Текст книги "Последний из Первых Миров - Эпоха Тишины. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Алексей Лагутин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

Люди Севера, отделенного от остальных частей света появившейся на месте бывших Земель Марконнор, ушедших в Бездну, огромной стеной из Черного Пламени, окончательно разбили оставшиеся на их территории войска имтердов, и, силами оставшихся там трех Богов, создали собственное королевство, названное в тот же день Королевством Света, а их королем стал старший среди тех Богов – Бог Света Альберт. Не зная о ситуации в остальном мире, создав Совет Богов для контроля королевства, Альберт приказал своим воинам, переименованным из Демонов в Ангелов, приступить к обучению новых солдат, готовясь к возможному продолжению войн с имтердами. Пока блистательное, централизованное и крепкое государство людей росло в своем величии, со стороны Запада, у самой Бездны Марконнор в той стороне, на земли их надвигались мрачные пурпурные тучи. Спустя всего несколько месяцев, воины людей начали активно сталкиваться с воинственными ардами в той стороне, и без труда узнали в их поведении признаки командования своего старого врага – Верховного Властителя ардов Хемирнира, Клинка Власти Пурпурного Пламени. Не сложившие оружия после уже признанной Альбертом победы людей над имтердами, воины Королевства Света своими войсками начали вытеснять создания Хемирнира из занятых ими земель, и их противостояние длилось всего не больше года. Признавший превосходство людей над сородичами дракон Заэль, перейдя на сторону первых, вместе со своим новым другом Мосселькемом, контролировали все воздушное пространство в крупных боях армий людей и ардов, сами сбивая вражеских редких драконов и прочих крылатых врагов поменьше. Победа идеально дисциплинированной и отлично подготовленной армии людей над часто не обладающими собственным разумом ардами была очевидна, и Альберт уже приказал центральной армии Мосселькема пробить брешь в самом сердце армии врага, прорваться через нее к их Властителю, и добить его, обессиленного контролем своего Пурпурного Пламени над целой армией, и, разумеется, ее крупными потерями под давлением врага.

К сожалению, они не заметили того, что было скрыто от них уже третьими силами, и появления чего они никак не могли ожидать. К тому моменту Восток, где люди едва ли согласились передать бразды правления своими землями имтердам Импере и Лирою Кацерам, был выжжен пламенным гневом некогда Западного Военачальника имтердов, Геллара. На Юге ветер уже разносил по землям глухих к голосу даже собственных Богов людей голос Негласного Правителя. Голос не менее злобный и хитрый звучал теперь и на Севере, но до нужной поры его слышал лишь Хемирнир, его ближайший сторонник и союзник. В дело вступили Вестники, и у них были свои планы на 400-летнюю войну, как и на все тихо разделившие мир войны людей и имтердов. Такова была Эпоха Грома во всей ее красе – множество бурь, в отдалении друг от друга бушующих по всему миру, звук коих был остальными не слышим, хоть и гром от них был невероятно громок.

Разбив особо крупное войско ардов у самых границ Королевства Света, Мосселькем получил приказ отправить объединенные войска всех Богов вглубь владений врага, и для того собрал самую крупную армию, содержавшую в себе минимум половину всех сил государства, дабы так наверняка окончательно покончить с остатками сил врага и их командиром. Он был полностью уверен в своей победе, и не ожидал подвоха, тем более такого, что произошел тогда, и который буквально перевернул ход войны, в миг превратив преимущество людей в их слабость. В башне, где за ходом битвы уже уходящих вдаль войск людей наблюдал Мосселькем, прорвался один единственный ард, быстро убитый Богом Небес. Стоило тому отвернуться от поверженного противника, и его меч со свистом скользнул по левому глазу Бога, оставив ему ужасный шрам и лишив его того глаза, передав ему ужасно холодное Черное Пламя, тут же осевшее в пустой глазнице. Хоть у него остался лишь один глаз теперь, его зрачок сузился до неузнаваемости, а зубы крепко сжались от невероятной злобы. Отскочив в сторону, он следил за движениями врага, теперь занявшего его место на смотровой площадке, взмахом облаченной в черную перчатку и горящей Синим Пламенем руки заставляя пылать тем же Пламенем всех недавно убитых под башней ардов на протяжение всего великого поля битвы. Внешность ардов менялась, и Мосселькем с еще большим ужасом понял, кем те были на самом деле, и что за сила теперь возвращала их к жизни.

– Совенрар! – кипя от злобы, уже не обращая внимания на ранение, крикнул поднимающийся на ноги, крепко и до хруста в руках сжимающий свой немалый кривой меч Мосселькем.

На голове имтерда не было шлема, и Бог на всю жизнь запомнил увиденные им тогда изменения того лица, по бокам покрытого синей чешуей, с такими же синими волосами до спины и маленькими синими глазами, теперь выглядящими совершенно безумно, в такой же безумной гримасе кривя клыкастую улыбку. Самый страшный кошмар человеческой расы, который все Королевство Света считало уже побежденным, вернулся на поле боя, против них, запертых в одной Части Света, еще и в компании не менее опасного монстра Хемирнира. С этой же новостью поднятые Совенраром войска имтердов, скрывшихся под обликом ардов, зажали ушедшие в сторону настоящих войск ардов Хемирнира войска людей в кольцо, и без жалости их уничтожили, тем самым положив начало новой, куда более жестокой и тяжелой войне, заранее получив в ней огромное преимущество. Мосселькем, понимая, что его сил не хватит для победы над Совенраром, спасенный тогда же прилетевшим ему на помощь Заэлем, добрался до уже готового лично атаковать имтердов в лоб оставшимися силами людей Короля Альберта. С ним к Королю прибыл и Бог Ночи Гимилл, успевший в последний момент спасти часть окруженной Совенраром армии людей, выведя их остатки через тылы врага, тем не менее сам получив в бою немало ран. Новость о возвращении Совенрара на карту Севера привела Альберта в бешенство, и даже поддержка готовых продолжать войну во что бы то ни стало Мосселькема и Гимилла недостаточно его теперь успокаивали.

– Ты должен был сгнить в Бездне, ублюдок! – краснея от злобы, уже тяжело дыша, ударом тяжелого кулака едва не разрушив стоящую рядом с его троном колонну, дрожал Альберт.

Пусть все три Бога, как и воины людей, как и все люди Севера, крепко держали в руках оружие, превосходство врага было слишком велико, и даже при поддержке Гимилла в прошлой битве они потеряли слишком много сил, при том, что их противник был и вовсе бессмертен. Но гнев лишь придал им новых и сил, и так началась война, теперь названная 400-летней, в которой люди без страха и упрека, со священным гневом, каждый день бросались в бой с заклятым врагом, а имтерды и арды то и дело отступали из глубин земель людей, но не только под давлением сил последних, будто подчиняясь воле третьей силы, что и вернула их Властителя Совенрара в Мир Гармонии. Той же силы, которая позволяла ему теперь посещать Запад, переступая через самую Бездну Марконнор, там же через десятки лет выкрасть свою сестру Шираву и ее новорожденную дочь Лилику из рук людей, заперев ее, с поддержкой Правителя Гармонии, в его владениях на все оставшиеся триста лет до появления на свет последних отпрысков рода Кацер. Умирая, люди отдавали свои души Бездне, увеличивая ее объем, чем и пользовался целые столетия Правитель Бездны, Доран, также даровавший для этого Совенрару свое Черное Пламя. То же Пламя со временем поглотило войска Королевства Света, и за долгие годы безумия окончательно поглотило раненного им в левый глаз Мосселькема. То же Пламя, еще через сотни лет, помогло Геллару стать Актонисом, ведь именно с его поддержкой он сумел пересечь Бездну Марконнор, и забрать свою Душу из Алого Озера, что возвышалось на горе чуть-чуть над уровнем Бездны в тех же Землях. Именно Черное Пламя сделало некогда великого командира Демонов Думу своим слугой, своей волей заставляя его делать ужасные вещи по всему миру, исполняя его план, цели которого до сих пор тщательно скрывались от остального мира теми душами, что заключали собственные контракты с Дораном, а потому воспринимались им как союзники, тем более связанные по рукам и ногам пунктами своих договоренностей. Теперь, думая об этом, было даже хорошо, что Френтос пропустил многие слова Ультры и Серпиона ранее мимо ушей, и его глупость буквально спасла его от правды, которая была бы для него не просто неприятна – она была невыносима. Ведь именно Ультра, такой же, как и Дума, слуга Бездны, каждый раз приходил на помощь людям, семьи и судьбы которых тот уничтожал, и спасал единственных выживших после каждой бойни людей от страшной смерти, после чего те росли, а боль и скорбь в их сердцах делали их сильными октолимами, с чем росла и интересная Дорану их Душа. Именно этих людей брали под свое крыло Боги и Археи людей, будто они заранее знали, что собирается делать Дума, и не собирались ему в этом мешать. Они лишь пожинали плоды его кампании по созданию сильных душ, что однажды так или иначе станут сильными слугами Бездны. И они, разумеется, имели свои планы на эти Души, и потому делали их своими учениями, то есть тем же оружием, но уже в руках людей.

В итоге, правда, в выигрыше с этого все равно оставался именно Доран. Чем больше огромных и могущественных Душ погибнет в Эпоху Хаоса, в Последней Войне, тем больший объем их Белого Пламени провалится в Бездну, и так станет частью его Черного Пламени. Белое Пламя не появляется из ниоткуда, и живые существа могут лишь разделять его со своими потомками при рождении последних. Объем Белого Пламени однажды может иссякнуть, но все оно так или иначе превратится в Черное. Создание трагедий, перераспределение сил существ Гармонии с их помощью для контроля их будущих и постоянных междоусобиц, а также вынуждение всех сторон находить друг в друге причины для ненависти, как лучшего катализатора в сеянии смерти. Великое множество сюжетов, за которыми следит Бездна, выращивая великие души, получая из них великую выгоду для своего Пламени, и называется Великим Планом Бездны. Планом Дорана.

400-летняя Война, в итоге, так и закончилась безоговорочной победой армии Совенрара и Хемирнира над людьми. То произошло совсем недавно, и сопутствующие тому дела также активно обсуждались между уже пятью Вестниками каждый год, для этого собиравшимися на Севере. Вестниками Революции, Гелларом и Имперой; Вестниками Войны, Совенраром и Хемирниром; Вестником Перемен, Негласным Правителем, или же Бризом. Королевство Света пало, и едва последний его человек умер, как Король Альберт, отдав бой в тронной зале своей столицы Совенрару, встал на его сторону, согласившись с предложением последнего стать его Военачальником в Последней Войне. Коварный и хитрый Властитель рассказал ему, что мог путешествовать и по прочим Сторонам Света помимо Севера, и на то же, все 400 лет той войны, были способны и бывшие командиры Богов, Археи людей с Запада. Но они не стали этого делать, по своей воле оставив зажатых в угол бывших товарищей на произвол судьбы. Именно это разозлило старого Короля, и он больше не мог сражаться на стороне тех, кто так с ним поступил, и уже поглощенный Черным Пламенем Мосселькем также его поддержал. В тот же день последние отпрыски имтердова рода Кацер (Соккон, Таргот и Френтос), распечатали Храм Актониса, тем самым вынудив стену из Черного Пламени между Сторонами Света расступиться, открыв Западу и его людям вид на уничтоженные врагом их бывшие земли.

Но в одном Совенрар был, все-таки, прав, и Археи людей с Запада, как и их Боги, уже знали о том, что происходило на Севере, пусть и правда не могли с этим ничего сделать. О происходящем им рассказывал Негласный Правитель, и подтверждение того же они получили от другого Бога, не поддавшегося Бездне и имтердам, не поверившим в предательство своих давних товарищей, принесенного на Запад без руки, израненного и сломленного нескончаемыми битвами, все еще помнившим о их старой дружбе драконом Заэлем. Бог Ночи Гимилл, вечный одиночка, воля кого защищать свою расу была непоколебима, рассказал и бывшей ученице Бога Света Альберта, Богине Света Лорее, о судьбе ее учителя, и та едва ли смогла себя уговорить даже во благо всей человеческой расы подготовиться к будущей Эпохе, в которой им придется стать врагами. Даже зная, в каком отчаянии он находился, она просто не могла поверить, что столь великий человек их предал. Теперь всем им, всему миру, каждой стороне, нужно было собраться вместе, чтобы подготовиться к той будущей, последней Эпохе, и для того они собирали вместе все силы, что они сумели подготовить за годы кампаний по созданию новых героев для себя, только на которых им теперь и оставалось надеяться. За столькие годы Проклятье Забвения Белого Пламени их Душ слишком их изгрызло. Рвения к победе и жизни в Последней Войне тех людей, как и Богов с Археями, угасали с каждым днем, и с тем же слабели они сами.

Пока еще раненные и обессиленные Френтос и Серпион, мирно сопя себе под нос с уже полностью спящими лицами, дремали меж шипов на самом краю головы Заэля, а бьющий в глаза и уши ветер растворял в себе картину умиротворенных небес, что взирал перед собой мудрый дракон, где-то в мире так же мирно в самые разные грезы погружались Лилика и Таргот. Животные инстинкты железными тисками сжимали доброе великое сердце старого дракона, и окружающая тишина только больше его пугала, будто сам мир заставлял его бояться, игнорируя убеждения мозга, преобразуя окружающую тишину в тревожное затишье. Сам воздух вокруг был будто пропитан какой-то щемящей безнадегой. Изредка ему на глаза попадались люди, едва заметные, еще куда-то идущие далеко внизу. Над ними, но ниже самого Заэля, разрезая крыльями воздух пролетали птицы, еще куда-то стараясь сбежать. Мир будто сам просил своих жителей бежать что есть сил, скрыться, спрятаться, спастись от грядущего безумия, навеивая им подобные мысли, слышимые теперь лишь животными, будто были те в этом мире самыми разумными, и никакие думы не заглушали в них того голоса.

Заэль не переставал думать о сути той войны, наверняка служащей лишь средством Дорана выманить в мир на «честный разговор» своего Создателя, пусть и пользуясь для того столь радикальными мерами. Об этом ему рассказывал Мосселькем, и, пусть речь его часто мешалась с бредом, желания и стремления Черного Пламени в нем, как и во всем мире, были ему вполне понятны. Объединение мира под своим началом, утопия единства, где не будет войн и ненависти, и где он сам, наконец, сможет забыть о страхе. Именно страх в голосе Черного Пламени, в его шепоте из Бездны Марконнор, улавливал когда-то Заэль своими рогами, и именно открытие его происхождения заставило ярого сторонника людей встать на сторону врага теперь, пытаясь от того истинного Проклятья Забвения Черного Пламени уберечь своего друга Мосселькема. Бездна была одинока и голодна, ведь все ее Души были одинаковы, и сколько бы ни было тех душ, все они были лишь частью своего хозяина, что уже столетия сам дрожал от того шепота, и для того так часто выходил в Мир Гармонии, где чувствовал себя спокойнее. Да, сам Правитель Бездны боялся Бездны. И Клинок Власти Доран, что был ей однажды поглощен, потому и не смог ее обуздать, что испугался ее, и не принял ее голос. Он просто не мог понять…почему Бездна говорила голосом его мыслей, и почему предлагала ему то, чего он всегда желал на самом деле.

Впереди было уже шумнее. Дракон остановился, теперь отходя от мыслей неприятных, с большим удовольствием разглядывая в паре сотен метров впереди, внизу, разросшийся на целый километр в диаметре между изумрудным лесом и золотистыми полями, величественный и яркий, громко разносящий по округе марш воинов, город Ренбир. В лунном свете завораживающе блестела его Пирамида, ярко сияли собственным светом схожие с таковыми столицы Королевства Света дома, и от всего того света переливались в глазах Заэля образы как новых воинов людей, так и уже знакомых ему, даже закованных в те же древние доспехи, Демонов.

– Уже? – вдруг, качая головой и поочередно моргая глазами, поднял голову от торца шипа перед собой Френтос.

«Уже.» – даже в мыслях явно улыбаясь, вздохнул Заэль.

– Ай ты, твою мать. – начал судорожно и с дрожью в руках потирать глаза Френтос. – Чуть не замерз насмерть. Спасибо еще штаны теплые, а Серпион бил только выше пояса. Без штанов я бы точно импотентом остался, с такой-то холодрыгой.

– Ч-что? – так же закинув голову от груди назад, очевидно проснувшись от звона в ушах собственного имени, с сонным лицом спросил Серпион.

– Приехали. – потянулся Френтос. Он едва ли спал во время полета, и его силы восстановились очень поверхностно, и речь сейчас не только о внутренней силе. У него не было еды, чтобы восполнить ресурсы организма для лучшей регенерации. Он все еще чувствовал себя сильно ниже среднего, и остатки боли в правой руке и животе это только подтверждали.

«Прекрасный город. Прекрасный. Именно таким я его себе представлял, и таким он оказался. Ренбир, один из крупнейших городов имтердов древности.»

– Имтердов? – ничего не понимая, зевнул Френтос.

«?» – не понял сути вопроса друга Заэль. Вы же знали, что Кацера и Ренбир, как и многие прочие важные города людей, изначально были построены имтердами, и им же принадлежали? Вот и Френтос этого не знал.

– Куда, там, нам нужно?

«Серпион?»

– Смотри моими глазами…Эх… – все еще стараясь прийти в себя, пусть и делая это куда быстрее Френтоса, повернул голову в сторону леса левее Серпион. – Ближайший вход должен быть там.

– А он еще и чужими глазами может смотреть? – от сонливости не меняя лица, удивился Френтос.

«Ты говоришь про…ту поляну?» – уже сам посмотрел в сторону леса, на в темноте сливающуюся с зелеными елями, полянку Заэль.

– Там должен быть люк. Иногда мы отправляем туда особый отряд для прочистки стоков, если они критически засорятся. Это наши люди. Они знают, как там безопасно передвигаться.

Дракон резко сорвался с места, ранее поддерживаемого плавными и синхронными взмахами крыльев, и, уже немало наклонившись всем телом, начал планировать по воздуху, опускаясь ниже к земле в указанном Серпионом неподалеку месте.

– Погоди, златовласка. – мгновенно перехватило дух от подобных маневров у Френтоса. – А ты не можешь отправить этот свой отряд со мной, если там можно ходить и НЕ безопасно.

– Еще одна златовласка, и ты даже спуститься на землю безопасно не сможешь. – цыкнул Серпион.

– Попридержи коней, инвалид. Спина треснет.

Резкий толчок от мощнейшего взмаха крыльев Заэля уже над самой землей, в метрах над верхушками деревьев, и листва с ветками и иголками мгновенно разлетелась по всей поляне от ее центра, с чем чуть вперед наклонился и Серпион, правда от хруста в спине теперь болезненно охнувший. Верхушки нескольких особо старых деревьев не выдержали давления ветра, создаваемого крыльями дракона, и на все то время, что тот висел над ними в воздухе, продолжая махать крыльями, весь лес под ним сотрясали весьма ощутимые шелест и хруст. Иногда на землю падали и ломаемые резкими ударами ветра ветки, еще чуть влажные от уже пропавшего пару дней назад «лесоренбирского» вечного тумана. С тем же и по земле самой полянки весьма нехотя разлетались мелкие зеленые иголки окружающих елей, но даже под ними, как раз по центру того круглого пустыря между стеной деревьев, с расстояния в десятки метров от лунного света в земле угадывались черты старого и потрескавшегося серого металлического люка.

«Там?» – переспросил Заэль.

– Там. – однозначно, еще сжимая зубы от боли, стараясь уже сам размять свою почти полностью восстановившуюся спину, ответил Серпион.

– Опустись пониже, что ли. – растирал дрожащие плечи Френтос.

– Не опускайся. Если ты сядешь туда, то внизу обваляться потолки. – сказал, как отрезал, Серпион.

– А я как спускаться буду? – недовольно повернулся к извивающемуся словно червь в луже, старающемуся как следует размяться, Серпиону.

– Так же, как ты спустился на арену цирка.

Френтос вздохнул. Да, это было очевидно. Но тратить силы лишний раз он не хотел настолько, что предпочел бы вообще сначала выспаться на спине дракона, пусть и в неудобной позе, но зато потом хоть с какими-то силами.

– Не ной. – наверняка добавил ему немалой уверенности Серпион. – В старые времена люди переживали Гало, и продолжали драться. Тебя едва током ударило.

– Да ты *нецензурное слово, которое я уже в сотый раз перефразировал за весь этот текст*.

«Люди…переживали твое Гало?» – будто про себя, но случайно транслировав мысль друзьям, подумал Заэль.

То было довольно частым явлением в Первой Войне – природное явление, бедствие, создававшее в небе гигантскую воронку, иногда несколько километров в диаметре, в буквальном смысле обрушивающую небеса на землю. Гало, так названное людьми ввиду схожести с подобными оптическими явлениями, вращало облака вокруг воронки, в центре которой собирало статическое электричество от трения ледяных кристаллов и воздуха в окружающих его тучах. Вращающий момент был столь велик, что воздух сверху мощным и постоянным потоком давил на землю, сотрясая ее, иногда даже вызывая смерчи. Пусть Ренбирская Академия Окто, не раз бравшаяся за изучение подобных явлений, даже по летописям и личным подтверждениям Богов до сих пор отказывается в это верить – небо от центра воронки освещал вовсе не белый свет огромного электрического заряда, а все пространство вокруг Гало, всю землю под ним на многие километры, заливал демонический кроваво-красный свет. Страшный грохот, сотрясающий землю, штормовой ветер и смерчи – все это было лишь малой долей несчастий, вызванных пагубным влиянием сего страшного явления. Достигнув определенного лимита энергии, заряд в небе, в один момент, взрывался, всю свою мощь, будучи сжатым плотными облаками по кругу со всех сторон, обрушивая на землю. Разрушения от подобной разрядки были беспрецедентными, и вполне были способны навечно менять карту мира. На самом деле, теперь, когда это явление упомянул Заэль, Френтос едва не получил открытый доступ к титулу одного из учителей Академии Окто, куда бы его прежде, ввиду некомпетентности и недостатков необходимого типа мышления, наверняка бы не взяли. Он почти прямым текстом услышал от дракона то, до чего вся Академия, столетия ломая седые головы, так и не дошли. Пускай и им, разумеется, уже приходила в головы идея, что подобные явления не могли случаться без чьего-либо явного участия со стороны. В итоге, они все сошлись на мнении, что никто в мире не обладал настолько великой силой, чтобы самостоятельно создавать Гало по своей прихоти. Довольно странно, не находите? Ведь Серпион сам столетиями работал с ними над многими вопросами окто. Если, конечно, он не опустил эту тему на вопросе «создания Гало по своей прихоти». Окто Серпиона было слишком шальным, и он редко менял погоду по своему желанию, а Гало и вовсе создавал случайно, даже не способный его полностью контролировать.

– Вы о чем там задумались? – уже медленно и аккуратно, с дрожью в коленях от движения неустойчивой опоры под собой, поднимался на ноги Френтос.

– Ничего особенного. – покачал головой, или же просто разминал шею, Серпион.

– А как насчет планов на будущее? Что ты собираешься делать? – серьезно повернулся к тому Френтос.

– Я уже убедился, что максимум моих сил – делать локальные выборы. Я выбираю войну, как и прежде. Моя битва еще впереди. – уверенно смотрел в глаза другу тот.

– В этот раз чудить не будешь?

– Прыгай уже. С окто или без, как хочешь. Результат все равно будет один.

Все еще грязное, и кое-где, чуть ниже рта, красное от крови усталое лицо Бога Природы не изменилось с теми словами, хотя Френтос и без проблем разобрал в них своеобразный, наверняка свойственный старому воину, сарказм. Он с самого начала не хотел убивать Френтоса, и теперь, увидев его решимость воочию, даже испытывал к тому немалую симпатию, поражаясь его внезапно великой силе воле, свойственной тем же воинам, которых он когда-то вел в бой, и с которыми люди в Первой Войне одержали победу даже над столь сильным врагом, как имтерды. Это придавало ему некоторой уверенности в том, что, если даже сам Серпион не справился со своей задачей в борьбе с Бездной, он еще может переложить свою надежду на плечи Френтоса, что точно не рухнет под грузом правды, наверняка ожидающей его впереди, известной, но не оглашаемой самим Серпионом, и никогда не перестанет сражаться. Пускай его характер все того же старого воина и не позволял ему открывать своих мыслей и переживаний самому Френтосу, он продолжал вести себя грубо по отношению к нему.

– А ты что будешь делать, великан? – посмотрел Френтос уже на закрытые толстой костяной дугой выше маленькие глаза дракона.

«На все будет воля Совенрара и Хемирнира. Я не хочу сражаться с людьми…но все мы понимаем, кто и с кем будет сражаться на самом деле. Это не наша война. Не нам о ней переживать.»

Френтос, неуверенно поведя бровью и без того от сонливости полузакрытых глаз, задумался.

«Тем более, мне интересно посмотреть на героев имтердов. На Винториса, Геллара и Самума…»

– На последнего не смотри. Глаза вытекут. – оторвался от мыслей, которые все равно ему уже не давались, Френтос.

«Вытекут?»

Френтос уже не отвечал – в этом просто не было смысла. Серпион сидел рядом с уже вновь закрытыми глазами, так своеобразно провожая друга в неизвестность, в которой даже он сам не знал, что теперь происходило. Обдуваемый совсем слабым, уже не столь холодным и неприятным ветерком, Френтос смотрел вниз с какой-то особенной печалью, будто стараясь найти в себе решимость вовсе не на один прыжок с относительно небольшой для него высоты в десятки метров, а для целого скачка из огня да в полымя. К счастью, его голова работала все хуже с осознанием ухудшения своего состояния, и это, в какой-то степени, бесило Френтоса, мгновенно давая ему заряд энергии на попытки развеять бессилие, растрястись, и так подготовиться к дальнейшим трудностям, которые он не просто ожидал встретить впереди – он их предчувствовал.

Одно легкое движение, и затылок дракона уходит из-под его ног. С шумом ветра в ушах, снова поражая замершее тело неприятным встречным ветерком, всего на несколько секунд он отправляется в полет, так же быстро и уверенно встречая под своими ногами новую, и куда более устойчивую опору. Вокруг него ничего не пошевелилось, и от взмахов огромных крыльев выше под его ногами буквально не осталось ничего, кроме голой земли, да с небольшим, метр в диаметре, серым кругом посередине. Приземление прошло успешно, и внутренняя сила Френтоса была уже готова к материализации, пускай даже не слишком серьезной, и все еще своим недостатком потрясывала тело своего владельца.

Он повернулся чуть налево, глядя на так же смотрящего в его сторону сверху Заэля, махая ему рукой. Дракон едва заметно качнул головой, с тем открыв приподнявшийся на ней образ едва различимого из-за светившей из-за него луны Серпиона. С такого расстояния не было видно, смотрел ли тот в сторону друга, ведь его глаза были либо почти, либо совсем закрыты. И вправду – он не смотрел вниз. Он просто чувствовал, что происходило внизу, почти так же, как это делал Заэль, пускай даже у него и не было для того отдельных и специализированных органов чувств. Его органом чувств, в первую очередь, теперь было сердце, и ему было грустно. Серпион жалел Френтоса, поскольку понимал, в каком положении, на самом деле, тот находился, и меж сколькими огнями был.

«Удачи, друг мой. И, что бы ни случилось, избегай встречи с тем, кто прозван Негласным Правителем.»

Голос Заэля в голове Френтоса казался уже тише, как и голос его собственных мыслей. Всего в пару мощных взмахов, он поднялся выше в воздух, резкими потоками ветра сломав под собой еще несколько верхушек елей, теперь, повернув правее, даже раскидав обратно по поляне ветки и иголки, что затерялись под деревьями в той стороны. Всю поляну снова залил лунный свет, ранее невидимый Френтосом там от черной тени гигантского Заэля. Люк стало видно лучше, и был он вовсе не серым, а белым. Пока он был плотно закрыт.

Френтос приземлился совсем рядом с люком, но, провожая взглядом уже улетевшего на достаточное расстояние от него Заэля и Серпиона, едва не потерял его из виду теперь, посмотрев вниз. Белый люк слишком сливался с окружающей, белой от света луны, поляной, а глаза его все еще слипались от недостатка необходимого октолимам для поддержания сил сна. Он не знал, что находилось внизу, и это еще немного пугало его. Пускай и дрожал он, скорее всего, вовсе не от страха. Пускай ветер вокруг него был уже достаточно теплым, влажным, и абсолютно спокойным, он все еще чувствовал во всем теле неприятный холод. Вокруг было очень тихо. Даже слишком тихо.

– Собираешься войти?

Этот был совершенно новый для Френтоса голос, хриплый и усталый, как у старика. Пусть то и было внезапно, это ничуть не испугало его, ведь его друзья, Серпион и Заэль, все еще не отлетели слишком далеко, и дракон точно слышал тот внезапный голос своими рогами (пускай тот голос, на самом деле, никому лишнему было невозможно услышать). Пусть и уверенный в своей безопасности, он достаточно настороженно обернулся назад, заранее взглянув туда через плечо, стараясь убедиться, правда ли к нему так неожиданно, тем более в подобных условиях, обратился кто-то ему еще не знакомый, а тем более встреченный им совершенно случайно. Лунный свет тогда едва ли справлялся с окружающей его тьмой, и конкретно в тот момент, когда он смотрел через плечо назад, буквально в пяти метрах от него образ загадочного человека совсем сливался с окружающей его тьмой глуши окружающих деревьев, очень некстати вставших на пути света к тому человеку, пусть раньше и казавшихся намного ниже. Френтос довернул все тело в ту сторону, стараясь получше разглядеть фигуру гостя, но почти сразу поймал себя на мысли, что правда никогда не видел его раньше, и вовсе не выглядел тот хоть сколько-то опасным. Видимость его была обманчива, и не только темнота и контраст теней с окружающим серебряным светом путали его восприятие. Что-то было не так с самим миром вокруг него, пока тот человек в черной вуали по самую шею находился рядом. Все его чувства как-то изменились, и он даже не заметил, как только при его появлении ветер зашуршал окружающими деревьями.

– Ты что-то об этом знаешь, дед? – подозрительно прищурил глаза Френтос, все еще стараясь получше рассмотреть расплывающийся перед усталыми и сонными глазами в темноте образ седых волос и морщинистого старого лица.