Текст книги "Real-RPG Король в законе (СИ)"
Автор книги: Алексей Калинин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
Экий же я неловкий. Стоило мне броситься, как тут же запнулся за протянутую ногу Сазоновой и рухнул сверху на Вихрева. Мы прокатились с ним по траве. Из его сумки вылетели учебники, тетради, ручки. Он зашипел, как капля воды на раскаленной сковородке:
– Блядь! Да что с вами такое сегодня? Одна в обморок хлопается, другой на ровном месте спотыкается! Вы под чем, придурки? – не удержался Колька.
– Да хрен его знает, – поднялся я, отряхиваясь. – Так получилось! Марина, Марин, ты как?
– Что случилось? – Сазонова открыла глаза и растерянно посмотрела по сторонам.
– Что-что… Ты сознание потеряла. Бухнулась воронкой вверх и лежишь… Похоже, что тебе нужно лучше питаться, телочка, – ухмыльнулся Вихрев.
– Ага, белками всякими и ваще, – заржал Боярышников.
Я тем временем собрал разбросанные по траве учебники, тетради. Протянул сумку Вихреву.
– Давай сюда, рукожоп, – хмыкнул он. – Эх, что же вы такие… ущербные?
– Ладно, Коль, пойдем мы, – ответил я. – Давайте, ребята, до завтра.
– До завтра. И помни, что Никольский сейчас очень сильно мучается и страдает. Ему без денег никак, – сказал Вихрев и пошел в сторону ворот.
Верный Боярышников двинулся следом за своим ледоколом. Я посмотрел, как эти два перца шуруют с гордо поднятыми головами. Ну ничего, им ещё немного осталось так шуровать. Скоро головы понуро опустятся.
Маринка посмотрела на меня:
– Всё нормально? Я правильно сыграла?
– Ты вообще звезда сцены. Я поверил, а эти обсосы и подавно поверят, – я улыбнулся и приобнял Сазонову за плечи. – Не дрейфь, Маринка, прорвемся. У меня к тебе только будет ещё одна небольшая просьба.
– Какая? Что за просьба? Снова падать в обморок?
– Да нет, не надо никуда падать. Нужно только на следующий день после контрольной сделать вот что…
Я рассказал Марине о своём плане. Ну как о плане, о той роли, которой Маринке нужно сыграть. Всего-то ничего, но это «ничего» может перевернуть всё представление обо мне и пусть я лишусь ачивки «Дурная слава», но зато ко мне вернется относительно доброе имя.
А то что же получается? Взяли, оговорили, настропалили окружающих, ещё и дело шьют.
– Хорошо, Миш, я сделаю. Только… Только что будет потом? Вихрев же так просто это не оставит, – сказала Маринка чуть дрогнувшим голосом.
– Эх, Маринка, уверяю тебя – ему будет не до этого, – подмигнул я в ответ и показал в сторону улицы. – Ну что, пойдем?
– Да, пойдем, – кивнула она, а потом произнесла. – Всё-таки Вихрев мне раньше деньги платил за то, что я ему помогала, а теперь как?
– А теперь я буду платить. За репетиторство! Вот только подожди немного и я всё оплачу. Пока что сама видишь – на меня полумиллионный долг повесили, и я немного не при деньгах.
– Да уж, – покачала она головой. – А как же ты будешь отдавать?
– Марин, если всё получится, то и отдавать ничего не придется. Ты только сделай то, о чем я тебя прошу и всё будет нормально, – ответил я.
Маринка пообещала всё выполнить. Я перевел тему разговора на другое, и мы отправились легким прогулочным шагом прочь от техникума.
Да, Маринка беспокоилась о будущем, но она даже не представляла, какие процессы по уничтожению Вихрева и его отца были запущены. То, что делал Колька, всего лишь детская шалость по сравнению с тем, что начал делать я.
Конечно, он тот ещё гондон, если уболтал Никольского подставить харю под удары, а также сломал ему ребра. Так с подручными не поступают, пусть и ради устранения какого-то противника. Это уже слишком. Так ведь ненароком и перестараться можно. А когда перестараешься, то с того света не вытащишь напарника.
Стоило мне только проводить Маринку, как позвонил телефон. Комолов негромко поинтересовался из трубки:
– Привет, это ты сделал?
– Привет. Ничего я не делал. Мы дома были, комедию смотрели. Алёнка и Кирюха это подтвердят, – ответил я также спокойно.
– Да они уже подтвердили, – хмыкнул Комолов. – Мне это нужно было услышать от тебя.
– Услышал? Макар Степаныч, я не дурак сам себе приговор подписывать. У меня, можно сказать, жизнь только начинается. Чего же я её буду под шконку загонять?
– Вот и я о том же подумал. Потому-то и не даю хода этому делу. Но, сам понимаешь, если надавят сверху, то придется его раскручивать.
– Понимаю, – вздохнул я и ответил. – Понимаю и делаю всё возможное, чтобы его замять. Я не ожидал, что эти трое окажутся настолько идиотами. Могли же просто какого-нибудь бомжа поломать и потом сказать ему, что это сделал Барсов. Но нет, они своего же и положили в больничку.
– Это чтобы наверняка. Он же тебя знает, может при опознании показать, а вот поломанный бомж может и обломать всю малину. Много требуют? – спросил следователь.
– Полляма…
– Ну ни хера себе, – присвистнул Комолов. – А губа вообще не дура.
– Губа-то не дура, жаль что про остальные части тела такого сказать нельзя.
– А чего ты вообще с ними связался?
– Да они хотели старосту на троих расписать, а я не дал. Вот и обиделись ребятушки. Ну, там ещё кое-что было…
Я рассказал про ночную пробежку трех голожопиков. Комолов пару раз хохотнул на это, а потом произнес:
– Мда, но ты всё-таки поаккуратнее с Вихревым. Сам понимаешь, что если он подключил отца, то дело может принять серьезный оборот.
– Понимаю, – ответил я. – И приму все меры, чтобы все прошло как по маслу. Спасибо за беспокойство, гражданин начальник.
– Рано тебе ещё так меня называть. Вот если не справишься с ними, то может быть и придется, но до той поры не врубай блатняк. Ладно, держи хвост пистолетом, Мишаня. Алёнке привет передавай. Если что, то я заскочу к вам на днях в гости.
– Заскакивай. Мы тебя пловом угостим. Знаешь, какой Алёнка плов готовит? – улыбнулся я в трубку.
– Не знаю, но ты меня прямо заинтриговал. Так что теперь обязательно загляну. Вот через пару дней и приду на чай.
– Давай. Алёнка работает до пяти, так что часиков в семь заваливай. Мы с Кирюхой всё подготовим, что нужно. Так что да, к семи часам будем ждать.
– Хорошо. Тогда всё, покеда. Не нарывайся там больше на Вихрева, я постараюсь тут всё поприжать.
– Спасибо, пока-пока.
Я положил трубку и набрал нужный номер. Требовалось ещё немного дожать одного человека, чтобы получилось то, что я задумал.
Глава 20
Вот и наступил новый день. Весь вечер я провел в подготовке к контрольной, созванивался с Маринкой и консультировался по некоторым вопросам. Не сказать, что я был готов на все сто процентов, но процентов на пятьдесят могу претендовать.
И да, это всё результат моего прошлого разгильдяйства. Пока вот жареный петух в жопу не клюнет – не задумываешься о будущем. Меня вот ещё как клюнул, почти что до электрического стула довел. Но кто-то или что-то вернуло назад и дало шанс измениться. Теперь я этот шанс не хочу упускать.
Добрался до техникума без приключений. Ну, как без приключений. Одно всё-таки было, хотя я его за приключение и не считал. Мне на глаза попался какой-то хмурый мужчина, который старательно прятал глаза под кепкой. Этот мужчина проехал со мной от остановки возле дома до остановки техникума и всю дорогу залипал в телефоне.
На остановке тоже вышел и пошел в сторону техникума. Что в нем было такого странного?
Да то, что я его впервые видел. Всё-таки если часто ездишь на маршрутке или автобусе, то начинаешь привыкать к тому, что в транспортном средстве с тобой зачастую едут одни и те же люди. Со временем привыкаешь к ним настолько, что можешь даже узнавать на улице и кивать, проходя мимо. И эти пассажиры кивают в ответ.
Этот же мужчина появился ровно на моей остановке и вышел ровно на остановке техникума. Не раньше и не позже. Если он за мной следил, то его слежка была из рук вон плохо организована. А если был послан Вихревым, то никакого эффекта на меня это не произвело. Я только поржал факту появления незнакомца.
На контрольную некоторые однокурсники нарядились, как на праздник. Как будто их нарядная одежда поможет заработать дополнительные баллы. Вот всё-таки остались такие предрассудки.
Сама комиссия состояла из пяти человек. Для них мы даже скидывались «на стол». То есть напитки и легкие закуски. Три женщины и двое мужчин. Все в возрасте, как будто заведующая своих друзей позвала на проверку знаний студентов.
Все пятеро уселись за двумя партами напротив остальных студентов. Их глаза уставились на нас, фиксируя каждое движение. Они словно смотрели на нас через оптические прицелы винтовок.
– Ребята, а теперь достаем сдвоенные листочки, подписываем в правом верхнем углу и проставляем варианты, – сказала Романова, когда представила проверяющих, имена которых студенты сразу же забыли.
Ну что же, всё верно, всё правильно. Мы не зря с Маринкой вчера устроили небольшой спектакль – листочки сработали.
Вихрев не знал, что я двумя днями раньше обследовал его сумку и обнаружил, что только в тетради по механике нет чистых неисписанных листков.
Загодя я аккуратно сделал заготовочку. Взял и приклеил сверху листов небольшие аккуратные нашлепки-обманки. С виду обычные листы, но если подцепить немножко ногтем и дернуть, то окажется, что под написанной фамилией скрывается совсем другая.
Дальше мне оставалось только своровать его тетрадь. Это я сделал, а вот разжать скобочки, осторожно вставить листы и закрепить обратно было делом техники. Пока Марина изображала припадочную, я всё это провернул. А когда упал на Вихрева, то спецом раскидал тетради и учебники – вернул тетрадь по механике на место.
Пятеро великовозрастных проверяющих уселись за парты и начали сканировать студентов надзирательскими взглядами. Я вспомнил свою прошлую жизнь, когда также на шмоне смотрели люди в мешковатой форме. Тогда они старались найти любую запрещённую вещь, чтобы заработать галочку перед начальством.
Я сразу понял, что пользоваться шпаргалками – тухлый номер. Я-то понял, а вот Масков не смог удержаться и засветился. Тут же один из проверяющих показал на него пальцем, а заведующая коршуном налетела на студента. Выхватила из руки Маскова небольшую бумажку, а потом показала ему на дверь.
– Ну, Наталья Кирилловна, ну это всего один раз, – проныл Масков. – Я больше так не буду…
– Вон, – сказала Романова таким ледяным голосом, что по спинам студентов пробежался морозный ветер.
Масков понял, что его песенка спета и теперь придется заниматься утомительным кроссом за заведующей, умоляя её позволить сдать эту самую контрольную. Понурив голову, он вышел из аудитории.
Показательное бичевание прошло на отлично. Остальные склонили головы и больше не пытались доставать из карманов, рукавов пиджаков, спортивных костюмов и отворотов платья никаких носителей информации.
Я поднял голову вверх. Как и предполагал – на плафоне над столом Маринки виднелось небольшое черное пятнышко. Если не знать и не приглядываться, можно и пропустить скрытую камеру. Вихрев сидел на расстоянии трех метров от Сазоновой и заподозрить его в списывании было невозможно.
Сама по себе схема была прикольной. Скорее всего Никольский в больничной палате видел, что на листке Сазоновой, и передавал через наушник Вихреву. Я сидел вообще в другой стороне. Старался изобразить святого, только что нимб над головой не светился.
Да и на меня было обращено немалое внимание – видимо заведующая дала надзирателям наводку на мою парту. Я прямо кожей чувствовал, что меня простреливают пылающие взоры.
Ну что же, я ничего другого не ожидал. Пришлось, конечно, поднапрячься, но я особо не заморачивался над тем, чтобы всё было идеально. Ведь я собирался подсовывать вовсе не свою работу!
Контрольная шла, напряжение в аудитории возрастало. Поскрипывали стулья, покряхтывали надзиратели-проверяющие, иногда слышался шелест переворачиваемых листов. Меня пасли, Сазонова старательно работала, Вихрев списывал.
– Осталось всего пять минут, – уведомила нас заведующая.
Время пролетело незаметно. Вот ведь как получается – когда ждешь перемену, то время движется еле-еле, а когда делаешь контрольную, то летит со скоростью космического корабля.
Осталось совсем немного. Студенты ещё ниже склонились над листками, как будто наклон поможет решению и скорости написания. Я заметил, как довольно кривятся губы Вихрева. Значит, ему удалось всё нормально списать у Сазоновой. Что же, пусть пока что улыбается. Завтра ему будет не до смеха.
– Контрольная подошла к концу. Староста, Ковылев, соберите листки со столов, – произнесла наконец Романова.
Сазонова встала и начала собирать листки на своей стороне. Серега Ковылев начал брать исписанные листы с другой стороны. Как раз с той, которая была мне нужна. Он взял у Вихрева его задание и тут я начал действовать.
Я встал, протянул Ковылеву свой лист и задействовал навык Воровство, когда наши руки соприкоснулись. Тут же передо мной на телефоне открылась табличка:
– Навык Воровство активирован.
– Доступны следующие предметы: листы с контрольными, носки, кроссовки, трусы, джинсы, рубашка, свитер.
– Воровство проведено успешно.
– Выбранный предмет украден.
Да, пришлось извернуться, чтобы выхватить из четырех листов контрольных лист с фамилией «Вихрев». Хорошо ещё, что Ковылев не успел много набрать, а то я заколебался бы выбирать на экране нужный лист. А так…
Лист незаметно для всех оказался у меня в сумке. Я сел на место и аккуратно отклеил верхушку листа. Тут же смял и убрал в карман. Теперь осталось дождаться Маринки, которая кинула на меня взгляд, а я едва заметно кивнул.
Маринка двигалась по соседнему ряду от меня. Передать ей лист не представлялось возможным без палева, но она догадливо споткнулась и уронила несколько листов мне под парту. Помочь девушке – благое дело. А если за компанию ещё и подсунуть исправленный лист, на котором стояла моя фамилия, то вообще всё в ажуре получается.
Когда я сдернул заготовку, то в том месте, где Вихрев поставил свою фамилию, оказалась моя. А я передал лист, подписанный фамилией Вихрева. То есть получилось, что Вихрев списал контрольную для меня, а я честно и благородно написал контрольную для него. Но это узнается позже. Сюрприз для Коляна будет…
– Барсов, ты чего там копаешься? – громко спросила заведующая.
– Помогаю старосте. Делаю доброе дело, – ответил я.
– Доброе дело и ты? Хм, как-то странно…
– Наталья Кирилловна, я ещё и польку-бабочку умею танцевать, – широко улыбнулся я в ответ.
По аудитории пробежали смешки. Лицо заведующей скривилось. И чего она меня так не любит?
Впрочем, мысль о том, что завтра она меня сможет нагнуть на комиссии, разгладила её лицо. Да, мне кажется, что именно эта мысль пришла ей в голову. Ну что же, надежды юношей питают. Пусть и у заведующей будет немного радости в жизни.
На выходе из аудитории я столкнулся с Вихревым. Он хмыкнул:
– Ну чего? Хоть фамилию свою правильно написал?
– Ага, написал правильно. Вот только не уверен по поводу последнего задания. Похоже, что поставил не четыре, а три, – почесал я голову.
– Четыре? А, так у тебя такой же вариант? Ну ты и дурень. А я вот всё правильно написал, не зря же всё это время учился на одни пятерки, – хохотнул Вихрев и показал пальцем на Маринку.
Сазонова слышала нас, она покраснела и опустила голову. Мда, Вихрев даже не скрывал, что всё это время пользовался Маринкиной головой… В смысле, мозгами, а не тем, чем пользовался я.
Блин, вот бедная девчонка. Все ею пользуются, а она… Я ощутил укол совести, взглянул на рожу Вихрева и произнес:
– Ты бы так не скалился, а? А то изо рта гнильем воняет…
– Вон как мы заговорили? – улыбка смылась с лица Вихрева, а сам он прошипел ядовитой змеёй: – Так-то я могу и цену увеличить. Говорят, что Никольскому в больнице хуже стало.
– Ладно-ладно, чего ты сразу залупаешься? Я всего лишь…
– Ты всего лишь никто, и не забывай это, – буркнул Вихрев и двинулся было на выход, но потом остановился и произнес: – У тебя время потихоньку выходит, Барсов. Так что не забывайся и не нервируй меня лишний раз.
Я стерпел этот тон и эту рожу. Пусть себе последний денек повыпендривается. Завтра всё будет иначе. Конечно, завтра и я могу вылететь из техникума, но если разыграть всё как надо, то будет всё иначе. На стенку лучших учеников не повесят, но вот мнение точно изменят.
Маринка осталась с заведующей и проверяющими, чтобы помочь с проверкой и прочим. Её оставили специально – знали, что девушка и так справилась на отлично, а руки и знания при проверке контрольной лишними не будут.
Ну что же, Вихрев с Боярышниковым на такси умчались прочь. Мне можно было не дожидаться Маринку, чтобы не провоцировать на нас внимание лишний раз, поэтому я двинул в сторону дома.
Погода была не дождливой, хоть и сумрачной. Такую погоду можно назвать – сухое ненастье. Краем глаза я зацепил за того самого человека в бейсболке, который ехал утром со мной. Теперь этот тип двигался следом.
Всё-таки это был хвост. Ну что же, особых маршрутов у меня не было, а ехать домой не хотелось. Там бы я остался один. Кирюха ещё в школе, Алёнка на работе. Так бы и пошел пешком, ведя за собой хвост, но…
Если посудить, то мужчина всё это время стоял на улице. Наверное, замерз. Так что надо было дать ему шанс отогреться. Я же всё-таки не фашист какой-то…
Постоял немного на остановке и дождался своей маршрутки. Сделал движение в её сторону и чуть отступил в сторону, пропуская людей. Сам же вытащил из кармана телефон и чуть отвлекся на него. Снова дернулся к маршрутке. В это время мужчина в бейсболке залез внутрь.
Я же остался снаружи, продолжая залипать в экран. Мимо прошли ещё двое пассажиров и вот уже маршрутка набилась под завязку. Дверь закрылась, и машина двинулась по маршруту. Выбраться моему хвосту уже не удалось.
Ну что же, хотя бы отогреется, бедолага, а то у него и уши побелели, и нос. Пусть на улице не мороз, но всё равно не май месяц. Как раз за маршруткой подъехал автобус, который следовал по тому же расписанию.
Похоже, что водитель маршрутки обогнал автобус на повороте и решил тиснуть лишних пассажиров. В итоге «Газель» была забита под завязку, а вот в автобусе можно было разгуляться.
Внутри было много мест, и я решил занять одно, самое хреновое – в конце и у окна. За пару остановок автобусные места заполнились. Я сидел себе спокойно, не пялился по сторонам, а залипал в телефоне. Никто ничего не говорил, негромко играл водительский шансон.
Тут место слева от меня освободилось и в него втиснула здоровенных зад женщина немалых пропорций. Она села агрессивно, ничуть не стесняясь и клонясь в мою сторону. Всё это сопровождалось шлёпаньем её толстых напомаженных губ, из-под которых с кряканьем вываливались постыдные словесные конструкции, обрисовывающие меня как хама и поганца.
Кряхтела она всё это и смотрела на меня – станет ли мне стыдно? А мне не было стыдно. Если бы она была в самом деле бабкой, тогда да, но женщина средних лет могла бы и постоять. Тем более, что мне пришлось бы уступать ей не такое уж козырное место, а ей нужно бы перебираться через больные колени старика с клюшкой, который вышел на прошлой остановке.
– Уважаемая, чего вы орете? Вы же не немая, могли бы и попросить, если вам так нужно было сесть, – сказал я спокойно.
Цитировать её ответ я не буду. Густое дерьмо из её рта привлекло внимание большинства пассажиров. Кто-то смотрел на меня с осуждением, а кто-то с пониманием. Впрочем, после того, что на меня вылилось в техникуме, её дерьмо казалось фиалковым водопадом.
Так бы я смолчал и доехал до следующей остановки, где нужно было выйти, но тут мне на глаза, отвлечённые от чтения, попалась женщина, чуть ли не вдвойне больше той, которая всё ещё продолжала изрыгаться. Её не смогли загородить даже двое мужиков, скромно стоявших спереди.
Я тут же подскочил, отпихнул перегарного доходягу, дернувшегося было на моё место, и пригласил на него эту самую даму. Она мило улыбнулась и повернулась спиной к месту посадки. Лицо же склочной женщины было таким, словно я достал пистолет и направил его ей в лоб, пригрозив ещё и её домашних отнести на живодёрню.
Пышная дама не только садилась резко и с удовольствием, её ещё и повело влево так, что обширный зад в юбке проехался по лицу склочницы. А у меня чуть хлебало не треснуло от вредной, противной ухмылки.
Не могу сдерживать радость, помогая людям.
Дома я честно приготовил ужин. Нажарил картошки, приготовил салат из свежих овощей. Даже почистил селедку, нарезал её и обложил колечками лука. Сегодня у меня выдался спокойный вечерок, так что следовало его провести с семьёй.
Последнее время я старался делать это как можно чаще. Как будто наверстывал время, упущенное в тюрьме.
Кирюха пришел, посмотрел на то, как я сервирую стол и покачал головой:
– Тебя как будто подменили, брат. Чего с тобой случилось?
– Да просто хочу, чтобы вы были сыты, довольны и счастливы, – отмахнулся я. – Разве это плохое дело?
– Нет-нет, хорошее, просто… Квартира… ужины… ты не дерешься… Что-то странное…
– Могу в бубен зарядить, если не нравится, – хмыкнул я в ответ.
– Не надо. Вот теперь вижу привычного брата, а то стал каким-то пафосным супергероем…
Я бросил в него ложкой. Она ударилась об его грудь и упала на пол. Зазвенела колокольчиковым звоном.
– Ну вот, теперь вообще узнал брата Мишу, – вздохнул Кирюха, поднял ложку и помыл её под струёй воды из-под крана. – Всё понял, осознал и готов принести свои извинения.
– Да ладно, чего извиняться. Вон, смотри, Алёнка идет. И не одна…
– Ага, последнее время её Комолов провожает. Похоже, что следователь начал неровно дышать по отношению к нашей сестре, – сказал Кирюха.
– А она чего? – спросил я.
– А чего она? Стесняется, но вот серёжки на ушах не прячет.
– Да? Я не дарил. Ты тоже, значит…
– Значит, надо поставить ещё одну тарелку, – ответил Кирюха.
– Да без базара, братан. Комолов – мужик нормальный. Вот только постоянно на работе зависает. Ну, может быть, с Аленкой у них всё срастется. Давай, зови его тоже за стол. А то вдруг застесняется…
Комолов не застеснялся. Правда, про Никольского он ничего не говорил и за это я был ему безмерно благодарен. Завтра всё прояснится и завтра все увидят – кто где срал.
Глава 21
В новый день я вступил с улыбкой на лице. У меня было всё готово и только вмешательство сверху могло изменить мою жизнь в худшую сторону. Я улыбался, когда добирался до техникума, улыбался, когда вошел и услышал уже ставшие привычными шепотки за спиной. Улыбался даже тогда, когда вошел в аудиторию озвучивание оценок по контрольной.
Понимаю, что довольная рожа могла взбесить моих неприятелей, но мне на это было наплевать. Пусть бесятся, пусть совершают ошибки, пусть пытаются вывести меня из себя. Я улыбался.
В аудитории шел горячий спор – кто заработает лучшую оценку? Кто-то говорил, что выше оценка будет у Сазоновой, кто-то говорил, что выше у Вихрева. А кто-то утверждал, что у них будут оценки одинаковые – пятерки.
В общем, трепались ни о чем и сотрясали воздух впустую. И только двое человек знали, что на самом деле будет с оценками – я и Сазонова. Да, пришлось Маринку посвятить в часть своего плана. А как же иначе? Она должна ещё одно дело сделать, а без доверия вряд ли будет этим заниматься.
Да, рассказал не всё, так как требовался эффект неожиданности, а она, как девчонка, могла и проговориться случайно. О том, что она должна будет сделать, пусть проговаривается, но вот во всем остальном… Всё остальное должно стать невероятным сюрпризом для Вихрева.
Вот для его отца сюрприз уже должен начаться, а для Кольки, который сейчас довольно улыбается и свысока посматривает на других однокурсников – всё ещё впереди.
Ну что же, я терпеливо ждал. Да, впереди маячил дисциплинарный комитет, но после моей операции будет уже не до него. Другая тема затмит моё поведение и ненависть заведующей к моей скромной персоне.
Во, стоило только мне вспомнить о заведующей, как она тут как тут. Вошла в аудиторию с веселой улыбкой на лице. Судя по настроению – большинство сдало контрольную на хорошие оценки.
Она даже по мне мазнула взглядом чуть менее ненавидящим, чем обычно. Заведующая встала за свой стол и произнесла:
– Ребята, контрольная прошла, все оценки выставлены. Да, появились некоторые вопросы, но в целом всё прошло удовлетворительно. Приемная комиссия осталась довольна вашими знаниями. Наш техникум не ударил в грязь лицом. Сейчас я буду называть ваши фамилии по журналу, а вы сможете подойти и взять свои работы. Асмолов, подходи…
Дальше мы подходили, брали работы и отходили на свои места. Я взял свою работу и пошел было на место, но заведующая не торопилась отпускать листок:
– Скажи, ты списывал?
– Нет, – покачал я головой. – Просто мы эти вопросы прорабатывали со старостой. Вы же сами дали разрешение на занятия…
Я ведь и в самом деле не списывал. Да, через Боярышникова за мной должен получать Вихрев, вот он – списывал! А я решал всё честно! Подумаешь, слегка смухлевал с листками и фамилиями, но решал-то я сам!
Пусть и не себе…
– Мы бы проверили твои знания, но после дисциплинарного комитета это будет не нужно. Я даже поставила тебе пятерку, Барсов. Так что цени это… – с улыбкой ядовитой гадюки заведующая отпустила листок.
Ну вот, весь сюрприз испортила. А я ведь с затаенным дыханием хотел перевернуть лист и уставиться на оценку. Теперь же придется просто тупо пялиться на размашистую оценку некоторое время. Времени будет немного, вплоть до того момента, как Вихрев выйдет получать свою контрольную работу.
Его заведующая тоже задержала. Я слышал, как она спросила:
– Скажи, дома всё нормально?
– Чего? – непонятливо уставился он на заведующую.
– Сказал бы раньше, а то мы не знали, что и думать, – покачала Романова головой, потом вздохнула и отпустила лист. – Коля-Коля, надо же такому случиться…
– Вы о чем, Наталья Кирилловна? – захлопал глазами Вихрев.
Ну да, он же не ночевал дома, а значит, не знает ничего про своего отца. А вот Романова молодец – быстро сориентировалась. Значит, смотрела утром новости. Вихрев же, со следами вечерних забав на лице, вряд ли вообще заглядывал в ящик.
– Ладно, я думаю, что всё образуется, Коля, – снова вздохнула Романова. – А оценка… Её ведь можно и потом исправить, когда всё утрясется.
Вихрев недоуменно посмотрел на неё, а потом вернулся на своё место. Когда же он открыл лист, то его брови поползли вверх. Он увидел тройбан. Жирный такой, здоровенный тройбан.
Колька тут же метнул полный злобы взгляд на Сазонову. Я прямо-таки услышал его мысли: «Подставила, сука! Спецом решила неправильно, пожертвовала своей оценкой, чтобы подставить меня! Ну всё, пизда тебе, сучка!»
Такая ненависть сквозила в его взоре, что Сазонова невольно обернулась и побледнела, когда увидела, как Вихрев провел большим пальцем по горлу. Его рожу трудно было назвать воплощением добра и счастья. Сейчас его хлебало скорее напоминало красную рожу какого-то очень злющего демона.
Ну что же, такая харя даже очень кстати. Если Маринка сомневалась в том – выполнять мою просьбу или нет, то Вихрев подтолкнул её к верному ответу. Я мог только потирать руки. Пока что всё шло по моему плану.
– Ну что же, как всегда, меня обрадовала наша староста. Марина, получи свою работу, – проговорила заведующая, поднимая лист над головой и показывая здоровенную пятерку.
Эта пятерка явно была выведена так крупно для того, чтобы каждый в аудитории мог видеть её. Брови Вихрева от удивления вообще едва не касались линии волос.
Как же так? У него тройка, а у Сазоновой пятерка? Как такое может быть? Что это за долбанное волшебство? Он же списал всё так, как диктовал Никольский. Всё вплоть до последней точечки, до последней закорючечки…
Ну, может быть, у него в голове были и другие мысли, но я прочитал такие. Когда же он растерянно посмотрел на группу, то я подмигнул ему и показал свою контрольную, на которой тоже красовалась пятерка. Не такая большая, как у Сазоновой, но от того не менее прикольная.
Вихрева вообще перекосило. Он готов был взорваться, его глаза растерянно шарили по контрольной, на которой стояла тройка и…
Наконец-то он увидел, что в последнем задании красной пастой была зачеркнута тройка, а вместо неё поставлена четверка в ответе. Он снова поднял на меня глаза, в его голове шарики зашли за ролики, а после…
– Барсов! Сука-а-а-а! – проорал он и бросился ко мне.
Ну что же, пришло время делать ноги!
Я ждал этого и как только он открыл рот, так сразу же начал вылезать из-за парты. Пронесся мимо стоящей заведующей легко и непринужденно, метнулся за дверь, слыша за спиной топот разъяренного Вихрева.
Теперь мне нужно было вывести его на крышу. Почему именно туда? Потому что оттуда будут слышны звуки громкоговорителя.
– Вихрев, не трогай Барсова! – донесся мне вслед голос Сазоновой.
Молодец Маринка! Всё по плану! Теперь она как будто помчится за нами, а сама, на правах старосты, откроет дверь радиорубки. И там воткнет небольшую флешку, на которой записан разговор. Да уж, над этим разговором я работал весь вечер. Пришлось даже выйти на вечернюю прогулку и забраться подальше от людей, чтобы никто не мешал.
Но это будет через несколько минут, а мне ещё предстояло эти самые минуты выдержать…
Пути отхода на крышу я приготовил заранее. Да, там висел замок, но он открывался просто ногтем и если висел на одной петле, то снизу был вид, как будто всё в порядке. Я залетел на третий этаж, всё также слыша за спиной кряхтение догоняющего Вихрева, а потом пантерой запрыгнул на лестницу, ударил люк и выбрался на чердак.
Открытая заранее дверь на крышу ждала меня, прикрытая не до конца. Я выскочил на покрытую запыленным гудроном поверхность крыши и развернулся, ожидая приближения Кольки.
Тот не заставил себя ждать. Он выскочил следом и прорычал:
– Что, пидар, дальше некуда бежать?
– Пидара ты в зеркале увидишь, – ответил я настолько спокойно, насколько мне позволила недавняя пробежка.
– Это ты всё сделал, кусок говна!
– Да чего я сделал-то? – хмыкнул я в ответ. – Ты чего мелешь, полудурок!
Я посмотрел на часы. Вот-вот должны будут включиться громкоговорители и через люк и дверь всё будет слышно.
– Это ты поменял местами наши контрольные! Ты это сделал!
– Да ты чего? Я их и пальцем не коснулся. Наши контрольные были у Ковылева. К нему все вопросы. Я сдал точно также, как и ты…
Вихрев ударил правой, но я был готов к этому и отскочил на пару шагов. Нет, я не стал бить в ответ. Сейчас мне нужно было просто протянуть время до включения громкоговорителей.
– Да ты чего, охуел в конец? Че ты лезешь, Вихрев? – я отскочил от нового удара.
– Я тебя закопаю! Я скажу своему отцу и его люди выебут твою сестренку, а твоему брату переломают руки и ноги. Тебе пизда, Барсик, – пропыхтел Вихрев и снова попытался ударить меня.
В этот момент послышался щелчок включения громкоговорителей. Ну что же, вот и пришел сладкий миг расплаты…
