355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алексей Федорочев » Начало (СИ) » Текст книги (страница 7)
Начало (СИ)
  • Текст добавлен: 16 апреля 2017, 13:00

Текст книги "Начало (СИ)"


Автор книги: Алексей Федорочев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

   Я торгуюсь с директором Московского Государственного Музея уже вторую неделю. Казна сразу забрала свою долю самыми ценными предметами из клада, а оставшуюся часть тоже замылили, как историческую ценность. Размер нашей доли целиком и полностью зависит теперь от экспертной оценки сидящего напротив меня человека.

   – Геннадий Аркадьевич, уверяю вас, даже если вы обратитесь в Петербургский Государственный Музей, вряд ли вам предложат больше. К сожалению, фонды, выделяемые на содержание музеев министерством и попечителями, весьма ограничены...

   Жлобы! Ну, натуральные жлобы! Жлобяры!!!

   Моя жаба злится, бесится и рыдает на пару в обнимку хомячком. Это ж надо! Предложить за весь клад всего 180 тысяч! Видите ли, нету у них больше фондов! Так надо искать! Выбивать! Работать в этом направлении как-то!!!

   – Эдуард Павлович, скажите, а если я попрошу свою долю не деньгами?

   – Что же именно вас интересует, молодой человек?

   Мазеин-Давыдов постоянно вертит в руках пенсне, то водружая его себе на нос, то полируя платочком, чем несказанно меня раздражает. Вот и сейчас он в очередной раз снимает его и начинает начищать. Достал.

   – Насколько я знаю, министерство культуры и истории имеет некоторую квоту на выдачу родовых указов. Мы с Натальей Сергеевной для того и покинули родные места, чтоб попытать счастья и заработать себе герб. И деньги нам нужны именно для этого. И согласитесь, если вы поспособствуете нашему начинанию, то все останутся в выигрыше: ваши фонды останутся в неприкосновенности, мы с тетей исполним свою мечту, а у музея появится новая экспозиция, переданная в дар благодарными жителями Москвы.

   Пенсне опять водружается на нос и поворачивается в сторону Наташки.

   – Наталья Сергеевна, это так?

   А Наташка давно уже сидит со стеклянными глазами, слушая наши дебаты. Ее робость перед клановым аристократом так велика, что Эдуард Павлович уже давно предпочитает общаться исключительно со мной. Тыкаю ее в бок.

   – Да-да, конечно, как скажете... – и снова тупой взгляд в пространство.

   Да уж, послал бог помощницу.

   Но я вижу, что этот чиновник от культуры уже заглотил наживку. Предложенный мной вариант обдумывается, взвешивается и признается достойным.

   Да!!! Я узнал, что благотворительность и меценатство входят в список угодных империи деяний и может быть отмечено родовой грамотой. Принимают решение по таким вопросам конечно в Петербурге, но я буду не я, если директор МГМ не пробьет нам этот указ.

   – Признаться честно, я не прорабатывал такой вариант, но думаю, это вполне возможно.

   Йесс!!! Он наш!

   – Мы с Натальей Сергеевной будем очень рады, если, скажем через...?

   – Давайте встретимся через неделю, я думаю, этого времени будет вполне достаточно. На кого будем оформлять указ?

   – На Наталью Сергеевну. Позвольте откланяться?

   – Да-да, встретимся через неделю, второго октября. Уточните у секретаря время. Но я могу твердо рассчитывать, Геннадий Аркадьевич, что решение вашей тети останется неизменным?

   – Всенепременно, Эдуард Павлович. До свидания.

   Хватаю Наташку за руку и вывожу из кабинета. По-моему, она не в себе.

   – Наталья, ау! Есть кто-то дома?

   – Гешка, ты такой умный!

   – Наташка, прекрати тупить, если все сладится, ты через пару недель родовитой станешь!

   – А?

   Ну, вот чем она слушала!

   А дома вечером слезы. Я думал от радости, но вовсе не угадал.

   Прихожу в комнату Наташки, усаживаюсь на кровать и начинаю выяснять:

   – Ты чего, подруга?

   – У него... (хнык-хнык)... у нас...

   – Наташ, ты можешь нормально сказать?

   – Ген, у него не может быть детей!

   – У кого?!!

   – У Гриши!

   Причем тут Григорий?

   Когда он появился на нашем пороге год назад в первых числах августа, моей первой мыслью было, конечно, дать деру. Но куда мне теперь бежать? У меня Наташка, у меня План, у меня источник проснулся, наконец! И вот стоим мы, и как бараны друг на друга глядим, а что сказать – не знаем. Да еще хозяйка рядом крутится, смотрит на нашу встречу взглядом следака со стажем.

   – Привет, давно не виделись. Есть будешь? – отмираю я и протягиваю Григорию руку.

   – Буду, – отвечает гвардеец, и жмет мою кисть.

   А руку ему пожать вовсе не зазорно. Свои увечья, так сильно его уродующие, он действительно получил на императорской службе и тоже, кстати, лишился в итоге источника. При самом громком теракте конца прошлого столетия – нападении на царскую семью на параде во время Дня Российской Империи одна из брошенных террористами бомб не долетела до императорского кортежа и стала падать прямо в толпу зрителей. В первых рядах находились в основном дети. Двадцатитрехлетний гвардеец-пилот МБК Осмолкин-Орлов Григорий Андреевич, стоявший в тот день в оцеплении, на пределе своих сил поймал смертоносный подарочек и вынес на безопасное расстояние, но сам пострадал от взрыва. Представляете, с какой скоростью и перегрузками он двигался, если зафиксировано, что взрыв произошел через две-три секунды. Все медики, присутствовавшие на месте, естественно, сразу бросились оказывать помощь пострадавшим в императорской семье, а помощь герою досталась по остаточному принципу. Еще ничего не зная о подвиге Григория, интересуясь лишь характером ран, я-Егор пришел к выводу, что к пострадавшему применили сразу слишком много "лечилок", не сложив нормально кости, что привело к неправильному сращиванию. А ломать потом по-новой грудину и ребра, медики, видимо не решились, ограничившись лишь исправлением самых сильных деформаций. Ну, а источник, как известно, у калек пропадает. Почему его не показали более крутым целителям, чем занимался Григорий следующие двадцать лет, пока не стал опекать Егора, мне неизвестно, в его личном деле эти сведения отсутствовали. Неспроста наверно. Да и про сам подвиг я узнал из мемуаров одного из имперских чиновников, присутствовавших в тот день на злосчастном параде. Книжица пафосно называлась "День скорби" и была взята Наташкой в библиотеке для скучающего меня еще в Каспийском.

   – МарьИванна, это родственник наш дальний приехал, мы на веранде посидим? – Надо успокоить женщину, а то она себе уже неизвестно что навыдумывала, внешность у Григория все-таки страшноватая

   – Да, конечно, Геночка, какой разговор, устраивайтесь, я сейчас чайку поставлю, – моя доблестная защитница скрывается в доме, оставляя нас наедине.

   – Ну, пойдем, поговорим...

   Молча собираю завтрак на стол, пытаясь прокачать ситуацию. На кого может геройский гвардеец работать? С какой целью его послали? Как он меня нашел? Что ему (им) от меня надо? Одни вопросы. Если подумать, то он такой же как я-Георгий. Искалечен на службе, лишился работы и смысла жизни. Кто дал ему новый смысл? Придя к некоторым выводам, вполне возможно и неверным, спрашиваю самое актуальное:

   – Милославскому сдашь?

   Отрицательное мотание головой.

   Григорий ест аккуратно и красиво даже при отсутствии положенных столовых приборов. И как я мог принимать его за деревенщину?

   – Закладка в пакете с документами была?

   – Угум.

   – Что теперь делать будешь?

   – Ничего. Присматривать.

   Вот и поговорили.

   – Меня теперь Геной зовут.

   Здравствуйте, меня зовут Геннадий, и я алкоголик. Господи, какая хрень в голову лезет!

   – Знаю.

   – А тебя?

   Мужчина странно смотрит на меня, словно пытаясь заново оценить.

   – Осмолкин Григорий Андреевич.

   – Просто Осмолкин? – еще более долгий и пристальный взгляд.

   – Просто Осмолкин. Можно просто Григорий.

   Забавно, куда же подевалась клановая фамилия? Отказался совсем или только на время операции по присмотру за мной? В личном деле, кстати, тоже только личная фамилия стояла. Если б я ту книжонку случайно не прочитал, так бы и считал Григория простым смертным, максимум – родовитым. То, что он пятый сын, роли не играет, его отец имеет достаточно близкое родство с главной ветвью семьи, чтоб дать своим детям столь много значащую в этой империи вторую фамилию. Вот гипотетические дети Григория – уже не факт, это зависит от того, кто будет их мамой. Основные клановые плюшки перепадут старшему брату и его наследникам – кланам тоже невыгодно поддерживать абсолютно всех членов союзных семей – родов. Младшие дети пробивают себе дорогу сами, это аксиома во всех мирах, если речь идет о наследстве.

   Что ж, если не требуется всех этих реверансов, положенных по этикету, я только за. Между прочим, я тоже мог бы быть клановым, если б отца не изгнали.

   И вот сидим мы, два аристократа, на веранде маленького домика на окраине Москвы, жрем творог со сметаной и вареньем, запиваем чаем. Пикник на обочине жизни.

   В тот раз разговор у нас так и не получился. Убедившись, что сбегать я пока не собираюсь, Григорий дал мне свои координаты в городе на всякий случай и откланялся.

   А дальше бывший гвардеец стал ненавязчиво опекать нас с Натальей. Присмотр действительно был деликатный: в наши дела он не лез, ничего не запрещал, иногда давал весьма дельные советы. Периодически он исчезал по своим таинственным делам, появляясь потом, как ни в чем не бывало, к обеду или ужину с полными руками вкусностей. В общем, вписался в наш маленький коллектив на правах какого-то пятиюродного дядюшки: вроде и родня, а вроде и так. Не сказать, чтоб меня его присутствие в жизни очень радовало, сам-то он мужик нормальный, а вот что за начальство у него – неизвестно. Но и напрягаться я со временем перестал. Тем более, что у него с Натальей какие-то шуры-муры нарисовались, а у меня и без него хлопот хватало.

   – Геночка, миленький, ты же все можешь! Вылечи его!

   Вот так заявочка. И что теперь отвечать?

   – Наташка, ну что ты выдумываешь, ну что я могу?

   – Ты можешь, я знаю! – девушка хватает меня за руку с такой силой, что явно останутся синяки. – Егорка, пообещай мне!

   Пытаюсь зайти с другой стороны.

   – Нат, он же не женится на тебе никогда.

   – Почему? У меня теперь титул будет...

   – Он клановый. Его семья никогда не примет такой брак, будь ты хоть трижды титулованная. То, что он до сих пор не женат – это его решение, с которым его родня наверняка не согласна, но тебя за такое точно со свету сживут.

   – Он же не одаренный!

   – Ната, он был одаренным, просто потерял способности. Гриша, между прочим, подвиг совершил, про него даже в книжке написано было. Сейчас сама увидишь.

   Приношу из своей комнаты мемуары чиновника, которые по случаю приобрел в магазине. Несколько абзацев, посвященных Григорию, я зачитал до дыр, в надежде понять этого человека. Книжка практически сама раскрывается на нужной странице.

   – На, вот, почитай.

   – Какой красивый! – тонкие пальчики нежно гладят фотографию молоденького бравого гвардейца.

   Тьфу ты! Вот дурная девка, я ей про одно, она мне про другое! Оставляю ее изучать сей шедевр. По-крайней мере слезоразлив прекратился.

   Но выводы из этого последовали совсем не те, что я ожидал. Неделю, назначенную Мазеиным-Давыдовым на рассмотрение нашего вопроса, Наталья ходит непривычно молчаливая и задумчивая, невооруженным взглядом заметно, как крутятся шестеренки в ее голове. Из меня собеседник тоже так себе: сильно выложился за прошлые месяцы, теперь наступил откат. Хуже некуда ждать, когда от тебя уже ничего не зависит.

   "Сим указом от 10 октября 2017 года от Р.Х. за выдающиеся деяния в области сохранения исторического наследия Российской Империи, за значительное попечение нуждам Московского Государственного Музея мещанку Иванову Наталью Сергеевну перевести в дворянское сословие с правом основать свой род, дабы воспитать потомков ея, к славе и процветанию Государства Российского.

   Дать новому роду фамилию Ливановы с правом передачи титула в соответствии с наследственным правом, о чем в дворянских родословных книгах сделать запись".

   Новоиспеченная дворянка держит в руках гербовую бумагу и плачет. Она тут такая не одна. В большом зале городского дворянского собрания находится наверно человек сорок будущих опор империи и у каждого своя группа поддержки. Награждаемый может провести с собой до десяти человек. Некоторым и такого количества мест не хватило, поэтому кроме меня по нашему приглашению прошло еще девять человек из свиты купца Гавриленко. С учетом нашего интереса, разумеется. Гавриленко, кстати, оказался вполне вменяемым, и на некоторую корысть с моей стороны посмотрел даже одобрительно. Надо будет потом продолжить знакомство, лишним не будет.

   Генерал-губернатор лично вручает каждому родовую грамоту и печатку с гербом, жмет руки мужчинам и целует воздух над запястьями у дам. С виду и не скажешь, что ему это мероприятие глубоко по барабану. Галантен, улыбчив, обаятелен, словом настоящий аристократ, в отличие от остальной публики. Награждаемых дам кроме Натальи немного – всего с десяток, и это явно "миллионщицы". Вот мужчины более разнообразны в своих заслугах. Есть военные, отличившиеся на службе, есть архитектор, построивший какой-то значимый для города объект, есть даже парочка геологов, невесть как попавшие в списки, потому что конкретные заслуги не озвучиваются, все подается обтекаемыми фразами. Например, "миллионщики" получают свои грамоты "за способствование процветанию государства". Тоже верно, а то чем потом детям гордиться.

   Мероприятие достаточно бюджетное – сначала торжественная часть, потом небольшой фуршет с шампанским под заунывное пиликанье классического квартета. Новые дворяне фотографируются для прессы и семейных альбомов, с видом утомленных знатоков дегустируют кислятину, которую в нормальной жизни и пить бы не стали, заводят полезные или перспективные знакомства. Возле Натальи уже вьётся энное количество мужчин, в надежде завоевать ее благосклонность. Потомственное дворянство – это такая плюшка, которая позволяет очень многое, даже если нет особого приданого. Да и подруга у меня очень даже хороша, а специально пошитое по торжественному случаю платье делает из нее настоящую красавицу.

   Я прячусь за спинами публики, по возможности стараясь не попадать в объективы камер, но не слишком активно, за полтора года я слишком сильно изменился, отрастил волосы, вытянулся и загорел. Вряд ли меня можно вот так вот с ходу узнать. А бросить Наташку одну в такой день не могло быть и речи, и так Григорий наотрез отказался идти на данное торжество. Мужественный человек, выдержал несколько дней уговоров и не сдался.

   – Геннадий Аркадьевич, приятно вас увидеть. Наталья Сергеевна, мои поздравления, выглядите сегодня просто великолепно! – к нам вальяжно подходит новоиспеченный дворянин Гавриленков со свитой.

   Оказывается при создании рода, положено брать новую фамилию, чтобы как бы подчеркнуть отмежевание от старой семьи. В основном люди не мудрят, ограничиваются заменой или добавкой одной-двух букв. Так Наталья из Ивановой стала Ливановой, а купец Гавриленко – Гавриленковым. Я, когда буду подавать прошение от своего настоящего имени, попрошу дать мне фамилию Васин. По-моему, символично.

   – Здравствуйте, Иван Иванович. Примите и вы наши поздравления. Надеемся, сие скромное украшение, – киваю на новенькую печатку, – поможет вам и дальше оставаться таким же успешным... – на язык так и просится слово бизнесменом, но мне удается вовремя себя одернуть, – ...предпринимателем.

   – Хо-хо, слово-то какое подобрали, Геннадий Аркадьевич! Действительно, все время приходится предпринимать усилия для поддержания дел в порядке. Помнится, вы упоминали, что у вас есть идеи, которые могут принести нам с вами некоторую выгоду?..

   – Возможно, Иван Иванович. Когда вы сможете уделить мне время?

   – Не хотелось бы откладывать, удобно ли вам будет навестить мою контору послезавтра, например, в час?

   – Конечно, я непременно буду у вас в назначенное время.

   Словесные конструкции ужасно утомляют, но место обязывает. В своей конторе этот внушительный дядька разговаривает не менее изящно, но исключительно матом. Я, когда первый раз это услышал, аж заностальгировал: мой первый инструктор по полетам в Сызрани говорил с курсантами в основном на том же языке.

   А еще хорошо, что купчина сразу просек, с кем в нашей семье надо иметь дело. Все эти хлыщи, что пытаются сейчас очаровать Наталью, напрасно тратят время, – что бы ни было написано в царской грамотке, главой нашей маленькой семьи был, есть и пока еще буду я.

   Еще несколько незначащих разговоров, знакомств и поздравлений и можно смываться с этого праздника жизни. Господин Гавриленков приглашает нас в ресторан, где вместе с еще несколькими награжденными и всеми гостями собирается отметить это событие со всей широтой купеческо-дворянской души, но мы вежливо отказываемся. Наташку едва держат ноги, а мне не очень интересно, – я таких пьянок навидался за свою жизнь немало.

   И лишь перед самым уходом позволяю себе взять у проходящего официанта бокал с шампанским.

   Интересно, какой он на вкус, мой успех?

   Успех шибает в нос пузырями, оставляя на языке кисло-сладкое послевкусие.

   Интерлюдия 11.

   – Отец, они опять урезали нам квоту на алексиум! – Потемкин-младший врывается в кабинет отца, потрясая письмом из императорской канцелярии.

   – А ты ожидал чего-то иного? – тяжелый взгляд старшего князя заставляет наследника осечься на полуслове. – У императора теперь Волковы да Юсуповы в почете. Как же, бунт предотвратили! Защитнички!!! – последнее слово князь практически выплевывает.

   И в самом деле, обидно, когда столь тщательно подготавливаемый тобой план рушится из-за нелепой случайности. Ну кто мог предположить, что Суханов-Залесский окажется именно в том училище, где глава ПГБ будет прятать своих внуков!

   Осторожные подталкивания кавказцев, многолетние интриги, куча денег, наконец! – все пошло коту под хвост. Спешно поднятые по тревоге Волковы и Юсуповы давят сумятицу в зародыше и в результате оказываются спасителями Отечества, а так долго готовившиеся Потемкины остаются у разбитого корыта. А ведь старший князь даже речь заготовил, с которой собирался на аудиенцию к царю, якобы узнав о готовящемся безобразии. Не хватило всего нескольких дней.

   – Когда Мишка будет готов? – вопрос задается не в первый раз, но ответ сына неизменен.

   – Отец, ему всего одиннадцать лет! Ты же знаешь, источник устанавливается ближе к тринадцати. Еще рано!

   – Все равно, усиль тренировки! Девок пожалел, и что в итоге? Третье паломничество подряд и так будет смотреться подозрительно!

   – Это мои дети! Я не дам их калечить в угоду твоим амбициям! Хватит и того, что у меня нормального детства не было!

   – Ты у меня еще поговори!!! Детства у него не было! Да в твое детство и юность было столько вбухано, что... – воздух в кабинете ощутимо запах озоном. Часть бумаг со стола князя слетела, но не упала на пол, а начала кружиться, набирая скорость.

   – Отец, ты переходишь границы! – наследник перехватил управление потоками силы и вернул их в изначальное состояние. Бумаги осыпались с тихим шорохом.

   – Эх, зря я поверил этому шарлатану, – как ни в чем не бывало, старший князь успокаивает источник и возвращается на место, – Не такая тебе нужна была жена...

   Старый спор между отцом и сыном давно уже не нуждался в аргументах. Тщательно отобранная из сотен возможных невеста наследника оказалась намного слабее, чем ожидалось, и две старшие внучки не оправдали чаяний Александра Павловича. А ведь когда-то именно он настоял на браке сына с выбранной девушкой. Теперь надежда оставалась только на младшего внука Михаила. С трудом терпящий истеричку – жену Павел наотрез отказался заводить еще детей. А младшие дети самого князя и близко не дотягивали до уровня наследника, так что надеяться на сильное потомство от них не стоило.

   – Тебе надо отправиться в Петербург, ко двору. Константин тебя давно не видел, наверняка успел соскучиться. Поживешь там, повращаешься в свете, может, что и выгорит с квотами. А там и Мишка подрастет.

   Бросать детей на фанатично настроенного главу клана Павлу не очень хотелось, но без запасов алексиума могли встать некоторые весьма дорогостоящие проекты, поэтому выбора не было.

   – Лизу с собой брать?

   Старший князь задумался. Неприязнь наследника к жене ни для кого не была тайной, но приличия все же следовало соблюдать. Тем более, что Константин II, трагически потерявший первую жену, очень трепетно относился к супружеским узам.

   – Бери! Все равно отправитесь по отдельности. А особняк в Петербурге большой, как-нибудь проживете. Можешь отдать ей на растерзание мои апартаменты, пусть займет себя отделкой, ремонтом или еще чем там бабы любят заниматься.

   Павел поморщился, но приказ главы клана следовало исполнять. Алексиум нужен был как воздух. А ради этого можно и потерпеть истерики и капризы одной склочной бабы. Лишь бы в свете его не опозорила.

   А потом... кто сказал, что жена может помешать еще не старому мужчине урвать маленький кусочек удовольствия? Вдали от вечного присмотра отца вполне можно будет немного расслабиться.

   Интерлюдия 12

   По телевизору транслировали премьеру театрального сезона в Петербурге. Заунывная партия умирающего лебедя как нельзя лучше соответствовала настроению собравшихся в комнате. Алексей отложил вторую пару обмотанных изолентой магазинов и принялся за чистку автомата. Если не хватит четырех рожков и их способностей, то значит дело им в принципе не по зубам, и туда им и дорога.

   Режиссер передачи отвлекся от действия на сцене и повел камерой вдоль зрительного зала. Вот император Константин II со своей супругой и дочерьми, вот семья премьер-министра, вот несколько знакомых по трансляциям открытых заседаний боярской думы лиц. Неожиданно оператор выхватил из толпы разряженных зрителей знакомый профиль. Оля. Олечка. Любимая когда-то девушка. Стерва, разрушившая жизнь.

   Руки привычно разбирали автомат, а в голове опять и опять прокручивались события, предшествовавшие нынешнему дню.

   Алексею Шалманову с детства везло. Отцу, охотнику из простых, посчастливилось найти в тайге кусок метеорита весом примерно в 200 кг. Как уж он исхитрился незаметно дотащить его до родной деревни – покрыто мраком тайны, но здоровая глыба алексиума почти на год заняла свое место под супружеским ложем молодой семьи – никакому другому тайнику отец доверить свое сокровище не смог. Охотничья деревенька располагалась в глухой тайге, и скупщики, да и другие службы, добирались до нее всего пару раз в год. Везти такой груз самостоятельно в город было опасно. Так и долежал камень до очередного приезда имперского представителя. А после начался цирк. Как уж не трясся Василий Шахманов над своей находкой, но даже ему не удалось представить себе истинную ценность камня. В маленькую деревушку налетели военные, ученые и просто любопытствующие. Даже генерал-губернатор на личном вертолете изволил посетить место раскопок. Вознаграждения за метеорит и показ места его нахождения хватило и на дворянскую грамоту и на небольшой стартовый капиталец. Фортуна и дальше не отвернулась от молодого охотника, подарив ему первенца с сильным источником, который и не всем клановым доступен, что сразу поставило их новый род практически на одну ступеньку со старым дворянством. Да и последующие дети родились не самыми слабыми одаренными.

   С таким уровнем силы Алексею была одна дорога – в Петербург, благо классический треугольник "вода-воздух-жизнь" открывал перед парнем практически любое направление – как военное, так и гражданское. Неудивительно, что Алексей выбрал военное летное училище, ведь стать пилотом МБК – это заветная мечта многих мальчишек. Зверский отбор – более ста человек на место, суровые наставники, изматывающие тренировки и учеба – все было преодолено с честью. И хоть и получил молодой лейтенант направление в Харбин, ничуть не расстраивался. До родных мест недалеко, а постоянные стычки на русско-китайской границе давали надежду на получение боевого опыта, быстрый рост в званиях и сопутствующие награды.

   Молодого талантливого офицера быстро заметили. Капитан в двадцать три, майор в двадцать шесть, грудь в крестах. Контрабандисты и мелкие банды улепетывали со всех ног, едва услышав его позывной "Шаман в воздухе!". К слову, прозвище свое он заслужил не за сходство с новой семейной фамилией, а за ожерелье и браслет из клыков и когтей первого убитого медведя, с которыми никогда не расставался. Еще бы, первый в жизни трофей!

   Что губит героев? Или вино, или бабы. К вину герой был в общем-то равнодушен, да и не рекомендовалось оно одаренным, поскольку хоть и действовало недолго, но нехило било по контролю, а вот от женской ласки не отказывался. А тут еще и дочь генерала Останина Олечка как раз вошла в брачный возраст и усиленно коллекционировала поклонников на любой вкус и цвет. Попали под ее чары и два майора: Алексей Шалманов и Арсений Волков. С младшим княжичем Волковым у Алексея и раньше дружба не сложилась. Несмотря на практически равенство в возрасте, силе дара, званиях и наградах, клановый смотрел на дворянина во втором поколении Шалманова свысока, изредка вворачивая в разговоры обидные намеки на незаконное происхождение Шамана. Были бы разрешены дуэли, давно бы решили разногласия с оружием в руках, но, увы, поединки были строжайше запрещены императорским указом еще двести лет назад. А для одаренных тем более – слишком ценный ресурс, чтобы позволять им себя истреблять.

   Род генерала Останина, хоть и находился под покровительством клана Волковых, формально к клану не принадлежал, и был достаточно богат и влиятелен сам по себе, поэтому отец девушки вовсе не стремился породниться через дочь с главной ветвью. Тем более, что Арсений Волков не являлся ни наследником, ни даже сыном нынешнего главы, а всего лишь племянником и то двоюродным. А сама Оленька активно раздавала авансы обоим влюбленным мужчинам.

   Все закончилось закономерно. Слово за слово и вот уже два перевозбужденных петуха сцепились в безобразной драке. На суде Алексея спасло только то, что было море свидетелей, которые подтвердили, что и перепалку, и драку первым затеял Волков. Он же первый применил силу. Успев увернуться от воздушного копья, Шаман совершенно автоматически скастовал водное лезвие и не промахнулся. От майора Волкова осталось две половинки: верхняя и нижняя.

   Хорошо еще, что род Алексей уже успел создать отдельный. Иначе бы семье пришлось бы отвечать вместе с ним. А так: разжалование и увольнение с позором, лишение дворянского звания и родовых привилегий и о-о-очень недовольный клан Волковых на хвосте.

   С волчьим билетом устроиться в жизни непросто. Везде, где требовались одаренные, требовалось предъявить индекс. А он у Алексея был на нуле. А если и находились смельчаки, которых это не останавливало, тут же появлялись Волковы. Запуганные работодатели очень быстро отказывались от услуг Шамана. За пару лет Алексей проделал путь от Харбина до Баку, и лишь здесь ему повезло. По какой-то причине Алиевы объявили расширенный набор в собственную гвардию и брали практически всех. Зная о некоторых трениях между кланами, Шаман рискнул обратиться в вербовочное агентство и не прогадал. Условия предложили чуть ли не сказочные для отверженного: и нормальную зарплату, и возможность попробоваться в подразделение МБК по окончанию испытательного срока.

   – Да переключите уже эту нудятину, скоро сами завоем! – неожиданный возглас Земели – товарища по несчастью, прервал поток воспоминаний.

   Телевизор переключили на московский канал. Мультяшный волк гонял зайца по лесу. И тут волки позорные...

   Завтра им предстояло навсегда перечеркнуть старую жизнь. Связавшись с такими же отринутыми империей одаренными, Шаман собирался взять инкассаторскую машину. Три недели они втроем выслеживали ее, выучили наизусть маршруты, расписание и повадки охранников. Завтра, в последнюю ночь перед Рождеством, машина должна будет забрать выручку из казино. Вряд ли она будет маленькой, в преддверии праздников народ активно верил в чудеса, забывая, что в выигрыше всегда только владельцы заведения.

   Роли давно расписаны. На условленном месте Земеля выращивает шипы перед машиной, Шаман водными лезвиями вскрывает корпус, а Метелица перетаскивает мешки и заметает следы. Автоматы брались на всякий случай, вдруг охране удастся активировать блокиратор и вдруг он окажется достаточно сильным, чтоб подавить их способности. Но, черт побери, как же тоскливо на душе!

   – А может, не стоит? Мы же не убийцы... – созвучно его мыслям высказался Метелица.

   Убийцы, еще какие. Шаман уже давно перестал считать своих мертвых врагов. Но раньше он делал это по приказу... а теперь? Земелю тоже в свое время выперли из армии, только за драку с командиром. Хорошо еще за обычную драку, без применения силы – иначе бы конец был плачевнее. Один только Метелица, самый молодой из них, был человеком сугубо гражданским. Но и он не мог пристроиться в жизни из-за конфликта с каким-то кланом – отказался в свое время идти на работу на их условиях, теперь расхлебывал.

   – Ну давай тогда помолимся, что ли! Пусть нам архангел Гавриил весть пошлет! Кто нас возьмет таких?! Тебя? Меня? Шаман вообще мертвый по жизни! – сарказм Земели можно было нарезать ломтиками.

   – Тихо!!! – Алексей уставился в телевизор.

   Короткий, всего пятнадцатисекундный ролик, был посвящен недавно состоявшемуся награждению в зале Московского дворянского собрания. Неудачный ракурс оператора, и вот глаза одного из попавших в кадр сопровождающих вспыхивают знакомым багровым отсветом. После этого и лицо одной новой дворянки становится узнаваемым. Персональные ангел и демон Шамана, заставившие его остаться на этом свете. Он помнил. Несмотря на жуткую тягучую боль, он помнил эти глаза. И голос: "Боец, не спать! Куда собрался? Бог тебя еще не ждет! Ты ему еще здесь не отслужил!".

   – Собираемся в Москву! – неожиданный приказ Шамана застал всю компанию врасплох.

   – Что?

   – Куда?!!

   – Считайте, что к вам спустился и архангел Гавриил, и Петр, и вся святая троица! И мы получили знамение! Шевелимся! Нам еще билеты добывать!

   А где-то в этом же городе наконец-то отпустило тревожное предчувствие у начальника инкассаторской группы, преследовавшее его уже три недели. Накануне Рождества чудеса иногда случаются.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю