Текст книги "Кто-то еще (СИ)"

Автор книги: Алексей Бергман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

С крыльца, направляя на мужчин автомат, спустилась Ирма-Миранда. И это было – тяжелейшим нарушением установившихся порядков!

Давным-давно, обговаривая возникновение подобной ситуации, взрослые постановили: Ирме-Миранде запрещено показываться людям. Так как, во-первых лишь она и Буря-Жюли имеют дубль-интеллект для свободного перемещения. А во-вторых, и это главное! женщина блондинка с изуродованным лицом – главная примета беглецов! Она и умная, приметная собака с отличной родословной.

И если сейчас перед домом стоят и леди полицейская, и оскалившийся ротвейлер, происходит нечто из ряда вон. И значит…

И значит объявлена тревога, а основной оружейный ящик в «засаде» стоит открытым! Там, перед мониторами одна Тонечка. Которая ничего не знает об интеллектуальных путешествиях – помощи от нее ждать нечего. Но какой-то намек на происходящее умница Миранда ей должна была оставить!

Марья быстро, задом наперед заползла на чердак, скатилась до первого этажа и заскочила в секретную комнату.

– Тоня! – крикнула бледной до зелени девушке. – Почему Ирма-Миранда вышла?!

– Я не поняла! – проскулила Тонечка. – Ирма-Миранда попросила передать, – девушка плаксиво скуксилась, наморщила гладкий лобик: – «трое из четырех закрыты для «посещений»…. И…

– Что?! Говори быстрее?!

– И «они опасны». Вот. Она велела мне никуда не выходить, звонить нашим… – Тонечка встала с кресла: – Марьюшка, дорогая моя, что происходит?! При чем здесь «посещения»?! Мы этих мужчин в гости ждали?!

– Как же, – нависая над столом, упираясь взглядом в монитор, передающий изображение и звук, хрипло произнесла девушка, – ждали, не дождались… Ты дозвонилась до мальчишек и мужчин?

– Мальчики сами пять минут назад нам позвонили, – сообщила Тоня. – Но я еще раз позвонила и поторопила.

– Когда они приедут?

– Дядя Боря и дядя Коля будут через час, – послушно и детально доложила дежурная по «засаде». – Ваня попросил нас продержаться минут десять. – И невероятно округлив и без того огромные голубые глаза, прошептала: – Мы продержимся десять минут, Марьюшка?

– Продержимся, – кивнув с уверенностью, которую не особенно чувствовала, сказала Марья. Прошла до раскрытого оружейного ящика, достала второй автомат и уже на пороге «засады», обернулась к Тоне: – Закройся. Я буду на крыше. Атаковать сразу же двух вооруженных женщин даже четыре мужика не будут, – приободрила бледную подружку. – Тем более, что Ирма-Миранда с автоматом, а они с охотничьими винтарями.

Когда с крыльца спустилась вооруженная «Калашниковым» женщина с обезображенным лицом (явно не на кухне кипятком ошпарилась, рана б о е в а я), мужики слегка и коротко струхнули, подрастерялись, было видно, что автомат держала умелая и крепкая рука. Между компаний мужчин и женщинами, стоявшими плечом к плечу, грозно рычала и дыбила шерсть мускулистая, не комнатная псина.

Щербатый предводитель поглядел на дом за спинами современных амазонок, прикинул вероятный куш и собственные потери… С сомнением прицыкнул языком и сделал попытку «наладить контакт», расслабить неуступчивых хозяюшек:

– Да мы как бы…, только попить попросили. А вы так негостеприимно… Ружья наставляете, собаку натравили…

– Нам мужья запрещают с незнакомцами разговаривать, – непреклонно проговорила Зоя. – Уходите, мужики. Неравен час – наши вернуться, нам и вам накостыляют.

Но «гости» медлили. Ирма-Миранда не зря им показалась: мужики пришли недобрые, с худыми мыслями.

– В лесу родник, – жестко проговорила бывшая полицейская. – Спуститесь к реке по тропинке, напейтесь.

К упрямому главарю подскочил вертлявый мужичонка в кепочке, заговорил довольно громко:

– А ну их на хер, Сизый! Дуры психованные! Пошли от…

– Цыц, Примак! – оборвал мужичка Сизый. – Сам решу, когда нам уходить! – Прищурившись поглядел на женщин, скривил жестокое скуластое лицо…

Молодой парень, почти закрытый спиной предводителя, достал из кармана жилетки бесполезный в этих краях мобильный телефон и…, прежде чем Ирма-Миранда и Зоя успели отвернуться или закрыть лица руками, сделал несколько фотографий!

Собака бросилась вперед! Рыча, попыталась вцепиться в руку с телефоном, но парень изловчился, высоко задрал руку; его приятели сорвали с плеч ружья, обрушили на Бурю-Жюли оружейные приклады!

Над головами гостей проскочила длинная автоматная очередь! Только предупредительная очередь Ирмы-Миранды не позволила «гостям» расправиться с отважной француженкой. Мужики увели от ротвейлера уже нацеленные, готовые к выстрелам стволы в последний момент!

– Вы чо, суки, охерели?!?! – потрясая ружьем, разорался молчаливый доселе второй бугай. – Уберите собаку, всех, на хер, положим и закопаем!!!

Диверсантка и глазом не моргнула. Перевела ствол ниже, на людей и покосилась на собаку. Поморщилась болезненно, гневно втянула ноздрями воздух…

Буре все же раскроили кожу на черепе. Из двух рваных ран на землю капала кровь. Собака задом допятилась до Зои и, рыча, села у ее ног.

– Дайте телефон, – едва шевеля побелевшими от напряжения и бешенства губами, просипела Ирма-Миранда. – Мы уничтожим наши фотографии, и вы уйдете.

Мужики поглядели на полицейскую, как волки на оборзевшую, залаявшую курицу.

– Ты ничего, голуба, не попутала? – облизнув спекшиеся губы, оскалился щербатый. – Можа, тебе его ваще подарить?

– Надо будет – подаришь, – невозмутимо проговорила Ирма-Миранда. – Но мы просим только уничтожить наши фотографии. Меня ревнивый муж разыскивает.

– Так он же сейчас придет и накостыляет! – натужно заржал второй амбал.

– А у меня их несколько, – не меняя тона, высказалась блондинка. – Так что…, давайте телефон и разойдемся по добру, по здорову.

– Сколько живу, таких борзых не встречал, – совершенно не рисуясь, огорченно покачал головой Сизый: – Таких не наказать – себя не уважать. Чо думаете, братаны?

Братаны глядели исподлобья, и вроде бы как соглашались все, кроме Примака.

– Сизый, Сизый, – дергал главаря за рукав мужичонка, – а ну их на хер, валим отсюда – от них головняка больше…

Удар локтя по пришепетывающему рту раскровил и запечатал губы Примака.

На Зою накатило дежавю. Как когда-то возле дома Сержа, ситуация сложилась патовая: переть на отчаянных, вооруженных женщин, Сизый не решался: дуло помпового ружья Зои четко направлялось ему в живот. А еще где-то ревнивые мужья на выстрелы торопятся…

– Будем считать, вы нам задолжали, – проговорил Сизый и, повернувшись к женщинам спиной, махнул рукой: – Уходим. Позже разберемся.

Две женщины не могли силой отобрать, сфотографировавший их телефон. Четверку можно было расстрелять в спины, но…

– С ними отправилась Миранда, – тихо проговорила Ирма. – Приедут наши, пойдем за ними, раздобудем телефон. Жюли, ты как? сможешь идти по следу?.. Они три дня пешие без остановки, усталые. Зоя, звони мальчишкам – мы отбились, пусть оставляют квадроциклы в лесу и к дому пробираются оврагом. Думаю, за нами могут наблюдать из биноклей, так что будет правильным, если лицо Арсения не запомнят. Ему еще идти за ними, и это может пригодиться.

* * *

Косолапов быстро, почти бегом поднимался к дому по крутому, заросшему скользкой, выкошенной травой берегу. Арсений батей аж залюбовался! Лишившись любимого пивка, батя не только скинул вес, но и помолодел как будто. С боков убрались тугие «спасательные круги», живот втянулся, щеки подобрались. Папка взбирался на крутояр как рассвирепевший буйвол, как медведь, которому соперник или тупой охотник встретился! Мышцы на спине бугрились под полосатой, военно-морской майкой не хуже чем у бодибилдера. На мощном бицепсе синела грозная наколка – «ВДВ».

Дядя Боря карабкался в том же темпе, с тем же медвежьим выражением лица, но бородатый батя выглядел куда страшнее. Лицо как знак на высоковольтной линии – попробуй тронь! испепелю любого!!

– Все живы, все в порядке?!

Как будто им по телефону не доложили, что все живы, все в порядке.

Родители. Что с них возьмешь?

Завьялов тащил по косогору тяжелую, кое-как смотанную сеть. С уловом рыбаки не церемонились, не жадничали. Избавляясь от лишней тяжести, выпустили пойманную рыбу обратно в реку. Отличный японский мотор и так надрывался, спешно поднимая вверх по течению легкую плоскодонную казанку.

Едва над косогором показалась крыша со спутниковой тарелкой и панелями фотоэлементов, Завянь увидел слегка приподнявшуюся головку дочери…

Черт! Марья держит круговую оборону! Удобная плоская крыша как раз и была предусмотрена для этих целей. Но видеть дочь, разлегшуюся на крыше с автоматом – мука мученическая для любого папы!

Борис негромко выругался, стиснул зубы. Черт знает, что за дрянь! Все только-только устаканилось, пошло порядком – чинно, гладко, дружно… Дети сблизились, прекратили глупое, подростковое соперничество – стали единой командой! Арсений, вроде как, больше не коситься на папу и Ирму-Миранду… А ведь еще недавно Борис всерьез переживал, что эту тему невозможно разрулить… Парень дико, до стиснутых кулаков и мокрых глаз взревновал отца! Пешком и в одиночку собрался маму из больницы вызволять, привезти и поставить перед папкой как живой укор.

Но зря он психовал. Ведь дело-то обыкновенное. С Колей и Ирмой-Мирандой случилась типичная история мужчины и женщины, очутившихся в жестко ограниченных условиях. В какой-то момент между Косым и Ирмой-Мирандой проскочила искра. Пошло, поехало. Колян пытался скрыть от сына возникающий роман, ходил виноватый (но с идиотской счастливой улыбкой на бородатой роже!)… Ирма-Миранда ланитами пылала, что твоя юная Джульетта!

Такое разве утаишь? От парочки искры ромашковыми лепестками во все стороны летели! воздух любовными флюидами, как запахом цветов переполнялся! Лихо закрутившийся роман почувствовал не только мальчик телепат, Марья и Тоня тихонько в кулаки прыскали, когда Колян и Ирма-Миранда б е з р а з л и ч н о отправлялись в лес – один «датчики движения проверить», другая «хвороста пособирать». Зоя тайком и одобрительно посмеивалась. Завянь, по правде говоря, так и не понял, кем увлекся старый друг – Мирандой или Ирмой? как он воспринимает свою женщину – пришелицей из будущего или современницей?

Загадка. О подобных щепетильных тонкостях и в лоб не спросишь: «Ты, Коля, с кем спишь? С обеими или по очереди?.. Кто, типа, лучше?»

Борис и Зоя деликатно «ничего не замечали».

С Арсением сложнее. Когда между отцом и Ирмой-Мирандой искра проскочила, мальчишке лишь тринадцать лет исполнилось – опасный в этом смысле возраст. А взрослые, по скудоумию, в деликатность заигрались, пропустили момент, когда с мальчишкой нужно было поговорить, растолковать, что так б ы в а е т, ситуация житейская. Прости, сынок, папашу – он мужик здоровый, а не евнух.

Но не сказали. Подросток Сенька почувствовал себя и маму преданными. Однажды прихватил котомку и в бега пустился – мамку из психушки вызволять. Еле его за двадцать километров от железнодорожной станции перехватили! Почти сто верст в горячке парень отмахал!

Тогда и поговорили. По-мужски.

Делу это, правда, слабо помогло. Чуть позже ситуация как-то сама собой на тормозах проехала. Мальчишка – повзрослел.

А у повзрослевших ребятишек свои проблемы. Иван и Сеня начали за Тонечкой ухаживать.

По сути дела, и тут обычная и книжная история приключилась. Спортивную подтянутую Марью парни воспринимали как боевую подругу. Перед тихой, требующей защиты и опеки Тонечкой горделиво распушали перья и хвосты! бравым гоголем ходили.

Зоя однажды расплакалась. Завянь пришел в их спальню, увидел, что жена смущенно утирает мокрые щеки, отворачивается. Спросил обеспокоено:

– Что-то случилось?

– Скоро случится, – решив не таиться, кивнула Зоя. – Марья еще сама не знает, что начинает влюбляться. Но я-то знаю, я – мать, я чувствую, что так и будет! Она дни напролет проводит с Арсением, кроме него здесь только брат… – Зоя негромко процитировала строку из Евгения Онегина: – «Пора пришла, она влюбилась». Боренька, наша дочь никуда не денется – она влюбится в Арсения и тогда…, – жена Завьялова всхлипнула.

Борис сел на кровать рядом с Зоей. Обнял, прижал к груди, шепнул ей в ушко:

– Так может быть, это нормально, а? Чего ты распереживалась?

– Да не нормально это, Боря, н е н о р м а л ь н о! – отпихнулась жена. – Ваня и Арсений вокруг Тони хороводы водят! Соперничество заводит мужиков, они глохнут, слепнут, видят только о д н у цель! Марью ждет удар, мне жалко дочь!

– Заранее?

– Всегда!

С того разговора минуло почти полтора года. Завьялов не раз наблюдал, как обеспокоено поглядывает на дочь жена. Ловит ее взгляды на Арсения…

Но Марья девушка особенная, как говорится – вещь в себе. Влюбленность не проскальзывала в ней и намеком. Машка держала себя с Арсением по панибратски, подшучивала Иваном, напропалую ухаживавшим за Тонечкой. В общем, устаканилось, все как-то, проскочило.

И вдруг – беда. Причем беда, которую все ждали, но все-таки надеялись на чудо: авось, минует их нелегкая! Авось, их тайна сохранится!

Не получилось. Миранда с первых дней предупреждала: нельзя позволить чужакам сфотографировать хоть кого-то из беглецов! И департамент и Платон наверняка зарядили в Сеть программу биометрической идентификации. Программа отслеживает все выложенные в Интернет фотографии, разыскивает по антропометрическим данным беглецов – ее не обмануть, не сбить никакими ухищрениями. Форму черепа не скроют ни грим, ни пластические операции!

Если парень, сделавший фотографии странных женщин в тайге, выложит их в Сеть, через короткое время беглецов – н а к р о ю т. Поскольку, судя по тому, что парень не расставался с первоклассном телефоном даже в таежных дебрях, товарищ он – продвинутый, наверняка с компьютером на «ты».

Ирма страдала от дикой головной боли. Морщилась, виски массировала. За несколько минут, отправившаяся в щербатого главаря Миранда дважды возвращалась в своего носителя – мозг чуть напрочь не снесла! В первый раз «заскочила» обратно, когда едва не «заблудилась», наткнувшись на врожденную ментальную преграду Сизого. Второй раз «прибыла» дабы сообщить о чужаках важные сведения и снова в бой. Переместилась в единственного незаблокированного носителя – тщедушного Примака.

– Трое из четверых – братья, – докладывала полицейская Ирма Конниген. – Два родных один двоюродный. Примак тоже родственник, но не кровный. Все они односельчане. И коли уж природные способности обнаружились не только у родных братьев, но и у двоюродного, Миранда подозревает, что где-то есть деревня, чуть ли не сплошь состоящая из генетических дефектов, имеющих в основе некую общую ветвь, дающую защиту от ментального проникновения.

– Я слышал о таком, – кивнул Завьялов.

– Мы все слышали, – добавила Зоя. – Миранда говорила, что людей, имеющих врожденную защиту от телепатического проникновения не более одного процента… Нам, видимо, – не повезло. Миранда сообщила название деревни?

– Нет, – покачала головой Ирма. – Примак думает о ней как о «доме», не называя в точности. Детально покопаться Миранда не успеет, сделает это в дороге.

– Паршиво, – буркнул Завянь. – Жюли сообщила, что люди удалялись на юго-восток, мы могли бы догнать их на лодке по течению… Но есть опасность потерять след, так что придется идти пешком. – Борис встал с небольшого диванчика в гостиной. Сверху вниз поглядел на компанию, ожидающую его решения. (В зале собрались все, кроме Тонечке, оставленной в «засаде») Подумал и сказал: – Идем я, Арсений и Жюли. Ирма, приготовь переносное устройство, Зоя – сухой паек на несколько дней. Жюли, возьми в дорогу любимую «указку», чтобы не набирать слова на телефоне корявым сучком.

Ирма кивнула и пошла в «засаду». Год назад, как и предсказывала Миранда, необходимая для работы телепорта микросхема появилась в свободной продаже, чуть ли не в утюгах. Сейчас в секретной комнате хранились уже три устройства – одно стационарное, более мощное, два переносных, закамуфлированных под доисторические тяжеленные плееры с наушниками. (Антивандальные, так сказать, не интересные в качестве наживы даже лихому таежному люду; такие «штучки» и у девочек не отберут и не позарятся.) Усовершенствованные диверсанткой телепорты уже могли прекрасно и без пары наушников на носителе работать, но на большом радиусе с ними надежней получалось. Тем более, что в угоду меньшему размеру, Миранда пожертвовала дополнительными аккумуляторами, что были в поясном устройстве Извекова, похожем на увесистый пояс шахида.

Косолапов хмуро глядел на друга. Во взгляде читался вопрос: «А может, Боря, я пойду?!»

Борис выдержал пламенный, однозначно читаемый взгляд и покачал головой.

Несколько лет назад, обсуждая возникновение подобной ситуации, Завянь сказал Косому: «Не обессудь, Колян, но если нам придется воевать, то брать людей на мушку, в первую очередь буду – я. Я уже – убивал и знаю, что рука не дрогнет. А ты… Не дай бог, Коля, тебе пройти такую же проверку. Так что, не будем рисковать, убийство только в разговорах выглядит обыкновенным выстрелом. Когда же придется пустить пулю в лицо или спину врага…, ты – сдюжишь?»

Косой подумал и сказал: «За сына и друзей я – сдюжу». Но правоту Завянь признал. Когда проверки боем не прошел, не стоит рисковать. Цена БОЛЬШАЯ.

* * *

Ирма всерьез переживала, что опасные старатели останутся неподалеку от дома. Решатся отомстить и поживиться. Но четверо мужчин три дня без остановки шагали по тайге, к дому подошли, по правде говоря, рассчитывая спиртом или самогоном разжиться. По случаю и закусить, помыться в бане, переночевать.

Не получилось, поспешили дальше. К ближайшей деревне, что находилась километрах в сорока. К неприступному дому со спутниковой тарелкой на крыше, решили возвратиться позже. Не в открытую, нахрапом, а ночью. С подкреплением из родственников и верных корешей.

– Я эту суку корявую лично распялю, – мечтательно говорил Сизый, вспоминая блондинку с автоматом. – Вторая тоже ничего… Спелый бабец. Но так и быть, оставлю вам.

– Братцы, – ныл отстающий от братанов Примак, – я ногу подвернул! Обождите, дайте отдохнуть!

– На том свете отдохнешь, – пробурчал шагающий предпоследним верзила Гмыря. – Давай-ка, устрица усатая, шевели шустрее кеглями.

Миранде не повезло. Единственный носитель способный принять бета-интеллект не пользовался у братков авторитетом. Его шпыняли, награждали тычками и в расчет не брали. Но когда Миранда заставила носителя упасть без сил и заскулить, остановились.

Гмыря смачно сплюнул:

– Вот, дятел долбанный! Вставай, давай, зараза!

Примак и рад бы. Но не смог. Ноги сделались непослушными и ватными, одно счастье – пинок от злобного Гмыри прошел по ребрам совершенно безболезненно!

И ноги неожиданно перестали отказывать, когда Сизый решил устроиться на ночевку в лесу, Примак бодро поскакал за хворостом.

– Хрен хитрожопый, – наблюдая за внезапно «выздоровевшим» Примаком, буркнул Гмыря. – Прихерился больным, пускай работает. Из-за него, урода, до деревни недошлепали!

Бугай лениво растянулся на сухом податливом мхе неподалеку от вывороченных корней многовекового рухнувшего кедра.

Примак сделал вид, будто не расслышал обидных слов. Углубился в дебри.

Первые несколько километров Завянь, Арсений и француженка проехали на лодке. Косой уговорил, мол, никуда они не денутся, нет иного пути как вдоль реки (а по сути – параллельно, так как высокие скальные прибрежные уступы не во всяком месте обойдешь, легче чуть в тайгу углубиться). Довез «следопытов» до бушующего пенного порога и высадил на берег.

– Ну, ребята, с богом, – сказал, глядя в основном на сына. – Поосторожней там, Сенька. На рожон не лезь, дядю Борю слушайся.

– Не переживай, Коля, я его ближе чем на сорок метров к этим мужикам не подпущу, – неловко произнес Завьялов. Он чувствовал себя каким-то Иродом, живоглотом, чужими детьми питающимся! Попробовал пошутить: – А с сорока метров «приемник» у твоего Сеньки работает, как спутниковая тарелка!

Косолапов в упор поглядел на друга. Несколько секунд мужчины играли взглядами: один просил – позаботься о моем сынишке! второй пообещал его хранить…

– Пап, – тихо вмешался в неслышимый диалог голос Сени, – хватит вам. У нас выбора нет, с дядей Борей должен я идти. Ты там за женщинами и девочками присмотри. Ваньку от себя не отпускай, он – голова горячая.

Слова не мальчика, но мужа. Косолапов крепко обнял сына – макушка Сеньки над головой Косого уже прилично возвышалась. На вольном воздухе да при физическом труде, мальчишки вымахали почти под метр девяносто, Иван практически отца догнал.

Пряча заслезившиеся глаза, Косой поправил на плече сына лямку рюкзака, похлопал по предплечью:

– С богом, сынка. Идите. Будете назад возвращаться, позвоните – встречу.

Отправляясь в погоню за золотоискателями, Борис надеялся – погоня долго не продлиться: через сорок километров начитается обжитой район. Подселившаяся в кого-то Миранда стащит телефон у молодого верзилы и либо уничтожит снимки, либо просто унесет мобильник. А если не получится в дороге, заставит золотоискателей сделать остановку, дождется раннего утра, когда «фотограф» уснет покрепче. Так что, всех делов – найти стоянку мужиков, подобраться на тридцать метров уверенной работы телепорта, переместить бета-интеллект Миранду в Завьялова, уйти всем вместе.

Относительно перемещения в себя диверсантки, Завьялов тоже не переживал. Они не раз тренировались. Недавно даже Зоя позволила Жюли в себя переместиться – отдохнуть, на двух ногах пройтись, а молодежь и вовсе относилась к подселению чужого разума как к забаве (да и иностранные языки так изучались хитрецами легче легкого). Все понимали, что однажды это может спасти отважных женщин – Миранде и Жюли. Пришелицы из будущего рискнули жизнью, отправившись в бега. Такие жесты требуют ответа.

Метров через двести от берега Буря взяла след. Тропинок и дорог в таежных дебрях не было, золотоискатели шли через лес гуськом, притаптывая мох. Следов привала преследователи пока не обнаружили, и приходилось торопиться. Если старатели решили пройти за остаток светового дня все сорок километров до ближайшего села, то дело – швах. У большой деревни начинался судоходный район, появлялись первые туристические базы и сотовая связь. «Фотограф» может скинуть снимки в Сеть, а это значит – все усилия напрасны.

…Тайга стояла тихая, местами прозрачная на десятки метров, пружинистое белесое покрытие позволяло Завянь и Колиному сыну почти бежать за Бурей-Жюли. Они, конечно, понимали, что Миранда попробует как-то притормозить мужчин, постарается не позволить им дойти до деревни, заставит их в лесу заночевать… Но вдруг? Вдруг не получится?!

На ровных, не заваленных участках Завянь и Сеня пускались вскачь.

Внезапно ротвейлер вытянулся в струнку, словно легавая. Шерсть на собачьем загривке пошла волнами.

– Стоп! – скомандовал Борис себе Сеньке. Согнулся, прячась за могучими стволами добрался до значительно опередившей их собаки. Присел на корточки. Прищурился и поглядел вперед.

Буря-Жюли остановилась на возвышенности. Людей за деревьями видно не было, но ветер доносил слова: неподалеку от холма кто-то ругался.

– Они? – спросил Завянь. Буря-Жюли кивнула лобастой головой. – Идут? – Собака помотала головой. – Остановились на ночевку, – предположил Борис. Попятился до затаившегося за можжевельником Арсения, присел на покрытый мхом валун: – Порядок, Сенька, мы их догнали. Надеюсь, останутся здесь на ночевку. Будем ждать, пока Миранда «в кустики» пойдет.

Буря-Жюли разлеглась на теплом мху холма, с высоты наблюдала за лагерем старателей.

Завянь достал сухой паек, флягу с ключевой водой, впихнул в Сенькину руку бутерброд с домашним сыром:

– Подкрепись. Жюли не уверена, что они здесь на всю ночь останутся – до деревни километров десять, могут дальше двинутся, так что ешь, пока есть время.

У усталого, перенервничавшего Арсения кусок в горло не проходил. Но парень, пообещавший отцу, что будет слушаться – жевал.

Завьялов сползал до Жюли, положил перед собачьей мордой ломоть вяленого мяса. Прислушался…

От лагеря золотоискателей, по своим же следам кто-то возвращался к холму. И если учитывать, что преследователи могли двигаться только этим же курсом, Завянь надеялся, что к ним идет Миранда. Прилег на всякий случай…

– Дядя Боря, к нам Миранда идет, – донесся до Завьялова уверенный голос телепата. Арсений продолжал торопливо жевать, пропихивать в себя насильно всунутый бутерброд.

На холм взбирался щуплый мужичонка в замызганной кепочке.

Заприметив над холмом собачью голову, мужчина остановился и сотворил на лице мимический знак Миранды: стянул брови к переносице ровной струной. И начал подниматься дальше.

Собака отползла назад. Уже за несколько метров от мужичка отвратительно несло грязным телом и гнилыми зубами. Буря-Жюли к Миранде относилась, как к родной, а пасам не противны естественные запахи. Но все-таки, как ни крути – в ротвейлере была француженка! Буря-Жюли не удержалась – нос наморщила.

Примак-Миранда вскарабкался на холм и сразу, навзничь, рухнул между Завьяловым и Бурей. Пять часов немолодой носитель с насквозь пропитой печенью, раскачивался, изображая хромоту, на ходу непрестанно скулил и жалился. Тяжелая работа получилась, сейчас на холм едва взобрался. Лежал, из горла неслось хриплое натужное дыхание.

– Что скажешь? – негромко и сочувственно спросил Завьялов.

– Сенька, – глядя в небо, произнес носитель, – заткни уши, я выражусь. – Арсений и не подумал уши закрывать, Миранда таки выразилась: – Скажу, что нам досталась жопа. Трое из четверых – рецидивисты. Фотографа все зовут – Малой. Он недоучившийся студент, от армии в родных лесах ховается. Три дня назад эти уроды убили двух мальчишек. – Пока слушатели переваривали услышанное, Примак-Миранда повернулся на живот и, хмуро глядя на подножие холма, продолжил: – Мальчишки – прошлогодние студенты-геологи. В тайгу отправились золота намыть. К ним направили Малого с флягой спирта. Он их подпоил, разговорил, недотепы с дуру нахвастались, наврали, что чуть ли полкило песка намыли. Когда золота в их рюкзаках не нашли… – пытали. Потом зарезали.

Примак-Миранда съехал спиной по гладкому мху с верхушки. Сел. Обернувшись, поглядел на друзей.

Диверсантка не зря начала разговор с рассказа об убийстве. История доходчиво растолковала – к а к у ю б а н д у им приходится преследовать.

В миг побледневший Сенька смотрел на «тетеньку Миранду» расширившимися глазами. Завянь, пожалуй, запереживал, что зря не взял с собою Косолапова. Машинально поглаживал автоматный приклад. Прикидывал, не дать ли Сене пистолет, лежащий в рюкзаке?

– Кто убивал и кто пытал, Миранда? – глухо спросил в итоге размышлений.

– Гмыря, – поведя плечом, сообщила диверсантка. – Он полный отморозок и садист. Пытал обоих горе-геологов – он. Убил одного мальчишку тоже он. Второго убивал, – Миранда ткнула в грудь носителя черным от грязи пальцем, – Примак. Его решили кровью повязать. Примак муж родной сестры Сизого – Ларисы. Сестрица дамочка крутого норова. Если бы Сизый не побоялся выйти из тайги без зятя, то меня бы вообще тут, под холмом и прикопали. Примак об этом думал, переживал, что так и будет, когда ноги «отказали».

– Высокие отношения между родней, – пробормотал потрясенный Завьялов.

Примак изобразил на усатом, заросшем недельной щетиной лице усталую ухмылку:

– И это еще не все сюрпризы, господа. Эти гады собираются вернуться в Константиновку.

С первых дней свое поселение беглецы в честь генерала окрестили «Константиновкой». (Когда умелая в обращении с Сетью Миранда, перепрыгивая через чужие серверы, сообщила Потапову, что забытая богом и людьми деревенька теперь его отчеством прозывается, Лев Константинович чуть слезу не пустил. Помнят, помнят его чертенята, почитают старика!)

– Зачем? – не решаясь сделать страшную догадку, одним словом спросил Завьялов.

Примак-Миранда содрал с головы кепку, обтер изнанкой потное лицо и сжал убор в грязном кулаке. Диверсантка не захотела объяснять з а ч е м убийцы собирались возвращаться в дом над рекой – парнишка рядом и так бледнее некуда сидел.

– Если они дойдут до села, – размеренно продолжила Миранда, – то тут же свяжутся со своими. Сразу же в Константиновку они не пойдут конечно. Вначале навестят родных. Но нам нет разницы, когда они нагрянут – через неделю или месяц. Главное, что – сообщат, расскажут о богатом доме в глухой тайге. Уже практически науськают. – Примак-Миранда всем телом развернулся к Завьялову, глядя ему в глаза, выдержал паузу. – Нам недостаточно завладеть телефоном и стереть снимки, Боря. Нам нужно уничтожить всю четверку.

Завьялов невольно качнулся назад:

– С ума сошла? – предположил. Покосился на Арсения. – Ты предлагаешь всех – убить?

– У нас нет выбора, Борис, – жестко проговорила террористка. – Тут – либо они нас, либо мы их.

– А если…

– Нет, – оборвала Миранда. – Никаких «если», Боря, быть не может. Они – убийцы. Отморозки. У них руки по локоть в крови.

– Родня в селе такая же? – борясь с тошнотой, икая, спросил Арсений.

– Всякая встречается, – уклончиво ответила Миранда. – Та деревня вообще – странное местечко. Половина мужиков оставшиеся на севере зеки. Есть семьи староверов. В общем, нечего тут обсуждать, из леса мы их выпустить не можем. На решительные меры у нас одна ночь.

Завьялов поднялся на ноги, помассировал затылок!

Едва поселившись в Константиновке, беглецы единогласно выбрали Завьялова главой. При их образе жизни отсутствие единоначалия – недопустимая либеральщина и глупость. Зачатки демократии все же оставили, и сейчас о них напомнила Миранда:

– Борис, тяжелые вопросы мы можем ставить на голосование, так что – прости. Жюли? – Примак-Миранда поглядел на собаку с рассудочным интеллектом ученого. Француженка помедлила. Кивнула головой. – Арсений? – парнишка поднял высоко плечи, вжал в них голову. – Арсений воздержался. Ты в меньшинстве, Борис. Можешь считать, что я вышла из повиновения, я все сделаю сама. – Примак-Миранда достал из-за голенища отличный финский нож, провел по лезвию большим пальцем, проверяя заточку. – Примака обычно ставят на дежурство в самую неудобную пору. На рассвете. Жюли? – носитель четко поглядел в глаза ротвейлеру. – Ты сможешь перегрызть Примаку горло, если возникнут неполадки после перемещения меня в Бориса? Я, конечно, усыплю носителя и постараюсь все сделать сама, сопротивляться он не будет. Но все же, будь наготове. Приглядывай за лайкой.

Будничное обсуждения убийства вызывало дрожь не только у Арсения. Завьялову казалось, что он присутствует на диком спектакле! женщина в мужском теле обсуждает не реальность, а сценарий!

Примак-Миранда уже вставал, когда Завянь его остановил: