Текст книги "Чертова дюжина ангелов"

Автор книги: Алексей Бессонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Прищурясь, он смотрел на экраны, и с каждой секундой ситуация нравилась ему все меньше и меньше.

– Меч крепче ветра, – едва слышно прошипел он, – но сильный ветер может вырвать меч из рук… и тогда… главный калибр, цель – оба «Варха» – пристрелка! – отрывисто приказал Лоссберг второму пилоту.

Послушный его рукам, линкор еще сбросил скорость, и теперь он полз настолько медленно, что Хикки подумал, а не спятил ли Лосси от неумеренного потребления рома пополам с настоятелем Яаром… в носу корабля разъехались гигантские «ворота» батареи главного калибра. Тонкие стволы пристрелки осторожно обнюхали сумеречную муть пространства, немного пошевелились и вдруг дернулись, изрыгнув четыре голубые стрелы.

В темных, почти черных бортах обоих лидданских фрегатов зажглись неяркие звездочки. Баллистический вычислитель, мгновенно обработав информацию, доложил о готовности к стрельбе.

Правую руку Лоссберг положил на «пианино» управления батареей, а левую – на консоль акселераторов.

– Правый борт, – сказал он, – сейчас вам откроется корварский антиквариат. Ударьте ему в голову, оглушите его… хотя бы на минуту.

Этого не ждал никто, и меньше всего – командир «Огара»! Врезав залпом шестнадцать мощнейших орудий, огромный «Циклоп» вдруг содрогнулся от жуткого удара маршевых двигателей, враз заработавших на полную мощность. Несмотря на почтенный возраст, моторюги мгновенно набрали давление и швырнули тяжелый линкор вперед; секундой позже, отзываясь на поворот штурвала, затарахтели эволюционники. Старинный броненосец оказался перед самым носом комендоров правого борта, и они не упустили свою добычу. Лавина огня плеснула в округлую «голову» титанической стрекозы, снося расположенные там приборы целеуказания и управления огнем. Лоссберг и в самом деле знал, что он делал. На некоторое время «Огар» оказался слеп, как столетний крот, и этого времени ему вполне хватило, чтобы, форсируя моторы, неимоверным маневром прорваться через возможную директриссу поражения. Когда вслед «Циклопу» заработали кормовые башни корварского броненосца, он был уже практически неуязвим.

Лоссберг скосил глаза (секунды, секунды – время привычно пласталось, разбегаясь в его сознании на множество сверкающих звездочек, и в каждой из них он успевал разглядеть свое ближайшее будущее) – «Трэйсер» уже завершил поворот, сейчас ему должны были открыться все четыре «Энке». Оба фрегата, вкусившие от щедрот имперских комендоров, выписывали циркуляцию, то ли пытаясь наладить двигатели, то ли сражаясь с неизбежными внутренними пожарами. Летать им уже не светило. «Огар» был далеко позади. Лоссберг знал, что маневренностью древняя «крепость» не отличалась, и бояться ее больше не стоило.

От борта «Трэйсера» потянулись мириады тонких голубых нитей, враз дотянулись до лидданских крейсеров, и те лопнули, будто испорченные консервы. Лоссберг хорошо видел, как из разодранной обшивки выползают скрученные чудовищной температурой палубные перекрытия… Это была не просто потеря давления, это – конец, живых там уже нет. То же самое – случись ему попасть под прямой залп «Огара» – могло произойти и с «Трэйсером», но на сей раз Каспарчику крупно повезло.

– Свалим от греха подальше, – решил Лоссберг. – Эта старая лохань нас уже не догонит, к тому же, кажется, им сейчас есть чем заняться. Скажите вашему Кирпатрику, чтобы пристраивался нам в кильватер. Перед Килборном я тормозну, там и поговорите.

… Когда Этерлен, изможденный до того, что его почти не держали ноги, вернулся на «Циклоп», по бортовому времени была глубокая ночь. Хикки проводил время в компании Лоссберга, именинника Кришталя, басовитой связистки и еще двух девушек из числа старших офицеров корабля. Кришталь был мертвецки пьян, но не подавал виду, ревностно следя, чтобы стаканы гостей не оставались пустыми, а Лоссберг щупал своих красавиц и травил им байки. Появление Этерлена слегка отрезвило компанию. Генерал казался серым, как мертвец. С трудом переставляя ноги, он дополз до свободного кресла и вцепился в протянутый ему бокал.

– Это не он, – прохрипел Этерлен.

– Что? – не понял его Хикки. – Ты о чем говоришь?

– Я говорю о том, что Каспарчик не имеет к нашему делу никакого отношения. Я допрашивал его под «химией», он теперь не скоро придет в себя. Мы совершенно зря гонялись за этой сволочью – он ничего не знает, совершенно ничего. У него конфликт с лидданами, это да, но не более того…

Хикки провел ладонью по глазам. Он понял. Этерлен накачал Китрпатрика составом, позволяющим полную «промывку мозгов» – человек просто не может врать или фантазировать, он говорит только то, что есть на самом деле. Но… если Каспарчик действительно не имел никакого отношения к убийствам «конвойников» и лидданского консула, то кто же на самом деле затеял всю эту гнусную возню? Как ни напрягайся, а Хикки не мог представить себе человека, которому это было бы до такой степени выгодно.

– И что теперь? – спросил он Этерлена.

– Возвращаемся на Аврору. Теперь – пойдем по другому пути… Будь оно все проклято!

– Но погоди, – возразил Хикки, – раз уж мы залетели к самому Килборну, есть смысл опуститься на планету. У меня тут кое-какие дела.

– У тебя сейчас не может быть никаких дел…

– Это наши дела, Пол. Я внятно изъясняюсь?

– Вполне. Тогда договаривайся с Лосси. Чем скорее мы вернемся на Аврору, тем лучше.

* * *

Для Хикки, выросшего на планете с достаточно высокой среднегодовой температурой, Килборн выглядел откровенно суровым. Этот мир был прохладным царством ровных как стол степей и дремучих лесов, в которые колонисты старались не заглядывать без особой нужды. В степях бродили бесчисленные стада, дающие верный кусок хлеба тысячам мелких ранчеро и работу огромным консервным комбинатам вокруг столицы. Севернее, в ослепительном сиянии снегов, стоял несмолкающий грохот передвижных горнообогатительных заводов. Богатый рудами Килборн был заселен уже давно, но из-за климата мало кто стремился попасть на эту планету. Несмотря на то, что возможностей разбогатеть тут было великое множество, численность населения росла очень вяло.

Зато Килборн чертовски любили авантюристы и мошенники всех мастей, которым было глубоко плевать на климат: им-то как раз нравился малолюдный мир, стоящий как бы на перекрестке основных галактических трасс. Столичный Шерригейт весьма походил на аврорский Портленд. Здесь всегда можно было кого угодно купить и что угодно продать.

Хикки не был на Килборне больше десяти лет. Когда командирский катер с «Циклопа» опустился в военной зоне шерригейтского космопорта, он посмотрел на серое, словно бы уставшее от солнца небо, и зябко передернул плечами.

– Хорошо хоть, нет дождя. Здешнее лето всегда кажется мне осенью, – пожаловался он Этерлену.

Этерлен мрачно выматерился. За его спиной усмехнулся напросившийся на прогулку Лоссберг. Они стояли на трапе катера, ожидая, пока от административного сектора военной зоны подъедет небольшой колесный вездеход. Все были в штатском, но, в принципе, одежда на данный момент не играла никакой роли: в любом случае им следовало посетить ближайшую лавку и одеться в местное платье. Этерлен хорошо знал, что в Шерригейте не следует привлекать к себе внимание аборигенов.

Комендант базы во что бы то ни стало желал лично поприветствовать Лоссберга, но тот уклонился от его объятий, сославшись на нехватку времени. Пройдя мимо контрольной линии цивильной таможни (никаких документов, никакого оформления – сейчас они считались людьми Флота, и ни один чиновник не мог потребовать от них исполнения стандартной процедуры), вся троица уселась в заранее заказанный кар с черными стеклами. Машина выкатилась на ситивэй; через час все трое уже выглядели так, словно прожили на Килборне не один год. Лоссберг не без удивления разглядывал свой серо-голубой камзол с меховой оторочкой и обязательным капюшоном, и мешковатые брюки. Хикки и Этерлен выглядели как богатые ранчерос: короткие плащи, под которыми были надеты теплые кожаные жилетки, грубоватые штаны и высокие остроносые сапоги, звенящие множеством цепочек и каких-то дурацких погремушек. Этерлен не раз работал на этой планете и хорошо изучил все привычки местного населения.

– У тебя есть какой-то определенный план? – спросил он у Хикки, когда они покинули неприметный магазинчик в узком переулке старой части города.

Махтхольф задумчиво оглядел коричневую стену древнего здания, кое-где украшенную старыми пятнами какой-то краски, и покачал головой.

– Мне нужно позвонить, – заявил он. – Сейчас мы арендуем коптер, позвоним, и отправимся в гости к Чавесу – я почти уверен в том, что он, как всегда, торчит на своем ранчо.

– Нельсон Чавес? – переспросил Этерлен. – Я кое-что слышал о нем. Ты хорошо его знаешь?

– Я знаю почти всех, – буркнул в ответ Хикки. – Мы встречаемся каждый год на конференциях.

Вскоре они обнаружили контору по найму транспортных средств. Этерлен расплатился со своей карточки, и через несколько минут потрепанная машина взмыла в воздух. Переговорив по встроенному телефону, Хикки удовлетворенно тряхнул волосами.

– Он даже не удивился…

– Ты знаешь дорогу? – спросил Этерлен.

– Нет, но ведь есть же тут навигационнный терминал!

Хикки включил дисплей и принялся клацать кнопками, отыскивая нужную ему карту.

– Вот дьявол, – замычал он после нескольких попыток, – это модель из Метрополии, у них всегда какие-то странные проекции. Сейчас мы вот здесь, а лететь нам нужно, кажется, на запад… но что-то я ни черта не могу понять!

– Пусти меня, – Лоссберг уверенно выгнал его из пилотского кресла и положил ладонь на клавиатуру. – Там есть какие-то ориентиры?

– Ранчо «Черная луна». Должно быть обозначено…

– Вот оно. Ты просто ориентировался не по тому полюсу. Поехали.

Лоссберг уверенно гнал коптер на такой скорости, что вся дорога до ранчо Нельсона Чавеса отняла не более четверти часа. Хикки успел только выкурить сигару, – когда он погасил окурок в пепельнице, машина свалилась через облака вниз, и впереди зазеленела бескрайняя степь. Лоссберг выровнял коптер и спросил:

– Где садиться?

– Наверное, поближе к дому, – пожал плечами Хикки.

Под брюхом коптера промелькнули квадратные загоны для скота, и в лицо Хикки сверкнули острые крыши темного старого дома, покрытые переливчатой черепицей фотогенераторов. Неподалеку от замка располагась черная площадка для воздушной техники. Вывернув штурвал, Лоссберг умостил их коптер меж нескольких довольно дорогих машин кассанданского производства.

Хозяин ранчо обнаружился на пороге своего жилища. Подле него стояли двое парней в теплых кожаных куртках, весьма похожие на своего массивного седовласого родителя. Возле дома Хикки с изумлением увидел пару крупных жеребцов с длинными мохнатыми ногами. В недалеком загоне жизнерадостно покашливало стадо орегонских биф-хунаров, акклиматизированных на Килборне в первые же годы колонизации – неприхотливые и добродушные животные давали человеку мясо и превосходную шерсть.

– Не ждал увидеть вас до конференции, – прогудел Чавес, здороваясь с Хикки. – Пролетали мимо?

– Вроде того. Как торговля?

– Пока в порядке. А у вас?

– Простите, – вдруг вежливо вмешался Лоссберг, – не разрешите ли вы мне прокатиться на лошади?

Чавес удивленно примолк и изучающе смерил взглядом тощую фигуру генерала.

– А вы не свалитесь?

Лоссберг помотал головой. На привязанных к металлическому столбу жеребцов он смотрел с совершенно детским восторгом. Поймав его взгляд, Чавес пожал плечами и приказал одному из сыновей:

– Стэн, приведи гостю Лэйзи[1]1
  Лентяй – англ.


[Закрыть]. У меня есть спокойная кобыла, мастер… только постарайтесь не заблудиться в холмах. Тут вообще всякое бывает.

Юноша вернулся, ведя на поводу громадную серую лошадь под седлом. По ее добрым и немного сонным глазам Хикки понял, что она не даром получила свое имя. Лоссберг подошел к животному, прошептал что-то ласковое, и с неожиданной резвостью, не коснувшись рукой высокой луки, взлетел в седло. Легкий удар каблуком – и кобыла, всхрапнув, исчезла за загоном.

– Умеет, – оценил Чавес не без удивления. – Ну, что… мы тут недавно сварили пиво – будете?

Сыновья Чавеса вынесли из дома легкие кресла, столик и здоровенный керамический жбан. Попробовав пива, Этерлен закатил глаза и поспешил достать сигару.

– Вы давно с Авроры? – спросил хозяин.

– Не слишком, – осторожно ответил Хикки. – А что?

– Да то… меня интересует, за каким дьяволом ваши уроды пришибли моего старого приятеля Петуха Дюваля. Я никогда не считал его слишком порядочным человеком, но все-таки, джентльмены…

– Дюваля? – кружка качнулась в руке у Хикки, и несколько хлопьев пены упали на столешницу. – Я не знал… когда?

– Передали сегодня утром. Что у вас там происходит? Я слышал, кто-то уделал лидданского консула. Что бы это все значило, а, мастер Хикки?

Хикки заметил, как Этерлен на секунду прикусил губу. Действительно, это уже переходило за всякую грань…

– Мне это не нравится, – продолжал огорченно бубнить Чавес. – Мы тут все люди простые, не чета вам, конечно, но все-таки, как-то это странно, вам не кажется? Сперва Пикинер, потом, кажется, Алекс Золкин – вот я и спрашиваю, что у вас там творится?

– Я это беспрестанно спрашиваю у самого себя, – проскрипел Этерлен. – особенно сейчас, перед новой большой войной. Кому нужно выбить людей, так необходимых Империи?

Чавес прищурился.

– Я не совсем понимаю вас, мастер Пол. Простите, но я вас не знаю… о войне мне уже прожужжали все уши, это да, но каким же боком мы можем быть так уж необходимы? А ну-ка, раскройте карты. Я вижу тут какую-то странность, мастер Пол…

Этерлен отставил в сторону свою кружку и вытащил удостоверение. Чавес заметно дернулся.

– Не совсем понимаю, мой генерал. Мы вам нужны?.. и за это нас убивают? Что это значит?

– Вряд ли за это, друг мой. За что – это мы выясним. Разговор сейчас другой.

– Я не хотел бы вести такие разговоры до тех пор, пока я не буду знать, что случилось с Петухом. Скоро я собираюсь быть на Авроре, и тогда…

– Я порекомендовал бы вам воздержаться от проведения собственного расследования по этому делу, – с вкрадчивой настойчивостью произнес Этерлен. – Доверьтесь профессионалам.

– Но, – Чавес повернулся к Хикки. – Вы, мастер Махтхольф?..

Хикки пожал плечами и продемонстрировал ему свои «корки». До хозяина ранчо стало доходить. Опустошив полную кружку пива, он устало откинулся на спинку кресла. Гости не мешали ему думать.

– Я начинаю понимать, – признался он.

– Это очень хорошо, – кивнул Хикки. – Если так, то следует понять и то, что все дальнейшие разговоры с вами будет вести только СБ, а никак не Флот.

– А если я скажу «нет»?

– А смысл? Вас мобилизуют десантным унтер-офицером. Вам нравится такая перспектива? Если вы скажете «да», все будет совсем иначе. Где-то в ранге полковника, я думаю… у вас же целый флот.

Чавес молчал минут пять.

– Знаете, что, – решил он наконец, – я действительно собираюсь на Аврору. Я не говорю «нет», но и вы поймите мои страхи… я надеюсь, что к моменту моего визита вы уже будете иметь какие-то объяснения по этому вопросу.

– Они вас удовлетворят, – хладнокровно заметил Этерлен. – Расскажите-ка мне, сколько дает такое вот стадо? Сколько нужно для него земель? Превосходные животные, я много о них слышал, но еще ни разу не общался с настоящим профессионалом…

Тонкости килборнского животноводства не слишком занимали воображение Хикки. Раскурив сигару, он прихватил с собой полную кружку темного горького пива и побрел вдоль фасада строения. Далекое нежаркое солнце клонилось к закату, ветер гнул пушистое море зеленой травы – кругом царил покой, нарушаемый лишь возней животных в загоне.

«Наверное, – философски подумал Хикки, – это тоже неплохо… если б я жил на Килборне, то, пожалуй, тоже купил себе такое же старое ранчо. Старое! Хм, старое ранчо… Империя еще не стара, но даже колониальные миры успели обрасти своими древностями и даже легендами. Каждый камень этого дома помнит поколения своих хозяев, их радости и огорчения, а возможно, и страсти, кипевшие под этой кровлей».

Из-за ближнего холма донесся тяжелый стук копыт, и через несколько секунд Хикки увидел грациозно несущуюся Лэйзи. В седле невозмутимо качался Лоссберг. Человек, пол-жизни проболтавшийся в Бездне и неохотно покидающий железное чрево своего корабля, он управлял лошадью так, словно не разлучался с ней и дня.

Кобыла подбежала к самому порогу. На Хикки вдруг дохнуло непривычным сладким зловонием, и он широко распахнул глаза от удивления: на тонком тросе Лоссберг тащил за собой отвратительное чудовище. Мертвый зверь был не слишком велик – наверное, не больше его самого, – но, несомненно, это был хищник: узкое, покрытое буро-зеленой чешуей тело с сильными задними лапами было увенчано приплюснутой головой, из которой угрожающе торчали четыре острых гнутых рога. Пасть зверя, развороченная выстрелом, казалась сплошным частоколом желтых зубов.

– Гуч! – непонятно выкрикнул Чавес, вскакивая. – Вы свалили гуча! Я впервые вижу, чтобы человек в одиночку угробил эту тварь – обычно они нападают раньше, чем ты их увидишь!..

– Он шумно дышал, – довольно равнодушно ответил Лоссберг, слезая с лошади. – Сидел за камнем и дышал. Я попросил его обождать минутку… мне хватило.

– А Лэйзи? Она что – не испугалась? Она вас не сбросила?

– Я уговорил ее не пугаться.

Чавес смотрел на Лоссберга, как на привидение собственной бабушки.

– Вы тоже из Конторы? – спросил он.

– Нет, я флотский.

Прибежавшие на шум люди – сыновья хозяина и ковбои с ранчо, отвязали мертвого монстра и теперь ходили вокруг него, цокая в изумлении языками. Смотреть на Лоссберга им было почти страшно. Кобыла стояла возле него совершенно спокойно, изредка косясь на поверженного врага и тихонько всхрапывала, словно желая что-то сообщить своему недавнему седоку.

Хикки никогда не видел Этерлена в таком изумлении.

– Это действительно опасная гадость? – спросил он Чавеса.

– Да с ума сойти! – обернулся тот. – Он ведь быстрый, как ракета. Наше счастье, что их уже мало осталось – в первые годы на них охотились целыми бригадами. Ужас местных холмов, знаете ли… Вы посмотрите, какие у него лапищи! Когда он бросается на тебя, увернуться почти невозможно, просто не успеваешь… Как же вам это удалось, мастер Райнер?

– Он хотел мною пообедать, – пожал плечами Лоссберг, – но слишком шумно себя вел. Я успокоил кобылу, дождался, когда он вылезет, и разнес ему башку. Вот и все. Ваша Лэйзи – замечательная лошадка. Она очень добрая и совсем не ленивая, просто задумчивая. Вы совершенно не разговариваете с ней, а она, на самом деле, довольно болтлива.

В подтвеждение его слов кобыла издала тихое ржание. Лоссберг дружески потрепал ее по шее, что-то едва слышно прошептал и отошел, чтобы налить себе пива. Чавес, впавший глубокую задумчивость, с шумом поскреб себе макушку.

Глава 6.

Хикки уже давно так не удивлялся. Его изумление началось сразу по прибытию на Аврору: во-первых, Лоссберг не пожелал оставаться на борту «Циклопа» и навязался им в компаньоны, а во-вторых, Этерлен приобрел у букиниста карманное издание наставлений Яара с Черной скалы и всюду таскал его с собой, то и дело раскрывая пухленький томик. Лоссберг вяло улыбался.

Они опустились в Портленде ранним утром. На командирском катере не было вахтенных пилотов – Лоссберг вел машину сам. Бросив огромный «атмосферный крейсер» в принадлежащем Хикки коммерческом деке, троица позавтракала в одном из многочисленных портовых ресторанов (Этерлен успел куда-то сбегать и вернулся, увлеченно листая растрепанного Яара), после чего было решено потормошить местную полицию. Этерлен врубил свой служебный терминал и на некоторое время погрузился в задумчивость.

– А ты популярен, – заметил Хикки, запивая вермутом фруктовый десерт.

Лоссберг – в роскошном белом камзоле, из-под которого выглядывал строгий галстук с Рыцарским Крестом на узле, поддернул тончайшую кожу белых перчаток и незаметно скосил глаза на двух молоденьких девушек за соседним столиком, которые уже четверть часа бросали на него восхищенные взгляды.

– Не время, – вздохнул он. – А то бы я, глядишь, и преподал им пару уроков…

Хикки усмехнулся. В это мгновение Этерлен издал продолжительное мычание и с шумом захлопнул свой терминал.

– Едем, – сказал он. – У меня тут есть один человечек, который должен меня помнить.

Уходя, Лоссберг посмотрел на девиц с задумчивой выразительностью и небрежно облизнулся на прощанье. Они прошли через ресторан, спустились на лифте и вскоре вышли к паркингу, где ждал оставленный Хикки «Блюстар».

– Поехали в Эболо, – скомандовал Этерлен.

Хикки удивленно скривился. Уже не первое столетие Эболо славился как район самых гнусных притонов: там надежно прятались убийцы, торговцы «грязным» оружием и прочие красавцы, даже в Портленде считавшиеся отбросами общества. В Эболо Хикки никогда не был, и надеялся что и не придется. Матерясь про себя, он свернул на развязке на восточный ситивэй и придавил акселератор.

– Ты еще не звонил Йони? – спросил он, чтобы разорвать неприятную тишину в машине.

– А? – не сразу понял Этерлен. – Потом, попозже. Сейчас нам надо поговорить с неким капитаном полиции, который, кстати, получил лейтенантский чин именно в том деле, после которого ты смог купить свою компанию.

– Это когда я разгромил свой «Оффенрор»? – флегматично поинтересовался Лоссберг. – Веселая была история. Что-то там с контрабандой для орти?

– У тебя хорошая память. Я тогда работал именно здесь, в Портленде. Тогда мы с Йони упаковали на каторгу целую сенаторшу, а один недоумок из флотской разведки немного отстрелил себе башку.

Лоссберг сочуственно покачал головой.

– Да уж, голову нужно беречь смолоду. Яйца можно и новые отрастить, а вот череп – это да, это не шутки.

Этерлен приказал Хикки остановиться возле полицейского околотка, который удивлял своей аккуратностью на фоне общей замызганности всего района. Дома здесь не ремонтировались, наверное, с момента постройки, то есть никак не менее двухсот лет.

– Вот дерьмо, – пожаловался Хикки, провожая взглядом его спину, – как же я ненавижу эту клоаку!

– А я слышал, что сюда сбегаются девчонки со всех миров, – хмыкнул Лоссберг.

– Сбегаются… Если б они знали, куда бегут. Тут каждую минуту кого-то режут. У тебя есть пушка?

– Разумеется.

– Держи на взводе. Тут все что угодно может произойти. Нас могут расстрелять просто так, из скуки. Или из-за моей тачки… и никакое воинское искусство не поможет.

Лоссберг равнодушно махнул рукой. Из дверей участка выскочил Этерлен – раздраженный:

– У них опять убийство. Тут за мостом должен быть корварский квартал, знаешь? Дежурный дал мне адрес, попробуем его найти. Вот ослы!.. никто ничего не знает, все только и делают, что сосут пиво и болтают с проститутками. Еще только утро, а у них – целая контора девок, с ума сойти можно!

Хикки жалобно вздохнул и отчалил от тротуара. Миновав мост через почти высохший ручей, «Блюстар» свернул в район, застроенный типично корварскими жилищами в окружении каменных садов. Здесь обитали откровенно подозрительные экземпляры, зачастую даже не имевшие имперского вида на жительство. Хикки знал, что тут скрывается великое множество флибустьеров, которые по тем или иным причинам хотят отсидеться «на берегу», сторонясь привычных звездных трасс.

– У тебя здесь куча друзей, – сообщил он Лоссбергу.

– Да? – удивился тот. – Чего только не бывает… Ну, я думаю, мы с ними еще встретимся. Последние годы я уже не получаю от охоты того удовольствия, что раньше, но служба, служба…

Скопище полицейских машин они увидели сразу. Помимо машин из участка, Хикки разглядел и пару автомобилей городского крипо, а также фургон экспертов. Похоже, здесь угрохали какого-то серьезного типа. Он остановил свой кар за широкой спиной синего с желтым фургона и заглушил двигатель.

– Пойдем, – сказал Этерлен. – Тебе тоже надо познакомиться с этим кэпом. Как-никак он мне вроде крестника.

Лоссберг молча выбрался из машины вслед за ними. Этерлен вонзился в толпу полицейских, быстро переговорил с кем-то и вскоре привел с собой крепкого усатого мужика в новеньком мундире с капитанскими погонами.

– Полковник Махтхольф, – представил он Хикки, – лорд Лоссберг… ну, что тут у вас такое? Отчего суматоха?

– Да ведь самого Ан-Нигса уложили! – закатил глаза Махтхольф.

– О, – уважительно сказал Лоссберг.

Это имя ничего не говорило Хикки, но Этерлен, судя по всему, был осведомлен куда лучше него. Он тоже удивился.

– А ты, ты знал, что он торчит у тебя под носом?

– Да крест святой! Откуда? И чисто ведь, гады, сработали: вся охрана – а их, на минутку, двенадцать рыл было – в капусту, советник, личный штурман – в капусту! И никаких следов, словно ангелочки прилетели. Эксперты два часа землю роют, и – ничего.

– А стреляли не из «Тайлеров»? – вдруг спросил Хикки.

– Не-е, – помотал головой капитан. – У одного был десантный «Хенклир», а у другого – старый «Нокк» на триста единиц.

– Их было двое? Вы же говорите, что эксперты не обнаружили никаких следов?

Мальцев посмотрел на Хикки с нетерпеливым раздражением профессионала, которому задают дурацкие вопросы.

– Двое… это все, что они могут сказать. У «Нокка» был сильно изношенный испаритель. Это все.

– Ладно, – махнул рукой Этерлен, – мне сейчас надо вот что: ты знаешь кого-нибудь из городского крипо? Отдел убийств, если точнее?

– Еще бы! – присвистнул Мальцев. – У нас тут, мать их, через день… кто нужен?

– Кто-нибудь из бригады, которая ведет убийство коммерсанта Эдварда Дюваля по кличке Петух. Сегодня в обед, сможешь?

– Будет, будет, – согласно закивал Мальцев. – Если не в обед, так может, вечером. Я кстати, и сам бы с вами выпил. Пузырь-то за мной, уж лет шесть, да? А как они вас найдут?

– Дай им вот этот номер, – Этерлен порылся в кармане и вытащил карточку. – А с тобой, не обижайся – потом. Тут, брат, сейчас такое… ты смотри мне, не подведи: кишки выверну.

Пожав полицейскому руку, Этерлен резко повернулся и зашагал к машине.

– А покойник был фигурой колоритной, – заметил он, устраиваясь на переднем сиденьи. – Он от тебя не удирал, а Лосси?

– Раза три, – улыбнулся ас. – Давно, еще по молодости. Я и не знал, что он связан с Авророй. Все считали, что он вообще не суется в имперские миры.

– Суется, суется… больше не сунется. Едем к Йони, ребята. Может быть, у него есть что-то новенькое.

Детектив Йохансон обитал в небольшом бунгало на северной окраине Портленда, среди пахучих садов и пасек – в основном здесь жили аврорские жуки, удалившиеся от дел и не желающие общаться с внешним миром. «Блюстар» Хикки долго ехал по узкой, шуршащей гравием дорожке, окаймленной сетчатыми заборами. В глубине садов виднелись острые крыши небольших домиков, за воротами усадеб стояли старенькие автмобили. Здесь было тихо, как в раю.

Сад самого Йони имел не слишком ухоженный вид: у хозяина не было времени им заниматься. Толкнув калитку, Этерлен прошел по дорожке, выложенной шершавыми каменными плитами, и остановился перед стеклянно-кирпичным строением, которое по цоколю сплошь заросло высоченными розами.

– Заходите! – крикнули из дома. – Я сейчас!

– Не хочется в дом, – вдруг мечтательно произнес Лоссберг. – Красота-то какая…

Хикки раздраженно хрюкнул и прошел вслед за Этерленом в кухню. Навстречу им появился мокрый после душа Йони. В глубине дома кто-то что-то уронил.

– Ну, что? Поймали вы Каспарчика?

– Поймали… – Этерлен распахнул огромное, в пол-стены окно и сел за стол. – Ни при чем тут Каспарчик. Я лично крутил его под «химией», он мне рассказал все на свете, но здесь он не при делах, ясно тебе?

– Черт, – ежась от прохладного ветерка, Йони потуже затянул на себе халат и включил кофейник. – Выпьете?

– Я бы выпил рому, – скромно заметил Лоссберг.

– Начинается, – вздохнул Этерлен. – Дядя, налей ему кружку рома.

– Кружку?!

– Да, кружку. Вылей туда целую бутылку, пускай радуется. Это же славный Лосси, он насквозь проспиртован. Пусть пьет, нам легче будет. Дьявол! Ты слышал, что Петуха угрохали?

Йони повозился перед встроенным баром и выставил Лоссбергу запечатанную бутыль рома. Вслед за ней на столе появились горячие бутерброды с ветчиной.

– «Офицерский» – сойдет? – спросил детектив.

– Вообще-то мне положен генеральский, – засмущался Лоссберг, – но все равно, спасибо.

Этерлен налил себе кофе и потарабанил пальцами по столешнице.

– Так, давайте все-таки мыслить. Есть мысли, а? А то дедуля с нас головы поснимает. Разработка валится коту под хвост. Если мы не остановим того ублюдка, который все это затеял, ни черта у нас не выйдет. Это, я надеюсь, понятно?

– Ублюдка? – задумчиво переспросил Хикки. – Или ублюдков? Нет, я не исключаю, что за всем этим делом стоит один человек… И, кстати, ты знаешь, я думаю, что убийство корварского «барона» в Эболо совершено теми же людьми.

– Ты спятил? – изумился Этерлен. – Да с какой стати?

– Вот мне так кажется. Ты когда-нибудь разрабатывал сегодняшние «киллер-бригады»?

– Нет, это не мой профиль.

– Вот видишь… А я тебе скажу совершенно точно – никто и никогда не работает вдвоем. Система сейчас следующая: в бригаде около десяти-двенадцати человек. Трое занимаются сбором информации по заказанному объекту – они всегда нормальные, законопослушные граждане, и никто ни в чем не может их обвинить. Следом, когда информация собрана, вступают в дело стратеги, которые готовят план и, при необходимости, берут на себя функции отвлечения объекта, обеспечивая нанесение удара. В атаку – а мы, заметь, во всех без исключения случаях имели дело с прямой, лобовой атакой – идут никак не меньше семи, а то и больше, рыл. Потом все они разбегаются в разные стороны и ждут нового заказа. Бригада, в принципе, почти неуязвима… А у нас? Всегда и всюду – двое, двое, двое… Уровень исполнения – высочайший. Страха, похоже, они тоже не ведают. Что все это значит?

Этерлен отставил в сторону чашку с кофе, бесцеремонно вытащил из автомойки небольшую рюмку и, перегнувшись через стол, налил себе из предназначенной для Лоссберга бутылки.

– Ты прав, – сказал он. – Двое. А может, это какая-то новая бригада? С новой тактикой, с новыми людьми…

– Н-не знаю, – покачал головой Йохансон. – Когда-то я серьезно занимался этим вопросом – был у меня любопытнейший заказец. Времени я на него убил бездну, зато и платили по-царски. Уж не знаю, кому и зачем это было нужно… но понял я следующее: во-первых, настоящие профессионалы, то есть экс-гренадеры ПДС и запасники Конторы никогда в эту профессию не идут, потому что навоевались уже по уши, и доживать жизнь в риске они не хотят ни за какие деньги, а во-вторых, бесстрашных киллеров в природе не существует. Те, что уложили Пикинера и Золкина – это, конечно, одна компания, – они и в самом деле ничего не боятся. Просто бред какой-то!..