Текст книги "Циклопы"

Автор книги: Алексей Бергман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Щеки бабушки то бледнели, то пылали. Тонкие пальцы вибрировали в уверенной генеральской ладони…

«Лев Константинович!! Не забывай, что э т о и я чувствую!! Фу! Фу! Она моя БАБУШКА!!!»

«Закрой глаза и отвернись».

Генерал невозмутимо выпустил пальцы народной артистки, приложив два пальца к виску – откозырял, и полез совершать подвиги.

– Будьте осторожны, Лев Константинович!

Борис внял совету и мысленно зажмурился.

Он чувствовал, как ловкое, когда-то знатно тренированное тело контрразведчика легко перевесило ноги с подоконника на улицу. Подтягиваясь на руках, спустилось вниз: носки ботинок нащупали выступающую глиняную полоску… Прошагали, проскребли стену вправо на максимальную длину вытянутой левой руки…

Раз! левая рука отцепилась от края подоконника, придала толчок, помогая напружиненным ногам! Пальцы правой руки поймали рифленую железяку лестницы!

«Уф!» – Борис «открыл глаза». Они с Константиновичем висели на обратной стороне лестницы. Тело покачалось в воздухе, замелькали крашеные в черный цвет железные рейки – генерал молодцевато спускался на руках. С последней рейки спрыгнул вниз. Пружинисто присел…

Распрямился: из окна на него глядело потрясенное подвигами, восторженное женское лицо. Борис никогда не слышал, чтобы у бабушки бывали «приключения» с падающими из окон любовниками. Леля не доставляла беспокойства дедушке, считалась в окружении Завьяловых эталоном добропорядочности.

Но…, то что происходило на ее глазах, способно поразить любую женщину насквозь! Пусть даже это не любовный казус, а мимолетное знакомство с другом внука. С оттенком криминальности…

Но все же – впечатляет.

«Ну, Лева, ты – Тарзан! Произвел так сказать… Ничего, что чуть артисткиного внука не угробил?»

«Это того стоило, Бориска. – Одергивая костюм, Лев Константинович шагал под липы на газон. – Если скажешь бабушке, что мне через три недели девяносто два исполнится…»

«Что будет?» – усмехнулся Завянь.

«Чего-нибудь придумаю в зависимости от обстоятельств. Применю».

Из-под деревьев Константиныч поглядел, как Леля заполняет подоконник растительностью в горшках, послал воздушный поцелуй – под хмыканье Бориса, – и быстро пошел в обход, через дворы до «Волги».

* * *

Буквально сразу же после отъезда «Волги» с дачи, Зоя обратилась к семейству Капустиных с просьбой:

– Я сутки не принимала ванну…, – проговорила смущенно. – Вы не могли бы мне помочь хотя бы умыться… Да и одежду неплохо бы постирать… Я той квартирой провоняла.

Рассказ о том, что следовало дальше, занял бы часа полтора, если двигаться по пунктам и в подробностях. Путешественники из далекого будущего плоховато представляли банно-прачечные реалии, ослепшая Зоя могла только на ощупь ознакомиться с предложенными дачными удобствами. Минут двадцать ушло только на чтение тюбиков-баночек и отсечение кремов для бритья и после оного. Нахождение шампуня. Сменного халата Льва Константиновича. Полотенец. Подогрев воды в котельной…

Кошмар! Наследница Павла Максимовича вяло радовалась, что хоть поселок ей попался газифицированный, имеет центральное водоснабжение… И теплый туалет.

Следующие двадцать минут, Зоя, под руководством Иннокентия ощупывала и расставляла в должной очередности шампунь, мыло, новую зубную щетку, пасту, развешивала полотенце в пределах достижимости.

Стилист вякнул насчет:

– А может, я помогу вам вымыться? Воду повключаю, полотенце-мыло подержу…

Но жена так гавкнула, что Иннокентий сам же отказался исполнять роль банщика.

На стиральную машину в ванной комнате посадили Жюли. Кеша вышел. Когда мадмуазель теряла что-то из предметов в ванне, мадам ей помогала гавканьем разыскивать пропажу. Да и компанию ослепшей бедняжке составила. Поддерживала, так сказать, подбадривала девушку, очутившуюся в кромешной темноте.

Не взирая на нешуточные мучения, из ванной Зоя вышла почти счастливой:

– Как хорошо-о-о… – Поджидавший за дверью Кеша, отвел ее в гостиную, на диван усадил. – Исключительное райское блаженство – быть чистой! Еще бы после чаю выпить.

Иннокентий укрыл Зою пледом, помог расчесать волосы. Когда они чуть-чуть подсохли заплел в гламурные косицы…

Зоя расслабилась. Склонилась на подушки, начала дремать…

Капустины, на цыпочках (и мягких лапах) вышли из гостиной, пошли готовить ужин.

В кастрюльках булькала вода, варились яйца и картошка. Иннокентий, напевая, порхал от холодильника к разделочной доске, готовился встречать двух интеллектов в одном теле…

Громко хлопнула входная дверь, Кеша, утирая руки полотенцем, выскочил в узкую прихожую генеральского дома, улыбку приготовил…

Возле вешалки стояли двое. Невысокий мужчина с одутловатым лицом в кургузом пальто и сухопарая, встрепанная брюнетка в кожаной куртке с подбитыми широкими плечами и многочисленными железными заклепками.

Немая сцена. Кеша тискает влажное полотенце, улыбка выцветает; парочка разглядывает его весьма недобро, напряженно.

– Ты кто такой? – простужено и хрипло произнес мужчина.

Иннокентий растерялся. Бросил взгляд под ноги, где, приодетая в рукав, Жюли стояла, ушками трясла.

– Я как бы… Иннокентий…

– Чихал я на то, что ты Иннокентий, – грубо высказался генеральский внук. – Ты кто такой?! Дед – где?

– Ну-у-у…, как бы… уехал.

Потаповы недоверчиво переглянулись.

– Куда уехал?

– В город.

По сути дела, внук и невестка заглянули к деду в полной уверенности, что дом пустой. Дедуля два дня назад окоченел в лесной могиле, прикрытый ветками. Родственники заглянули на огонек, типа, дедушку проведать. З а б е с п о к о и т ь с я пора… На дедовском мобильнике уже две дюжины пропущенных внучатых вызовов. Самое время в ментовку стукануть – куда-то запропал генерал-майор Лев Константинович Потапов неполных девяноста двух лет…

Высокорослый атлет в стареньком дедовском фартуке и с полотенцем: досаднейшая неожиданность.

Первой от шока оправилась внучатая невестка. Отпихнув мужа от вешалки, перебрала одежду, многозначительно сказала Роме:

– О г о р о д н о г о п р и к и д а – н е т. Треников, шапочки и жилетки с оленями.

Кеша не стал оповещать генеральскую родню о том, что все эти вещи лежат в квартире тела, в коем он сейчас находится. Губу огорченно закусил.

Нонна обошла как столб, застывшего Капустина, взбежала на второй этаж. Оглушительно и демонстративно захлопала дверцами платьевого шкафа… Через пару минут сбежала вниз, все так же не замечая Кешу и собаку, объявила только для мужа:

– ВСЯ одежда, Рома, на месте. Костюмы, генеральский китель с орденами…

– А-а-а, – протянул Капустин, – Лев Константинович в новом костюме уехал! Вчера купленном!

Не обращая внимания на заявление, Нонна выбежала из дома и через мгновение залетела обратно:

– Под каменной лягушкой нет запасного ключа. – Тягуче поглядела в глаза Романа, выразительно подняла вверх брови: – Что будем делать?

– Лев Константинович сейчас приедет! – уверенно, но безрезультатно, заголосил Капустин.

Давая мужу фору на размышление, Нонна прошла в гостиную:

– Ой, Ром, а тут еще какая-то шалава спит!

Иннокентий съежился: фотографии Зои Карповой размножались всеми средствами массовой информации! Павел Максимович за любые сведения денег обещал – немерянно, несчитано!!

Но генеральская невестка, признав в наследнице Карповских миллиардов «какую-то шалаву», уже бестолково гремела ящиками и шкафчиками, обшаривая их на предмет исчезновения дорогих вещиц…

В интеллектуальных путешественниках заподозрили тривиальных дачных воришек.

Нонна вернулась в прихожую. Муж уже успел скумекать.

– Ну что же, Нонна… Пожалуй, надо вызывать милицию, – старательно скрывая радость, не слишком мрачно произнес Роман.

Нечаянный облом внезапно обернулся щедрейшим подарком негодяям!

Они шли в пустой и темный генеральский дом. (Как только Зоя начала дремать, Кеша выключил в гостиной свет, а освещенное кухонное окно выходило на другую сторону.) Неожиданно наткнулись на мужика, очень отдаленно напоминающего утлого, трусливого воришку… Маленько сами перетрусили вначале.

Умная шельма Нонка моментально просчитала варианты и генеральскую одежду. Сбегала под лягушку…

Невероятное везение! Исчезновение генерала Потапова и последующее обнаружение дедушкиного трупа можно спихнуть на верзилу в фартуке и спящую шалаву! Менты даже на секунду не задумаются, не заподозрят родственников!

Насмешливо глядя на прибитого неожиданным визитом верзилу, Рома доставал из кармана мобильный телефон.

– Пожалуйста, не звоните в милицию! – простонал Иннокентий.

Жюли под его ногами грозно тявкнула, подпрыгнула!

В стилисте-оформителе проснулся муж. Заступник и надёжа.

Возможно, Иннокентий (в его реальном будущем) был поклонником американского футбола. То, как он врезался головой в живот Романа, напоминало этот спорт – невероятно!

Роман улетел спиной назад, вывалился на крыльцо, сверху его летающим футболистом Иннокентием накрыло!

Умелая жесткая Нонна вцепилась всеми пальцами в рубашку Кеши. Лягая Завьяловское тело, пыталась стащить его с мужа! Неподалеку тявкала Жюли – разумно упрятавшаяся под вешалку (раздавят ведь и не заметят!), из гостиной доносились испуганные восклицания, проснувшейся Зои:

– Что происходит?! Что за шум?!?!

Иннокентий сражался не на равных. Стервозно оскалившаяся Нонна пинками скатила его с мужа:

– Ну все, урод! – рычала воодушевленно: – Огребешь на полную катушку! Ответишь! Скажи, придурок, куда деда задевал?!?!

– Я здесь, – раздался невозмутимый генеральский голос.

Немая сцена повторилась бы, если б не ползающий по крыльцу Капустин.

Нонна и Рома окостенели в нереальных позах: внучок застыл на карачках, попой кверху, невестка так и не разогнулась, наклоняясь над стилистом. Оба боялись встретиться глазами с недоубитым дедом.

За шумом схватки родственники пропустили появление Льва Константиновича, а тот наоборот мгновенно заценил машину внука перед домом.

– Ну что застыли? – насмешливо спросил Потапов. – Не ожидал найти меня живым, внучок? Сходил уже к яме в лесу, п р о в е д а л старика?

Рома медленно, стараясь не глядеть на деда, поднялся с пола, даже отряхнул коленки:

– Ну что ты, дедушка… О чем ты?!

Завьялову показалось, что на какой-то момент он и генерал превратились в скульптуру Мухиной «Рабочий и Колхозница». Под челюсть Ромы улетел сдвоенный кулак (к счастью для последнего без зажатого в руках железа – молота и серпа), нокаут отшвырнул внучка под вешалку, где – совершенно по-человечески! – взвизгнула Жюли!

– Вы что!!! Вы что, Лев Константинович!!! – плутовски запричитала Нонна. – Убили, карау-у-ул, убили!!! Спасите, помогите, убива-а-ают!!

– Цыц, спирохета. Нишкни. Кеша, тебя тут не сильно повредили? – Заботливо поднимая Кешу с пола, Лев Константинович даже взглядом не повел на внука с распухающей челюстью.

Нонка продолжала голосить. Генерал подошел вплотную, одной левой сжал надсаженное криком невесткино горло и, строго, пристально глядя в глаза, раздельно произнес:

– Еще раз здесь появитесь… Проверю на вас наградной ТТ. Понятно?

Вздернутая нонкина голова суматошно закивала. Потапов чуть сильнее сдавил сухое, хрипящее горло и, приблизив глаза вплотную, прошептал:

– Кто заказал вам выкрасть мемуары? Ну! Говори, пока жива!!

Нонна ошалело замотала головой, выпучила глазищи…

– Уральцев? – пристально вглядываясь в зрачки невестки, спросил Лев Константинович. – Ковалев?

На второй фамилии зрачки Нонны дернулись, расширились…

Генерал мрачно и удовлетворенно хмыкнул:

– Коваль, значит…, сука шелковая…

Перепуганная Нонка впилась взглядом, исследовала невероятно помолодевшее генеральское лицо; она узнавала и не узнавала деда. Крепкая, совсем не стариковская рука стискивала ее кадык, почти приподнимая тело над полом веранды. Нонна скребла ногами по доскам…

– Бери этого ушлепка, и чтобы я вас здесь не видел.

Потапов сплюнул. Отпустил. И руку о пиджак обтер.

– Вон пошли. Если матери про все расскажите – проверю пистолет.

Младшие Потаповы кубарем скатились с крыльца, приседая так, словно генерал уже прицелился, побежали к воротам, за которыми машину оставили…

– Ты как, Кеш? – вновь, с заботой поинтересовались и Лев Константинович и Боря.

– Головой о пуговицу треснулся, – поморщился Капустин. – Поглядите – крови нет?

Царапину, полученную от соприкосновения макушки с крупной пуговицей Роминого пальто, залили перекисью водорода. Иннокентий во время процедуры взволнованно ерзал и постоянно твердил:

– Лев Константинович, Борис Михайлович, нам надо уезжать! Нам надо срочно уезжать отсюда!..

– Не крутись, Капустин, – ворчали интеллекты. – Дай дело сделать.

– Лев Константинович! Ваши родственники видели меня и Зою! Они уже сейчас звонят в милицию!..

Генеральское тело закрутило крышечку на пузырьке с перекисью, невозмутимо произнесло голосом Потапова:

– Мои родственники, Иннокентий, телевизора не смотрят и газет не читают.

– А если случайно на наши фотографии наткнуться?!

– Навряд ли, Кеша. Им сейчас не до просмотра новостей, они сейчас в больничку поехали, вывихнутую челюсть ремонтировать.

– Вы уверены?!?!

– Практически. Они вас не опознали…, Зоя, ваше лицо Рома или Нонна – видели?

– Скорее всего – нет, – коротко подумав, ответила девушка. – Я лежала на диване, повернувшись к спинке.

– А в прихожей полутьма, – подвел итог Потапов. – Кеша, чем это у нас так пахнет?

– Ой! Картошка подгорает! Вода, наверное, выкипела!

За ужином, Борис Михайлович и Лев Константинович, не сговариваясь, позволили себе наливочки.

Завьялов помогал Зое управляться с ложкой и чашкой. Жюли привередливо обнюхивала каждый кусочек колбасы, предложенный ей мужем. Отведала едва-едва, зато вылакала целое блюдце воды со слабым раствором марганцовки…

После ужина, как повелось, Лев Константинович настоял на перекуре на веранде. В виду всех нервных перегрузок Завянь почти не сопротивлялся требованию о р г а н и з м а, позволил телу получить никотиновый допинг. Генерал блаженно растворился в глубинах сознания, ушел в тень альфа-интеллекта.

Жюли осталась с Зоей, на крыльцо вышел Иннокентий. Остановился напротив генеральского тела, дымно релаксирующего в плетеном кресле, взволнованно потер руки:

– Борис Михайлович…, сегодняшняя ночь может быть очень тревожной, – произнес, пристально вглядываясь в Завьялова, как будто пытаясь угадать – с кем конкретно он сейчас разговаривает.

– Боишься, что в тебе циклоп очнется? – ломая в пепельнице окурок, сказал Завьялов.

– Да. Очень. Прошла ночь не была «перелистнута»: вы и Зоя находились на пике развития отношений. Сегодня, как я подозреваю, мне и Жюли устроят ускоренную «перемотку». Время сна носителей ни привлекательно для путешественников. Жюли на время покинет тело собаки. Не удивляйтесь, если начнет лизать себя под хвостом и с тапочкой играть… Я – покину ваше тело, Борис Михайлович.

– Чем это грозит моему телу? – серьезно спросил Завьялов. – Я могу – погибнуть? Если во мне не останется ни одного функционирующего интеллекта…

– Пожалуй – нет.

– Пожалуй? – поднял брови Борис.

– Нет, я совсем, совершенно в этом уверен! – разгорячился Кеша. – В вегетативном состоянии тело может продержаться довольно долго. Жюли мне подсказала, что кома тела, лишенного интеллекта может длиться несколько суток. Вы же помните, мы это обсуждали, говоря о поездке на Кипр…

– Я помню, – перебил Завьялов. – Когда вас начнут «перелистывать»?

Стилист развел руками:

– Понятия не имею. Первыми путешественниками в вас и Зою, как положено, были сотрудники хроно-департамента. Они произвели хронометраж событий, отметили часы сна, внесли их в реестр… Если учитывать, что первую ночь вы и Зоя должны были провести практически без сна, то этой ночью…, – Капустин смущенно поскреб в затылке, – я думаю, вы должны уснуть ближе к полуночи.

– Спасибо, Иннокентий. Я и Лев Константинович будем настороже, станем спать по очереди. Пистолет возьмем. Чего конкретно нам опасаться, знаешь?

Кеша полубоком примостился на перилах крыльца, поболтал висящей в воздухе ногой, признался:

– Кабы знать, Борис Михайлович. Жюли предполагает, что как только Зоя Павловна уснет, циклоп в ее теле активизируется полностью и попробует установить контакт с другим пришельцем. Пока циклопша не знает, где конкретно разместился ее приятель – в генерала улетел или во мне остался…

– Думаю, Кешка, она уже почти уверена, – оборвал предположения Завьялов. – Лев Константинович слишком лихо разобрался с родственниками, без помощи носителя я бы даже их имен не знал.

– Согласен. Почти наверняка, общение циклопша начнет с меня.

– Вот будет номер, если тело ей ответит, – угрюмо проворчал Завянь.

– Ну с одной стороны, – повел плечом стилист, – это будет плохо: с самого начала в вашем теле прятался террорист, Борис Михайлович. Но с другой… – если циклопы не знакомы с точным хронометражем событий, есть надежда, что я смогу изобразить сон и отсутствие бета-интеллекта. Циклопша со мной заговорит…, я попытаюсь узнать хотя бы что-то об их намерениях. С вами, Борис Михайлович, этого не получится. Циклопы – малочисленное интернациональное подполье. В основном они общаются на интерлингве, вы же этого языка не знаете.

«Жюли надо спрятать, – впервые с начала разговора с Кешей, в беседу вступил генерал Потапов. – Ее типично собачье поведение станет сигналом для циклопши, что путешественников «перематывают»».

Завянь донес здравую генеральскую мысль до стилиста, попутно предложил:

– А почему бы, Кеша, нам не попробовать уговорить Жюли изобразить полноценную собачку, а? Пусть поиграет с тапком, хвостом помашет, косточку где-нибудь в кустах прикопает…

О том, что предпочтительнее убедить мадам Капустину к собачьей заднице хоть слегка принюхаться…, Завьялов благоразумно умолчал. Авось, мадам с тапочкой или древней косточкой зубах уже сигнализирует циклопу, что путь свободен.

– Хорошая идея, – согласился Иннокентий. – Предлагаю воспользоваться ею немедленно – Зоя Павловна уже носом клюет, на часах половина одиннадцатого, нас могут начать «перелистывать» в любой момент. Я совершенно отключусь и не смогу поговорить с террористкой.

«Нам бы с Зоей поговорить, – мрачно проговорил Лев Константинович. – Девушка может очнуться в самый неподходящий момент и вмешаться в попытку контакта циклопов. Напугать. Может, Боря, воспользуемся нашей аккумуляторной заготовкой? Отключим циклопшу, девочку предупредим, чтоб затаилась и обедню не испортила…»

Это, на первый взгляд, разумное предложение Кеша неожиданно и горячо опротестовал:

– Не будем настораживать диверсантку, Борис Михайлович, Лев Константинович! Я уверен, что сонного, не до конца проснувшегося носителя циклопша сможет контролировать и без нас!

Как только стилист унесся беседовать с женой через компьютер, старый смершевец проговорил Борису:

«Что-то, знаешь ли, напрягает меня наш Капустин, Боря… Тебе не кажется подозрительным, что он не хочет отключать террористку? А?»

«У нас есть выбор, Константинович?» – угрюмо поинтересовался Завьялов.

«Пожалуй… – нет. Придется довериться. Пошли, достанем пистолет. Ты в ногу, коли что, попасть сумеешь? не запулишь в живот?»

Измученная Зоя засыпала прямо на глазах. Руководимый генералом Боря застелил диван в гостиной, помог девушке улечься; для господина оформителя разложил раскладушку в другом углу просторной комнаты. Между делом набрехал для циклопши о том, что гостевая спальня на втором этаже совершенно непригодна…

– Спокойной ночи, – пожелал всем месте. – Я пойду на крыльцо. Всю ночь дежурить буду – вдруг родственнички опомнятся и возвернуться… Кеша, Жюли, – приглядывайте здесь по очереди. – Перед самым уходом, уже с порога, обратился исключительно к засевшему в теле Зои циклопу: – Ты если что – учти. Я рядом. Надеюсь, понимаешь – вредить носителю тебе нельзя. А если попытаешься… получишь пулю. Я не шучу.

Никто из невероятной компании не знал, как поведет себя террористка: поверит в то, что ее оставили под присмотром господ Капустиных, положили в одной комнате, или заподозрит в том ловушку? Попробует установить контакт или остережется?..

Результат покажет только время.

Завьялов вышел на крыльцо. Зная каждую скрипучую ступеньку, на цыпочках спустился на улицу. Прошел под окно гостиной с приоткрытой форточкой…, заглянул внутрь слабо освещенной комнаты…

Мадам Капустина волокла по ковру, зажатый в пасти тапок. Трепла. Ворчала. Срывала «застоявшуюся собачью злость» на обуви.

Привставшая на локте Зоя с м о т р е л а на Жози. Абсолютно, без всякого сомнения – з р я ч и е глаза скользили за собачкой, следовали за ней по комнате.

Заметно было, что – прислушивалась.

«Эх, Борька, надо было закурить! – внезапно разразился генерал. – Циклопша учуяла бы дым, решила, что пока я перекуриваю – обратно не вернусь, есть время на переговоры с соучастником!»

«Да кто же, Константиныч, знал, что Зоя уснет, едва к подушке прикоснется!! Она уже немного подремала, я бы на ее месте – всю ночь глаз не сомкнул!»

Два интеллекта, переругиваясь в одном теле, смотрели через окно, как медленно, неуверенно двигая руками и ногами, тело Зои Карповой привстает с дивана. Заваливается, падает обратно! Вновь поднимается, словно влекомая невидимыми ниточками марионетка… Пошатывается.

Зная подоплеку происходящего – жуткая картина. Пришелец пытался совладать с реакциями сонного организма, взять его под контроль: согнуть колени, заставить ватные руки опереться на диван, а не подламываться в суставах…

«Господи, да как же пентюх Кешка умудрился так быстро мое тело подчинить?! – глядя на фантастическое, нереальное представление из кукольного театра, подумал Боря. – Он – моментально совладал!»

«Так Кеша не боялся тебя, Боря, разбудить, – резонно предположил генерал. – Действовал решительно, напропалую. А эта, поди, пытается одновременно и Зою в спячке удержать, и сонным телом управлять…»

Тело Зои Карповой так и не встало на ноги. Тряпично свалившись с дивана, опустилось на карачки, поползло на четвереньках к раскладушке.

На полпути немного отдохнуло. Поглядело на радостно подпрыгивающую вокруг хозяйки собачонку: большая умница мадам Жюли вела себя, как подобает бестолковой собачонке. Оставила в покое тапок, увлеклась ползающей хозяйкой, играть задумала.

Циклопша, чуть не придавив Жози лапу, поползла вперед. Добралась до развалившегося навзничь Иннокентия…

Стилист напоминал уснувшего с открытыми глазами Буратино. Бревно напоминал. Чурбан, внезапно прекративший осмысленное бытие. Бездумно таращился в потолок серо-голубыми глазами и едва дышал.

Циклопша вложила губы в ухо «Буратино», что-то зашептала…

«Сын папы Карло» медленно, но отчетливо зашевелил губами…

«Черт, Борька! Они там договорятся, а мы ни бельмеса не поймем!! – распереживался контрразведчик. – Говорил тебе – нельзя Капустину доверять!.. Мы ихних языков не знаем!»

«Тихо, Константиныч! Оглушил совсем!»

Циклопша положила ладонь на тело Бориса Михайловича, легонько потрясла, как будто добиваясь ответа…

«Если, Боря, хроно-подполье в будущем толковое, то оно должно иметь пароли, – мрачно высказался генерал. – Кешка, судя по всему, ей – не ответил».

«Лева! Ты там разберись – договариваются они или Кешка отзыва не знает!!»

Циклопша продолжала нажимать ладонью на грудь Капустина, требовательно что-то бубнила…

Иннокентий снова разлепил губы и что-то произнес.

Тело Зои резко пихнуло тело Завьялова, оттолкнулось, назад упало!

Что-то прокричало на непонятном языке!

Кеша не прореагировал. Замер, уставив остеклевший взгляд в потолок. Окоченел.

«Вперед, Борис! – скомандовал Лев Константинович. – Спектакль окончен, нас раскусили! Кешка долго не продержится!»

Огромными скачками Завянь отправил генеральское тело в обход дома к крыльцу. Когда вбежал в гостиную, то сразу понял: и з б р а ж а т ь бревно у Кеши нет необходимости – неподалеку от раскладушки крошечная собачка остервенело, с полным рвением, вылизывала, зудящую после вчерашней диареи попку. Вылизывалась и морщила нос – вчера генерал Потапов собственноручно намазал собачью задницу какой-то человеческой лечебной мазью.

««Перелистнули» их, Боря. «Перемотали»», – угрюмо констатировал Лев Константинович. И тут же, пока растерянный Завьялов полноценно не овладел речевыми центрами, рявкнул телу Зои:

– А ну-ка, шкура! отползи от Бори!!

З р я ч и е глаза Зои Павловны прекрасно видели пистолет, зажатый в крепкой пенсионерской руке. Оставаясь на карачках, циклопша задом наперед отползла от раскладушки. Допятилась до кресла, уперлась поясницей. Села, подобрав под себя ноги, и поглядела на генеральское тело так непримиримо, что Завянь почувствовал, как мороз пробрал по коже!

Долгие полторы минуты тело, управляемое бывшим смершевцем, и тело, потерявшее носителя – с засевшим внутри диверсантом из будущего! – смотрели друг на друга. Завьялову показалось, что еще чуть-чуть и террористка оскалит зубы. Зарычит. Как загнанный в ловушку зверь. Куда страшней и громче, чем Жози.

– Н-да, – неожиданно, без всякой помощи Завьялова, вслух сказал Лев Константинович. – Попали мы с вами, девушка. Попали.

И расстроено махнув рукой, повернулся спиной к террористке, вышел вон.

«Лев Константиныч! Ты не боишься оставлять ее наедине с моим телом и Жози?!?!»

«Да куда она с подводной лодки денется, – невозмутимо и печально констатировал Потапов. – Я показал ей, что попали – оба. Она придет к нам, Борис, будь уверен – сама придет. Попробует найти единомышленника, попавшего в такой же переплет. Сочувствия попросит, попытается нас в свою веру обратить…»

Укутанный в старую, теплую куртку генерал сидел на веранде. Ноги согревали обрезанные под сапожки валенки, в руке дымилась папироса. За забором невнятно тлела желтая лампочка на фонарном столбе, астры на клумбе совсем поникли головами: за пологом тумана к цветам подбирался ночной холод.

Борис полностью уступил право альфа-личности опытному смершевцу. Интеллектуальные игры с диверсантами, припрятанные козыри – генеральская делянка. Завьялову такую не вспахать. Поскольку опыта допросов – никакого.

Из прихожей дома раздался тихий шелест шагов, на пороге, одной рукой придерживаясь о косяк возникла террористка.

Остановилась, глядя на невозмутимо покуривающего деда – Потапов рассеяно разглядывал осенний темный сад, – помолчала…

– Кто ты сейчас? – спросила хрипло. – Лев Константинович или Борис?

– А кто тебе нужен? – усмехнулся Потапов.

– Хроно-личность.

«Банкуй, Борис Михайлович, – вздохнул смершевец. – Ей нужен – ты. Но если что, – я рядом, на подхвате». И скрылся в глубине извилин. (Или собственной души.)

– Я слушаю, – сказал Завянь.

Тело Зои вышло вперед. Остановилось напротив хладнокровно попыхивающего папироской Завьялова и некоторое время пристально, тягуче, исследовало его огромными, совершенно черными от темноты глазами.

– Тебе в с е рассказали? – спросило неприятно скрипучим, н е ж и в ы м голосом.

– Достаточно, – кивнул Борис.

– Понятно, – усмехнулась террористка. Шатко добрела до угла веранды, вытащила из-под клеенки, укрытое от непогоды плетеное кресло. Неловко подтащила его вровень с креслом Бори.

Села.

– Как впечатление? – спросила тяжело дыша.

– А ты как думаешь? – мрачно хмыкнул Завянь и загасил папироску. – Рад до смерти.

– Могу представить. – Помолчала долгие полторы минуты, спросила: – Хочешь, я расскажу тебе сказку?

– Из будущего или из прошлого?

– Из жизни.

– Валяй, – пожал плечами Боря.

Диверсантка зябко поежилась, оплела себя руками, уставив взгляд вперед, заговорила:

– Жила была одна девочка. И звали ее – Миранда. У Миранды были мама и папа, две сестренки, братик… Миранда училась в…, по вашему лучше подойдет определение – интернате. Она училась и жила в интернате, куда собрали детей способных к телепатическому восприятию. Готовили рекрутов для работы в хроно-департаменте. Растили из них циклонов…

Способности у Миранды были слабенькие… Не достались от мамы и папы в наследство, а были получены случайной генной мутацией… Родители радовались, что дочь войдет в элиту, получит должное образование, интересную работу…

В том же интернате учился мальчик. Звали его Руслан.

Миранда и Руслан полюбили друг друга.

Подобные отношения между детьми поддерживались руководством интерната, одобрялись. От пар двух телепатов, за редким исключением, рождалось потомство с исключительными способностями к телепатии. Учителя умело пестовали такие парочки…

Ушедшую в воспоминания террористку начало потряхивать. Завьялов запереживал за тело Зои, которому и так досталось лихо; сходил в дом за курткой и пледом, заботливо укутал девушку.

– Спасибо, – хрипло произнес чужеродный мертвенный голос. – Рассказывать дальше?

– Да.

– Как зачастую бывает в замкнутом, отсеченном от нормальной жизни подростковом коллективе, детишки развлекались нигилизмом. Отрицанием авторитетов, игрой в тайные сообщества… Темными ночами собирались в спальнях, обсуждали бытие, искали всяческие смыслы… Преподавателей поругивали за верноподданнические настроения, себя считали – потенциальными миссионерами и идейными борцами…

В общем, развлекались, как могли.

Но девочка – поверила. Поверила в то, что общество живет неправильно, что можно все исправить…

Довольно скоро Завянь устал выслушивать монотонные выплески чужого сознания. Никакого особенного откровения он не услышал – обычная оппозиционная чепуха, настоянная на детском романтизме… Искательства. Образцовый высокопарный бред идейной террористки.

К счастью, попытка осветить мировоззрение, привлечь расписанными идеями, продолжалась не изнурительно долго.

– Руслан был старше Миранды. Он закончил учебу-подготовку, ушел на службу в департамент…

Когда вернулся в интернат навестить Миранду… Девочка его не узнала.

К ней пришел д р у г о й человек. Уверенный в непогрешимости вышестоящих и преданный порядку до самозабвения. Он стал – циклоном. Полноценным, самоотреченным и закостенелым служакой.

А Миранда все еще продолжала шушукаться в спальнях, обсуждать учителей и – веровать… Веровать в возможную справедливость мироустройства.

Миранда и Руслан поругались.

Они потом много раз мирились и ругались.

Но продолжали – любить.

Когда Миранда закончила учебу, влюбленные поженились. У них родился сын Адам.

Заговорив о сыне, террористка судорожно вздохнула, съежилась. Но, помолчав немного, все-таки продолжила рассказ неторопливо и глухо:

– Миранду не привлекали к оперативным разработкам департамента, держали на бумажной работе.

И это было – тяжело. Вдвойне оттого, что Руслан, зачастую отсутствовавший довольно долго, все больше превращался в безукоризненную машину, боеспособную единицу хроно-департамента. Становился его послушным винтиком.

«Завидовала женушка, – раздался в голове генеральский голос. – Ей впечатлений хотелось, приключений, действия…, а оставили на канцелярщине, пока муж путешествовал по временам…»