гражданской государственной службой будут ведать «служилые бояре» – осуществляя управление городами, областями и уездами.

Думное и служилое боярство пришлось разрешить совмещать, многие бояре, осуществляя управленческие функции, продолжали заниматься той же торговлей. Обострять ситуацию я пока не стал, подожду, когда подрастёт новое поколение управленцев, способных заменить бояр в чиновничьем аппарате.

Территория государства была разделена на три губернии (области) – Смоленскую, Полоцкую и Минскую. Соответственно появилось три губернатора, в Смоленске это был Перемога. Бывшие волости переименовал в уезды. Каждый уезд имел свой собственный городской центр. И губернаторы, и уездные наместники назначались напрямую государём. Губернаторы управляли не только областью, но и непосредственно областным центром, вводить лишние сущности в виде градоначальников или мэров на данный момент я посчитал лишним. Самоуправление сохранилось лишь на местном уровне. Концевых старост в крупных городах напрямую избирают жители концов. Своих старост выбирали и в сельской местности сходы общин.

Таким образом, я провёл чёткую разграничительную линию, оформил «де – юре» то социальное явление, которое «де – факто» уже сложилось, в силу объективных причин, во всех русских княжествах. Это разделение бывшего когда – то единым «дружинного товарищества» на «бояр думающих» (так и хочется добавить «думающих о своей мошне») и «мужей храборствующих». Бояр пришлось сохранить в военной иерархии в званиях от десятника и выше, чтобы окончательно не вычёркивать этот титул из числа «защитников Отечества». Всё – таки, не стоит забывать, что у «думных бояр» посвятивших себя стяжательству есть сыновья, которые, возможно, захотят себя посвятить ниве служения Отечеству.

Бояр, освобождённых от службы и имеющих собственные дружины, я приписал к городскому ополчению, ограничив численность боярских дружин десятком человек. Туда же отошли крупные купцы и торговые гости (ставшие тоже «думными боярами») со своими гридями (купеческие «дети» и «слуги»). Вышеназванные разномастные и непонятно как подготовленные кадры (боярские дружинники, купеческие гриди и вооружённые городские ополченцы) будут помогать в военное время гарнизонам городов. Излишки боярских боевых холопов («служни») и наёмников я намеривался рекрутировать в ратьеры, в пехотные части, в охранное предприятие.

Меж тем, все эти изменения систематизировались и закреплялись в разрабатываемым мною аналоге петровского «Табеле о рангах». Первой ласточкой стал Закон «О военных чинах и классах». Он структурировал войска и вводил 10 классов и соответствующие им чины. Дворянство присваивалось с 7–го класса (чин – взводный у пехотинцев и рядовой у ратьеров), ратное боярство – с 8–го класса (чин – ратьерский десятник и пехотный ротный). Иерархическая лестница в пехотных подразделениях выстраивалась следующим образом: верховный воевода (1–й класс), старший воевода, воевода, полковник, комбат, ротный, взводный, десятник, звеньевой, рядовой (10–й класс).

С точки зрения кадрового состава революции не произошло, просто посадники, волостели, тиуны, огнищане, таможенники, погостные бояре и другие княжеские служащие переместились в новые организационные структуры, с несколько изменённым кругом обязанностей и полномочий. Но хватало и абсолютно новых и загадочных с точки зрения хроноаборигенов ведомств, тут уж приходилось с ними долго и упорно объясняться, расписывая их функционал.

Были образованы новые Управления, Службы и Отделы, куда переводился весь бюрократический аппарат княжества. Старые органы власти и должности окончательно ликвидировались, в том числе и Боярская Дума. Думцы частью отошли от управленческих дел, окончательно перейдя в бизнес, но большинство переместилось на властные позиции во вновь создаваемых органах власти.

К созданным ещё год назад трём Управлениям (Управление при Государе, Главное военное управление, Военно – промышленное управление) с их многочисленными Службами и Отделами, согласно мною подписанному и обнародованному Указу, добавилось ещё четыре Управления и двенадцать независимых Служб. Все они были представлены как на центральном, так и на областном, а иногда и уездном уровне.

В частности, Управление Внутренних дел (УВД) возглавил Дмитр Лазаревич Ходыкин – преданный раньше князю, а теперь и мне смоленский боярин, руководить Управлением Иностранных дел (УИД) был поставлен боярин Якун Домажирич, отправлявший раньше посольскую службу, Главное Судебной управление (ГСУ) со Службой судебных приставов было отдано на откуп боярину Шестакову, Милята Рядкович Кривцов будет заведовать Главным Земельным Управлением (ГЗУ) – регистрирующим право частной собственности на землю, разрешающим земельные споры, осуществляющим перепись земель и собственников.

Новые Службы были представлены следующими ведомствами: Промышленности, Бюджетно – Финансовая, Налогово – Таможенная, Сельхозуправления, Транспортная, Регистрационная, Природных ресурсов и геологоразведки, Архивная, Почтовая, Контрольная служба (надзор за единообразным исполнением законов), Надзора государственных земель и имущества, Земская служба – осуществляющая надзор за выборными органами местного самоуправления.

Руководить этими службами, тоже, в основном, были поставлены лояльные мне бояре. Но были и исключения. Стоять во главе «Бюджетно – Финансовой службы» будет бывший ключник Ждан, произведённый мною в бояре. «Сельхозуправление» возглавит тоже бывший простолюдин, учащейся при заводском училище, в его задачи будет входит создание сети «совхозов» (от «совместное хозяйство»). «Архивной службой» руководить будет тоже бывший холоп – княжеский писарь Федорко, начальствовать над «Почтовой службой» поставлен бывший дворский, сумевший организовать работу голубиной почты. Службу «Природных ресурсов и геологоразведки» отдал чешскому штейгеру, принявшему решение окончательно здесь поселиться и принесшего мне присягу.

Следующими шагами станут регулирование служилого (гражданских чиновников) и думного боярства, посредством принятия законов аналогичных военному, что позволит сформировать аналог петровского «Табеля о рангах». Я не гнал коней, к новому лучше постепенно привыкать, чтобы не испытать культурного шока. И пускай дворяне с боярами выслуживаются, или в случае «думных бояр» богатеют, лезут вверх по зримой всем карьерной лестнице.

Разместились новые органы госвласти в окольном городе, на территориях боярских хором, конфискованных ещё весной, в Пятницком и в Ильинском концах города.

Вызывал к себе по одному или сразу нескольких будущих чиновников центрального аппарата того или иного Управления, Службы или Отделов, вручал исписанные листы с текстом закона, объясняя им их специализацию и должностные полномочия, права и обязанности.

Но наличие служб и отделов в тексте Закона на бумаге автоматически совсем не гарантирует наличие полноценно функционирующей организации. Чтобы все эти органы заработали эффективно и в полную силу, конечно, мне потребуется «съесть» с их руководителями не один пуд соли, но, главное, начало было положено.

Для всех этих новых государственных структур требовался соответствующий бюрократический аппарат, который требовалось переучивать новой орфографии и счёту, основам делопроизводства. Для всех вышеозначенных целей мною было принято решение, в срочном порядке, организовать «Институт Государственного Управления» (ИГУ). Среди неотложных дел – в первую очередь «прогнать» всех чиновников через курсы повышения квалификации госслужащих при ИГУ, и, не теряя темпа, параллельно, начать в институте обучение новых кадров госслужащих. А «старых» переаттестованных госслужащих, чтобы окончательно и преждевременно не развалить систему управления княжеством, направлять на прежние должности и места работы. Однако, при всём при этом, всё же учитывалось три критерия – личная преданность трону, присутствие соответствующих умственных способностей и наличие или отсутствие организационных талантов. Явные враги и бездари из всех ответственных госструктур, будут безжалостно выметаться!

Поэтому с новыми претендентами на высокие «должности» и со старыми кадрами, прошедшими переквалификацию, будет та ещё морока. С ними мне придётся лично не только проводить собеседования, чтобы составить о них собственное мнение, но также ещё и разъяснять им их будущие права и обязанности, а также ставить перед ними задачи с конкретными результатами, которые мне хочется получить от их профессиональной деятельности. Работу с высшими чиновниками переложить на кого – то другого было бы с моей стороны крайне недальновидно, другое дело с низовыми звеньями – здесь можно обойтись и без моего непосредственного участия.

Среди городского населения имелась прослойка людей, для которой письменность являлась обязательной – это было приходское духовенство, в первую очередь попы, дьяконы, дьячки, читавшие и певшие в церкви. Вот их-то, а ещё и монастыри, я был намерен привлечь для поднятия общего уровня образования в народных массах.

В обязанности Корытя – начальника службы «Образования, книгопечатания, науки и Здравоохранения» теперь вменялось следить за качеством церковно – приходского образования, а также распределять среди этих школ учебные материалы. Искать наиболее одарённых детей и направлять их на учёбу в государственные училища.

К себе в терем я вызвал епископа – главу смоленской церкви, возглавляющего всё приходское «белое духовенство», а также «чёрное духовенство», в лице игуменов смоленских монастырей. Здесь же присутствовал полоцкий епископ Симеон, чья «духовная власть» распространялась на Полоцкую и Минскую области.

Я несколько часов разрисовывал этим церковным деятелям нехитрый бизнес – план. Суть его заключалось в том, что книгопечатное оборудование и деньги с нас, а люди с вас. В итоге порешили, что стоимость светского образования для всех желающих будет снижена в десять раз, по сравнению с ныне существующими расценками, и оно будет осуществляться по разработанной мною программе с использованием новой грамматики и цифири. Предварительно, в течение полугода, начальник профильной Службы Корыть берётся новую грамоту преподать монастырским иноками и церковным попам. Церковь будет компенсировать свои расходы, вызванные массовым бесплатным образованием, с помощью печатания и продажи богослужебных книг. Плюс к этому, я отдал двум епископам всю свою долю в производстве парафиновых свечей.

Кое – что было предпринято для регулирования вотчинного землевладения, прежде всего в плане законодательного оформления повинностей между зависимым крестьянством и боярами. Здесь лоб в лоб с боярами не рисковал пока сталкиваться. Мною лишь вносились законодательные регламентации в уже сложившиеся правовые отношения. Были сделаны определённые шаги, ограничивающие бесконтрольное разрастание вотчинного боярского землевладения – я попросту прекратил порочную практику раздачи боярам земельных наделов, за что тут же прослыл скупердяем.

Сейчас на Руси происходило постепенное «обояривание» «чёрных земель» находящихся во владении крестьян – общинников. Делалось это разными способами – от прямого силового захвата свободных весей, до, выражаясь современным языком кредитных махинаций. «Добренькие» бояре выдавали смердам ссуду, с грабительским процентом роста, без погашения ссуды было невозможно покинуть свою землю, иначе грозило холопство. Смерды были вынуждены отрабатывать ссуду, влезая во всё новые долги. Как итог – полное закабаление.

Смерды, влезшие в должники к боярам – пускай отрабатывают, выплачивают свой долг, тут противостоять боярской фронде и лезть в эти дела я не решался. Но я был категорически против двух вещей, о чём и написал указ. Во – первых, ввёл полный запрет на самозахват земель. И во – вторых, запретил отдавать на откуп боярам функции свершения суда над зависимым от них смердами – закупами. Это, к сожалению, не коснулось рабов (холопов), они продолжали рассматриваться как движимое имущество.

Взимаемая вотчинниками со своих зависимых крестьян (закупов) рента (отработочная (барщина), натуральная (продуктовая и денежная) тоже разнилась и требовала с моей стороны законодательного регулирования. Но этот вопрос я отложил на будущее, не всё сразу.

Со временем предстояло разобраться с монастырями, которым «сам чёрт не брат». В монастырях масштабы эксплуатации подневольного труда просто зашкаливали. Помимо сдачи монастырям обычного продуктового оброка и барщины (пахали, сеяли, жали, запасали сено, пасли и ухаживали за стадом, прудили и чистили пруды), крестьяне активно привлекались к различным строительным работам (строительство церкви, хором, различное дворовое строительство). Но и здесь также, ситуация от монастыря к монастырю, сильно разнилась. А значит, с моей точки зрения, нуждалась в унификации, но опять же, затевать разборки с церковью по этим вопросам я не стал.

Указы и Законы, способствующие нарастанию изменений в общественной, хозяйственной, военной сферах деятельности я фиксировал в новом своде законов, назвав его «Новая Русская Правда». «НРП» не была статичной, по мере надобности в неё, вносились необходимые дополнения и изменения. Сами тексты «НРП» большими, по современным меркам, тиражами печатались в «типографии», расходясь по всем городам и уездам княжества, где они не только публично зачитывались, но и развешивались на особых досках, на площадях.

Уже существующее на данный момент русское законодательство, представленное, прежде всего Правдой Ярослава 1015–1016 гг., дополненной «Устав мостником», «Покона вирного» (Положение о сборщиках судебных штрафов). Стараниями сыновей Ярослава Мудрого – Изяславом, Святославом и Всеволодом около 1072 г. появилась Правда Ярославичей (или Правда Русской земли). Новые начала в жизнь Руси внёс Владимир Мономах своим Уставом 1113 г. Все эти законодательные акты были окончательно кодифицированы и фигурировали под названием «Пространной Русской Правдой».

Таким образом «Пространная Русская Правда», на которой изначально базировалась «Новая Русская Правда» моими же неустанными стараниями, посредством многочисленных поправок – указов, оказалась весьма существенно видоизменена, в более прогрессивную, по моему скромному мнению, сторону.

Но не надо думать, что складывающаяся ни одно столетие «Пространная Русская Правда» («ПРП») была мною полностью переработана в «НРП». Это не так. «ПРП», главными источниками которой являлись нормы обычного права (попросту говоря народных обычаев) и княжеской судебной практики, под моим пером, приобрели много нового, базирующегося на уже известном, попутно приобретя доступный и понятный вид. В будущем году, как уже говорилось, я планировал издать нечто вроде «Табеля о рангах». Вот уже непосредственно в нём, в его статьях, я планировал провести чёткое разделение социальных групп, их прав и обязанностей, определить правила перехода из одной социальной категории в другую.

Тем не менее, уже сейчас, исходя из «НРП» всё население княжества делилось на три большие составные группы: свободные люди, ограниченно свободные (закупы) и не свободные (холопы). Самая большая категория – свободные люди подразделялась на ряд социальных групп: боярство («думное», «служилое» и «ратное»), духовенство (белое – церковное и чёрное – монастырское), купечество было мною отнесено в подкатегорию «думное боярство», а фигурирующие в «ПРП» «низы» и «мизинные люди» были отнесены в «мещанство». «Мещане» состояли из мелких торговцев, ремесленников, мастеров, подмастерьев, рабочих, помощников и прочих свободных городских жителей. В «НРП» появились ещё две ранее неизвестных категории – «военнослужащие» и «военнообязанные», их статус, права и обязанности регулировались отдельным Законом «О военных чинах и классах». Ещё одной новой социальной категорией были введённые мною «дворяне», выполняющие функцию госслужащих.

В законодательство я старательно старался вводить «троянских коней» в виде «социальных лифтов», которые не должны будут допустить формирование кастовой системы общества. Эти лазейки прописаны в военном Уставе, в котором сказано, что замещать должности ратьерских десятников и пехотных ротных могут лишь «ратные бояре». Если назначаемый на должность десятника или сотника человек не состоит в боярском сословии, то боярство ему и его роду присваивается государём. «Служилое боярство» также присваивается дворянам, занимающим высокие должности на государственной службе.

Более широкое поле для манёвра было в деле законодательного регулирования правового положения лично свободных смердов. За «черносошными» (государственными) крестьянами я законодательно закрепил право продавать землю (введя частную крестьянскую собственность на землю). Брать банковскую ссуду под залог земельного участка и иного движимого и недвижимого имущества разрешала ещё и старая Русская Правда. На данном историческом этапе всякие преобразования в этой области можно было ещё сделать относительно легко, без особого сопротивления, ещё не успевшего «опериться» боярства. Основная масса смердов, живя на общинных землях, всё ещё сохраняла хозяйственную самостоятельность и личную свободу.