Текст книги "Морана (СИ)"
Автор книги: Алексей Кулаков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Попытки финнов хоть как-то предотвратить столь наглое разграбление Республики встречали в Лиге Наций неподдельное сочувствие и слова поддержки, но… Это проклятое но! Из-за нарастающего темпа событий «тяжеловесы» Европы были нешуточно озабочены своими проблемами: к тому же, захват Дании открыл интересные возможности, и англосаксы их не упустили, оккупировав все заморские колонии датчан – разумеется, под лозунгом защиты оных от злобного Третьего рейха. Французы усиленно готовились оборонять «линию Мажино» и активно наступать в других местах, но стремительный бросок танковых дивизий генерал-полковника Гудериана и танкового корпуса его коллеги Гота в обход всех укреплений застал их со спущенными штанами, спутав все подготовленные планы сражений. И пока сумрачные тевтоны и галльские петушки бодались в пограничных сражениях, саперы РККА методично подрывали бастионы и форты береговой обороны Финляндии. Вообще, начиная с апреля 1940 года интересные, возмутительные, тревожные и просто занимательные новости сыпались с такой частотой, что почти все газеты мира заметно увеличили тиражи – а некоторые европейские репортеры просто разрывались, не зная, куда бы отправится за «горячим» материалом'. Поедешь во Францию, пропустишь заключение большого торгового договора между Советамии Японской империей. Полетишь на Тихий океан к узкоглазым, не попадешь на большую пресс-конференцию Бенито Муссолини, где тот объявляет войну заносчивым галльским петушкам. А те счастливчики, которых допустили до итальянского вождя, автоматически пропускали открытый судебный процесс, который устроили в СССР над финскими военными преступниками!
Ну и наконец, были такие события, освещать которые допускали только по-настоящему удачливых и матерых военных корреспондентов: к примеру, эпичная атака немецких пикирующих бомбардировщиков и новейших торпедоносцев на сгрудившийся возле городка Дюнкерк английский флот, и эвакуирующиеся на него англо-французские соединения. Итоги противостояния Люфтваффе и «Ройял Неви» вышли неоднозначными, и каждая из сторон заявила о своей уверенной победе. Но количество авианалетов орлов Геринга на Британию почему-то уменьшилось вдвое – а остатки флота, за три дня закончив погрузку тех остатков союзных частей, кто все же уцелел под адскими бомбежками, на прощание основательно перепахали корабельными орудиями брошеную на побережье технику и тяжелое вооружение, после чего… Гм, доблестно ухромали. Наращивая давление на откатывающиеся от границ французские армии, вермахт без особого напряжения сил захватил Голландию и мимоходом оккупировал могучий Люксембург – так что к началу первого летнего месяца в Европе уже никого не интересовало, как там обстоят дела у каких-то финнов. Тут прямо на глазах всех европейцев решалась судьба Бель ля Франс – и потому жалобные стенания скандинавских нищебродов уже никого не волновали…
* * *
С окончанием майских и июньских переводных экзаменов, всех младшеклассников-октябрят минского детдома номер четыре планово депортировали в летние детские лагеря на берегах Свислочи. Следом готовились к отбытию в более «взрослые» пионерлагеря ребята чуть старшего возраста: а вот школьников от восьмого класса начиная, уже ждали инструктора ОСОАВИАХИМА – приготовившие юным парням и девушкам очень увлекательную шестинедельную программу летнего отдыха. Вне зависимости от выбранных курсов «детишек» ждала стрельба из винтовки, зачет по основам штыкового боя и первой медицинской помощи при ранениях: а вот потом уже можно было выбирать. В смысле, изучать ли стрельбу из нагана и работу зенитных расчетов, или отправится сдавать бег и заплывы на нормы ГТО, в перерывах между освоением радиостанций «Север». Для отличников боевой и политической подготовки были предусмотрены дополнительные бонусы в виде обязательной записи на полугодовые курсы автодела – в учебной программе которых кроме грузовиков и колесных «Бульдогов» были мотоциклы, на вождение которых затем выдавались самые настоящие «взрослые» права! Так же в ассортименте было поступление в снайперскую школы на годичный курсы; парашютные прыжки, авиаклуб и даже покатушки на настоящем танке «БТ-7».
Странно, но не меньше половины старшеклассников и «фабзайцев» детдома с откровенной тревогой «сладостно предвкушали» грядущее знакомство с лагерями начальной военной подготовки – а некоторые, самые хитрые, начинали усиленно искать у себя хоть какие-нибудь подходящие заболевания. Или иные веские причины, не позволяющие им даже на один день покинуть летний Минск – но увы, все их хитрости для взрослых были как на ладони… Благодаря этим волнениям и хлопотам, всю первую декаду июня кабинет труда для девочек практически пустовал: сироты предвыпускного возраста подготовились к летнему сезону сорокового года еще до наступления мая – разумеется, в пределах отпущенных им завхозом отрезов ситца и сатина. Ну а нарядный поплин для парадно-выпускных платьев взрослые девушки начали «осваивать» и того раньше. Даже скинулись и купили толстый рекламный журнал потребкооперации СССР, с последними писками, всхлипами и стонами советской молодежной моды.
– Ань, задние карманы у тебя?
– Не-ет, у меня только боковые карманчики!
Так что троица юных девиц, смело захватившая в свои уже довольно умелые ручки сразу две швейных машинки «Подольск» и раскроечный стол, чувствовала себя в кабинете довольно комфортно. Им не мешали и две семнадцатилетние студентки Минского Политеха, скопившие со своих невеликих стипендий на покупку нескольких отрезов муслина и плотного однотонного сатина – и теперь сосредоточенно планирующие, какой кусок пойдет на блузы, а из какого они пошьют себе купальники и красивое нижнее белье. Потому как то, что выдавали сиротам в приюте, было… Ну, оно было крепким и очень носким, и на этом хорошие эпитеты у модниц заканчивались. Как, в принципе, и об остальном, что выпускали фабрики и заводы Наркомата легкой промышленности: у государства во главе угла стояла задача дешево и качественно одеть-обуть своих граждан, а красота уже дело десятое. Однако желающим хорошо одеваться никто не запрещал обращаться в швейные артели Союза потребительской кооперации, все сильнее расцветающего под чутким надзором Совета народных комиссаров вообще, и лично товарища Сталина. Вот в частных ателье индивидуального пошива стражущим моды и стиля могли удовлетворить любой их запрос – конечно, если у клиентов хватало «купилок» на свои «хотелки»…
– Тц, под носом лежат, и не вижу!..
Так как обе невеликие компании сидели по разным углам, то их разговоры никак не мешали друг другу – тем более что школьницы болтали между собой на каком-то иностранном языке. Вернее даже нескольких: чаще всего сбивалась худенькая швея, регулярно и с явным трудом подбирающая слова… Вроде бы что-то из медицинской латыни? Вот черноволосая Машка-Испанка точно болтала на своем родном, да и слова того второго непонятного языка выговаривала достаточно бегло. Третья яркая блондинка (даже прозвище у нее было – Белая!) периодически их поправляла, на чистом русском поясняя допущенные ошибки – и раз за разом повторяя одно и то же слово, чтобы остальные девочки запомнили его правильное произношение.
– … я пока еще не знаю, куда хочу больше: но наверное, все же фармацевтом. Мне с людьми как-то не очень!
Болезненно щупленькая Анечка Тимченко, в отличие от остальных девочек третьей спальни, не пропустила мимо ушей историю о том, как угощавшая их конфетами именинница исхитрилась в двенадцать лет поступить в Минский медицинский техникум. Хорошенько все обдумав, застенчивая тихоня (уже давно пытавшаяся подружиться с Сашей и Машей) вцепилась в появившуюся возможность что называется руками и ногами – увидев в ней реальный шанс избежать вливания в стройные ряды советского пролетариата. На товарищеском суде русоволосая пионерка неожиданно для всех проголосовала против предложения вожатого Тупикова и выступила в защиту осуждаемой всеми Морозовой: и вот теперь пожинала плоды своего осознанного решения. Сначала да, остальные девочки-пионерки на нее шипели и обдавали демонстративным презрением – ну и где эти дуры теперь? Отмалчиваются и виновато прячут глаза. А вот у Анны, для начала, появился отличный репетитор по анатомии, истории и химии: как выяснилось, Морозова разбиралась в этих предметах ГОРАЗДО лучше любых школьных учителей – да еще и объясняла все так просто и доходчиво, что за неполный месяц Анечка усвоила материал целого учебного полугодия! То же самое было и у Марии-Соледад, заодно помогавшей своей нежданно образовавшейся подружке с латынью и испанским – правда к последнему в качестве обязательной нагрузки шел еще и каталонский диалект.
– Ну нет, я сразу на фельдшера-акушера пойду. У нас в Испании врачей очень уважают! Кузина Сильва родила только благодаря помощи сеньоры Бесерра; а еще я как-то ушиблась и у меня сильно опухла рука, а она мне сделала укол противостолбнячной сыворотки и помазала локоть какой-то ужасно вонючей мазью…
Вспомнив не только свое детство в Барселоне, но и погибших неподалеку от нее родных, русская испаночка перестала тарахтеть со скоростью пулемета и погрустнела. Приметившая это русоволосая тихоня тут же перевела разговор на более безопасную тему:
– Саша, как ты думаешь: у нас получится поступить?
В ожидании ответа обе будущие абитуриентки повернули головы к раскроечному столу, на котором юная, но уже довольно опытная портниха раскладывала выкройки из старенького ватмана по ровной глади светло-синей хлопковой саржи. Рядом дожидались своей очереди три разноцветных отреза тонкой льняной и хлопковой ткани, на которую (как и на качественную саржу) то и дело косилась пара модниц-студенток. Про недавно появившиеся на складе у завхоза рулоны новой ткани они уже знали, но вот батиста там точно не было – отчего увидеть для них было интригующим сюрпризом. Неужели все же завезли пару рулончиков?!? Впрочем, не смотря на явный интерес, вопросов они не задавали: мало ли что могли «организовать» в качестве материального поощрения победительнице республиканского Первенства по пулевой стрельбе. Они бы и настоящему шелковому коверкоту не удивились!
– Если постараетесь, то обязательно станете вольнослушательницами. В прошлом году Приемная комиссия сильно понизила входной порог вступительных экзаменов, и теперь для них главное – желание учиться и нормальные оценки по школьному курсу химии и биологии.
Бритвенной остроты резачок в руке лиловоглазой «наставницы» плавно пробежался по контурам уже потрепанной выкройки, очерчивая элемент будущего летнего сарафана. В принципе, ткань можно было сложить вдвое-втрое и ускорить этим раскрой, но одна каталоночка за весну отъела себе такую «корму», что на нее не только мальчики начали заглядываться, но и платья требовали индивидуального подхода в районе бедер. Хм, и груди: южная кровь сказывалась не только на темпераменте юной брюнетки, но и на ее фигуре – чем дальше, тем больше напоминающей классическую испанскую гитару. Другая счастливая владелица скорой обновки наоборот, отличалась чрезмерной стройностью, и это тоже вносило свои коррективы. Что же касается третьей, то она была дамой в возрасте, и поправки требовались в районе живота. Была еще и четвертая, но ее саржевый сарафан уже давно был готов, и дожидался лишь финишной примерки…
– Еще переделали программу обучения – больше часов на специальные медицинские дисциплины и практику, за счет сокращения непрофильных предметов. Если я правильно помню, то это география, история, философия и физкультура.
– Их мне и в школе хватает. М-ну блин! Са-аш, а у меня опять шовчик «тянет»⁉
Отложив инструмент и быстро перекинув элементы будущих нарядов в стопочку к остальному раскрою, Александра подошла к недовольно надувшейся Соледад.
– М-да. Распарывай вот отсюда и до низа.
Пока отсевшая в сторонку брюнеточка шустро орудовала специальными ножничками, белокурая швея-мотористка подняла «лапку» машинки, парой движений вынула шпульный колпачок – и показав его подругам, мастерски подтянула своим ухоженным ноготком чуть разболтавшийся винтик.
– Перед началом работы шпульку лучше отдельно проверить и при необходимости подкрутить. Если пришлось настраивать, то перед продолжением пошива обязательно проверить на кусочке ткани, как идет строчка…
Обе ученицы синхронно закивали, старательно запоминая, после чего Анна вновь сосредоточенно застрекотала «Подольском», руководствуясь известным и не раз оправдавшим себя принципом «семь раз примерь, один раз прошей!». Вскоре к ней присоединилась и Мария-Соледад: работа над новыми нарядами вышла на финишную прямую, и обе девицы неосознанно начали соревноваться в том, кто же первый закончит эту своеобразную, и весьма приятную гонку. За их спиной лиловоглазая модистка начала резать тонкую мягкую ткань на какие-то простые кофточки – в которых наблюдающие за ее работой подружки-студентки, к тайному разочарованию и даже негодованию,опознали обычные футболки. Самый настоящий батист, и на какие-то там футболки! От огорчения у них даже застопорилась работа над собственными вещичками, и девушки совсем уже было решили сделать перерыв (благо и обед уже приближался), когда жгучая брюнеточка вытянула из-под поднятой «лапки» готовую штанину, откусила хвостик из ниток и издала победный клич. Ну… Ладно, победное мурлыкание:
– Ур-ра-мр, я зако-ончила!
Не стесняясь старших девочек, смуглянка скинула «домашнее» платьице из ситца и начала натягивать на себя ярко-голубые штаны.
– Ну как?!?
Придерживая на тонкой талии пояс самых настоящих джинс (с отсутствующей пока пуговицей), темноволосая швея просеменила к ростовому зеркалу и начала крутиться и выгибать шею, разглядывая свои тылы.
– Са-аш? Ань? Ну вы чего молчите?
Собирающая-сортирующая нарезанные заготовки Александра едва заметно улыбнулась и кивнула; что до русоволосой тихони, то она молча показала Родригез сжатый кулачок с оттопыренным вверх большим пальцем – после чего с утроенными силами защелкала ножничками, убирая вытарчивающие тут и там хвостики ниток. В отличие от нетерпеливой и порой бесстыже-смелой каталонки, она сначала натянула штаны приятного для глаз темно-синего цвета, и только потом стянула старенькое платье. Тут же накинула на себя короткую ветровку, прикрывая невеликие «прелести», застегнула пару пуговичек, и лишь после всего этого отправилась к зеркальной глади – где надолго застыла, недоверчиво любуясь отражением хорошенькой сероглазой стройняшки.
– Тц! Как только мальчики ходят в этих штанах, они же везде трут. И… И жмут тоже! Кое-где!..
Высказаться более конкретно Марии-Соледад помешала начавшая открываться дверь в класс труда: ойкнув, брюнеточка тут же спряталась за «широкую» спину русоволосой подружки и уже оттуда приготовилась звонко обругать наглого вторженца.
– Добрый день, девочки.
Под чуть ли не хоровое ответное приветствие вплывшая в помещение воспитательница Белевская плотно прикрыла за собой дверь, положила перед своей любимицей средних размеров бумажный сверток – и удивленно вскинула брови при виде другой, и почему-то голой по пояс воспитанницы.
– А, вы обновки примериваете. Кхм!
Покосившись на взрослых девушек, резко передумавших куда-то уходить, Татьяна Васильевна вполголоса пояснила:
– Это от Пети… От Петра Исааковича.
Машинально проверив-погладив рукава своего красивого (и определенно нового) платья из темного поплина, женщина совсем было собралась развернутся и уйти, но так просто девочки ее отпускать не захотели:
– Татьяна Васильна?
– Да?
Обернувшись на нежный голос Сашеньки, нарядная почтальонша увидела у той в руках свой сарафан, выглядевший строго, и в то же время очень нарядно – а к нему пару светло-коричневых летних сандалий в «греческом» стиле. Точно такие же недавно получили в подарок обе подружки Александры, вместе с ее «жалобами» на строгого наставника-обувщика, у которого она обучается сему очень непростому искусству.
– Надо померить.
– Ой, ну…
Чуточку посомневавшись для приличия, Белевская скинула свое нарядное платье – сходу травмировав открывшимся видом студенток Политеха. Морально, конечно: во-первых, упругим богатством налитых женских форм, до которых семнадцатилеткам еще было расти и расти. Ну или наедать и отращивать, это уж кому как. А во-вторых, их эффектной «оберткой» – из полупрозрачного кружевного гипюра, о котором бедные во всех смыслах детдомовки много слышали, но вот так близко увидели только сейчас. Как-то сразу стало понятно, на какую такую важную рабочую встречу нынче ходила принарядившася и накрутившая прическу Татьяна Васильевна. Ее уже не раз видели гуляющей под ручку с каким-то рослым усачом солидного вида – вот и в это воскресное утро она наверняка обсуждала с ним важные вопросы подростковой педагогики. В затуманившихся глазах совсем уже взрослых девушек отчетливо мелькнула белая фата, колечко на пальце и что-то еще, не менее манящее и приятное…
– Как-то не знаю. Саш, а это не слишком вызывающе?
Согнав вниз пару мелких складочек и подтянув поясок, Морозова слегка рассеянно успокоила советского педагога:
– Угнетаемый капиталистами американский пролетариат большую часть своей жизни только в таких нарядах и ходит. И даже их меняет не каждый год, а носит, пока ткань держит заплатки. А такие сандалии еще в Древнем Риме носили.
– Да?!?
Растегнув-засстегнув пару замочков-зипперов, которые в СССР называли молниями, а конкретно эту модель вообще «тракторами» за их широкие надежные зубцы, Саша без должного почтения крутнула воспитательницу и заставила ее немного походить по кабинету. По итогам последней проверки очень лаконично и предельно выразительно констатировав:
– Экселенте!..
Не смотря на то, что испанский Татьяна Васильевна не знала, смысл этого слова до нее дошел, окрасив щечки нежным румянцем.
– Правда хорошо сидит? Гм. А цвет не сильно яркий?
– Ну, одна-две стирки это точно поправят…
Машенька Родригез, недоуменно поглядев сначала на умеренно-синий женский сарафан, а затем на свой действительно яркий костюмчик цвета безоблачного летнего неба, предпочла вместо слов начать аккуратно упаковывать поплиновую «шкурку» и туфельки воспитательницы. И даже перевязала получившийся сверточек парой обрезков саржи, соорудив кокетливый бантик – при виде которого взрослая вроде бы Татьяна Васильевна по-девчоночьи хихикнула, в последний раз крутнулась напротив зеркала и благодарно поцеловала юную швею. Ну и ее подружек, чтобы им не было обидно – после чего упорхнула за дверь, едва не позабыв прихватить свое резко устаревшее поплиновое платье. Стрельнув глазами в сторону студенток, испаночка-смугляночка нехотя прикусила язычок, на котором вертелось наверняка очень верное предположение о том, к кому же сейчас отправилась их воспитательница. Благо, Соледад куда интереснее было смотреть на то, как подруга вскрывает оберточную бумагу посылки: увидев характерную роспись жестяной крышки «Красный Октябрь», она быстро переглянулись с Анечкой, и уже обе сладкоежки предвкушающе заулыбались. Недолго:
– Так это не конфеты? У-ум…
Внутри жестянки обнаружились две стопки фотокарточек каких-то незнакомых людей, большой полотняной мешочек с фурнитурой и непонятная штука, выглядящая как внебрачный сын плотницких клещей и слесарных плоскогубцев.
– Са-аш, а что это за фотокарточки?
– М? А, это я договорилась, что нарисую по ним портреты передовиков артельного производства, а Петр Исаакович взамен… Разное-полезное. Давай-ка сюда свои штаны.
Прислушавшись, а потом и выглянув для верности за дверь, Мария-Соледад неохотно стянула джинсы – и с большим интересом проследила, как тем самым «бастардом» сначала прокололи ткань, а потом р-раз! И на ней заблестела металлическая пуговица с красивым узорчиком «под серебро».
– Смотри, сначала вот этой насадкой прокалываешь, потом ставишь вот эту, вкладываешь в нее пуговицу-кнопку или заклепку, и во-от так давишь.
Засопев от возбуждения, испаночка завладела новой штуковиной и принялась практиковаться, довольно быстро доведя до полного совершенства свои штаны и курточку-ветровку – после чего перешла на костюмчик Анечки. Греющие уши студентки понемногу подтягивались поближе: пошептавшись, одна из них выдвинулась поближе к Морозовой, раскладывающей нарезанные элементы на отдельные стопочки:
– Привет! Я тебя позавчера в авиаклубе видела: ты же тоже в него записалась?
– Да?
– М-м… Слушай, а можно нам вот эти выкройки перерисовать на газеты? Мы быстро!
– Зачем? Пользуйтесь этими сколько надо, а потом их во-он туда повесьте.
Подвинув истрепанные лекала в сторону обрадовавшихся модниц, и завершив на этом недолгое общение, Александра вернулась к наведению порядка на раскроечном столе. Увидев это, к ней присоединились и подруги, так что будущие сарафаны, пару юбок и шорт, а так же футболки вскоре переместились в один из шкафов, которых в кабинете труда было целых семь штук. Их полки были довольно вместительными, а сама мебель крепкой и большой, но главное – дверца конкретно этого шкафа запиралась на врезной замок. Ключ от которого, разумеется, был у блондиночки с фиалковыми глазами: студентки Политеха этому ничуть не удивились, потому как они и сами имели схожее «хранилище» для стратегических запасов честно купленного поплина, на который легли и выпрошенные выкройки новых нарядов. Которые, между прочим, отсутствовали в каталоге потребкооперации от прошлого года, и абсолютно не были представлены в развешенном по стенам кабинета наборе фанерных лекал. Не отказалсь бы модницы и от малой толики новой фурнитуры, но выпрашивать еще и ее у троицы подружек они откровенно опасались – даже несмотря на всю их разницу в возрасте… Потому что о сложном характере Морозовой в детдоме знали абсолютно все его обитатели. Как и том, что бывшему вожатому Тупикову все его многолетние занятия боксом не помогли избежать увесистой плюхи, отвешенной узкой девчоночьей ладошкой – неделю ходил с распухшей губой, распугивая зверским взглядом попадающихся навстречу октябрят…
– Са-аш, а пойдем после обеда в кино?
– Хм?
Марии-Соледад и Анне так явственно желалось выгулять свои обновки, что они заныли на два голоса:
– Ну-у Са-а-ш⁉
– Я на афише видела, в «Первом» иностранный фильм показывают, «Сто мужчин и одна девушка»!
– И он цветной!
– Са-аш?!?
Закрыв дверцу и уложив ключ в кармашек платья, блондиночка с сомнением напомнила подружкам, что ей, вообще-то, надо еще в библиотеку заглянуть, обменять прочитанные учебники «Теоретические основы электротехники и электроэнергетики» на новые. Да и на улице, между прочим, под вечер явно дождик намечается?..
– Я сумку возьму!
– А с меня эскимо?..
Вцепившись в руки «нехочухи», жгучая брюнетка и русоволосая блондинка утянули за собой из кабинета не особо-то и упирающуюся Александру – оставив двух студенток-модниц глядеть им вслед, переглядываться и тихо вздыхать. Им-то из-за покупки муслина и красивого «бельевого» сатина до первой стипендии в сентябре никакое кино и мороженое не светило: и денежных кавалеров на горизонте покамест не наблюдалось.
– Деловые колбаски, блин!
[1] Ли́га На́ций – международная организация, основанная после ПМВ в 1919—1920 годах, прообраз ООН. Цели Лиги Наций включали в себя: разоружение, предотвращение военных действий, обеспечение коллективной безопасности, урегулирование споров между странами путём дипломатических переговоров, а также улучшение качества жизни на планете. Прекратила своё существование в 1946 году
