Текст книги "Real-RPG Король в законе (СИ)"
Автор книги: Алексей Калинин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
– Хорош, не накаляйся. У меня к тебе деловое предложение, я даю десять штук, и ты отваливаешь от Сазоновой.
Десять тысяч? Всего-то? Я едва не рассмеялся в лицо Вихреву. Как же дешево он ценит меня. Ну что же, пришла пора сбить с него спесь.
– Мне надо в десять раз больше, – проговорил я. – И желательно мелкими купюрами.
– Чего? Сто косарей? А не до хера ли? – нахмурился Вихрев.
– Нет, это нормально. И ещё… Ты забыл заплатить за помощь Сазоновой, – мне понравилось наблюдать за тем, как с лощеного лица слезает спесь.
– Она и про это тебе рассказала? Вот же… Вообще вода в жопе не держится. Взяла и растрепала… Хрен ей, а не бабки, так и можешь передать.
– Ну, я могу ей не только хрен передать, но и ещё одно видео перекинуть, мне не жалко, – ухмыльнулся я в ответ.
Вот теперь Вихрев нахмурился вполне серьезно. Он моргнул пару раз, а потом кивнул:
– И что за видео?
– Про ночные гонки. Весьма занятное видео, – я вытащил из кармана смартфон, а потом включил нужный файл. – Видишь, какое интересное видео?
Я ещё и музыку наложил из «Шоу Бенни Хилла». Весьма забавно получилось. Три голых парня мчались по городу, весело подкидывая колени.
– Сука! – дернулся было ко мне Колька.
– Втащить? – почти ласково спросил я.
– Так это ты сделал?
– Нет, хорошие знакомые передали. Я попросил их пока не выкладывать в интернет, но они прямо-таки горят желанием это сделать.
Вихрев сдал назад. Он поджал губы и развернулся было, чтобы уйти, но я его окрикнул:
– Эй, а Маринке ничего не хочешь отдать? Или снова помчался по известному маршруту? Понравилось?
Он остановился, засунул руку в карман и вытащил кошелек. После этого бросил три тысячи на пол и отошел на несколько шагов. Обернулся и скривился:
– Ну что, Барсик, война?
– Война так война, Вихрушка, – широко улыбнулся я в ответ. – До победного конца? Или до первой крови?
– До полного уничтожения. Я тебя раздавлю, – процедил он.
– Давилка ещё не выросла. Даже сквозь кленовые листья не разглядеть, – я покрутил телефоном, с которого ещё слышалась музыка из шоу.
– В общем, так, чего ты хочешь?
– Ты отваливаешь и не пристаешь к Сазоновой, – пожал я плечами. – А я делаю вид, что тебя нет.
– И ты думаешь, что сможешь меня шантажировать вот этим? – он кивнул на телефон. – Да я срать на это хотел, а вот тебя… Я попрошу папу, чтобы он помог тебя уничтожить. Причем не только тебя, но и всю твою гребаную семейку.
Он поджал губы, отвернулся и пошел прочь. Даже его спина выражала возмущение.
Я хмыкнул и поднял деньги с пола. Я не гордый, я и наклониться могу. Так, а если пробить Вихрева по Шпионажу?
Я навел телефон на удаляющегося Вихрева. Снова появилась иконка мужчины с именем и фамилией Вихрева, его сумка.
– Наименование: Отличник в учебе, студент.
– Навыки и характеристики объекта с более высоким рангом недоступны нынешнему уровню Шпионажа
Блин, этого тоже не могу пробить. Чего-то я вообще слабенький в отношении Шпионажа. Надо срочно качаться!
А вот что касается моей семьи… Зря Вихрев это сказал. Своих я никому в обиду не дам. Я вытащил из кармана записную книжку, где были написаны имена всех преступников, которых я смог вспомнить. Вихрев-старший нашелся ближе к середине.
Так бы у него ещё было три года до его ареста, но… Если сын захотел привлечь отца к уничтожению моих родных, то придется форсировать события. Я помнил, за что арестовали Вихрева. Помнил и как это произошло…
Что же, это вполне осуществимо, только нужно сделать несколько звонков и подготовиться.
Вернувшись в аудиторию, я положил деньги на стол перед Маринкой. Она посмотрела на меня удивленно:
– Что это?
– Марин, это Колька просил тебе передать, – положил я деньги на стол.
– Чего-о-о? – протянула она.
– Да знаю я, что он тебе деньги платит за учебу. А ты за него все тесты сдаешь. Последний раз он тебе не доплатил, вот, теперь доплачивает.
– Ты знаешь? – захлопала она глазами.
– Знаю, – кивнул я в ответ. – А ещё знаю, что ты не просто так это делаешь, а чтобы заработать маме на лекарство. Благое дело, Марин. Нечего этого стесняться.
– Да? Но это же неправильно…
– Неправильно, – согласился я. – Но мы же можем это неправильное повернуть себе во благо? Вы о чем-то ещё договаривались?
– Ну, скоро большая контрольная по математике, – сказала староста. – Говорят, что она здорово повлияет на оценку.
– И он тебе заплатил за неё?
– Пообещал десять тысяч, – вздохнула Сазонова.
– А как будет проходить контрольная?
– Ну, будут два варианта. Будет сидеть комиссия, наблюдать за нами, – проговорила староста.
– И как же тогда ему удастся списать? – почесал я голову. – Ты же не сможешь передать ему листок с решением.
– Он сказал, чтобы я каждые пять минут чуть отстранялась в сторону, а тетрадь с решением выставляла на край парты. Сказал, что остальное не моя забота.
На край парты… Я посмотрел на край парты, посмотрел по сторонам, глянул вверх. Расположение парт в аудитории математики было примерно одинаковое с этим. Если так, то вот над местом Сазоновой будет располагаться плафон лампы дневного света. И если в этот плафон поместить небольшую камеру, то когда Сазонова станет отклоняться, то камера сможет всё зафиксировать. А потом, через мининаушник Вихрев сможет узнать решение от человека, который будет сидеть за экраном монитора.
Хм, придумано хитро. Вот только одного они не предусмотрели – меня и моего навыка воровать. План подгаживания уже начал формироваться в голове. В принципе, всё это осуществимо, так что я даже улыбнулся.
– Чего ты улыбаешься? Тебе же тоже нужно будет сдавать этот экзамен.
– Да? Тогда давай заниматься, – подмигнул я в ответ. – Нам ещё предстоит многое сделать.
Глава 18
Ну что же, на следующий день я получил порцию агрессии. Вот прямо-таки с порога техникума начал получать. Когда я вошел в двери техникума и двинулся в сторону раздевалки, то на меня уставились так, как будто я по меньшей мере грохнул Кеннеди.
Эти все перешептывания, взгляды… Сразу понятно, что это неспроста.
– Ты знаешь, что Барсик сделал прошлой ночью?
– Это тех девчонок? Да уж, и ещё рожу не прячет.
– А вот когда он мужика пьяного побил…
– И вообще украл у той старушки кошелек…
Мда, подобные перешептывания мало кому поднимут настроение. Я повернулся к трем ребятам и девчонке, стоявших у дверей:
– Про меня говорите?
– Чего? – сделал вид, что не понял один из них.
– Да говорю, вы про меня или нет?
– Мы про знакомого говорили, ты чего? – сказала девушка.
Я хмыкнул и пошел сдавать куртку. Парень из соседней группы с неохотой принял куртку. Даже уронил, когда пытался повесить. Мне показалось, что он наступил на неё. А может и не показалось…
– Э, поаккуратнее нельзя? – буркнул я.
– Я нечаянно, – ответил парень. – Выскользнула…
Ага, выскользнула.
Дальше – больше. Подобные переговоры за спиной усиливались и накалялись. Я шел по коридорам как будто демон какой-то. И чего я только о себе не узнал: насильник бабушек, растлитель дедушек, грабитель девочек и набиватель лиц мальчиков. В общем, тот ещё парашник.
Когда оборачивался, то сплетники тут же делали вид, что разговаривают о другом человеке.
Я подошел к однокурснику Славе Иванову. С ним мы поддерживали более-менее дружеские отношения. Не сказать, что дружили, но не ссорились и не ругались. На некоторых парах даже сидели вместе.
– Слав, что за херня творится? – спросил я у него.
– Какая херня? – попытался он похлопать глазками.
– Да что-то народ сегодня не в адеквате. Шушукаются за спиной, взгляды на меня разные нехорошие бросают. Что-то не то делается, вот я и спрашиваю – чего творится?
Слава оглянулся по сторонам, словно опасался, что его услышат. Заметил, что на нас смотрели и потупился.
– Слав, ну чего? Не мнись ты. Или заднюю врубишь?
– Да чего ты меня как бабу уламываешь? – буркнул он в ответ. – В общем, по социальным сетям пошли со вчерашнего вечера слухи всякие о тебе. Что ты гандон и вообще падшая ничтожная личность.
– Даже так? – покачал я головой. – Вот это да…
– Ну да, а ещё ходят слухи, что ты подговорил банду гопников со своего района, а те поймали Вихрева, Боярышникова и Никольского. Вроде как избили тех и раздели. Даже пообещали выложить видео с их осенним забегом. Это реально так, Миш?
Славка заглянул мне в глаза, как будто надеялся найти там кусочек правды.
– Слав, брехня всё это. Никого я не подговаривал, да там вообще всё не так было, – взмахнул я руками. – Но… Блин, кто же такую мульку про меня пустил? Это же вообще не комильфо, однако…
– Ты вообще в соцсетях про себя ничего не читал? – спросил Славка.
– Да я там бываю раз в столетие. Вроде как зарегился, а вот чтобы вести активную виртуальную жизнь… Не, мне в реальности прикольнее.
Может быть в реальности и прикольнее, но вот новости и слухи явно лучше всего распространяются по виртуалу. Можно запускать всякое-разное, а потом наблюдать за плодами своего запуска.
В этот момент неподалеку от нас прошелся Вихрев с Боярышниковым. Странно, что Никольского рядом с ними не было, может, в туалет забежал? Так-то они почти всегда вместе в аудиторию заходили, а теперь вдвоем.
Колька победно взглянул на меня, и я всё понял. Это его заслуги в том, что меня сейчас вот так вот обсуждают.
Скорее всего воспользовался одним из способов своего отца. Как политик, тот знает цену «черного пиара». Знает, что можно просто поделиться некоторыми слухами в популярных чатах города, и вскоре они начали распространяться среди жителей. В результате уже на следующий день многие из них узнали о существовании Мишки Барсова и его репутации как плохого человека.
Мда, вот это вот подстава так подстава. И если мне наплевать на то, что говорят за моей спиной, то вот на будущее это может повлиять в полной мере. Ведь меня и к электрическому стулу приговорили тоже по клевете. Так что я тоже знаю цену черного пиара.
И цена его порой так высока, что обходится в человеческую жизнь.
Оболгать своего оппонента и потом наблюдать за тем, как он корчится, пытаясь оправдаться? Хм, это вполне в духе Вихрева. Ну что же, в эту игру можно играть и вдвоём. И свой ход я намерен сделать позже. На контрольной…
Эх, а судя по тому, что на меня смотрит весь техникум, то на Вихрева работает целая команда пиарщиков. Блин, и ведь даже если я сейчас объявлю Кольку мошенником, то всё равно мне никто не поверит. Ведь я сейчас один из тех, кто является хулиганом, грабителем и вообще полным маргиналом.
Мда, хотел быть образцовым студентом, а получилось совсем наоборот. Получилось, что я чёрт какой-то. Почитал в сети о своих подвигах, даже сам себя начал немного презирать.
– Миш, ведь это всё неправда? – ко мне подсела Сазонова. – Ну, что в сети пишут.
– Да, конечно, неправда. Это всё вон, работа Вихрева и его подпевал, – буркнул я, кивая на своего врага.
– Но как же…
– Да как-нибудь разберусь, – вздохнул я в ответ. – По большому-то счету мне плевать на все эти слухи и домыслы.
– Ой, чуть не забыла. А ведь тебя к себе заведующая вызывала, – сказала Маринка.
– Чего ей ещё понадобилось?
– Не знаю, но она была очень раздражена. Прямо рвала и метала. Наверное, зря ты с этим козлом связался…
– Да ладно, если бы можно было отмотать время назад, то я сделал бы то же самое. Я бы спас старосту нашей группы и плевать я хотел на все осуждения и все разговоры. И тем более срать хотел на все делюги Вихрева. Время покажет, кто где сделал кучу.
– Эх, Мишка, я боюсь за тебя, – покачала головой Маринка. – Что-то мне это совсем не нравится.
– Да ладно, расслабься ты, – отмахнулся я в ответ. – Всё будет пучком, я всё разрулю.
– Ну, ты бы сходил к заведующей, а то она долго ждать не любит, – проговорила Марина.
Я взглянул на время. Ещё пять минут есть. Что же, думаю, что успею. Пока спешил по коридору, то видел, как передо мной расступались студенты. Как будто я был библейским Моисеем, а они все волнами моря. Вот только за мной не шли евреи, а тянулся шлейф шепотков. И эти шепотки были вовсе не восторженные.
В кабинете заведующей если не сверкали молнии, то запах озона четко ощущался. У меня даже волоски на руке поднялись и вздыбились, подобно шерсти кошки на загривке.
И было отчего – глаза Натальи Кирилловны тут же попытались прожечь во мне дырку, только моя приобретенная с годами толстокожесть не дала погибнуть во цвете лет. Да, если бы не толстая шкура, то остался бы тут с двумя дырочками во лбу.
– Ты? Ты что себе позволяешь? Думаешь, если есть знакомые в полиции, то всё можно? – прошипела Романова ласковым голоском Медузы Горгоны.
– Наталья Кирилловна, я могу сказать честно, что всё то, в чем меня обвиняют – всё поклёп и неправда, – я даже положил руку на грудь в том месте, где билось горячее, жаркое сердце оклеветанного человека.
– Да? Всё неправда? И то, что Никольский в больнице, избитый и поломанный – тоже неправда? – заведующая сунула мне под нос телефон, с экрана которого на меня укоризненно смотрела изрядно потрепанная рожа однокурсника.
– Да вы чего? Я его даже пальцем не трогал, – возмутился я. – У меня и свидетелей куча, и алиби настолько железное, что из него гвозди можно ковать!
– Алиби у него, – фыркнула Романова. – Да что это за алиби такое? Эх, если бы за тебя не заступался Комолов, то давно бы сидел за решеткой! Это же надо, избить человека за то, что он просто тебе не понравился. Да если бы я так могла делать, то половина вашей группы была бы на инвалидности! А вот у тебя наверняка была бы первая группа!
– Наталья Кирилловна, я знаю, что далеко не сахар, но… Поверьте, я этого не делал! – я даже не обратил внимания на то, что в кармане завибрировал телефон.
– Да? Не делал? И Никольский просто так врет на тебя? Может он ещё сам скатился с лестницы, поймал пару переломов, а потом для полного счастья наставил себе синяков? – продолжала яриться заведующая. – Ох, смотрю я на тебя, Барсов, и вижу, что правильно про тебя в интернете пишут. Редкая ты тварь, Михаил Барсов.
Я почувствовал, как закипает кровь, как начинают гореть уши. Ещё немного и сорвусь, выскажу заведующей то, что давно на душе. Расскажу про любимчиков, подлиз, подхалимов и прочую пиздобратию, которая находится в фаворе потому, что умеют нравиться и подлизывать нужные задницы. Ох, думаю, что ей это не понравится. Очень сильно не понравится.
Вспыхнул и тут же одернул себя. Ведь в прошлой жизни в тюрьме не раз выводили на разговор. Просто от скуки начинали троллить и подкалывать, а если сорвешься, дашь слабину, то выведут ещё больше и тогда может упасть ненужное слово, за которое потом придется долго и очень выверенно отвечать. И уж если там я не давал слабину и стоял до конца, то и тут выстою!
– Наталья Кирилловна, я всё сказал. Мне оправдываться не в чем, а презумпцию невиновности у нас ещё никто не отменял. Если Никольский по какой-то причине показывает на меня, то пусть в этом разбирается полиция. Я за собой вины никакой не чую, у меня есть железное алиби, я прав и буду на этом стоять!
– Вона, какой герой! – заведующая скривилась так, словно попробовала кислющего лимона. – Буду стоять, говорит… А вот не будешь ты стоять! Я не я буду, если после контрольной не выгоню тебя из техникума! До контрольной так уж и быть, оставлю, всё равно её на двойку сдашь! А уж потом все свои связи подниму, всю силу приложу, чтобы смыть такое пятно с лица техникума! Созову дисциплинарный комитет и добьюсь твоего отстранения от учебы!
– Наталья Кирилловна, делайте что хотите! Но я всё равно буду стоять на своём. Я этого не делал, а всё, что на меня возводят – полный поклёп и враньё!
– А вот между преподавателями и разберемся – есть ли поклёп?
– Можно вопрос? – спросил я, потихоньку отступая к выходу.
– Какой вопрос? Как написать заявление на добровольное отчисление? – хмыкнула заведующая.
– Нет, подскажите, вам недавно Вихрев никакой конверт не передавал?
– Чего-о-о? – сморщенное лицо заведующей покраснело. Она зашарила по столу и нащупала учебник по «Ткацкому производству».
– Да нет-нет, я так спросил, на всякий случай, – буркнул я и выпрыгнул за дверь прежде, чем об неё ударился увесистый учебник.
За дверями наткнулся на Сазонову. Маринка стояла, широко раскрыв глаза. Она смотрела на меня так, как смотрела бы девушка на солдата, идущего на войну. В глазах и слезы, и сожаление, и горечь, и затаенная надежда.
– Ты чего здесь? – спросил я её. – Ведь звонок уже вот-вот должен прозвенеть. Смотри, опоздаем оба, обоим и влетит. Пойдем отсюда, а то вдруг тут кое-кто как выскочит, как выпрыгнет и полетят клочки по закоулочкам…
– Миш, ты в самом деле не трогал Никольского? – спросила Марина.
Вот тебе и здрасте. Только недавно говорил, что на меня поклеп возводят, а теперь снова недоверие и снова вопросы. Эх, Мишка-Мишка, твоя заработанная репутация приносит свои дивиденды. Вот и пожинай теперь то, что посеял. Хотел казаться хулиганом? Получите – распишитесь. Только вот на удобные нары присесть не забудьте…
– Ну ты чего? Конечно же не трогал. На хрена он мне сдался? Я же знаю, что эти утырки только понтуются своей крутизной, а стоит их только тронуть, как сразу же побегут побои снимать и заявление рисовать. Ну я не враг себе, мне подобные расклады не по кайфу.
– Миш, а как же теперь быть? Наталья Кирилловна в самом деле может созвать дисциплинарный комитет…
– Ну созовет и что? Подумаешь, – буркнул я в ответ.
– Да вот и подумаешь, – передразнила меня Маринка. – Тогда может выгнать тебя и ещё пустить новый слух… Впрочем, и так хватит слухов, чтобы тебя не приняли ни в одно из приличных заведений. Вот ты куда, например, собираешься поступать на работу после учёбы?
– Ну, я хотел было поступить в компанию «ГудВин», – пожал я плечами.
– Ага, да тебя служба охраны с таким послужным списком сразу завернет. Там с нашим средним специальным только если курьером возьмут. Компания солидная, так что…
– Да понял я, понял, – отмахнулся я от Маринки. – Постараюсь разрулить эту ситуацию. Не ссы, Маринка, прорвемся. И не из таких заварух выходили.
На парах мне пришлось выдержать общий гнет недоверия и недовольства. Мои однокурсники поверили лжи, которую транслировали в эфир умельцы Вихрева. И теперь все мои оправдания могли сойти за жалкие отмазки.
На переменах мне приходилось выдерживать ещё и осуждающие взгляды студентов из других групп. Я видел на лице Вихрева улыбку, он прямо-таки лучился счастливым светом.
Вот же гандон. Сам же отмудохал своего подчиненного Никольского, а потом велел ему назвездеть, что это я сделал. Редкой пакости человечек. Он прямо-таки напрашивался на правило. Чтобы навешали ему лещей и навтыкали по первое число.
Что же, в принципе, это я и собирался сделать, только не совсем так, как он ожидает. Вихрев пока что улыбается, но он даже не знает, какой маховик я запустил. Я подтолкнул асфальтовый каток, который уже покатился по семейству Вихревых. И недолго Вихреву улыбаться осталось. Скоро его улыбка раскатается в здоровенный блин и будет похожа по меньшей мере на чебурек.
А ещё я заодно посмотрел на то сообщение, которое пришло на телефон:
– Вы получили достижение «Дурная слава» (уровень первый).
– В награду вы получаете три очка способностей.
Во как, получил ачивку, а вместе с ней ещё и три таких нужных очка способностей. Они так мне были необходимы, а тут раз и появились. Для чего необходимы? Для улучшения навыка «Воровство».
Глядя на довольную рожу Вихрева, я без промедления вложил полученные очки способностей в улучшение «Воровства». Несколько секунд спустя я получил новое сообщение:
– Навык Воровство получило улучшение и достигло второго уровня.
– При использовании навыка у Короля есть три секунды на выбор любого предмета.
– Узнать список предметов можно с помощью навыка Шпионаж.
Да, навык Шпионаж у меня пока что не проявился на постоянной основе, но я думаю, что после проворачивания всех моих задумок, он обязательно проявится. На самом деле, весьма полезный навык. Можно узнать то, что о тебе говорят на последней парте, можно даже посмотреть на человека и узнать предметы, находящиеся при нем.
Мда, очень нужный навык. Впрочем, вкупе с Воровством он мне поможет разобраться с Вихревым. Осталось только дождаться контрольной, а потом всё прояснить и всё сделать.
Если Вихрев способен на подобное со мной, то что он может сделать с моей семьёй? Что будет с Алёнкой и Кирюхой? Нет, их я не дам в обиду.
Да, сейчас Вихрев бьет по мне, ждет, пока я сломаюсь, но потом, чтобы добить окончательно, начнет ударять по родным. Я уже прикинул, что может произойти – также могут оболгать Алёнку и подослать к Кирюхе каких-нибудь мордоворотов. Этого нельзя было допустить, поэтому надо было решить – или я с моей семьей, или Вихрев с папашкой.
И что-то мне подсказывает, что я выберу свою семью, а вовсе не этого мажорчика с его проворовавшимся папашкой.
Завтра будет новый день, завтра будет контрольная, завтра будет такое, что произведет эффект разорвавшейся бомбы. И хрен с ним, с этим достижением, если оно принесло мне очки способностей. Да, мне эта ачивка вообще не вперлась, но…
Блин, получается, что чем хуже обо мне думают и чем худшими преступными навыками я обладаю, тем лучше развиваюсь? Всё-таки неизвестное существо ведет меня по пути преступлений.
И мне даже страшно подумать – что ждет при получении нового ранга?
Глава 19
После пар Вихрев дождался меня во дворике. Рядом с ним ошивался Боярышников. Вот предсказуемые донельзя, по их поведению кальку можно делать!
Эти два олуха смотрели на меня так победоносно, словно только что одолели в финале международного шахматного соревнования. Ну что же, надо чуточку подыграть ребятишкам, чтобы те расслабились ещё больше и не натворили каких-нибудь глупостей до того момента, как сыграет моя карта.
Боярышников нервно бегал глазами по сторонам. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке. А ещё он боязливо поглядывал на Вихрева. Тот же стоял с гордо поднятой головой и не менее гордо опущенной нижней губой. Ещё немного и он мог бы начать подкидывать губу коленом.
– Барсов, подойди! – повелительно окликнул Вихрев, когда я уже намеревался было пройти к воротам техникума.
– Тебе надо, ты и подходи! – буркнул я в ответ.
Сам тем временем щелкнул Кольку при помощи Шпионажа. Мне нужно было заглянуть в его инвентарь. Со стороны я выглядел как обычно, всего лишь водящим пальцем по экрану телефона, но на самом же деле, я искал… Искал нужную мне вещь и я обнаружил её!
Осталось только своровать и проделать кое-какие манипуляции… А для этого нужно было коснуться своего оппонента.
– Да это как раз тебе надо, – ухмыльнулся Вихрев настолько гаденько, что стал похож на охреневшую жабу.
– Миш, может не надо? – спросила Марина, которую я вызвался проводить до дома.
Ну, как вызвался… Попросил её составить мне компанию, а заодно подговорил исполнить небольшой номер перед очень благодарными зрителями. Марина сначала поглядела на меня с недоумением, когда я изложил свою просьбу, но потом согласилась, когда я сказал, что это поможет избавиться от Вихрева и его происков.
– Надо, Марин, надо, – сказал я и мотнул головой. – А может быть ты тоже со мной пойдешь? У меня от близких секретов нет.
– Ой, ещё и бабу вмешивает. Да не ссы ты, бить тебя не будем, – хохотнул Вихрев. – Чисто побазарим.
– Я уже тебе как-то сказал, что базарят бабки на базаре, – проговорил я негромко, подходя ближе. – Чего тебе?
– Да вот, поболтать хочу, посочувствовать. Знаю, что тебя через пару дней выкинут, так что прими мои соболезнования, – дурашливо скривился Колька.
– И мои тоже прими, – прогудел Боярышников.
Они жаждут увидеть во мне сломанного человека, хотят увидеть того, кого уничтожили и растоптали. Ну что же, мне не сложно сыграть подобную роль. Я помню из своей прошлой жизни, как стебались и выводили из себя Хмурого, чья жена активно хлопотала за него. Тогда двое из камеры взялись выговаривать, что жену свою Хмурый может забыть, что сосет она у следователя, лишь бы мужа подольше не выпускали. Хмурый тогда лишь разводил руками и улыбался в ответ, мол, женщине на то и дан рот, чтобы сосать, а уж у мужа или у кого другого, так на то бабий ум есть.
В общем, тогда двое ничего не смогли добиться от Хмурого. Он отвечал шуточками-прибауточками, не краснел и не дергался. Выдержал. Уже потом, через пару месяцев Хмурый поймал обоих стебарей на косяке и предъявил им по полной. Да-а-а, так предъявил, что пришлось обоим менять камеру, чтобы не примеривать сарафаны. Только с большим трудом, привлечением авторитетов и большим гревом удалось остудить Хмурого. Помнил он те слова о своей зазнобе, помнил…
А она его дождалась…
И вот сейчас мне нужно было тоже сказать, что я на самом деле вовсе не переживаю, но по факту показать, что мне пипец как тошно. Этим самым я введу в заблуждение Вихрева, а заодно сделаю то, что планировал. То есть, мне так и так нужно было приблизиться к нему.
– Принимаю, чего уж там, – хмыкнул я горько. – Вроде бы и нет ничего тут такого, а вот хреново как-то… Зря мы с тобой закусились, Колян…
– А я тебя предупреждал, чтобы ты ко мне не совался. Ты сам же захотел войну, – покачал головой Вихрев.
– Да я это… Может извиниться как-нибудь смог? – я старательно скорчил выжидающую моську.
С довольной рожи Вихрева можно было рисовать портрет Наполеона, одержавшего победу под Аустерлицем. Сейчас он только что не пританцовывал на месте от радости.
– Ну, ты мог бы удалить небольшое видео, – улыбнулся он. – После этого я подумаю…
– Да конечно удалю! Тупанул я тогда, что херобору эту показал…
Я вытащил телефон и демонстративно удалил запись с телефона. Осенний марафон трех голожопиков канул в небытие. Я показал, что и мусорная корзина смартфона чиста.
Вихрев ухмыльнулся:
– Ну вот, другое дело. И ты можешь быть нормальным пациком, когда захочешь. И чего выступал? Сам же знаешь, что против меня ни одна сволочь не устоит! Да, всё-таки немного жаль, что ты будешь исключен.
– Ну, что же сделать… – вздохнул я. – Придется искать новый техникум. Может быть даже придется идти на поклон к Романовне, чтобы та не вносила меня в «черный список».
Глаза Вихрева блеснули. Он явно не подумал про заведующую. Что же, теперь и к ней наведается. Чтобы наверняка сделать пакость. Кроме этого блеска он ничем больше не выдал своей радости, даже нацепил на лицо маску огорчения. Я едва не расхохотался – мы сейчас напоминали двух лицедеев, которые старались друг друга перещеголять в искусстве лицемерия.
– Если хочешь, то я могу попытаться воспользоваться своим влиянием. Всё-таки она ко мне относится хорошо, так что может быть и помилует. Но это будет только послезавтра. Завтра контрольная и ей будет не до нас, а вот уже потом, когда проверка уедет…
– Было бы хорошо, я был бы тебе очень благодарен! – с жаром откликнулся я и схватил его за руку.
Да, одной рукой я так и не выпустил телефон, чтобы видеть на его экране нужные сообщения. А эти самые сообщения посыпались как из ведра.
– Навык Воровство активирован.
– Доступны следующие предметы: часы, тетради, учебники, ручки, носки, кроссовки, трусы, джинсы, футболка, пуловер, куртка, цепочка, крестик.
За доли секунды я выбрал то, что мне было необходимо, а потом отпустил руку Вихрева. Тот даже не успел её отдернуть.
– Воровство проведено успешно.
– Выбранный предмет украден.
– Вот только не надо телячьих нежностей, – проворчал Вихрев. – Подумаешь, большое дело…
– Ну как же не большое? – хмыкнул я в ответ. – Всё-таки ты меня выручишь. А я такое никогда не забываю.
– И я никогда не забываю тех, кто меня обидел. А также тех, кто обидел моих друзей, – сказал Вихрев.
Ого, да никак он мне сейчас за Никольского будет предъявлять? Вон и Боярышников ближе подтянулся. Марина тронула меня за руку, а я помотал головой, мол, не волнуйся, всё будет нормально.
– Да, мы всегда друг за друга стоим, – поддакнул Боярышников. – И если обижаешь одного, то обижаешь всех.
Я нахмурился:
– Я вроде бы извинился? Ещё раз? Извини, Коль, погорячился, был неправ. Мне не нужны лишние проблемы, поэтому давай постараемся замять наше недоразумение.
– Да я бы замял, но вот Никольский, – вздохнул притворно Вихрев. – Он же, понимаешь, сейчас в больнице. Ему на лекарства деньги нужны… Как ты там говорил? Пятьсот тысяч? Вот этого ему будет достаточно как за моральный ущерб, так и за физический. И тогда он не станет писать заявление в полицию…
Ох, какое же мелкое разводилово! Рэкетир из Вихрева прямо скажу – хреновый. Если он думает, что вот я сейчас брошусь на колени и буду умолять его о прощении назначенного долга, то он ошибается. Нет, я поскреб затылок для вида, посопел в две дырочки, но падать на колени не стал. Тут и грязно, и не поверит мне никто.
– Это большая сумма, – проговорил я.
– Да ну, какая большая? Для тебя же это копейки, – улыбнулся Вихрев. – Ты вон, квартиру недавно купил, как я слышал…
И это он слышал. Впрочем, чему я удивляюсь? Узнать про квартиру вряд ли было проблемой для таких людей, как подручные Вихрева-старшего. Но если они узнали про приобретение квартиры, то могут ещё и нарыть – откуда я взял деньги. Пока что это шло как благотворительная помощь от компании «ГудВин». По крайней мере, так было зафиксировано в документах.
– Так все деньги туда и ушли, – понурился я. – У меня почти ни копья не осталось.
– Ну, захочешь счастья для своего близкого друга и свободного неба над головой – найдешь, – хмыкнул Вихрев и посмотрел на Боярышникова. – Да не ссы ты, Мишаня, мы же не звери какие. Мы тебе и срок можем дать. Недели хватит? Это ещё от широты нашей души…
Неделю? Хм, в прошлом мне понадобилось бы четыре-пять лет, чтобы собрать такую сумму. А тут неделя… Но, я не планировал ждать так долго, всё должно свершиться послезавтра, так что…
– Да, я согласен, – кивнул я в ответ на ждущий взгляд Вихрева. – Думаю, что за неделю удастся продать квартиру. Конечно, придется переехать в жилье попроще, вроде того, в котором жили раньше, но… Эх, не жили богато, нечего и начинать!
– Вот, мне нравится твой настрой! – проговорил Вихрев, а после подмигнул Марине. – А ты чего мнешься? Тебе есть что сказать по поводу завтрашнего дня? Наш договор в силе?
Пока он отвлекся, я запустил руки в свою сумку. На необходимые приготовления было потрачено не больше пяти секунд. За это время умная Марина сделала то, о чем мы договаривались. Она взмахнула руками, а после немного картинно, но весьма убедительно рухнула в обморок. Буквально на несколько секунд. Однако, мне этих секунд хватило, чтобы проделать нужную операцию.
– Слышь, чего это она? – спросил удивленно Вихрев, склонившийся над лежащей Маринкой. – Припадочная, что ли?
– А может не может поверить своему счастью? – буркнул я, кидаясь к ней.
